Текст книги "Бог любит Троицу или последний виток спирали"

Автор книги: Александр Кондратьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

  – А рай существует? – Ирис не поняла про время и материю, но ей уж очень хотелось узнать про рай и ад, почти одинаково описываемых в эпосе двух народов.

   – Ирис, не все так просто. Земля может стать одним из райских мест, а может стать и исчадьем ада.

  – Мили, ты ведь умерла, но ты жива, значит, жизнь вечна, и смерти нет и ее бояться не стоит. Так?

   – И здесь не все так просто. Бояться смерти не надо, но дорожить жизнью и надо, и стоит, иначе. – Мили не закончила, так как они подлетели к поверхности.

  Мили легко встала на землю, а ее парашют бесследно исчез, не оставив никакого следа. Ирис, до конца не освоившая свои возможности в Межвременье, приземлилась с парашютом и начала стропами подтягивать к себе полотно парашюта, а про себя подумала: хорошо, что здесь нет ветра, вот если бы сейчас начался ураган, то нелегко смог бы уне… Она не успела закончить свою мысль, внезапно начавшийся ураган свалил ее с ног, Ирис запрокинулась, ударившись головой о землю, а раскрывшийся как лодочный парус парашют потащил ее с огромной скоростью по полю.

   В тот миг, когда Ирис ударилась головой о землю, Урас ощутил внезапную боль в голове, будто это он ударился, приняв на себя основной удар. Он резко обвернулся, ища глазами Ирис, не найдя, мгновенно прыгнул вверх, превратившись в огромного орла, и полетел туда, где Ирис. Он не видел ее, но абсолютно точно знал, где она и что с ней. Урас настиг ураган, уносящий Ирис, поравнявшись с парусом парашюта, прыгнул на него, придавив своим вновь человеческим телом. Парашют 'погас'; ураган исчез, не оставив даже намека на то, что только что был; Урас подбежал к Ирис, отстегнул парашютные лямки, поднял ее на руки; она в ту же секунду открыла глаза, озорно улыбнулась и обхватила руками шею мужа. Столько нежности и любви отразилось в ее глазах, что окружающая местность вмиг среагировала всплеском алых роз, усыпав все видимое вокруг них пространство любимыми Ирис цветами.

  Гор и Мили стояли рядом и в умилении наблюдали за влюбленными, испытывая не меньшие чувства, направив выплеск своих эмоций в небо, раскрасив его в причудливые узоры.

  Гор и Мили подошли к Урасу и Ирис. Гор поведал им, что в Межвременье необходимо осторожно обращаться со своими мыслями и желаниями и прежде чем подумать, необходимо подумать о необходимости и возможных последствиях. А закончил свое наставление словами, обращенными не только Ирис и Урасу, глядя куда-то в небо на невидимого наблюдателя или молчавшего доселе собеседника:

   – Если бы мы на Земле в трехмерии думали, прежде чем думать или хотя бы думали о последствиях, то сейчас все могло быть иначе! – Гор вновь посмотрел на Ураса и Ирис. – Вам предстоит создать команду, которая будет думать, которая будет сводить на нет человеческие забавы, могущие привести к очередной трагедии, команду защитников Земли, команду защитников Человечества. Сложные и очень важные вопросы нам предстоит обсудить с вами, пожалуй, экскурсию в Межвременье можно считать успешной. – Гор услышал безмолвное согласие Мили, по сути, он говорил не только от себя. – В следующий раз вы сможете найти сюда дорогу самостоятельно, но не менее важно найти дорогу назад. Ее надо увидеть в себе, и она проявится здесь.

   Гор протянул руку перед собой, и там появилась дверная ручка. Он открыл скрытую от человеческого глаза дверь, раскрыв проявившуюся створку настежь. Через образовавшийся дверной проем Урас и Ирис увидели знакомую прихожую загородного дома Гора.

   – Мили, зови званых гостей на ужин. А не пригорел ли у тебя пирог, что-то дымком тянет с кухни? – улыбнулся совсем по-домашнему, по-трехмерному Гор.

  Мили вскрикнула и, схватившись за голову, первая вбежала в распахнутую дверь, прямиком направившись на кухню. Урас и Ирис тоже уловили запах от настоящего сдобного домашнего пирога, одновременно почувствовав внезапно охвативший их голод; но в приятном во всех отношении запахе отсутствовал привкус дыма, с пирогом все было в полном порядке.

   В голове у Ураса 'кипела' напряженная работа, он пытался 'переварить' навалившиеся на него новые знания, готовя себя к предстоящей беседе; он, как никто другой, понимал, что все это пока предисловие, а настоящий разговор предстоит впереди.

   У Ирис направление мысли, как и полагается женщине по природе, находилась несколько в другом русле, точнее совсем в другом. Она пыталась определить по запаху компоненты и начинку пирога, а также и другие приготовленные Мили блюда. Отметила она и то, что Командор обрел присущее ему прежде чувство юмора, разыграв Мили с пригаром пирога. Осознав, что их приглашают в свой дом в гости, Ирис протянула руку в сторону, и тут же в ней оказался букет из семи желтых роз; желтый цвет – любимый цвет Мили; розы – любимые цветы Ирис. Неприлично без подарка приходить в гости решила она, получив еще и удовольствие от освоения навыков материализации своих желаний. Урас, погруженный в мысли, не заметил этого, а вот Гор напротив: улыбнулся, но комментировать не стал.

   – Прошу, гости дорогие, в дом! – Гор, как и полагается гостеприимному хозяину, а в трехмерном мире он отличался этим, пропустил первую Ирис, затем Ураса, зайдя последним, закрыв наглухо за собой дверь.

  Урас и Ирис оказались в точной копии загородного дома Гора из прошлой довоенной жизни. Ирис, понимая, что мужчинам необходимо поговорить, отправилась на кухню помогать Мили, если в трехмерной жизни у них дома не имелось робота-повара, то здесь – тем более. Гор тем временем пригласил Ураса в свой кабинет; они сели на диван, а не как раньше к рабочему столу на более жесткие стулья. Урас ощущал перемены, происшедшие с Командором, точнее – он лишь узнавал некоторые черты, присущие ранее Гору; сидящий рядом с ним Гор не был тем Гором, жившим в Деме, и даже тем Гором, ставшим после войны в бункере; рядом с ним сидело разумное Сверхсущество. Урас, каким-то неизвестным ему чувством, понимал, что все, что его сейчас окружает и даже то, на чем они сидят, есть Гор, есть то Существо, которое Гор представляет или им является.

   – Ты очень проницательный человек, – обратился Гор к Урасу, будто прочтя его мысли, точнее – прочтя его мысли, потому что именно мыслями, а не словами вели диалог и монологи с собой. – И тебя не ввело в заблуждение моя внешность. Урас, в некоторой степени я еще остаюсь тем Гором, которого ты знал прежде, но с каждым шагом к намеченной цели, я изменяюсь, а когда план сработает, то и вовсе меня здесь не останется: я вернусь домой, откуда пришел я и Мили, туда, откуда пришел ты и Ирис, все мы…

  А сейчас, Урас, я передам тебе некоторые знания, которые тебе могут понадобиться, ты готов их уже принять. Когда ученик готов – появляется и учитель, но иногда роли и меняются, но об этом как – в другой раз, думаю уже не здесь.

   Урас молчал, напрягшиеся мышцы лица выдавали некоторое волнение, но ему удалось подчинить все свои мысли, сомнения, переживания, чувства. Гор не смог прочитать ничего кроме готовности слушать, восхитившись в очередной раз способностью Ураса концентрироваться в нужный момент; в режиме мгновенного знания Гор передал информацию, которая, по его мнению, понадобится Урасу на Земле, можно, конечно, сказать по-другому – приоткрыл завесу в закрытом окне. Сразу же после ознакомления с некоторыми тайнами бытия, словно ждав команду от мужа, в комнату заглянула Мили и позвала:

   – Мальчики! Обед готов, мойте руки, мы с нетерпением ждем вас!

   И Гор, и Урас улыбнулись каждый своей ассоциации, возникшей от этих слов. Они по-военному резко встали, получив не обсуждаемый, но обязательный для исполнения женский 'приказ'. Когда они шли в столовую, Гор уловил в Урасе некоторое смущение и решил вмешаться, чтобы не испортить аппетит гостям:

   – Урас, в приготовленной пищи нет ни части меня, ни Мили; для вас с Ирис еда окажется самой настоящей земной, домашней, никакого энерго-людоедства не будет, не переживай. А мы с Мили в такой еде уже не нуждаемся, и чтобы не сконфузить Ирис будем имитировать прием пищи. Так что, Урас, расслабься и ешь, Мили очень старалась.

   И пирог, и обед в целом по достоинству были оценены гостями. Все на самом деле оказалось натуральным и очень вкусным; Урас после первого откуса от пирога забыл про свои опасения на счет природы происхождения продуктов, а в течение обеда неоднократно нахваливал кулинарные способности хозяйки. За столом беседа шла легкая и непринужденная, собеседники не затрагивали неприятных и острых тем, касающихся войны, смертей.

   После обеда Гор в очередной раз шокировал Ураса и Ирис, сообщив, что тем пора идти будить первый спасательный отряд; за время, проведенное в Межвременье и в гостях у Гора, на Земле непостижимым образом прошло шестьдесят девять тысяч лет.

   Гор, произнеся последние наставления Урасу и Ирис, открыл дверь, ведущую в трехмерие – в нашу реальную земную жизнь.

   – Дальше вы одни, нам туда пока нельзя. Удачи вам! Пусть Судьба будет благосклонна к нам! Мы ждем вас, молясь и веря в вас, друзья!

   Одновременно с закрытием разделяющего проема под ногами Урас и Ирис начал раскручиваться световой настил, указывающий путь до места пребывания первого отряда спасателей.

  Пройдя несколько шагов от 'дверного проема', Гор внезапно остановился. Мили, глядя на него, тоже остановилась; она видела, что с ним происходит что-то не обычное. За время пребывания в пирамиде она впервые не чувствовала мыслей Гора; в пирамиде их существа были настолько тесно связаны, что провести или найти между ними грань, являлось почти не осуществимой задачей. Но у 'почти', почти всегда находится это самое пресловутое 'почти'. По какой-то непонятной Мили причине Гор 'закрылся' от нее. Она внимательней посмотрела на Гора, осознав, что лишь небольшая часть его части осталась перед ней, а он переместился в Межвременье. Мили сосредоточилась и зашла в доступную часть Гора и нашла оставленное для нее сообщение:

  – Дорогая, извини, что вынужден был так стремительно оставить тебя. На это имеется причина: в Земном Космосе появился Гость, которого не остановило наше защитное поле; если по какой-то причине я не вернусь, то тебе одной предстоит завершить начатое нами дело; оставайся во мне, это тебе поможет справиться; за мной не иди, я закрыл окно для всех. Я люблю тебя! В любом случае встретимся позже дома! Целую!

   Мили 'посмотрела' на Землю, на Солнечную систему, на ближний Космос; ни единого следа, указывающего на присутствие непрошенных гостей не обнаружила. Космический корабль любой сложности оставляет следы, гиперпрыжок оставляет искривления в видимом космосе, даже волновая материализация оставляет энергобрызги. Если гость явился (в этом Мили не сомневалась, Гор не шутил и не разыгрывал ее, это не пирог и не игра в прятки), то обладает огромными возможностями, недоступными никому в трехмерии, и пришел он не через трехмерие. Мили охватило волнение, которое не испытывала давно, словно опять стала земной трехмерной женщиной; она волновалась за Гора, не только земные семейные узы связывали их; мысли и переживания рождали новые волнения. В конце концов, она не смогла больше удерживать в себе растущее, гнетущее волнение. Вдруг Гору нужна ее помощь, а если он ранен и ослаблен и не сможет никогда вернуться, а если?..

   Тысячи ' а если' смоделировала она, и каждая из них имела негативный окрас и печальный исход. Гору что-то или кто-то угрожает; она это чувствовала, чувствовала так, как могут чувствовать только женщины, где бы те не находились и в каком обличии не были.

   Мили решила действовать. Ждать в бездействии, надеясь только на проведение – это не для нее. Она сконцентрировала свои и оставшиеся силы Гора в единое целое, представила вход в Межвременье, который проявился мутным, непрозрачным расплывчатым пятном, и устремилась, как реактивная ракета, в это пятно, влетев в густую субстанцию; с каждым мигом продвижение становилось сложнее и сложнее, наконец, продвижение остановилось вовсе и ее медленно начало тянуть назад. Мили сопротивлялась из последних сил, цепляясь и ломая ногти о твердеющую породу; она кричала, визжала от горечи и досады, но невидимая сила, толкающая назад, оказалась сильней. Ее 'выбросило' в пирамиду.

  Ударившись о пол, Мили сумела встать на ноги. Посмотрев на окровавленные пальцы, на сломанные ногти, она грустно так улыбнулась, не было у нее сейчас времени восстанавливать маникюр. Нет, Мили не смирилась с первой неудачей. Она направила свой взор через сверкающее острие пирамиды на Солнце. Как ей удалось до него достучаться, как смогла договориться с Ним, с Наблюдателем, не вмешивающимся никогда в Земные дела, не знаю и, наверное, никогда не смогу узнать. Но факт остается фактом: она начала впитывать в себя любезно предоставленную энергию, аккумулируя ее во всех уголках своего существа и части Гора. 'Напитавшись' до предела энергией, поблагодарив за оказанную помощь Светило, Мили стала сжиматься, трансформироваться, пока не превратилась в небольшой шарик, по размерам не более теннисного.

  'Шарик', управляемый невидимой 'ракеткой' взлетел, излучая во все стороны свет подобно маленькому Светилу, описал круг по пирамиде, переводя ее в автономный режим. Убедившись, что Пирамида выполняет поставленную задачу, Мили оставила объемное видео-сообщение для Ураса и Ирис на тот случай, если им с Гором не удастся вернуться. Вариант возвращение в пирамиду одной она даже не рассматривала, без него она не могла жить, это было выше ее сил, даже если это шло в разрез с Великими планами; она ничего не могла с собой поделать, ибо судьба у них была одна на двоих.

   Мили огненным шаром буквально ворвалась в препятствие, которое без особого труда остановило ее первую попытку. Она плавила перегородку, расплавляя огнем и светом камни и металл, рассеивала невидимые защитные поля, которые тут же за ней зарубцовывались, закрывая проход для других…

Глава 9
Поединок в межвременье

   Межвременье над Землей

   Где-то между 115 и 46 тысяч лет до нашей эры

   Гор ощутил в своей голове разряд, чем-то похожий на разряд молнии, разве в сотню раз сильней. Не без труда он сумел нейтрализовать разрушительное действие внезапной атаки, но тут последовал другой разряд, в другом диапазоне. Разряды чередовались, ему все труднее становилось с ними справляться. Гор даже подумал, что если атакующие объединятся, то он, наверное, не сможет долго устоять под двойным натиском. Но к счастью невидимые противники атаковали по очереди, словно пытались продемонстрировать друг другу или кому-то, чье оружие сильней и разрушительней, кому первому удастся сокрушить соперника, а соперником для непрошенных и невидимых гостей был Гор и его пирамида; незваные гости вели себя по-хозяйски, играя с ним, словно две сытые кошки с обреченной мышкой.

   В трехмерии Гор противников не обнаружил. Атаки следовали из Межвременья, там враги моделировали оружие, изменяя, модернизируя его при каждой последующей атаке, а стреляли через туннель, созданный Гором, целясь по вершине пирамиды, передающей в Космос сигналы о том, что планета населена разумными существами. А в трехмерии этой пирамидой Гор и являлся; с ударами он пока справлялся, и те не причинили вреда Мили и пи-передатчику. Взвесив шансы, Гор принял решение переместиться в Межвременье и закрыть за собой наглухо дверь; он не мог пропустить непрошеных гостей на Землю; их намерения читались в поступках, мирного исхода в предстоящей очной встрече не намечалось.

   Гор отпустил невидимую пружину, держащую его в трехмерии, и пулей влетел в Межвременье. Его стремительное появление в Межвременье отразилось огромной радугой в небе. Если бы противники Гора обладали способностью чувствовать, то наверняка бы растерялись, возможно, испугались. Два гигантских серых исполина прекратили атаку не по этой причине, они изучали Гора, пытаясь просканировать его возможности, его энергопотенциал, столкнувшись с новым, доселе им не встречавшимся видом соперника.

   Гор, готовый к неожиданностям, мгновенно оценил ситуацию. Ждать, когда невидимые щупальца закончат его изучать, он не стал. Полукольцо радуги разделилось на две части: на красно-желтую и сине-зеленую составляющие. Две полурадуги на 'глазах' врагов превратились в две самостоятельные сферы, в два энергетических светящихся шара, стремительно увеличивающихся в диаметре до тех пор, пока диаметр шаров не стал больше размеров каждого из врагов. Описать однозначно врагов Гора достаточно сложно, так как они постоянно видоизменялись, неизменным, пожалуй, оставался только их цвет: у одного серый, а у второго темно-серый, почти черный. Ну, если провести хоть какую-то аналогию, то походили они, скорее всего, на одноклеточных бесполых серых амеб, увеличенных в миллиарды раз. Красный шар Гора 'прыгнул' на темно-серую 'амебу', а сине-зеленый – на черную, обхватив их крепкими объятиями, в результате 'амебы' оказались запертыми внутри шаров. Гор усилил хватку, пытаясь разломить оболочку врагов, как скорлупу у грецких орехов. Достаточно длительное время продолжалось равное противостояние, но настал момент, когда 'амебы' дрогнули, нет, не сдались, они стали постепенно уменьшаться в размерах; энергия Гора стала их растворять в себе. Но в тот момент, когда 'амебы' уже уменьшились на треть, Гор ощутил страшной силы удар по спине, два огненных меча располосовали два его шара.

   Гор стремительно падал вниз с высоты пяти-шести этажного дома. Он направил оставшиеся силы на то, чтобы сгруппироваться и максимально безболезненно принять удар о твердую поверхность. После падения ему удалось еще подняться на ноги. Боли он не чувствовал, ощущая лишь, как горячая струя скатывается по его спине. Сквозь пелену, закрывающую глаза, он увидел, что к нему приближается некто человекоподобного вида головы на две выше его, одетый в темные одеяния. Но это был не человек и не человекоподобное живое существо, это был нелюдь, принявший лишь облик человеческий. Гору не приходилось еще сталкиваться с таким существом, но он безошибочно знал, что это не человек. На лице нелюдя отражалась искусственная безусая улыбка мертвеца, но и не женская, скорее чего-то среднего, чего-то бесполого. Нелюдь в человеческом восприятии походил на убиенного и вдруг ожившего гермафродита, на его ожившее зомби. Оно медленно приближалось к Гору, пытаясь, наверное, произвести, какой-то эффект, возможно, испугать, зная, что люди обладают такой способностью. В руках нелюдь сжимал два меча с длинными прямыми клинками, сверкающими и излучающими вокруг синеватое свечение.

   Гор, глядя на приближающего врага, попытался сосредоточиться и заживить свои раны, направив свои мысль на материализацию желания, но у него не получалось; его мысль в виде полупрозрачного зеркального отражения своего здорового тела повисла рядом с ним, примерно в метре от головы, мысль не слилась с телом. Невидимая сила остановила его помысел, при этом длина мячей врага увеличилась на четверть, возможно, так проявлялось удовлетворение или радость, если это существо могло испытывать какие-то нелюдинские чувства. Рассчитывать в сложившийся ситуации Гор мог только на свои реальные человеческие силы, которые 'таяли' с каждой секундой, покидали его с каждой потерянной каплей крови. С каждым прожитым мигом он все более становился человеком, человеком в трехмерном понимании этого слова. Гор из последних сил сделал еще одну попытку материализации мысли, сопроводив свое желание криком не то прощания, не то боевым кличем человека, обреченного на гибель, сложно сказать, что именно он хотел прокричать, но крик не был о пощаде и не являлся проявлением или выражением слабости. На этот раз ему удалось создать меч, не уступающий по размерам и заряду нелюдя. Нелюдь не препятствовал этому, явно желая скрестить свои мечи с обессиленным Гором, добить соперника формально вооруженного, может, у нелюдя тоже имелся какой-то свой кодекс 'чести', а возможно, он или оно просто хотел или хотело продлить удовольствие, наслаждаясь смертью человека.

   Гор не смог поднять свой меч, обе его руки почти полностью лишенные возможности двигаться, уперлись в меч, как в посох. Гор пытался устоять и принять смерть, стоя, как подобает войну, как подобает Человеку. Он улыбался настоящей человеческой живой, пусть и обескровленной улыбкой, глядя в пустые безжизненные глаза приближающего нелюдя. Нелюдь занес оба меча для удара и стал медленно опускать на голову Гора, пытаясь в его глазах рассмотреть страх или что-то еще, понятное только ему, возможно, как душа будет покидать сраженное тело человека. Но на полпути мячи нелюдя остановились, упершись в меч, буквально выросший перед ними, рассыпав сотни разноцветных искр при столкновении. Удивлен был и нелюдь, и Гор, увидевший со спины себя самого, по крайней мере, свое тело с двумя мечами. Его тело вторым мечом нанесло боковой удар в область предполагаемого правого межреберья нелюдя; меч в миллиметрах от 'тела' нелюдя остановился, упершись в непробиваемое защитное поле, но, тем не менее, нелюдь получил ощутимое сотрясение, отлетев метров на восемь от Гора и соответственно метров на семь от появившегося тела Гора. Тело Гора на мгновенье повернулось к нему, на него с нежностью смотрело лицо Гора с любящими глазами Мили, и тут же тело последовало за нелюдем, не давая тому опомниться от полученного сотрясения.

  Мили прыгнула в стремительном прыжке, занеся оба меча для удара в область головы. Но нелюдь не дал возможности Мили нанести удар, его клинки встретили атакующие мечи. Тут же нелюдь исчез и сразу же появился за спиной у Мили, но она ответила аналогичным приемом, с той только разницей, что не перемещала себя в пространстве, а мысленно развернула себя, точнее тело Гора, встретив выпад нелюдя одним из мечей, а вторым, нанеся удар по бедру. Но, как и в первый раз, меч остановился в защитном поле нелюдя, не нанеся серьезного урона…

   Бой продолжался долго, пространство в десятки километров вокруг поля боя дымилось и горело, а в небе вспыхивали вспышки в виде сигнальных ракет от ударов мечей. Наконец, нелюдь осознал, что не может победить в равном бою Гора – Мили и отправил мыслеприказ своим помощникам, которые в уменьшенном Гором виде стояли возле истекающего кровью Командора, готовые в любой момент его добить, следя за поединком, ожидая указаний от своего бездушного хозяина.

   Как два пса-людоеда они бросились на Мили, отражающую в этот момент выпад нелюдя, и со спины предательски перехватили ее за руки. Нелюдь не мешкая, нанес одновременно двумя мечами удары по кистям рук. Два сжимающих мечи кулака Гора упали на землю, но, как в сказке, вместо упавших кистей 'выросли' новые руки, теперь уже принадлежащие Мили. Нелюдь с интересом посмотрел на белые ухоженные кулачки, неестественно смотрящиеся на сильных мужских руках тела Гора, и нанес еще один удар, пытаясь отрубить 'выросшие' кисти рук. Но мечи легко прошли сквозь руки Мили, не причинив им никакого вреда. Он еще раз безрезультатно повторил удар, не понимая, что происходит. Разъяренный нелюдь ударил Мили по шеи, голова Гора упала с плеч Мили. На нелюдя смотрело красивое женское лицо, точнее нелюдь смотрел на ее лицо, а она смотрела на Гора, лежащего невдалеке. Он умирал от потери крови, от причиненных ему смертельных ран; Гор завалился на бок, но меч из рук не выпустил, находясь без сознания, едва дыша.

  Они не могли больше помочь друг другу. Здесь Мили была материальна до тех пор, пока жив Гор. Нелюдь же не мог ей причинить физический вред; она была лишена физического тела, а разрушить ее энергополе не смог бы ни нелюдь, ни сотни рассеивателей или ядерных зарядов, но и она, потеряв материальность, не могла остановить нелюдя. Нелюдь представлял угрозу Земле, человечеству, их планам. Нелюдь являлся существом бездушным в прямом смысле этого слова. Ей приходилось слышать, что где-то в далеких уголках Вселенной давным-давно существовала цивилизация, создавшая себеподобных думающих бездушных монстров, которые уничтожили человеческую цивилизацию, а затем пытались поработить или уничтожить соседние цивилизации. Но вселенское человеческое сообщество объединенными усилиями разгромило их.

  Неужели те монстры не все погибли, задавала Мили себе вопрос, на который уже знала ответ. Слезы горечи и отчаянья текли по ее щекам, срываясь и падая, но земли не достигали, исчезая, бесследно растворяясь на полпути; с каждой секундой расстояние от слез до земли увеличивалось, а вскоре слезинки стали исчезать с кончиков глаз, едва родившись. Все меньше и меньше материальности оставалось в ней, все меньше и меньше жизни оставалось в Горе. Она всем своим существом понимала, что заканчивается их время здесь. Не так она хотела покинуть этот мир, не с такими чувствами, и ее не радовало даже скорое возвращение домой. Ой, как много зависело для Земли от происходящих событий в Межвременье. Мили сделала все, что могла, но этого оказалось недостаточно.

  Последние следы Гора исчезли с нее, Мили опустила руки, которые безуспешно пытались схватить 'псы' нелюдя и пошла к Гору. Нелюдь махал мечами, но вместо Мили сокрушал лишь воздух. Мили больше не замечала ни нелюдя, ни его 'псов'. Она шла к Гору, готовая в любой момент сопроводить его домой. Склонившись над ним, она беззвучно и бесслезно плакала; Гор из последних сил цеплялся за свое тело, понимая, что он последнее препятствие на пути нелюдя, он единственный кто может помешать. Он, как никто другой, знал, что нелюдя любой ценой необходимо остановить…

   На миг небо Межвременья озарилось яркой вспышкой, что не могло ни привлечь внимание нелюдя и его 'псов' так и Мили, и даже Гор на некоторое время оставил попытки реанимировать свое умирающее физическое тело.

  К ним приближался светящийся шар с размер футбольного мяча, переливаясь из нутрии всеми цветами радуги. Не долетев с десяток метров до них, шар завис в воздухе. Я не знаю, что испытали нелюдь и 'псы', но Мили показалось, что на мгновение шар слился с ее существом, аналогичное чувство испытал и Гор.

  Еще миг и шар материализовался в Человека, в настоящего с физическим телом и душой. Гору незнакомец показался знаком, он чем-то напоминал Ураса, чем-то Линта и даже чем-то его погибшего друга Сайта. Но вместе с тем незнакомец был реальным, состоящим из плоти и крови, а ничьей-то копией или отражением. Незнакомец улыбнулся Мили и Гору, не проронив ни слова, ни губами, ни мыслями, после чего повернулся к нелюдю и его сопровождению; мимика на его лице изменилась, вместо приветливости появилась маска брезгливости, словно от тех несло душком или еще чем хуже. Незнакомец, одетый в стильный цивильный темный костюм, светлую сорочку и галстук, не был похож на космического бойца, а больше напоминал артиста или светского политика, собравшегося пойти на прием в посольство или званый ужин. Двигался незнакомец плавно, даже немного медлительно, в руках у него не было никакого оружия, да и вообще в руках у него ничего не имелось, лишь сжатые в кулак пальцы могли косвенно выражать собранность, возможное напряжение и готовность ко многому.

   Тем временем нелюдь готовился к продолжению схватки. Он учел свои ошибки и просчеты в возможностях людей; из пустоты Межвременья один за другим появилась еще дюжина 'псов', напоминающих огромных серых амеб; они брали в кольцо незнакомца. Незнакомец пока не предпринимал ничего, без особого интереса рассматривая врагов. Наконец кольцо замкнулось и 'амебы' слились в одну серую круглую массу и начали сближаться с незнакомцем. Незнакомец продолжал стоять в бездействии; в тот же момент, когда кольцо из 'амеб' сомкнулось с ним, начало его сжимать, пытаясь растворить его сущность в серой массе, незнакомец взорвался в прямом смысле слова. Синевато– фиолетовое пламя вмиг поглотило серую массу; взрыв не вышел за пределы кольца 'амеб', нося ограниченный радиус действия. Зафиксировать человеческим взглядом время протекания поединка вряд ли было возможно, на все про все ушло не более одного человеческого моргания в трехмерии. Но нелюдю хватило ума и времени, чтобы ретироваться: он создал около сотни копий себя, и они одновременно в разных направлениях совершили гиперпрыжки в дальний космос, в надежде, что одна из копий сумеет ускользнуть от незнакомца, обладающего такими возможностями, которые он продемонстрировал в борьбе с 'псами'.

  В планы нелюдя не входило бесследно исчезнуть в Межвременье Земли. Он собственно и переместился сюда из своего надежного логова в одной из черных дыр космоса, где жизнь не существует, где его никто не нашел из преследователей после случившейся войны нелюдей и людей, только по одной причине – две его копии, которым также удалось выжить, сумели захватить человеческую цивилизацию на Земле, обыграв все таким образом, что их приняли за результат человеческой цивилизации, а значит, имеющим право легально находиться в космосе. И не просто находиться: в их распоряжении оказалась вся звездная система. У нелюдя появлялся реальный продолжить начатое, то, что не удалось сделать ранее – миллиарды лет тому назад, тогда, когда еще не было даже этой самой Земли, подчинить или уничтожить живых.

   Незнакомец не кинулся в немедленную погоню за нелюдем, точнее сказать – за нелюдем и его копиями, но проводил взглядом исчезающие точки от гиперпрыжков, произведя расчеты полетов и места выхода в Космос. После чего развернулся и направился к лежащему Гору и сидящей перед ним Мили. Незнакомец поправил галстук, костюм на нем сидел по-прежнему безукоризненно, словно ничего и не произошло. Незнакомец наклонился к Гору, взял его за руку и почти сразу произнес:

   – Я могу Вам помочь?

   – Вы и так нам помогли, спасибо. А мое время здесь вышло, нам пора домой. Да, дорогая? – Гор посмотрел на Мили, не ожидая ответа, ответ он знал, и вновь обратился к Незнакомцу: – Я не буду говорить про себя, да и про нас – про землян, Вы многое узнали, сканируя меня, если Вы пожелаете, то возможно расскажете про себя, чтобы нам знать, кого благодарить за помощь и о ком молиться.

   – Меня зовут Пол, но чаще меня называют Полковник, я и сам привык к этому имени. Я из первых звездных галактик, а ваша еще молода, у вас все еще впереди. Мы называем подобные миры дальним космосом. Я путешествую в поисках совместимых планет с недостаточно развитым интеллектом, чтобы обеспечить для наших граждан туризм. Но ваш интеллект гораздо выше средних показателей. Но при вашем сканировании я понял, что на вашей планете скоро не останется высокоразвитого интеллекта, и ваша цивилизация опять окажется в начале Пути.