Текст книги "Загадки Финикии"

Автор книги: Александр Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

3.13. Нечестивый Ахав и финикийская Иезавель

В библейских исторических книгах финикиянка Иезавель, жена царя Ахава (871 – 852 гг. до н.э.), – один из главных отрицательных персонажей. Ее изображают и отчаянной интриганкой, и жестоким тираном, и хладнокровной стервой.

Так, когда израильтянин Навуфей, у которого виноградник был рядом с дворцом Ахава, отказался продать царю свой сад, именно Иезавель велела до смерти забить строптивца камнями, а потом сказала мужу: «Встань, возьми во владение виноградник Навуфея Изреелитянина, который не хотел отдать тебе за серебро; ибо На-вуфея нет в живых, он умер» (3 Цар. 21, 15)

Когда пророк Илия поднял восстание против поборников чужеземной веры и велел: «Схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся» (3 Цар. 18, 40), и когда все сторонники финикийцев были перебиты, Иезавель поклялась сделать с душой Илии то, «что сделано с душою каждого из них» (3 Цар. 19, 2). Cпасаясь от гнева царицы, пророк бежал в соседнюю Иудею и укрылся в пустыне. По-видимому, он был убит, но его сторонники распустили слух о том, что «понесся Илия в вихре на небо» (4 Цар. 2, 11).

Именно в годы правления Иезавели и Ахава в Израиле был введен культ Ваала и Астарты. Сотни «пророков Вааловых» (жрецов-язычников) «прельщали» израильтян. Лишь семь тысяч муж ей остались, как сказано в Библии, верны прежней вере. «Всех сих колени не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его» (3 Цар. 19, 18).

Стела Баалйатона, найденная в 1901 году к югу от Тира. Судя по головному убору, на стеле изображен финикийский священник

Самыми страшными проклятиями осыпали Иезавель библейские пророки. Так, пророк Елисей, призывая отомстить «за кровь всех рабов Господних, павших от руки Иезавели» (4 Цар. 9, 7), обещал, что «Иезавель же съедят на поле Изреельском, и никто не похоронит ее» (4 Цар. 9, 10).

Ее и впрямь ждала ужасная смерть. Была она выброшена из окна дворца евнухами и разбилась. «И брызнула кровь ее на стену и на коней, и растоптали ее» (4 Цар. 9, 33). Когда же приготовились погребать ее, «не нашли от нее ничего, кроме черепа, и ног, и кистей рук» (4 Цар. 9, 35). Так сбылось слово пророка.

Две с половиной тысячи лет прошло, а этот рассказ все еще пышет неугасимой ненавистью. Кто же была эта любительница «нарумянить лице свое и украсить голову свою» (4 Цар. 9, 30)?

Иезавель росла во дворце, где прежде жил тот самый царь Хирам, с чьей помощью и чьим искусством был воздвигнут храм в Иерусалиме. Ее отец, Итобаал, был жрецом Астарты, но затем сам стал царем в Тире. Как и другие правители Тирской державы, он поддерживал дружеские отношения с израильтянами, чье государство давно уже распалось на два царства – Израильское на севере и Иудейское со столицей в Иерусалиме. Его распад лишил Тир важного политического союзника и торгового партнера. Доступ к Красному морю был потерян.

Израильский царь Амврий (Омри) (875 – 871 гг. до н.э.) стремился в неспокойное для Ближнего Востока время укрепить свою страну и заручиться дружбой с финикийцами, а для этого женил своего сына Ахава на дочери тирского царя, соединив династическим браком два государства. Подобный союз с Тиром был обусловлен внешними трудностями. Отпав от Иудеи и став самостоятельным государством, Израильское царство вплоть до правления Ахава постоянно сталкивалось с Иудеей.

Амврий правил из Самарии, новой столицы страны. Она господствовала над двумя важнейшими путями, один из которых вел на север, в Финикию, а другой на восток – от прибрежной средиземноморской долины к Иордану. Особое значение имели связи с Финикией, которые К. Кенион справедливо рассматривала как «последний всплеск финикийской цивилизации в Палестине».

«Самария, – пишет К.Кенион, – была обустроена как новый город, над которым доминировал царский квартал, изукрашенный мастерством финикийских ремесленников. Археология дает лишь дразняще отрывочные представления о нем, поскольку последующие постройки уничтожили его почти полностью, но мы можем мысленно реконструировать картину двора Ахава и Иезавели, роскошь которого возбуждала такой гнев пророков».

Красавица Иезавель, выросшая в одном из самых «открытых» городов мира, казалась «белой вороной» в провинциальной Самарии. Ведь к Иезавель как нельзя лучше подходят следующие слова советского историка И.П. Вейнберга: «Древневосточному… горожанину были свойственны известный динамизм, проявлявшийся в значительной восприимчивости к новому, к «чужому»… заметный гедонизм… явная интеллектуальность, о которой свидетельствует настороженно-критическое отношение ко многим традиционным ценностям».

Ахав, храбрый солдат и хороший военачальник, был настолько захвачен умом и обаянием жены, что полностью подпал под ее влияние. Он решил просветить свой народ и привить ему новую религиозную культуру. «И поставил он Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии» (3 Цар. 16, 32).

Сам Ахав, впрочем, продолжал веровать в Яхве, но делал все, чтобы расположить к себе влиятельную общину финикийцев, проживавшую в Самарии. Местом поклонения финикийским богам стал храм Мелькарта в Самарии («капище Ваалово»). Порядки, введенные «нечестивым Ахавом», обрадовали финикийцев, а вот израильтяне возмутились. Их общее мнение выразил пророк Илия: «Возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили жертвенники Твои и пророков Твоих убили мечом» (3 Цар. 19, 14).

Однако Ахав думал совсем о другом. Все его мысли занимала Ассирия. Грозный царь Ашшурнасирпал II (883 – 859 гг. до н.э.) шел войной на соседние страны. Угрожал он и Израилю. Готовясь к возможной войне, Ахав укреплял союз с Финикией. В ожидании войны он примирился в 868 году до нашей эры с Иудейским царством и выдал свою сестру Аталию (Гофолию) за наследного принца Иорама.

В то же время царь Ахав много занимался строительством. Он велел укреплять города, сооружать амбары, конюшни и водопроводы. Не забывал царь и об украшении столицы. Так, он расширил дворец своего отца, Амврия, и возвел знаменитый «Дом из слоновой кости» (3 Цар. 22, 39), где поселился вместе с женой – Иезавель. Дворец Ахава мало в чем уступал роскошным дворцам ассирийских царей. Работы искусных резчиков по слоновой кости – изящные плитки – украшали помещения дворца и мебель. Очевидно, именно благодаря своей необычной внутренней отделке этот дворец получил такое название.

В 853 году до нашей эры сын Ашшурнасирпала и его преемник, Салманасар III (859 – 824 гг. до н.э.), попытались подчинить себе всю Сирию и Палестину. Тогда израильский и иудейский цари объединились с арамейским правителем Венададом II и победили ассирийцев в долине Оронта. Перед той битвой Ахав выставил десять тысяч воинов и две тысячи боевых колесниц – чуть ли не половину всех войск союзников.

Однако Ахав был, пожалуй, самым противоречивым израильским царем. При нем Израиль стал одним из сильнейших государств Ближнего Востока, но даже победа над ассирийцами не принесла Ахаву всенародной любви. Виной тому была внутренняя политика, проводимая им. Он «делал… неугодное пред очами Господа более всех бывших прежде него» (3 Цар. 16, 30).

Народ отнесся к его начинаниям совсем не восторженно. Страна оказалась во власти богатых финикийских купцов. Израильские крестьяне нищали и вынуждены были продавать свою землю, переселяясь в города. Все чаще они проявляли недовольство, а иноземная царица стала объектом их ненависти. Среди знати также нашлось немало консервативно настроенных людей. Все они мечтали о возврате к прошлому, к традиционным ценностям израильского народа. Особенно же возмущена была новыми порядками влиятельная каста жрецов. В стране, где процветало лишь капище Ваала, эти священники были никому не нужны.

В принципе финикийская религия была не внове для израильтян. Еще их отцы и деды могли, будь на то желание, веровать в Баала. Так, во времена царя Соломона израильтяне, помимо Яхве, вправе были поклоняться самым разным богам: «Астарте, божеству Си-донскому, и Милхому, мерзости Аммонитской… Хамосу, мерзости Моавитской… и Молоху, мерзости Аммонитской» (3 Цар. 11,5 – 7).

Разумеется, и тогда пророки Израиля не одобряли многобожие. Однако пока цари твердо правили страной, их противники могли лишь тайно возмущаться происходящим. Все изменилось со смер – тью Ахава, всегда и во всем защищавшего Иезавель.

Через несколько лет после кончины царя его противник, пророк Елисей, помазал на царствование военачальника Ииуя (845 – 818 гг. до н.э.), промолвив: «Погибнет весь дом Ахава» (4 Цар. 9, 8). Так и случилось. Сторонники пророка выбросили царицу Иезавель в окно. Так окончила свои дни самая знаменитая финикиянка.

Ииуй же со сторонниками пошел «в город, где было капище Ваалово. И вынесли статуи из капища Ваалова и сожгли их. И разбили статую Ваала, и разрушили капище Ваалово… И истребил Ииуй Ваала с земли Израильской» (4 Цар. 10,25 – 38). И финикийская вера никогда уже не возвращалась на эту землю. Все отношения с финикийскими городами были прекращены. Ассирийскому же царю Ииуй стал выплачивать каждый год дань, получив за это некоторую самостоятельность.

«В первой половине IХ века до нашей эры, – комментирует те бурные события Ю.Б.Циркин, – в еврейском обществе началось движение за признание Йахве не только верховным богом евреев, но и вообще единственным истинным богом… Окончательно еврейский монотеизм утвердился позже. И со времени его утверждения говорить об общности религиозных представлений евреев и финикийцев уже не приходится».

3.14. Пробираясь в капище Ваалово

Что же представляла собой религия, отвергнутая израильтянами? В кого верили финикийцы?

К сожалению, мы знаем о культах и религиозных ритуалах финикийцев меньше, чем о религии многих других народов древности, – в основном потому, что собственно финикийская литература до нас не дошла. Мы вынуждены восстанавливать облик финикийской религии по сообщениям античных авторов, по библейским книгам и текстам, найденным при раскопках Угарита. В этих текстах изложена угаритская мифология, родственная финикийской. Финикийцы почитали практически тех же богов, что и угаритяне. Лишь имена их произносили иначе. Так, угаритского бога Илу они называли Элом, а Балу – Баалом.

Еще одна проблема, мешающая нам понять исконную финикийскую религию, заключается в том, что мы не можем отличить истинно финикийские элементы от заимствований из других культов. Длительное господство Египта привело к тому, что финикийцы испытали сильное влияние египетской религии.

В Финикии почитали множество самых разных богов, чьи имена, как правило, свидетельствовали об их могуществе: Эл («Бог»), Баал («Хозяи н»), Милк («Царь»), Адон («Г осподи н»). Подли нное и мя божества финикийцы боялись произносить, считая, что прогневают его. Кроме того, назвать бога по имени значило призвать его к себе. Смертный же не может лицезреть бога; он непременно погибнет, увидев его.

Таким образом, мы не знаем доподлинно названий многих финикийских богов. Например, верховный бог именовался просто «Богом». Его супруга звалась «Богиней» (Элат). Другие боги назывались «Царями» (Малк или Милк) или «Хозяевами», «Владыками» (Баал).

Сфера власти любого баала была ограничена; он хозяйничал на определенной территории, – например, властвовал над страной или городом, повелевал судьбой племени или народа или же правил некой стихией. Среди богов мы находим и «Владыку севера» (Баал-Цафон), и «Хозяина неба» (Баал-Шамим), и «Хозяина жара» – бога солнца (Баал-Хаммон). Каждый клочок земли, каждый ручей, каждое дерево имели своего владыку. Божественные покровители имелись у каждого города.

Для современных историков утаивание имени богов весьма затрудняет исследование финикийской религии. Как признавал Ю.Б. Циркин, «ни в одной области истории финикийской культуры нет столько неопределенностей и гипотез, иногда совершенно недоказуемых, сколько в истории финикийской религии конца II – I тысячелетия до нашей эры… Сам характер источников, до нас дошедших, и их фрагментарность не позволяют до конца постичь религию финикийцев».

Отсутствие политического единства в Финикии лишь увеличивало число почитаемых богов и богинь. Раздробленность страны находила свое отражение в религиозной обособленности. Каждая община имела своих божеств-покровителей, чаще всего триаду богов – верховного бога с супругой и сыном. По мнению Ю.Б. Цир-кина, появление подобных триад «объясняется, скорее всего, перенесением на божественный мир представлений о минимальном количестве членов семьи – мать, отец, ребенок». Это придавало верованиям определенное своеобразие, некий местный колорит. Самобытность культа вполне соответствовала самостоятельности городов-государств.

Такие триады имелись в ряде городов: в Тире, Сидоне, Арваде, Библе. Например, в Библе среди руин храма Баалат найдены три колоссальные фигуры божеств. По надписям установлено, что в бронзовом веке третьим великим божеством в Библе, наряду с Баал-Шамимом (Баал-Шамемом) и Баалат, был Решеф.

В Тире в VII веке до нашей эры существовала следующая троица богов: Баал-Шамим, Баал-Малаки и Баал-Цафон. Так, в договоре тирского правителя с ассирийским царем Асархаддоном сказано, что в случае нарушения договора тирийцами эти боги «поднимут свирепый ветер на их корабли… лишат их снастей, вырвут их якоря, а их самих потопят в море великой волной потопа».

Баал-Шамим считался владыкой небес и возглавлял список богов в Библе, Тире, Карфагене, но не пользовался особой популярностью у местных жителей. В Х веке до нашей эры тирский царь Хирам воздвиг в его честь золотую колонну. Баал-Малаки считался морским божеством. В честь него, возможно, был назван один из финикийских городов в Испании – Малага. Баал-Цафон был в этой троице самым почитаемым богом. В сирийском Угари-те его называли Силачом Балу, а его дворец находился на горе Цафон (Цапану).

Лишь некоторые боги почитались за пределами своей общины, например, Астарта, Йариху, Йево. Так, известны были Астарта Си-донская и Астарта Тирская.

Морские боги, в том числе Йево, особенно почитались в Беру-те. Имя этого бога явно напоминает ветхозаветного Йахве (Яхве). Сходны были и их занятия: Йево правил бурным морем, а Йахве первоначально был богом бури.

Со многими божествами были связаны тотемические представления: либо их самих отождествляли с животным, растением или предметом (например, Эла уподобляли быку), либо те становились атрибутами бога.

Боги древней Финикии были во многом подобны человеку. Они любили собираться вместе и пировать, наслаждаясь мясом и вином. В свою очередь, люди могли обращаться к богам и нуждались в них. Они возводили для них жилища – храмы Божьи, – радовали их песнопениями и приносили им жертвы и дары.

По-видимому, высшим существом был Эл. Он царствовал, но не управлял. Он был самым могущественным богом и в то же время менее других богов проявлял внимание к тому, что творилось на земле. Он властвовал над всей землей, но вот отдельными территориями, народами или явлениями управляли другие боги, которым он поручил эту власть. А потому популярность Эла – «бога далекого и равнодушного» – у финикийцев была невысока. В I тысячелетии до нашей эры его почитают лишь в Беруте и Библе – городе, который, как считалось, был основан Элом. У Эла четыре глаза (по два спереди и сзади) и четыре крыла, два из которых сложены. Он одновременно спит и бодрствует: два глаза у него открыты, а два закрыты. Можно отметить, что еврейский бог Йахве отождествлялся именно с Элом. В Книге Бытия он буквально назван Высшим Элом, Творцом неба и земли.

Среди различных ипостасей Баала наиболее известны две – Адонис (так его называли в Библе) и Мелькарт (в Тире). Мы поговорим о них отдельно. Не менее популярен был у финикийцев Эшмун. Он считался богом-покровителем Сидона. Около Сидо-на, у источника Йидлал, находилось одно из самых знаменитых святилищ Эшмуна. Оно занимало площадь в 3500 квадратных метров и достигало высоты 20 метров. Его украшали колонны с резными основаниями и капителями. Развалины его были открыты в 1901 году в шести километрах от древнего Сидона. Согласно надписям, найденным здесь в 1901 – 1904 годах, храм построен по повелению Бодастарта, преемника упомянутого выше Эшмуназара.

По сохранившимся руинам можно судить о замысле древних зодчих. Храм высился на левом берегу реки Эль-Авали, возносясь над всей окружающей местностью. Рядом имелись небольшие культовые постройки. Древнейшая из них – бассейн, выложенный из камней. Посредине его было изображено божество. Вода в бассейн поступала в основном по подземному каналу. Здесь была устроена сложная водопроводная система. Мозаичные полы, выложенные в эллинистическую или позднее, – может быть, в византийскую эпоху, придавали святилищу нарядный, веселый вид.

Эшмун был связан с миром смерти и воскресения. Он излечивал от смерти, а если не побеждал ее, то помогал душе умершего обрести блаженство и избавиться от страданий. Эшмун и сам пережил смерть. По легенде, он был юным, прекрасным охотником. Спасаясь от Астарты, воспылавшей к нему страстью, он кастрировал себя и погиб, но богиня с помощью животворящего тепла воскресила его и сделала богом. Таким образом, Эшмун отчасти напоминает Адониса. Его культ был широко распространен в финикийском мире. В Карфагене Эшмун занимал центральное место.

У финикийцев были популярны имена, составной частью которых являлось имя Эшмун: Эшмуназар («Эшмун помог»), Эшмунха-лас («Эшмун спас»), Эшмунамас («Эшмун исцелил»).

Священным животным Эшмуна считалась змея, весьма почитаемая финикийцами. Позднее греки отождествили его с богом-целителем Асклепием, а римляне – с Эскулапом. Так, Страбон сообщал, что между Берутой и Сидоном находится роща Асклепия, подразумевая Эшмуна.

Храм Эшмуна – лишь одно из множества святилищ, украшавших когда-то Финикию. Все они были устроены примерно по одному и тому же плану, хоть и не с таким размахом. Обычно финикийский храм – «капище Ваалово» – представлял собой площадку, расположенную под открытым небом. В центре ее либо находилось помещение, где, как веровали, обитало божество, либо лежал священный камень «бетил», или «бет-эл» («дом бога»), либо было то и другое вместе.

Жители Финикии издавна почитали камни или каменные столбы, хотя своих богов они вообще-то представляли антропоморфными существами. Очевидно, финикийцы видели в каменных столбах и камнях опоры неба. Во время своих путешествий они воздвигали бетилы в наиболее важных местах: на берегу бухт, на островах и скалах. Возможно, некоторые из бетилов были метеоритами. Так, эллинистический писатель Филон Библский, ссылаясь на финикийского историка Санхунйатона, упоминает камень, упавший с неба, который якобы нашла Астарта и посвятила тирскому храму: «Обходя вселенную, она нашла упавшую с неба звезду и, подняв ее, освятила в Тире, на святом острове».

Помимо камней или столбов, в храме имелся также священный источник или бассейн. По такому плану строились храмы во всех финикийских городах, а часто и в соседних странах за их пределами.

Рядом с храмом непременно был двор; в нем находился алтарь, а иногда росло священное дерево. Само здание стояло в глубине двора и состояло из вестибюля, храмового помещения (цел-лы) и Святая святых, куда мог войти лишь жрец. Помещения храма возводились на высоком фундаменте. Внутрь вели лестницы. Храм был огорожен и считался домом бога. Сам бог присутствовал в храме в виде статуи или священного камня. В храмах хранились священные тексты. Их читали перед публикой в дни религиозных празднеств. Высокий порог храма разделял мир «светский» и мир божественный.

На этой монете, датируемой III веком нашей эры, изображено одно из тирских святилищ. Надпись на монете гласит: «Умащенные амброзией»

Святилища, сооруженные в финикийских городах, чаще всего были небольшими и простыми по схеме. Кроме того, финикийских богов почитали не только в храмах. Верующие могли поклоняться священному камню, дереву или источнику. Так, в горах Ливана почитали источник, в который, как считали, пролилась кровь Адониса. Существовали также священные леса вроде «рощи Асклепия», упомянутой Страбоном. Собственно обителью богов считались горы, на что указывают сами имена богов: Баал-Цафон, Баал-Ливан (Баал-Лебан), Баал-Кармел. Исстари горы играли важную роль в финикийской религии. Люди взбирались на горные кручи, чтобы принести жертвы богам – прежде всего, Баалу. Следы древних святилищ и поныне встречаются там. Устроены они просто: алтарь, высеченный в скале, и несколько углублений – для жертв, приносимых богу. Будущий римский император Веспасиан, побывав в I веке нашей эры на священной горе Кармел, удивился, что там нет ни статуи, ни храма, а только алтарь на открытом воздухе.

Иногда имелся грот, служивший, очевидно, оракулом. По сообщению римского историка Светония, Веспасиан обратился к оракулу горы Кармел, «и ответы его обнадежили, показав, что все его желания и замыслы сбудутся, даже самые смелые» (пер. М.Л. Гас-парова). В гроте Васта между Тиром и Сидоном обнаружены различные культовые предметы и надписи на стенах, сделанные людьми, приходившими в пещеру узнать волю богов. Подобные святилища найдены также в Испании и на Сицилии, близ Палермо. Каждое из них имело свою необычную историю, свою особую легенду.

Отправляясь поклониться богам, люди старались задобрить их приношениями и дарами. Боги любили щедрость и благоволили дарителям. В жертву богам приносили крупный и мелкий скот – коров, овец, коз, оленей, а также различных птиц. Животных обмывали, кормили и под звуки флейты торжественно вели к алтарю. Здесь их убивали и сжигали на алтаре (можно было сжечь какую-то часть животного). По словам финикийского философа Порфирия, «жертвенники обливались кровью жертв ежедневно», при этом на них горело негасимое пламя. Сжигая жертву, жрец бросал на алтарь пахучие зерна и произносил молитву. Вместо животного можно было возложить на жертвенник продукты садов и полей: зерно, фрукты и овощи. В дар богам приносили также вино, молоко, мед, лепешки. Принесенные дары жрецы сжигали на алтарях или поедали, причем порой трапезу разделяли с ними сами жертвователи. Считалось, что в пиршестве принимает участие и бог – незримый, но особо почитаемый сотрапезник. Со временем утвердились более точные правила в проведении ритуала. Следуя им, определенную часть жертвы сжигали, другую – отдавали жрецу, а еще что-то жертвователь мог взять себе.

Часто богам дарили статуи или стелы с указанием своего имени. В особом сосуде можно было сжечь в честь бога ароматическое вещество.

Жертвоприношения были важнейшей частью служения богу. Обычно их совершали профессиональные жрецы. Иногда это делали цари, а во время войны – полководцы. Среди приносивших жертву было много моряков, только что вернувшихся из дальнего плавания.

За проведение церемониала взималась определенная плата. Сохранился, например, текст, в котором говорится, что «за каждого быка, является ли он искупительной жертвой, умилостивительной жертвой или же жертвой всесожжения, жрецу полагается 10 мер серебра за каждую».

В исключительно важных случаях финикийцы приносили в жертву людей, но об этом особый рассказ.

Финикийская богиня. Обращает на себя внимание ее характерная египетская прическа

Лишь немногие финикийские храмы исследованы. Стоит упомянуть водное святилище в Амрите, относящееся к VI – V векам до нашей эры. Оно обустроено на скале и, хоть занимает площадь 13 квадратных метров, кажется величественным, поскольку возвышается на постаменте, расположенном посредине бассейна, а тот высечен в скале. Бассейн постоянно пополняется водой, притекающей из источника, что находится в соседнем гроте. Целла, закрытая с трех сторон, окружена венцом из зубцов. Верхняя часть святилища является квадратной в плане. Алтарь же его находился в небольшой пристройке, вдававшейся в бассейн с северной стороны здания. Сбоку от входа стояли две башни. Вероятно, храм был посвящен богу-врачевателю, а в бассейне совершали омовения больные люди.

Любопытен найденный в Амрите каменный рельеф, изображающий Баала (он датируется примерно IХ веком до нашей эры). В нем заметно влияние различных соседних культур. Бог облачен в египетскую одежду, но – в соответствии с традициями Передней Азии – изображен стоящим на льве. Над Баалом виден египетский крылатый диск Солнца – мотив, получивший популярность и в искусстве Передней Азии.

В самом Египте в период Нового царства получил распространение культ Баала. Сохранился египетский магический текст, в котором дух зла заклинают словами: «Да поразит тебя Баал кедровым деревом, что в руке его!»

В Библе пользовался популярностью храм Решефа – бога огня, пламени и света, а также бога войны, бури и благодатного дождя. Само его имя означает «пламя», «молния», «искра». В то же время «владыка стрел» Решеф насылал на людей эпидемии. Изображали его в виде юноши с луком. Греки отождествляли его со своим богом-светонос-цем Аполлоном, ведь тот был одновременно и богом солнца, и божеством, навлекающим болезни: его золотые стрелы не знали промаха, сражая любого. Вероятно, храм Решефа – «храм обелисков» – оставался действующим вплоть до эллинистической эпохи.

В Библе почиталась также богиня любви и плодородия, чье подлинное имя нам известно – Астарта (Аштарт). Как и вавилонская Иштар, она была также богиней войны. Часто ее называли «Повелительницей» (Баалат). Она относилась к древнейшим семитским божествам. Вероятно, в глубокой древности она считалась Великой матерью богов.

Известны многочисленные статуэтки Астарты, где она изображена обнаженной с явно выделенными признаками пола. Обычно она сжимала руками грудь или сидела на троне. В Финикии такие фигурки встречаются уже в ХVIII веке до нашей эры.

Астарта была ближе к людям, чем непостижимый Эл. Ей молились в надежде на урожай; ее просили даровать детей и долгую жизнь. Она считалась главным божеством сидонского пантеона. Ее храм был главным городским святилищем. На монетах, которые чеканили в Сидоне в римскую эпоху, изображена священная повозка Астарты Сидонской, предназначенная для торжественных процессий. Внутри повозки располагался трон богини.

Священная повозка Астарты Сидонской. Изображение на медной монете, отчеканенной во время правления римского императора Элагабала в 219 – 220 гг. до н.э.

Подобные каменные троны были найдены в Библе и Тире. Тир также являлся одним из центров почитания Астарты. Благодаря тирским колонистам культ этой богини распространился по всему Средиземноморью. В Греции с ней отождествили Афродиту.

Древние евреи долго поклонялись Астарте. Они стали почитать ее вскоре после смерти Иисуса Навина, и еще в VII веке до нашей эры иудейский царь Манассия поставил статую Астарты в иерусали мском храме Йахве (4 Цар. 21,3 – 9). Ли шь его внук, Иоси я, велел сжечь статую.

В принципе древнееврейская религия до утверждения у израильтян единобожия была очень схожа с финикийской. Израильтяне усвоили многие мифы и легенды ханаанеев и, в частности, финикийцев, и переняли многие их обычаи. Следы финикийских верований нередко встречаются на страницах книг Ветхого Завета.

Израильтяне, исповедовавшие достаточно примитивный культ Яхве, часто пленялись финикийской религией и начинали поклоняться Ваалу. Вера в чужих богов лишала их самобытности. Лишь самыми строгими мерами удавалось удержать их от «грехопадения». Так почитание незримого Господа сплотило разрозненные племена израильтян.

Благодаря торговым контактам финикийцев их вера распространилась по всему средиземноморскому региону. Впоследствии греки и римляне нередко отождествляли финикийских божеств со своими богами. Так, отец богов Эл был уподоблен греческому Крону. Других двойников мы уже назвали: Эшмун-Асклепий, Астарта-Афродита, Мелькарт-Геракл.

В свою очередь, финикийцы заимствовали чужих богов, например, египетских Хатхор и Исиду. Культ последней стал общенародным. Ей поклонялись и финикийские колонисты в Центральном и Западном Средиземноморье.

В греческую и римскую эпоху финикийцы начинают почитать прежних богов как различные ипостаси бога Зевса: например, Баал-Цафона стали называть Зевсом Кассием.

Можно подвести некоторые итоги. Для финикийской религии характерны следующие черты: почитание умирающего и воскресающего бога земледельцев; второстепенное положение верховного бога Эла; исключительная активность богини-охотницы и богини любви; победа главного божества над своими противниками, в том числе над богом, олицетворявшим морскую стихию, осознавалась как победа доброго начала над злым. Эти особенности их верований хорошо видны на примере приводимых ниже «биографий» таких популярных богов, как Адонис и Мелькарт.

Финикийская религия существовала на протяжении многих веков. Окончательно она исчезла только после победы христианства, а в некоторых регионах – ислама.

Сидящее божество. Финикийская скульптура, найденная в Испании

Говоря о финикийской религии, нельзя не упомянуть некоторые обряды, в частности погребальные ритуалы. В Финикии было принято хоронить умерших, а не кремировать. Перед похоронами тело покойника обмывали, одевали в лучшие одежды, натирали благовониями и украшали драгоценностями. Хоронили умерших в пещерах, каменных гробницах, вырубленных в скале, или специально вырытых колодцах. Их глубина достигала шести и более метров; известны случаи, когда колодец уходил вглубь на 20, а то и 30 метров. Очевидно, так надеялись защитить захоронение от грабителей. Погребальная камера располагалась в стороне от колодца; к ней вел небольшой коридор. Иногда саркофаг устанавливали прямо на дне колодца. Случалось, что хоронили людей и в мелких могилах. Под землей устраивали также семейные склепы, но обычно могила предназначалась для одного человека и лишь изредка – для двоих: мужа и жены.

Древние могилы были особенно глубокими. Возможно, финикийцы боялись, что мертвецы превратятся в злых духов, а может быть – защищали погребения от грабителей. Кладбище находилось неподалеку от города и часто располагалось на склоне холма. Если город лежал на берегу реки, то оно располагалось на другом берегу. В любом случае могилы находились в отдалении от жилищ. В могилы клали керамические или металлические сосуды с едой и питьем, сосуды с благовониями, гребни, ложки, лезвия, светильники, предметы одежды и покрывала. Среди других находок – ювелирные украшения, амулеты, маски, ритуальные статуэтки. Как отмечает английский историк Дональд Харден, «в ранних погребениях артефактов гораздо больше, чем в поздних».