Текст книги "Остров с зеленой травой (СИ)"

Автор книги: Александр Симатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Неожиданно Мэтт пришел Барри на выручку в своей излюбленной, дурашливой и одновременно язвительной, манере:

– Да, уважаемый сэр, Барри прав, туристы тут ни при чем. Я не представляю себе, сколько туристов должно одновременно, прошу прощения, пернуть, чтобы на таком расстоянии едва не сбить человека с ног. Между прочим, о силе воздушной волны говорят сломанные камыши, если, конечно, вы в этом разбираетесь.

Спасаясь от скабрезностей Мэтта, Данн поспешил выключить диктофон. Затем снял очки, вытер лицо платком, водрузил очки на место и заговорил примирительным тоном:

– Я с вами согласен, вы были свидетелями аномального явления. Но согласитесь и вы со мной, что пока не удалось обнаружить ничего, что объединило бы в одну логическую цепочку след на острове и волну, под которую вы угодили. Возможно, что эти вещи никак не связаны. Волна могла зародиться и над островом, и над озером или даже вне озера. Вот поэтому я и пытаюсь с вашей помощью объяснить возникновение примятой травы вне связи с воздушной волной. Давайте рассуждать гипотетически: могли ведь на остров высадиться некие люди, построить некое сооружение на опорах и жить там некоторое время? Потом его разобрать и увезти. А позже приехали вы, попали под шквальный ветер, затем приплыли на остров, обнаружили след и теперь ищете связь между следом и волной, хотя, возможно, этой связи не существует.

Данн посмотрел на рыбаков, те явно заскучали от его занудства. Но он не собирался продолжать, в голове у него занозой саднила только одна мысль: как можно быстрее передать материал в редакцию, чтобы он успел попасть в утренний выпуск.

– Барри, спасибо вам за подробный рассказ. Помогите мне, пожалуйста, измерить габариты следа.

Данн вынул из кармана рулетку и направился к центру острова. "Основательно подготовился", – отметил про себя Мэтт. Барри последовал за журналистом. Вдвоем они измерили длину и ширину следа, диаметр вмятин, и Данн записал размеры в блокнот. Наблюдая за ними, Мэтт подумал, что газета выжмет из этого случая все по максимуму и что надо будет завтра купить утренний выпуск и для интереса сравнить газетную писанину с действительностью.

– И последняя просьба, – сказал Данн, приводя один из фотоаппаратов в готовность. – Можно я вас сфотографирую?

Барри с радостью согласился, а Мэтт наотрез отказался. Данна это озадачило.

– Вы чего-то боитесь? – спросил он Мэтта.

– О чем вы? Я просто не собираюсь участвовать в обсуждении идей, рожденных в чьей-то воспаленной голове. Пусть смеются над кем-нибудь другим.

– Но я не прошу вас участвовать в обсуждении чужих гипотез, – добродушно улыбнулся Данн. – Я всего лишь хочу, чтобы ваша фотография как свидетеля события попала на страницы нашей газеты. Обещаю вам, что в ваши уста не будет вложено ничего, что вы не говорили. Тем более что вы, собственно, ничего и не говорили.

Данн выжидал время, почувствовав, что оно требуется и колеблющемуся Мэтту. Это было принципиально важно – заполучить фотографии обоих свидетелей, а не одного. Мэтт действительно раздумывал, ему показалось, что стоящий перед ним субтильный журналист в очках и с жидкой косичкой на затылке совсем даже неплохой парень и что можно, пожалуй, и сфотографироваться. Но тут встрял Барри и все испортил:

– Мэтт, что ты выпендриваешься? Фотографируемся, и дело с концом. Видишь, Роберт торопится. И нам пора делом заниматься. Или ты решил мне последнюю рыбалку перед уборочной испортить?

– Знаешь что, Барри, снимайся где угодно, хоть в порнушке, а за себя я сам решу, – огрызнулся Мэтт.

Данн понял, что из-за этого вездесущего Барри не видать ему групповой фотографии. Но вида не подал, хотя удача теперь висела на волоске. Надо было спасать положение, и интуиция подсказала ему правильную тему и первый ход.

– А вечером разве рыбу ловят? – с удивлением спросил он. – Она же только рано утром клюет.

Рыбаки довольно заулыбались. Мэтт панибратски хлопнул Данна по плечу.

– Роб, приезжай к нам на рыбалку, мы тебя всему научим.

Но Данну было мало неожиданно легко достигнутого перелома в настроении рыбаков, и для полной уверенности он продолжил начатую тему.

– Так вы мне не ответили. Может быть, это ваша рыбацкая тайна, конечно, не знаю, – с обидой в голосе сказал он, посматривая на рыбаков. – Но все-таки вечером рыба клюет или нет?

Те с удовольствием стали давать ему пояснения:

– Да клюет, клюет... В жару плохо клюет, когда солнце палит... В дождь ее не дождешься... В ветреную погоду может вести себя непредсказуемо...

– Уговорили, так и быть, надо будет к вам приехать. Первый мой улов обмоем за мой счет. О'кей?.. Ну что, фотографируемся? Только давайте дружно, без раскачки. Если я опоздаю, меня из газеты точно уволят, – добавил Данн.

Рыбаки покорно встали рядом. Данн сделал несколько снимков. Потом посмотрел на часы.

– Спасибо, вы мне очень помогли. Кстати, Мэтт, а чем вы занимаетесь?

Но Мэтт не успел ответить, вместо него встрял неугомонный Барри:

– Он автослесарь, у него мастерская. Роберт, я вот что хотел тебя спросить. Как ты считаешь, это след от космического корабля?

– А где именно мастерская? – не реагируя на вопрос Барри, спросил Данн.

– В Кандо, мы оба в Кандо живем, – уточнил за приятеля Барри и вернулся к главному вопросу: – Так это космический корабль?

– Разумеется, – дело было сделано, и Данн готов был согласиться с чем угодно. – Жаль, что вы его не видели. Пока, Мэтт!

Мэтт на прощание кивнул Данну, ему уже нравился этот парень.

– А он мог быть невидимым? – не унимался Барри, желая подтвердить свою версию.

– Конечно мог, – снова согласился Данн и, спасаясь от назойливого Барри, быстро пошел к лодке.

Но тот еще помучил его вопросами, пока отвозил на берег и прощался. Когда он вернулся, они вместе с Мэттом начали перебазироваться на другую сторону острова, где с утра была подкормлена рыба. А Данн тем временем копировал на ноутбук фотографии и записи с диктофона и параллельно набирал заметку для газеты.

Телефон запел голосом Кинга "Страсть ушла, детка"(2). Это звонил редактор отдела новостей Уорнер. Здороваясь с ним, Данн продолжал набирать текст.

– Роб, когда перегонишь материал? – нетерпеливо спросил Уорнер. – У тебя на все пятнадцать минут. Если нет времени – сокращай, мы тут разберемся. Главное – застолбить тему первыми, сам знаешь.

– Не волнуйся, я успеваю.

– Имеет смысл занять всю колонку хроники? Несколько дней продержимся?

– Занимай всю площадь. Удастся ли потом прогнать сериал на эту тему, у меня уверенности нет. Это зависит от того, что смогут накопать специалисты НАСА(3) . Я не сомневаюсь, что они здесь появятся.

– О'кей, жду.

Вскоре Данн отправил материал в газету.

Становилось прохладно. Последнее время он часто простужался. Чтобы не рисковать, надел куртку. Затем завел "Форд", на прощание посигналил рыбакам, на полную громкость включил блюзовые композиции и отправился в обратный путь. Он давно уже не слушал ничего, кроме блюза. Особенно ему нравились черные исполнители. Ему казалось, что только им удается проникнуться печальной искренностью прожитого времени и ненавязчиво поделиться ею. Ему казалось, что лишь это неспешное проговаривание простых рифмованных фраз в череде бесконечных импровизированных пассажей неспешной же, порой откровенно спотыкающейся музыки притормаживает время и продлевает жизнь.

Через час он был уже далеко от озера и острова. Возбужденный треком Лаки Питерсона "Когда стынет кровь"(4) и дурманящими ароматами нагретой за день зелени и земли, безжалостно гнал "Форд" по пустой трассе среди полей ячменя и подсолнечника. Уставшее за день солнце начало стремительно падать где-то позади машины, и его подернутый маревом ядовито-красный круг поселился в зеркале заднего вида. Наперекор грусти блюзмена и печальной картине расставания со светилом у Данна неожиданно поднялось настроение, ему захотелось подвезти по дороге домой какую-нибудь девушку и о чем-нибудь с ней поговорить. И ему повезло: он встретил ее около заправочной станции, она голосовала, размахивая сумкой, – веселая, беззаботная. Оказалось, что им по пути. Они познакомились и принялись наперебой болтать обо всем на свете. А когда наговорились вволю, уловили вдруг в вечернем воздухе токи обоюдного притяжения и, не сказав друг другу ни слова, лишь обменявшись озорными взглядами, съехали с дороги, зарылись в гущу подсолнечника и начали целоваться под стрекот готовящихся ко сну цикад и кузнечиков. Солнечные цветы(5) , со всех сторон обступившие машину и в надвигающихся сумерках исполосовавшие ее длинными узкими тенями, с пониманием кивали им с двухметровой высоты отяжелевшими за лето головами. Цветам оставалось жить совсем недолго: месяца через два они должны были пойти под нож неутомимых и бездушных комбайнов.

X

Весь день Сол провел в небе над озером. Он наблюдал, как люди высадились на остров и ловили рыбу и, не теряя их из виду, продумывал план повреждения автомобилей. Колеса, как он понял, следя за действиями рыбаков, были выполнены из эластичного материала и надувались воздухом. Он пришел к выводу, что со спущенными колесами машина ехать не сможет, а значит, будет достаточно их прожечь.

Зависнув над озером, Сол рассчитывал, что сможет вернуться на прежнее место, – до тех пор пока к озеру не подъехала вторая машина. Приехавший человек перебрался на остров, и все вместе они рассматривали оставленный транспортом след. По их действиям Сол понял, что они детально изучают место стоянки, а это значит, что островом заинтересовались и что придется искать новое место. Жалко было покидать ставший родным остров, но нельзя было рисковать.

Он вывел на экран электронную карту севера Америки и, облетев значительную территорию, заинтересовался небольшим безлюдным озером с единственным островом. Сначала он посадил транспорт на воду и выполнил ее химический анализ, а затем, убедившись в ее пригодности, наполнил баки и перебазировался на новый остров. Место оказалось очень похожим на предыдущее, только вместо пшеничных полей вокруг озера стеной стоял осиновый лес.

Зафиксировав координаты корабля и настроив программу автоматической посадки, Сол вылетел на поиск нового почтового офиса и в небольшом городке на границе с Канадой обнаружил почту; отметив ее расположение на карте, вернулся на новую стоянку.

День можно было завершать. Оставалось лишь связаться с Локом и обсудить план дальнейших действий.

Сол включил дальнюю связь. На экране появился Лок. Он рассказал о том, что по поводу молчания эфира думают сотрудники гуманитарного подразделения: они считали, что переданные письма не восприняты всерьез и дальнейшая их отправка бессмысленна. Гуманитарии предлагали начать с повреждения одной машины, рассчитывая на достаточный резонанс в средствах информации. Если этого не произойдет – приступить к полномасштабному воздействию.

Сол информировал Лока о вынужденной смене стоянки. Объяснив причину, предположил, что если информация о следе на острове распространится достаточно широко, это возможно заставить газету всерьез воспринять его письма. Рассказал, что нашел мирный способ атаки на машины землян. Узнав, что земляне при этом не пострадают, Лок похвалил Сола. В заключение разговора, прошедшего на этот раз спокойно, они решили, что первую атаку Сол проведет на следующий день.

Сол уснул не сразу: в его голове долго прокручивался алгоритм атаки на машины. Завтра надо было научить систему вооружений автоматически выполнять все действия, но предварительно предстояло отработать алгоритм в режиме имитации. Сол никак не мог отвязаться от этой темы, пока не начал думать о Лоа. И сон, наконец, перенес его туда, где они были с Лоа лишь вдвоем.

Ранним утром, когда только начало рассветать и звезды были все еще хорошо видны на едва бледнеющем небе, Сол покинул остров. Над Москвой его встретило безоблачное небо, видимость была превосходной. Время утренних пробок заканчивалось, и движение машин на дорогах постепенно приходило в относительную норму.

Зависнув над городом, Сол перешел к пульту систем вооружений и запустил программу обучения. В качестве объекта для атаки выбрал образ машины с мигалкой. Затем отметил на машине точки для ударов, указал программе очередность и средства их нанесения и мощность. Подготовив шаблон атаки под названием "Остановить мигалку", проверил его работоспособность в режиме имитации.

Когда все было готово, он опустился ниже и приблизил изображение на экране монитора. Внизу кипела жизнь огромного города. По улицам двигались машины и шли земляне. Их было очень много. Одни земляне заходили в дома, другие выходили из домов. Снующие повсюду машины иногда останавливались, из них выходили люди, другие же садились в машины. Это безудержное движение поражало Сола. Он не понимал смысла массового перемещения между домами машин и людей. Он не понимал, зачем нужно такое огромное количество домов, натыканных в ограниченном пространстве. Создать такую плотность жилья, чтобы потом мучиться, часами объезжая эти тысячи домов в поисках тысяча первого или десять тысяч второго дома? Ему казалось, что внизу, под ним, происходит что-то неестественное.

Размышляя, Сол вспомнил историю Верум. Когда-то очень давно воздушный транспорт не был основным способом передвижения. Жизнь неузнаваемо изменилась с изобретением водородного реактора. После того как удалось сделать реакторы компактными, они вытеснили все другие способы получения энергии. Затем ученые создали двигатели для воздушных судов личного пользования. К таким судам впоследствии приклеилось название "летучки". Их производство было поставлено на поток, и с тех пор любой верумчанин мог за несколько минут добраться до любой точки планеты. А диспетчерские функции обслуживания полетов "летучек" взяла на себя глобальная система навигации.

Сол вернулся к изображению на экране, расположил транспорт над широким проспектом и запустил систему идентификации. Через минуту система распознала подходящий объект и вывела его на экран: по встречной полосе проспекта неслась черная машина с мигающим фонарем-рогом на крыше. Встречные машины заранее уходили в сторону, освобождая ей дорогу. Сол максимально приблизил объект, забрал его в канал слежения и активизировал шаблон "Остановить мигалку". Система красными точками отметила на машине места нанесения ударов. Сол решил провести первую атаку в ручном режиме. Сначала он прожег дыру в ветровом стекле и послал в нее химический заряд для отпугивания животных. Через несколько секунд машина остановилась, и из нее выскочили водитель и пассажир. Когда они открыли, как думал Сол, агрегатный отсек машины, он выпустил лазерный луч сначала с левого борта, потом с правого и прожег оба колеса.

Суета, которая после этого поднялась, означала, что машина не может ехать и значит, цель достигнута. Позже к автомобилю подъехало еще несколько машин. Люди принялись рассматривать повреждения и фотографировать их. Потом они разбрелись по округе и что-то искали. Наблюдая за ними, Сол был уверен, что теперь его действия обязательно получат должный резонанс в средствах информации и его письма будут обнародованы.

Когда машины разъехались, он вернулся на остров. Здесь уже рассвело, но головки лилий все еще прятались под водой в ожидании солнечных лучей. Он немного отдохнул, а потом засел за прослушивание эфира и компьютерной паутины. Но проведенные за этим занятием многие часы ничего не дали, будто на проспекте в Москве не произошло ничего из ряда вон выходящего, будто событие было ординарным и земляне нашли ему подходящее разумное объяснение. Сол даже расстроился от такого невнимания к его действиям. Ему оставалось, прослушивая эфир, выждать еще два дня, а затем начать массовую атаку на нарушителей дорожного движения.

XI

Дмитрий Владимирович чмокнул Ларку в щеку и начальствующей походкой направился к BMW с синим рогом-мигалкой на крыше.

– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник, – поздоровался водитель, открывая перед ним заднюю дверь автомобиля.

Он не ответил на приветствие, положил портфель в машину, китель повесил на плечики, расположился по центру заднего сиденья и с упреком спросил:

– Времени видишь сколько?

– Не волнуйтесь, товарищ генерал, наверстаем.

Водитель нажал на кнопку пульта, и ворота медленно поплыли в сторону. В расширяющемся проеме на противоположной стороне аллеи одна за другой начали появляться пушистые канадские ели Коника.

– А заранее открыть не мог?

– Извините, товарищ генерал, вы же запретили заранее открывать ворота.

– Заранее – это значит заранее! Видишь, к машине иду. Трудно сообразить, что можно уже открывать?

Дмитрий Владимирович нервным движением сдвинул манжет рубашки и взглянул на часы; сегодня он выступал одним из докладчиков на Совете безопасности и хотел появиться на совещании загодя. Потом посмотрел в окно на жену. Разговаривая по телефону, Ларка устроилась в кресле-качалке, закинула ногу на ногу и запахнула халат. Горничная принесла ей коктейль.

"Живет в свое удовольствие, – позавидовал он. – А тут протирай штаны на заседаниях, воду в ступе толки со всеми вместе и делай вид, что понимаешь всю важность... Хотя бы с сыном чаще общалась. За сына еще думай. Сидит в правлении банка и уверен, что так будет вечно, что он там кому-то нужен. Не дай бог, что со мной случиться... Что же делать с этими утренними коктейлями?.."

В голове роились невеселые мысли. Вчера он допоздна задержался в гостях и теперь не чувствовал себя отдохнувшим; к паршивому настроению прибавилось какое-то неприятное давление в груди. Подобные ощущения он испытывал уже не в первый раз, это тревожило его. Ему вдруг захотелось плюнуть на все, остаться дома и прилечь в саду на зеленую траву под яблоней. Лежать в тени, глядеть в голубое небо и мечтать, как в детстве.

Воспоминания унесли его в Козельск, на берег Жиздры, где они с мальчишками из его двора любили купаться. Обычно они ходили к железнодорожному мосту. Там можно было нырять с берега или перебраться на остров под мостом, растянуться на зеленой траве и наблюдать, как над головой с грохотом проносятся поезда. Лежать и рассказывать, кем будешь, когда вырастешь, расписывать все прелести сделанного тобою выбора и связанного с ним будущего. Казалось, что длинный товарняк с черными нефтяными цистернами никогда не кончится, как и жизнь. Кто-нибудь обязательно пугал, что товарняк может сорваться с моста прямо им на голову, что так бывает. От страха замирало сердце, но с острова никто не уходил, все воспитывали в себе смелость. Став старше, играли в "братство", так это у них называлось. Становились вокруг огромной опоры моста, брались за руки и ждали поезда. Как только поезд выезжал на мост, прижимались мокрыми телами к бетонной опоре и прикладывали к ней уши. Опора под проносящимся составом гудела, жестоко била им в уши стуком колес, оглушала, их неокрепшие тела охватывала дрожь. От этого таинства обязательного посвящения в "свои" кожа покрывалась мурашками, зубы клацали от неожиданного холода. Но ни у кого не было сомнения в важности происходящего. Пальцы от волнения и страха крепче сжимали руки друзей, и лишь мысль о том, что ты не один, давала силы вынести испытание...

Машина плавно катилась по широким аллеям поселка, под колесами приятно потрескивал гравий. Здесь не принято было гонять, все вели себя в высшей степени солидно, даже молодежь на своих кабриолетах. На выезде охранник поднял шлагбаум и отдал честь. Дмитрий Владимирович кивнул в ответ. Дальше идеальную дорогу обступил сосновый бор с медно-желтыми, будто подпаленными солнцем, стволами сосен, с негустым подлеском из можжевеловых кустов и низкорослой рябины. Перед поворотом на загородное шоссе ему из полицейской будки козырнул лейтенант, и он снова кивнул.

С тех пор как он приобрел в Испании виллу на берегу моря, тотальный контроль начал его раздражать. Вилла была предметом его гордости. Она располагалась на высоком скалистом берегу, имела террасу над морем, бассейн и зажатый меж скал маленький песчаный пляж. "Обложили со всех сторон, – думал он, минуя полицейский пост. – Все стучат, каждый по своему ведомству. А цель одна-единственная: придушить компроматом, когда понадобится. Скорее бы в отпуск, три денька осталось. Попью сухого хереса, покупаюсь в море, съездим куда-нибудь. Ларка, кажется, в Фигерас хотела, в музей Дали, что ли..."

От мыслей об отдыхе стало немного легче.

Машина вынырнула из бора на шоссе и понеслась в город, легко обходя попутные автомобили, но в скором времени уперлась в хвост пробки. По встречной полосе обойти ее было невозможно, мешали разделительные ограждения.

– Врубай свое пугало, – приказал он водителю.

Машины уступать дорогу не спешили. Он нервничал и думал о том, что народ в стране сволочной, что все обязаны ему уступать, что нет никакого законопослушания и что с таким народом надо разговаривать только батогами.

Водитель у него был первоклассный, выжимал из дорожной обстановки все, что можно, едва не подталкивая в зад впередиидущие машины. Но это мало помогало. Они тащились со всеми минут двадцать, пока не оказались в черте города, на проспекте, где можно было развернуться во всю ширь элитного статуса хозяина машины. Выехали на встречную полосу и помчались.

Он посмотрел на часы и успокоился, достал из портфеля листы доклада, очки и приготовился к чтению. В область движение было слабым, встречные машины успевали перестраиваться из крайнего левого ряда. Оценив ситуацию, скомандовал:

– Придави!

– Да куда уж, товарищ генерал, сто шестьдесят идем, – несмело заметил водитель.

– Я сказал – придави, значит, придави. Что с тобой сегодня, вольнолюбивый дух закрался? Так я быстро исправлю, – пригрозил он.

Машина уже не ехала, она летела, мигая и противно покрякивая.

Они потом не смогли точно объяснить, что произошло, был ли какой-нибудь необычный звук или удар; может быть, они что-то пропустили из-за орущей крякалки и сумасшедшей скорости. Салон машины вдруг наполнился сизой дымкой, и они почувствовали отвратительный сладковатый запах. Оба одновременно начали кашлять. Водитель остановил машину и включил аварийную сигнализацию. Продолжая кашлять, они выскочили из салона.

– Твою мать, что у тебя горит?

– Ничего у меня не горит, товарищ генерал, – уверенно ответил водитель.

– Смотри под капотом, умник!

Водитель собрался поднять капот, Дмитрий Владимирович встал рядом. И в этот момент они услышали два последовавших один за другим негромких хлопка, а затем свистящий звук выбивающегося наружу воздуха. Запахло горелой резиной. Машина начала оседать и вскоре стояла на ободьях передних колес.

– Твою дивизию! – выругался Дмитрий Владимирович. – Разбирайся, выясняй, в чем дело.

Пока он кричал в телефон дежурному полковнику, чтобы срочно прислали новую машину и эвакуатор, водитель осматривал одно из пробитых колес. В верхней части протектора он увидел небольшую оплавленную по краям дыру. Но удивлению его не было предела, когда точно такую же дыру он обнаружил и на другом колесе.

– Товарищ генерал, вы посмотрите! – возбуж-денно воскликнул водитель, приглашая начальника взглянуть на по-вреждения. – Колеса как будто чем-то прожгли.

Дмитрий Владимирович осмотрел колеса, зачем-то сунул в дыру палец и пришел в полное недоумение.

– И дыры в верхней части протектора, будто их жгли сверху.

Он встал с корточек и посмотрел вверх и вперед, потом в стороны от машины. Но над ним простиралось безоблачное голубое небо, а вперед и назад тянулись километры проспекта.

– Товарищ генерал! – вдруг закричал водитель, указывая рукой на нижнюю часть ветрового стекла рядом с резиной уплотнителя. – И здесь дыра!

В стекле действительно была маленькая дыра с оплавленными краями; вокруг нее не образовалось, как это обычно происходит, ни одной бегущей от нее трещины.

Дмитрий Владимирович огляделся вокруг, будто искал спрятавшегося в кустах снайпера. Мимо проносились машины; с одной стороны дороги в отдалении тянулся старый яблоневый сад с ровными рядами деревьев; с другой располагался хорошо просматриваемый парк с редкими гуляющими парочками. Ничего подозрительного не обнаружив и посуровев, приказал:

– В машину не садись. Ничего не трогай и к машине никого не подпускай.

– Так точно! – козырнул водитель.

Затем он позвонил начальнику Управления собственной безопасности, коротко информировал его и приказал немедленно прислать бригаду оперативников и криминалистов.

– Только сопляков мне не надо, понял меня? Самых опытных, – потребовал он.

В это время рядом с ними притормозила машина ДПС. Из нее с трудом выбрался грузный капитан с потным лицом и молодой лейтенант. Капитану достаточно было одного взгляда на номер машины, чтобы понять, какого ранга чиновник стоит перед ним. Он отдал Дмитрию Владимировичу честь, представился и спросил:

– Чем могу вам помочь?

Дмитрий Владимирович оглядел капитана, соображая, надо ли воспользоваться его помощью.

– Капитан, машина повреждена. Причина неизвестна. Попрошу никого к машине не подпускать до прибытия моих людей и включить маяки. Это мой водитель, он останется с вами. Своим ничего не сообщайте. Маневр понятен?

– Так точно, товарищ генерал! – козырнул капитан.

Полицейские включили маяки. Через минуту за Дмитрием Владимировичем пришла машина. Он уехал, а водитель остался дожидаться оперативной бригады. Позже подъехал эвакуа-тор.

Полицейские были недовольны, что ими так бесцеремонно распоряди-лись. Смачно матерясь, они решили осмотреть гене-ральскую машину. Водитель в это время наматывал вокруг нее круги, гадая, кто же мог так прожечь дыры.

Так что все-таки произошло? – поинтересовался у него капитан. – Вы же были свидетелем.

– Если бы знал – сказал, – ответил водитель. – Можете сами посмотреть, только ни до чего не дотрагивайтесь.

– Да не будем, – успокоили его полицейские и принялись разглядывать повреждения. К ним присоединился шофер эвакуатора.

После осмотра машины все четверо закурили и стали выдвигать фантастические предположения – одно нелепее другого.

Вскоре подъехал фургон службы безопасности. Руководитель бригады отправил гаишников восвояси, настоятельно посоветовав забыть все, чему они оказались свидетелями. Потом начались расспросы водителя. Тот подробно рассказал, что произошло.

Сделав несколько фотографий, криминалисты занялись машиной. А оперативники разбрелись по обеим сторонам дороги в расчете что-нибудь найти. В парке они пристали с расспросами к чете пенсионеров. Но те, хотя и сидели на скамейке лицом к проспекту, ничего ответить не смогли. Покрутившись на месте аварии, ни к какой версии бригада так и не пришла; все находились в абсолютном недоумении. Руководитель доложил о результатах работы начальнику управления и в ответ получил от него изрядную порцию матерщины, после разговора покрылся красными пятнами и приказал грузить BMW на эвакуатор.

По дороге назад офицеры бригады молчали; все понимали, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Один из них вдруг высказал странную идею.

– Неплохо было бы навести справки в штабе ПВО округа, – предложил он.

– С какой целью? – спросили его коллеги.

– Узнать, не было ли у них в это время каких-либо необычных нарушений воздушного пространства.

Офицеры лишь улыбнулись ему в ответ, и он замолчал.

...Как только заседание Совета Безопасности закончилось, Дмитрий Владимирович отправился в свою цитадель и вызвал к себе начальника управления. Тот подробно доложил, что было сделано в связи с аварией.

– И это все? – сурово спросил Дмитрий Владимирович. – Зачем ты так подробно рассказывал мне сейчас про экспертизы? Чтобы затушевать тот очевидный факт, что вы, по-русски говоря, обосрались и у вас нет ни одной дельной версии в голове? Это была не авария, это было спланированное нападение. И объектом нападения, как ты понимаешь, был я. А кто у нас отвечает за безопасность? Ты!

Начальник управления молчал, говорить было опасно. В другое время Дмитрий Владимирович не ограничился бы простой констатацией некомпетентности подчиненного – и тот выскочил бы из кабинета едва живой. Но в данном случае его сдерживало собственное абсолютное непонимание того, каким образом были сделаны ювелирно точные повреждения машины, тем более что в потусторонние силы он верить не привык.

– Тему закрываем, – после раздумий подвел он итог. – Никуда никакой информации. Понятно? Ничего не было. Всех своих предупреди.

Начальник управления стоял по стойке смирно, прижав руки к лампасам, кивал головой и на каждую фразу начальника главка чеканил одно и то же: "Так точно!"

– Я надеюсь, с гаишниками побеседовали перед расставанием?

– Так точно, товарищ генерал-полковник.

– Свободны.

Отпустив начальника управления, Дмитрий Владимирович снова вспомнил, что его ожидает отпуск и маленький уютный пляж. Перелистывая ежедневник и отмечая плановые мероприятия следующего месяца, он невольно думал о том, что через несколько дней берег Каталонии встретит их с Ларкой морем и солнцем и можно будет по-настоящему расслабиться и отдохнуть.

"Ларка, наверное, уже начала готовить чемоданы, – он никак не мог сосредоточиться на работе. – Интересно, она не забыла распорядиться по поводу местной поварихи?"

XII

Фоунтейн начал рабочий день с просмотра утреннего выпуска – как обычно. Полистав газету, он остановился на разделе хроники, которым никогда особенно не интересовался. Но сегодня его взгляд невольно задержался на предпоследней странице, поскольку всю отведенную под хронику площадь занимала единственная заметка под интригующим заголовком «След в округе Таунер оставил НЛО?». Заметка содержала фотографии, что для хроники было редкостью. На одной двое мужчин, похожих на туристов, стояли на фоне заросшего камышами берега какого-то водоема. Второй снимок примятой травы дополняли стрелки-указатели с пояснениями.

Фоунтейн прочитал заметку и задумался. Мужчины оказались не туристами, а рыбаками. Барри – фермер из Кандо, Мэтт – хозяин небольшой автомастерской – оттуда же. "Не похоже, чтобы эти парни занимались сочинительством", – подумал Фоунтейн и вспомнил рыжий конверт и содержащийся в нем бредовый текст, отчего почувствовал легкое волнение. Не отдавая себе отчета, для чего это делает, он вывел на экран компьютера карту штата и в северо-восточной его части нашел озеро Маза с островом, о котором шла речь в заметке. Озеро находилось на границе трех округов – Бенсон, Таунер и Рамси, на одинаковом расстоянии от городков Кандо и Черчс Ферри.

Фоунтейн вернулся к заметке, прочитал описание следа еще раз и представил себе, как волна неожиданно окатывает рыбака в лодке, а второго едва не сбивает с ног. Его раздумья нарушил стук в дверь. Это Джоан принесла кофе. Он поздоровался, поблагодарил ее и в этот момент понял, что именно не дает ему покоя: почтовый индекс на рыжем конверте и номер собственной "Хонды". Джоан была уже в дверях, когда он остановил ее излишне резким в тишине кабинета восклицанием: