Текст книги "Остров с зеленой травой (СИ)"

Автор книги: Александр Симатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

В общем, к своим сорока годам замужем она так и не побывала и детей не заимела. Успела поработать и скотницей, и продавщицей в автолавке, и уборщицей, и учетчицей. За простодушие и безотказность звалась в деревне хорошими людьми Галинкой, а злыми бабскими языками за глаза – "чокнутой дурочкой". Как и в девичестве, продолжала она носить косички и косынки, была миловидной и на редкость застенчивой, несмотря на прожитую грубую и откровенную в общении деревенскую жизнь. Отличалась она аккуратностью и большим трудолюбием, а для содержания дома в порядке ничего другого от нее и не требовалось. Когда она первый раз появилась в подмосковном коттедже, окруженном замысловатыми дорожками в цветах, увидела искусственный пруд с разноцветными рыбами и огромный черный джип, блестящий на солнце никелированными трубами, радости ее не было предела. Позже познакомилась она с посудомоечной машиной и моющим пылесосом и поняла окончательно, что полюбит этот дом как свой собственный и будет с удовольствием драить его с утра до вечера.

Дмитрий Владимирович давно уже не обращал никакого внимания на людей, не входящих в круг его интересов. Разумеется, и прислугу в доме он не замечал, если в том не было нужды, и никогда не взглянул бы на Галку, если бы не белые передники, которые она носила. Как только ее передник первый раз попался ему на глаза, он обратил внимание и на нее саму и после этого, когда порой заставал ее за уборкой, изредка поглядывал на ее склоненную над пылесосом фигуру. В такие моменты видение полукруглой тряпицы с оборками навевало ему воспоминания о прошлых связях с дамами, но никаких планов в отношении домработницы он не строил – и в мыслях этого не допускал.

Однажды, когда Ларки не было дома, он поднимался на второй этаж в бильярдную и впереди себя лестничным маршем выше увидел голые Галкины ноги в спортивных тапочках и коротких белых носках. Она тоже шла наверх, чуть косолапя и виляя задом, отчего край ее легкой юбки раскачивался из стороны в сторону. Он провожал взглядом ее красивой формы икры, пока она не исчезла в дверном проеме. Поднявшись на этаж, успел заметить, что домработница юркнула в гладильную комнату в конце коридора. Почувствовав непреодолимое желание, решил ему не противиться; после этого остановить его было уже невозможно.

Когда он вслед за Галкой появился в комнате, она стояла у гладильной доски. Услышав шаги, повернулась к нему и вздрогнула от испуга. "Ты меня боишься, что ли?" – через силу улыбнувшись, спросил он. Она посмотрела в его напряженное лицо, в пронизывающие насквозь карие глаза и, помедлив, с трудом произнесла: "Что вы... Дмитрий Владимирович... вы же не кусаетесь". – "Вот именно", – сказал он. Она оробела и, не зная, как лучше поступить, опустила голову. Потом, несмелой рукой указав на бельевой шкаф, попыталась отвести от себя грозящую напасть: "Может быть, вам надо что-нибудь поменять?" – "Ты что, ничего не понимаешь?" – с раздражением удивился он. Ему не хотелось никакого разговора, ему нужна была лишь ее догадливая и безропотная покорность. Она совсем сникла и жалобно смотрела на него. Ее взгляд как у скулящей собачонки мог отбить всякое желание, надо было торопиться. Он подошел к ней, плотно взял за талию и мягко сказал: "Тебе понравится..."

Перед тем как расстаться, строго предупредил ее: "Все это только между нами". – "Я же не дура, Дмитрий Владимирович", – тихо ответила Галка и промокнула платком глаза. – "Вот и замечательно, что не дура, – он провел холеными пальцами по ее щеке, по волосам, тронул ногтем покрасневший нос, поднял за подбородок голову. – И зачем слезы? Тебе было плохо?" Она замотала головой. "Вот видишь. А будешь дурой – вернешься к себе в деревню навоз месить. Ты же этого не хочешь?" Она опять замотала головой, комкая в руках мокрый платок. Убедившись, что домработница все понимает и правильно реагирует на его слова, он собрался было уйти, но очень кстати – с приятным ощущением искупления вины, но больше возврата долга, когда не терпится поскорее произнести "теперь мы в расчете", – вспомнил про "леденец", как называла Ларка зарплату прислуги. "Между прочим, – натянуто улыбнулся он, – Лариса Васильевна хочет тебе зарплату немного поднять. Я возражать не буду". – "Ой, спасибо вам, Дмитрий Владимирович", – с чувством поблагодарила Галка и прижала к груди кулачки. Этот порыв благодарности и эти смиренные бледные кулачки неожиданно привели его в состояние отвратительного душевного смятения. После этого он уже не мог видеть домработницу, захотелось немедленно бежать из душной комнаты. Он почувствовал, что она хочет что-то сказать, и нетерпеливо спросил: "Ну, что еще?" Она указала ему на стенку за гладильной доской: "Доска в стенку упирается, на стене след может остаться". Он продолжительно посмотрел ей в глаза. Ничего не понимая, она в ответ преданно смотрела на него и не отводила взгляда. "Придумаем что-нибудь", – сказал он и вырвался, наконец, из комнаты.

В бильярдной настежь открыл окно, ему не хватало воздуха. Для начала, как обычно, выпил коньяку, закусил лепестком семги, затем подошел к столу, но в мастерстве упражнялся недолго. Профессионально положил пару шаров – и "своего", и "чужого", но понял, что больше играть не хочет. Потом стоял у окна и задумчиво смотрел на яблоневый сад. Сад был пока еще без листвы, но в кронах самых дальних деревьев благодаря расстоянию уже угадывалась окутавшая их прозрачная салатная дымка. Потом наблюдал за садовником, как тот, не вставая и перетаскивая под собой низкую скамейку, перебирается от куста к кусту и обрезает засохшие ветки крыжовника, рыхлит землю.

Он налил себе еще рюмку. Выпил и вспомнил спившегося к концу жизни отца, сумасшедший, счастливый блеск в его глазах, когда отец впервые увидел его в генеральской форме, – они с Ларкой в очередной отпуск приехали тогда навестить стариков. Он хорошо помнил, как отца больше всего поразил даже не китель с золотыми погонами, а черная "Волга", которую ему выделил военком после встречи на вокзале. Отец все подходил к окну посмотреть на "Волгу" и потрясал кулаком непонятно кому: "Мать, ты не поверишь, лично военком машину дал! Лично!" И хитро поглядывал на Ларку, улыбаясь щербатым ртом: «Как теперь жить будешь, генеральша? На полную катушку?» Ларка через силу улыбалась ему в ответ и мечтала поскорее вернуться в гостиницу, ночевать у родителей мужа она наотрез отказалась. Водитель принес коробку с деликатесами. Мать накрыла на стол, отец захмелел после трех рюмок и прослезился. Потом они укладывали его, совсем опьяневшего, спать, а он все потрясал ссохшимся кулачком и бормотал: «Как ты им дал, сынок! А? Как ты им всем дал!»

Ему необычайно везло. Он восходил к вершине власти стремительно, будто кто-то всесильный и снисходительно-благосклонный тащил его наверх. Он только успевал оказываться в нужное время в нужном месте с выражением преданности на лице. Огромная страна погрузилась на самое дно, словно уставший от бестолковой команды океанский лайнер, раскололась на части, а его с верхней палубы вместе с постояльцами кают класса "люкс" затянуло в образовавшийся воздушный пузырь и благополучно вынесло на поверхность, смешало с пеною морскою. И оказались они надо всеми.

Он машинально продолжал натирать кий мелком и никак не мог успокоиться. Не давал покоя взгляд детских глаз домработницы, ее прижатые к груди в знак благодарности руки, обезоруживающая запредельная покорность. Стало опять нехорошо, как в гладильной комнате. Он переждал это отвратительное состояние, глубоко вдыхая прохладный апрельский воздух. Придя в себя, швырнул кий на стол и спустился в кабинет. Заперся там и напился. Про себя решил, что к домработнице больше не подойдет.

Но прошло время, и она сама к нему пришла. Постучалась в бильярдную, заглянула в дверь: "Можно, Дмитрий Владимирович?" "Чего тебе?" – не отрываясь от игры, спросил он. Она зашла, прищемила пальцами складки юбки по бокам, как провинившаяся маленькая девочка, и тихо произнесла, глядя влюбленными глазами на разлегшуюся на зеленом сукне фигуру: "Дмитрий Владимирович, я там, в гладильной комнате, все придумала. Никакого следа-то не должно остаться, вот". Тут же испугалась своей смелости и совершенно смутилась, щеки у нее покраснели. Он оторопел от такого поворота событий. Отложив кий в сторону, выпрямился, посмотрел на нее так, будто впервые видел, не понимая, что ему со всем этим теперь делать. Собравшись с мыслями, сначала решил строго отчитать ее и после выгнать из бильярдной; надо было раз и навсегда положить конец этой странной никчемной связи, сулящей лишь одни неприятности. Но в ее глазах он увидел столько доверия и привязанности, от нее исходило такое искреннее стремление ему навстречу, что он не смог обойтись с ней подобным образом, почувствовал, что отказ даже в мягкой форме будет сродни жестокому предательству. Невозможно было не откликнуться на ее ожидания. В это время ответное ее беззащитной открытости чувство, замешанное на жалости и приязни, родилось в его душе. "Иди, я сейчас приду", – только и смог сказать он. Ее поведение было для него удивительным и необъяснимым, но не вызвало раздражения или неудовольствия. Она ушла, а он открыл бар и налил в стакан коньяка.

В гладильной комнате она встретила его застенчивой улыбкой. А он, вновь увидев ее, понял, что не сможет поступить с ней запросто, механически, будто с куклой в переднике. Теперь только по-настоящему и рассмотрел он ее лицо: вокруг носа россыпь бледных веснушек, высокий чистый лоб, припухлые губы, в мочках ушей два красных камешка, волосы зачесаны назад и заплетены в две толстые косички. И бесконечно доверчивые глаза, лучше бы в них не смотреть.

"Дмитрий Владимирович, все будет хорошо", – видя его замешательство, успокоила она. Когда-то он уже слышал подобные интонации. "Дима, у тебя все получится". Верочка, конечно же Верочка... Он очнулся от мимолетного воспоминания. Галинка ждала, глядя на него счастливыми глазами. "Откуда ты взялась на мою голову?" – подумал он и вслух произнес: "А где же твой передник?" – "Я ведь уборку уже закончила". – "Мне нравится, когда ты в переднике". – "Так я тогда сбегаю, надену". – "Не надо, в следующий раз".

Он так и не смог сблизиться с Галинкой, не решился. Остался хозяином, генералом, работодателем, государственным человеком, но мужиком, которого любит женщина, так и не стал, тепла отдавать не захотел, остался в границах формальностей. Она сама находила его в большом доме, когда была возможность. Ничего никогда не просила и не надоедала. Стучалась в дверь, заглядывала и, если он кивал ей, уходила к себе и ждала. Если же говорил, что занят, то в этот день она больше не приходила. Это стало частью ее работы, ее долгом, который она сама себе придумала и без которого уже не могла обходиться. А он следовал за ней по заведенной привычке, получал свое – и легко расставался до следующего раза. Но она все равно была счастлива, он стал для нее главным человеком в жизни, сильным, богатым и при этом – самым близким. Оказалось, что ей этого достаточно, более чем достаточно. Перед сном она доставала из фибрового чемоданчика образок с изображением иконы святого Димитрия Донского, ставила перед собой на тумбочку и молилась за здоровье своего Дмитрия Владимировича. Затем, блаженная, засыпала.

Но на один шаг его все-таки хватило: на сорок пять он подарил ей золотое кольцо с маленьким бриллиантом. О дне рождения случайно узнал от жены. Галинка засветилась радостью при виде кольца, долго благодарила – не могла остановиться. Потом спросила о камне: "А это что, Дмитрий Владимирович?" – "Это бриллиант", – ответил он. "Ой, а как же я про него скажу-то? И как мне его носить-то? Это же стоит огромных денег!" – "А кто тебя будет спрашивать?" – "Да кто-нибудь, мало ли". – "Так и скажи, что купила себе на день рождения. И что это не бриллиант, а хрусталь. Запомнишь? Горный хрусталь". – "Конечно, запомню. Вы не думайте, у меня дома и вазочка хрустальная была, и стопки водочные". – "Вот и хорошо. Носи и ничего не бойся". На глазах у Галинки навернулись слезы, она схватила его руку и прижала к щеке.

VIII

Вернувшись к месту стоянки, Сол набрал в бак реактора воды. Затем дал команду на посадку, и система навигации опустила транспорт на прежнее место. С помощью обзорного монитора осмотрел местность вокруг. Стояла теплая безветренная погода. По дороге проносились редкие машины. Цветов вдоль берега уже не было видно, они спрятались в воду до утра. В сумерках заросли камышей и кустарников казались одной спутанной массой, опоясавшей озеро. Взошедшая луна слабо освещала поля пшеницы и поверхность воды. Ее желтоватый круг медленно пробирался сквозь вытянутые пепельные облака, растянувшиеся по всему небу.

Сол привык к завораживающей картине земных вечеров. Любуясь видами на экране, почувствовал, что устал и хочет спать. Он уже втянулся в земной ритм смены дня и ночи и второй день подряд ложился, когда на острове наступала ночь. Перед тем как сон окончательно сморил его, успел подумать, что скоро будет жить по местному времени, как настоящий житель этой планеты.

Ранним утром его разбудило неприятное попискивание, сопровождаемое миганием фонарей в помещениях транспорта. Он припал к обзорному монитору и увидел объект, вызвавший тревогу: пробивая предрассветную мглу светом фар, к острову вдоль берега озера, противоположного дороге, приближался автомобиль. Сол увеличил изображение и увидел в машине двух землян. Он включил двигатель экстренного подъема и оставил его в нейтральном положении. Затем оделся и продолжил наблюдение; опасности обнаружения транспорта не было, поэтому ничего не предпринимал.

Около небольшой бухты машина остановилась, и из нее вышли люди. Водитель выглядел старше своего напарника. Он начал махать руками и делать приседания. После каждого приседания смешно потряхивал ногами, будто пытался что-то с них сбросить. Его молодой компаньон подошел к берегу, зачерпнул воды и умылся. Затем вернулся к машине, снял тент с багажника, открыл борт и стал разгружать содержимое багажника на землю. Чуть позже к нему присоединился водитель.

Земляне работали дружно, и вскоре багажник опустел. Сол с интересом наблюдал за ними. Ему захотелось узнать, о чем они говорят и что собираются здесь делать. Заодно появилась возможность проверить детище гуманитариев – транслятор. Сводки новостей, которые он ежедневно отбирал из эфира, транслятор переводил хорошо. Теперь предстояло протестировать его на живой речи. Сол включил систему прослушивания, ориентировал микрофоны в сторону подъехавшей машины, выбрал английский язык, надел наушники и продолжил наблюдение.

Тем временем земляне вынули из чехла свернутый в рулон непонятный предмет и положили его на землю. Предметом оказалась надувная лодка, что подтвердил транслятор. С переводом он справлялся неважно, воспроизводя не связную речь, а лишь отдельные слова, иногда короткие фразы. Но этого было достаточно, чтобы Сол понимал, что происходит на берегу.

Земляне достали из машины какой-то прибор, включили его, и лодка стала надуваться, медленно поднимаясь над землей. Сол услышал ровный рокот и догадался, что это шум работающего насоса. Водитель кивнул напарнику на переднее колесо машины и сказал, что его надо будет подкачать. Сол заинтересовался этим и максимально увеличил изображение. Было видно, что колесо сплющено. Сол подумал, что, может быть, достаточно будет повредить колеса и тогда машина не сможет ехать. Он внимательно разглядывал черный протектор и размышлял, как это лучше сделать.

Пока он размышлял, видя на экране лишь колесо и упустив из виду обстановку в целом, люди на берегу занимались своими делами. О чем-то постоянно переговариваясь, они спустили лодку на воду. Затем водитель с помощью напарника перетащил в нее часть вещей. После этого они закрепили на лодке мотор. А Сол по-прежнему мысленно планировал атаку на автомобиль.

На экране появился молодой землянин, подсоединил шланг к спущенному колесу и начал его накачивать. Сол догадался, что оно сделано из эластичного материала и наполняется воздухом. В этот момент до него донеслось слово "остров" и появился странный гул. Он снял наушники. Теперь гул проникал через вентиляционные отверстия транспорта. Пытаясь понять, что происходит, и рассчитывая увидеть второго землянина, Сол отодвинул картинку на экране, но не обнаружил его. Тогда он отодвинул изображение еще дальше и теперь только увидел сидящего в лодке водителя. Оставляя за собой аккуратные волны, лодка неслась по направлению к острову.

Сол бросился к пульту навигации, пристегнулся и нажал кнопку экстренного подъема. Транспорт выбросил из сопел мощную воздушную струю, и через несколько секунд, набрав заданную высоту, остановился. Сол связался с базовым кораблем.

– Что случилось? – спросил Рон.

– Вблизи неожиданно появились земляне. Пришлось экстренно подниматься.

– Сколько их?

– Двое. Что собираются делать – не знаю. Продолжу наблюдение, сообщу позже.

– Включи пуповину.

Сол включил систему привязки к базовому кораблю и с высоты стал наблюдать за происходящим на острове.

Когда на водителя обрушилась воздушная волна, он находился на полпути к острову. Удар был настолько сильным, что водитель едва не свалился в воду. Бейсболку его сдуло в озеро. Но это было только начало. После этого его окатила набежавшая метровая волна. Лодку не перевернуло лишь потому, что она была груженая и шла навстречу фронту волны. Водитель испугался и повернул лодку назад к стоянке.

– Барри, ты видел, что случилось?! – кричал водителю молодой человек. – Меня чуть не сбило с ног. Что это было?

Барри подплыл к берегу и с помощью приятеля выбрался из лодки. Он был мокрый, напуганный и злой. Ко лбу у него прилипли волосы, мокрая тенниска обтянула тело, в сапогах хлюпала вода. Он еще не отошел от перенесенного потрясения и, в отличие от приятеля, не был расположен к оживленной беседе.

– Представляешь, Мэтт, я не только видел, что случилось, но и ощутил это на своей шкуре, – доставая из рюкзака полотенце и вытирая мокрые волосы и лицо, ответил Барри.

Мэтт засмеялся:

– Извини, я сразу не сообразил.

– Я в курсе, что ты соображаешь с трудом. Тем более чтобы сразу. Это вообще не про тебя, – Барри взглянул на ухмыляющегося Мэтта. – Отделался легким испугом и теперь ржешь. Надо было тебя первым на остров послать.

Мэтт по-прежнему довольно улыбался. Тогда Барри попытался ударить его кулаком в живот, но Мэтт вовремя отскочил, так как ожидал чего-нибудь в этом роде.

– За что? – продолжал он смеяться. – Я за природные катаклизмы ответственности не несу.

– Слишком сильно радуешься.

– Не заводись... Что это было? Как будто ударная волна как при взрыве. Озеро до сих пор не успокоилось. Камыши вмиг полегли.

– Кончай болтать. Достань лучше фляжку из бардачка, а я пока в кроссовки переобуюсь.

Сев на складной стул, Барри переобулся в кроссовки, вылил из сапог воду и сменил мокрую тенниску на рубашку. Затем взял из рук Мэтта плоскую фляжку и сделал несколько больших глотков.

– Что-то не припомню, чтобы когда-нибудь начинал рыбалку со скотча, – сказал он, возвращая Мэтту виски.

– Возможно, это знак и у нас будет сумасшедший клев, – продолжал веселиться Мэтт. – Как думаешь?

– Скоро узнаем, – зло ответил Барри.

Они разгрузили лодку и перевернули ее. Ожидая, когда стечет вода, рассуждали по поводу случившегося. Сошлись на том, что это был неожиданно налетевший ураган. Перебравшись на остров, обнаружили сильно примятую траву в виде большого следа и множество камышей со сломанными стеблями. След в центре острова имел овальную форму и был внушительных размеров. Они обошли его вокруг. Барри все снимал на телефон. Он обратил внимание, что внутри следа в нескольких местах, имеющих форму неровного круга, трава была расплющена и вдавлена в землю.

– Видишь, какие вмятины? Это значит, что нагрузка в этих местах была самой большой. Эти вмятины остались от опор, – со знанием дела пояснил он.

Мэтт хотел промолчать, но не удержался:

– От каких опор, Барри?

– У стола есть ножки, а у космического корабля есть опоры, на которых он стоит.

Мэтт довольно улыбнулся в ответ.

– Внутрь следа не заходи, – сказал Барри после осмотра, – возможно, здесь был НЛО. Надо будет сообщить об этом.

– А с чего ты решил, что он летательный?

– Потому что если бы он не мог летать, то он бы на этом месте остался. А раз его нет, значит, он улетел.

– Логично, – ухмыльнулся Мэтт и решил позабавиться: – А почему мы его не видели перед тем, как он улетел, предварительно окатив тебя водой?

Но Барри не так-то легко было загнать в тупик.

– Потому что он невидимка. Про стелсы (1) слышал?

– Ты хочешь сказать, что его не видно, как наши военные самолеты? – спросил Мэтт, едва сдерживая смех.

Чтобы не выдать себя, он отвернулся от Барри и занялся разборкой рыболовных снастей.

– Именно так. Только самолеты не видят радары, а этот не видим нашими глазами.

– Но тогда он, может быть, и не улетал вовсе, а находится сейчас здесь, перед нашим носом, – продолжал издеваться Мэтт. – И "не видим нашими глазами". Ты так, кажется, сказал?

Наступила тишина. Мэтт вынужден был повернуться к Барри, и тот пристально посмотрел ему в глаза. Мэтт с трудом выдержал это испытание; на всякий случай он максимально напряг пресс и, как можно естественнее, с обидой спросил:

– Что опять не так?

Руки у Барри были заняты – он распутывал узел спального мешка, и это спасло Мэтта от еще одной попытки удара в живот.

Туман почти рассеялся, и ловля на утренней зорьке, на которую рассчитывали рыбаки, оказалась под угрозой. Приятели, не мешкая, приступили к своим обязанностям, которые были давно распределены у них за годы совместных рыбалок: на одной стороне острова Мэтт готовил подкормку для рыбы, а на другой Барри забросил несколько донок и теперь занимался удочками.

Мэтт, сидя на корточках и катая шары из смеси глины с хлебом, исподтишка наблюдал за приятелем и дождался-таки того, чего ожидал: Барри только что взял еще не расчехленную удочку, подошел к краю следа и боязливо проткнул ею воздух прямо перед собой. После, осмелев, стал пронзать удочкой невидимого противника, целясь в разные стороны, как фехтовальщик. Наконец успокоился и вернулся к берегу. Мэтту пришлось целую минуту сидеть с зажатым ртом, с трудом сдерживая раздирающий его хохот.

Когда все было готово, они уселись перед удочками на складные стулья и Мэтт, предвкушая веселый разговор, с деланым безразличием спросил:

– Так ты действительно собираешься сообщить об НЛО или пошутил?

– Собираюсь. Думаю, куда лучше позвонить. Наверное, лучше в газету, быстрее приедут.

– Вообще-то быстрее всех приехала бы полиция из Кандо, – заметил Мэтт.

– А при чем здесь полиция? – раздраженно спросил Барри.

– А при чем здесь газета? – в тон ему спросил Мэтт. – Или ты думаешь, что в примятой траве газетчики разбираются лучше?

Барри ничего не ответил и продолжал сосредоточенно смотреть на поплавок. Но Мэтт не собирался оставлять его в покое.

– Ты не боишься, что тебя поднимут на смех?

Барри оторвался от поплавка и посмотрел на компаньона.

– Если ты объяснишь мне, что здесь произошло, я обещаю достать со дна озера свою бейсболку и съесть ее у тебя на глазах.

– Я с удовольствием взглянул бы на Барри, жующего пластмассовый козырек, – тихо засмеялся Мэтт, помня о рыбе, чутко реагирующей на малейший шум. – За последние сто лет, кажется, только ленивый еще не встречался с НЛО, но до сих пор никто так и не смог отщипнуть от них хотя бы маленький кусочек.

Но Барри был непоколебим.

– Ты не умничай, а лучше ответь, кто здесь вытоптал правильный овал?

– Природа... – начал было Мэтт и вдруг приложил палец к губам и едва слышно произнес: – Барри, у тебя.

Барри замер, вперившись в поплавок. Наступила напряженная тишина. Для двух заядлых рыбаков ничего более, кроме спрятавшейся под водой рыбы, уже не существовало, не то что НЛО – вся Вселенная отошла на второй план. Сначала поплавок у Барри мелко вздрагивал, потом его повело в сторону и потащило на глубину. В этот момент Барри ловко подсек невидимую рыбу и начал выбирать леску. Вскоре из воды показалась голова сазана. Барри потащил его к берегу, Мэтт подхватил сазана сачком и они с Барри ударили друг друга по рукам.

После первой удачи приятели сосредоточи-лись на ловле, и их терпение было вознаграждено: они поймали много рыбы. Барри по привычке сделал снимок самой большой из них, предварительно распластав ее на траве и положив на нее "эталон длины": это была плоская фирменная коробка, в которой он держал крючки. Дома у Барри хранился альбом с подобными фотографиями, помеченными датами уловов; это были немые свидетели его мастерства. Глядя на фотографию и держа в руках коробку для крючков, никто из гостей Барри уже не мог усомниться в истинных размерах пойманного экземпляра.

К десяти часам клев совсем прекратился. Рыбаки поставили палатку, спрятались в ней от солнца, перекусили на скорую руку и растянулись на надувных матрасах. Они знали, что до вечера клева все равно не будет.

Барри набрал справочную и узнал телефон редакции газеты "Трибуна" в столице штата Бисмарке. Затем принялся туда звонить.

Не решаясь отказаться от его новости сразу, без объяснения причины, в редакции Барри перебрасывали от сотрудника к сотруднику, давая ему понять, что его информация никого не интересует. Но Барри не собирался сдаваться и в итоге наткнулся на какого-то до-тошного журналиста, который согласился выслушать его до конца. Обрадовавшись, Барри начал свой подробный рассказ. Мэтт лежал с закрытыми глазами и с удовольствием слушал, ему было весело. А Барри явно злился, по нескольку раз объясняя одно и то же; судя по разговору, на том конце ему не особенно доверяли. Это стало очевидно, когда журналист начал выяснять у Барри, чем он занимается, где живет и сколько ему лет. Барри так разнервничался, что выскочил из палатки и, энергично жестикулируя, принялся ходить вдоль берега. Он кричал в телефон, что он фермер и живет на окраине Кандо, и спрашивал, какое это все имеет отношение к делу. Когда он вернулся в па-латку, лицо его пылало от возбуждения, с языка срывались ругательства.

– Он должен быть уверен, что я не умалишенный. Дерьмо! Не могу ли я сделать снимки и отослать ему на почту. Дерьмо!

– Так я не понял, они приедут или нет? – уточнил молчавший все это время Мэтт.

– А ты разве не слышал, как я объяснял, как до нас добраться?

– Мало ли, все-таки до Бисмарка далеко.

– И не они, а он один, какой-то Роберт Данн. Да куда они денутся! – вдруг воскликнул Барри. – Им сенсации как воздух нужны.

– Это точно, – согласился Мэтт и осторожно добавил: – Тебе, похоже, они тоже нужны.

Барри зло посмотрел на Мэтта.

– Ты ведь из-за этого в газету позвонил, – пояснил тот.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же мог позвонить в офис окружного шерифа, например. Правильно? Копы ведь отвечают за порядок. А тут явный беспорядок, трава примята.

Барри заиграл желваками.

– Слушай, твоей печени сегодня невероятно везет. Ты знаешь, что я не бью лежачих.

– Извини, опять я что-то не то сказал, – улыбнулся Мэтт, отвернулся от Барри и вскоре уснул.

Возбужденный после общения с журналистом, Барри долго ворочался с боку на бок, но через некоторое время и он задремал. Ему снилось, что он стоит перед телекамерами в окружении журналистов, сующих ему в лицо разноцветные наконечники микрофонов, он дает интервью сразу нескольким центральным телеканалам.

IX

Около четырех часов рыбаков разбудил автомобильный клаксон. Они выбрались из палатки и увидели на берегу озера рядом со своим «Бьюиком» темно-синий «Форд». Около «Форда» стоял человек и махал им рукой. Мэтт потянулся, зевнул и этим ограничил свою активность, решив, что не он эту кашу заварил – не ему и беспокоиться. Но Барри и не нуждался в его помощи. Предвкушая общение с журналистом, он сел в лодку и вскоре привез на остров щуплого молодого человека лет двадцати пяти, в очках, с висящими на шее двумя фотоаппаратами и диктофоном.

У журналиста был болезненный вид и синие круги под глазами. Он, как кузнечик, легко спрыгнул с лодки на землю, отчего очки у него соскользнули на кончик носа, сунул подошедшему Мэтту узкую ладошку и представился заученной скороговоркой:

– Роберт Данн из "Трибуны".

Далее без задержки выпалил:

– А где след?

– Барри вам разве не сказал? След волной смыло. Вы, к сожалению, поздно приехали. Искренне сочувствую, – ответил Мэтт и беспомощно развел руками, показывая, что сожалеет о случившемся.

Данн с недоумением и растерянностью посмотрел на него, затем вернул съехавшие очки на переносицу и в ожидании объяснений обернулся к Барри, вытаскивавшему лодку на берег.

– Не волнуйся, Роберт, сейчас покажу тебе след, – успокоил его Барри, а Мэтту бросил: – Можешь заткнуться хотя бы на время?

Данн с укором посмотрел на Мэтта. Тот улыбнулся в ответ, снова развел руками, теперь уже как бы извиняясь, и пояснил:

– Без юмора на рыбалке никак нельзя, рыба уважать перестанет.

Данн только улыбнулся. Втроем они прошли к примятой траве. Увидев след, журналист пришел в возбуждение и торопливо заговорил, объясняя, что ему надо:

– Я сейчас буду фотографировать, а вы, Барри, не могли бы идти рядом со мной и рассказывать, что здесь произошло? Я понимаю, не очень удобно на ходу. Но поймите, у меня нет ни одной лишней минуты. И попрошу вас, не упускайте никакие детали.

– Можете не сомневаться, он не упустит, – встрял Мэтт, предварительно отойдя от Барри на безопасное расстояние.

Данн включил диктофон и начал без остановки щелкать фотоаппаратом, обходя след вокруг. Барри плелся за ним, пересказывая события раннего утра. Мэтт двигался чуть поодаль от них в том же направлении и от рассказа приятеля и вида процессии следопытов получал истинное удовольствие. Иногда Барри делал паузы и обращал внимание журналиста на места расположения опор НЛО и на сломанные стебли камышей. Данн живо реагировал на это и делал дополнительные снимки.

Завершив обход, они сели на походные стулья, и Барри еще какое-то время продолжал свой рассказ. Когда он закончил, Данн спросил:

– Вы часто здесь бываете?

– Раз пять за лето. Все от погоды зависит.

– А когда были последний раз?

– Две недели назад.

– Кроме вас, кто еще мог здесь останавливаться? Может быть, туристы?

– Какие туристы? – удивился Барри. – Ты разве не видишь, что туристам здесь нечего делать? – он вдруг вспылил. – И вообще, при чем здесь туристы?! Я тебе рассказываю, что меня едва не сбросило в воду непонятно откуда взявшейся волной, а ты мне – про туристов. Мэтт на берегу был, так и он на ногах едва устоял.