Текст книги "Окаянь 3 (СИ)"

Автор книги: Александр Коклюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Патриотическом воспитании, – уточнил Зотагин.

– Да-да, – покивал Авдеич. —Я имел в виду именно это.

– Понимаете, Спиридон Фёдорович, все эти слёты, торжественные собрания и прочие вахты памяти разумеется необходимы, но не как разовые мероприятия к очередному знаменательному событию, – начал Зотагин. – Отчитаются, сколько провели праздничных мероприятий, а дальше что? Опять тишина? А в тихом омуте сами знаете кто завестись может. По большому счёту уже завелись. И глядят они не в будущее, завоёванное их дедами и отцами, как здесь написано, —он похлопал ладонью по лежащей перед ним на столике газете, – а за границу, где якобы и свободы больше, и шмоток всяких завались, и вообще молочные реки меж кисельных берегов текут. Откуда знают, спросите? Да всё оттуда! Знаете, наверное, присказку “Есть обычай на Руси ночью слушать Би-Би-Си”? И ведь слушают! А кроме неё есть ещё «Свобода», «Голос Америки»! Их тоже слушают наперекор всяким глушилкам! И не просто слушают, а прислушиваются к разным голосам, вёдрами льющими грязь на нашу страну. Получается, днём патриоты, а ночью… Хотя тоже патриотами себя наверняка считать станут. Только доведут страну до ручки своим патриотизмом. Добром это, поверьте мне, не закончится. Самое страшное, что партия с этим уже ничего поделать не сможет. Утеряла молодёжь к ней доверие. Потому что у самой партии давно слова с делами расходятся. Как считаете, Спиридон Фёдорович, молодёжь не видит этого? Видит! Прекрасно видит! Потому и политические анекдоты, сочинённые сбежавшими за бугор диссидентами, пересказывает с удовольствием. А молодняк, как мы знаем, имеет привычку взрослеть. Повзрослев, заменит тех, кто сейчас у руля. Леонида Ильича тоже. Ему всего-то два года жизни осталось! – Зотагин не заметил, как в запале проговорился. – Вот эта самая молодёжь повзрослеет и уже сама начнёт сочинять анекдоты. Такие насочинит, что мало никому не покажется!

Зотагин не понимал, что на него нашло. Всё сразу наверное. Копилось исподволь, а тут взяло и выплеснулось. Сорвался. Было от чего. Воочию увидеть такую страну и знать, во что она может превратиться, тут стальные нервы нужны! О Брежневе он, конечно, зря сказал. Хотелось надеяться, что на слова о его скорой кончине внимания не обратят. Зато сам обратил внимание на тишину после своего стихийного выступления. Разговоры приутихли даже в соседних купе. Авдеич снял очки и, подслеповато прищурившись, молча смотрел на Зотагина.

– Ничего себе заявочки! – пришёл в себя коренастый. – Ты сам-то хоть понял, на сколько лет себе здесь сейчас наговорил?

– На провокацию похоже, – заметил интеллигент в водолазке. – Вы не из конторы, случайно?

– Какой ещё конторы? – удивился Зотагин.

– Той самой. Глубокого бурения которая.

– Действительно, Александр Сергеевич, поделитесь кем вы работаете? – спросил Авдеич.

– Водила я, – сказал Зотагин. – Шофёр.

– Неужели правда? – не поверил интеллигент. – И в каком же звании свою машину водите?

– Да ну вас всех! – сказал Зотагин.

– Слава КПСС! Партия наш рулевой! – послышалось с верхней полки.

– Заткнись! – рыкнул на парня коренастый. – Клоун недоделанный!

– А что я такого сказал? Вы разве против? – с наигранным удивлением спросили сверху.

– Сказано, рот закрой! – двинул кулаком по дну верхней полки коренастый.

– Через пять минут санитарная зона! – послышался голос проводницы.

– К Димитровграду подъезжаем, – сказал Авдеич. – Пойду покурю что ли… – он нацепил на нос очки, поднялся и направился в сторону тамбура.

Вместе с ним, бросив на Зотагина опасливо-злой взгляд, вышел коренастый. Интеллигент что-то бормоча, демонстративно отодвинулся от прохода вглубь купе и уткнулся в журнал Авдеича. С верхней полки свесились ноги в широких джинсовых брючинах и серых носках, а потом на пол спрыгнул сам их владелец. Парень лет двадцати с пышной гривой тёмно-русых волос и скобкой усов над верхней губой. Весело поглядывая на Зотагина, достал сверху объёмистую синюю сумку с надписью «Москва 1980» и символом Олимпиады. Нашарил под полкой ботинки, обулся и устроился возле прохода, поглядывая на часы.

– Выходишь что ли? – спросил его вернувшийся с перекура коренастый.

– Ага, – кивнул парень. – Дальше ваш цирк без клоуна поедет.

Мимо их купе в сторону рабочего тамбура прошли две тётки гружёные большими сумками. Заранее спешили на выход. За окном тянулся лес. Деревья зеленели уже совсем по-летнему. Зотагин заметил, что здешние леса не похожи на привычную ему тайгу. Они кажутся более лёгкими, более прозрачными. Тем временем поезд зашёл на мост, перестук колёс стал громче.

– Большой Черемшан, – сказал парень, хотя его никто не спрашивал.

Река оказалась не такой уж широкой, несмотря на название. Поезд проскочил мост меньше, чем за минуту. Сразу за мостом потянулись дачные участки с летними домиками, а потом и сам город. Наконец поезд замедлил ход перед зданием вокзала.

– Всем пока! – парень подцепил пальцем петлю оранжевой с белыми вставками куртки, закинул её себе за плечо, другой рукой подхватил сумку. – Но пасаран! Крепче за баранку держись, товарищ шофёр! – подмигнул он Зотагину.

После Димитровграда Зотагина уже никто не беспокоил. Ему и самому сейчас ни с кем общаться не хотелось. Просто глядел в окно, прихлёбывая под стук колёс чай из очередного стакана, взятого у проводницы. Весенний лес за окном сменялся полями, чернеющими пашней или зеленеющими всходами озимых, а те опять сменялись лесом. На коротких остановках из вагона кто-то выходил, а его место занимал кто-то другой. Зотагину запомнилось щёлкающее название Чердаклы одной из таких остановок. Ехать ему оставалось совсем немного. Честно говоря, он уже подустал от дороги, но через это надо было пройти. Зато теперь у него было представление, как и чем живут здесь люди.

Поезд по лесной зоне обогнул левобережные кварталы Ульяновска и вышел на мост через Волгу. В дальнем купе заплакал ребёнок. Наверное испугался неожиданно громко застучавших колёс вагона.

– Смотри-смотри, а вон пароходик плывёт! Что пароходик говорит? Пароходик говорит: “Ту-ту!” – слышался сквозь детский плач голос матери.

Роль говорящего пароходика исполняла гружёная песком самоходная баржа на середине реки. Волга и впрямь здесь походила на море. Её берега терялись вдали, сливаясь на горизонте с водной гладью и облаками. Мост через Волгу показался Зотагину самым длинным из тех, что ему пришлось увидеть за свою поездку. Фермы мостовых пролётов больше минуты мелькали за окном вагона, прежде чем тот достиг противоположного берега. Теперь поезд шёл в черте города. Пассажиры в вагоне оживились. Самые нетерпеливые потянулись к выходу, создавая толчею возле рабочего тамбура.

– Куда же вы так торопитесь! – ругалась проводница. – Сорок минут тут стоим! Все сойдёте!

Зотагин вышел на перрон. Стоять на твёрдой земле после стольких дней пути было непривычно. Казалось, асфальт под ногами слегка раскачивается, будто пол вагона. Такая вот шутка вестибулярного аппарата. Зотагин постоял, привыкая к новым ощущениям. Мимо него в здание вокзала спешили люди, послышались гудки и стук колёс невидимого с перрона состава. Вечер был погожим, солнечным. Пахло весной и угольным дымком. Зотагин посмотрел на часы. Начало седьмого. Ехать на автовокзал смысла уже не было. На последний автобус он скорее всего опоздал. Оставалось такси, благо командировочные позволяют.

На привокзальной площади приехавших поджидали такси. Здесь царила суета. Одни договаривались с водителем, другие грузили чемоданы и сумки в багажник. Большая часть машин уже покинула стоянку или только собирались выезжать с неё. Зотагин подошёл к свободной жёлтой «Волге» с шашечками.

– До Сенгилея добросишь? – склонился он к дверце водителя.

– До Сенгилея? – оценивающе оглядел Зотагина из окна машины водитель. – А сколько вас туда едет?

– Я один, – сказал Зотагин.

– Один? – переспросил таксист. – Дорого будет. Подыщи себе троих попутчиков, и поедем. Но сразу предупреждаю, платить будете в оба конца.

– С какой стати? – удивился Зотагин.

– А ты сам подумай. Где я в твоём Сенгилее вечером на обратно пассажиров найду, да ещё в понедельник? Деньги теряю, понял? Здесь, по городу я за это же время больше заработаю. Ну так как? Договоримся?

– Сколько?

– Два червонца. Полторы сотни кеме туда-обратно всё-таки.

– Согласен.

– Тогда лады. Вещей много?

– Сумка только. – показал свою поклажу Зотагин. – На заднее сиденье брошу, если не возражаешь.

– Бросай, – разрешил таксист. – Ремень только накинь, – включил он счётчик, когда Зотагин сел на сиденье рядом. – А то гаишники сегодня чего-то лютуют.

Глава 9

9.

– Вот. Принимай.

Завгар подвёл Зотагина к видавшему виды пятьдесят второму «газону». Судя по мутному от пыли ветровому стеклу и жухлым листьям забившим всё пространство между ним и капотом, грузовик стоял здесь давно, и похоже частенько использовался в качестве донора. Щёток на рычагах стеклоочистителя не было, зеркала заднего вида тоже отсутствовали, дверь кабины со стороны водителя была лишь прикрыта.

– Мотор-то хоть остался? – спросил Зотагин.

– Двигатель на месте, – завгар стащил с головы кепку, зачем-то похлопал ей о штанину и надел обратно. Его вид говорил: нечего тут дурачком прикидываться и глупые вопросы задавать, – всё равно ведь возьмёшь, этот утиль, никуда не денешься.

– Хочу сам убедиться, – сказал Зотагин. – Так, на всякий случай.

– Давай, убеждайся, – разрешил завгар. – Только поскорее.

Зотагин открыл кабину. Внутри дверь со стороны водителя была голой. Обшивку с неё утащили вместе с замком и стеклоподъёмником. Само стекло почему-то оставили, прислонив к спинке сиденья.

– И когда только успели? – сделал удивлённое лицо завгар. – Узнаю, чья работа, без премии оставлю!

В кабине тоже было грязно. За время стоянки сквозь отсутствующее окно нанесло всякого мусора. Зотагин нашарил рукоятку замка блокировки капота на кронштейне под панелью приборов, открыл его. Потом подошёл к морде «газона» и поднял скрипнувший пружинами фиксаторов капот. Вместе с завгаром заглянули внутрь.

Завгар не обманул. Двигатель был на месте. Но без карбюратора. Место, куда карбюратор должен крепиться, заботливо заткнули ветошью. Чтобы, значит, грязь внутрь не попала. Снятую с карбюратора кастрюлю воздухоочистителя небрежно сунули рядом с блоком цилиндров.

– Н-да… – оглядел подкапотное пространство «газона» Зотагин. – Работы здесь начать и кончить. Капитальный ремонт нужен.

Зотагин захлопнул капот и спрыгнул с переднего бампера. Медленно обошёл грузовик, пиная полуспущенные скаты. Завгар ждал, стоя на месте.

– Давай закругляйся с осмотром, – поторопил он Зотагина. – Зря время теряем. У меня без тебя дел невпроворот.

Зотагин, отступив на шаг, снова оглядел грузовик. «ГАЗ-52-03» он хорошо знал благодаря Потапычу. В гараже учебки такой «газон» тоже был. Тут особых сложностей Зотагин не видел. Но эту машину просто убили. Заездили до некуда, а потом ещё и растащили. С ремонтом придётся попотеть. Если только при поверхностном осмотре вон столько всего повылезало, чего тогда дальше ждать! И кабину перекрасить не мешало бы. Её изначально жёлтый цвет давно выгорел, краска местами потрескалась и слезла, на сколах металл пошёл ржавчиной.

В принципе Зотагин готовился к такому повороту. Знал, сначала будет проверка на криворукость и только потом, со временем, когда поймут, чего ты на самом деле стоишь, дадут нормальную машину. Потапыч и об этом их всех предупредил. Но предложить такую развалюху!.. Да на неё даже взглянуть жалко!

– Этот хлам давно списать пора, – сказал Зотагин.

– Другого не имеем! – буркнул завгар. – Долго ещё будешь выкобениваться? Некогда мне тут с тобой лясы точить! Берёшь или нет?

– А если нет? – попытался прощупать почву Зотагин.

– Тогда в слесаря! Или сразу пиши заявление! – потерял терпение завгар.

– Заявление?

– Да, заявление! По собственному! Дня не проработал, а уже условия мне тут ставит!

– Не цените вы кадры, – притворно вздохнул Зотагин. – Но деваться мне некуда, согласен. Беру это ведро с гайками. Запчасти-то хоть к нему есть?

– Запчасти на складе возьмёшь. Или со слесарями договаривайся. Сам потом разберёшься, – смягчился завгар. – Эту машину я тогда закрепляю за тобой. Какой у неё там номер-то? – он вытащил из внутреннего кармана расстёгнутой куртки замусоленный блокнот и ручку, сверился с прикрученным к бамперу номером и сделал себе пометку, повторив вслух: – 16 – 43 УЛБ. Давай, дерзай! Как скоро управишься, теперь от тебя зависит, – и, оставив Зотагина одного, направился в сторону двухэтажного административного здания Сенгилеевского автотранспортного предприятия. Номер один, согласно свежей записи в трудовой книжке Зотагина.

По поводу заявления по собственному завгар, конечно, хватил через край. Не может он человека вот так запросто в первый день работы уволить. Профсоюз на дыбы встанет. Начальству тоже текучка кадров не нужна. Другое дело, отношения с завгаром портить нежелательно. В будущем самому может плохо аукнуться. А вот когда Зотагин заставит этот «газон» поехать, на него уже совсем иначе посмотрят. В общем, если нам немножко плохо – это тоже хорошо. Бодрит, подумалось ему. В целом же всё идёт, как задумано.

Первые дни по приезде в Сенгилей Зотагин остановился в гостинице неподалёку от ресторана «Чайка» и маленького местного рынка. Тут же располагались магазины. В том числе «Кулинария», где всегда можно подкупить что-нибудь на ужин. Обедал эти дни Зотагин в «Чайке». Комплексный обед там был сытным и стоил дёшево. Остальное время, пока жил в гостинице, Зотагин знакомился с городом. Сенгилей был наполнен особым внутренним содержанием. Хоть город и считался районным центром, но большинством частных застроек с непременными палисадниками под окнами и огородами на задах, голосящими по утрам петухами и роющимися в траве у дорог курами, дремлющими на весеннем солнышке котами и общим неторопливым патриархальным укладом, он больше напоминал разросшееся село, буквально утопающее в цветущих яблоневых садах и полого спускавшееся к Волге со склонов Приволжской возвышенности. Благодаря технологиям своего мира, Зотагин уже не раз бывал здесь, но бродить по виртуальным улицам совсем не то, что видеть их вживую.

Зотагин свернул в переулок к местному рынку. Покупателей сегодня было мало. Оно и понятно, рабочий день всё-таки. Впрочем, обитый оцинкованной жестью длинный прилавок напротив двухэтажного продуктового магазина не пустовал. Лысоватый кряжистый мужичок в зелёной брезентовой куртке – явный рыбак – разложил на прилавке перед собой самодельные блёсны и прочую снасть. Рядом сухонькая старушка пересыпала из стакана в свёрнутый из газеты кулёк жареные семечки. Её покупатель, мальчишка в школьной форме, пританцовывал от нетерпения.

– Давай быстрей, Серый, на труды опоздаешь! – крикнули ему из стайки пробегавших мимо ребят.

– Успею! – Серый заплатил за семечки, пересыпал их из кулька в карман брюк и бросился догонять своих.

Впереди, по улице Ленина проехал городской автобус. Потом, мягко стрекоча оппозитным двигателем в переулок свернул мотоцикл с коляской. Остановился напротив прилавка. Полноватый краснолицый водитель заглушил мотор. С заднего сиденья «Урала» слезла женщина с короткой стрижкой в тёмно-синих спортивных штанах и трикотажной олимпийке. Она вынула из коляски хозяйственную сумку и зашла в рыбный магазин.

Миновав переулок, Зотагин повернул налево и пошёл вниз по улице в сторону набережной Волги. Заметил на воротах углового дома самодельный почтовый ящик. О назначении ящика дополнительно сообщала крупная надпись «почыта» на посеревших от времени досках. Зотагин улыбнулся творчеству незнакомого грамотея. По проезжей части мимо него пролетели велосипедисты. Они накручивали педали, сняв руки с руля и явно рисуясь друг перед дружкой. Зотагин покачал им вслед головой. Не осуждая. Просто так. Чего греха таить, сам когда-то таким же сорванцом был. Тоже шишки с синяками по собственной дури зарабатывал.

День выдался солнечным и по летнему тёплым, хотя май ещё до середины не дотянул. Одни уже ходили налегке, кто-то пока не торопился расставаться с демисезонной одеждой. Зотагину попадались как те, так и другие. Сам он был одет легко и неброско. Полушерстяные брюки от костюма, рубашка и куртка-ветровка на молнии. Спешить Зотагину было некуда и он неторопливо шагал по тротуару с интересом глядя по сторонам.

Тополя вдоль улицы ярко зеленели новой листвой. По обочинам намело опавшие лепестки ещё недавно цветущих деревьев. Теперь их недолговечная красота перекатывалась под ветром, собиралась в грязновато-белые сугробики, которые смоет первый же дождь. Это странным образом натолкнуло Зотагина на мысль, что пора бы и ему тоже начинать здесь обустраиваться. Майские праздники прошли, а его якобы отпуск через пару дней закончится. Первым делом надо съехать из гостиницы и найти себе жильё. На первое время можно снять частную квартиру. Потом стать на учёт в военкомате и паспортном столе местного отделения милиции. Без этого здесь нельзя. А дальше как получится. Со временем и свой дом можно построить. Или купить. Если уж пускать здесь корни, то основательно. Это лишь вопрос времени. Насчёт работы Зотагин уже определился. Автохозяйство в Сенгилее большое, водителя со стажем, как здесь говорят, с руками оторвут. Так что с его будущим в этом прошлом, всё более-менее ясно. Честно говоря, Зотагин уже начинал путаться, что ему считать прошлым, а что будущим.

Впереди на тротуаре у кирпичного одноэтажного здания собралась стайка девушек одетых по-летнему. Они о чём-то весело переговаривались, то и дело слышался смех. Само здание, если судить по старинному декору фасада и карниза, до революции принадлежало какому-нибудь здешнему купцу. Таких старых построек в Сенгилее сохранилось много. Они придавали городу свой, неповторимый вид. В этом здании, как знал Зотагин, был краеведческий музей. Строение полностью соответствовало своему виртуальному двойнику.

Из боковой двери к девушкам вышел сухощавый пожилой человек в тёмном однобортном костюме и белой рубашке с галстуком. Его тронутые сединой волосы были зачёсаны назад, полностью открывая высокий лоб. Вскинув голову, человек оглядел девушек.

– Все собрались? – спросил он, блеснув стёклами очков в толстой роговой оправе.

– Да, Александр Иванович! Все! – ответили ему.

– Тогда почему не заходите?

– Погода хорошая, Александр Иванович! Давайте здесь урок проведём! – весело предложил кто-то.

– Не надо оправдывать свою лень хорошей погодой, девоньки! Заходим-заходим! И не толпитесь, дайте пройти человеку! – увидел он приостановившегося на тротуаре Зотагина.

Молодёжь быстро втянулась внутрь здания. «Краеведческий музей города Сенгилея» прочёл Зотагин на фасадной табличке. Всё верно, он не ошибся. А барышни явно студентки педагогического училища, что расположен неподалёку, на соседней улице. У них сегодня, видимо, наглядная экскурсия к истокам родного края.

С ближнего перекрёстка вывернулся и протарахтел мимо Зотагина красный «Запорожец», прозванный «ушастым» из-за выступающих на кузове воздухозаборников двигателя. Это было третье транспортное средство с двигателем внутреннего сгорания, встреченное им за последние десять минут. “С такой интенсивностью движения аварийность здесь наверняка держится на нуле,” – посмеялся про себя Зотагин.

На набережной было свежо. От воды тянуло холодом. Мелкая волна наплёскивалась на покато уложенные вдоль берега бетонные плиты. Зотагин сунул руки в карманы ветровки и прогулочным шагом направился в сторону речного вокзала. Посторонился, пропуская едущих навстречу велосипедистов. Они здесь встречались повсюду. Казалось, велосипед в Сенгилее был основным средством передвижения. Педали крутили все от мала до велика. Надо будет потом и ему о колёсах позаботиться. Не пешком же на работу ходить.

Волга здесь была широкой. Противоположный берег виделся Зотагину тонкой охристой линией с зеленовато-серой напушкой тамошнего леса и крохотными постройками прибрежного села. Вдали по фарватеру Волг буксир тянул гирлянду барж. В залив реки Сенгилейки, обходя предупреждающий о мелководье красный бакен и, оглашая окрестности песней про птичку-малиновку в исполнении «Верасов», поворачивал юркий «Омик» местных линий. Похожая на бурливый ручей в верховьях, Сенгилейка ближе к Волге становилась глубже и степеннее, а потом и вовсе гладью разливалась вширь. В её устье, и располагалась пристань речного вокзала. Глубина залива позволяла принимать даже трёхпалубные теплоходы. Но это летом, когда начнётся туристический сезон. Пока же в Сенгилей заходили только местные «Омики» и «Метеоры». А по утрам и вечерам у похожего на большой понтон причала попеременно швартовались пассажирские двухпалубники «Карелия» и «Киргизия», курсирующие навстречу друг другу между Ульяновском и Куйбышевом.

Вторая городская речка тоже впадала в Волгу. Она непривычно и забавно для постороннего уха называлась Тушёнкой. Откуда взялось это название, никто Зотагину толком объяснить не мог. Да он особо-то и не любопытствовал. Пускай будет Тушёнка. Ему без разницы, а местные привыкли.

Обе реки брали начало где-то в Сенгилеевских горах. Здешние горы, хоть и назывались горами, больше походили на холмы-переростки. Они вплотную подступали к городу с северо-запада. Сейчас их покатые склоны зеленели молодой травой, сквозь которую тут и там просвечивали сероватые залысины известняка. Зотагин после того, как уже совсем здесь обустроится, собирался подняться на их вершину, чтобы посмотреть на Сенгилей с высоты.

Теперь поход в горы придётся отложить. Нашлись дела поважнее. Зотагин похлопал по крылу с сегодняшнего дня своей видавшей виды машины и огляделся, соображая, что делать дальше.

Его «газон» находился в углу обширного заасфальтированного двора автохозяйства возле высокого и глухого дощатого забора вместе с двумя такими же развалюхами. Полста первым «газиком» с выгоревшей на солнце краской кабины, снятым кузовом и пустыми фарами и совсем уж древним уральским «Захаром» – «УралЗиС-355м» без боковин капота, проржавевшими крыльями и торчащим из передка кривым стартером. Забор примыкал к деревянному сараю. На двери сарая висел большой амбарный замок, а стену подпирала серая от времени здоровенная арочная покрышка. Одна. Других не было. Может они лежали в сарае, а этой просто не хватило там места.

Сейчас стоянка пустовала. Утром, когда Зотагин пришёл на работу, машины здесь теснились бок о бок двумя длинными рядами. Теперь остались лишь трёхосный бортовой «ЗиЛ» и павловский автобус из тех, что возят пассажиров по городу и району. Поодаль от них стоял такой, как у Зотагина, «газон», только с высокой будкой для перевозки мебели вместо бортовой платформы. Другие машины давно разъехались согласно разнарядке.

Из широких ворот крытого гаража на противоположной стороне двора вышли трое и, о чём-то разговаривая, пошли к курилке. Те самые автослесари, которыми грозился завгар. Зотагин через весь двор направился к ним. Один он такой ремонт не потянет. Всё равно придётся к ним на поклон идти, так чего ждать.

Место для курения, а по-простому курилку, оборудовали у ворот на въезде в автохозяйство. Здесь были вкопаны стол с лавочками и железная бочка, куда бросали окурки. Рядом стоял окрашенный суриком пожарный щит. На нём одиноко висел багор. Места для топора и ведра пустовали. Зато на щите прикрепили плакат, с которого нарисованный пожарный напоминал, что в случае чего надо срочно звонить по номеру 01. Под щитом был ящик с песком слежавшимся до состояния песчаника. Клумба из покрышки с какими-то ростками и два яблоневых деревца придавали месту видимость уюта. Всё это находилось напротив торцевой части административного здания с высоким крыльцом к окну технического контроля и смотровой ямой перед ним. С другой стороны, за пожарным щитом, располагался сам гараж с мастерскими. Длинное строение из силикатного кирпича с плоской крышей и большими окнами настолько пыльными, что давно потеряли своё назначение.

– …не видать, полный бак залил или нет. Темно ведь! Та ему спичкой, мол, посвети, говорит. Он, балбес, возьми и послушайся! – услышал Зотагин, подходя к расположившимся в курилке слесарям.

Сидя у стола, они неторопливо курили, наслаждаясь солнечным днём и перерывом в работе. На столе лежали начатая пачка сигарет и коробок спичек. Тот, кто рассказывал про балбеса, замолк, выжидающе глядя на подходившего к ним Зотагина. На вид рассказчику было далеко за пятьдесят. Взгляд исподлобья казался хмурым. Из-под засаленной кепки выбивались редкие с рыжинкой волосы. Сигарета в его потемневших пальцах казалась неестественно белой.

Остальные двое, хоть и были моложе, чем-то походили на своего товарища. Может потому, что все трое были одеты в замызганные технической грязью полукомбинезоны на широких лямках и клетчатые рубашки. Рубашки, правда, различались по цвету.

Все смотрели на Зотагина.

– Здравствуйте! – поздоровался он.

– Ну, здравствуй, – отозвался рассказчик. Остальные просто кивнули. – Говори, чего хотел?

– Так это наш новенький! – радостно сообщил его сосед в красной рубашке с закатанными по локоть рукавами. – Мне Тонька из отдела кадров про него утром сказала. Ты ведь с северов к нам приехал, правильно? – спросил он у Зотагина.

– С Дальнего Востока, – поправил тот.

– А я что говорю! – охотно согласился слесарь. – С завгаром уже успел пообщаться? Что там Афанасьич тебе сосватал?

– Да погоди ты, Николай! Дай дослушать, что потом было-то! – остановил его третий. – Подпалил он, значит, спичку, а дальше?..

– Пиджак выкинуть пришлось, – сказал хмурый.

– А пиджак-то тут с какого бока? – удивился тот, кого назвали Николаем.

– Этот балбес им свой мотоцикл тушил! Где у него только голова была! И костюм-то ведь совсем новый! В прошлом месяце только купили! Шестьдесят рубликов отдали! Эх!.. – в сердцах отбросил сигарету рассказчик

– А мотоцикл?

– А что мотоцикл… Обгорел, конечно.

– Костюма ему жалко, а мотоцикла, значит, нет!

– Мотоцикла тоже жалко. Ремонтировать теперь придётся. Сказал же, балбес… Ну что там у тебя? – повернулся старший к Зотагину.

Тот вкратце описал ситуацию.

– Поможете?

– Да куда ж мы денемся! – хмыкнул старший. – Только работы там… – он сокрушённо покачал головой. – До голой рамы твою старушку раздевать придётся. Такие вот дела. Месяца за два, думаю, управимся.

– А побыстрее не получится? – с надеждой спросил Зотагин.

– Это как твоё спасибо булькнет! – рассмеялся в ответ Николай.