Текст книги "Школа над морем (илл. В Цельмера)"

Автор книги: Александр Донченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ
Начинается разговором Кажана и Олега и кончается рассказом о нарушителе советской границы

– Кто там? – спросил отец.

– Ка… Кажан… – прошептал Олег.

Мальчик увидел, как отец поднял удивленно брови.

– Кажан? Ты говоришь – Кажан?

Он прижался лицом к оконной раме и крикнул:

– Что вам нужно?

Что ответил Кажан отцу, Олег не слышал, но отец обернулся к сыну и сказал ему:

– Он просит тебя, Олег, выйти к нему на крыльцо.

Олегу сделалось сразу жарко, затем холодно. Он что-то пробормотал и накинул на плечи кожушок. Стукнула за спиной дверь, и Олег очутился на крыльце.

После светлой комнаты глаза его ничего не видели в темноте, сразу обступившей его со всех сторон.

У крыльца послышались тяжелые шаги. По ступенькам застучала палка. Черная фигура старого Кажана выросла перед мальчиком. Олегу показалось, что горячее дыханье непрошенного гостя обожгло ему лицо.

– Это я тебя встретил на улице?

Кажан положил руку на плечо Олега. Мальчику показалось, что эта рука холодна, как камень, и что ее мертвый холод проходит сквозь мех кожушка прямо в тело Олега.

– Я не ошибся. Это тебя я встретил на улице.

Олег молча кивнул головой

– Я хочу тебя спросить: ты ничего не находил час или два тому назад?

Олег отрицательно покачал головой.

– А может, ты все-таки нашел на улице письмо? Мое письмо?

Костлявые пальцы Кажана впились в плечо Олега.

– Нашел письмо? Говори!

– Ничего я не находил! – сердито буркнул Олег. – Говорю, не находил!

Он схватил руку Кажана и рывком сбросил со своего плеча.

Кажан стоял, о чем-то раздумывая. Было непонятно, поверил он Олегу или нет. Но вдруг он встрепенулся. Неразборчивое восклицание слетело у него с губ. Ветер принес с моря звук далекого выстрела. Глухо покатился, будто рассыпанный горох, стрекот пулемета.

Это были те же самые выстрелы, которые слышали Сашко и Ивасик.

Кажан вытянулся во весь рост. Он напряженно ловил отзвуки выстрелов. И вдруг, точно сорвавшись; кинулся по ступенькам вниз с крыльца. Палка быстро и тревожно застучала по каменистой дорожке, бежавшей к морю.

Утро следующего дня было на редкость ясным.

Ветер утих, по небу бродили легкие облака, воздух был насыщен легкой влагой, которая всегда поднимается с моря и предвещает теплые дни, продолжительную оттепель. Шумел прибой, одна за другой набегали высокие волны, но не было уже в их разбеге дикого гнева разъяренной стихии.

Олег проснулся радостным и бодрым. Все вчерашнее приключение казалось ему сном, но лежало запрятанное между старыми тетрадками, в надежном месте – на дне глубокого сундучка – письмо Кажана.

– Вставай, лежебока, – сказал добродушно отец, – да расскажи еще раз, о чем ты вчера рассуждал с Кажаном.

– Да я ж говорю тебе, тату: пристал он ко мне с каким-то письмом. А я этого письма… я этого письма… и в глаза не видел!

Через час он был уже в школе вместе с другими ребятами старших классов. Старшеклассники! Да, это уж не какая-нибудь мелкота! И Олег недаром гордится, что он уже в шестом классе, что он не кто-нибудь, а настоящий старшеклассник! Впрочем, сегодня Олег чувствует свое превосходство не только над малышами. Вспоминая о таинственном письме, он поглядывает свысока и на своих собственных товарищей.

«Скоро вы все услышите об Олеге Башмачном!» думает он и задорно посматривает вокруг себя.

Ребята высыпали из школы и организованно, по-двое, вышли на узкую дорогу над морем. Впереди всех шли пионервожатый и учительница географии. Евгения Самойловна сегодня была особенно веселой и, оглядываясь по сторонам, не переставала шутить с ребятами. Ребята ее очень любили, хотя частенько и называли ее между собой «Корочкой». А «Корочкой»они называли ее, потому, что учительница географии никогда не выходила на улицу без запаса хлебных корок. Эти корки предназначались для слободских собак, которых Евгения Самойловна боится до смерти. Собаки охотно принимают дань И целыми стаями провожают учительницу до школы.

Ребята шли в гости к пограничникам. Застава N2 морской пограничной охраны находится всего в четырех километрах от Слободки. Шли весело, распевая песни. Не пел один только Олег. Он думал о том, как испугали вчера Кажана выстрелы в море.

Рядом с Галиной Кукобою шел Сашко Чайка. Его тоже волновала эта ночная стрельба. Он расспрашивал о ней Галину, но девочка не слышала никаких выстрелов.

– Увижу брата Лаврентия, спрошу обязательно, – говорил Сашко. -Лаврентий, наверное, знает, что случилось, но я скажу тебе и без Лаврентия: не иначе, как ловили нарушителя!

– Страшно, Сашко!

– А мне нет! Не страшно! Мне только один раз и было страшно: это когда меня отец из моря звал.

– Ой, Сашко!

– Нет, ничего. Этомне, конечно, показалось. Разве утопленники могут звать? Это, верно, ветер свистел в скалах. А то еще говорят, есть такой морской человек. Вот он и трубит по вечерам. И труба у него такая есть – морская раковина. Только это все выдумки, конечно. Повыдумали, а для чего?

– Может, чтобы страшнее было.

– А вот краснофлотцы ничего не боятся. Какая б ни была ночь, какая б ни была буря, а они всегда – на катер и – в море.

– А ты, Сашко, поплыл бы?

– Поплыл бы.

– А я бы даже с парашютной вышки прыгнула бы!

– А почему– ты такая стала? Какая-то такая…

– Какая?

– Грустная очень.

Галя опустила голову.

– Ты ж меня уже спрашивал.

– Спрашивал. Так это еще позавчера.

– Я – ничего… Смотри! Вот уже и пристань. А твоя мать еще не вернулась?

– Нет еще. А я лежал вчера и думал. И знаешь, как придумалось? Стихами.

 
Грохочут заводы стальные,
Могучая дышит земля,
И звезды горят огневые
На башнях высоких Кремля…
 

– А дальше – не вышло. Я на этом месте как раз о другом подумал. О журнале. Да тут еще дед Савелий позвал, перебил.

Ребята незаметно дошли до белых домиков заставы. По-настоящему это была, конечно, пристань, но все ее называли «заставой». Пограничники еще издали увидели гостей и вышли навстречу. Сашко поискал глазами брата. Вот и Лаврентий. У него такая веселая улыбка, что и самому хочется смеяться, глядя на него. Через плечо у Лаврентия гармонь. Он растягивает меха и играет:

 
По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед…
 

Ребята подхватывают песню, и она заглушает шум прибоя. С песней входят они в ленинский уголок. Лаврентий садится возле Сашка и обнимает его. И такой сильной кажется мальчику эта рука, и так хорошо пахнет о нее соленым ветром, морским простором!

Начальник заставы сначала поблагодарил школьников за их посещение, за их связь с красными бойцами. А потом сказал еще что-то, что сразу обрадовало ребят. И как обрадовало! Ярко-ярко заблестели глаза ребят – так ярко, что будь на дворе ночь, ни за что бы их не– отличить от светляков. И все так захлопали в ладоши, что даже в окошках зазвенели стекла. Начальник заставы сказал:

– У нас есть чудесная парусная лодка «Буревестник». Мы решили подарить ее ученикам того класса, который успешней всех закончит учебный год. Так-то, дорогие пионеры и школьники! крепко держите руль, чтобы быть лучшими из лучших.

Ребята возбужденно зашумели.

– У нас есть лентяи! – волновалась Люда Скворцова. – Неужели нам из-за них лодки лишаться? Исключим их, вот и все!

– Э, нет! – сказал пионервожатый. – Исключить – это легко!В том-то и дело, чтобы подтянуть и лентяев. Чтобы не портили всего класса.

Яша Дереза от имени пионеров и всех школьников пообещал бойцам-пограничникам учиться только на «отлично».

А потом открыл картонную коробку, которую принес собой, и вынул оттуда небольшую модель военного судна.

– Миноносец! – гордо сказал Яша. – Сам сделал! – И, обернувшись к товарищам, попросил: – А ну-ка, ребята, принесите воды. Пустим корабль.

– Да зачем нам вода. И так знаем, что поплывет! – буркнул Омелько Нагорный.

– Нет, это не простой миноносец! – ответил Яша. Принесите воды, ребята.

Голос его звучал гордо и уверенно.

Из кухни принесли большую алюминиевую миску с водой и поставили на стол.

– Только не пугаться! – предупредил Яша.

Яшино предупреждение еще больше заинтересовало присутствующих. Тесным кольцом они обступили стол. Яша отошел в угол комнаты. В его руках был какой-то прибор с проводом. Он присоединил провод к электричеству, что-то повернул в своем приборе и скомандовал:

– Миноносец! Налево!

И маленькая модель военного корабля послушно повернула налево в миске с водой.

– Миноносец ! Задний ход!

Модель исполнила и это приказанье своего изобретателя. Но это было еще не все.

– Враг с правой стороны! – крикнул Яша и перевел рычажок в своем приборе.

И в ту же минуту из иллюминатора «миноносца» вылетела продолговатая пулька. Она ударилась о край алюминиевой миски и взорвалась.

– Мина! Мина! – вырвалось у зрителей.

Раздались оглушительные аплодисменты. Начальник заставы подошел к Яше и сказал:

– Ну, Яша, поздравляю тебя! Замечательная модель. В самом деле, это управление по радио – необычайно интересное дело. Будешь хорошо учиться, выйдет из тебя выдающийся изобретатель.

Время прошло быстро и весело. Сашко даже забыл о том, что хотел расспросить Лаврентия о ночной стрельбе. Но сам начальник заставы рассказал ребятам обо всем.

Какая темнота была этой ночью! И небо, и землю, и бурное море – все покрыла черная тяжелая завеса. Сторожевой катер пограничной охраны то зарывался носом в кипящую бездну, то взлетал вверх на гребне огромных волн. Ревели моторы, но и они не могли заглушить пронзительный вой ночной бури.

Командир катера был у себя на мостике, когда дозорный крикнул:

– Товарищ командир! Лодка справа!

Луч прожектора метнулся направо. На волнах качалась лодка. Она подпрыгивала, как ореховая скорлупа. В ней виднелся человек. До берега было совсем уж недалеко, и было похоже, что в эту лодку неизвестный пересел с какой-нибудь большой шаланды.

Катер перешел на полный ход вперед. Лодка была совсем уже близко.

– В лодке! Приказываю остановиться! крикнул в рупор командир.

Каждое мгновенье было дорого! Прожектор осветил седую полосу прибоя. Черный зловещий берег быстро наплывал на катер.

– Берег! Уйдет! – шептал командир, сжимая кулаки.

Раздалась новая команда:

– К пулемету!

И в то же мгновенье послышался выстрел с лодки. Пуля пролетела над головой командира. На катере застрочил пулемет. Нарушитель бросился в воду и поплыл. Новая очередь пулемета.

Злоумышленник взмахнул руками. Его с головой накрыла высокая волна.

– Достали-таки, не убежал! – облегченно вздохнул командир. – Жалко только, что не взяли живым.

И катер круто повернул назад всего метров за двадцать от берега.

Этот рассказ чрезвычайно взволновал Олега. Он сразу припомнил, как встревожили вчерашние выстрелы старого Кажана. Он вспомнил и то, как поспешно бросился Кажан вниз по дорожке. А ведь эта тропинка ведет к морю. Зачем же нужно было старому Кажану так спешить ночью на пустынный морской берег?

Олег без конца повторял про себя строчки вчерашнего письма.

– Да! В этом коротеньком письме – большая загадка!

Олег убежден, что он правильно разгадал значение каждого слова. Он знает, что раскрыл тайну. Но сейчас мальчик снова провернет мысленно содержание письма. Не спряталось ли от него еще какое-нибудь словечко, еще какой-нибудь едва заметный намек?

Сросшиеся на переносице брови нахмурились еще больше, надвигаясь на холодные серые глаза. Олег шел и задумчиво смотрел себе под ноги.

А товарищи в то время с жаром спорили о чудесной лодке, которая должна достаться одному из классов к концу учебного года. Да! Этот парусник – совершенно замечательная вещь! Но получить его, конечно, дело не легкое.

– Ну, шестиклассники, вытащим лодку! крикнул Сашко. – Кто чемпион тяжелого веса отзовись!

– Тяжело будет поднимать!– сказала Скворцова.

– А ты хочешь – перо в зубы и рта чернилами не запачкать! – отозвался Омелько Нагорный. – Я думаю, наша лодка будет!

– А я думаю, – буркнул семиклассник Чабанчук, – я думаю, что у шестого класса кишка тонка – надорвется! Мимо вас лодочка проплывет. Только картузиками вслед помашете!

– Кому это? Не седьмому ли?

– Да хоть бы и нам, семиклассникам! Только вы не плачьте. Мы люди добрые: попросите – и вас покатаем!

Такого издевательства, конечно, никто из шестиклассников вытерпеть уже не мог. По адресу длинного Чабанчука со всех сторон полетело столько словечек, насмешек, острот, что он только растерянно посмотрел сквозь свои очки (Чабанчук был близорук) и больше не посмел задевать своих собеседников.

Олег слушал этот спор. «Лодка! Парусник! думал он. – Какая глупость! Просто детская игрушка!» Разве его, Олега Башмачного, может интересовать какая-то лодка, хотя бы и с парусом? Чтобы он, Олег, будущий герой Арктики, плавал в какой-то лодке! Какая чепуха! Нет, лодка не для Олега. И это все поймут очень скоро! Впрочем; весной его, наверное, уже не будет в Слободке. План у него широкий и смелый. И чем скорее воспользуется Олег скрытой в письме тайной, тем скорее будет выполнен и этот план!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
повествующая о том, какое поражение терпит Сашко в борьбе с Олегом и как Галина получает снова «плохо»

На большой перемене в шестой класс зашел пионервожатый Максим Чепурной и сказал дежурной:

– А ну-ка, Скворцова, давай-ка посмотрим, нет ли у нас в классе художников!

Вместе со Скворцовой пионервожатый осмотрел все парты. На одной из них был нарисован корабль. Впрочем, сказать «нарисован» будет не очень точно. Корабль был выцарапан чем-то тонким и острым – не то пером, не то шилом.

Пионервожатый наклонился над этой партой и долго молча рассматривал рисунок. Потом он поднял свою круглую голову с коротко остриженными волосами, точащими, как иголки у ежа, и отрывисто спросил:

– Олег Башмачный сидит?

Скворцова утвердительно кивнула головой.

У пионервожатого светлые глаза с золотыми точечками, и эти точечки светятся с утра до ночи. Но сейчас они не такие, Скворцовой показалось даже, что глаза у Максима сразу потухли, будто он услышал что-то очень, очень неприятное.

Девочке захотелось в эту минуту сказать ему что-то очень хорошее, чтобы ему сразу стало и веселее и легче. Но пионервожатый хмур посмотрел на нее и молча покачал головой.

Он быстро вышел из класса, а Скворцова почувствовала, как краска зажгла ей щеки, будто она сама сделала эту гадость.

Большая перемена в школе – хорошее и веселое время.

Тридцать минут, целых тридцать минут имеет каждый ученик в своем полном. распоряжении. И столько при желании можно сделать за эти полчаса!

Во-первых, можно пробежать шестьдесят раз из одного конца коридора в другой. Во-вторых, можно забраться в физкультурный зал и вертеться на трапеции мельницей, покуда не закружится голова. Конечно, насладиться этим вволю можно только тогда, когда поблизости нет никого из преподавателей, но это ведь бывает не так редко!

Впрочем, силушку свою можно испробовать и не заходя в физкультурный зал. Для этого достаточно возможностей и в классе и в коридоре. Для этого не нужны ни трапеции, ни брусья, ни обитый желтой кожей «конь». Наоборот, все эти приспособления только затруднили бы выполнение самых эффектных номеров. Здесь нужно только одно: присутствие кого-нибудь из товарищей по школе, на кого мог бы наскочить пробующий силушку. Наскакивать на противника нужно непременно сзади, чтобы сразу сбить с ног и повалить наземь.

Можно также подставить и ножку; если это сделать ловко, противник полетит непременно.

Да что и говорить: большая перемена – это чудесное время! И это прекрасно знал Олег Башмачный. Он высокий и сильный парень, и во всем шестом классе не найдется такого силача, который мог бы побороть Олега.

Но самое большое удовольствие Олег Башмачный получает тогда, когда ему удается уложить на обе лопатки Сашка Чайку, лучшего отличника и первого ученика во всем классе. Жалко только, что бывает это не так часто. Сашко Чайка избегает единоборства.

На дворе январь, а солнце сегодня греет, как в мае. Против окон, залитых солнечным светом, весело танцуют в коридоре голубоватые столбы мельчайших пылинок. В такие дни чувствуешь, как быстро бежит кровь по жилам, как наливаются мускулы, и как хочется сделать что-то большое, героическое, необыкновенное – не то слетать на Марс, не то поймать живого тигра!

Так чувствовал себя в этот день и Олег Башмачный. А тут, кстати, была большая перемена. Олег шатался по коридору, решая важную задачу: чем бы удивить сегодня весь мир. Кругом бегали шумливые ребята, но мальчик не обращал внимания ни на кого. Немного помешал Олегу только пионервожатый. Он прошел мимо и с укором покачал головой.

– В чем дело? – спросил Олег.

– Потом поговорим, – бросил, не оборачиваясь, пионервожатый.

Ну, да это мелочь! А вот то: что за окном по-весеннему светит солнце, это важнее! И, того гляди, в саду запоет синица.

Коридор поворачивает налево, туда, где начинается лестница на второй этаж. Олег смотрит на широкое окно и останавливается. На подоконнике сидит Сашко Чайка. Возле него примостилась Галина Кукоба, и Сашко читает ей по тетрадке стихи.

– А-а! – протянул насмешливо Олег. – Друзья-приятели косить наладили! Стишки читаете? Вроде как Пушкин Онегиной Татьяне? Да?

Олег ждал, что Сашко непременно сорвется с места, а Кукоба покраснеет и убежит. Но все повернулось по-другому. Чайка фыркнул и залился веселым громким смехом.

– Как ты сказал? Да разве Пушкин читал стихи Татьяне? Ха-ха-ха!

А Галина, посмеиваясь, прибавила тоже:

– Олег слышал звон, да не знает, откуда он!

– И звона не разобрал и «Онегина» не читал! – подхватил Чайка.

Это было последней каплей.

– Поцелуйся со своим Евгением! – отрубил Олег. – Вот уж зубрила несчастный! Мне говорили, что в море акула подохла о твоих стихов. По-эт!

И, чувствуя, что эти слова мало трогают Чайку, Олег тут же приступил к решительным действиям. Он вырвал из рук Сашка тетрадь и бросил ее на пол. Эффект получился совершенно неожиданный. Сашко молнией сорвался с подоконника и бурей налетел на обидчика. Переплетенные тела клубком покатились по полу. Испуганно крикнула Галина, но не успела она даже и опомниться, как Сашко уже лежал на обеих лопатках, а на нем в позе победителя возвышался торжествующий Олег.

– Сдаешься? – спрашивал он.

– Нет! – глухо отвечал Сашко.

– Сдаешься?

– Нет!

– Все равно! Моя сверху!

Уже растаскивали борцов подоспевшие ребята, уже спешил по длинному коридору Василий Васильевич, но Олег все еще продолжал кричать, вырываясь из рук.

– Смотрите все, как шлепнулся зубрила и поэт! А я на нем – как мунумент! Ага, стихи! Стихи! В рифму сказал.

– Во-первых, не «мунумент», а «монумент», поправил кто-то из ребят, – а во-вторых, довольно глупостей!

– Пусти Чайку!

– Хватит!

– Пусти! – крикнула Кукоба.

Башмачный бросил на нее торжествующий взгляд:

– Видела поэта?

– Хулигана вижу! – с выкриком ответила ему Галина.

Подошедший Василий Васильевич внимательно посмотрел на раскрасневшиеся лица противников.

– Дрались?

Сашко и Олег молчали. Зазвенел звонок. Большая перемена кончилась.

– По классам! – сказал Василий Васильевич. – А обо всем поговорим сегодня на собрании.

На уроке Сашко боялся даже оглянуться, чтобы не увидеть как-нибудь Галю Кукобу, сидевшую на задней парте. Ему казалось, что Галя теперь уж навсегда потеряла к нему всякое уважение. Недаром же она была свидетельницей его позора. Недаром она видела, как он лежал, распластавшись на спине, придавленный к полу коленкой Башмачного. Правда, он не покорился неприятелю, но это уже не имело значения.

И все это видела Галина! Как же она будет теперь дружить с ним, с таким слабосильным и ничтожным?

И стыд и злость переполнили сердце Сашка. Но злился Сашка больше на себя, чем на Башмачного. Он ругал себя самыми обидными словами, он не мог простить себе, что так по-дурацки позволил одержать над собой верх. Разве нельзя было подставить Олегу ножку? Правда, такие приемы сурово осуждались неписанными школьными законами, но, если эту борьбу видит Галя Кукоба, можно пойти на все! Только бы не позор!

Кто-то легонько толкнул Сашка в спину. Сашко узнал тонкую руку девочки. Он узнал и тетрадку. Это была тетрадка со стихами, которые Сашко Чайка читал Кукобе как раз за минуту до схватки с Башмачным.

Горячее чувство благодарности к Гале шевельнулось в сердце мальчика. После всего, что произошло, после всего этого сама она еще обращается к нему, она поднимает с полу его стихи; она спасает заветную тетрадку! А ведь сам Сашко в пылу битвы забыл об этой тетрадке.

Мальчик хочет обернуться, чтобы крепко пожать Гале руку, но на пороге класса стоит Евгения Самойловна.

Сейчас начнется урок географии. Поверх доски повесили карту, преподавательница переворачивает страницы классного журнала. А на улице, возле школьных ворот, уже, наверно, сидят и поджидают окончания уроков мохнатые овчарки и дворняжки. Они боятся пропустить Евгению Самойловну. Пропустят – и прощайте хлебные корочки! Да еще такие поджаристые, вкусные!

Галя поспешно перечитывает сегодняшний урок.

Она так и не выучила его. Вчера вечером снова плакала мать, снова ссорилась с отцом, и девочка напрасно смотрела в раскрытую книгу. Мысли ее разбегались, как ни старалась она сосредоточиться и хоть что-нибудь понять из прочитанного. Нет! Сейчас уже не выучить! Правда, на большой перемене она успела прочесть заданные страницы, но разве с одного раза запомнишь все это?

«Южный Китай расположен в бассейнах рек, впадающих в Южно-Китайское море, – торопливо читает Галина. – Самая большая из этих рек – Сицзян, при которой стоит город Кантон. Сицзян, Кантон, Сицзян, Кантон… Ну, Кантон еще можно запомнить, Галя знает смешную скороговорку: «Пекин, Нанкин и Кантон сели вместе в фаэтон и поехали в Шанхай закупать Шанхайский чай». Кантон не страшно, а вот Сицзян куда страшнее. Попробуй найти на карте. А еще порт Гонконг, а еще целая глава: «Главнейшие особенности политического устройства». Есть, правда, надежда, что Евгения: Самойловна не вызовет ее сегодня. Может, пошептать про себя: «Не вызовет, не вызовет, не вызовет,» В младших классах это делают. Вдруг поможет! Только при этом надо смотреть прямо на педагога, не спуская с него глаз. «Не вызовет, не вызовет, не вызовет!»

Но Евгения Самойловна тоже глядит прямо на Галю.

– Вижу, вижу, Кукоба что-то шепчет. Она, верно, хочет первой рассказать нам сегодняшний урок, – говорит, весело улыбаясь, преподавательница. – Правда, Галя?

Галя густо краснеет и молча кивает головой. Она чувствует, как к горлу ее подступает какой-то клубок, и она напрасно старается проглотить его.

– Ну, Кукоба, подойди к карте и расскажи нам, что ты знаешь о сельском хозяйстве Китая и о его промышленности.

– О сельском хозяйстве – переспрашивает Галина и чувствует, что у нее что-то обрывается внутри, у самого сердца.

– Да, о сельском хозяйстве.

– Ну, вот… значит, так… Там разводят чай. И пьют его. И вот… И еще… И еще рис…

Галина замолкает. Она безнадежно глядит на класс, на ряды голов над партами и на лицах своих одноклассников видит настороженность и удивление.

– Ну, – удивленно поднимает брови Евгения Самойловна. – Что с тобою, Кукоба? Ну, скажи, чем замечательно сельское хозяйство Китая?

Галина молчит. В классе нависает тяжелая тишина.

Слышно, как звенит где-то перо, воткнутое в парту, и тут же затихает.

Подсказывать не решается никто.

То, что одна из лучших учениц, отличница Кукоба, не выучила урока, поражает всех.

– Ты… не читала заданного? – спрашивает учительница.

Галина молчит. Еще секунда – и она не выдержит, она заплачет. Слезы, горячие слезы подступают к горлу.

– «Плохо», – шелестит по классу, будто беспокойный ветер пробегает по партам.

Галина садится, и ей кажется, что тяжелая и бурная волна сердитого моря швырнула ее наконец на берег. Щеки горят у девочки, дрожат пальцы.