Текст книги "23я бригада - 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Высоченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Есть поражение цели – через какое-то время доложил вахтенный офицер.

– Отлично, хорошая работа товарищи – похвалил Кузнецов – Федор Иванович отворачивайте 15 градусов севернее, и запросите информацию с фрегатов, что там у них на радарах?

– Пока все метки, что и у нас – отрапортовал командир корабля.

– Ну, что же, не будем рисковать, а то нарвемся на вторую кильватерную колонну французов, попытаемся обойти их первую колонну с севера, а там завяжем бой на предельной дальности стрельбы наших орудий и будем стойко биться до наступления темноты, а уж затем попробуем воспользоваться нашими радарами, пойдем на сближение и всыплем французам ночью по полной, чтоб задумались 'от чего это море зовется Чёрным?'.

В 19.50 на радаре появились сразу множество воздушных целей. Средствами ПВО корабельной группы были обнаружены 32 неизвестных самолета движущихся к месту сражения со стороны турецкого Синопа.

– Фёдор Иванович – обратился Кузнецов к командиру линкора – подайте световые сигналы нашим корветам и фрегатам прижаться ближе к основной группе кораблей, а плавающим зенитным батареям выдвинутся вперед, на встречу вражеским самолётам, дистанция между кораблями ПВО пятнадцать кабельтовых, приготовьте переносные зенитные средства 'Верба' для уничтожения бомбардировщиков и торпедоносцев. И вызовите наши истребители.

– Есть – отрапортовал командир и направился к посту боевого управления.

Через каких то 40-50 минут надвигающуюся мглу разрезали росчерки трассирующих 30 мм снарядов и несколько дымных шлейфов зенитных ракет. До подхода нашей истребительной авиации противник успел понести значительные потери, а после появления ЯК-1 и И-185 участь вражеской воздушной эскадры была предрешена.

Многие тогда считали, что это была самая продолжительная ночь 1940 года, так как незамедлительно после отражения налета вражеской авиации, наша эскадра вступала в артиллерийский бой с кораблями противника.

Грохотали 305 мм орудия линкора, 203 и 180 мм орудия крейсеров, а им подпевали 152 мм орудия фрегатов и корветов. Бой шел на предельных дистанциях в 28-30 км, так как Кузнецов собирался максимально использовать преимущества нашей эскадры в наличии радиолокационных станций и систем управления огнем.

Через два часа боя на радарах светились уже все французские корабли и нашим стало жарко, пришлось даже пускать дымы и откатываться из-под мощного артиллерийского огня. Внезапным попаданием вражеского снаряда буквально разорвало пополам один из корветов 39 проекта и Кузнецов дал команду на отход этих кораблей за линию тяжелых крейсеров. Еще через час насколько снарядов сильно повредили 'Красный Крым', а в завершение всему один из вражеских снарядов проник в артиллерийский погреб и вторая башня 'Червонной Украины' с ярким фейерверком взлетела метров на 100 в небо. Это было крайней точкой терпения Кузнецова и тот подал команду на отворот еще 20 градусов севернее и выход из боя.

Даже не смотря на то, что по приказу Кузнецова вся наша эскадра включила дымовую завесу, что бы ввести противника в заблуждение, а сами наши башенные расчеты стреляли по данным радиолокационных станций, все же французские корабли неоднократно добивались точных попаданий. Не избежал повреждений и наш линкор 'Парижская коммуна', получив за три часа боя шесть попаданий в корпус.

– Николай Герасимович – прошуршала рация – прошу, шш-ш, добро на выход из боя, шш-ш.

– Что случилось Константин Сергеевич?

– Имею несколько неприятных попаданий и дырку от торпеды, пошёл уже приличный крен на левый борт, насосы не справляются с откачкой забортной воды.

– Твою мать – выругался нарком – до Поти дойти сможешь?

– Нам главное из боя выползти, чтобы не добили, а там наложим пластырь и дойдем.

– Хорошо, добро, потушить все ходовые огни, выключить радиостанции и отходить курсом север-северо-восток. Судам обеспечения взять 'Молотова' под ручки и довести до базы.

– Принял, удачи всем!

– Внимание – скомандовал Кузнецов – передать информацию на эсминцы, под нами вражеские подлодки, эсминцам приступить к поиску и уничтожению вражеских субмарин, всем кораблям рассчитать противолодочный маневр.

– Прошу добро выдвинутся вперед – прошелестела рация – имею возможность высветить лодки для эсминцев.

– 'Ворошилову' добро на поиск лодок, 'Сметливому' и 'Безупречному' обходите меня, прикройте работу эсминцев и 'Ворошилова', отработайте по самым крупным 'кабанчикам' ракетами.

Через какое-то время радио подтвердило получение приказа, и корабли начали развертываться из кильватерной колонны в линию крейсеров.

– Вот так вот вам и бой – грустно проговорил Кузнецов – это еще хорошо, что ночь навалилась, а то всыпали бы нам лягушатники, вон сколько кораблей покалечили, а один так и вовсе утоп.

Кузнецов, не имея данных о результатах своей стрельбы, дал команду отворачивать еще 10 градусов севернее и идти параллельно грузинскому побережью в сторону Крыма, дабы не пересечься курсом с ударной группой итальянских кораблей. Однако судьба в этот день чуть не преподнесла Кузнецову горький урок, что нельзя недооценивать противника.

В 02.40 в дальней зоне обнаружения советских радаров появились 28 меток кораблей на северо-западе. Кроме того на радаре постоянно горели 14 меток французских кораблей, от боя с которыми Кузнецов убегал, постоянно смещаясь на север. И вот теперь дорога на север была отрезана, теперь путь только на восток к грузинскому побережью, а там, не имея преимущества в скорости, стоило уповать только на действия нашей авиации.

– Николай Герасимович – обратился к наркому командир линкора – предлагаю довернуть южнее на французов и всыпать им по темноте, сейчас наши крейсера обработают их ракетами и нужно дожимать, а то уйдут, далее вдоль турецкого берега отвернуть азимутом 50 на Поти и вытащить макаронников на наши подлодки в районе Трабзона.

– А если эти самые 'наши' с перепугу врежут по нам торпедами, темень то какая, не грех и обознаться, мы тут как в супе с клецками?

– Нет, Николай Герасимович – отмахнулся командир линкора – командиры лодок у нас опытные подводники, мы с ними ночные учения проводили, этот маневр специально отрабатывали. Зажжем опознавательные фонари и проскочим их позиции, а вот врагов на лодочную засаду выведем. К тому же на тех лодках гидроакустики шумы винтов нашей эскадры знают как сиськи собственных жён.

– Товарищ нарком – встрял в разговор Бубнов – я поддерживаю Федора Ивановича, нам нужно как можно ближе подтащить вражеские суда к грузинскому побережью, мои самолёты так далеко пока не летают и с Поти до Синопа не дотянуться, а атаковать противника ограниченными силами не имеет смысла. Вот с утра и вмажем по этим наглым рожам всеми силами.

– Хорошо, командуйте курс на французскую эскадру, эсминцам и корветам вон с района, погасить все ходовые огни, прекратить радио переговоры, работают по радарам только крейсера и фрегаты.

Именно в этот самый момент с радара пропала метка линкора 'Страсбург', который уже давно дымил, демонстрируя признаки обширного пожара.

– Утоп зараза – зло сплюнул капитан 'Парижской Коммуны' – наверное взорвался, давно дымил то гад, да и ракетчики наши отработали на отлично.

– Рано радоваться, нужно всыпать им еще до подхода макаронников, теперь сосредоточить огонь всех орудий на второй вражеский линкор, крейсера пока игнорируем.

И всыпали. Всю ночь шел тяжёлый бой, наши корабли, применяя орудия кормовых башен и умело использовали темное время суток отходили к Поти. При этом наши корабли ночью старались не упускать вражеские метки с экранов своих радаров и как только французы или итальянцы поворачивали на запад и старались выйти из боя, то Кузнецов приказывал дать сигнал 'Поворот все вдруг' и шел, следом забрасывая врага снарядами из носовых башен, стреляя только по данным ПУО и отметкам радарных станций, а в предрассветный час, вражеские самолеты, воспользовавшись приближением боя к турецкому побережью смогли совершить очередной налет, и только в 05.55 изрядно потрепанным советским корабля удалось оторваться от преследования уже объединившейся вражеской эскадры и медленно пойти на восток.

Рассвет показал страшную картину, десятки советских кораблей имели огромные рваные раны, борта и орудийные башни зияли сквозными отверстиями, а у некоторых кораблей вовсе башни были вырваны с корнем и валялись перевернутыми на палубах. После такой картины, Сталин больше никогда не даст разрешение выйти на открытое морское противостояние с флотами вражеских государств. Самым умелым баталистом, яркими красками в море была нарисована картина полного поражения советского Черноморского флота, а Кузнецов смотря на это в своих видениях уже узрел застенки НКВД, ГУЛАГ, и вероятно даже расстрел, за вредительство, саботаж и прочие нехорошие деяния.

Это Кузнецов еще не видел последствия наших ударов по французским и итальянским кораблям, там картина была более удручающая. С рассветом взглянув на состояние своих кораблей, противник решил под прикрытием относительно целых кораблей спешно ретироваться вон из этого злого моря. Вражеская объединенная эскадра медленно поползла к турецким проливам. Именно тогда, примерно в 06.30 в небе над кораблями Кузнецова мерно загудели двигатели наших бомбардировщиков, прикрываемых на высоте новыми ЛаГГами.

Командир первой противокорабельной эскадрильи капитан Крошенинников заметно нервничал, ведь это первый реальный вылет с атакой на боевые корабли. Его эскадрилья уже много раз стреляла учебными ракетами по неподвижным целям, но вот сейчас цели не просто подвижные, но и имеют приличную зенитную артиллерию. Новые ракетные ПЕ-2 работали в связке с самолётами ДБ-3. В этой связке ДБ-3 обнаруживал надводную цель, подсвечивая её своими мощными радарами и бросал одну управляемую бомбу, а затем выполнял задачу по радионаведению, а вот слабенькие радарные станции ПЕ-2 работали в пассивном режиме, так как всю энергию требовалось перенаправить на станцию наведения. Реактивные ЛАГи висели на эшелоне в 7000 м, обеспечивая истребительное прикрытие. Вначале с высоты в 5-6 тысяч метров ДБ-3 сбрасывали на вражеские корабли корректируемые авиацонные бомбы, а потом появлялись ПЕ-2 и наносили удар противокорабельными ракетами. Ракета была ещё сырая, так как головки самонаведения могли устойчиво поймать отраженный от цели сигнал всего с дальности до 2000 метров. Инстинкт говорил командиру эскадрильи, что нужно выпустить ракеты как можно дальше от разрывов снарядов зенитных орудий вражеского корабля, но вот разум настойчиво твердил, что требуется стрелять с дальности не более 1500 метров, иначе по маневрирующей цели можно и не попасть, так как головка самонаведения ракет могла не сработать по сигналу прицельного комплекса.

– Вижу цель, групповая, надводная, дальность три тысячи пятьсот – раздался в наушнике голос штурмана-оператора.

– Рано – спокойно проговорил Крошенинников – стреляем с полутора тысяч, что бы точно в цель. Внимание всем, распределяю цели 1-2 звено – крупный крейсер в центре боевого порядка противника, 3-4 звенья крейсер справа по курсу, 5-6 звенья легкий крейсер с лева по курсу. После пуска ракет все уходим на второй круг и работаем пушками по средствам ПВО эсминцев, чистим полянку для торпедоносцев.

– Есть 1500 – отрапортовал штурман.

– Вижу – Крошенинников чуть довернул самолет, совмещая прицел с крышей огромной башни управления самого большого корабля, перевел тумблер стрельбы на цифру '2' и надавил спуск – внимание ПУСК.

Две ракеты вместе сошли с пилона и дымным следом твердотопливных двигателей разгоняясь, пошли к быстро увеличивающейся тушке корабля, а самолет, потеряв почти полторы тонны веса, вдруг резко задрал нос и полез в облака. Через несколько долгих секунд ракеты врезались в рубку управления вражеского линкора. Набрав высоту почти в 2000 Крошенинников перевел свой ПЕ-2 в пикирование, убрал обороты двигателя и начал высматривать орудия ПВО быстроходных эсминцев. С удовольствием наблюдая, как внизу поднимается огромный столб дыма с пораженной громадины. Немного вдали один из крейсеров имел огромную дыру в развороченном корпусе и уже начал черпать забортную воду. Обработав пушками зенитные расчеты вражеских кораблей, Крошенинников довернул ручку на очередную цель, от которой в небо постоянно взлетали трассеры снарядов мелкокалиберной зенитной артиллерии, и нажал электро спуски авиационных 23 мм пушек.

Через какое-то время после нескольких заходов на средства ПВО вражеских кораблей 23 мм авиационные пушки смолкли, и Крошенинников подал команду на выход из боя и общий отход. Сразу после этого в небе появились новые торпедоносцы ИЛ-2, которые зайдя в борт, бросали свой смертоносный груз в воду.

Результат атаки первых двух волн нашей авиации был ужасающим, как потом рассказывали пилоты торпедоносцев ИЛ-2, что подошли к месту сражения последними, после того, как ДБшки и ПЕшки отработали и ушли, то часть вражеских кораблей держалась на плаву только чудом и отвагой боровшихся за живучесть своих кораблей экипажей, а от некоторых из них в небо поднимались огромные чёрные столбы дыма.

Удар трех полков наших торпедоносцев ИЛ-2 поставил жирную точку в этом тяжёлом сражении, пустив на дно семь вражеских крейсеров и утопив горящий французский линкор 'Дюнкерк'.

В этом почти суточном бою французская эскадра понесла огромные потери в количестве двух потопленных линкоров, пяти крейсеров, а также семи эсминцев. Досталось и итальянцам, но те потеряли всего три крейсера и шесть эсминцев. Кроме всего прочего, вражеские корабли имели множество повреждений, вынуждавших их выйти из боя и спешно идти к Турецким проливам.

Вместе с тем как оказалось позже, наш крейсер 'Молотов' до Новороссийска тоже не дошел, не смотря на подпирающие его с бортов суда обеспечения. Приняв огромное количество забортной воды, фрегат начал валится на борт, подминая под себя спасателя, в результате чего, железные тросы лопнули, а смертельно раненный корабль перевернулся килем к верху и ушел на дно в 10 милях от грузинского побережья. Остальные корабли, как и сам линкор 'Парижская Коммуна' имели огромное количество пробоин в результате чего Кузнецов вынужден был отдать приказ медленно уползти в Поти, а там вдоль берега и дальше до Новороссийска для прохождения ремонта. Таким образом, даже выигранное морское сражение не смогло полностью утопить боевые эскадры франко-итальянского флота, однако силу и решительность советских моряков мы продемонстрировали всему миру, и теперь желающих легкой победы должно поубавиться.

2 ноября 1940 года французское командование, уязвлённое первым поражением, и получив информацию об отходе эскадры Кузнецова на ремонт решило показать всему мировому сообществу и в первую очередь своему электорату, что еще остался порох в пороховницах, а сила и мощь французского флота неиссякаемая, поэтому отступать франки не собираются. Пополнившись кораблями средиземноморской эскадры и даже одним французским авианосцем французская эскадра вновь предприняла прорыв к порту Поти, но, не обнаружив там нашей эскадры, они довернули к городу порту Батум. Чуть позже в прибрежных водах Советской Грузии началось массированное воздушное сражение. С наших аэродромов непрерывно взлетали и шли к морю сотни самолётов, а с турецкого побережья прикрывали корабли франко-итальянской эскадры вражеские истребители. К этому времени британцы с французами смогли перетащить на приграничные полевые турецкие аэродромы почти пять сотен истребителей и в небе над Батуми начались массированные воздушные сражения. Несмотря на упорный натиск нашей авиации остановить вражеский флот так и не удалось, французские корабли ночью сближались с берегом и наносили удар орудиями главного калибра по нашей инфраструктуре и порту, самолеты наносили непрерывные бомбовые удары по городу и аэродромам.

После пяти суток бомбардировок корабельными орудиями французские корабли заставили наших летчиков перевести свои самолеты на запасные аэродромы, и крупные воздушные сражения закончились, а еще через сутки подошли транспортные итало-французские суда и начали десантировать войска на побережье. Таким образом, 5 ноября 1940 года началась первая десантная операция союзников по высадке двух 'диких дивизий' на грузинское побережье СССР. Любая попытка остатков кораблей советского Черноморского флота атаковать вражеские силы приводила к провалу. Хотя в пользу мужеству и отваге наших моряков можно отметить, что за это время героическими усилиями моряков подплава удалось потопить десятки транспортов и даже шесть крейсеров в районе проведения десантной операции. Хотя к правде сказать это были в основном заслуги лодок-минных заградителей, что в наглую выбросили мины по курсу движения кораблей вражеского флота, а нашим торпедным катерам и самолетам-торпедоносцам торпедировать обездвиженные вражеские суда уже не представляло проблем.

Мужество и отвагу советских летчиков была неоспоримой, однако на руку врагу играла малая дальность полета советских истребителей. Как только в нескольких ночных налетах вражеским бомбардировщикам удалось разбомбить советские приграничные аэродромы руководство дало команду перебазировать авиацию на Кубань. А потом оказалось, что подлетное время наших самолетов из-за Кавказского хребта не позволяет в полной мере противодействовать высадке вражеского десанта. Кроме того противник притащил огромное количество эсминцев, оборудованных зенитными средствами, что в конечном итоге привело к большим потерям в самолетах при атаке на вражеский флот. И это вынудило советское руководство полностью отказаться от попыток атаковать корабли противника днем, а ночные атаки, когда с самолетов сбрасывались бомбы-зажигалки на парашютах и под этот примитивный свет торпедоносцы пытались атаковать вражеские корабли к большим повреждениям кораблей не приводили. Не помогло даже использование нескольких десятков новых реактивных истребителей ЛаГГ-1 приспособленных для пуска неуправляемых противокорабельных ракет. В прибрежных водах грузинского побережья отважными советскими лётчиками были потоплены десятки вражеских судов обеспечения, но этого было мало. Как только в стане врага включалась сирена воздушной тревоги, юркие эсминцы тут же начинали пускать дымовые завесы, скрывая свои корабли в густом сером мареве, с которым не справлялись примитивные головки самонаведения планирующих бомб и противокорабельных ракет. Однако даже это не помогало противодействовать нашим новым противокорабельным самолетам ДБ-3 и ТУ-2, которые на максимальной высоте приближались к вражеской эскадре и сбрасывали управляемые бомбы, после чего резко набрав высоту, уходили из под обстрела зенитной артиллерии противника.

Бомбардировочная авиация СССР после отхода советского флота в Новороссийск основные усилия сосредоточила на минировании акваторий Поти и Батуми. Ночью над предполагаемыми местами размещения вражеского флота появлялись четырехмоторные бомбардировщики и на парашютах сбрасывали акустические мины. За несколько дней, непрерывными налётами удалось сбросить в районе портов Поти и Батуми почти две тысячи морских акустических мин, от которых враг начал нести серьёзные потери.

Несмотря на мужество советских моряков, авиаторов и красноармейцев отразить высадку морского десанта не удалось. Сила и огромная огневая мощь корабельных орудий вражеского флота, при поддержке авиации не позволяла и нашим сухопутным войскам сбросить вражеский десант в море. Однако и противник не мог выйти за пределы порта. Первая же попытка десанта продвинутся под прикрытием флота вдоль берега к морскому порту Поти показала, что силы Черноморского флота не спали и успели поставить тысячи морских мин, из-за которых франко-итальянский флот был скован в действиях только на протраленном курсе плавания. Активное действие подводных лодок в непосредственной близости от черноморских турецких проливов вынудило французов и итальянцев задуматься о перспективности продолжения дальнейшей операции, в виду наступления периода штормов и необходимости уводить флот в Средиземное море. Как не крути, но по авиации советы намного превосходили объединенные силы 'союзников' и по ночам наши самолеты наносили массированные удары по высадившимся войскам противника и кораблям на рейде. Французы и итальянцы понимали, что так далее продолжатся не может, рано или поздно флоту будет нанесен насколько серьезный урон, что корабли вынуждены будут уйти, а без прикрытия корабельных орудий десанту придётся туговато.

После поражения, в первые дни операции военное руководство СССР смогло подтащить авиационные резервы и наши самолеты уже не только активно кошмарили врага ночными налетами бомбардировщиков, но и обеспечили надежное истребительное прикрытие своих войск от бомбардировочной авиации противника. При этом советские самолеты применяли новую тактику 'ракетных атак', то есть внезапно появлялась группа советских самолетов ПЕ-2, пускала с дистанции в 1,5-2 тысячи метров неуправляемые ракеты по позициям наземных войск или по береговой инфраструктуре и так же внезапно исчезали. От таких наглых действий 'дикие дивизии' несли большие потери и из-за слабого морального духа начали просто паниковать и требовать вернуть их на родину. Сама десантная операция была рассчитана на поддержку со стороны турок, но турецкие сухопутные войска в бой не вводились, а наоборот были оттянуты в тыловые районы страны для подавления курдских восстаний.

Ситуацию усугубляло не желание наёмников воевать за непонятные идеи, в стане врага начались массовые дезертирства, когда наемные воины из состава в основном мусульманских стран просто бежали в Турцию, спрятавшись там, среди местного населения. При этом за всё время операции Сталин не позволил совершить ни одного налета на турецкую территорию.

В Москве поздней ночью проходило очередное заседание руководства ЦК партии. Речь держал Молотов, который докладывал результаты выполнения распоряжений руководства ЦК партии.

– Товарищ Сталин, товарищи члены ЦК! По вашему поручению 25 октября этого года я лично встречался с японским министром иностранных дел, высказал все наши предложения и пожелания. Ровно через три дня нашему послу в Японии передали официальный ответ на наши предложения.

– Товарищ Молотов, в связи с необходимостью обеспечения режима особой секретности состоявшихся переговоров, не все члены ЦК знают суть наших предложений. Прошу вас разъяснить товарищам – Сталин сделал особый упор на слове 'товарищам' – суть наших предложений и ответ японцев.

– Ну, значит так, товарищи – кашлянул Молотов – мы вышли со следующей позицией: 'на Дальнем востоке и в Тихоокеанском регионе нет критических противоречий и спорных вопросов, мешающих дружескому развитию японо-советских отношений.

Члены ЦК заёрзали на стульях, все прекрасно помнили неоднократные высказывания лично Сталина о том, что требуется вернуть исконно русские территории, захваченные подлыми самураями в тяжёлое для страны время, речь в первую очередь шла об острове Сахалин и островах Курильской гряды. Все посмотрели на вождя, но тот молчал, и Молотов продолжил.

– Исходя из того, что любое недоверие подрывает основы добрососедских взаимоотношений, мы предложили прорвать завесу секретности и в качестве доброй воли обменяться с Японией частью важных научно технических открытий. С согласия японского императора, скрытно, наши кораблестроители посетили несколько секретных японских верфей, а японские 'товарищи' – Молотов аж закашлялся, произнося это слово – посетили наши авиационные заводы в Иркутске и Перми. Мы просим у Японии продать нам два полностью готовых корабля, это авианосец и тяжелый крейсер, а также передать всю техническую документацию по этим кораблям и оказать помощь в организации выпуска этих кораблей на наших верфях. В ответ же мы предоставляем для сравнительных испытаний нашим 'партнерам' по шесть единиц новейших самолетов ИЛ-2 и И-185, а также, как вы понимаете, мы отдаём всю техническую документацию для производства вышеуказанных машин. Кроме того, мы предложили японскому руководству плавающую бронированную машину с соответствующей документацией.

– Кх-кх – кашлянул, привлекая внимание Калинин – я, что-то не понял, мы ведь только сами наладили выпуск этих самолётов, и что же, теперь отдадим их самураям? Зачем?

– За товарища Молотова отвечу я – встал Сталин – мы исходим из того, что японские милитаристы очень сильно озабочены 'теорией жизненного пространства', и это пространство они готовы добывать силой оружия. Нам крайне необходимо вытолкнуть агрессивных самураев на юг во французские и британские колонии. Пусть там себе добывают жизненное пространство, а в нашем Приморье и на Дальнем востоке им делать нечего. Поскольку основная война ожидает японцев на море, то мы предложили усилить возможности японских авианосцев новыми самолетами, а их десантные возможности усилить нашими плавающими бронированными машинами.

После того как Сталин сел, Молотов продолжил.

– Кроме того, мы указали нашим японским 'партнерам', что имеем очень сильные военно-воздушные силы и способны топить вражеские корабли на приличном расстоянии от берега, в чем они убедились, изучив результаты не совсем удачной батумской десантной операции со стороны франко-итальянского флота. Мы довели японцам, что эти наши новые самолеты очень хорошо будут смотреться на палубах их авианосцев, а наличие хорошей плавающей бронемашины значительно упростит императорскому флоту задачу по захвату стратегических островов в Тихом океане. Кроме того, товарищ Сталин не сказал, что мы также передаем японцам наш устаревший корабельный радар первой конструкции. Всё это резко усилит боевые возможности нашего восточного соседа в Тихом океане, что станет неприятным сюрпризом для британцев, французов и даже американцев. В качестве гарантии нашей безопасности мы попросили рассмотреть вопрос продажи Японией нам двух боевых кораблей с полной документацией и оказании помощи по расширению на Дальнем востоке судостроительной верфи в Комсомольске на Амуре и организации производства там боевых кораблей тяжелых классов. Император долго думал, и вот вчера мы получили утвердительный ответ.

– Да товарищи, это выдающаяся победа нашей дипломатии – подтвердил Сталин – если вы считаете, что нам не нужны эти корабли, так я вам скажу – вы правы. Нас действительно не спасет от британского или французского флота наличие этих двух японских кораблей. Однако не о кораблях идёт речь, речь идет о гарантии ненападения со стороны Японии. В результате этой сделки мы получаем как минимум нейтральную страну на наших восточных границах, к тому же мы рассчитываем, что теперь все устремления японской военщины будут направлены на французские и британские колонии, что позволит ослабить японское давление на Китай и позволит нам довести до надлежащего стояния боевую готовность КНР, а это как вы понимаете позволит нам расширить контролируемую коммунистами зону за счет выдавливания войск Чан Кайши на юго-запад Китая. Однако даже это еще не всё, японцам жизненно необходимо с кем-то торговать, и мы предлагаем им торговлю через наши восточные порты углем и железной рудой, а для этого японцы помогут нам провести модернизацию морской верфи в Амурском лимане. Именно через этот порт мы будем вести основную торговлю с Японией. Но собрались мы не только из-за этого вопроса. Сегодня нам предстоит решить вопрос относительно выведения из войны Франции.

Все члены ЦК изумленно посмотрели на Сталина. Сейчас он стал их пугать еще больше. После того как в СССР пришли 'наследники' вождь изменился, он стал более тонко вести игру как внутри страны так на внешнем контуре, а это делало всех остальных членов ЦК обычными, ничего не решающими чиновниками.

– Так вот, люди товарища Судоплатова выполнили весь комплекс поставленных перед ними задач в Бразилии, и более там они не нужны. Я предлагаю перенаправить силы и средства специальной бригады НКВД в Южной Америке на развитие освободительных движений во Французской Гвиане, Венесуэле, Боливии в других государствах Южной Америки.

– А как же Уругвай? – опять не понял Калинин – мы ведь планировании выбить германию с Уругвая.

– Товарищ Калинин – Молотов поправил очки – к сожалению, у нас нет океанского флота, и мы сейчас не в состоянии поддерживать коммунистическое движение даже в Бразилии, и нам нет необходимости решать уругвайский вопрос собственными силами. Сейчас возможности наших судов не позволяют проводить даже контрабандные операции в Бразилии, и открыто поддерживать революционное движение в Уругвае мы просто не в состоянии. Это несчастная страна сейчас находится в полной морской блокаде из-за действия британского и французского флотов. Поэтому мы и предлагаем вывести всех активистов третьего интернационала на территорию других государств Южной Америки для организации там коммунистического движения. Мы позволим Германии и Италии столкнуться лбами с Британией и Францией за контроль над Уругваем. Это заставит наших противников растягивать силы, а у них и так проблемы в Ливии и в Аллавитской пустыне в Сирии.

– Да – Сталин поднял руку – после поражения объединенной средиземноморской эскадры в Чёрном море, французы стали осторожнее и теперь в открытые бои с нами не вступают. Их 'дикая дивизия' сидит на мешках в Батуми и мечтает оттуда смыться как можно быстрее. Недавно, неизвестные курдские террористы атаковали французские посты в Аллавитской пустыне. Кроме того нападению подверглась французская нефтяная миссия, что проводила пробные бурения. Среди убитых террористов было обнаружено множество переодетых в курдов турецких и итальянских солдат. Точно такая же, беспрецедентно жестокая атака произошла на нефтяные итальянские промыслы в Ливии. Представляете товарищи – Сталин усмехнулся – там тоже нашли тела убитых, но теперь уже переодетых французских солдат из их колонии в Алжире. Так, что предлагаю как минимум наградить товарища Судоплатова и его сотрудников за столь блестящую операцию. А что касается вас, товарищ Калинин, то вам предлагается рассмотреть вопрос изыскания средств для закупки нескольких десятков транспортных кораблей в различных странах мира, что бы они могли осуществлять торговое плавание под флагами третьих стран. Нам катастрофически не хватит сил для обеспечения действий спец бригады НКВД за рубежом и на поддержку наших активистов в Южной Америке.

– Средства есть, но у нас нет выхода на внешние рынки – Калинин встал – блокада, товарищи, вы ведь знаете, что мы в торговой блокаде, мы под санкциями, а неразумные действия товарища Судоплатова могут еще больше осложнить наше положение.