Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Александр Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Возле Императрицы в правительственных сферах за влияние борются несколько групп, они и определяют основную направленность российской торговли. Так вот, наиболее сильные позиции имеют сторонники увеличения вывоза из России сырья и полуфабрикатов. Тем более, что английские купцы их активно снабжают деньгами. В Петербурге успели оценить качество наших товаров. Англичане очень опасаются, что предприятие, которое мы хотим здесь открыть, может серьёзно ударить по их торговле. Вам, Иван Андреевич, нужно ходить с охраной. Какие-то нездоровые шевеления начинаются. Да и магазинчики наши тоже нужно охранять.

– Грохнуть бы их всех!

– Эх, Иван Андреевич, нельзя. Даже если на нас не подумают, то реально может война начаться.

– Я понимаю, что нельзя. Но пора начинать выводить их из игры! В своей стране из-за продажных чиновников чувствуем себя изгоями. А тратить в год на взятки миллион рублей, когда по закону мне всё должны предоставить бесплатно, у меня нет ни возможности, ни желания.

– Мыслишка крутится у меня одна, – почесав подбородок, сказал Рустам.

– Что за мыслишка? – спросил Лапин.

– Слушок пустить, что в английском квартале занимаются чернокнижничеством.

– И что нам это даст? – скептически поглядел на Рустама Иван.

– А мы в какой-нибудь их домик под видом уголька динамит подбросим... Слухи плюс взрыв – хороший результат могут дать.

– А если в несколько домов..? – спросил Кощеев.

– Как бы перебора не было, Игнат. Один взрыв и на случайность можно списать, да и народу будет подтверждение, что иноземцы темными делишками занимаются. А несколько взрывов – это уже война! Тем более люди в городе бунт могут поднять, а этого допускать нельзя.

– Согласен, – кивнул Иван. – Только дом нужно выбрать такой, в котором самый "жирный" заморский гусь проживает.

– Само собой.

ПЕТЕРБУРГ. ВЗРЫВ.

Аллейн Фицгерберт – посол Британии в Россию, сидел в кресле перед камином в доме одного из купцов Российской Британской торговой компании Гарри Брауна. Рядом расположились ещё трое английских торговых представителей.

– Сэр, – обратился Гарри Браун к послу, – нам очень мешает деятельность этого московита Лапина. Он нам составляет серьёзную конкуренцию.

– Джентльмены, – оглядев собравшихся, заговорил Аллейн Фицгерберт, – всё от меня зависящее я уже сделал. Строительство ткацкой фабрики под Петербургом, которое затеял этот Лапин, не получило поддержки. Что вы ещё хотите от меня?

– Но он откуда-то привозит свои товары, и они стоят гораздо дешевле наших.

– Что вам мешает торговать по тем же ценам? – усмехнулся британский посол.

– Нам это крайне невыгодно. Тем более не стоит забывать, что и ваше материальное благополучие зависит от этих цен. Мы всегда помогали вам финансово.

– Никто с этим и не спорит, – недовольно поморщился Аллейн Фицгерберт. – Но я условия нашего договора соблюдаю. Или вы думаете, что вся ваша помощь оседает в моих карманах? Так знайте же – нет! Русским вельможам и чиновникам тоже очень нравятся наши фунты стерлинги.

– А нельзя ли сделать так, чтобы этот московит закрыл свою торговлю? – мягко спросил один из купцов, стараясь снизить эмоциональность разговора.

– Что вы имеете в виду? – спросил Гарри Браун.

– Человек может заболеть, у него могут быть проблемы с законом или он сам может стать жертвой разбойного нападения. В Петербурге всякого отребья хватает. До сих пор памятен случай, когда местный разбойник обокрал наш корабль и утонул вместе с награбленным.

– К сожалению, – ответил Гарри, – этого Лапина всегда сопровождает надёжная охрана, которая довольно жёстко пресекает любую угрозу, направленную на её хозяина. Не принесла результатов и попытка поджога его магазинов. Портовые грузчики, которые за небольшую мзду на это согласились, были пойманы, избиты и сданы в полицию. Нашему человеку, который нанял этих безмозглых скотов, приходится скрываться.

– Сэр, – обратился к послу один из участников беседы, – а нельзя ли посадить его в тюрьму?

– К сожалению, русская Императрица благоволит к нему. Каким-то образом он смог завоевать её доверие. Но, думаю, если найдутся весомые доказательства его вины, то это доверие может серьёзно поколебаться, – сказал с улыбкой Аллейн Фицгерберт, – а теперь, джентльмены, вынужден покинуть вас – дела.

Хозяин дома проводил гостя до входной двери, за которой шумел дождливый сентябрьский вечер, после чего вновь направился в комнату к своим коллегам. Возвращаясь, Гарри Браун почувствовал, что немного замёрз.

– Патрик! – позвал он своего слугу, – подбрось-ка в камин угля, а то что-то холодно сегодня.

Не успел британский посол дойти до ожидающей его кареты и сесть в неё, как услышал мощный взрыв позади себя. Буквально через мгновение сверху посыпались осколки стекла и прочий мусор. Обернувшись, побледневший мужчина начал креститься и нашёптывать какие-то молитвы.

ПЕТЕРБУРГ. ВО ДВОРЦЕ ИМПЕРАТРИЦЫ.

– Что вы мне можете сказать, господин посол, по поводу происшествия в английском квартале? – недовольно спросила Екатерина II.

– О каком именно происшествии желает услышать Ваше Императорское Величество? – Аллейн Фицгерберт усиленно прокручивал в голове варианты ответов.

– У вас там что – так много происшествий? – в голосе правительницы зазвенел металл. – Я имею в виду взрыв в одном из домов, который прогремел сразу же после вашего ухода оттуда.

– Это трагическая случайность, Ваше Императорское Величество! Я возношу молитвы благодарности Господу нашему, за то, что он увёл меня оттуда буквально за минуту до этого рокового случая.

– А не подскажете ли, господин посол, что послужило причиной взрыва? – в голосе Императрицы послышались ядовитые нотки.

– К сожалению нет. Все, кто в тот момент находились в доме – мертвы.

– А что вы можете сказать о слухах, которые, как мне доложили, уже месяц ходят по Петербургу об этом доме? Народ шепчется о магии и чернокнижии... На пустом месте слухи не рождаются!

– Мне нечего ответить Вашему Величеству, – и Аллейн Фицгерберт печально опустил голову.

– Жаль, господин посол, очень жаль, – Государыня надменно посмотрела на опечаленного мужчину. – Можете быть свободны. Я подумаю, что мне делать с вами дальше.

Аллейн Фицгерберт поклонился и поспешил выйти из покоев Императрицы.

– Александр Петрович, – позвала Екатерина II своего фаворита.

– Что, Ваше Императорское Величество?

– Александр, – поморщилась женщина, – оставьте этот официоз...

– Хорошо, Катенька, – молодой мужчина прикоснулся губами к руке Государыни.

– Вот и молодец, – она нежно погладила склонившуюся для поцелуя голову. – А что ты можешь сказать об этом происшествии?

– Ты говоришь о взрыве, Катя? – спросил Ермолов, присаживаясь рядом с ней на широкое кресло.

– Да.

– Не знаю, насколько это соответствует действительности...

– Говори, я слушаю.

– Ты знаешь магазины под названием "Приют", которые принадлежат купцу Лапину?

– Весьма наслышана. Хвалят его товары. Говорят, они качеством не уступают иноземным, а цены на них даже дешевле. Кстати, а почему его магазины называются "Приют"?

– Объясняют так... Приют – это место, куда может зайти любой нуждающийся. Вот, например, нуждается корабль в новых парусах – в "Приюте" спокойно можно приобрести ткани для парусов. Нуждается девица в зеркальце – заходи туда же...

– Однако, оригинал этот Лапин, – рассмеялась весело Императрица. Отсмеявшись, продолжила, – так что с этими магазинами?

– Некоторое время назад поймали портовых грузчиков, которые эти магазины хотели поджечь...

– Из-за чего? – нахмурилась Государыня, – товар не понравился?

– Нет, не покупали они ничего в магазинах. Подговорили их это сделать и деньги заплатили.

– И кто подговорил?

– Вроде бы как – английские негоцианты. Насколько я знаю, этот Лапин серьёзную конкуренцию их товарам составляет. Вот и думаю, может взорвать его магазины хотели, да только сами того...

– Вот оно что! – брови женщины грозно нахмурились. – Не хотят, значит, иноземцы честно торговать. Если ещё только раз услышу, что кто-то купца Лапина обидеть хочет, пусть считает, что нанёс эту обиду лично мне!

ЧАСТЬ II

ГАРДЕМАРИН.

ПРИСЯГА.

Ветреным облачным днём 1 мая 1787 года на плац внутреннего двора Морского кадетского корпуса чётким строем вышли выпускники. Посредине плаца стояли четыре одинаковых стола покрытых белыми скатертями. На некотором расстоянии от них застыли офицер-знамёнщик, держащий Андреевский флаг и его ассистент. После нескольких команд общий строй разбился на четыре квадрата различной величины и замер напротив столов. К каждому столу подошёл священнослужитель. Примечательно, что кроме православного батюшки, перед которым образовался самый большой квадрат из выпускников, к другим столам подошли священнослужители других конфессий: католический ксёндз, лютеранский пастор и мусульманский мулла. Стоящий в центре самого большого квадрата Иван Казанцев плохо видел все эти подробности, он старался слушать команды. Вот православный батюшка, держа в одной руке крест, а в другой Евангелие, прочитал молитву и осенил крёстным знамением стоящих перед ним отроков. После чего попросил собравшихся выпускников повторять за ним:

– Я (имярек).

– Я Казанцев Иван Алексеевич, – громко произносит юноша, а рядом звучат десятки других имён и фамилий.

– Обещаюсь Всемогущим Богом верно служить, – слегка распевно продолжает батюшка.

– Обещаюсь Всемогущим Богом верно служить...

– ... В чём да поможет мне Господь Бог Всемогущий. – Вслед за священником повторяют выпускники последние строчки присяги.

После чего над плацем звучит голос адмирала Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова:

– Поздравляю всех с производством в чин гардемарина!

Через две секунды воздух на плацу разрывается от троекратного: «УРА!» и, разлетаясь эхом, ударяется об стены училища, заставляя дребезжать оконные рамы, перед которыми собрались мальчишки из младших групп, смотрящие с восторгом и завистью на выпускников.

ГДЕ МОИ СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ?

В столовой комнате трёхэтажного особняка, что стоял недалеко от Фонтанки, Иван Казанцев и ещё трое его друзей отмечали окончание кадетского корпуса. Вместе с ними в столовой находились Лапин и Кощеев, специально приехавшие ради такого случая из Тюмени. Больше, к сожалению, никто приехать не смог.

– Ну, как вас там, гардемарины, – встал Игнат с полной рюмкой водки, в отличие от юношей, у которых в бокалах было вино, – будущие морские волки! Желаю вам драть всех овец, которые встретятся на вашем пути! Никогда не склоняйте свою голову перед опасностью, но и на рожон не лезьте. Глупо умереть может каждый, для этого большого ума не надо. Только волк – это не овца, которая покорно подставляет свои бока под нож. Волк – это хищник, который чует опасность и правильно на неё реагирует. И ещё... Берегите свою дружбу! Помогайте друг другу в трудную минуту. Настоящий друг никогда не оставит своего товарища в беде! Помните, предавший друга – хуже Иуды! Короче, за вас, гардемарины!

Все собравшиеся с удовольствием поддержали Игната, и дружно опустошили свои бокалы. После этого немного закусили, и тут встал Лапин.

– Господа, если честно, то я искренне вам завидую. У вас сейчас такое время, когда можно загадать любую мечту и стремится к ней, потому что для этого есть всё! Есть молодость, есть силы и желания!

– Денег нет, – выкрикнул один из гардемаринов.

– А для чего тебе деньги? – слегка прищурившись, посмотрел на него Лапин?

Молодой человек слегка растерялся от такого вопроса. Он был из польских дворян, которые ещё при Петре I поступили на русскую службу, но большими успехами похвастаться не могли. Семья была небогатая. Юноша с раннего детства часто слышал, как мать упрекала отца в отсутствии денег.

– Как это для чего? Есть, пить, одеваться, – усмехнулся гардемарин.

– А ты разве сейчас голодаешь, или одет, как нищий? – в тон ему спросил Лапин.

– Нет, конечно, – не нашёлся с ответом молодой человек.

– Запомни одну простую истину... Умный человек деньги потратит на дело, а дурак их растратит на то, без чего спокойно можно обойтись. Дорогие наряды и конные экипажи, куча ювелирных украшений, роскошные балы и развлечения – это всё мишура. За всем этим зачастую прячутся глупые и недалёкие люди.

– Не хотите ли вы сказать, что наша Государыня Императрица...

– Ты орлицу с индюшкой не сравнивай! – жёстко перебил его Лапин. – Не хватало ещё, чтобы кто-то правительницу земли русской нищей считал! Ей по статусу положено быть самой богатой и нарядной!

– Мы дворяне, верные слуги Её Императорского Величества! Нам тоже положено... – не унимался молодой шляхтич, которому похоже вино ударило в голову.

– Ничего не могу сказать про ваших родителей, молодой человек, но за какие заслуги именно вам что-то положено?

– По праву рождения! И не тебе, купец, об этом рассуждать!

Собравшиеся за столом люди примолкли, а Иван Казанцев уже пожалел, что пригласил в гости этого гардемарина. И вдруг в напряжённой тишине:

– Жалко, такой хороший женщина, а отец барыга, спекулянт!!! – процитировал Игнат, после чего громко заржал.

Лапин, который уже хотел проучить этого юнца, глядя на Игната тоже рассмеялся. Остальные ничего не поняли, а молодой шляхтич не знал – обижаться ему или нет. Вроде обидного ему ничего не сказали, но и причину смеха он понять не мог.

– Ладно, – продолжил, отсмеявшись Лапин, – сегодня у нас праздник и споры нам ни к чему. Давайте лучше выпьем за здоровье, которое не купишь ни за какие деньги!

– За здоровье Её Императорского Величества Государыни Императрицы! – вставил своё слово шляхтич.

Все снова дружно подняли бокалы и осушили их до дна.

– А где вы будете служить, господа гардемарины? – обратился ко всем Кощеев.

– Нас приписали к 100-пушечному линкору "Ростислав", – похвалился один из гостей.

– Неужели 100-пушек? – наигранно удивился Игнат.

– Да! На этом корабле мы сможем победить любого врага, разнеся его суда на мелкие щепки!

Игнат подмигнул Лапину. Мужчины уже поняли, что парней немного развезло и пора приступать к следующему номеру сегодняшней программы. По знаку Ивана Андреевича в комнату вошли три музыканта и четыре молодых девушки, которых не так давно проверил доктор и сказал, что они совершенно здоровы. Вино в этот вечер лилось рекой, музыка и песни не умолкали, а ночью комнаты наполнились женскими стонами...

– Вовремя ты, Игнат, меня фразой срубил, – говорил Лапин, сидя при свете керосиновой лампы с Кощеевым в одной комнате.

Друзья нехотя перекидывались в картишки. Молодёжь давно разошлась парочками по комнатам, но кто-то же должен был контролировать эту гулянку. Были, конечно, и слуги, но мало ли что...

– Я, как увидел, что у тебя глаза кровью начали наливаться, решил, что кранты пришли к котёнку! А зачем праздник портить?

– Ты прав. И не доказал бы ничего, да ещё кучу проблем мог бы заиметь. Если уж в наше время дураков хватало, а тут видишь как: "По праву рождения". И ведь не поспоришь.

– Поэтому и нечего бисер перед свиньями метать. Другие два пацанёнка вроде ничего, а этот с гонором попался. Жизнь, видать, ещё не била.

– Бывает такой гонор, что: "горбатого только могила исправит". И что Иван в нём нашёл?

– Да он, похоже, сам пожалел, что пригласил этого шляхтича в гости. Конечно, гонор – это хорошо, но только, как приложение к уму.

В этот момент в одной из комнат раздались громкие женские стоны.

– Эх! – воскликнул Лапин, – где мои семнадцать лет? Ни забот, ни хлопот и по барабану все проблемы.

– А ты чего для себя красотку не подобрал? Сейчас бы тоже развлекался...

– Вот не поверишь, Игнат, мне моей Танюшки вполне хватает. Конечно, когда слишком долго без неё, то накопившиеся пары скидываю с какой-нибудь девицей, но только лишь. А с ней реально, хорошо так и уютно. Я удивляюсь Казанцеву и Агееву. Были бы у меня такие взбалмошные жёны, то давно бы прибил нафиг. А этим нравится.

– Любовь.

– Ага, любовь... Только ты один у нас в холостяках ходишь.

– Молодой ещё, рано мне, – и друзья весело рассмеялись.

* * *

Утром все девицы ушли, а молодые люди очухались только ближе к обеду и снова собрались в столовой комнате. Вид у них был не очень. Алкогольные токсины давали о себе знать. В столовую зашёл Игнат.

– Что, сидите, грустите? – строгим голосом заговорил Кощеев. – И правильно делаете. Девицы-то ваши вчерашние все в церковь к батюшке пошли, венчаться хотят. А после того, что вы ночью с ними сделали, остаётся вам только одно – идти под венец.

– Да, ты что такое говоришь, Игнат? – изумился Иван.

– А ты как хотел? Девку обесчестил и в кусты? Ишь, какой шустрый! Садись, пиши отцу письмо, проси благословения.

Сидевшие рядом юноши удивлённо смотрели то на Игната, то на Ивана. Кощеев достал несколько листочков бумаги, разложил перед всеми, поставил чернильницу и раздал перьевые ручки.

– Это всех касается. Берите ручки. Я буду диктовать, а вы пишите.

– Игнат, а может не надо? – как-то жалобно попросил Иван.

– Надо, надо. Пишем...

Все непроизвольно взяли ручки и приготовились писать.

– Я, такой-то, такой-то, имел дерзость в ночь с 1-ое на 2-ое мая 1787 года... Все пишите? – грозно оглядел юношей Игнат.

Гардемарины синхронно кивнули.

– Так... 1787 года от Рождества Христова поиметь девицу... Каждый пишет имя своей девицы.

– А я не помню, – подал кто-то голос.

– Твою звали Раком-Да, – тут же сказал Кощеев. – Имя пишется через чёрточку после второго слога. Так, поиметь девицу Раком-Ду... Пишúте, как вы имели своих девиц...

Юноши напряжённо пытались что-то вспомнить и перенести это на бумагу.

– Что за бодяга здесь происходит? – спросил Лапин, войдя в столовую.

– Вот, ребята пишут сочинение.

– Какое на хрен сочинение, Игнат?

– Тема сочинения: "Как я провёл свою ночь".

Лапин подошёл к одному из гардемаринов, взял листочек, лежащий возле него, и прочитал...

... Так весело Иван Андреевич Лапин давно не смеялся. Вытирая ладонью слёзы, которые от смеха выступили у него на глазах, он повторял:

– Имел дерзость поиметь девицу Раком-Ду, как кобель дерёт сучку.

Игнат же куда-то пропал из помещения. А слуги начали заносить обед.

– Дядя Иван, а что, Игнат снова, как ты выражаешься, развёл нас, словно лохов? – спросил Ваня Казанцев.

– Нее, не как лохов. Как слепых котят. А вы все купились. Четыре здоровых лба и так подставиться!

– Если бы он бы дворянином, то я вызвал бы его на дуэль! – произнёс шляхтич, сверкая глазами. Он уже понял, что над ним жестоко посмеялись.

– И убил бы его, да? – насмешливо произнёс Лапин.

– Да! – гордо заявил тот.

– А чего же ты своих учителей, которые учили тебя в кадетской школе, не убьёшь? Они тоже смеялись над вами и среди них как раз есть дворяне.

– Но это же мои учителя! – удивился шляхтич.

– Они тебе не враги?

– Нет.

– А Игнат, значит, враг?

– Да, враг!

– За то, что преподал вам урок, он стал врагом? – голос Ивана стал наливаться свинцовой тяжестью.

– Какой он нам преподал урок? – непонимающе посмотрел на Лапина обиженный гардемарин.

– А ты подумай, а то видать плохо вас учителя учили, – с этими словами Лапин вышел из столовой.

– Тадеуш, – обратился к шляхтичу Иван, когда за Лапиным закрылась дверь, – эти люди когда-то спасли моего отца, на которого напал отряд казаков служивших Пугачёву. Они воспитывали и учили меня всему с самого детства. Каждый из них может, не моргнув глазом десяток таких, как мы с тобой раскидать, хоть оружных, хоть безоружных. Поэтому, прошу тебя, не нужно оскорблять их.

– Они посмеялись надо мной! – ответил надменно гардемарин.

– А почему ты говоришь только о себе? Нас здесь четверо и все оказались в одинаковом положении.

– Если бы это были мои слуги, я бы их высек!

– Это не слуги, это свободные люди и служат мне по велению своего сердца. У тебя, Тадеуш, никогда не будет таких верных людей, – выпалил Иван, которого огорчили слова шляхтича.

– Они служат из-за денег! Потому, что твой отец богат!

– Этот дом построил Иван Андреевич Лапин на свои деньги и подарил его мне. А Игнат, сколько я себя помню, вообще никогда не просил денег у моих родителей, но всегда им верно служил.

– И за что это тебе такие почести? И дом дарят и служат бесплатно?

– Тадеуш, так ты просто завидуешь? – вдруг понял Иван.

Ребята уже давно не ели, а слушали перепалку двух своих друзей.

– Ещё чего! Тадеуши никогда никому не завидовали, – с этими словами юноша встал и сделал всем поклон, – честь имею, господа.

Гардемарины остались в столовой втроём, кушать уже никто не хотел.

– Иван, – сказал один из них, – если честно, то так весело меня ещё никто не разыгрывал. А на Тадеуша не обращай внимания. Сколько его помню, он всегда жаловался на нехватку денег.

– Гриша, но ведь и ты не можешь похвалиться богатствами, однако деньги не выжигают завистью твой разум.

– А мы с Артёмом, – Григорий обнял сидящего рядом товарища, – дружбу на деньги не пересчитываем. Мой отец был военным и всегда учил, что верность и честь – это самое ценное, что есть у мужчины.

– Неужели девицу, с которой я провёл ночь, звали Раком-Да? – отозвался Артём и столовую снова заполнил громкий смех.

БУДНИ.

Лапин и Кощеев находились в особняке, который принадлежал корпорации, и вели разговор с Рустамом.

– Ты в курсе, что мы вчера для Ивана Казанцева устроили небольшую вечеринку? – спросил Иван.

– Да, мне доложили.

– Значит в доме, который я подарил своему тёзке, прислуга надёжная?

– Лично всех отбирал. Может немного любопытные, как и все люди, но излишней разговорчивостью не страдают.

– Хорошо, Рустам. И ещё, я привёз одного паренька и трёх собачек. Поселил их у Ивана. Юноша из нашей СБК и хорошо ладит с животными. Сам понимаешь, Иван нуждается в нашей опеке. Молод ещё и доверчив. Вчера, например, привёл друзей. Двое ничего так – смышлёные, а один жадный, завистливый и гордыни в нём, как дерьма в отхожем месте. Плохо это.

– Смотря как посмотреть на это дело.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Лапин.

– Конечно, к нашим делам этого Тадеуша, – тут Рустам улыбнулся, многозначительно глядя на Ивана, – подпускать ни в коем случае нельзя. А вот использовать против наших недругов, играя на его слабостях, можно вполне.

– Они вроде как поссорились, – подсказал Иван.

– Да и пусть. А мы приблизим к гордому юноше своего человека, который будет ему слегка помогать материально и возносить хвалы, направляя его действия в нужную для нас сторону. Заодно будем знать о неприятностях, которые могут ожидать вашего тёзку.

– А есть такой человек?

– Иван Андреевич, наша школа, которая действует под прикрытием ткацкой фабрики, уже подготовила десяток не плохих людей, среди которых есть дворяне. В противовес масонам, мы ещё в Тюмени разработали свою организацию.

– Вы говорите о гончарах?

– Совершенно верно. Нам тоже нужнó своё тайное общество, в которое бы входили люди, которые обладают влиянием, финансами и любят авантюры.

– Знаешь, Рустам, я всегда восхищался прозорливостью господина Агеева, и рад, что у него есть такие умные помощники.

– Мне приятно это слышать, Иван Андреевич. Я помню, как он спас от бедности мою семью и возвысил меня, неуклюжего грязного пацанёнка, до которого не было никому дела.

– Он многим, Рустам, помог.

– Я знаю.

– Помни об этом. А теперь давай к нашим делам. Что у нас с торговлей?

– Всё нормально. Подминаем потихоньку под себя купчишек. Самых смышлёных понемногу обучаем, указываем выгодные направления. Два наших сотрудника из СБК закрепились в Англии, как английские купцы. С документами у них всё в порядке. Ещё двое во Франции и один в Австрии. Шесть человек находятся в Америке и один постоянно с нашими кораблями "Касатка" и "Пиранья". В Петербурге нас пятеро. Итого, если брать западное направление, то на нём работают семнадцать человек. Плюс ещё трое, которые действуют или на подмене или посыльными по срочным делам.

– Как кораблики проявили себя?

– Замечательно! Несколько раз их пытались пощипать, но получили по рукам. Новые пушки, которые установили на них в прошлом году, превосходят по своим качествам все ныне существующие.

– А иначе, Рустам, никак – загрызут. Если не вкладывать деньги в свою защиту, то их у тебя отберут в гораздо большем количестве.

– А война-то, похоже, назревает, Иван Андреевич. Шведы воду мутят. Англичане, которые у нас в стране теряют свои позиции, активно им помогают. Не деньгами, так эмоционально накручивают. А шведский король медитациям не обучен. Всё бьёт копытом, как застоявшийся жеребец.

– Война – это дело Государыни Императрицы. Нам главное, чтобы в случае её возникновения у нас не было проблем. Конечно, если есть возможность помочь Её Императорскому Величеству, то упускать такой шанс нельзя.

– Далеко она сейчас. С начала нового года путешествует по югу России, но по моим сведениям – уже возвращается.

– Вот, как возвратится, нужно аккуратно подбросить ей информацию о нехорошем, как его там..?

– Густав III.

– Вот, и нужно будет проинформировать близких к Государыне людей об этом нехорошем человеке. А то, видать, мало их Пётр Великий в позу ставил, снова гавкать начинают.

– Сделаем. А пока мы пытаемся найти подход к людям, которые могут нам помочь в преференциях по снабжению нашей армии обмундированием и вооружением. Сами понимаете, что деньги на это выделят не малые. И если всё это закупят у нас...

– Да, было бы не плохо. Но с конкурентами работайте аккуратно. Мне Марсель Каримович подсказал, что сейчас нездоровое внимание к "Приюту" нам очень невыгодно, впрочем, как и всегда, – и Лапин на какое-то время задумался. – Кстати, я привёз оборудование, которое позволяет быстро скручивать сигареты и набивать их табаком. Помнишь разговор про это?

– Помню.

– Это оборудование запатентовано, так что смело открывай фирмы по изготовлению сигарет в Европе и Америке. Подробные инструкции к оборудованию имеются.

– А в России?

– В России открывать такие предприятия пока не стоит. Сам знаешь – курить вредно. Пусть наши люди покупают у нас что-нибудь полезное. Лопаты, например. В Тюмени на одном из заводов пресс изготовили. Так вот, с его помощью тысячу лопат в день можно делать, хоть штыковых, хоть совковых. А ещё металлическое полотно лопаты специальной краской покрывают, и оно на долгий срок защищено от коррозии. Я тысячу лопат с собой привёз. По пятьсот каждого вида. Пусть купцы начинают проводить рекламу новой продукции. А в следующий раз привезу тысяч десять и много чего другого. В Америку всё увезём, там сельхозинвентарь в цене, а нам их продукция нужна.

* * *

Гардемарин Иван Казанцев целыми днями пропадал на 100-пушечном линейном корабле «Ростислав». Он изучал устройство судна и его вооружение. С отделением пушкарей, командовать которыми был поставлен, отрабатывал приёмы быстрого приведения орудий в боевое положение, слаженность и точность стрельбы. Объяснял канонирам азы баллистики, занимался с матросами чтением и математикой, стараясь убедительно и доходчиво объяснить нужность простейшей грамотности. Он стремился завоевать уважение среди простых членов корабля. Этому очень помог случай, когда один из канониров неудачно упал и вывихнул себе плечо. Обученный китайским монахом элементарным приёмам костоправства, Иван без лишних проблем помог бедолаге. Если их корабль стоял на рейде, то юный гардемарин ночевал в своём доме, который расположился недалеко от Фонтанки, и утро начинал с тренировок и упражнений, усвоенных им ещё на ферме, благо в доме имелась неплохая спортивная комната. Если корабль выходил в море, и ночь приходилось проводить на его борту, то утро Ивана также начиналось с тренировок, на которых он с несколькими товарищами отрабатывал искусство сабельного боя, которое в будущем обязательно может пригодиться, если придётся брать на абордаж неприятельское судно. Юноша помнил наставления своих учителей и старался посвящать свой день не праздной лености, а чему-то полезному. Он совершенствовал не только своё тело, но и мозг. Иван довольно хорошо умел читать по губам. Этому навыку обучил его Агеев, и юноша не упускал возможности улучшить своё умение, стараясь кроме русского понимать хорошо и другие языки. В отличие от Казанцева Тадеуш старался быть поближе к начальству.

– Что ты, Иван, – говорил шляхтич, – возишься с этими глупыми матросами? Ты должен приказывать, а они обязаны исполнять!

– Чтобы они верно исполняли приказы, их сначала нужно обучить, – добродушно отвечал Казанцев. – А если невежде отдавать приказы, то он и исполнит всё по-дурацки.

– Чтобы безмозглая скотина всё лучше понимала, ей следует хорошенько всыпать! – высокомерно заявлял шляхтич и отправлялся к своей группе моряков, которые находились под его командованием. После чего оттуда доносились крики приказов и ругань.

ЧАСТЬ III

РУКА ТЮМЕНИ.

МУЖСКИЕ ИГРЫ.

Агеев находился на ферме в новом доме Муравьёва. Три года назад Даниил женился на одной из своих учениц, семнадцатилетней Ольге, которую вербовщики привезли из Москвы. У девушки умерла вся семья, и она осталось одна. Люди корпорации легко убедили сироту отправиться с ними в Тюмень. Смышлёную девицу приметил Агеев. И вместо того, чтобы предоставить ей работу на ткацкой фабрике, он направил её к Муравьёву. Даниилу понадобился целый год, чтобы сознаться самому себе в том, что он любит одну из своих учениц. После этого Муравьёв посоветовался с Агеевым. Марсель только поддержал решение друга завести семью. Девушка с радостью вышла замуж за этого большого и доброго мужчину, которого все уважают. Выйдя замуж, Ольга обучения не бросила. Тяга к новым знаниям и желание быть полезным своему мужу сделали её ценной помощницей.

– Даниил, – спросил Агеев, сидя в удобном кресле с чашкой чая в руке, – как тебе водолазное снаряжение?

– Намного лучше, чем в прошлом году. Можно сказать, что мы научились его делать. Наша десятка теперь тренируется днём и ночью. Не успеваем заправлять баллоны.

– На какое время хватает воздуха?

– На двадцать минут хватает. Хотя, ты сам понимаешь, что специалистов в данной области у нас нет. Считай, заново создаём эту науку. Ведём строгий журнал успехов и неудач. Наш воевода в этом деле здорово нам помог. Он в физике шарит, наверное, лучше всех в мире на данный момент. Законы о преломлении света были очень кстати и многое другое тоже. Сейчас создаём подводный рукопашный бой и ружьё, которое стреляет на глубине. Но это так, на перспективу. Я понимаю, что основная задача наших водолазов это поиск ценностей на дне и диверсии.

– Про диверсии я как раз и хотел с тобой поговорить.

– Что-то серьёзное? – на лице Даниила появилась озабоченность.

– Война с Турцией. Сейчас середина мая, а она начнётся где-то в августе. У нас уже разработаны бомбы с часовым механизмом. Было бы неплохо пустить на дно несколько турецких корабликов. Придётся в Крым отправить купеческий обоз, который будет состоять из наших СБК и хитрого оборудования. Тебе нужно поехать вместе с ними. До конца мая тренируйтесь, отрабатывайте, собирайте всё необходимое. А там и в путь.