Текст книги "Прагрессоры Атлантики (СИ)"
Автор книги: Александр Устомский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 2
'Да, мир и любовь – это вам не хухры-мухры'. Майк Науменко
Прежде всего, попытались разобраться со временем. 5 января неизвестного года, маловато будет данных. Витя нас конкретно обломал, по звездам он вычислить дату не сможет. И какой из него после этого Нострадамус? Но если оставить шуточки в сторону, надо признать, что капитан нас здорово выручил. С Колтрейном все мутные мысли сразу пресекались на корню. Витя очень хозяйственный, самостоятельная жизнь за рубежом его научила самостоятельности. Я был домашний. Костя и Ринат жили в общагах, вот они тоже были хозяйственные, сразу уселись в рубке и начали сверять запасы и восторгаться запасом на яхте. Колтрейн рулил – руль у яхты большой, солидный, смотрится здорово. Меня тоже увлекло слушать Витины уважительные замечания в сторону Патрика. Как я понял из нескольких замечаний Вити, Патрик был адвокат, ирландец с голландским гражданством. Очень странная комбинация, но мне не понять этих европейских выкрутасов. Патрик оказался настоящим ирландцем. Я не хочу обидеть славных парней с Зеленого острова. Ирландцы всегда милы русскому сердцу: у них отличное пиво, забавная музыка, они рыжие, и недовольны политикой Англии. Я один раз встретил настоящую ирландку, на мою просьбу – дикая наглость – сказать чего-нибудь на родном ирландском, она мне что-то прострекотала довольно мелодично и коротко. Мне понравилось. И потом тоже. А еще ирландцы долго были бедными, наверное, поэтому, довольно прижимисты и склонны к бережному отношению к вещам. Яхта была в отличном состоянии.
Почему адвокат ирландец сдал личную яхту в аренду русскому джазмену? Ответ прост: Витя с Патриком свои юридические проблемки в штатах разгребал. Спецом нашел юриста любителя яхтинга – Витя умный и дружелюбный. Второе нас очень выручит.
Яхты можно делить по разным способам. По размерам, по цене, по дальности заплыва – наша яхта была круизер, то есть, создана для дальних плаваний, например, для кругосветок. Шведы славятся надежностью своих продуктов. Яхты Холлберг-Расси, блин, как славно звучит, прямо как 'Харлей-Дэвидсон' – были странным сочетанием надежности, удобством в управлении, и повышенным комфортом. Очень дорогие яхты. Но не 'дешевый эксклюзив', они стоили потраченных денег. Витя рассказал мне о том, как началось его увлечение этими моделями. Оказалось, что один из создателей яхт, то ли Расси, то ли Холлберг, не помню какой из конструкторов – пожилой уже мужик, за пятьдесят ему было. Разработал новую схему электроники для управления парусами в одиночку – ручками давно уже никто не дергал за все эти веревочки и шнуры – просто волшебство! Дядька впендюрил свои схемы в новую яхту, и отправился проверять: в одиночку, в кругосветное плавание! Наверное, поэтому эти шведки упирают на комфорт и надежность.
Удачей стало Витино желание 'понтануться'. Чтобы удивить и поразить 'сухопутных крыс' комфортной и благоустроенной жизнью на яхте, Витя по максимуму затарился энергоснабжением, чтобы запускать опреснитель. "Энва" опреснитель выдавал пять тысяч литров в день – и это оказалось нормально для 'сухопутных крыс и крысок'. Сами яхтсмены не грязнули, но бережно расходуют пресную воду. На яхте все просто: или сиди в большом зале и смотри в окна, или выходи на палубу, но там брызгиnbsp;– Повезло нам с Витей. nbsp;– Повезло нам с Витей. , ветер и прочее веселье. Мыться постоянно приходится, смывать соленую воду в душике. А это расход технической пресной воды, питьевая вообще хранится в отдельном большом баке. Уже в самом начале наших приключений, наслушавшись Витиных пояснений о жизни на яхте, я быстро понял, что Витя не просто умник, он 'вумумник', вуму это сокращение от фразочки 'Все Учтено Могучим Ураганом' – у нашего капитана не все, но многое было учтено. На вопрос Рината: 'А где наш 'сундук Робинзона Крузо'? Есть же здесь, на яхте, топорик, пила... для добычи дров на берегу, что, где, когда? Витя, где наши сокровища?' – Витя улыбнулся настоящей голливудской улыбкой, а этим он не пренебрегал, зубы специально отбеливал в своей Америке, и поманил Ринатика к себе. Там он ему что-то показал на экране компа, и Ринат выпал в осадок:
– Да мы не пропадем! Братцы, мы реально спасены. Витяус, ты нас выручил.
На наши с Костей вопросы на тему 'Что там такого вкусного нахомячено' нам предложили посмотреть на списки оборудования и инструментов. Впечатляло. Много всего было попрятано по уголкам трюма.
Пока плыли на островки, которые выбрал для визита капитан. Отвлекались на болтовню и фантазии, время от времени отвлекаясь на хозяйственные дела. Все часы сверили, мобильники сдали в сейф. В сейфе надежней будет. Ринат рассказал о средневековом похолодании.
Оказывается, у них, в Европе, и зимы не было раньше. Вокруг Средиземного моря всегда тепло. В центре Европы тоже без снега зиму проводили. Потом стало холодать. Самые ужасы на четырнадцатый век пришлись: и дожди, и холода, и чума поголовная! Народу вымерло просто жуть – миллионы человек. Потом стало теплей, но Ринат сказал, что прежних курортов не стало. Для Западной и Центральной Европы снежные зимы стали обычным явлением. Осень стабильно пришлась на сентябрь и последующие несколько месяцев.
Витя внес ясность с Америкой. Колумб приплыл в конце пятнадцатого века. В девяносто втором году. Первая его экспедиция в составе 91 человека на судах 'Санта-Мария', 'Пинта', 'Нинья' вышла из Испании 3 августа 1492 года. От Канарских островов повернула на Запад 9 сентября. Пересекла Атлантический океан и достигла острова Сан-Сальвадор в Багамском архипелаге, где Христофор Колумб высадился 12 октября 1492 года. Это официальная дата открытия Америки. Два с половиной месяца плыли.
Мы пришли к выводу, что нам не очень повезло. Поближе к древности, к всяким Македонским и Цезарям было бы веселей. Там бы всем задали жару. Рим можно было обдурить! Стянуть от них все полезное, и рвануть на территорию будущей России.
Россия не была избалована вниманием Римской империи. Хорошо это или плохо – трудно сказать. Римский порядок это хорошо. Но потеря политической самостоятельности – это плохо. Беда у России была одна – ресурсов мало. Дураки и дороги это не беда, это так, полундра (смешное и классное слово, означающее у моряков начало кипеша, суматохи и беспорядков, которые надо исправить).
Честно говоря, нас сибиряков привлекали места с теплым климатом. Ну его этот Урал, хоть там просто золотое дно для начала постройки государства. Кругом дикари, потом молодцы новгородцы-купцы, разбойники-хитрецы там все к рукам прибрали, до уральских гор раскинули территорию подконтрольную их торговой республике. Связываться со славянами и русскими не было никакого желания. Что Новгород, что Киев изначально были торговыми факториями иностранных купцов. Не зря ведь на века закрепилось название торгового пути: 'Из варяг в греки', не русский путь, не славянский, а именно для удобства связи северных купцов с южными, и азиаты влезли обязательно, куда без них. Фактория это такое место, где безопасно для всех, можно привезти товар, забрать выручку и вернуться домой в шик и уют, для шпионского доклада местному начальству. Купцы раньше были настоящими разведчиками, обаятельные, смелые, мастера драться, мастера торговаться и вынюхивать новости, полезные для своей страны. Фактории Киев и Новгород были удобны: и от дома далеко, и от врага не близко, серединка на половинку.
Понятно, что местные Вани и Мани повылезали из своих лесов на блеск приятных глазу мелочей. Им вежливо улыбнулись, и с радостью обменяли дешевенькие побрякушки на свежее мясо, шкурки и грибы-ягоды. Дружить с местными дикарями всегда полезно, если уверен в том, что в любой момент способен прижать их к ногтю. Так и пошло, поехало. Покуражились, пображничали, породнились приказчики с красотками, детишки впряглись в торговлю с детства... все как всегда. Пока не начались процессы реформации политического строя, религиозные изменения – жить было весело.
Если сейчас на Руси князья удалью меряются, нечего там делать – пусть перекипит котел. Хотя... от точных дат все зависит. Будем решать потом.
Первоначальное решение было принято: не лезем никуда наобум. Тихо сядем в норку и оглядимся по сторонам. Иначе все отберут, все украдут местные жлобы.
Витя сразу нас настраивал на обустройство базы у моря-океана. Не интересно ему было лезть на сушу. Он прав. Он был чертовски прав – на яхте всегда можно удрать от неприятностей. И климат хороший, мягкий, теплый, всегда весна.
Когда надоело фантазировать и мечтать, занялись делом. Настрогали бутеров, не жалея колбаски и рыбы, и разошлись по своим интересам. Ринат ушел разбираться с инструментами и всеми этими техническими приблудами.
Мы с Костей присели и принялись сговариваться. Тема была серьезная. Главная тема, если честно. Опасная. Реформа христианства. Без религии никак идеологию не выстроишь.
Ринат и Витя доверили нам с Костей начать разбор с идеологией. Против христианства как основы идеологии никто не был против. Категорично решили обойтись без должности главного попа. Коллегиально порешаем важные вопросы. Четыре человека это уже не 'три дебила', это сила помощней – на одного придурка больше:) И власть тоже разделим, как и ответственность. Забавно, триумвират – союз трех мужчин – был явлением не частым, но привычным, термин ведь образовался, прижился. А вот с правлением четверых уже не прокатило. Это понятно: четыре человека могут разбиться на два лагеря и тогда труднее будет сговориться. Но мы были в положении мерзком, кроме нас самих никто нам не поможет. А от меня все эти европейцы получат трендюлей обязательно. Я однажды спросил папахена: 'Слушай, а как оно было? Все эти перемены власти. Ведь четыре раза власть меняли: СССР, путч, СНГ, наша Россия'. И папа ничего мне толком не ответил. Понятно, что у нас в Сибири все не так как в Москве кипело, но уж слишком много перемен. А глаза у папахена были грустные. Без гуманитарной помощи с Запада во времена волнений не обошлось. Спасибо им за подарки от чистого и честного желания помочь молодой русской демократии. Они мне за Севастополь реально ответят: и за Крымскую войну, и за Родину в дыму.
Не нравилось мне вся эта жуть попаданская. Не верил я в возможность внезапного возвращения домой. Нафиг, надо быстро автоматы Калашникова и Кольты настрогать и устроить 'последний и решительный бой' – может повезет и меня быстро укокошат. Все лучше, чем здесь разбираться с глобальными проблемами. Но про эти свои мысли я помалкивал.
Если вдуматься, христианство с его 'миролюбием' и 'нет эллина и иудея' – это идеальная религия для основания разведки и контрразведки, шпионажа – а значит власти над мирскими царями и прочими военными. Папа – глава мощнейшей группировки по контролю власти. Исповедь хороший инструмент влияния – не было никакой 'тайны исповеди' – значит, священники имели тайную власть над мирянами.
В первые века становления христианства исповедь представляла собой не тайную, а публичную процедуру, что подразумевало обличение грехов не только перед священником, но перед всеми членами общины, составляющими в совокупности Тело Христово – Церковь. Открытость процедуры исповеди повлекла к снижению числа обращающихся в церковь за покаянием. Ввиду падения интереса прихожан к исповеди, Церкви приняли решение утвердить тайный формат исповеди. Пересмотр характера исповеди требовал установления особого доверительного отношения между священнослужителями и паствой, что диктовало проявление уважения к сакральному смыслу процедуры исповеди со стороны государства
Падения интереса прихожан к исповеди на раннем этапе становления и укрепления христианства это плохо для христианства. Но! Что мешало к возврату к публичному покаянию потом, когда христианство окрепло? Нет, делиться властью никто не захотел. Церковь получила инструмент влияния на мир – факты исповеди, как данные для интриг, осторожного проведения своей политики.
Костя оказался отличным католиком. Он на латинском вполне сносно трещал с Ринатом. Да он псалмы пел! Завидно, со своим французским, английским, немецким и верхушками по всем европейским языкам я понимал их неторопливый разговор. Но Ринат постоянно поправлял Костину грамматику. Мне он хитро усмехнулся и пообещал курс обучения вечно живой мертвой лингва латине. Я с радостью согласился. Лингва латина нон пенис канина – очень хороший язык, и красивый, мне нравился своим звучанием.
До прихода Рината мы решали вопрос с выбором мифического отца основателя нашей версии христианства. Фигура апостола Фомы выглядела милой и привлекала чем-то невыразимо симпатичным. Костя сказал, что Фома похоронен в Индии. Но это ничего, мало ли где он путешествовал. Трогать Матфея, Марка, Луку и Иоанна не стали – это канон, это святое, пусть их всякие остальные утешаются. Нет, это не дело апокрифы сочинять на такие памятники. Я, болтушка и дуремар, у меня на ноутбуке было мало книг: 'Мастер и Маргарита' Булгакова, 'Игра в классики' Кортасара, взял перечитать 'Анну Каренину' Толстого (неприятный типок, но писатель от бога, гений, не могу года представить без желания перечитать что-нибудь из Толстого), Гоголевские 'Вечера на хуторе', Панасье и Савицкий это завсегда. Еще несколько любимых пустышек жанров альтернативной истории и фанфикш. Сплошной худлит. Витю я послушал, и все рабочие материалы перенес на домашний комп – сломается бук, зачем потом нервничать. А вот у Костика была отличная библиотека по истории христианства, по средневековью, по всяким рыцарям, и фэнтези у него было много. Все это ерунда. У него было несколько апокрифов. И от Фомы был! И когда я быстро пробежал глазами я испугался – наш человек! С самого начала зацепило:
'Иисус сказал: Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен, и, если он потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем'. Нам искать не переискать, потрясения это по нашему, удивляться дальше некуда, и свое царство четырех потеряшек мы обязательно построим.
Фома был славный кекс. Я скачал себе его апокриф и принялся изучать. Костя с Ринатом перешли на тему многоженства и гарема. Быстро сговорились, что обойдемся без обрезания, многоженство принимается, Аллах велик, и Магомет пророк его, Коран это великая книга. А идея джихада нам обязательно пригодится – мы всем потенциальным реформаторам милого католицизма уши надерем.
Если уточнять по личностям, Костик и Ринат были верующие скромные, но какие-то настоящие, без фанатизма, но надежные. Витя был безбожник, там все неясно было, но не упирался в религию и веру. Я был неверующий православный. В детстве окрестили. На исповеди я один раз был, по приколу, исповедался и понял – пустое все это. В храмы не ходил, не интересно. Любоваться архитектурой я не любил, не понимаю я этого. Один раз решил для себя: смогу перед смертью попа вызвать, может быть и вызову. Мне были приятны языческие прибамбасы, многие другие религии, буддизм вставлял только держись! С христианством меня роднило одно: я поминал имя святое всуе. Есть такая черта у людей, когда их резко напугать – они либо чертыхаются, либо непроизвольно бога поминают.
Я всегда вскрикивал: 'Матерь Божья!' Мария это католическая фишка. Но я был более спокоен, как Майк Науменко: 'Мария, я что-то не вижу нимба над твоей головой'.
Костя знал, посмеивался надо мной, но не пудрил мне мозги, я тоже честно уважал его католичество. И мусульманство Рината мне нравилось.
Мир во всем мире мы не устроим, любовь у нас тоже будет избирательная и придирчивая. Но мы постараемся.
Доплыли к обеду до островка, до большого острова Розы не стали тянуть. Отличный типичный островок Карибского моря: пальмы, сосенки мелкие, ненастоящие какие-то, и много цветов и всяких лиан. Но не джунгли, не влажно, ветер с моря продувает насквозь. Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья – навсегда! Шашлыки и ананасы. Бананов не было видно. С кокосами возился Ринат, и даже что-то наковырял в миску, чтобы добавить вкуса к маринаду. Мы как дикари суетили по островку, маленький он был, в несколько футбольных полей площадью, никаких родников, ручейков, но растения зеленели – непонятно.
Уселись на земле, у мангала, откупорили пару бутылок вина, листья заменили скатерть, принесли посуду и зашашлычили, под беседу на важные темы. Кто виноват? Обойдемся без поисков виноватых и судей. Что делать? Выживать и жить в свое удовольствие. Свою точку зрения на ситуацию всего этого прогрессорства я постарался выразить четко, фигвам всем чужим дядям:
– Я тотальный патриот. Россия мое отечество. Это полный дурдом, с языком так дружить. Патриот, это от патрос – отец, мужского рода. Отечество – среднего рода. Родина – женского рода. Отчина, Отчизна – вообще загадочные слова. Ладно, не отвлекаемся. Тотальный, значит полный, абсолютный. У меня есть родина и другой мне не надо. И не понимаю тех, кто недоволен иностранцами. Не понимаю, по каким причинам их ругают, ненавидят. С какой целью негативят на иностранцев – это уже вопрос другой, конкретный, там детали знать надо, кому выгодно. Главное вот в чем – возьмем конкретно англичан, потому что нам русским всегда 'англичанка гадит' – Наглы – достойны уважения, они враги России. И это нормально. Англичанин просто обязан любить свою Англию, и все остальные страны рассматривать противниками интересов Англии.
Все на этом держится: люби свою Родину и гноби иностранцев. Не правильно сердиться на дождь за то, что он мокрый. Русский император, тот еще рыболов который, высказался очень прямо, недопустимо прямо для политика такого уровня, назвал кошку кошкой: 'У России только два верных союзника – ее армия и флот'. Эту часть цитаты знают все. Но все, почему-то, не припоминают откровенное, даже циничное продолжение цитаты: 'Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас' – прямым текстом русский император указывает на врагов своей страны. Все враги кругом!
Самое страшное в том, – я вздохнул и закончил продуманную мысль. – Что нет у меня здесь никакой Родины. Вон моя родина – на якоре стоит.
Я кивнул головой в сторону яхты и продолжил:
– Создадим Отечество для людей – честь нам и хвала. А остальных давить надо, просто потому, что они иностранцы.
– Жесток. Бескультурен, – хмыкнул Костя.
– Нет, Костенька, – не согласился с ним. – Ты еще увидишь мою культуру общения! О, я буду улыбаться, я буду выражать искреннее внимание к иностранцам. Но только с ножом за пазухой. И при первом удобном случае я задавлю любого иностранца ради выгоды нашей страны.
Ринат поддержал меня:
– Я вам хочу напомнить Дюма. Три мушкетера, помните? Там есть интересная глава, кажется, так и называется: 'Французы и англичане'. А смысл прост: Д'Артаньян встревает в дуэль с англом. И тот ему говорит, что неплохо бы и друзей позвать. И когда Д'Артаньян приходит к мушкетерам, все в один голос восторженно кричат: 'Вас послало небо, дорогой Д'Артаньян! Убить англичанина – просто подарок судьбы'. Все просто. Есть мы, и есть они. И у каждого своя Родина, за интересы которой и надо бороться. А вся эта 'культура-шмультура', это для облегчения работы политиков и дипломатов. Точно Лешка сказал: работа ведь тяжкая, для нервов вообще могила – договоры вести с иностранцами.
– А общечеловеческие ценности, с ними как быть? – задумчиво спросил Витя.
– Ценности они общие, для абстрактного земного сапиенса, – высказался ему в ответ. – Взять, к примеру, музыку. Вообще таинственная культура, язык у нее общечеловеческий. Я в полном восторге от блюза и джаза, но Америку, как страну не принимаю. Каторжане, беглецы, искатели приключений, как они вообще смогли выжить в этом котле наций, непонятно.
– А литература? – спросил Костя. – Ты же любишь читать иностранцев. Все любят.
– И что? Культура-литература, это все к чувствам происки. А мы о разумном подходе говорим. Литература, она вообще, как история. Я вот не верю в историю. Пишут победители, переписывают новые победители, и нет этому конца и края. Факты настоящие – вообще не подлежат разглашению. Жуткие просто потому что. За родную сторону не пожалеют и жену. Тарас Бульба вон сына расстрелял. На уровне большой политики все надо держать в секрете. Навсегда. Если мы решим укокошить какого-нибудь короля. Мы же его реально сможем исхитриться и 'тогось'. Надеюсь понятно, что об этом будут знать только мы четверо и все.
Да, блин, Костик – мы новое христианство выдумывать собрались – это же вообще страшное дело. А без религии никак. Нам вера строить и жить помогает.
Витя рассмеялся:
– Мы тупые! И это хорошо. Мне страшно подумать, что мы могли бы натворить, будь мы специалистами в металлургии, химии и прочей машинерии, инженерии.
Мы не прОгрессоры. Мы прАгрессоры. От слова 'агрессия'. У вас все мысли движутся на развитие технологии убийства. Но я понимаю. И мне это не нравится. Терроризм это вонючее дело.
– Терроризм не наш метод! – даже вскочил с земли Ринат и погрозил, почему-то в мою сторону, пальцем. – Можно сделать огнестрел. Можно располовинить бинокль и сообразить оптический прицел. Но! После нескольких убийств подумают на нас. Терроризм сразу объявляет нас врагами всему миру. А оно нам надо? Наш метод – это диверсия и шпионаж! Допустим, есть объект – Ришелье, гений политики и управления. Он за родную Францию ничего не пожалеет. Сначала его агитируем за нашу власть. А если не сдается – травим! Именно тихо ликвидируем и запускаем слухи об 'убийстве мудрейшего кардинала его врагами и завистниками'. В стране врага растет анархия и бардак. А нам только и польза. И мы белые и пушистые.
– И прошу не путать, – добавил я на это. – Терроризм это подло, это жутко – убивать мирных людей. 'Лес рубят – щепки летят' – это вообще подлейшее оправдание для политика. Политик – это уже не мирный человек. Взялся за власть – не бойся пропасть. Точка. И да – я за Джеймсов Бондов – шпионаж, все такие из себя красивые, мы им принесем радостей полные штаны.
– Наркоту я синтезировать не стану, Зубриков, – нахмурился наш фармацевт.
– Что ты, что ты! Окстись, татарин, какой ты грозный доктор, – завопил я во весь голос. – Никогда. Никакой. Наркоты. Первый закон нашей... нашего государства. С этой дрянью свяжешься, сам по уши испачкаешься. Вы что, мужики – поверьте нам с Костяном, ужасы, детская наркомания это хуже, чем ужасы. Я после того, как с темой ознакомился, спать не мог от кошмаров. Наркота не лечится.
– Никакой наркомафии, – согласился Костя. – Изобретайте автоматы, хоть бомбы, но без наркоты.
– У тебя и сравнения, – удивился Витя.
– Витя, бомбы они сразу выдают умника, изобретателя. Наша пара Штирлицев на бомбы не согласятся. А наркота это яд, это втихую травить надо осмелиться. Подленькие мысли, они дорогой в Ад заканчиваются.
– Благие намерения тоже из этой темы, – задумался Витя.
Посмотрел на Витю и рассердился, не надо нам таких мыслей в голове, незачем мутить измены:
– Витя, послушай внимательно. Все эти европейские умные мысли честно дели на заразу меркантилизма. Попы думают только о выгоде своей религии. И делиться влиянием на прихожан, на паству – вот умное слово – ни с кем не хотят. И правильно делают. У каждого своя работа, и делать ее надо честно, упорно, с молитвой. И всем своим подопечным капать на мозги – слушайте только меня! А остальные соблазнители – смущают вас, это у них 'благие намерения', а у меня все схвачено – у меня церковь, я при боге работаю. Почувствуй разницу.
– Ну, ты и развороты корчишь, Леша, – уважительно покивал головой Костя. – Но есть в этом что-то правильное. Иезуитское.
– Конечно, я прав! Попы – мужики реальные, честные, ответственные – за свою церковь удавятся. Нет, – быстро поправил мысль. – Давиться нельзя, это грех. На костер пойдут за свои убеждения.
– На крест, – добавил Костя.
– Константин, как апостол апостола я вас прошу, без намеков. Тайна окружает высшие материи, – серьезно заметил я.
– А вы уже и в апостолы подались, – Витя даже перестал кушать. – Это пока я вел яхту, вы там втихую в каюте тайную вечерю устроили.
– Витя, а серьезно, – прищурился на него Костя. – Подумай раз и навсегда. Кто нас сюда послал? Можешь, что угодно фантазировать, ты умный. Но это в любом случае сила, очень серьезная сила, чудо.
– А вы, каким боком к ней пристраиваетесь? Жулики, – улыбнулся капитан.
– А мы не пристраиваемся, нас без нашего согласия пристроили. А бог один. Един и все такое, – рассмеялся на его насмешки Ринат. – Они даже за гарем агитируют, хитрецы озадаченные.
– Я за многоженство, – поправил я Рината. – Я не знаю, что такое гарем. Выглядит симпатично, но там очень серьезные надо устанавливать порядки. Восток дело тонкое. Не-не, не надо с этим связываться. А две-три жены это еще можно разрулить. Да ты и сам согласился – у нас генофонд особенный. Делиться надо.
– Прогрессорство в чистом виде, – покивал головой Костик. – Культура сексуальных отношений тоже требует внимания.
– Кама сутра выдумана тысячи лет назад. Нормально все с отношениями.
Витя серьезно на нас посмотрел и начал выспрашивать:
– И что вы там напридумывали? Посланники высших сил.
– Все будет серьезно, капитан. По высшему уровню. Библий у нас три экземпляра. Патрик хороший христианин оказался, у него и католическая и протестантская библии нашлись. У Рината Коран. С православием тяжко без первоисточника, но мы со всей честностью за русский образ мысли постараемся.
– Порадеем, – поправил меня Костя.
– Порадеем, брат мой, именно порадеем. Истину глаголешь.
– Два придурка, – рассмеялся Витя, но добавил. – Дело нужное. Без опиума для народа никак. И ты зря, Костя меня за неверующего держишь. Вы крысы сухопутные, океана не видавшие.
Капитан отложил шампур и серьезно нам рассказал:
– Все эти моря, заливы и проливы – все это ерунда. Мы люди ограниченные. Мы цивилизованные – горожане, одним словом. Нас окружают стены. Со всех сторон ограничивают нашу точку зрения. В квартире, в коридорах, на улицах стены домов, машины ездят, деревья стоят, люди организованными группами ходят. Мы привыкли к ограниченности, и нас это не колышет. Это как оправа у очков. Человек с плохим зрением не парится, не замечает ее.
Океан все ломает. Ты уходишь от берега и попадаешь в иной мир. И этот новый мир, он потрясающий. Яхта не мешает – она, как та оправа. Ты сроднился с ней, ты сразу чувствуешь, если непорядок: ты слышишь яхту, она не молчит, она разговаривает. Проходит всего пара дней вдали от берега и вот тогда... 'не бывает атеистов под огнем'. В открытом океане хорошо по мозгам бьет. Вам быстро в извилинах порядок наведут.
– Врагу не сдается наш гордый 'Варяг', пощады никто не желает, – с удовольствием пропел я и добавил. – А как мы яхту назовем? Мне не нравятся эти буковки нерусские на борту нашей красавицы.
– Зубриков, не лезь не в свое дело, – спокойно возразил Витя. – 'Moment of Glory' хорошее название. Заставляет помнить о важном. Я лично зову ее Глорией.
– Минута славы, – Костя уважительно покивал головой. – Патрик очень осмотрительный хозяин.
– 'Момент славы', Костя, 'момент', – я сразу влез с уточнениями в новую тему разговора. – Это напоминание о кратком времени, нечего сидеть и наслаждаться успехом, работать надо постоянно, очень предусмотрительно и верно названа красавица. Нам пахать, не перепахать.
– Спасибо, Леша, успокоил, – улыбнулся Витя. – Я могу перебрать буквы. Наберу кириллицей.
– Не надо трогать буквы. И кириллица не к месту. Латинские буквы не привлекают внимания. Momentum на латинском означает 'движущая сила', – добавил Ринат. – Зацените тонкость момента, так сказать.
– Ого, это совсем другое дело, это прямо про нас, – такое название мне нравилось.
– Смешной ты, Леша, то нравится, то не нравится, быстрый очень. Суетливый ты, несолидно с тобой, – снисходительно заметил Витя.
– Есть такое дело. Но я не то чтобы суетливый, я суматошный в процессе подготовки, на стадии начала серьезного дела. Потом я спокойно работаю по правилам.
– А как мы яхту назовем? Родину нашу, как Леша выразился, – вдруг спросил Костя.
– Как страну назовем? В любом случае, мы же приняли решение прикрыться легендой римского происхождения. Легионеры ветераны уплыли на поиск лучшей судьбы. Мы потомки. Легион – от латинского лего и легере – собирать, – сразу внес ясность Ринат.
– Круто. Нормальное понятие – о соборности напоминает, – я сразу улыбнулся на предложение. – Предлагаю так и назвать страну – Легион.
– А как ты военный легион назовешь? – спросил Витя. – Атлантида – вот отличное название. Вся судьба будет связана с доминированием в атлантическом океане. Удержим власть в нем за собой – тогда империю выстроим точно.
– Атлантида это круто – древнее слово, тяжелое, мощное – отличное название, – согласился с ним Костя. – И легенда приклеивается: потомки древних римлян, застрявших в Атлантиде.
– А чего сразу римлян? Я может хочу за фиников выступать, за финикийцев.
– Ты Леша можешь выступать хоть за тех, хоть за других, – рассмеялся Ринат. – Хоть за фиников северных финляндских, хоть за фиников южных средиземноморских. Нам по барабану. Мы римские прихваты никуда не спрячем. И без латыни мы никуда не уйдем.
– Олехувя, – отмахнулся от этих жучил.
– Олвис китос, – сразу рассмеялся Витя.
– Это они на горячем финском познаниями хвастаются, – пояснил Костя Ринату.
– Ринат, ты про огнестрел говорил, – вспомнил я о важном. – А ты уже и порох сможешь химичить? А какой состав?
– Состав пороха это бред в нашем положении, – усмехнулся Ринат. – У каждого алхимика свой состав пороха, и дело не в количестве, а в качестве ингредиентов. Селитра разного качества, уголь разный, насчет серы сложно сказать. Но селитра точно разнится по качеству в разных местах проживания. Пока нет технологии производства – все рецепты это филькины грамоты и ерунда. На уровне: как далеко стреляет лучник. Все зависит от лука, стрелы, физического состояния стрелка, погоды...
– Ринат, ты упираешься в какие-то придирки. Ясно все с этими мелочами. Но есть ведь примерное, среднее понятие о дальности стрельбы. Иначе вообще бесполезно разговаривать на разные темы. К любому слову можно придраться: 'А что вы понимаете под смыслом этого слова?'
– К каждому слову не стану придираться. Но с глупостями, зачем связываться. Есть вещи, которые требуют строгого определения.
– Это он про миллиграммы воды, которые обязательно входят в состав любого пороха, – добавил Витя. – Влажность атмосферы никто не отменял.
– Ринат, нам нужны пушки побольше! Ты реально патроны можешь заделать?
