Текст книги "Милый мой волшебник"

Автор книги: Александр Гребёнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

И тут же набрал номер Нестора.

Тот долго не отвечал, но вечером все же выловить его удалось.

– Лицо готово, – сказал Нестор. – Почти вся голова. Осталось подобрать подходящее туловище... Подходящее туловище подобрать и … дело в шляпе!

– Давай, поторопись, заказчица нервничает, – говорил Корнелий, сам переживая оттого, что будет после.

Нервно потирая руки, он вышел на балкон посмотреть на шумящую полудневную городскую весну.

Возле тополя, плещущего на ветру листвой, он заметил фигуру парня. На голову его был наброшен башлык. Смутно почувствовав какую-то тревогу, Корнелий вошел в комнату, закрыв за собой балконную дверь.

Глава пятая. Свершение волшебства

Нестор Салогуб ехал на велосипеде против ветра. Под мышкой у него был объемистый пакет. В лицо летели брызги дождя, время от времени он вытирал их и спешил вперед.

Настроение Нестора было никудышным – его дорогая и любимая Лиза переселилась жить к Маслюку, человеку хитрому и циничному, но эффектно выглядевшему парню с бронзовой фигурой атлета. И теперь Нестор в очередной раз сетовал на судьбу.

Все эти свои проблемы он чистосердечно выложил Корнелию при встрече.

Они сидели, спрятавшись под красными круглыми зонтиками уличного кафе. Накрапывающий дождик прибил бело-серые тополиные гроздья к асфальту. Ветер нес влажные струи.

Корнелий старался утешить друга, сидел, прищелкивая языком:

– Вот ведь Лизка! Не ожидал я от нее... Да, ладно, помнишь в школе она кружила головы сразу двум.

Нестор поморщил губы, наклонил в отчаянии лысую голову, на которую попадали капельки дождя.

«А ведь он страшноват», – подумалось Корнелию. – «Настоящий Голем! Кукла из уличного балагана, из страшноватой пьески. Он сам становится похож на свои куклы, на тех персонажей, которых создает. Такова видно судьба каждого мастера – становится похожим на свое детище».

Но вслух он ничего не сказал, только поддержал своего друга, сказав добрые слова утешения, положив руку на плечо.

У Нестора были печальные блестящие глаза.

Он извинился, засобирался, ссылаясь на срочные дела, на то, что дома остался один Жорфе, как бы не натворил делов! А еще в театр нужно заехать...

Звякнув велосипедом, он зажурчал по лужам и скрылся.

Оставшись один, Корнелий развернул пакет и вздрогнул. Кукольный мальчик выглядел совсем как живой. Нестор знал свое дело – лицо мальчика было страшно похожим на то, что на фотографиях. Корнелию стало жутко, и он завернул фигурку мальчика. Заныло сердце, когда подумал о его матери – каково – потерять такого славного сынишку.

Он долго думал, прежде чем набрать телефон Лидии, откладывал мобильник, затем снова вынимал. Смотрел на почти бесшумно проезжавшие машины, на накренившийся от бури, сильно пахнущий зеленью и цветом тополь.

«Вот и я, как этот тополь, все кланяюсь перед этой сумасшедшей жизнью. Занимаюсь надувательством, чтобы хоть что-то заработать, а где-то живет чудесная Элени, как принцесса из сказки, и как о ней не думать, как о ней не вспоминать, когда ее карие глаза стоят перед тобой, точно гордые драгоценные камни – агаты».

Звонок развеял его размышления.

Звонила женщина, у которой пропал сын. Голос Лидии был тревожным.

Корнелий тут же сказал серьезно:

– Не волнуйтесь. Сейчас лишнее беспокойство может только навредить. Могу сообщить, что ваши дела идут неплохо. Часть работы уже сделана – мы выходим на финишную прямую. Будьте нынешней ночью в Монастырском парке в два часа. Там есть глухая аллея, ведущая к старому кладбищу. Помните ее? Войдете на аллею – два раза повернитесь вокруг, расставив руки. Потом ступайте к каменной скамье под высокой сосной, которая последняя перед воротами. Деньги должны быть с вами в голубом конверте. Все...

– Но, господин Корнелий, я боюсь, – жалобным голосом произнесла женщина.

Корнелий повысил голос:

– Вы доверяете мне?

– Да! – ответила она жалобно.

– Помните – успех дела зависит от полного доверия. Не забудьте сегодня ночью в два часа. В ваших руках судьба сына. Жду!

И Корнелий отключился.

Сидел, отрешенно глядя на стакан с коктейлем.

«Правильно, так и нужно!» – подумал он. – «Больше металла в голосе и таинственности. Тогда сработает».

***

Он медленно подходил к дому, все еще вспоминая Элени, ее бережные и нежные движения рук, будто взмах лебединых крыльев, шоколадные глаза, грустную улыбку, искрящуюся временами счастьем. Какова будет их судьба?

У дома мальчишки гоняли на велосипедах и ему едва удалось увернуться от рубчатых шин.

На скамейке сидела Дарья, смотревшая с укоризной. На коленях у нее стояла небольшая клетка со щеглом.

Корнелий выдавил из себя приветливую улыбку, а перед глазами призраком колыхался образ Элени... Дарья теперь казалась далекой, чужой...

– Я уже битый час дожидаюсь... – сказала Даша не вставая.

– Вел переговоры в интересах дела, – сказал Корнелий, подмигнув. – О, новый член твоего пернатого семейства!

Даша усмехнулась.

– Да, это щегол Чик. Только с птичьего рынка. Приобрела по случаю... Ну, что у тебя...получилось?

– Этой ночью...

– Да ты что... Молодец!

– Тише! – Он показал глазами на нависающие балконы.

Она понимающе спросила шепотом:

– А ментов с собою не приведет?

– Не думаю...

– А это что? – Даша указала на пакет.

– Кукла...Только не разворачивай здесь...

Они прошли в подъезд, и уже в квартире Дарья сообщила:

– Я билеты заказала... Деньги получаем и бежим отсюда подальше... И скоро мы в блаженных морских водах! И я вся буду, как наяда!

Она бросилась к нему на шею, и он обнял ее.

У Корнелия сжалось все внутри от неприятных ощущений.

***

Ночь опустилась на город черная, как смоль, лишь диск луны мелькал среди бешено носящихся вместе с ветром обрывков туч, то и дело цепляющихся за деревья. В центре небесного купола пульсировали редкие звезды, заволакиваемые облаками. Серыми немыми глыбами застыли дома, кое-где украшенные дрожащим светом редких ламп. Ромбовидные золотые фонари, мигая тревожно, покачивались под ветром.

Здесь пахло хвоей, смолой, шишками и сырой корой.

Корнелий вспомнил, как они в детстве кормили белок. Но водятся ли здесь белки? Они кормили их в городском парке.

Он пришел пораньше и стоял в кустах, наблюдая за аллеей.

Корнелий ждал женщину, свою заказчицу, но стрелки миновали два часа ночи, а никто по-прежнему не шел.

Корнелий уже было сунул руку в карман, где лежало теплое тело телефона, но тут раздались шаги.

Он насторожился.

Шаги, раздававшие в темноте, принадлежали явно не женщине... Кто это? Запоздалый прохожий? В два часа ночи? А быть может в этом парке есть сторож? Ах, зачем, зачем он устроил эту ночную мистификацию, зачем вызвал ее сюда в такое время? Решил поиграть в мага и таинственность? Не проще ли было где-то на бульваре вручить ей куклу и, забрав деньги, быстро исчезнуть из ее жизни.

Шаги приближались. Шел человек, оглядываясь осторожно по сторонам, словно высматривая кого-то. Не его ли? Неужели она рассказала кому-то? Этого еще не хватало, начнутся разборки: кто, откуда, зачем, то да се... Ах, зачем он устроил эту игру в таинственность?

Человек шел, набросив на голову капюшон. На мгновение он остановился, осматриваясь. Его взгляд упал на мраморную скамью.

Корнелий стоял за густой елью, боясь пошевелиться, не дыша.

Бледный луч луны скользнул по капюшону... Под ним было черно, казалось нет лица...

Страх пронзил Корнелия. Ему почудилось, что он может в одночасье все потерять: жизнь, дом, любимую. Он сжал ветку, иглы впились в пальцы!

Да, конечно, фигура знакомая. За ним уже наблюдал человек в капюшоне. А еще один подозрительный тип приходил к Нестору. Тот его назвал, кажется, Дроздом... А что если заказчица пустила по его следу частного детектива?

Человек скользнул взглядом по ели, а потом, набросив плотнее капюшон, заспешил дальше. Широкими шагами он шел в сторону монастырского кладбища, где торчали каменные кресты и памятники с ангелами.

Он растворился в густых аллеях, а Корнелий пошел к скамье. И вдруг споткнулся. Мир пошатнулся перед ним, перевернувшись... Сильный удар в голову, и он лишился чувств.

***

Очнулся он, почувствовав, что лежит на влажной траве. На голове был платок.

Над Корнелием склонилось лицо Лидии.

– Господи, да что же с вами? Я с трудом вас нашла, а вы лежите без движения... Что-то случилось?

Корнелий тут же собрался с мыслями.

– Так бывает. Сильное энергетическое напряжение. Я совершал обряд. В наших же интересах. Неудивительно, последствия его могут быть разные...

Он осторожно поднялся, отдав платок женщине, держась за голову, которая болела, словно от удара.

«Ничего себе! Я видимо упал, ударившись о камень или корень дерева. Или кто-то оглушил меня?»

Он отряхивался с самым серьезным видом.

Лидия извинялась.

– Простите за опоздание, но... Ночью очень трудно добраться до места. Обряд... Но... все ли у вас получилось?

– Надеюсь...

Корнелий велел Лидии сесть на скамью, и тут же пошел к кусту, где лежал сверток.

Спустя три минуты пришлось уже Корнелию приводить даму в чувство, ибо, увидев куклу, она повисла на его руках.

– Ничего, это бывает. Сильные эманации, бьют по чувствам, – что-то лепетал Корнелий. – Возьмите эту куклу и держите ее у себя в доме. Положите ее в кровать, где спал сын. Окружите кровать его вещами. Через неделю будет результат.

– Это точно? Вы обещаете? А может он вернуться уже сегодня? – жалобным голосом спросила она.

– Все может быть. Сферы сдвинулись, притяжение сработало, он идет. Но максимум – дней десять... Не волнуйтесь. Деньги принесли?

Лидия, всхлипывая, отдала пакет.

– После его возвращения отдадите мне оставшуюся сумму. Как видите, я работаю честно...

Женщина зарыдала над куклой мальчика.

***

Поезд шатало во все стороны и в раскрытое окно врывался ветер, несущий запахи полевых трав. Здесь, в южных степях весна была щедрее и очаровательнее. Воздух был синим и теплым. Полевые цветы трепетали под ветром нежными белыми лепестками. Будто почувствовав тепло, прыгал в клетке щегол Чик, напевая песни, радуясь весне. Временами, когда поезд въезжал под одеяло облаков, в окошке темнело, тогда начинал постукивать теплый дождь, капли которого влетали в окно. Затем вдалеке показывалось чистое синее небо, украшенное длинными лазурными облаками, начинало пахнуть свежими травами и цветами.

Дарья мирно дремала на полке. Корнелий смотрел в окно, равнодушно озирая пейзажи, а на душе его было неспокойно. Их быстрый отъезд был похож на бегство. Он не успел даже проститься с Элени, только отослал ей сообщение, что уезжает по срочным делам, обещает связаться при первой возможности. В ответ девушка очень сожалела о такой внезапной разлуке, ведь не было дня, когда бы они не встречались, или хотя бы не созванивались.

Они с Дарьей ехали в купе со всеми удобствами. Зашел проводник, принес чай и бутерброды, но есть не хотелось.

Корнелий разбудил Дашу. Та встала с помятым лицом, потирая глаза. Захватив полотенце, пошла умываться. Потом долго сидела, пила чай и смотрела в окно. Глядела измученным взглядом – дорога ее выматывала.

А Корнелий всё смотрел на телефон. Его следовало бы давно выключить и выбросить в окно, но он ждал ежедневного утреннего сообщения от Элени, ждал тайно и страстно, стараясь, чтобы не заметила Дарья.

Та хмуро пила чай. И вдруг телефон содрогнулся от беззвучного сигнала.

Наконец-то! С телефоном в кармане Корнелий шагнул в умывальник, с замиранием сердца посмотрел на экранчик.

Но – сообщение пришло не от Элени!

Это еще кто?

Корнелий всмотрелся в странные строчки:

ДОРОГОЙ КОРНЕЛИЙ ТУК! СПАСИБО ВАМ ОГРОМНОЕ! МОЙ МАЛЬЧИК СЕГОДНЯ УТРОМ НАШЕЛСЯ!!! КАКАЯ РАДОСТЬ, ВЫ НАСТОЯЩИЙ ВОЛШЕБНИК! ПРОШУ ВАС ПРИЙТИ ЗА ПРИЧИТАЮЩИМСЯ ВАМ ГОНОРАРОМ, КОГДА ВАМ БУДЕТ УДОБНО.

ЗВОНИТЕ.

С БОЛЬШОЙ БЛАГОДАРНОСТЬЮ,

Л.

Корнелий не поверил глазам! Пылкое послание Элени, пришедшее вслед, добавило ему радости.

Глава шестая. Загадочный постоялец

Элени вышла в садик с маленькой книгой в руке. Щебетали звонко птицы, как будто разгоняли своим пением тяжелые свинцовые тучи. Брызгало из-под ветвей и заливало маленький огородик яркое солнце. Воздух был свеж и чист.

Было тихо, лишь ветер шевелил треугольную изумрудную листву. Она потрогала цветы – вот ее любимые анютины глазки, крокусы, барвинок и гиацинт.

Элени наслаждалась цветами, а в мыслях была возле своего любимого. Где он сейчас? Сказал, что уезжает по делу, когда вернется – не знает. Он волшебник, а у волшебников свои тайные дела!

Элени улыбнулась. Волшебник – вот шутник! Кто же он? Артист? Вот ведь загадочная личность! И привлекателен...

Как она счастлива с ним, не хочется даже и думать о неизбежном. А ведь придется ему когда-то сказать правду, горькую правду, и он ее бросит. Непременно бросит – ведь он молод, вероятно хочет иметь семью и детей. Как не хочется думать о неприятном! Пусть будет хотя бы неделя, ну хотя бы еще месяц счастья! А потом – все что угодно – одиночество, или брак со старым холостяком, которому все равно...

Элени старалась не думать о плохом, отбросить неприятные мысли.

Она всегда была одинокой, потому что была подкидышем. На крыльце детского дома ее нашли малюткой, а при ней записка с загадочным именем Элени. Такое имя она и носила в детдоме, ведь его дала ей какая-то неизвестная, скрытая мраком таинственности мать. Для простоты ее всегда именовали Еленой, но это имя ей казалось слишком простым, затертым. Элени лучше! Удочерившая ее Валерия Петровна, которая дала ей свою фамилию Хорватова, всегда старалась называть ее Элени, или простой Элей.

Как она любит ее, привязалась к ней, как к родной!

Элени открыла книгу и прочитала несколько строк:

Одни прославились своею родословной,

Другие – мастерством, иль сворою борзых,

Богаты третьи и горды тем, безусловно,

В нарядах щеголяя дорогих.

И каждый со своим предметом вожделенья

Глядит высокомерно, превосходства не скрывая,

Но то, чем я владею – лучше, без сомненья -

Не этой мерой я достаток измеряю.

Твоя любовь – вот лучшая награда!

Ни славы, ни богатства, ни коней,

Ни роста, не дородства мне не надо –

Любовь твоя и верность мне милей.

Но если вдруг умрёт любовь твоя,

Несчастнейшим из всех живущих стану я....*

(*Сонет 91 В. Шекспира, перевод Т. Соколовой).

Прикрыв книгу, она задумалась о том, как ценна и быстротечна человеческая жизнь и как хрупка, как нужно беречь каждое ее проявление.

«Лишь бы он был жив и здоров», – твердила она себе, как заклинание.

В задумчивости Элени покачалась на качелях. Затем заглянула в конец томика.

Она едва успела дочитать последнюю строку, как ей на книгу лег маленький букетик фиалок.

Она в удивлении подняла голову и увидела незнакомого человека, безупречно одетого, с добрым и умным выражением лица, тонким аристократическим ртом, седыми бровями и висками.

– Здравствуйте! Моя фамилия Орехов. Игорь Владимирович Орехов. Я прошу у вас прощения, что вторгся на вашу территорию без разрешения. Я видел вас за забором, но вы так увлеченно читали, что я не мог вас оторвать от столь увлекательного занятия возможной резкостью своего оклика. А фиалки купил по случаю, сегодня такой весенний день, и решил тут же подарить их вам.

Элени была слегка ошарашена визитом незнакомца, но ни гнева, ни страха она не испытывала. Наоборот – внешний вид человека внушал ей спокойствие и радость.

– Чем могу служить? – негромко спросила она в тон ему, приподнявшись. Мужчина был уже несомненно пожилым, но бритое его лицо казалось моложавым, фигура безупречной. Рядом с ним стоял чемодан. Опирался он на трость.

– Я пришел по объявлению. У вас сдается комната?

Элени кивнула:

– Да, мы давали объявление о сдаче. Комната на втором этаже дома, сразу под чердаком. Если вам подходит второй этаж – давайте посмотрим.

Мужчина улыбнулся:

– Подходит. Лишь бы не было крыс и тараканов. Их я уж очень не люблю. А так – я человек неприхотливый. Живу один, путешествую в свое удовольствие.

– Вас так привлек наш город?

– Да. У вас замечательная крепость и такие уютные улочки – старинные, красивые. И дома с черепичными крышами... Я путешествую с блокнотом, пером, фотоаппаратом. Так что, будет что записать, посмотреть.

– А наш дом тоже под черепичной крышей!

Орехов улыбнулся:

– Именно это меня и привлекло.

Элени кивнула и попросила Орехова следовать за нею. На пороге стояла Валерия Петровна.

Орехов представился, и тут же его повели на второй этаж.

– Мы здесь конечно уберем, – сказала Валерия Петровна, – здесь немного пыльновато. Вот эта стенка теплая, если вдруг похолодает, разожжем печку и вам станет тепло.

Орехов был в восторге.

– Как это здорово – настоящая печь! Впрочем, сейчас тепло, и я не думаю, что это в ближайшее время мне понадобится. Позвольте...

Он показал на окно, и когда Валерия Петровна кивнула, распахнул его.

В чуть запыленную комнату ворвался воздух, наполненным ароматом цветов. Особенно сильно пахла сирень.

– Это все ваши вещи? – спросила Элени, пока Валерия Петровна побежала за тряпкой.

– Да, это мой дворец. Все мое ношу с собой, – улыбнулся Орехов, расставив руки.

– Ваш дворец? Как это понимать?

Орехов не спеша вынул из кармана очки и записную книжку, постоял, улыбаясь, и объяснил:

– А так, уважаемая...

– Элени...

– Элени? Редкое имя... Римское имя... Очень приятно. Так вот, мой дворец – это моя крепость, моя защита, за уютными стенами которого я нахожусь почти всегда, особенно, когда мне трудно. Дело вот в чем...Давайте присядем... Не против?

Элени растерялась...

– Ах да, простите, я виновата... Вы ведь, наверное, устали... Сейчас...

Она смахнула пыль со стула...

– О, не беспокойтесь... Так вот... Детство у меня было прекрасным, можно сказать розовым, несмотря на то, что оно пришлось на тяжелое время. Тем не менее мир казался мне полным чудес и загадок, взрослые – красивыми, умными и логичными. Но, по мере взросления, я все более убеждался, что это не так. Мир открывался с неприятных сторон, иногда казался исполненным хаоса, бездумной жестокости и глупости, люди – пошлыми, необязательными, тщеславными и недалекими... И я стал прятаться. Стал прятаться в свой дворец. Он – это мои книги, мои вещи, мои любимые занятия. Он – уголки мира – красивые и стильные, которые я посещаю. Вот послушайте.

И он, открыв блокнот, зачитал:

Жизнь мне кажется рекою,

У меня есть свой дворец.

Мой корабль всегда со мною,

Он отчалил наконец.

Я плыву весенним утром

Запевает песнь скворец,

И сверкает перламутром

Ослепительный дворец.

Из окна видны равнины

Зелень леса, желтый луг,

Кистью создает картины

Мой дворец – надежный друг!

Стены призрачно сияют,

Белоснежной красоты,

Скрипки во дворце играют,

Ждут поэзии листы.

И плыву я в том пространстве -

От ненастий защищен.

И не видно тех паяцев,

Что сражаются за трон!

От невежества и злости

Защищает мой дворец.

Лишь тому открыты двери.

Кто творец, пророк, мудрец.

Убыстряется теченье,

Все сильней бежит река.

Я спасусь от злоключений,

Хоть дорога далека...

– Прекрасно, – похвалила Элени. – Стихотворение хорошее. Но стоит ли прятаться от мира, от его невзгод?

– О, они всегда догонят меня. Но... приходится... Во дворце приятнее. Его всегда носишь с собою. В сердце. В душе. С ним можно делать добрые дела.

Они спасают от неизбежных мерзостей мира, если так можно выразиться.

Элени улыбнулась:

– Интересная позиция. Вы прячетесь, словно улитка в свой домик. Но вы говорите о добре – это уже хорошо!

– Каждому свое, милая сударыня. – промолвил Игорь Владимирович, приподнявшись, чуть поклонившись, он открыл чемодан.

В объемистом чемодане на колесиках личные и самые необходимые вещи занимали лишь небольшую его часть, остальное – тетради, книги.

Смутившись, Элени вышла, сославшись на то, что поможет матери принести белье.

Так в их доме появился новый жилец.

Все сомнения насчет него развеялись – таинственный жилец заплатил за месяц вперед, был галантен, вежлив, вовсе не надоедлив.

С утра он любил гулять, так как вставал очень рано, вместе с птицами. Он их любил, и они отвечали ему тем же, садясь на его руки, беря корм.

Опираясь на трость, в красивом костюме он совершал путешествие по городу, лазил на башни крепости, посещал библиотеки, бродил по паркам, скверам, улицам, подолгу сиживал у фонтанов и цветочных клумб.

Иногда его можно было увидеть во дворе – он выносил стул, садился, и держа на коленях блокнот, что-то писал.

Как-то Элени спросила, что он пишет, от ответил – сказки. Он – сказочник, его книги выходят и издательства ждут от него новых произведений.

Глава седьмая. Радости и страдания

Корнелий радовался неожиданному успеху. Лидия передала ему необходимую сумму, счастье была на ее лице, она не могла насмотреться на своего мальчика.

Тот рассказывал что-то непонятное и маловразумительное. Он сел в уличную повозку к каким-то черноволосым бродягам, похоже – цыганам, ездившим по городам и весям, гадающим и демонстрирующим фокусы. Сначала было интересно, они научили его многому, в частности, фокусам с картами.

Но потом, когда они приехали в какой-то загородный облупившийся, с потрескавшимися стенами дом, и там осели, его заставляли работать на огороде, чтобы он недаром ел свой хлеб, а потом стали склонять к воровству.

Поэтому, воспользовавшись случаем, когда в доме все уснули, он бежал.

Корнелий хмуро кивал, заявляя:

– Видите, моя магия возымела действие. Как только сделали похожую куклу, она стала притягивать мальчика, и нашему Бобу захотелось домой. А ведь могли и в рабство продать!

– Какой ужас! – воскликнула Лидия.

С трудом расставшись с многоговорящей особой, Корнелий поспешил к Элени.

***

В тот день еще с утра небо было затянуто облаками, и теплый дождик орошал землю.

Элени стояла на пороге и глядела на хмурое небо, переживая, что непогода может помешать намеченной прогулке. Однако Орехов, сидевший в маленькой беседке, похоже был рад дождику, весело что-то помечал в блокноте и подставлял ладони под оловянные капли.

«Видимо сочиняет какую-то очередную сказку», – почему-то подумала Элени, поздоровавшись с писателем. Орехов приложил палец к губам и шепотом попросил Элени прислушаться, как тихо стучит капель по двускатной черепичной крыше, как разливается мелодия струй в водосточных трубах, как шуршит дождик в посеревших цветочных кустах.

Его оптимистический настрой передался девушке. Элени уже подумывала о прогулке под зонтиками, как вдруг дождик ослабел, стих, уступив мир оживляющему яркому солнцу.

Мириады капель, как драгоценные камни, дрожали на листьях. Пахло анютиными глазками, ландышами и сиренью.

...Элени сегодня была просто магически волшебной. В белом платье, она казалась цветком, а алые розы, подаренные Корнелием, очень шли ей.

Они быстро зашагали по просохшим дорожкам к реке.

Они любили ходить на ту самую скамейку у порта, где Элени оставила сумочку, и Корнелий впервые увидел девушку.

Но сейчас на скамейке сидели люди, и они пошли дальше, к реке, раскинувшейся бирюзовой лентой.

Над речной гладью висели белые башни облаков. Камни – голыши на берегу оказались совсем сухими, легко ложились в руку, и их можно было метать далеко в воду.

Элени тихо и безмолвно сидела на коленях своего возлюбленного и смотрела на плавное течение густо-синей воды. Им было приятно вдвоем. Они словно насыщались друг другом, изредка перекидываясь отдельными фразами.

Потом решили взять лодку напрокат. Хмурый усатый лодочник недовольно принял деньги и зазвенел цепью, отщелкивая замок.

Корнелий был на веслах, а Элени опустила руку в васильковую воду и потом стряхнула с нее капли. Они изумрудным дождем упали с ее руки.

Они плыли к небольшому острову, скрытому темно-зелеными зарослями. От прибрежных кустов пахло снегом и тиной. В воде плавали тяжелые черные листья.

Элени захватила с собою томик сонетов Шекспира и читала Корнелию:

Когда бы мыслью стала эта плоть, -

О, как легко, наперекор судьбе,

Я мог бы расстоянье побороть

И в тот же миг перенестись к тебе.

Будь я в любой из отдаленных стран,

Я миновал бы тридевять земель.

Пересекают мысли океан

С той быстротой, с какой наметят цель.

Пускай моя душа – огонь и дух,

Но за мечтой, родившейся в мозгу,

Я, созданный из элементов двух -

Земли с водой, – угнаться не могу.

Земля, – к земле навеки я прирос,

Вода, – я лью потоки горьких слез*.

(*В.Шекспир. Сонет 44. Перевод С. Маршака)

Корнелий слушал внимательно и ему казалось, что он живет в чужой сказочной книге жизни – настолько нереальной и волшебной казалась ему эта девушка!

«А я выдавал себя за волшебника. Вот настоящее воплощенное волшебство –Элени...», – с волнением думал он.

Девушка поведала своему возлюбленному о том, что в их доме поселился Орехов.

– О, ты не поверишь! Загадочный человек! Сказочник! ... Он что-то пишет. Иногда куда-то таинственно исчезает, затем появляется. Вот, например, вчера, во время ночного дождя... Я проснулась, чтобы погасить забытую лампу на столе. Я ведь так и заснула при свете с книгой в руке. Выглянула в окно, чтобы полюбоваться на дождь. И вдруг заметила слабенький лучик фонарика, пронизывающий дождевые полосы. Лучик скользнул, пробежал светлячком по влажным кустам. А потом на дорожке показалась мокрая длинная фигура в плаще. Постояла и пошлепала по мокрой траве в глубину сада. А там у нас есть еще одна калитка. Там можно перейти на соседний участок, а потом на маленькую улочку. Вот там тень и пропала...

Корнелий усмехнулся:

– А почему ты уверена, что это был именно ваш постоялец?

Элени глубоко вздохнула влажный речной воздух и сказала:

– Во-первых, он был с тростью... Во-вторых, я лично в разведку ходила...

Корнелий мягко поцеловал ее носик.

– Ах, ты мой сыщик! Ты что же пошла в ночь и дождь следить за этим стариком?

– Нет, что ты... Я потихоньку наведалась в его комнату. Сначала из своего окна пыталась заглянуть в его окно. Оно под чердаком, на втором этаже. Окно было темным. А потом пошла наверх и аккуратно так постучала в его комнату. Тишина. Потянула ручку. Было не заперто. В комнате пусто, только стучали его часы. А дальше – немного смешное и странное.... На столе была его записка:

«Элени, если ты придешь, то знай, что со мной все в порядке. Я ухожу по делам. Если вдруг не вернусь к обеду – нарисуй на бумаге птицу, а сам лист потом сожги».

Слушай, я немного перетрусила, но потом подумала, а чего тут переживать и удивляться, он же сказочник, у него свои причуды!

– Ну и дела! Может быть для написания новой, очередной сказки ему нужно побродить ненастной ночью, так сказать, для впечатлений? Со сказочниками такое может быть! Я тебе как волшебник говорю.

И Корнелий улыбнулся.

Элени отложила книгу и поцеловала в его уста, припав к груди.

– Ах, ты мой милый волшебник! Слушай, а ты ведь действительно волшебник?

Корнелий опять улыбнулся:

– Мне нравятся слова Шварца «Я не волшебник, я только учусь» ...

Элени тоже улыбнулась в ответ и спросила лукаво, наклонив голову набок:

– Но в чем состоит твоя главная функция, дорогой мой волшебник?

Корнелий немного взволновался:

– Главная функция? Ну в чем... По мере своих сил, я стараюсь помогать людям.

Элени всплеснула в ладоши:

– Вот как интересно! Слушай, а ты помог той женщине найти ее сына? Помнишь, ты говорил в наш первый день.

Корнелий на мгновение замешкался – говорить или не говорить? Но Элени была так мила, чиста и непосредственна, и он решился:

– Да. Это у меня получилось... Мальчишка нашелся... И знаешь, что самое удивительное... Он пристал к каким-то бродягам-фокусникам – то ли цыганам, то ли грекам, а они потом его на себя работать заставляли...

– Ну и?

– Ну, вот... я поворожил... и мальчишка вернулся домой, сбежал от них...

– Здорово! А сейчас? Ты помогаешь кому-то?

Корнелий задумался. В последнее время он только и думал о своем друге, о его судьбе. Нестор в трудное время поддержал его. Теперь он должен помочь Нестору обрести почву под ногами... Ведь Нестор может вернуться к бутылке...

Подумав, Корнелий серьезно сказал:

– Сейчас помогаю одному другу. Его зовут Нестор. Он кукольник. Хочу, чтобы он обрел любовь....

– Кукольник это...?

– Мастер изготовления кукол. Делает их для театра. А любимая девушка, которая шила платья для кукол, бросила его, ушла к бизнесмену. Вот я думаю теперь как Нестору помочь...

Лодка затанцевала на воде цвета серебра с чернью. Элени провела по воде рукой. Прохладная вода казалось пахла талым снегом и водорослями. Шумел тростник под ветром, заходила новая гроза, на которые была так богата эта сумасшедшая весна.

***

С берега в маленький театральный бинокль за ними наблюдала Дарья. Она сегодня получила странное смс-сообщение: «У Корнелия на остановке «Порт» намечается свидание с другой девушкой». Было указано время. Подписи не было.

«Как это мерзко», – подумала Дарья. – «Кто-то хочет нас поссорить. Что-то не верится!».

Но когда она все увидела своими глазами, то поняла, что писали правду!

Будучи женщиной гордой, она тут же послала своему бывшему возлюбленному сообщение о разрыве.

«Ты бывший, ну и что? Чужим уже не будешь... Желаю счастья с той, которую полюбишь. Ты меня обманывал... Ты про меня забывал... Прошу тебя, не делай мне еще больнее... Просто отпусти...»

Она сердито зашагала в город.

Гроза ее нагнала, и, глядя на расколовшееся небо, Дарья радовалась тем трудностям, которые возникнут у Корнелия и у его новой пассии.

«Пусть теперь покрутятся. Гроза на реке – это не шутка», – думала она, ловя себя на мысли, что злорадствует, но злорадствовать – то нельзя, грех это, и она старалась подавить в себе это чувство.

Но боль в ней вырывалась наружу, поднималась до самого горла, вскоре заполнила всю, а потом ее слезы смешались с дождинками. Она остановилась под водопадом дождя, стояла, отставив в сторону сумочку, и просто ревела, а дождь поливал ее с новой силой, словно смывая все старое, накопившееся за много лет.

Она сняла туфли и мокрая, жалкая, побежала по асфальту босиком, пока кто-то не подставил ей зонт, укрыв им от дождя.

Это был уже пожилой мужчина с тростью. Она сказала ему со слезами на глазах, плачущим голосом:

– Вызовите мне такси.

– Я вызову, но вы совсем промокли. Можете простудиться. Давайте я помогу вам добраться домой.

Она говорила сквозь шум дождя немного повышая голос.

– Не хочу домой. Увезите куда-нибудь меня, я прошу вас! У меня есть деньги!

Мужчина удивился:

– Хорошо, хорошо...

Он уже махал рукой подъезжавшему автомобилю. Потом они пробирались в потоках воды. «Дворники» не справлялись с заливавшими стекла серыми струями. Потемнело, и за полмили ничего не было видно.

Гроза быстро истратила свой ресурс. Было сумрачно, тихо и сыро, когда они пробирались по скользкой грунтовой земле, через чьи-то сады и огороды, через заднюю калитку в чей-то заросший дворик.

Мужчина тянул ее за собой за руку, и Дарья плелась послушно, как раба, махнув рукой на все приличия.