Текст книги "Волки"
Автор книги: Александр Гребёнкин
Жанры:
Новелла
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Валя дотронулась до его руки:
– Слушай, а может…
Он сбросил ее руку.
– Что?
– Вам поделиться! Он брат твой, все-таки… Отдай ему половину!
– Ничего он не получит! Даже не говори!
***
Ранним утром, собравшись с силами, натянув на себя фуфайку и унты, взяв ружье, Петр собрался пойти проверить капканы. Валю он просил сопровождать его, да и она была не против, радуясь, что может выйти из поднадоевшего ей дома.
Шли на лыжах по снегу молча, хрустя в тонком и ломком воздухе. Зима шевелила снежными хвойными лапами. Дул холодный ветер, леденил руки и щеки. Снег был покрыт хрупкой коркой.
В одном из капканов нашли куницу. На веревочке привязан пучок тетеревиных перьев. Как объяснил Петр, покачиваясь на ветру они приманивают зверя, «помогают» издалека заметить кунице место установки капкана. Дальше вступает в дело приманка...
В другом нашли рыжую гостью, плутовку – лисицу.
– Здесь зимой лиса любит метить территорию, поэтому для лучшей охоты надо ставить капкан именно в этом месте, – заметил Петр.
Вообще он с большим запалом делился с Валей премудростями охоты.
– Капканы подготовить надо заранее. Обрати внимание… Они не должны иметь человеческого запаха! Для этого их нужно прочистить, как следует прокипятить и хранить в мешке. Класть в него ничего не нужно и брать следует только в специальных перчатках… Если снег глубокий, есть возможность поставить капкан под след лисицы. Чтобы это сделать, надо вынуть часть снега со следом, поставить капкан, а после положить снег со следом обратно. А вот человеческие следы нужно тщательно убирать! Лиса берет корм не сразу, сначала она его осторожно осматривает… В это время она и «хлоп» – может угодить в капкан!
При возвращении назад они устроили настоящую вихревую гонку на лыжах. Но Вале было трудно угнаться за Петром!
Приехали в дом разгоряченные, мокрые и счастливые.
Весь этот вечер они провели у теплого, полыхающего, потрескивающего камина.
Петр стал как-то мягче и добрее. Он вдруг захотел почитать Вале любимые страницы из романов. Читал неловко, перескакивая, заикаясь, а потом, увлекаясь, просто пересказывал книгу. Глаза его горели магнетическим огнем, и Вале было одновременно страшно и интересно!
Вдруг он делал жест, как бы приманивая ее к себе. И когда Валя подошла к его креслу, он шершавой и тонкой ладонью гладил ее каштановые волосы, в общем вел себя с нею, как со зверьком.
А потом, после чтения очередного отрывка, он вдруг подхватил ее на руки и опустил на пахнущую зверем шкуру и начал целовать, сильно, страстно, покрывая все тело огоньками своих горячих губ.
6. Иван Волков
Преодолевая снежные пласты, утопая в сугробных завалах, родившиеся прошлой ночью, Валя шла на лыжах к Михалычу. Теперь она шла уже привычной тропой.
Зима рассыпалась по елям во всей своей белоснежной красе. Временами Валя останавливалась, чтобы полюбоваться зимним убором, и послушать голоса зимних птиц. Когда-то она увлекалась птицами, и кое-что читала о них. Почувствовав хорошую погоду ожили снегири, грустные монотонные посвисты которых были слышны по лесу. Только сердитое тарахтенье больших синиц, не поладивших между собой, создавали разлад всей этой картине. Стряхивая снег с веток, шмыгали юркие клесты. Темно-красный самец клест, распевающий на ели в косых лучах неяркого зимнего солнца, был необыкновенно красив. Звонкая, переливчатая, состоящая из многочисленных округлых рулад, перемежающихся сухим цоканьем, задорная и оптимистичная его песня придавала неповторимое очарование застывшему на морозе лесу.
Валя, постояла, опираясь на лыжные палки, улыбаясь. А затем зашагала дальше.
Встряхнув снежный порошок с ветки, из-за дерева вышел человек.
У Вали екнуло сердце. Перед нею с ружьем наперевес стоял Иван. Рядом с ним черным пятном на снегу виднелся пес.
Иван перегородил ей дорогу.
– Ты еще здесь? Что, братец, за харчем послал? Постой, красавица, не спеши.
Валю пронзило холодом с головы до ног!
– Здравствуйте! – пролепетала Валя. – Слушайте, дайте мне пройти… Мне очень нужно…
Вместо ответа, Иван, забросил ружье на плечо, сделал какое-то странное движение. Тут же паутинная, гибкая, тонкая лапа охватила тело Вали, больно рванула, и она, как подкошенная, упала на снег.
***
Уже полчаса Иван тянул за собой Валю на тонком ремешке. Слезы уже застывали на ее лице льдинками, но похититель был безжалостен, молчалив, ни на какие уговоры не поддавался.
И вдруг Иван остановился и застыл, как мертвый. Напротив, него стоял выбежавший из чащи волк. Мрачная острая морда с круглыми блестящими глазами наводила страх. Сильное гибкое тело было напряжено. Рычание волка передалось псу Разбою. И он приготовился к борьбе с опасным хищником.
Иван осторожно отступил назад.
– Ну, что серый гость? – громко сказал он. – На охоту вышел?
Валя, почувствовав, что ослабла веревка, вскрикнула, и побежала, погружаясь в глубокий хрустящий снег.
Волк пригнул голову, а затем кинулся за нею. Крик Ивана и рычание Разбоя слились для Вали в единую какофонию. Она на мгновение оглянулась. Желтые от ярости глаза волков и собаки, острые оскаленные, грызущиеся пасти – все спелось в единый комок. За спиной Вали шла борьба, грохнул выстрел, а она бежала, смахивая колючий снежный водопад с веток, падая, застревая в сугробах, пока не выбилась из сил…
Она видела посеревшее небо, с которого начал сыпаться мелкий снег. Лежала на снегу, пока не услышала скрип лыж. Кто-то поднял ее за воротник, вынув из снежной лавины. Это был Иван. Его руки были окровавлены, одежда изорвана, глаза дико вращались…
– Пойдешь со мной, – сказал он. – Надо похоронить Разбоя.
…На снегу лежали истерзанные тела и дымилась кровь.
***
Иван притащил Валю с собой в старую покосившуюся избушку, с черным задымленным потолком и темными углами. Большую часть домика занимала огромная печь. На столе была рассыпана черная картошка и темно-золотистый лук…
Валя, не сдерживаясь, рыдала. Слезы мелким янтарным горошком сыпались из глаз, но она все же обработала раны Ивана – рваные, жесткие, резкие.
Он немного успокоился, сидел с забинтованными руками в теплом коричневом свитере и черной телогрейке, прислонившись спиною к печке, и, казалось дремал, или просто мужественно переживал боль.
Валя сказала тонким голосом:
– Я прошу вас, отпустите меня. Зачем я нужна вам? Все, что нужно – для вас я сделала. Ваш брат будет искать меня.
Иван, слушавший всю эту тираду с закрытыми глазами, сказал, слегка постанывая:
– Будет. Именно это мне и нужно. Сегодня ты никуда не пойдешь…
– Почему?
– А потому, что… не дойдешь. Пути ты не знаешь. Дорогу припорошило снегом. А завтра я тебя отпущу. Более того – самолично отведу! В обмен на батино наследство!
– Да, что вы все ухватились за это наследство! – воскликнула Валя сквозь слезы. – Как можно так ненавидеть друг друга! Вы же люди, вы – братья! Как можно так много выплескивать в мир ненависти!
Иван резко подхватился, схватил Валю за шиворот и притянул к себе. Острожная Валя уже была на чеку! Она мгновенно отпрянула, вырвавшись из рук опешившего Ивана. В руке у нее блеснул серебряной рыбкой ножик.
– Не подходи! – решительно крикнула она.
Иван удивленно распахнул глаза.
– Я смотрю мой братец кое-чему научил тебя! Яблоко от яблони! Узнаю эту штуку. А ну покажь!
– Убью! – закричала не своим голосом Валя, держа перед собою ножик.
– О, это мне нравится! Ну давай, разрежь мне горло этой штукой! Ну? Что, силенок маловато! А, знаешь, что если меня убьешь, то отсюда не выйдешь. Подохнешь здесь с голоду! А ну, дай сюда нож!
Он вдруг блестяще перехватил ее руку. Рванул вбок. Валя закричала от резкой боли. Сильный удар – и она оказалась на полу, а ножик – в руках у Ивана.
Когда она открыла глаза, то увидела его стоявшего, пошатываясь, на месте с помутневшим взором. Он швырнул ножик на грубый деревянный стол, на котором была рассыпана картошка. Тяжело опустился на взвизгнувший стул, закрыл лицо руками.
Валя осторожно подошла к столу, забрала ножик и спрятала его, не спуская глаз с Ивана.
– Что-то мне плохо, круги в глазах, – прохрипел он. – Видимо я плохо кончу… Холодно. Подбрось-ка дров в печку! Поставь чайник, вон там…
Валя, все еще всхлипывая и дрожа, выполнила его приказание.
Выпив чаю из зверобоя, Иван лежал на кушетке, укрытый двумя одеялами, а Валя глядела на то, как за окном ветер порывами нес редкий снег.
Слышно было, как Иван откупорил бутылку и начал пить жадно из горлышка коричневатую жидкость…
– Вам бы спиртное сейчас не пить, – хмуро буркнула Валя.
Иван, отставил бутылку, вытер рукавом рот.
– Знаю. Жизнь так сложилась. Так хоть какое-то забытье!
Валя сказала веско:
– Сами вы так сложили вашу жизнь! Подумайте, как вы жили. Вас разъедают алчность и ненависть!
Иван откинулся назад, захохотал:
– До чего дошел! Девчонка учит меня жизни! Ха-ха-ха!
Он посмотрел на нее сурово.
– Да что ты знаешь о моей жизни! Ты, девчонка сопливая! Думаешь, я кто? Грубиян неотесанный? Лесной волк? Да я наукой занимался и был в ней не из последних! На научные симпозиумы ездил! А (он махнул рукой)! Что тебе до этого! Тебе не понять!
Он взял бутылку и вновь, захлебываясь, долго пил из нее.
– А на одном из симпозиумов я и познакомился с нею. Она была прекрасна и очень страстная в постели. У нее имя удивительное – Гизела! Она мне и сказала, что для моей научной карьеры в Германии нужны научные труды моего отца.
– И вы обокрали своего отца?
– Да он уже дышал на ладан! Ему это к чему? А я хотел жизни, понимаешь, настоящей жизни, яркой и свободной, а не прозябания в этой скучной, вечно запертой вонючей конуре!
Он помолчал и добавил тихо:
– Но все получилось по-другому!
И грохнул бутылку о стену так, что она разлетелась с тяжелым звоном.
Валя вскочила.
Иван смотрел на нее пьяными глазами.
– Что испугалась? Пойди ко мне!
Валя на всякий случай отошла в сторону.
Он встал, сделал шаг, взмахнул забинтованными руками и вновь тяжело опустился на постель.
7. Дуэль
Весь вечер его бросало то в жар, то в холод. На лбу высыпали бисеринки пота. Ивана лихорадило.
Но утром, когда прикорнувшая на старом топчане Валя проснулась, он уже был на ногах и трезв.
Увидев, что она смотрит на него большими от страха глазами, Иван промолвил:
– Собирайся! Сюда ты уже не вернешься.
Они шли по лесу, который, казалось, собрался на бал. Шли молча, вдыхая мороженый еловый запах. Никому громко говорить не хотелось, чтобы не вспугнуть красоту.
Деревья набрали столько пушистого снега, что кажется не выдержат мелкие ветки, и вниз сорвется белый водопад. И снегири совсем на это не обращают внимания, им приятно перелетать с ветки на ветку и стряхивать снег. Белки тоже выскакивают на прогулку, чтобы развеселить себя и окружающих птиц, которые сразу взлетают, если где-то тяжело осыплется снег. Постепенно лес наполнился редкими звуками, такими нежными и неповторимыми, будто что-то шептала сама природа. Где-то птичка отзовется, где-то прошелестит снег, который сыпется к подножию деревьев. Так приятно стоять и слушать лес.
Когда они пересекали широкую поляну, выходившую на просеку, то вдруг услышали громкое: «Стоять!»
На противоположной стороне поляны стоял вышедший из-за дерева Петр.
Иван и Валя, медленно бредущие по снегу, остановились как вкопанные.
– А вот и мой брательник пожаловал, – злобно сказал Иван. – На ловца и зверь бежит!
Он медленно снял с плеча ружье.
Петр щелкнул затвором.
– Отпусти девушку! – приказал он.
На Ивана смотрело черное дуло ружья.
– Отпущу! Но только взамен на наследство отца! – ответил Иван, быстро направив ствол своего ружья на Валю.
– Ты мерзавец! Ты вломился в мою жизнь и все в ней испоганил! Ты погубил отца! А сейчас хочешь погубить невинного человека! – громко прокричал Петр, и голос его разлетелся эхом в ломком морозном воздухе.
– Что за оскорбления я слышу! Ты ответишь за них! – грозно ответил Иван.
– Прекрасно! Я вызываю тебя! – решительно сказал Петр.
– На поединок? Ха, ха! Боже, какая древность! Впрочем, почему нет? Стреляемся? С пятнадцати шагов? – спросил Иван.
– Пойдет! Давай, размечай.
Валя была в ужасе.
– Прекратите! Что вы делаете?! Вы же братья родные!
Но события уже независимо от ее воли пошли своим ходом. Искажались рты, сверкали глаза, руки лихорадочно готовили оружие.
И вот уже было размечено и палками на синем снегу четко установлено расстояние.
Петр подбросил монетку – стрелять первому пришлось Ивану.
Валя отошла обессиленная, не знающая, чем она может помочь в данной ситуации.
Петр стоял возле высокой красной сосны. Для удобства он сбросил полушубок, и, несмотря на мороз, остался в вязаной безрукавке, под которой виднелась белая рубаха. Он стоял совершенно спокойный, как будто был уверен, что победа будет на его стороне.
Иван стоял шатаясь, капельки пота выступили на его лбу.
Он поднял ружье. Не спеша прицелился и нажал на спуск. Эхо взметнулось между деревьями заснеженного леса, пробежалось и затихло, спугнув птиц.
Валя взглянула на Петра.
Тот пошатнулся, но остался стоять, весь бледный и худой, как будто беззащитный.
Но вот его уста поморщила улыбка.
Он быстро вскинул ружье и не целясь выстрелил. Снег осыпался вниз с ближайшей ветки. Стоявшего у ветки Ивана не было. Он лежал, распластавшись, как птица на снегу. Петр и Валя быстро подбежали к нему.
8. Просьба Ивана
Иван глядел на припорошенную снегом ветку за окном, на котором сидела черная длинноклювая птица. Вот очертания птицы расплылись и улетели, и все запеленал сизый липкий туман.
Он лежал в постели в отцовском доме. Бред не покидал его уже второй день, не помогали и уколы. Огнестрельная рана оказалась не слишком серьезной, но, какая-то совершенно другая хворь вгнездилась в него и ломала его могучее тело.
Его трясло в тяжелой лихорадке.
Как-то ему после укола стало лучше, и он подозвал к себе Петра:
– Ты победил, брат… Может я виновен и нагрешил много в этой жизни. Я умираю… Волк меня драл еще месяц назад...Теперь пожинаю плоды… У меня в детдоме дочь осталась. Она от Катерины, ты знаешь ее. Для дочки хотел наследство… Ее обеспечить… Я тебя прошу, не помни зла… Не помни… А лучше хоть немного позаботься о ней…Ее Надюшей зовут. Надя Волкова…
Петр присел на стул около его постели. В его суровых льдистых глазах блеснула проталинка.
– Прости, брат. Конечно я позабочусь о ней! Обещаю!
Иван мутным взором оглядел комнату и узнал Валю.
– Ты прости меня девчонка…За все, прости…
Валя вытерла платочком глаза…
Когда его хоронили – зима отступила, и март вошел в свои права.
Рыжеватое солнце сияло, и деревья отбрасывали лиловые тени на еще на ослабевшие и слегка потемневшие ноздреватые сугробы. Пахло хвоей, корой и молоком.
Могилу вырыли за домом.
Когда Ивана похоронили, молчаливый Михалыч установил на могиле деревянный крест.
Ночью возле нее послышался вой.
В окно можно было увидеть огоньки глаз большого волка.
***
Михалыч помог починить «Победу», и Петр отвез Валю в город. В последние дни отношения их стали более серьезными и сухими. Валя старалась не тормошить Петра, понимая, как ему тяжело после смерти брата.
Свое длительное отсутствие на работе Валя объясняла тем, что срочно надо было ехать к родственникам по экстренным делам.
Ее уволили, и когда Валя пришла забирать вещи, Антонина сказала:
– А, наша лягушка – путешественница? Переезжаем на новое место? Надеюсь хоть там кто-нибудь сожжет твою лягушечью шкурку.
Побелевшая Валя ответила:
– А чего её жечь? Я её тебе подарю. Тебе к лицу будет. Твой фасончик!
Эпилог
Уже полгода работала Валя преподавательницей литературы в школе. Постепенно привыкла и ее ожесточение прошло. По школьным коридорам носилась неугомонная детвора в школьной форме, в раскрытое окно слышны были звуки отдаленной начинающейся грозы, а Вале казалось в этом звуке далекое ворчание лесного зверя.
Валя часто вспоминала свое пребывание в лесу у братьев как яркое и значительное событие в своей жизни. Оно изменило ее, сделало более стойкой и решительной. Но и уступчивой, в меру мягкой. Особенно эти качества пригодились на новой работе.
В один из воскресных дней Валя села на тот самый автобус. Она ехала по дороге. Неистово шарила глазами в поисках того самого места, где когда-то она вышла… Но тщетно. Ни в первое, ни во второе свое путешествие Валя не преуспела в поисках. Но ни на какой остановке она не узнавала того самого места, где она когда-то вышла и попала в лес…
Выходила в разных местах, но все это были совсем другие дороги, с маленькими лесопосадками, в которых и заблудиться – то казалось невозможным!
Как-то она решила поехать к сестре за город, в село, где та проживала.
Стоял ноябрь, но уже немного припорашивало.
Валя ехала, слушая музыку из динамиков. И вдруг что-то знакомое мелькнуло у обочины дороги. На серо – коричневой листве лежал желтый шарик.
Валя тут же вскочила, чуть не сбив с ног стоявшую тетку.
– Ты куда! Сумасшедшая!
Когда она дотронулась до шарика, он поплыл над землей, блистая цветами радуги. Он летел все быстрее, как будто торопился в одно ему только знакомое, сказочное место.
Валя со всех ног, не переводя духа, мчалась за ним.
***
Когда она вошла в дом, у камина сидел Петр. Рядом с ним стояла девочка в платочке на голове и с куклой в руках.
Они словно ждали ее.
Февраль-март 2015
Приложение.
Стихотворение Арсения Тарковского, послужившее еще одним дополнительным источником данного рассказа.
Серебряные Руки
Девочка Серебряные Руки
Заблудилась под вечер в лесу.
В ста шагах разбойники от скуки
Свистом держат птицу на весу.
Кони спотыкаются лихие,
Как бутылки, хлопает стрельба,
Птичьи гнезда и сучки сухие
Обирает поверху судьба.
– Ой, березы, вы мои березы,
Вы мои пречистые ручьи,
Расступитесь и омойте слезы,
Расплетите косыньки мои.
Приоденьте корнем и травою,
Положите на свою кровать,
Помешайте злобе и разбою
Руки мои белые отнять!
1959
Арсений Тарковский
