Текст книги "Любовь в перемотке (ЛП)"

Автор книги: Александр Тали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Скажи, пожалуйста.

– Пожалуйста, соси мой член, миссис Бруэл. Сейчас же!

Я начала работать, давая моему мужу то, что он любит именовать: лучший минет в

его жизни. Я сосала его во рту так глубоко и боялась, что он застрянет в горле. Причиной

смерти было бы – удушье от супружеского стояка. Я тщательно работала с его членом,

облизывая каждый дюйм и посасывая каждую открытую поверхность, включая мошонку.

После того, как он зверски кончил и излил себя варварски мне в рот, он поднял меня с

туалета. Я была поднята рукой Льюиса, которая проскользнула между моими

приоткрытыми коленями. Я схватила его за шею, и он без особых усилий поддерживал

весь мой вес и понёс меня назад к нашей кровати.

Льюис не опустил меня на кровать. Он опустил меня на своё тело, перед тем как

погрузил в очередной раз свой твердый член в мою киску. Он двигал меня вверх и вниз, в

то время как я держалась за его волосы. Мой живот блокировал весь вид. Мне нужно было

ощущать его визуально, чтобы я смогла кончить и поддаться бушующей кульминации

воспламеняющемуся члену мистера Засранца.

– Льюис, я должна видеть то, что ты делаешь со мной. Я ничего не вижу, мой живот

все прикрывает.

Все еще держа меня подвешенной, над его наполовину погружённым в меня

пенисом, он нёс нас к нашему зеркальному огромному шкафу.

– Как теперь, малыш? Теперь ты можешь видеть, что я с трудом ввожу в тебя член.

Это было именно то, что мне было нужно. Я мола видеть нас со всех сторон. Я

видела, как его мышцы сгибаются каждый раз, когда он погружался внутрь меня. Его яйца

били мою задницу с каждым толчком его члена. Он был неумолим, вводя себя в меня, как

машина. У меня был запечатлен наш образ в голове. Я начала закрывать глаза и

собиралась отпустить его.

– Открой глаза. Мне нужно видеть твои глаза, когда я кончу.

Я открыла глаза, и мой оргазм взорвался вокруг его входящего члена. Меня

напрягало, что нужно было держать глаза открытыми. Мое видение было размытым. Я

разобрала только, что Льюис впивался в меня, и я могла чувствовать его бешеный темп, он

был в нескольких секундах от ...

– Эээ...ммии...лии… блядь ... детка ... да ...

Будет ли это навсегда между нами? Каждый раз, когда он входил в меня он

чувствовал себя хорошо. Как это было возможно, что мы идеально подходили друг к

другу?

Глава 32

Прощай и здравствуй...

Я была на восьмом месяце беременности, когда я получила странный звонок от

моего мужа, где он говорил, что нам нужно что-то обсудить. Я сходила с ума с

бесконечными домыслами того, что было так важно для Льюиса, чтобы убедиться, что я

была одна дома во второй половине дня во вторник. Может быть, это была она; он нашел

кого-то нового, кто лучше смотрится и не беременна. Но тогда мой разум вернулся к

нашему уик-энду, и тому, как мы не могли насытиться друг другом.

В субботу вечером мы проигнорировали встречу с Сарой и ее новым мужчиной. Я

лгала ей, сказав, что чувствовала себя плохо. Будучи моей лучшей подругой, она назвала

это ерундой и сказала мне, чтобы я передала привет моему мужу, который, как она могла

бы поспорить на её жизнь, был у меня между ног в тот самый момент. Как обычно, она

была права на тысячу процентов. Льюис и я бездельничали в постели весь день, обедая, не

вылезая и чередуя друг друга, для трения порнографических тел.

Воскресенье, когда я обычно резервирую столик для позднего завтрака с моей

сестрой и бабушкой, стало проводить все труднее и труднее для Наны Роуз, чтобы

держаться. В последнее время, Дженна и я просто покупали французскую выпечку и

посещали Нану на дому. Моя бабушка чувствовала себя разбитой всю неделю и сказала

Дженне, которая уже передала мне, что она просто хотела бы отдохнуть в это воскресенье

и увидеть нас на следующей неделе. Льюис воспользовался тем, что смог иметь меня в

наличии и составил планы для встречи с одним из своих друзей. Для меня было слишком

удобно, вставать в воскресенье днем и покидать нашу теплую постель. Льюис взглянул на

меня, растянувшуюся обнаженную в постели и отозвал бранч со своим другом Генри.

Генри был тем, с кем Льюис познакомился при строительстве своего нового центра

в гостинице. Генри Стейтон занимался декорированием фирмы и был выбран «Бруэл

Индастриз», чтобы спроектировать и отделать новый отель «Челси». Льюис и Генри

сработались и зависали время от времени. Я была счастлива, когда Льюис заимел нового

друга. Я думаю, что я всегда чувствовала себя ответственной за то, что случилось с

Парнями.

Генри был хорош, но я не могла терпеть, как его жена Лилиан, только и пялилась на

моего мужа. Это выглядело, как будто я была невидимой для нее. Любой разговор всегда

был направлен на Льюиса. Как ты думаешь, Льюис? Давай посмотрим, что скажет

Льюис, и так далее. Генри был отличным парнем, и мне нравилось тусоваться с ним до тех

пор, пока он не оставил свою глупую жену с ее голодными глазами в домашних условиях.

Я сказала Льюису, что я ненавидела, когда Лилиан беззастенчиво ела его взглядом. Мой

муж сказал, что не обращает внимания на то, что я считаю, что каждая женщина, которую

мы встречали, хотела его. И все они это бы сделали. Он не мог быть слеп к тому, как мир

смотрел на него. Я была слишком счастлива, чтобы отвлекать своего человека по этому

поводу в воскресенье утром в постели, когда он отменил свой бранч с Генри и Лилиан.

Но сегодня был вторник, вторая половина дня, и я знала, что Льюис битком набит

сумасшедшими делами на работе. Он даже не мог сжать время для меня в течение дня.

Почему он все бросил, чтобы прийти поговорить со мной? Я решила позвонить ему и

узнать, прежде чем я сойду с ума от интереса, что же происходит. Он ответил мне даже

прежде, чем телефон зазвонил.

– Пять минут. Не уходи никуда.

– Льюис, ты меня пугаешь. Почему ты несёшься домой? Что случилось?

– Малыш, я все объясню через несколько минут. Подожди меня на пятом этаже, я

люблю тебя ... просто крепко держись... Я почти на месте.

Он вошёл в нашу гостиную, как обещал, через пять минут с красными глазами. Его

волосы были неаккуратными и смотрелись так, как будто он провел последний час,

потягивая за них в любом направлении... Что-то случилось, что-то плохое. Он почти

подбежал ко мне, как только увидел меня на кожаном диване. Я уже начала трястись в

ожидании плохих новостей, что я собираюсь получить. Я встала с дивана, а затем быстро

села обратно, решив, что мне нужна вся поддержка, которую я могу собрать для того, что

будет дальше. Мой муж не дошёл до меня несколько шагов и сел на пол у моих ног.

– Эмили, – у него были слезы на глазах. Льюис почти никогда не называл меня

Эмили; это всегда либо Эм, либо детка или маленькая девочка. Эмили было слишком

длинным и формальным для него. Эмили была зарезервирована для чего-то серьезного. Я

посмотрела ему в глаза, зная, что следующие несколько слов будут больными, как ад.

– Бабушка Роза скончалась рано утром.

Я уже приготовилась к худшему. Я была физически отсоединена. Мой первый

инстинкт заставил меня схватиться за мой живот. Я чувствовала, что ребенок двигается

внутри почти так, как будто он слышал новости своего отца, тоже. Я не была готова

принять то, что только что сказал Льюис. Не было никакого повода, что моя Нана взяла и

просто умерла. Она должна была встретиться с моим ребенком. Она должна была

рассказать мне, как быть хорошей матерью. Льюис ошибался. Почему он сказал мне такие

ужасные вещи на восьмом месяце беременности?

Я покачала головой:

– Нет! Нет!

Я встала и начала подниматься вверх по лестнице в спальню, оставив его на полу.

Мне даже не нужно было оглядываться назад, чтобы понять, что он будет следовать за

мной.

– Эм, ты в шоке. Детка, давай поговорим об этом.

Я не сделала бы ничего подобного. То, что он говорил, было ложным, и я не

собиралась позволить ему говорить такие ужасные вещи снова. Я собиралась наверх,

чтобы позвонить моей Нане.

– ...Эмили, посмотри на меня. От этого не уйдёшь, если ты будешь меня

игнорировать. Похороны завтра утром.

– Остановись, я не хочу ничего больше слышать. Моя Нана жива и она увидит

нашего ребенка. Почему ты это делаешь со мной? – Я кричала, и слезы, наконец, вышли,

как из разрывной плотины. Я боролась с моей головой, чтобы не верить словам моего

мужа. Я была на полпути вверх по лестнице, когда я не могла чувствовать свои ноги, что

уходили из-под меня. Следующее, что я помню, я лежала, свернувшись на коленях Льюиса

в нашей кровати, прижавшись щекой к его пропитанной рубашке. Моя Нана оставила меня

... и я не попрощалась.

На прошлой неделе она потрогала мой живот и сказала мне, как она не может

дождаться, чтобы встретить моего маленького ангела. Я пыталась вспомнить, последнее,

что она мне говорила. Я хихикнула, когда она пришла ко мне; она спела мне Superwoman

на иврите: Эшет Хаиль. Она тогда сказала Дженне, что Бог дает нам детей только тогда,

когда мы готовы. Может быть, она прощалась с нами по-своему. Я закрыла глаза, чтобы

попытаться поглотить мою реальность.

– Эм, детка, пойдем примем душ. Ты будешь чувствовать себя лучше, я обещал

твоим родителям, что мы прибудем к ним домой, как только я расскажу тебе. Дженна

позаботится обо всех договоренностях.

– Что мне теперь делать?

– Ты будешь делать так, чтобы твоя бабушка гордилась тобой, по-прежнему моей

прекрасной Эмили. Удивительная дочь, великая сестра, невероятная жена, и очень скоро

прекрасная мать. Однажды, ты будешь как Нана Роуз – впечатляющая бабушка и

прабабушка.

Я посмотрела в его, полные слез глаза, даря ему слабую улыбку и поцеловав его

бьющееся сердце под пропитанной белой рубашкой.

– Она не сможет увидеть нашу дочь.

– Может быть сможет. Детка, она скончалась в ночное время, во сне. Она не

мучилась. Это было ее время. Она, наверное, решила, что она может помочь своей семье

больше, с другой стороны. Тебе и Дженне повезло, иметь такую сильную женщину в

вашей жизни так долго как она могла. Нана не хотела бы, чтобы ты была расстроена. Это

естественно для детей, хоронить своих родителей, бабушек и дедушек.

Я кивала. Льюис был прав; У меня есть обилие хороших воспоминаний. Я бы

рассказала нашим детям все о своих замечательных бабушках и дедушках, которые

рисковали своей жизнью, чтобы выжить во время войны и дать своим детям шанс на

лучшую жизнь.

– Спасибо, что пришёл домой, чтобы побыть со мной. Я так сильно люблю тебя.

– Где бы еще я был? У меня нет ничего более важного в моей жизни, чем ты и наш

ребенок.

– Я должна пойти позвонить моей маме. Я должна была утешать ее, а не жалеть

себя. Она потеряла мать сегодня.

– Твой отец и сестра были с ней с утра. Все они были обеспокоены тем, как бы ты

восприняла эту новость. Ты носишь её маленькую внучку. Они хотели бы убедиться, что

ты не слишком расстроена из-за этого и не передашь ребёнку через себя слишком много

стресса.

Я поняла, что я не могла позволить своему разуму и телу иметь слишком тяжелую

работу, которая будет влиять на нашего ребенка. Льюис хотел убедиться, что он был здесь,

чтобы успокоить меня, как только я получу неизбежно ужасную новость. Он встал с

кровати, все еще придерживая меня на руках. Он отнес нас в нашу ванную комнату.

– Я положу тебя на скамью, прежде чем я наберу ванну. Потом я покормлю тебя,

прежде чем мы поедем увидеть твою семью.

– Хорошо ... спасибо. Льюис, я люблю тебя.

В то время, когда мы разделяли горячую ванну, я начала задаваться вопросом, как

трудно должно быть было Льюису, когда он потерял своего отца.

– Когда ты сказал мне однажды, что у тебя больше нет папы, мне стало грустно, но

я действительно не понимала этого. Я никогда не теряла никого из близких мне людей. Я

даже ещё не родилась, когда дедушка Натан скончался. Бабушка и дедушка моего отца все

умерли до Дженны, я родилась потом. С уходом Наны я чувствую, как время остановилось

на месте. Я не могу поверить, что завтра я встану утром, и её не будет рядом. – Я была

спокойна, но слезы все еще лились по моему лицу. Только звук моих слез, поражающих

воду в ванной, нарушал моё спокойствие.

– Когда они сказали мне, что мой отец умер, я чувствовал себя никчемным

отморозком. Я никогда никому не говорил, но у него был сердечный приступ и он умер в

одиночестве в своей постели через дорогу от единственной женщины, которую он когда-

либо любил. Ночью он умер в одиночку, как собака, его неблагодарный безобразный сын

валялся пьяный. Я проснулся в постели утром с большим количеством тел вокруг меня. Я

даже не помню, спал ли я с одной из этих женщин. Моя единственная утешающая мысль

была о том, что в моей комнате в общежитии на полу валялись использованные

презервативы. Моя мама пыталась дозвониться мне на протяжении более семи часов,

чтобы сказать, что мой отец был мертв. Я оцепенел после той ночи. Я не мог смотреть на

себя в зеркало в течение нескольких месяцев от позора. Мне становилось еще хуже, от

того, что я не знал, умер он из-за неудачи в воссоединении с моей мамой или из-за того,

что узнал, как низок был его сын на самом деле.

Я повернулась, чтобы увидеть, что любовь всей моей жизни выглядел разбитым и

далеким. Я повернулась на бок и положила мой огромный живот на живот Льюиса. Он

дрожал и плакал, и я не знала, что сказать, чтобы ему стало лучше. Я никогда не видела

его сломанным, как сейчас. В ту ночь он рассказал мне вещи в ванной, которые я никогда

не слышала раньше.

– Льюис, тебе нужно быть сильным для меня. Если ты сдашься, то я не смогу

ничего делать в следующие пару дней. Эрик любил тебя и твою маму, он бы не пережил,

если бы он бы оставил вас двоих. Из-за вас он двигался дальше, иначе бы он не смог. Он

был там для тебя. Он решил, что он любит тебя и твою маму так сильно, что он был готов

принять то, чтобы вы были рядом с ним, и он был счастлив. У тебя была любящая семья,

Льюис. Твой отец любил твою маму, и она любила его, и они оба обожали тебя. Чтобы ты

ни делал в прошлом, хорошее или плохое, это сделало тебя человеком, которого я люблю

сегодня. Ты должен верить, что все твои действия привели нас к здесь и сейчас.

Он улыбнулся сквозь слезы, потирая живот. Ребенок сдвинулся под его

прикосновением, заставив нас тем самым подпрыгнуть и захихикать.

– Маленький малыш, подождём, пока ты выйдешь и встретишь твою мудрую, не по

годам, красивую маму.

Я села, чтобы достигнуть его губ. Льюис развернул меня так, чтобы я сидела у него

на коленях. Мой живот был настолько огромен, что он приподнялся над линией воды. Он

опустил голову и поцеловал меня в выступающий животик. Я знала тогда, что жизнь

продолжается.

Моя сестра на самом деле была координатором событий насквозь. Дженна и Майк

взяли бремя от моих родителей, и все устроили. Я держалась за Льюиса и черпала силы у

него и у жизни, растущей внутри меня. Я должна была собраться в тот же день и принять

будущее без моей Наны в нем. Льюис был там для меня каждым шагом на пути. Я имела

утешение, зная, что Нана Роуз прожила достаточно долго, чтобы, по крайней мере,

встретить любовь всей моей жизни, прежде чем она умерла. Нана была так невероятно

важна в моей жизни, что мне было трудно представить происходящее и не разделить свою

жизнь с ней. Я знаю, что она и дедушка Натан, снова вместе были на небе, наблюдали за

всеми своими детьми.

***

Я никогда не забуду выражение лица Льюиса четыре недели спустя, когда родилась

наша девочка. Когда доктор Нейдерман дал Льюису нашу дочь, я пообещала себе, что я

буду терпеть все, чтобы увидеть этот взгляд на его красивом лице. Вся боль и страдание

стоили выражения на лице моего мужа, когда он впервые увидел свою маленькую девочку.

Он дрожал как лист при виде этого маленького человека. Когда она открыла глаза и

подарила ему легкую улыбку, он не выдержал и заплакал. Он повернулся ко мне и сказал:

– Эм, я люблю тебя больше, чем я когда-либо мог выразить. Я не думал, что это

возможно, но я люблю ее еще больше. Она, ты и я, вместе.

Мы назвали ее Роуз как дань уважения к нашей любимой Нане Роуз. Льюис сказал,

что, когда он думает о нашей маленькой девочке, носящей имя моей бабушки, он знает,

что она всегда будет защищать её с выше. Это было одно из самых счастливых

воспоминаний, которые я помню.

Льюис удивил меня несколько дней спустя с нашим новым таунхаусом на Ист

Сайде. Мы принесли малышку Роуз домой из больницы. Я родила в Ленокс-Хилл, в

десяти минутах езды от того места, где был наш новый дом, без моего ведома.

– Ты не думай, что мы поселим нашу семью в доме на дереве. Мы будем держать

его, как нашу любовную площадку, это будет наш дом, – сказал он, когда наш драгоценный

грузовместимый внедорожник въехал на дорогу незнакомого таунхауса.

Жизнь всегда была интересной с Льюисом Бруэлом. Он был рожден, чтобы быть

отцом. Он был удивительным и взял перерыв в работе в течение трех недель, не покидая

нашу семью. Он просыпался ночью, чтобы принести ребенка ко мне, чтобы я могла ее

покормить, а потом он брал ее и клал обратно спать со знанием дела. Он всегда шел спать,

благодаря меня за то, что я подарила ему семью. Моя жизнь была мечтой.

Глава 33

La Vie En Rose ...

Моя жизнь с Льюисом всегда граничила с фантастикой. Мы были страстными

любовниками, но мы были еще более страстные друзьями и партнёрами. Он научил меня

всему, начиная с того, как водить машину, заканчивая тем, как плыть на лодке. Во время

нашей трехлетней годовщины Льюис купил нам сто футовую яхту, огромную на столько,

что мы пристыковывались в Сан-Мартине. Перед тем как лодка причалила, ночью Льюис

спросил меня в постели об имени для яхты:

– Что ты думаете о том, чтобы назвать яхту именем « Большие надежды»?

Я наклонилась, чтобы коснуться ожерелья, которое он никогда не снимал.

– Я не хочу разделять « Большие надежды» с кем-либо, кроме тебя. Давай оставим

это между нами. Почему бы нам не назвать яхту тем именем, которое мы не должны будем

объяснять людям?

Я могла наблюдать то, как он обдумывает мои слова, прежде чем он подари мне

свою славную улыбку с ямочками.

– Мне нравится, что ... Я согласен. Я не хочу, чтобы кто-либо знал о нашем

любовном романе с Пипом и Эстеллой. Никто не знает меня так, как ты, и мне нравится

это. Иногда я не могу поверить, что я нашел тебя. Я не могу даже думать о моей жизни без

тебя и Роуз в ней.

Мы сошлись на имени для судна « La Vie En Rose», что означает « Моя жизнь сквозь

Розы». Но Льюис и я имели в виду нашу жизнь через мою Нану и нашего ребенка. Это

было небольшое посвящение прекрасных роз, которые благословили нашу жизнь.

После того, как наша яхта была готова к отплытию, мы провели целую неделю на

ней, переплывая с одного карибского острова к другому, в нашей новой экстравагантной

игрушке. Мои родители остались с малышкой Роуз дома, в то время как мы отправились в

романтическое путешествие.

– Я не могу поверить, что ты знаешь, как управлять этим судном. Не должен ли

здесь быть квалифицированный капитан?

– Ты не доверяешь своему мужу, который может доставить нас к следующему

пункту назначения, маленькая девочка? – я ненавидела, когда он это делал. Всегда шутил,

отвечая вопросом на вопрос. Это не зал заседаний; мы не вели переговоры.

– Льюис, ты можешь когда-нибудь отвечать на вопрос, а не переворачивать все это и

заставлять меня выглядеть как неблагодарного, глупого ребёнка?

– Эм, какого черта? Я шутил с тобой, почему ты злишься на меня? Я просто хотел

поиграть с нашей новой игрушкой немного, прежде чем я отдам его Франко в Сент-Барте

для навигации нашей остальной части поездки. Я брал курсы для этого. Я пытаюсь

произвести впечатление на тебя, маленькая девочка, мне не наплевать на тебя.

– Мне очень жаль, Льюис. Я просто волнуюсь о Дженне. У нее случился еще один

выкидыш. Сегодня утром моя мама сказала мне. Я чувствую огромную вину за то, у нас

есть прекрасный маленький ребенок, а Дженна и Майк были женаты больше чем мы и

имеют с этим тонну проблем. Они станут удивительными родителями. Это просто не

справедливо,

Я начала плакать, пытаясь представить, какой пустой была бы наша жизнь без

нашей прекрасной девочки. Каждый раз, когда я заглядываю в ее маленькое пухленькое

лицо я могу видеть своего мужа, и я снова влюбляюсь в нее, и его. У нас была большая

жизнь до Роуз, но наша связь стала намного сильнее, когда мы стали родителями. Я

действительно хотела бы того же для моей сестры и Майка. Льюис подошел туда, где была

я, опираясь на перила и обнял меня.

– Майк сказал мне вчера вечером о выкидыше. Я не говорил тебе, потому что я

думал, что Дженна расскажет сама.

Льюис всегда знал все дерьмо о моей семье, прежде меня. Я дала ему это понять.

Он знал, что означал мой взгляд. Это почему ты мне не сказал? Я была уверена, что я

собиралась услышать объяснение того, почему Майк смог рассказать своему лучшему

другу о выкидыше своей жены, и все же я была, вероятно, последней, чтобы узнать обо

всем, как всегда.

– Джен знала, что мы собирались уехать, и она, вероятно, не хотела портить нашу

поездку. Не грусти, детка. Их время придет. Я знаю, как нам повезло, что у нас есть Роуз.

Но я уверен, что Дженна хочет, чтобы ты не чувствовала себя виноватой за то, что у тебя

есть её красивая маленькая племянница. Они любят ее, и я надеюсь, что у них будет свой

собственный ребенок в один прекрасный день они будут иметь своего собственного

ребёнка в один прекрасный день. Мы должны попросить Нану помочь им.

– Так что помимо того, что ты красивый, сексуальный, умный, ты также всегда

знаешь, что сказать, чтобы успокоить меня, когда я веду себя в общей сложности как сука?

– Ты забыла упомянуть, что я ещё секс-бог... Я также всегда знаю, что нужно сказать

и сделать для тебя, когда ты ведёшь себя в общей сложности, как горячая сука.

Только он мог заставить меня забыть о мире вокруг нас. Мы целовали друг друга

страстно в течение нескольких минут, прежде чем Льюис вспомнил, что он должен был

быть капитаном.

– Эм, как ты смотришь на то, если я скажу тебе, что я готов уйти в отставку в

качестве военно-морского капитана этого судна и возобновить свои обязанности в

качестве секс-раба для порки маленькой киски?

– Здесь нет ничего маленького для тебя, малыш... и ты слишком высок для меня,

чтобы я смогла смотреть на это. Что же касается порки для киски, я больше предпочитаю

сосать, чем порку.

Он любил меня игривую и нахальную. Льюис поднял меня с ног и закинул на

плечи, шлепая мою задницу, прежде чем я могла выбраться. Он точно знал, как

подбодрить меня.

– Я рад, что ты упомянула слово «сосать». Я знаю, это просто идеальная вещь.

– Я вышла замуж за сексуального маньяка, – стонала я и безуспешно пыталась

бежать.

– Не притворяйся, что ты не любишь это, маленькая девочка.

– Луис, кто ведёт лодку?

– Франко ... Я ушел.

После этого Льюис никогда не пытался вести наши яхты без капитана снова. Он

решил, что это слишком большая ответственность. Наша главная спальня на « La Vie En

Rose» была больше, чем большинство гостиничных комнат, чтобы мы могли остаться в

постели и на море в течение нескольких дней.

Я набрала Дженну на следующий день, давая ей шанс сказать мне самой о своем

последнем выкидыше. Она взяла с третьего раза.

– Как наш маленький аля-ангелок? Дома вырастили уже террориста? – спросила я

Джен играючи, когда она взяла в руки телефон в доме моих родителей. Мы переделали

свою старую комнату в качестве новой для Роуз, над комнатой в доме моих родителей. У

нее было все; ее кроватки, игрушки и одежда. Она любила проводить время с моими

родителями. Моя мама и папа таяли при виде их единственной внучкой. Моя мама все

время говорила мне, что Роза была моя копия.

– Стоп, Эмми, она на самом деле ангел. Я не знаю, какого вуду ты истыкала у себя

дома, но ребенок ложится спать в семь часов, как по волшебству. Прежде чем мы даже

выходим из комнаты, она выключает сама свет.

Я улыбнулась, вспоминая это все на самом деле. Я прочитала книгу,

рекомендованную одой из медсестер. Это была почти книга рецептов для подготовки

воспитания младенцев дома. Люди не давали детям достаточно времени. Ты не можешь

позволить этому маленькому ребёнку вводить тебя в заблуждение. Они умнее, чем мы

думаем. Если мы не будем обучать их, они будут обучать нас, не спать весь день и ночь. Я

должна была бороться с Льюисом и моей мамой первые два месяца. Каждый раз, когда

Роза хоть бы пикнула, они подбегали попробовать или заставить ее перестать плакать,

поднимая ее из кроватки. Я ругалась на маму и запрещала быть рядом с ребенком или

брать ее на руки, когда она случайно заплачет. Когда она поддавалась и изменилась,

пришло время для Роуз, чтобы она смогла просто уснуть. Я изо всех сил старалась

игнорировать полученные грязные взгляды от всех. Но теперь мой муж преклоняется

перед моим алтарем каждую ночь, когда он кладёт свою маленькую обезьянку после того,

как мы купали и кормили её. Льюис укладывает ее в семь часов каждый вечер и отдыхает

остальную ночь, прежде чем она будит нас в семь часов утра. Никакой магии. Сара

однажды сказала мне, если она когда-нибудь найдёт чувака, что женится на ней и заимеет

своих детей, то я натренирую их для нее. Майк также сказал, что он будет отправлять

своих детей к Эмили Бруэл в тренировочный лагерь.

– Так что же с тобой происходит? Все хорошо? – я пыталась говорить так

невежественно, насколько это возможно и дать Дженне шанс сказать мне всё самой.

– О, ради Бога, не будь глупой. Я уверена, что Льюис, мама, или Майк сказали тебе

о моей бесполезной матке.

– Джен, это не мне ли говорить тебе, что ты моя сестра? Почему я не была

человеком, которому бы ты рассказала все, после того, как Майк рассказал Льюису что-то

невероятно интимное перед твоей собственной сестрой и я чувствую, что ты ненавидишь

меня Дженна. Я даже чувствую себя виноватой за Роуз. Это, как ты делаешь меня

виноватой за то, что я в состоянии иметь ребенка.

Я слышала, как Дженна плачет на другом конце линии. Что со мной не так? Она

просто имела очередной выкидыш, и я была зла на нее, что та мне не говорила об этом в

первую очередь. Я чертов ребёнок.

– Джен, Джен. Черт ... Мне очень жаль. Это было глупо и эгоистично. Я не знаю,

почему я просто сказала все это дерьмо тебе. Это должно быть ужасно для тебя, милая.

Мне жаль, что я не могу быть там с тобой, так как ты нужна мне. Прости, что я не знаю,

как сделать тебе лучше.

Мы теперь обе плакали по телефону. Я скрывалась в главной ванной комнате с

включённым душем, чтобы, по крайней мере, Льюис не слышал, как по-детски я себя вела.

– Эмми, я не говорила тебе, потому что я стесняюсь, что я женщина,.. Это моя

работа, и я не могу показать тебе, что я не получила это право. Если бы я могла, я бы

никому не рассказала, включая Майка. Я просто хочу плакать и спать. Я смотрю на Майка,

как он проводит время и играет с Рози, и я хочу больше, чем что-нибудь, чтобы подарить

ему ребенка. Эмми, что, если я никогда не смогу дать ему это? С какой ничтожной

женщиной он связался?

– Как ты можешь говорить такое? Майк любит тебя так сильно. Я читала вашу

историю любви, с тех пор как я себя помню. У вас, ребята, будет ребенок, если не

естественно, то вы будете пытаться искусственно или найдёте суррогатную мать. Ты

больше никогда-либо не называй себя бесполезной, Дженна. Ты моя сестра и мой образец

для подражания. Я люблю тебя, и все, что происходит это не твоя вина. Ты не можешь

винить себя.

– Спасибо, Эмми. Мне очень жаль... Я не хотела разрушить ваш первый

романтический отпуск на лодке любви. Я уверена, что вы, ребята, уже окрестили каждый

дюйм этого круизного судна. Майк сказал мне, что Льюис готовит новые шаги для тебя.

Мы оба фыркнул на это замечание.

– Я надеюсь, что он не практикует эти новые шаги на ком-то еще.

– Эмми, не волнуйся. Я бы сорвала его член, если бы он когда-либо это попробовал.

– Обещаешь?

– Ты знаешь, что я все для тебя сделаю... включая кастрирование твоего мужа из-за

обмана, если это будет необходимо.

Глава 34

Хорошее, плохое и ужасное...

Когда Роуз было пять лет, я родила нашего маленького мальчика. Мы держали пол

ребенка в секрете на этот раз. Когда доктор Нэйдерман сказал Льюису: « мистер Бруэл,

поздравляю, у вас родился сын», я думала, что он упадет в обморок. Я держала в руках

нашего мальчика. Я была поражена тем, как нам удалось клонировать Льюиса в малыша в

20 дюймов длиной. Единственное различие между Льюисом и его сыном в том, что

ребенок имел мой оттенок глаз.

– Льюис, я хотела бы назвать его Эриком, в честь твоего отца. Имя моего дедушки

Натан, пусть будет его вторым именем ...

Целующий нежно головку сына, Льюис кивнул со слезами на глазах.

– Спасибо, любовь моя. Это было бы идеальным именем, так же как и мой сын.

Я не могла просить лучшего отца для наших детей. Льюис был самым

удивительным отцом, которого можно было только желать. Вся его жизнь вращалась

вокруг детей и меня. Наша жизнь была довольно замечательной, и я всегда могла

воспользоваться моментом и поблагодарить его, когда он смотрел на меня.

Вы не можете иметь что-то хорошее, не испытывав плохого. К сожалению, я помню

некоторые ужасные моменты, тоже; худшее было, когда маме Льюиса, Элизабет, был

диагностирован рак молочной железы. Розе было почти шесть лет, и Эрику восемь

месяцев. Это был первый день с того момента, после того как мы первый раз обручились,

когда мы провели друг без друга ночь. У Элизабет не было никого, кроме ее сына, и я не

могла винить его за желание провести каждую минуту с ней. Льюис был рядом с ней и

ухаживал наилучшим образом.

Он пришел домой однажды ночью после того, как не видел детей и меня в течение

двух дней. Его мама переживала лечения химиотерапии, и он оставался с ней 24 часа в

сутки. Я помню, как смотрела на него и думала, что он был будто в возрасте десяти лет в

течение этих двух дней. Мой муж подошел ко мне и уткнулся лицом в мою шею. Он

просто стоял там и дышал в меня.

– Как твоя мама, милый?

Он начал рыдать в мою шею. Я уверена, что он был сильным перед Элизабет и не

проронил ни одну слезу в ее присутствии, но ему нужно было поплакать. Элизабет

пришлось пройти через такое; ее сын нуждался в ней. Она не имела ни малейшего

представления о том, сколько специалистов Льюис подключил со всей страны, чтобы

убедиться, что она получила самое последнее и лучшее лечение рака за любые деньги,

которые можно только купить.

– Ты хочешь, чтобы я провела ночь с мамой сегодня вечером, и ты сможешь поспать

у себя дома с детьми? – спросила я, зная, что ему нужен кто-то, кто смог бы взять на себя

его бремя, даже на чуть-чуть.

– Я не могу быть так далеко от тебя еще на одну ночь. Не могли бы твои родители

приехать, чтобы остаться с детьми, и ты смогла бы поспать со мной в больнице?