Текст книги "Веточкины путешествуют в будущее"

Автор книги: Александр Светов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– А что такое рубль? – спросил Бабакин.

– Вот чудак! – удивился Гоша. – Рубль это и есть... рубль.

– Это деньги, – объяснил Ваня. – Понимаешь? Деньги! На них можно купить все, что захочешь.

– А что такое "купить"? – спросил Бабакин.

– Ну, предположим, ты приходишь в магазин, – начал объяснять Гоша, вынимаешь из кармана вот эту бумажку и говоришь продавщице: "Тетя, свешайте мне, пожалуйста, полкилограмма монпансье..."

– Покажи-ка, – заинтересовался Бабакин, рассматривая рубль. – А зачем его в магазине показывать, этот... рубль?

– Его не показывают, – ответил Ваня. – А платят в кассу.

– А что такое касса?

– Вот непонятливый какой! – нетерпеливо пожал плечами Гоша. – За эту бумажку, одним словом, тебе дадут конфет.

– За бумажку конфет? – засмеялся Бабакин. – Да ты что?.. Зайди в любой магазин, и тебе безо всякой бумажки их дадут...

– Ну, это ты брось! – недоверчиво усмехнулся Веточкин-старший. – А если я захочу бесплатно десять плиток шоколада?

– Ну и что ж такого? Если тебе надо, бери, пожалуйста.

– А если сто плиток?

– Бери хоть двести! Только зачем тебе столько? Разве ты съешь их все сразу?

– Мне-то, положим, не надо. Я и не возьму. А другой от жадности все загребет. И скажет еще – мало.

– Ну что ты! – усмехнулся Бабакин. – Зачем же брать, если не надо?

– Мало ли какие люди есть на свете...

– Эгоисты, несознательные, – поддержал Гоша. – До чего я не люблю жадных!

– Что вы, ребята, – засмеялся Бабакин. – У нас теперь таких и нет. Раньше, может, и были, а теперь вывелись. Ну так же, как клопы, мыши, суслики, тараканы. Вы же сами знаете, в какое время живем. Каждый трудится, сколько может, и получает все, что ему надо. Но лишнего никто не берет. Понятно?

– Понятно, – заторопился Гоша. – Только... хорошо бы нам в магазин зайти...

В кондитерский. Посмотреть, как там...

– Давайте, – согласился Бабакин. – Он здесь рядом.

В кондитерском магазине глаза у Веточкиных разбежались. Чего только здесь не было! На длинных, открытых прилавках лежали груды орехов и конфет в красивых обертках. В огромных стеклянных вазах были расставлены торты и пирожные. На полках возвышались пирамиды из банок со всевозможным вареньем – клубничным, яблочным, абрикосовым и даже вишневым, которое так любил Гоша.

Прохожие заходили в магазин, и каждый брал то, что ему нужно. Ни продавцов, ни кассиров в магазине не было. И только вдоль прилавков прохаживался человек в белом халате с повязкой на рукаве.

– Общественный дежурный, – пояснил Бабакин. – Он следит за тем, чтобы на полках было все необходимое. Если что-либо разберут, он звонит, чтобы доставили. Ну, что вы хотите? Берите, ребята, не стесняйтесь!

Бабакин выбрал миндальное пирожное. Ваня робко, взял конфетку. Гоша бросился к прилавку, схватил сразу три пирожных с кремом и две банки вишневого варенья.

– Ты что! – дернул брата за штаны Веточкин-старший. – Не жадничай! Завтра еще придем.

– Лучше яйцо сегодня, чем курица завтра, – ответил Гоша, невозмутимо запихивая в рот пирожное.

Когда с пирожными было покончено, Гоша принялся за конфеты. Сначала он ел их все подряд. Затем стал выбирать только шоколадные. Конфеты он закусывал халвой, халву изюмом. Затем снова принимался за конфеты. Ваня несколько раз толкал брата в бок, а однажды больно ущипнул Гошу. Но тот, увлеченный пиршеством, отмахивался от брата, словно от надоедливой мухи.

Вдруг глаза у Гоши помутнели, лицо стало зеленоватым и перекосилось.

– Что с тобой? – испуганно спросил Веточкин-старший, взглянув на брата. – Ты заболел?

– Ну ясно, объелся! – определил Бабакин. – Идемте скорее, здесь недалеко в медпункте дежурит врач-гигиенист. – И, подхватив Гошу под руку, он потащил его к выходу.

Врач налил в ложку касторки. Гоша поморщился и выпил.

– Хватит, – сказал он. – Кажется, мне стало лучше.

– Нет, пей! – угрожающе произнес Ваня. – Еще пей! Всю бутылку выпей! Это же бесплатно, эгоист несчастный!

С досады он даже плюнул Гоше под ноги. Веточкин-младший поморгал и виновато протянул:

– Вань, а Вань, ну хочешь, я отнесу конфеты обратно? И варенье отнесу. Я его даже не успел попробовать.

– Ну ладно, – смягчился Ваня, – но чтобы этого больше не было!..

– Честное пионерское! – обрадовался Гоша.

– Нет, ты нам скажи, будешь ли жадничать?

– Ну, не буду жадничать. Не буду обжорой и эгоистом!

– А теперь давай обратно в кондитерскую! – скомандовал Ваня.

Вернувшись в магазин, Гоша поставил на полку банки с вареньем, выложил из карманов конфеты и, вздохнув, сказал:

– Вань, а Вань, а если я одну шоколадку оставлю?

– Можно, – милостиво кивнул Веточкин-старший.

– Ну, теперь пойдемте в технический магазин, – предложил Бабакин.

– Опять в магазин? Зачем? – поморщился Ваня.

– Чудак! У вас ведь нет видеофона?

– Это еще что за штука?

– Пойдем, увидишь.

В техническом магазине повсюду стояли радиоприемники, телевизоры и какие-то аппараты. Бабакин уверенно подошел к витрине и взял два небольших аппаратика, похожих на фотокамеры, только вместо стекол объектива у них были матовые оконца экранов. Один аппаратик он протянул Ване, другой Гоше.

– Вот вам видеофоны.

– А зачем они? – в один голос спросили Веточкины.

– Предположим, мой друг находится где-то очень далеко, и мне надо немедленно с ним поговорить. Я настраиваю видеофон на его позывную волну, и на экране появляется мой друг. Я разговариваю с ним. При этом расстояние не имеет значения.

– Полезная штука, – сказал практичный Гоша.

– Подожди. Это еще не все. Предположим, я путешествую по Австралии или в ракетном космическом поезде мчусь на Марс, а в Москве, на Центральном стадионе имени Ленина в это время играют в футбол. Выступает моя любимая команда "Спартак". Я хочу видеть игру. Что я делаю?

– Очень просто, – пояснил Гоша, – ты включаешь видеофон, настраиваешься на волну стадиона и болеешь себе на здоровье за свой "Спартак".

– Верно! – кивнул Бабакин.

О том, как Ваня и Гоша сажали деревья

– А теперь куда? – рассеянно спросил Ваня. – На стадион?

– На стадион рано, – покачал головой Бабакин, вытаскивая из кармана газету.

– Посмотри-ка объявления. Читай по порядку.

– "Требуются подметальщики улиц", – начал Веточкин-старший, – "с высшим техническим образованием, знакомые с автоматическими подметальными машинами и электронными пылеуловителями..."

– Не там! – перебил Бабакин. – Про кино и концерты в конце.

– "В актовом зале Верхоянского института растениеводства", – стал читать Ваня, – "состоится защита докторской диссертации В. П. Степановым на тему "Выращивание ананасов на больших площадях в условиях Заполярья."

– Дай-ка я! – воскликнул Гоша, выхватывая газету. – "Сегодня в шесть часов вечера состоится Товарищеский шахматный матч между электронно-счетными машинами систем Казарьяна и Поступальского...", "Утеряна шпаргалка середины двадцатого века. Нашедшего этот редкий документ просим вернуть в Музей старинных вещей и вымерших животных...", "Геологическому межпланетному управлению требуется опытный специалист по разработке полезных ископаемых на Луне и на Марсе...", "Отдел туризма объявляет запись на путешествие по новому маршруту Земля-Юпитер...", "Вопиющая бесхозяйственность! Во дворе 335-й школы лежит без присмотра ценная аппаратура – учебный атомный реактор и оборудование школьного автоматического цеха по производству синтетических тканей. Стыд и позор, тов. Никодимов!", "Центральное бюро управления погодой сообщает: завтра на юге и юго-востоке Африканского материка, а также в Средней Азии по просьбе хлопкоробов будет дан грибной дождь. Солнечная и сухая погода по заявке Управления сельского хозяйства устанавливается в северо-западных областях Советского Союза, а также в районе Арктики, где успешно продолжается уборка урожая. На Марсе, в районе научного городка, переменная облачность, ветер слабый, до умеренного. Утром запланирована температура десять градусов тепла..." – залпом читал Гоша.

– Хватит! – воскликнул Бабакин. – Всех объявлений до вечера не перечитаешь!

Поработаем и пойдем в кинотеатр повторного фильма. Там показывают "Чапаева".

Это мой любимый фильм. А может, вы хотите пойти в городок искусств? На концерт молодых исполнителей? Хотя на концерт мы не успеем. А теперь – за работу!

– За какую работу? – удивился Гоша.

– Обыкновенную! Взрослые работают четыре часа в день, а школьники два. Вот смотри – мозоли! – с гордостью показал Бабакин свои ладони.

– Нашел чем удивить! – пожал плечами Гоша. – У меня у самого мозоли...

– На языке, – поддел Ваня брата и повернулся к Бабакину. – Где же вы работаете?

– На заводах, в лабораториях, в сельском хозяйстве. Где кому нравится.

Сегодня у нас в районе закладывают новый сад. Давайте поможем сажать деревья.

– Это я могу! – оживился Ваня. – У нас в кружке юннатов я сажал яблони, сливы, черную смородину.

– И я могу, – нерешительно вставил Гоша.

– Ты? – насмешливо уставился на брата Ваня. – Портить деревья ты умеешь...

– Подумаешь! Один только прутик и сломал...

– Будет вам, – остановил Бабакин.

На участке, отведенном под сад, работа кипела вовсю. Трудились и взрослые и ребята. Одни подносили саженцы, другие сажали их. То там, то здесь раздавались веселый смех, шутки. Чувствовалось, что все работают с удовольствием.

– А я-то думал, что у вас все делают машины, – разочарованно протянул Гоша.

– И землю копают, и деревья сажают, и дорожки подметают.

– А то как же! – подтвердил Бабакин. – Знаешь, сколько деревьев посадили с помощью машин? Представьте себе, идет по степи лесопосадочный комбайн, а за ним остается сад. Деревья как из-под земли появляются. А комбайн знай себе ползет и ползет. Копнет ковшом – ямка. Дозатор подсыпает удобрение, механическая рука в ямку деревцо поставит, механические лопатки дерево землей прикопают. А машинист только знай управляет комбайном.

– Ну, а здесь почему без машин? – недоумевал Гоша.

– Вот чудак! – засмеялся Бабакин. – Разве человек может без физической работы? Тогда у людей не мускулы, а вата будет!

– Не будешь работать, у тебя руки отомрут... – засмеялся Ваня.

– Конечно, – подтвердил Бабакин. – Для того чтобы всегда быть сильным и здоровым, каждый человек у нас занимается физическим трудом и спортом. А теперь возьмем-ка и мы лопаты в руки.

Ваня, как заправский землекоп, поплевал на ладони и принялся копать ямку.

Дело у него спорилось. Недаром он любил работать на пришкольном участке.

Гоша тоже поплевал на ладони, крякнул и копнул землю. Лопата вывернулась у него из рук и больно ударила по ноге. Гоша рассердился и отбросил лопату в сторону. "Нет, – подумал он, – лучше бы это дело поручали машинам. Такая работа не по мне. Буду подносить саженцы".

Но и на подноске у него не ладилось. Гоша всем мешал, путался под ногами и даже, неосторожно наступив на молодую яблоню, чуть не сломал ее.

– Эй, работничек! – насмешливо обратился к нему белобрысый паренек. Ты всегда такой нескладный?

– Отстань! – буркнул Гоша, а сам подумал: "И отчего это у меня не получается?"

И Гоше захотелось показать этим веселым трудолюбивым людям третьего тысячелетия, что и он, Гоша, не лентяй, что и он умеет приносить людям пользу.

На глаза Гоше попалась гладкая доска. Порывшись в кармане, он извлек огрызок химического карандаша, послюнил его и большими неровными буквами вывел:

"Ломать деревья, рвать цветы и топтать газоны воспрещается".

Полюбовавшись надписью, он добавил: "За нарушение штраф!"

Привязав доску веревочкой, оказавшейся у него в кармане, к дереву, Гоша отошел в сторону, чтобы издали полюбоваться на свою работу. Буквы почему-то разбегались в разные стороны, как стадо испуганных овец. Кроме того, ему показалось, что в слове "штраф" он допустил ошибку. Он перечеркнул букву "ф"

и над ней написал "в".

"Теперь все в порядке", – решил Гоша и самодовольно усмехнулся, увидев, что стоявшие поблизости заинтересовались его объявлением. И вдруг все начали смеяться. Сначала засмеялся белобрысый паренек. Он дважды прочитал вслух надпись и захохотал так, будто его пощекотали под мышкой. За ним начали смеяться остальные. Гоша ничего не понимал.

– Очень даже глупо смеяться без причины! – рассердился он.

– Без причины? – вытирая слезы, проговорил какой-то мужчина в соломенной шляпе. – Ты только подумай, мальчик, что ты написал? Посуди сам. Какой человек, если он только не лишился ума, будет ломать деревья, рвать цветы и топтать газоны. Только умалишенный человек может уничтожить растения, которые очищают воздух, дают людям пищу и украшают землю. Когда-то в старину жил один человек. Он совершил преступление – вырубил сад. Преступление было так велико, что того человека поселили на пустынном острове и он должен был жить там до тех пор, пока не вырастит такой же сад, какой уничтожил.

"Нет, кажется, это не я, – с облегчением вздохнул Гоша. – Во-первых, меня никто не поселял на пустынном острове. Во-вторых, я не такой круглый дурак, каким был этот несчастный... Но... все, что произошло с ним, вполне могло случиться и со мной".

– Теперь ты понимаешь, почему то, что ты написал, может вызвать только смех.

И потом не объяснишь ли ты, что такое "штрав"?

– Ну, это вроде страх, – пояснил Гоша. – Предположим, застукает тебя в трамвае контролер, когда ты едешь зайцем, или кто-нибудь бумажку от конфеты на тротуар бросит... Тогда берут штраф.

– Ты что-то опять путаешь, мальчик! – засмеялся мужчина. – Как же это можно превратиться в зайца и ехать в каком-то трамвае? А что это за странное слово "застукает"? И зачем бросать на тротуар бумажки от конфет, когда для этого поставлены урны? А что такое "штрав", ты так и не объяснил. Может быть, это слово встретится где-нибудь в словаре?

– Сейчас я принесу старинный словарь, – отозвался белобрысый паренек. Я живу здесь, рядом.

Через несколько минут паренек принес толстую книгу в темно-синем коленкоровом переплете и принялся листать ее.

– "Штаб... штандарт... штаны... штопор... шторм..." Вот нашел... "штраф"...

Немецкое слово, означает кару, взыскание, наказание за какую-либо вину или проступок.

– Ну, теперь понятно, почему мы не знаем этого слова, – засмеялся мужчина в соломенной шляпе. – Оно ушло из нашей жизни так же, как и многие другие устаревшие слова, распространенные у людей второго тысячелетия.

– Эх ты! – сказал брату Ваня. – Опять впросак попал.

– Кто? Я? – возмутился Гоша, не любивший признавать свои ошибки. – А я, что ли, виноват, если они забывают слова, которые у нас каждый ребенок знал!

– Нет, в этом ты не виноват, – засмеялся Ваня.

– Знаешь что?.. – вспылил Гоша. – Впрочем, что с тобой говорить!.. – и, схватив лопату, он принялся торопливо копать землю...

Веточкины в городке искусств

Если бы вы спросили у Вани и Гоши Веточкиных, любят ли они музыку, то, вероятно, оба в один голос ответили бы:

– Еще как!

А Гоша обязательно прищелкнул бы языком и восторженно добавил:

– Музыка – это вещь!

Но музыку братья любили по-разному. Ване нравились произведения серьезные – Чайковского, Грига, Моцарта. Веточкин-старший и сам учился играть на скрипке.

Гоша, услышав серьезную музыку по радио, пожимая плечами, говорил: "Завели симфонию! Сыграли бы что-нибудь веселенькое. На саксофоне." Он не захотел учиться музыке, но очень любил эстрадные концерты.

На почве столь различного отношения к искусству у братьев не раз происходили раздоры, а иногда дело доходило даже до потасовки. Это обычно бывало тогда, когда по радио передавались концерты сразу по двум программам. По одной программе передавалась классическая музыка, по другой – легкая.

Обычно после короткой схватки Гоша, изловчившись, выключал приемник и торжествующе восклицал:

– Ни тебе, ни мне!

На это Ваня осуждающе произносил:

– Эгоист несчастный.

– Ну и пусть эгоист! – кричал Гоша. – Эгоист не я! Эгоист тот, кто о себе заботится больше, чем обо мне!

Заканчивалось тем, что братья, позабыв о музыке, отправлялись вместе на стадион. Между братьями устанавливалось согласие. Оба они болели за команду "Спартак" и в один голос кричали то, что обычно кричат болельщики на всех стадионах мира:

– Давай, давай!

– Мазила!

– Судью с поля!

Но сегодня, когда Бабакин предложил пойти в городок искусств на концерт молодых исполнителей, вопрос о том, какую музыку слушать – легкую или серьезную, не вызвал у Веточкиных споров. Они просто не представляли себе музыку третьего тысячелетия.

А вот и городок искусств. Еще издали Веточкины услышали мелодичные звуки, доносившиеся с открытой эстрады.

– Как ты думаешь, на каких инструментах играют? – спросил брата Ваня.

– Ясно, на каких! – с видом знатока ответил Гоша. – На саксофонах, барабанах...

– Только не на барабанах, – покачал головой Ваня. – Я слышу гобой, флейту и, пожалуй, контрабас.

– Нет, барабаны! – настаивал Гоша.

– Ну, чего вы спорите? – засмеялся Бабакин. – Подойдем поближе, все выясним.

Через несколько минут мальчики подошли к полукруглой эстраде. Перед эстрадой в удобных креслах сидели люди и наслаждались музыкой.

Но что это? В руках у музыкантов нет никаких инструментов – ни гобоев, ни флейт, ни саксофонов, ни барабанов! Музыканты в белоснежных костюмах проделывают в воздухе какие-то странные движения руками. То замедленно-плавные, то быстрые и порывистые. Сначала Веточкиным показалось, что это вовсе и не музыканты, а люди, делающие утреннюю зарядку. Но откуда же звучит музыка? Мелодия то замирает, то вновь вспыхивает в такт их движениям, словно пламя костра. Казалось, мелодия возникала прямо из воздуха. Ване чудился в ней плеск морской волны, шелест листьев, легкое дуновение ветерка. Гоше слышались рев бури, яростный свист ветра и грозный шум морского прибоя.

Но вот музыка стихла, музыканты раскланялись и ушли с эстрады.

Гоша тотчас взобрался на эстраду, чтобы выяснить в конце концов, что это за удивительный оркестр? Вдруг лицо его расплылось в улыбке.

– А я знаю, в чем дело! – крикнул он брату. – Инструменты за кулисами! Там множество проводов и светятся какие-то лампочки.

Ваня тоже поднялся на эстраду.

– Вижу, что лампочки. Но при чем здесь музыка?

– Может, Бабакин знает.

– Видите ли, – пояснил Бабакин, – все дело в электронике. Этот инструмент преобразовывает световые лучи в потоки электрических частиц. А электричество превращается в звуковые волны.

– А зачем музыканты размахивали руками? – спросил Гоша.

– Они играли на световых лучах так же, как раньше играли на клавишах рояля, – пояснил Бабакин.

– Хорошо играли, – одобрил Гоша. – Вот что значит знаменитые музыканты.

В это время оркестр вновь вышел на эстраду.

– Они действительно знаменитые, – подтвердил Бабакин. – Вон тот справа – знаменитый сталевар. Он работает на атомных печах. Рядом – известный врач-гигиенист, а тот, высокий – изобретатель. Слева от него – лучший сборщик домов.

– Значит, это самодеятельный оркестр? – догадался Ваня. – А настоящие, профессиональные музыканты у вас есть?

– Что значит настоящие? – не понял Бабакин. – У нас все настоящие! Вот и они...

– Я о тех, которые занимаются только музыкой.

– Видишь ли, музыка доставляет людям много радости, – задумчиво сказал Бабакин. – Она полезна обществу. Поэтому, если, например, у тебя открылись способности, тебя пошлют в консерваторию и через несколько лет ты станешь хорошим музыкантом. Но ты должен стать отличным музыкантом. А для этого надо все время совершенствовать свое искусство. Все, что тебе понадобится, ты получишь от общества. Только играй, пожалуйста!

– Понятно, – сказал Ваня. – Значит, и в третьем тысячелетии музыка остается профессией?

– Конечно, – кивнул Бабакин. – Так же, как работа архитектора, химика, врача, металлурга... У нас много хороших музыкантов. Некоторых знает весь мкр. И в самодеятельных оркестрах немало талантливых музыкантов.

– Они, что же, самоучки? – заинтересовался Гоша.

– Нет! Они тоже учились. В музыкальных школах. Для того чтобы выработать достаточно еды, одежды, произвести необходимые машины, достаточно, чтобы каждый взрослый работал четыре часа в день. Остальное время можно учиться, заниматься музыкой, рисованием, спортом. К ста двадцати годам, знаешь, каким артистом своего дела можно стать!

– К ста двадцати? – думая, что ослышался, переспросил Гоша.

– Это не так уж много. Человек и до двухсот живет.

– Разве может человек жить двести лет? – удивился Ваня.

– Так живут же. Но ученые хотят, чтобы люди жили еще дольше. Теперь, когда на Земле уничтожены все болезни, это вполне возможно.

– Что толку жить стариком! – воскликнул Ваня. – В старости человек становится слабым 'и дряхлым.

– Слабых и дряхлых людей у нас нет. И чем больше человеку лет, тем он полезнее для общества, – пояснил Бабакин. – Пожилые люди больше других знают и умеют. Представляешь, какой у них большой опыт!

Мальчики подошли к спортивной площадке.

– Посмотрите-ка на этих людей, – Бабакин указал на молодых загорелых мужчин и женщин, игравших в волейбол. – Как думаете, сколько им лет?

– Двадцать! А может быть, двадцать пять, – неуверенно предположил Гоша.

– Не угадал, – засмеялся Бабакин. – Это команды пожилых. Среди этих игроков вы не найдете людей, которым было бы меньше ста лет.

– Не может быть! – воскликнул Веточкин-младший.

– Не веришь? Спроси у них сам.

Как раз в эту минуту судья дал свисток, и спортсмены, оживленно обмениваясь мнениями, покинули площадку.

– Дяденька, – обратился к одному из игроков Гоша, – можно у вас спросить?..

– Пожалуйста, – приветливо кивнул тот.

– Скажите, правда, что вам уже сто лет?

– Не совсем, мальчик, – улыбнулся спортсмен, натягивая майку на смуглое мускулистое тело. – Вчера мне исполнилось сто двадцать.

– А выглядите вы моложе, – удивился Гоша.

– Это приятно слышать, – засмеялся спортсмен.

– Скажите, а сколько лет вон тому черноволосому, с усами?

– Нашему капитану? Скоро будет сто семьдесят. Но он у нас еще молодцом.

– Подумать только, сто семьдесят лет, а такой молодой!

– Ничего удивительного, – засмеялся спортсмен. – Спорт – лучшее средство от старости. Понял?

– Кажется, понял, – неуверенно подтвердил Гоша.

О том, как Ваня стал рекордсменом

По улицам и площадям хлестал веселый косой дождь. А над школьным стадионом сияло голубое небо. Можно было подумать, что какой-то добрый великан волшебным топором прорубил в тучах окно.

Ваня и Гоша порядком промокли, пока добежали до стадиона. Дежурный с голубой повязкой на рукаве преградил дорогу Ване, но зато Гоше он сказал с ласковой улыбкой:

– А вы, Гоша, проходите. На трибуне почетных гостей для вас приготовлено место.

– Пропустите, он со мной, – небрежно бросил Гоша, кивнув в сторону брата.

На стадионе Гошу сразу же обступили любители автографов. Они протягивали ему блокноты, альбомы, показывали газеты с его улыбающимся портретом. Только тут Ваня понял, как знаменит Гоша. "И все из-за какой-то пчелы!" – думал он, глядя, как, высунув от усердия кончик языка, Гоша выводит в альбоме: "Гоша Веточкин учиник читвертого класса "А". Кто-то вежливо заметил, что слово "ученик" пишется через "е", и, видимо, поэтому Гоша в дальнейшем просто писал: "Гоша Веточкин".

По радио объявили о начале соревнований, и Гоша занял место на трибуне для почетных гостей, а Ваня вышел на беговую дорожку. Лучшие физкультурники школы готовились взять старт. Откровенно говоря, Веточкин-старший призов и грамот никогда не получал и от уроков физкультуры частенько увиливал. Но Гоша все же уговорил брата участвовать в беге.

– Ты должен поддержать спортивную честь людей двадцатого века. Ты обязательно должен прийти к финишу первым, – сказал он торжественно.

– Но я не умею бегать!

– Беги изо всех сил!

– Куда уж мне! – безнадежно махнул рукой Ваня, но Гощу все же послушался и встал на стартовую линию. Грянул выстрел, и бегуны ринулись. Веточкин сразу же отстал. Он бежал тяжело и неуклюже, по-утиному переваливаясь из стороны в сторону. Кто-то из зрителей насмешливо закричал, указывая на Ваню:

– Рожденный ползать летать не может!

Еще немного, и, казалось, Веточкин упадет. Он бежал, ссутулившись и судорожно размахивая руками. Он отстал от своих соперников почти на целый круг. Зрители смеялись и что-то выкрикивали. Кто-то, вероятно, хотел подбодрить Ваню и хлопал в ладоши.

И вдруг в ту самую минуту, когда зрителям казалось, что Веточкин-старший вот-вот упадет от усталости, произошло чудо. Неожиданно Ваня почувствовал, что тело его стало легким, невесомым, и он помчался, почти не касаясь шиповками дорожки. Он бежал так быстро, что все знаменитые стайеры и спринтеры побледнели бы от зависти. Ваня сократил разрыв, а затем одного за другим обошел всех соперников. Даже чемпион города длинноногий Костя Лукин остался где-то далеко позади. Вот и финиш! Вспыхнуло световое табло. На нем появились цифры. Все так и ахнули: новый мировой рекорд!

Ваню окружили репортеры, посыпались вопросы:

– Скажите, пожалуйста, кто ваш тренер?

– Как вы готовились к побитию мирового рекорда?

– Я и сам не знаю, – растерянно пробормотал Ваня.

– Не скромничайте, – сказал кто-то из публики. – У вас настоящий талант! Вы – новая звезда на спортивном горизонте!

– Знаете что, лиха беда – начало, – в отчаянии махнул рукой Веточкин-старший. – А что, если я попробую толкнуть ядро?

Ваня поднял тяжелый блестящий шар и каким-то неуклюжим движением бросил его.

Прочертив длинную дугу, ядро шлепнулось далеко за флажком мирового рекорда.

– А теперь, – сказал Ваня, приободрившись, – я попробую прыгнуть в высоту.

Судьи посовещались и установили планку на высоте 1 метра 80 сантиметров.

Разбежавшись, Ваня легко перепрыгнул через планку. Он попросил поставить планку на два метра, затем на два с половиной, наконец, на три метра и так же легко, хотя и неуклюже, взял высоту. Даже старые, много повидавшие на своем веку спортивные судьи от изумления открыли рты.

Весть о новом чемпионе, который шутя расправляется с мировыми рекордами, мгновенно распространилась по городу. К стадиону подъезжали вереницы автомобилей, тянулись толпы пешеходов. Болельщики осаждали ворота стадиона.

Многие прилетели на вертолетах. Легкие, похожие на стрекоз машины неподвижно висели над зеленым полем стадиона. Все взоры были обращены на Веточкина-старшего. А он, войдя в азарт, выступал подряд во всех видах соревнований. Победы его были невероятны. Он, словно птица, пронесся над барьерами, совершил чудовищный прыжок в длину, которому могли бы позавидовать кенгуру, шутя с одного конца стадиона на другой метнул диск. Он попросил принести штангу. Несколько дюжих спортсменов вынесли на стадион тяжелый снаряд. Ваня приподнял его и величественным жестом потребовал прибавить вес. На штангу надели все металлические блины, которые нашлись на стадионе. Он поднял этот чудовищный груз над головой и, улыбаясь, стоял так до тех пор, пока кинооператоры снимали его.

Зрители, спортсмены, судьи были ошеломлены и растерянны.

– Столько мировых рекордов сразу! – вытирая лицо платком, говорил какой-то мужчина, сидевший в первом ряду. – Нет, это невероятно!

– Сейчас все может быть, – возразил худощавый брюнет, нервно теребя густую шевелюру. – В наш век атомной энергии и космических полетов удивляться ничему не следует.

– Может быть, это все-таки произошло случайно? – не сдавался мужчина.

Но тут вмешался юноша в синем тренировочном костюме. Он окинул мужчину взглядом, полным презрения.

– Запомните, гражданин, – произнес он, – в спорте можно случайно проиграть, но не было случая, чтобы кто-либо случайно установил сразу десяток мировых рекордов. Это мог сделать только великий спортсмен.

Последние слова долетели до слуха Веточкина-старшего.

"Кто знает, – подумал он, – может быть, у меня вдруг открылся талант?"

Когда число мировых рекордов, побитых Веточкиным-старшим, перевалило за десяток, он испугался и произнес:

– Да что же это со мной такое?

Вдруг он хлопнул себя по лбу, стремительно бросился к трибуне, подбежал к Гоше, сидевшему на почетном месте в первом ряду, и схватил его за шиворот.

– Говори! Это твои штучки?

Гоша струсил. Он старался незаметно запихнуть в карман какой-то небольшой аппарат, похожий на миниатюрный радиоприемник.

– Что это у тебя такое? Показывай! – гневно приказал Ваня.

– Это... это... мне подарили, – пролепетал Гоша. – Честное пионерское... В Академии наук подарили. Хочешь, покажу?

– Ты мне уже показал, – зловеще обронил Ваня. – Я тебе это припомню!

– Чудак, я же для тебя хотел сделать лучше.

– Ты мне зубы не заговаривай! – прошипел Ваня. – Говори, что у тебя за аппарат?

– Он уменьшает силу земного притяжения. Здесь в книжечке все сказано, торопливо сказал Гоша.

Ваня пробежал глазами первую страничку. На ней была коротко изложена история одного из самых замечательных изобретений второй половины двадцатого века.

Еще в 1687 году великий физик Ньютон открыл закон всемирного тяготения.

Многие столетия ученые мечтали о том, чтобы избавиться от силы тяжести. В середине двадцатого века была найдена особая частица – гравитон, которая, как говорилось в книжечке, является носителем силы тяжести. Если на эту частицу воздействовать при помощи электричества, то предмет может стать невесомым.

"Человечество, – говорилось в книжечке, – близко к тому, чтобы окончательно покорить силу земного тяготения. Пройдет немного времени, и в воздух подымутся невесомые самолеты, а в мировое пространство устремятся лишенные силы тяжести звездные корабли, для которых не надо запасать горючее..."

– Вот мне и подарил этот аппаратик сам президент Академии наук, – с гордостью сказал Гоша. – Если лучи этого аппаратика направить на какой-нибудь предмет, то он станет легким, как пушинки.

Но Ваня уже не слушал. Он выбежал на середину стадиона, выхватил у кого-то микрофон и поднял руку, требуя тишины.

– Слушайте меня все! – закричал он. – Я не побил никаких рекордов. Это пошутил мой брат Гоша!

Слезы душили Веточкина-старшего. "Ах, как обидно! Ах, как нехорошо!" В отчаянии Ваня схватился руками за голову и бросился к выходу.

Гоша помогает строить дом

Гоша догнал брата за воротами стадиона.

– Вань, а Вань, я больше не буду, – тянул он, виновато шмыгая носом.

– Опозорил на весь город, а теперь – не буду! Что о нас подумают? Скажут:

хвастуны и обманщики эти Веточкины.

– Не ска-а-ажут, – неуверенно тянул Гоша.

Братья остановились возле строящегося дома. К строительной площадке то и дело подходили машины, нагруженные большими красивыми полупрозрачными плитами. Высокий кран, похожий на вытянутую журавлиную шею, подхватывал плиты, поднимал их и бережно укладывал на высокую стену.

Рабочих на стройке почти не было. Маленький, коренастый и подвижный, словно футбольный мяч, мужчина суетился возле машины, отдавая кому-то приказания.

Дом воздвигался быстро. Ваня даже подумал, что человек при помощи крана складывает дом, словно из детских кубиков. Только кубики эти большие. Каждый кубик сам размером с небольшой дом.