Текст книги "Веточкины путешествуют в будущее"

Автор книги: Александр Светов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Гоша потрогал мускулистую руку Сени и с уважением сказал:

– Сильный. Слушай, хочешь, давай дружить.

– Давай, – кивнул Малышок.

Музыкальные растения

– Веточкин, пошли! – окликнул Бабакин. – Сейчас машиноведение начнется.

Ваня сложил в портфель учебники и бросился вдогонку за приятелем.

Миновав стеклянную галерею, соединяющую учебный корпус с производственным, Ваня и Бабакин вошли в просторный светлый зал. Здесь было много растений и цветов, но росли они не в цветочных горшках и кадках с землей, а в больших стеклянных бассейнах, в которых журчала и плескалась какая-то жидкость, омывающая их корни.

Ваня заинтересовался растениями, принялся их рассматривать.

– Ты что, в первый раз это видишь? – спросил Бабакин.

– В том-то и дело, что не в первый. У нас... Одним словом, там, где я раньше учился, тоже такие опыты проводились. Только мы выращивали овощи и разные растения не в таких огромных бассейнах, а в стеклянных банках. Мы туда наливали раствор с минеральными удобрениями.

– И здесь минеральные удобрения, – кивнул Бабакин. – Они поступают сюда вместе с водой из центрального распределительного бассейна. Он весь город снабжает. Это очень удобно.

– Почему удобно?

– Разве не знаешь? Сады и цветники у нас всюду, даже на крышах и в самих зданиях, в залах, галереях. Зачем же натаскивать туда землю? Растения могут получать все, что им нужно, прямо из воды по трубам.

Веточкин-старший жестом остановил Бабакина, прислушался. Откуда-то доносились звуки музыки. Бабакин распахнул стеклянную дверь. Музыка стала громче.

– Входи, входи, – жестом радушного хозяина пригласил он. – Здесь наши опытные участки.

– А зачем музыка? – удивился Веточкин.

– Сейчас узнаешь.

Они вошли в большой похожий на оранжерею зал, разделенный стеклянными перегородками на небольшие участки. Сквозь прозрачную крышу падали лучи неяркого осеннего солнца, но в зале было светло и солнечно, как на юге в знойный полдень: мощные, скрытые плафонами лампы излучали яркий свет.

На одних участках в бассейнах с питательной средой росли яркие диковинные цветы, на других – кусты черной смородины с крупными темными, покрытыми сизоватым налетом ягодами, на третьих – клубника. Были здесь и участки с молодыми деревцами – березками, тополями, рябиной. Но не это удивило Веточкина. Музыка! Она звучала повсюду. В одном месте – громко и весело, в другом – тихо, мелодично. Оглядевшись по сторонам, Ваня увидел в каждой комнате-участке небольшой аппарат, похожий на портативный магнитофон.

Автоматически переключалась лента, непрерывно звучала музыка. Но для кого же она? Кто ее слушает в этом зеленом царстве? Неужели цветы, кустарники, деревья?

Перехватив недоуменный взгляд Веточкина, Бабакин улыбнулся и пояснил:

– Это наш новый опыт. Из старинных книг мы узнали, что еще в середине двадцатого века ученые исследовали, как влияет музыка на развитие растений.

Но тогда еще не было такой точной аппаратуры, как теперь, поэтому опыты не были закончены. Наш кружок юных натуралистов решил начать все сызнова.

– И удачно? – заинтересовался Ваня, вспомнив, что и он когда-то читал об этих удивительных исследованиях.

– Опыты еще не закончены, – пояснил Бабакин, – но мы узнали много интересного. Посмотри на этот прибор – измеритель роста. Видишь на шкале цифры? Они отмечают, насколько выросли деревца за месяц, за два, за год. Они гораздо выше и стройнее, чем такие же деревца на соседнем немузыкальном участке. А ягоды! Ты посмотри, какие они большие и сочные. Хочешь попробовать?

Веточкин с удовольствием съел несколько крупных ягод клубники, отведал черной смородины и крыжовника.

– А там что? – нерешительно остановившись перед дверью, из-за которой доносились какие-то странные звуки, спросил Веточкин.

– Сюда, пожалуй, не стоит заходить, – замялся Бабакин.

– Это почему же?

– Видишь ли, растения так же, как и люди, не всякую музыку любят. Здесь...

Впрочем, увидишь сам.

Бабакин толкнул дверь. Дикие, неистовые звуки ошеломили Ваню. Нет, это даже нельзя было назвать музыкой. Какие-то картавые возгласы, завывания, визг, оглушительные удары барабана терзали слух. Веточкин не выдержал и заткнул уши.

– Входи же! Не бойся! – легонько подтолкнул его Бабакин.

На этом участке росли дубки. Ваня сразу узнал их по широким резным листьям.

Но какой жалкий вид! Полузасохшие листья съежились, свернулись в трубочку, словно пораженные болезнью. Деревца отклонились в сторону от музыкального аппарата, вытянув навстречу звукам черные жилистые сучья, будто обороняясь.

Бабакин повернул рукоятку музыкального инструмента, сила звука уменьшилась.

– И откуда вы только достали эту... дрянь? – возмутился Веточкин.

– Нашли. В музее на свалке старинных вещей мы отыскали патефонную пластинку двадцатого века. Конечно, и тогда была очень хорошая музыка. Но эта... Под такую музыку, говорят, веселились молодые люди.

– Отсталые молодые люди, – поправил Ваня. – Стиляги!

– Стиляги – это, наверное, люди с испорченным вкусом? – спросил Бабакин. – Разве нормальному человеку может понравиться такая музыка?

– Бедные дубки! – сказал Ваня. – Даже они не выдержали.

Но что это? Веточкин подошел к бассейну. Рядом с дубками росли гигантские сорняки – пырей, чертополох с огромными мясистыми листьями. Сорняки жадно тянулись к музыкальному аппарату и, как показалось Веточкину, даже слегка вздрагивали в такт музыки, будто собирались сорваться с места и пуститься в пляс.

– Вот видишь, – усмехнулся Бабакин. – Им, по-видимому, нравится такая музыка. Смотри, какие вымахали!

– Пойдем отсюда, – махнул рукой Ваня и торопливо направился к выходу.

Мальчик из прошлого

Через несколько минут приятели очутились в другом зале, таком же большом и просторном, освещенном приятным для глаз рассеянным светом.

В глубине зала Ваня увидел шкафы с книгами. На столах были разложены газеты и журналы, под потолком висели серебристые модели диковинных самолетов и ракет. На подставках стояли макеты кораблей, зданий и каких-то машин. Двое мальчиков играли за столиком в шахматы. Другие затеяли невдалеке от фонтана веселую игру с мячом.

– Это клуб? – спросил Ваня.

– Комната отдыха, – ответил Бабакин.

Пройдя зал, ребята очутились в длинном широком коридоре. По обе стороны его были стеклянные двери, такие же, как на опытных участках. На дверях таблички: "Цех наладчиков автоматных станков", "Отделение диспетчера телеуправляемой шахты", "Класс операторов атомной электростанции", "Цех сборщиков универсальных электронно-счетных машин".

– Здесь завод? – спросил Ваня.

– Учебно-производственные цехи нашей школы, – пояснил Бабакин. – Здесь мы изучаем массовые профессии. Наш класс готовит сборщиков жилых домов. Скоро будем проходить практику.

– Мне нравится профессия строителя, – сказал Ваня.

– Не строителя, а сборщика, – поправил Бабакин. – Автоматические цехи выпускают готовые детали, а сборщики монтируют из них дома. Хочешь, пойдем завтра на монтажную площадку?

– Завтра... – задумчиво сказал Ваня и вдруг вспомнил, что ему с Гошкой негде ночевать. Старый дом, где они когда-то жили, наверное, уже сломали. Что же делать?

– Толя, – дипломатично, издалека начал Веточкин. – А у вас хорошая квартира?

– Такая же, как у тебя, – рассеянно ответил Бабакин.

– У меня? У меня нет квартиры... Даже не знаю, где буду ночевать.

Бабакин как-то странно посмотрел на Веточкина.

– Разве ты не в интернате живешь?

– В каком интернате?

– В школьном. Домой мы только в гости ходим... Странный ты какой-то...

– Не странным... А как бы тебе это объяснить?.. Я приехал... из... прошлого.

– Из прошлого? – вытаращил глаза Бабакин. – А ну, рассказывай!

Ваня рассказал Бабакину о волшебнике Сергее Ивановиче, о чудесном эликсире, который помог ему и Гоше перенестись в будущее. И чем больше Ваня рассказывал о том, как он жил в середине двадцатого века, тем больше удивлялся Бабакин.

– Ну и здорово! – воскликнул Бабакин. – Завидую я тебе, мальчик из прошлого.

– Завидуешь? – удивился Ваня.

– Ну да! Ваши отцы совершили революцию, боролись за мир, строили коммунизм.

Знаешь, какой им почет! Свои лучшие книги наши поэты и писатели написали не о тех, кто живет сейчас, хотя и у нас немало людей, прославившихся своими подвигами и открытиями, а о тех, кто когда-то строил коммунизм. Вот они-то были настоящими героями! Но про них я только в книгах читал. А ты видел их.

Жил рядом с ними. Счастливый ты!

Десять тысяч километров в час

Двухместный атомный ракетоплан бесшумно взмыл в воздух. Бабакин сидел у пульта управления и с наслаждением облизывал эскимо.

– А ты дорогу знаешь? – боязливо спросил его Веточкин.

– Машина летит по заданному курсу.

Ваня взглянул в иллюминатор из толстой прозрачной пластмассы. С высоты Земля казалась большим раскрашенным глобусом. Зеленые пятна лесов, черные полотнища вспаханной земли, здания-коробочки, разбросанные то там, то здесь.

Вот мелькнула светлая узенькая полоска, похожая на голубую ленту, кем-то оброненную на зеленый ковер.

– Волга, – коротко бросил Бабакин.

– Где? – быстро повернулся Веточкин.

– Где, где! – передразнил Бабакин. – Зевать не надо. Теперь мы летим уже над Уральским хребтом.

Но и Уральские горы промелькнули так быстро, что Веточкин не успел их как следует разглядеть.

– А это что за лужа? – спросил он, указывая на небольшое голубое пятнышко.

– Тоже сказал, – засмеялся Бабакин. – Это же Аральское море! Ну вот мы и приехали. Видишь, внизу Каракумы.

Скорость ракетоплана уменьшилась, земля как-то сразу приблизилась, стала огромной и рельефной. Ваня искал глазами пустыню, но вместо желтого, выжженного солнцем и покрытого мертвыми волнами барханов пространства увидел кудрявые рощи, поля, изрезанные ниточками каналов, белые домики под красными черепичными крышами.

– Смотри внимательно и запоминай, – предупредил Бабакин. – Петр Иванович тебя обязательно спросит. Сейчас мы подлетаем к Каракумску. Это областной центр. Полтора миллиона жителей. Здесь три института, восемь техникумов, филиал Академии наук...

– Погоди... Не так быстро, – попросил Веточкин. – А то я не успеваю запоминать. Раньше учиться легче было, – вздохнул он. – В учебнике сказано:

пустыня. А раз пустыня, то известное дело – песок да солнце. А тут сколько всего...

– Ну и отстал же ты! – усмехнулся Бабакин. – Теперь все пустыни на земле исчезли. Одна Сахара осталась. Да и она скоро переменится. Сейчас мы пролетаем над электрохимическим комбинатом. Здесь азотистые удобрения делают.

– А из чего делают?

– Вот чудак! И этого не знаешь? Азот из воздуха добывают. Сначала в Узбекистане на реке Чирчик построили такой комбинат. Это еще в прошлом веке было. Ты должен знать. Тогда даже моего прадедушки Егора на свете не было. А сейчас такие заводы всюду есть.

Веточкин глянул вниз. Среди огромного сада раскинулись длинные светлые корпуса с большими окнами. Казалось, что это вовсе и не завод, а санаторий.

– А где же у вашего завода труба? Разве он не на угле работает? удивился Ваня.

– Конечно, нет! Уголь уже давно не сжигают. Заводы работают на термоядерной энергии. Ну-ка, посмотри вправо. Это шахтерский городок.

Веточкину вспомнился Донбасс, где он однажды побывал с отцом на шахте.

Запомнились вышки, огромные дымящиеся терриконы – целые пирамиды пустой породы, извлеченной из недр. А здесь ничего похожего. Возле больших белых зданий разбиты цветники. Уютные домики утопают в садах. Кое-где поблескивают, словно зеркала, прямоугольники плавательных бассейнов.

– Интересно, – сказал Веточкин, – как же теперь работают под землей?

– Под землей люди уже давно не работают! – засмеялся Бабакин. – Теперь под землей одни машины. А ими управляют с поверхности земли. Пульт управления находится в домике, вон в той рощице.

– А куда уголь вывозят? – поинтересовался Веточкин.

– Из него прямо под землей вырабатывают газ. А из газа разные химические вещества – краски, жиры, лекарства. Одним словом, все, что требуется.

– А как добывают теперь железо, медь, олово? В рудниках? Так же, как и раньше?

– Рудников теперь тоже нет. Сам посуди, зачем они нужны, если добывать металл можно проще? Мы в школе это еще в прошлом году проходили. И на экскурсию ездили. Накачают под землю кислот или щелочей, растворяющих руду, а обратно качают насосами растворы металлов. Из раствора на обогатительной фабрике извлекают чистый металл. Я бы тебе мог рассказать...

Но тут Веточкин перебил его.

– Смотри! – закричал он. – А это что за озеро?

– Это? Постой, постой... Это, кажется, Каракумское море! Да, правильно. В него впадает река Большая Каракумка. Ты запоминай. Об этом Петр Иванович тоже спросит.

Бабакин нажал какую-то кнопку, и ракетоплан лег курсом к видневшимся вдали высоким снежным вершинам. Он летел вдоль русла широкой, извивающейся, словно лента, реки.

– Это искусственная река. Понял? – спросил Бабакин.

– Нет, не понял, – честно сознался Веточкин.

– Ну, что мне с тобой делать? – сокрушенно развел руками Бабакин. – Не думал, что ты так плохо соображаешь...

– Я хорошо соображаю, – обиделся Веточкин. – Только у нас в прошлом...

– Ну ладно, не обижайся. Слушай, – перебил Бабакин. – Еще в те времена, когда здесь была пустыня, люди решили оросить ее. Сначала, ты это знаешь, построили Каракумский канал. Но воды потом все равно на всю пустыню не хватило. Тогда люди подумали: где же еще взять воду, как не на Памире! Сам знаешь, какие там ледники! На сотни лет запасов воды хватит – настоящая кладовая. Надо было только растопить лед. Ну, построили в горах термоядерную станцию имени столетия Октября. Лед начал таять. Появились реки Большая и Малая Каракумки, новые каналы, водохранилища. В пустыне стали сеять хлопок, развели сады; виноградники, построили города, шахты.

Веточкин, не отрываясь, смотрел в иллюминатор. Внизу пенилась река. Вдоль ее берегов по дорогам мчались машины. Высоко в горах, возле огромного голубого ледника, возвышались корпус термоядерной станции и небольшие коттеджи со стеклянными крышами. То там, то здесь на солнце поблескивали оранжереи.

– Как бы нам не опоздать! Уже темнеет, – воскликнул Бабакин. – Летим-ка назад!

И ракетоплан со скоростью десять тысяч километров в час полетел обратно.

Веточкины делают зарядку

– Подъем! – закричал Бабакин, сдергивая с Гоши одеяло.

Гоша замахал руками, что-то промычал и отвернулся к стене. Ему очень хотелось спать.

Ваня проснулся сразу. Он вскочил с кровати и ощутил под ногами мягкий, пушистый ворс ковра. "Где я? – подумал он и вдруг вспомнил все, что с ним произошло. – Ах, да! Ведь – это интернат. Вчера вечером сюда привел меня и Гошу Бабакин".

В большое, во всю стену, окно светило неяркое утреннее солнце сентября. Часы на столике показывали без десяти семь.

– На зарядку становись! – весело объявил Бабакин.

По примеру Бабакина Веточкин-старший аккуратно сложил постель, нажал кнопку у изголовья, и кровать мгновенно исчезла в углублении стены. Затем Ваня растолкал Гошу и стянул его с постели. Гоша хотел было снова нырнуть под теплое одеяло, но брат оказался проворнее, он успел нажать кнопку, и Гошина кровать ускользнула из-под самого его носа в проем стены. Спальня превратилась в просторную комнату для занятий.

"Сейчас Бабакин откроет окно и включит радио. Под музыку мы начнем делать гимнастику, – подумал Ваня. – А потом – под душ!"

Но Бабакин и не думал открывать окно и включать радио.

– Выходи! – скомандовал он и вышел из комнаты.

Ваня и Гоша охотно последовали за ним. Им было очень интересно узнать, что произойдет дальше.

Они вышли в коридор. Изо всех комнат в трусах и майках выбегали школьники, весело переговариваясь. Гурьбой они устремлялись к скоростным лифтам.

Бабакин и Веточкины вошли в кабину, дверь захлопнулась, и лифт бесшумно поднял их наверх. Они очутились на плоской крыше, огороженной со всех сторон высокой сеткой. Здесь было множество спортивных площадок волейбольных, городошных, теннисных.

Растянувшись цепочкой, ребята сделали небольшую пробежку. Затем откуда-то появились мячи. Разделившись на команды, школьники приступили к игре.

Правила были несложными. Живая, быстрая и увлекательная игра напоминала волейбол. Каждая команда старалась перебросить мяч через сетку на сторону противника.

Прошло пятнадцать минут, и по свистку капитана игра оборвалась.

Вставая под душ, Веточкин почувствовал легкую усталость, сменившуюся вскоре необыкновенно приятным чувством бодрости и приливом сил.

– Послушай, – обратился он к Бабакину, – а как же утренняя зарядка?

– А мы что делали? – засмеялся Бабакин. – Это и была зарядка!

– Как же так? – удивился Ваня. – Зарядка – это бег на месте, прыжки, наклоны туловища. А мы играли.

– Это и есть игра-зарядка, – пояснил Бабакин. – Разве неинтересно?

– Очень! Только...

– Мы выполняли все, – перебил Бабакин. – Бег, наклоны, прыжки. Такую зарядку у нас делают не только школьники, но и взрослые. Даже старики.

– Ну, а если дождь или холодная погода? Как тогда? – спросил Гоша.

– Проще простого! – Бабакин подошел к большому щиту с вмонтированными в него кнопками, рычажками и сигнальными лампочками. Он уверенно включил рубильник и нажал какую-то кнопку. Тотчас над крышей и расположенными на ней спортивными площадками медленно сомкнулся огромный сферический купол. Ярким солнечным светом вспыхнули лампы – маленькие искусственные солнца.

– Крыша над крышей, – сказал Бабакин. Под такими лучами можно и загорать.

– А если станет слишком жарко? – спросил Ваня.

– Тогда можно уменьшить излучение, освежить и увлажнить воздух, пояснил Бабакин, передвигая рычажок.

Свет ламп стал не таким ярким, в воздухе повеяло свежестью, распространился приятный запах озона.

– Вот это здорово! – в один голос воскликнули братья Веточкины.

Кто такой БУП?

– Сегодня у нас экскурсия в музей, а вечером – школьная спартакиада. Ты, Ваня, выступишь? – спросил после уроков Бабакин. – Да, чуть не забыл! Нам с тобой поручили с Бупом договориться.

– С каким Бупом? – удивился Ваня.

– Ах да, ты же не знаешь! Ну, пошли. Здесь недалеко. Сам все увидишь.

Мальчики вошли в подъезд особняка, полупрозрачные стены которого как бы светились изнутри. Лифт поднял их на пятый этаж.

– Входи, – сказал Бабакин, кивая на дверь.

Веточкин-старший приоткрыл дверь, но тут же попятился, чуть не сбив с ног Бабакина.

– Невидимка! Честное пионерское, невидимка! – испуганно прошептал он.

То, что увидел Ваня, и в самом деле было невероятно. По комнате шагал высокий, худощавый человек и что-то диктовал. Но не его испугался он. Ваня мог поклясться, что собственными глазами видел аппарат, похожий на пишущую машинку, которой сам печатал. Щелкали клавиши, двигалась каретка, на бумаге появлялись буквы и строки, а машинистки не было. Право же, это было похоже на то, о чем читал Ваня в фантастическом романе Уэллса "Человек-невидимка".

– Эх ты, "невидимка"! – выслушав сбивчивый рассказ приятеля, засмеялся Бабакин, – Это же обыкновенная автоматическая машинка! Да еще допотопная!

Модель 1980 года. Вот у нас в школе есть машинка! Это да! Не только сама печатает под диктовку, но и мысли записывает. Не успеешь подумать о чем-нибудь, как мысли уже на бумаге...

– Этот высокий и есть товарищ Буп? – перебил его Ваня.

– Товарищ Буп! – захохотал Бабакин, хватаясь за живот. – Да ты знаешь, что такое Буп? Это Бюро управления погодой.

– Что за шум? В чем дело, ребята? – приоткрыв дверь, спросил высокий человек.

– Мы к вам, Виктор Николаевич, – сказал Бабакин.

– Опять, футбол? Нет у меня для вас солнышка. Сектор зеленых насаждений и коллектив поливки улиц как раз вчера подали заявки на дождь. Так что, извините, соревнования придется перенести.

– Виктор Николаевич, – заныл Бабакин, – у нас же спартакиада. Уже афиши вывешены. Из подшефного колхоза гости будут.

– Ну, что с вами поделаешь? – засмеялся Виктор Николаевич. – Но чтобы это было в последний раз. Говорил же вам – надо предупреждать заранее.

Виктор Николаевич подошел к видеотелефону и набрал номер. Небольшой экран рядом с аппаратом вспыхнул, на нем появилось изображение смуглолицего человека в тюбетейке. Он поднял от стола голову и сказал в микрофон:

– Я вас слушаю, Виктор Николаевич. Что? Отменить дождь? Об этом не может быть и речи. Мы в этом районе новый парк закладываем. Дождь обязательно нужен.

– А может быть, поможем ребятам? Спартакиада ведь!

– Не могу, не могу!.. Всего хорошего, – экран погас.

Виктор Николаевич положил трубку и задумался.

– Ну, хорошо, ребята, – сказал он, подходя к карте и очерчивая на ней ногтем небольшой квадрат. – Вот ваша школа, а вот стадион. Так и быть, я прикажу дать над стадионом солнце. Только учтите, кругом будет затяжной дождь...

– Спасибо, Виктор Николаевич, – обрадовано воскликнул Бабакин.

Удивительный музей

В школе Бабакина и Веточкина-старшего остановил дежурный с красной повязкой на рукаве.

– Ваши в музей уехали, – сказал он. – А вы где пропадаете? Догоняйте!

Минут через десять приятели входили в старинное здание с огромными колоннами и узенькими, словно бойницы, окнами. У входа висела стеклянная табличка:

"Музей старинных вещей и вымерших животных".

В большом сводчатом зале молодой экскурсовод с указкой в руке негромко пояснял:

– В этом зале выставлены вещи, которыми люди пользовались еще сравнительно недавно, лет сто назад. Здесь, – продолжал экскурсовод, – вы можете осмотреть оружие наших предков – винтовку, пистолет, автомат, а также макеты атомных и водородных бомб. Вы можете увидеть их теперь только в музее или на картинках. Вы знаете, с тех пор как все народы установили у себя социалистический строй, прекратились войны, армии были распущены, а все оружие предано уничтожению. Оружие можно увидеть теперь только в музеях. А сейчас перейдем к другому стенду.

Следующий стенд был сделан в виде надгробия. В нише, вырубленной в обелиске из черного мрамора, Ваня увидел запечатанную бутылку с зеленой наклейкой, наполненную прозрачной жидкостью. Рядом лежала раскрытая коробка папирос. На крышке ее был изображен всадник в развевающейся бурке на фоне снежных гор.

Под ним была надпись: "Казбек". Как раз эти папиросы любил курить Ванин папа. Между коробкой папирос и бутылкой лежала табличка. На ней был нарисован череп и две скрещенные косточки. Внизу большими буквами было выведено устрашающее слово: "Яд!"

– Эту жидкость, которая называется "водкой", – показал экскурсовод на бутылку, – пили Когда-то некоторые из наших предков, когда хотели одурманить себя и погубить свое здоровье. Многие предпочитали медленно убивать себя другим способом. Они вдыхали дым ядовитой травы, известной под названием "табак". Этот стенд – памятник миллионам несчастных, безвременно погибших от вина и курения табака.

Постояв с минуту в глубоком молчании, экскурсанты покинули страшный стенд.

Переводя взгляд с одного экспоната на другой, Ваня вдруг увидел – кого бы вы думали? – Гошу! Веточкин-младший с независимым видом стоял в толпе ребят и, вытягивая шею, старался рассмотреть какой-то предмет.

– Ты зачем здесь? – прошипел Ваня.

– Тебя искал, – не отрывая глаз от стенда, ответил Гоша. – Сказали, что у вас тут экскурсия. Вот я и решил тебя разыскать.

Проследив за взглядом брата, Ваня увидел лежащую под стеклом на стенде рогатку. Это была самая обыкновенная рогатка, похожая на ту, из которой он вместе с Гошей стрелял по воробьям и, чего греха таить, по чердачным окнам соседского дома. Сначала Ваня даже удивился: почему в музее очутилась рогатка? Он тихонько спросил об этом у Бабакина.

– Видишь ли, – пояснил Бабакин, – нам ведь интересно знать, как развлекались раньше мальчишки. Оказывается, они зачем-то убивали птиц и разбивали в домах стекла. Кто бы мог поверить, что на свете были такие, глупые мальчишки! Вот и решили показать в музее в разделе школьной жизни, какими они были отсталыми...

– А это еще зачем? – перебил Ваня, поспешно увлекая Гошу к следующему стенду.

Под стеклом лежала человеческая рука. Она была сделана из папье-маше или из пластмассы и выглядела совсем как настоящая. Ногти на этой руке были грязные, пальцы перепачканы чернилами. А ладонь разрисована какими-то таинственными фиолетовыми знаками.

Гоша сразу догадался, что это были за знаки.

– Ну и шпаргалочка! – восхищенно воскликнул он. – Смотри-ка! Да их вон сколько!

Под стеклом и в самом деле были выставлены школьные шпаргалки двадцатого века. Здесь были и узенькие полоски бумаги – их было удобно прятать в рукава, и промокашки, которые своим видом не могли вызвать подозрения у самого строгого учителя, и даже носовой платок с каемкой, сплошь составленной из формул.

– Вот бы мне такие! – Гоша от восхищения прищелкнул языком.

Ваня хотел что-то сказать, но только сердито дернул брата за рукав.

Экскурсовод пригласил ребят в следующий зал. Здесь он обратил внимание экскурсантов на кости вымерших животных – бивни мамонта, нижнюю челюсть ископаемого носорога и пятое ребро ихтиозавра. Эти животные жили на Земле миллионы лет назад.

Гоша хотел было прикинуть длину пятого ребра ихтиозавра, но экскурсанты прошли в следующий зал, и он поспешил за ними.

– Здесь вы увидите существа, – торжественно произнес экскурсовод, жившие на нашей плане те в сравнительно близкую нам эпоху.

В ярко освещенном зале в банках со спиртом и под стеклом были выставлены страшные насекомые, некогда населявшие пустыню – скорпионы фаланги, тарантулы. Ваня рассматривал через увеличительное стекло высушенных комаров и мошек, прожорливых, покрытых волосками гусениц непарного шелкопряда, саранчу и кузнечиков.

– Всех этих хищников вы больше не встретите на Земле, – сказал экскурсовод.

– Сейчас я вам расскажу, как они были уничтожены. В середине двадцатого века люди решили избавить нашу страну от малярийных комаров, мошкары и других вредных насекомых. Первые опыты проделали на Волге. Там начиналось тогда строительство самой большой в то время в мире Куйбышевской гидроэлектростанции. Представьте себе, ребята, по реке быстро мчится катер.

А с катера по берегам, заросшим камышом, там, где больше скапливается насекомых, стреляют особые пушки с широкими стволами. Только вместо снарядов они выбрасывают и распыляют ядовитые для насекомых вещества. Проходит несколько минут, и все вредные насекомые мертвы. Люди спокойно могут жить и работать. Позже вредителей стали уничтожать при помощи ультразвука и особых лучей, действующих только на те виды бактерий и насекомых, которые вредят людям, но не причиняют зла полезным тварям, птицам и животным.

"Как хорошо, что все вредители на земле уничтожены! – подумал Ваня. Теперь, значит, нет деревьев с объеденными листьями, а в садах и на полях не хозяйничают больше прожорливые гусеницы".

– А это что такое? – воскликнул Ваня, отшатнувшись.

Огромными черными шарами на него уставились мертвые глаза какого-то чудовища. Прозрачные крылья прикрывали мохнатое тело с шестью страшными лапами, вооруженными шипами и колючками.

– Это обыкновенная комнатная муха, увеличенная в сто раз, – пояснил экскурсовод. – В прошлые века она была переносчицей многих болезней и виновницей гибели миллионов людей. Но человечество, к счастью, навсегда избавилось и от этого опасного насекомого.

– А зачем сюда попала пчела? – удивился Ваня, рассматривая искусственный цветок клевера с сидящей на нем пчелкой.

– Случилось несчастье, – ответил экскурсовод. – Ученый, которому было поручено уничтожение насекомых, по ошибке включил в генераторе не тот рубильник, какой следовало, и ультралучи оказались смертельными не только для комаров и мошек, но и для пчел. Теперь на главной площади города труженице-пчеле воздвигнут памятник из золота. Но то, что сделано, не поправишь: на земле не осталось ни одной пчелы.

Ване вспомнился душистый сладкий мед, которого лишилось человечество. Он представил себе деревья и цветы, над которыми больше не слышится жужжание пчел, и вздохнул. "Вероятно, – подумал он, – цветочную пыльцу теперь приходится переносить каким-либо другим способом".

– Стойте! – раздался вдруг торжествующий голос Гоши.

Все оглянулись. Гоша извлек из кармана спичечную коробку.

– Жужжит? – нетерпеливо спросил он.

Экскурсанты прикладывали коробочку к уху и передавали ее дальше.

– Жужжит, – отвечали Гоше.

– А что жужжит?

– Сейчас увидите, – Гоша осторожно приоткрыл коробочку, и все увидели пчелу.

Настоящую живую пчелу.

– Откуда она у тебя? – взволнованно спросил экскурсовод.

– Я ее выменял на жука, – с гордостью сказал Гоша. – Осторожно, как бы не улетела!

– Ах, если бы у вас было несколько пчел, – с сожалением сказал экскурсовод, заглядывая в коробочку. – А еще лучше – пчелиные личинки.

– Сколько угодно! – и Гоша достал из кармана другую коробочку. – Я как раз собирался разводить пчел.

Экскурсовод бросился к телефону. Через несколько минут тихие залы музея стали похожи на перрон вокзала перед приходом поезда со знатными гостями.

Здесь толпились журналисты, фоторепортеры, радиокомментаторы. Они плотным кольцом окружили Гошу. Кто-то задавал ему вопросы. Кто-то совал под нос микрофон. Кто-то тащил к телевизионной камере.

Из Академии наук прислали специальный вертолет. Ученые ждали Гошу у себя, в Большом конференц-зале Академии наук. Молодой ученый, прибывший в музей, с любопытством разглядывал Гошу.

– Мой юный друг, скажите, где вы нашли это сокровище? – спросил он.

– Я уже говорил, – сказал Веточкин-младший, – выменял. Выменял на жука...

– Ничего не понимаю, – потер лоб ученый.

– Сейчас поймете, – вмешался в разговор Бабакин. – Дело в том, что этот мальчик из прошлого.

– Как из прошлого? – удивился ученый.

– Не может быть! Как это так? – удивились окружающие.

– Очень просто. Он прилетел к нам из середины двадцатого века, – важно пояснил Бабакин и рассказал все, что узнал от Веточкина-старшего.

Ученый снова потер лоб и произнес:

– С точки зрения науки это невозможно.

– И я так думаю, – простодушно заметил Гоша. – С точки зрения науки это невозможно! – и лукаво подмигнул. – И все-таки пчела жужжит.

– Как бы то ни было, мы все очень благодарны вам, мальчик, торжественно произнес ученый. – Человечество не забудет услуги, которую вы ему оказали. В награду просите все, что вам угодно. Любая ваша просьба будет исполнена.

Гоша задумался. Вдруг лицо его расплылось в улыбке.

– Две порции сливочного мороженого. Для меня и для Вани. И два стакана воды с сиропом, – сказал он и неуверенно добавил: – Если можно...

В кондитерском магазине

Торжественные приемы, расспросы и приветствия утомили Гошу. Поэтому он очень обрадовался, когда ему удалось снова разыскать Ваню и Бабакина. Мальчики решили побродить по городу.

– У меня есть рубль, – сказал Гоша, – мне мама на завтраки дала. Давайте покатаемся на метро.