Текст книги "Кавказский капкан. Факты и комментарии"

Автор книги: Александр Суетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Как пишет В.А.Тишков, "в доктринальном и в политическом плане "национальная независимость" Чечни была подготовлена и легитимизирована собственной российской идеологией и политической практикой тех лет, когда многим представлялось, что вместо улучшения правления есть более естественный и простой путь осуществления демократических преобразований – это путь суверенизации на этнической основе". Сразу же после августовских событий 1991 г. идея создания «независимого» чеченского государства реализуется. 3 сентября 1991 г. председатель Исполкома ОКЧН Дж. Дудаев и член руководства Вайнахской демократической партии Ю.Сосламбеков объявили о низложении Верховного Совета ЧИР. Дудаев заявил, что берет власть на себя, призвал к роспуску существующих политических структур, обвинил Россию в проведении колониальной политики в отношении Чечни.

С 1 ноября 1991 г. Чечня, в соответствии с указом Дудаева, стала "суверенным государством". Как определяет принятая 12 марта 1992 г. Конституция, Чеченская Республика является "самостоятельным суверенным государством" и "равноправным субъектом в системе мирового содружества наций". В интерпретации от 2 ноября 1993 г. МИД Чечни, "с точки зрения международного права Чечня ни раньше, ни тем более последние два года не входила в состав России. Она была в свое время захвачена, а захват юридически не оформлен даже формально". Такая оценка событий, происшедших в 1991 г., требует ответа на несколько принципиальных вопросов, связанных с типологией чеченского конфликта.

Если, как это утверждают представители «режима» Дудаева, Чечня является "суверенным государством", то чеченский конфликт должен оцениваться как международный (межгосударственный) конфликт, что автоматически предполагает установление между Россией и Чечней международно-правового режима неприменения силы и мирного урегулирования существующего между ними спора. Однако, позиции как России, которая однозначно относится к конфликту с Чечней как к своему "внутреннему делу", так и международного сообщества, рассматривающего Чечню в качестве "части России", отвергают предположение о межгосударственном характере российско-чеченского конфликта.

Более реально утверждать, что, если не букве, то духу современного международного права в большей мере соответствует интерпретация чеченского конфликта как национально-освободительного конфликта, как "отложенной на время" реакции (самообороны) на совершенную ранее «агрессию» (завоевание), поскольку современное международное право, признавая право на самоопределение в качестве одного из своих важнейших принципов, относит это право "не только к народам подопечных и несамоуправляющихся территорий, но и к народам суверенных независимых государств".

Вместе с тем, выступая за соблюдение принципа самоопределения, международное сообщество не может не учитывать, что неограниченное понимание самоопределения легализует расширение практики «легитимных» ("идентичностных") внутренних политических конфликтов как базы для развития сепаратистских движений, направленных на расчленение существующих государств. С целью уйти от подобных последствий ООН следует в своей деятельности правилу так называемой "предохранительной оговорки", в соответствии с которой, как говорится в Декларации о принципах международного права 1970 г., не подлежит санкционированию или поощрению "любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов". Декларация уточняет, что под охрану этой «оговорки» попадают лишь те государства, которые имеют "правительства, представляющие без различия расы, вероисповедания или цвета кожи весь народ, проживающий на данной территории".

Это означает, что принцип равноправия и самоопределения народов как правовая основа для требования Чечни об отделении от России и создании собственного государства мог бы быть использован лишь в том случае, если бы чеченский народ не имел пропорционального представительства во властных структурах российского государства. "Группы населения, не представленные в правительстве, – пишет Э.X.Аречага, – считаются в подобном случае народом, обладающим правом на свободное определение своего политического статуса" (Аречага: 169). Однако, подобной ситуации не существовало даже в советское время.

Иначе говоря, предметом конфликта между Россией и Чечней является вопрос об "изменении политической общности" России, возникший в результате курса руководства «режима» Дудаева на образование независимого государства. С этих позиций, чеченский конфликт по намерениям сторон с самого начала являлся политическим легитимным конфликтом, т. е. это был возникший на этногенной основе конфликт, нацеленный на изменение важнейшего элемента политической системы России – политической общности российского государства. Характеру намерений чеченской оппозиции соответствовал и выбор насильственных средств конфликтного поведения.

Уже 3 сентября 1991 г., через два дня после решения Второго Общенационального съезда чеченского народа о роспуске Верховного Совета ЧИР, формирования ОКЧН захватывают здание телецентра, дом радио и дом политпросвещения, а 8 сентября под всплеск митинговой активности (до 100 тыс. чел.), захват аэропорта, ТЭЦ-1 и блокирование центра Грозного Дж. Дудаев заявляет о принятии на себя всей полноты власти.

Подобного рода оппозиционные федеральным властям насильственные действия в международной практике оцениваются как «мятеж» или восстание", которое, согласно американскому юристу-международнику Ч.Хайду, "представляет собой войну между законным правительством страны и отдельными частями или провинциями этой страны, причем восставшие стремятся сбросить с себя подчинение этому правительству и образовать свое собственное правительство" (Хайд, 5:31).

Реакция России на «мятеж» последовала лишь в ноябре, когда после признания незаконными Верховным Советом России выборов Дудаева в качестве президента Указом Президента РСФСР 7 ноября 1991 г. объявляется о вводе чрезвычайного положения в ЧИР. В ночь с 8 на 9 ноября на военном аэродроме Ханкала близ Грозного приземлились два военно-транспортных самолета с отрядами спецназа на борту, но без оружия. Планировалось, якобы, что спецназ будет вооружен со складов местного гарнизона. Однако, аэродром блокируется гвардейцами Дудаева, выход из самолетов невозможен. Утром 9 ноября самолеты улетают. А 1 1 ноября Верховный Совет России признает невозможным утверждение Указа Президента о введении чрезвычайного положения.

Принципиальное изменение российской стратегии произошло в августе 1994 г., в результате чего 5 сентября части и подразделения Северо-Кавказского округа были приведены в боевую готовности, ими был ужесточен контроль за воздушным пространством, взяты под контроль основные дороги, связывающие Чечню с другими регионами. В начавшихся с 20 сентября вооруженных действиях внутричеченской оппозиции против режима Дудаева применяются бомбардировочная авиация и ракетное вооружение.

Противостоящая гегемонистской статусная модель конфликта, опираясь на современные социо-культурные ценности: структурно – соразмеряет конфликтное поведение выбравшей эту модель стороны с физическими действиями оппонента; процессуально – включает в конфликтное поле не только насильственные, но и любые другие манифестируемые действия сторон: стратегически – склонна к решению конфликта в форме урегулирования на основе принятых сторонами моральных, политических или правовых норм с целью поддержания или восстановления политического равновесия.

В пользу выбора Россией в чеченском конфликте именно этой модели поведения, использованной ею ранее в споре с Татарстаном, свидетельствовали заявления о сохранении руководством страны реформистского курса с учетом того, что этот курс под влиянием событий 1993 г. неизбежно должен был быть приведен в соответствие с тем, что условно можно назвать «реалистским» сценарием развития. Помимо внедрения рыночных принципов и реструктуризация экономики, «реалистский» сценарий развития предусматривает необходимость таких преобразований политической системы, как:

– обретение государством способности консолидировать общество в противовес неизбежного в ходе модернизации эгоцентризма этнических и корпоративных групп:

– укрепление целостности государства, его способности действовать перед лицом внутренних и внешних угроз в качестве единого политического образования;

– развитие культуры рациональности в поведении государства, предопределяющей его способность осознавать свои национальные.

– преобладание в деятельности государства проблематики национальной безопасности в сравнении с социально-экономическими вопросами, переходящими в ведение общества.

Иными словами, в случае выбора федеральными властями статусного сценария чеченский конфликт укладывался бы в схему "конфликта ценностей", в котором "оппозиционные власти" Чечни, обладая на порядок более низкой по развитию социо-культурной базой, не имели шансов на выживание, как в базовом, так и сопутствующем конфликтах.

Характер чеченского конфликта, с этих позиций, во многом предопределен особенностями политической системы чеченского общества. С одной стороны, существующая в Чечне со времен ее завоевания политическая система привнесена извне – сначала Российской империей, а затем Советской Россией, обезличившими политико-правовую культуру чеченского народа, как, впрочем, и других покоренных империей народов. Очевидно, именно эта «привнесенная» политическая система, будучи «отчужденной» от социо-культурных ценностей чеченского общества, изначально порождает свою внутреннюю нестабильность, которая и проявляется в историческом российско-чеченском конфликте.

С учетом этого наследия можно выделить два этапа в национальной политике режима Дудаева по решению проблем устройства Чечни. На первом из них, до лета 1993 г. дудаевский режим пытался адаптировать к своим целям и задачам доставшиеся ему в наследство механизмы советской государственности с поправкой на создание в республике института президентского правления. На втором, после расстрела и разгона парламента, псевдодемократический камуфляж был отброшен и режим стал активно мимикрировать в сторону поиска исторических корней, активизации исламского фактора и т. д. При этом отличительной чертой первого этапа была опора на националистическую идеологию и попытка добиться сплочения чеченской общности путем выдавливания русскоязычного населения. В то время как на втором – основное внимание, в силу развития в Чечне внутреннего режимного конфликта, было уделено консолидации самого чеченского народа вокруг постулатов возврата к элементам исторической государственности времен имамата Шамиля и исламским основам общества.

Вероятно, при более развернутой подборке идея "независимого государства" может получить более ощутимую поддержку со стороны, прежде всего, чеченского населения. Тем не менее, существует ряд проблем, которые объективно осложняют практическую реализацию идеи выхода Чечни из состава России.

Одна из них связана с беспрецедентным количеством беженцев, в том числе – чеченцев, покинувших Чечню в годы конфликта. Из 1306,5 тыс. чел., проживавших на 1 января 1993 г. в ЧИР, пределы Чечни на 6 июня 1996 г. покинуло около 450 тыс. чел., большая часть которых разместилась в Республике Дагестан (около 144 тыс. чел.), Ингушской Республике (около 182 тыс. чел.), в Ставропольском крае (около 40 тыс. чел.) и в других регионах России. С каждым из этих регионов у Чечни, особенно – в случае получения ею независимости, возникают потенциальные конфликты по поводу статуса и материального обеспечения покинувших ее беженцев. Как раз с этими же регионами России у Чечни уже существуют территориальные споры: с Дагестаном – проблема чеченцев-аккинцев; с Ингушетией – проблема территориального разграничения; со Ставропольским краем – проблема Наурского и Щелковского районов.

В силу причин иного порядка идея полного суверенитета Чечни, ее отделения от России уже не получила поддержки и у ингушской части населения, что и явилось причиной вычленения Ингушетии из состава ЧИР. Как известно, ситуация в западных районах ЧИР особенно обострилась летом-осенью 1992 г. после принятия Верховным Советом РФ закона "Об образовании Ингушской республики в составе РФ". Последовавшее затем подписание протокола между чеченской и ингушской сторонами о временной границе между ЧР и ИР (линия, разделявшая их до объединения в одну республику) не сняло тем не менее претензии Чечни на значительной части Сунжинского и Малгобекского районов, где проживают преимущественно чеченцы.

С роспуском в июне 1993 г. Парламента и появлением на политическом горизонте Временного Совета ЧР основной проблемой для дудаевского режима становится установление контроля над мятежными, преимущественно русскоязычными, районами республики. Большая часть Надтеречного района, а также часть Наурского района, до 1957 г. входившего в состав Ставропольского края, практически вышли из под контроля правительства Дудаева. Более того, был утрачен контроль над частью территории так называемой Малой Чечни, перешедшей во власть конкурирующих группировок или криминальных кланов, а также значительная часть Урус-Мартановского района и г. Аргун с окрестностями. Территориальные споры Чечни с соседними регионами, будучи отягощенными проблемой беженцев, несомненно создают угрозу общей политической дестабилизации Северного Кавказа в случае получения Чечней статуса «независимого» государства.

Перевод Россией в 1994 г. чеченского конфликта в стадию "гражданской войны" несомненно свидетельствовал о полном неприятии руководством России модели «независимой» Чечни, о его ориентации на "статичную стабильность" политической системы России, когда потребность в самосохранении системы превалирует над всеми другими рациональными решениями и достигается любыми средствами. По результатам нашего социологического исследования, не менее трети населения Чечни выступает за ее сохранение в качестве субъекта РФ, а среди русского населения Чечни эта модель решения чеченского конфликта поддерживается 73,0 % опрошенных.

Наконец, существует третий сценарий решения проблемы политической общности Чечни, предусматривающий предоставление ей особого статуса в составе Российской Федерации. По результатам социологического исследования, такое решение является наиболее популярным – 45,0 % респондентов высказались за этот вариант, а среди чеченской группы его сторонников еще больше – 61,9 %.

Сама идея решения чеченского конфликта в форме разграничения полномочий между РФ и ЧР впервые прозвучала в 1992 г. от Председателя Совета Национальностей Верховного Совета РФ Р.Г.Абдулатипова, который совместно с С.Шахраем вел на этой основе переговоры с представителями оппозиционных властей в 1993 г.

В январе 1994 г. в Послании Президента РФ Федеральному Собранию подчеркивалось, что основой для урегулирования отношений между федеральной властью и ЧР "могут стать проведение в Чечне свободных демократических выборов и переговоры по разграничению полномочий с федеральной властью".

16 февраля 1995 г. – Президент РФ подписал Указ № 140 " О дополнительных мерах по восстановлению экономики и социальной сферы ЧР". Этим указом создана комиссия по восстановлению экономики и социальной сферы ЧР. Правительству предложено в месячный срок разработать федеральную программу по восстановлению экономики и социальной сферы ЧР и проект федерального плана, просматривающего объемы ее финансирования из федерального бюджета;

23 февраля 1995 г. – Указом Президента РФ № 199 учреждено Представительство ЧР при Президенте РФ.

Отсутствие четкой организационной структуры принятия кризисных решений привела к тому, что возможность разработки альтернативных решений была полностью проигнорирована. Очевидно, что политическое руководство не видело иного варианта, кроме того, который был назван «комбинированным», обозначая простое сложение двух взаимоисключающих подходов. Во всяком случае, в разгар кризиса в декабре 1994 г. независимыми аналитиками в Совете Федерации РФ отмечалось, например, "отсутствие у исполнительной власти ясной политической позиции в том, что касается целей и средств разрешения кризиса".

Политический аспект отношений федеральных органов власти РФ с чеченской республикой в 1990–1994 гг

В.В.Коган-Ясный

Переработанная статья из книги: Коган-Ясный В.В. Чеченские перекрестья: Статьи, очерки, документы. М., 1995. В сокращении.

Активизация общественного движения за политическое самоопределение Чечни в конце 80-х-начале 90-х гг. была обусловлена несколькими факторами. Во-первых, для чеченцев исторически актуальным оставался вопрос выживания как этнически-территориальной общности, а историческую память о войне против Российской Империи, о сталинских репрессиях и всеобщей депортации хранили все поколения. Попытка местной партийной власти «спрятать вопрос» обернулась обратным эффектом, как только появилась возможность открыто обсуждать политические темы. Во-вторых, этому способствовали политические заявления Б.Н.Ельцина, избранного в июне 1990 г. председателем Верховного Совета РСФСР и являвшегося популярным лидером в борьбе с разваливающейся коммунистической системой, отождествлявшейся в общественном сознании с «союзным центром» М.С.Горбачева. В-третьих, те, кто оказывал политическое сопротивление планам Ельцина поднять статус государственности РСФСР, в свою очередь, использовали против него как бы его же оружие, способствуя поднятию статуса территорий внутри самой РСФСР.

Юридически, и политически союзные республики бывшего СССР и автономные республики в составе союзных находились в очень разном положении, хотя это было нелегко уловить…. Когда на каждом шагу стали говорить о власти Закона и приоритете права немедленно выяснилось, что бесспорной правовой и политической базы для сохранения Советского Союза как единого государства нет. Стало ясно, что союзные республики с созданными в них номенклатурно-правовыми системами, ограниченными в реальной власти, но структурно полностью подобными «центральной» союзной системе, склонны и в состоянии сами выступать в качестве независимых политических субъектов, по крайней мере с точки зрения формальных требований международного права. Правовая противоречивость и политическая двойственность ситуации породили в 1988–1991 гг. невиданные правовые «новации» в виде разного рода «частичных» суверенитетов союзных республик – экономического, культурного и даже экологического. В этой ситуации политики, исходя из политической конъюнктуры, часто просто жонглировали словом «суверенитет» в попытках представить обладание им то, как полную независимость, то как нечто совершенно иное – притом, что на международно-правовом языке суверенитет и независимость вполне синонимичны и этот «секрет» знает каждый, кто открывал хотя бы Дипломатический словарь.

Автономные образования в составе РСФСР начиная с 1990 г. по разным причинам стали также принимать декларации о суверенитете, аналогичные принимаемым союзными республиками. Но политические возможности этих национальных автономий и их формально-правовое положение были совершенно иными, нежели у союзных республик, а значит, и реально достижимые цели в ходе "парада суверенитетов" не могли быть аналогичными. Ни в одной, даже самой организационно сильной и склонной к традициям титульного этноса автономной республике не было политической инфраструктуры, способной без значительной поддержки из Москвы контролировать ситуацию хотя бы на уровне общественного порядка. К тому же РСФСР, в отличие от СССР, не была договорной федерацией, не была формально создана «снизу» (при всем том, насколько вообще можно ориентироваться на сталинское советское право), а потому ее субъекты имели куда меньше оснований ставить вопрос о ее полном или хотя бы частичном разрушении «снизу». (Право народов на свободное самоопределение, вплоть до образования самостоятельного государства, провозглашенное в Декларации прав народов России 2(15) ноября 1917 г. и перешедшее затем в международные документы, не имеет в мировой практике стандарта реализации, и реальная политика в этом вопросе всегда базируется на сочетании произвольных решений.) Ввиду названных причин – прежде всего политического характера – внутрироссийский "парад суверенитетов" носил двойственный и гораздо более неопределенный характер, чем тот, что шел на союзном уровне.

Президент СССР М.С.Горбачев не был готов к тому, что процесс политической дезинтеграции Советского Союза становится неизбежной реальностью, и вел себя крайне противоречиво, допустив ряд серьезных и трагических ошибок. Фактически он стал инициатором применения силы против населения в тех регионах СССР, где уже успели созреть мощные центробежные движения. Напротив, Б.Н.Ельцин быстро и уверенно нашел общий язык с лидерами союзных республик и сумел использовать политический альянс с ними для укрепления влияния «российской» Москвы и собственного статуса реального государственного руководителя. В сложившихся условиях "союзный центр" не препятствовал проявлениям «внутрироссийского» сепаратизма, так как видел в этом противовес резкому усилению позиций Ельцина и правящих кругов других союзных республик.

Возникшая коллизия наиболее резко, в сравнении с другими территориальными и национально-территориальными образованиями в составе РФ, проявилась в Чечне, хотя на пороге 90-х гг. это была всего лишь часть одной из самых политически незаметных российских «автономий» – Чечено-Ингушской АССР, а главным источником потенциальной внутрироссийской национально-региональной «фронды» выступал Татарстан. Чечено-Ингушетия, по крайней мере внешне, не без оснований считалась чуть ли не самой советской из всех советских автономных республик. Никто не заметил, что там десятилетиями развивался своеобразный культурный и политический андеграунд.

Руководил республикой с 1983 г. партийный функционер чисто бюрократического склада Доку Завгаев, сделавший одной из главных идеологических задач возглавляемого им обкома партии до перестройки сокрытие реальной истории Кавказа и его населения. Однако общее развитие ситуации привело к тому, что 27 ноября 1990 г. Завгаев в качестве председателя Верховного Совета ЧИАССР подписывает Декларацию о государственном суверенитете Чечено-Ингушской Республики (именно так с этого момента она стала именоваться), фактически признающую за республикой все атрибуты независимого государства и весьма аккуратно обходящую какие бы то ни было прямые упоминания РСФСР и Советского Союза (за исключением статьи 10, где говорилось об осуждении "геноцида в отношении чеченцев и ингушей и других народов СССР" и заявлялось, что "республика оставляет за собой право на возмещение морального и материального ущерба, причиненного республике и ее народу в 1944–1957 годах"). Каких-либо протестов ни со стороны российских, ни со стороны союзных властных структур в Москве тогда не прозвучало.

Принятие Верховным Советом ЧИАССР Декларации реально ничего не изменило и не должно было изменить в жизни республики. Со стороны Д.Завгаева, «центриста», заявлявшего о своей приверженности политическим принципам руководителя Казахстана Н.Назарбаева, это было во всех отношениях удачным «ходом» – и как уступка резко активизировавшейся антикоммунистической оппозиции самых различных направлений, и как шанс в дальнейшем тонко лавировать между двумя московскими центрами власти – Кремлем (СССР) и Белым домом (РСФСР). Заметим, что в Белом доме вторым после Б.Н.Ельцина лицом был Руслан Хасбулатов, незадолго до этого победивший второго секретаря Чечено-Ингушского республиканского комитета КПСС П.Громова на проходивших в Чечне выборах народных депутатов РСФСР. Одним из первых самостоятельных заявлений Д.Дудаева стал призыв к роспуску (в 1990 г.!) Верховного Совета Чечено-Ингушетии как выполнившего принятием Декларации о суверенитете свою политическую задачу и не соответствующего статусу парламента нового суверенного государства. В марте 1991 г. Д.Дудаев вышел в отставку с военной службы и поселился с семьей в Грозном.

Весной 1991 г. в рамках приуроченной к выборам деловой поездки по России Чечено-Ингушетию посетил бывший тогда председателем Верховного Совета РСФСР и кандидатом в президенты РФ Б.Н.Ельцин. Среди сопровождавших его лиц была Г.В.Старовойтова. Ельцин в общих чертах выразил поддержку суверенитету республики, повторив свой известный тезис: "Берите столько суверенитета, сколько сможете понести". Однако он не встретился с Д.Дудаевым и другими руководителями Исполнительного комитета Объединенного совета Чеченского народа (ОСЧН), видимо, не считая их достаточно значимой общественно-политической силой. Позже, незадолго до российских президентских выборов, в поддержку кандидатуры Ельцина выступил Д.Завгаев. ОСЧН при этом остался в стороне. Политическая «рокировка» произошла в дни августовского путча 1991 г. Крайне осторожный Д.Завгаев 19–20 августа находился в Москве, в Грозный прибыл только 21-го и лишь тогда дал «добро» на недвусмысленное заявление против ГКЧП. ОКЧН же без промедления резко выступил против ГКЧП и поддержавших его властей Грозного, сумев поднять всю мощь митинговой стихии. Интересно отметить, что 19 августа ИК ОКЧН издал постановление, в котором действия ГКЧП квалифицировались как государственный переворот и предписывалось "в сложившейся обстановке руководствоваться указом президента РСФСР"….

Тем временем ОКЧН формировал национальную гвардию, которая вооружалась, самостоятельно захватывая оружие со складов. К концу августа отряды гвардии взяли под контроль республиканское телевидение и административные здания исполнительной власти, включая здание Совета Министров. 6 сентября, в то время когда сторонники ОКЧН занимали здание Верховного Совета ЧИР, при невыясненных обстоятельствах был выброшен (выпрыгнул?) из окна председатель городского совета Грозного В.Куценко. 14 сентября в Грозный прилетел и.о. председателя Верховного Совета РСФСР Р.Хасбулатов, занявший эту высокую, но потерявшую прежнее значение должность после того, как Б.Н.Ельцин стал президентом РСФСР. 15 сентября была собрана и прошла фактически под его руководством последняя сессия Верховного Совета Чечено-Ингушетии. Здание, где проходила сессия, было окружено гвардейцами ОКЧН. По настойчивой рекомендации Хасбулатова депутаты приняли решение об отставке Д.Завгаева с поста председателя Верховного Совета и самороспуске Верховного Совета. Новые парламентские выборы были назначены на 17 ноября. Власть на переходный период передавалась Временному высшему совету ЧИР из 32 депутатов Верховного Совета, в основном относящихся к либерально-демократическому крылу. В тот же день Р.Хасбулатов вылетел в Москву. Тем временем "группа четырех" в тот же день, сославшись на решение съезда депутатов Ингушетии всех уровней от 15 сентября о создании "Ингушской автономной республики в составе РСФСР", объявила о разделении Чечено-Ингушской Республики на суверенную Чеченскую Республику и оставшуюся в составе РСФСР Ингушскую Республику.

В Чечне начался период перманентного двоевластия, грозящего перейти в гражданскую войну. При этом на фоне двух крупных центров власти и влияния возникали и другие, в той или иной мере независимые, неформальные властные группы различного уровня. ОКЧН постановил провести выборы президента и депутатов парламента ЧР 27 октября (кстати, эта дата была устно одобрена одним из гостей из Верховного Совета России – Ю.М.Лучинским).

Отказавшись от умеренной позиции, А.В.Руцкой в Москве 8 октября сделал доклад в Верховном Совете РСФСР с крайне резкой оценкой ситуации. В этот же день появилось Постановление Президиума Верховного Совета РСФСР "О политической ситуации в Чечено-Ингушской Республике", в котором единственным законным органом власти на территории ЧИР признавался Временный высший совет и выдвигалось требование разоружить незаконные военизированные формирования. В ответ, в тот же день вечером, появилось постановление ОКЧН со словами: "Действия А.Руцкого и его команды в период пребывания в Чеченской Республике признать провокационной акцией международного масштаба, заранее подготовленной в темных замыслах российского правительства против чеченского народа <…> грубое провокационное вмешательство во внутренние дела Чеченской Республики считать объявлением вооруженного противостояния". Было объявлено об отзыве из Вооруженных Сил СССР военнослужащих чеченской национальности, о мобилизации всех лиц мужского пола от 15 до 55 лет и приведении в боевую готовность национальной гвардии.

10 октября Верховный Совет РСФСР принял Постановление "О положении в Чечено-Ингушской Республике", в котором вице-президенту и Совету Министров РСФСР предлагалось "обеспечить необходимые условия для восстановления законности и правопорядка" в ЧИР. В этот день А.В.Руцкой обращается к Д.Дудаеву с письмом, в котором гарантирует Д.Дудаеву и другим членам ИК ОКЧН, в случае выполнения ими постановлений Верховного Совета РСФСР и его Президиума, личную безопасность и возможность участия в выборах. Затем вице-президент РФ, несмотря на несогласие многих своих ближайших сотрудников, дает указание о начале подготовки указа о введении в Чечне чрезвычайного положения. Было бы неправильно считать, что вице-президент в то время был единственным из людей в руководстве России, готовым к силовому решению проблемы Чечни. Уже 19 октября Б.Н.Ельцин обратился к лидерам ОКЧН практически с ультиматумом. Этот документ остался почти без внимания исследователей.

ОБРАЩЕНИЕ к лидерам Исполкома Общенационального конгресса чеченского народа.

"На протяжении последних недель мирная земля Чечено-Ингушетии превратилась в арену массовых беспорядков и вооруженных столкновений, сопровождающихся захватом государственных учреждений, погромами, бесчинствами и гибелью людей. Причина этого – в откровенно антиконституционных, противозаконных действиях Исполкома Общенационального конгресса чеченского народа и его лидеров, которые стремятся дестабилизировать ситуацию в республике и взять власть в свои руки путем использования организованных ими вооруженных отрядов так называемой «национальной гвардии».

Все предпринятые в рамках политических переговоров меры не привели к восстановлению спокойствия и гражданского согласия. Напротив, обстановка становится все более непредсказуемой и чреватой самыми серьезными последствиями для настоящего и будущего республики. Такое положение не может быть терпимо.

Исходя из интересов обеспечения безопасности граждан и охраны конституционного строя Чечено-Ингушской Республики, на основании предоставленных Конституцией и Законами РСФСР полномочий и лежащей на мне ответственности за судьбы народов и жизнь людей требую от лидеров Исполкома Общенационального конгресса чеченского народа и поддерживающих их группировок прекращения противоправных действий и безоговорочного подчинения Закону.

Предлагаю в течение трех суток:

а) выполнить Постановление Президиума Верховного Совета РСФСР "О политической ситуации в Чечено-Ингушской Республике" № 1723-1 от 8 октября 1991 г. и Постановление Верховного Совета РСФСР "О положении в Чечено-Ингушской Республике" № 1733-1 от 10 октября 1991 г.;

б) освободить все захваченные здания и помещения, принадлежащие государственным органам и общественным организациям;

в) сдать все имеющееся оружие органам внутренних дел республики;

г) распустить незаконно созданные вооруженные формирования.

17 ноября 1991 года совместно с Временным Высшим Советом Республики провести демократические выборы Верховного Совета Чечено-Ингушской Республики, референдум о государственном устройстве Чечено-Ингушской Республики согласно действующему законодательству РСФСР.

Предупреждаю, что в случае невыполнения этих требований будут приняты все предусмотренные Законами РСФСР меры в интересах нормализации обстановки, обеспечения безопасности населения и защиты конституционного строя".

Президент РСФСР Б.Ельцин.

20 октября был сделан важнейший шаг, готовящий к возможным в дальнейшем силовым решениям. Президент РСФСР подписал Указ № 146 «О передаче внутренних войск Министерства внутренних дел СССР, дислоцирующихся на территории РСФСР, под юрисдикцию Российской Советской Федеративной Социалистической Республики».