Текст книги "Трудный путь Самбоса"

Автор книги: Александр Жиляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Я, наверное, очень виноват перед тобой, Мяк. Но у меня нет другого выхода. Ты помнишь, Элевм разрешил мне на обратном пути пользоваться механизмами? Так вот, завтра в восемь часов утра на новом аппарате – Поглотителе пространства – я полечу в Счастливию.– Самбос встал и зашагал по комнате перед спрыгнувшим с его колен Мяком.

– Пойми меня, Мяк. Аппарат еще не испытан. Того, кто полетит на нем, ждет встреча с двумя чудовищами – Стогрузом и Нольвесом. Только очень тренированный человек...

Но Мяк уже не слушал. Он понял, что Самбос решил оставить его здесь, в чужой стране.

– У тебя есть здесь друзья,– продолжал юноша. «Никто не заменит мне тебя, Самбос»,– горько вздохнул Мяк.

– Ты остаешься в прекрасной стране...

«Лучше Счастливии ни для меня, ни для тебя нет места на земле, и ты это прекрасно знаешь»,– возразил про себя Мяк.

– Потерпи, Мяк. Я верю, что очень скоро мы встретимся на всенародном празднике Движения...

– Не волнуйся, Самбос, это произойдет гораздо раньше, чем ты думаешь,– откликнулся Мяк.

– Спасибо, Мяк, за то, что ты веришь мне и не таишь обиду! – обрадовался Самбос.– Спи, а завтра я отведу тебя к Изаву. Погостишь у него.

Утром Изав и Мяк провожали Самбоса в путь. В необычном костюме Самбосу было очень неудобно. Он как будто оглох. Но скоро раздался легкий треск, и в наушниках послышался голос Изава:

– Самбос, удачи тебе. Действуй так, как мы вчера договорились. Курс на Счастливию рассчитан верно. Я еще раз проверил все расчеты. Я постоянно буду следить за полетом и помогать тебе направлять Поглотитель пространства. Займи свое место. И если ты непреклонен в своем решении – еще раз удачи тебе.

– Спасибо, Изав. Спасибо за все. Счастливо оставаться. До скорой встречи на всенародном празднике Движения в Счастливии.

Разместившись в удобном кресле, он еще раз проверил все кнопки и рычаги.

– Я готов,– сказал он.

Дверь люка стала медленно закрываться. И когда осталась лишь маленькая узенькая щелка, в нее внезапно метнулась серая тень.

Но этого никто не заметил.

Изав видел на экране, как медленно раздвинулась над Поглотителем пространства крыша, раздался оглушительный грохот, и аппарат взмыл в небо, выбрасывая яркое пламя.

В этот миг Самбос почувствовал, как его коленей коснулось что-то. Но он не успел даже наклониться: дикая сила вдавила его в кресло, распластала, запрокинула голову.

«Наверное, я попал в царство чудовища, которого еще никто не видел и о котором предупреждал меня Изав,– подумал Самбос.– Владения Стогруза. Но где же он сам?»

И тут сквозь непрекращающийся грохот и дрожание Поглотителя пространства Самбос услышал громовой голос, который даже через шлем звучал оглушительно:

– Ты хочешь видеть меня? Ты, пылинка, залетевшая в мои бескрайние владения? Жалкое двуногое существо, бездумно презревшее советы таких же двуногих ничтожеств, подозревающих о моей силе. Ты пожалеешь об этом! Ох, как ты пожалеешь об этом!

Оглушенный Самбос мог только еле-еле двигать глазами. Но он никого не видел.

– Покажись, – еле разлепил Самбос непослушные губы. Он почувствовал, что его лицо помимо воли расползается в немыслимой гримасе: одна щека поползла вверх, закрывая глаз, губы разбухли.

– Ох-хо-хо! Ха-ха-ха! – в уши Самбоса ударил смех невидимого чудовища.– Ты хочешь видеть меня? Я доставлю тебе это удовольствие. Ну, посмотри на меня, посмотри. Я великий, непобедимый, вездесущий Стогруз.

«Что-то много великих и непобедимых встречается на моем пути»,– мелькнуло в голове Самбоса.

– Смотри в зеркало напротив и удивляйся,—продолжал греметь голос.– Сейчас я уменьшусь, чтобы предстать перед тобой. Ни один человек еще не видел меня, хотя мою силу испытывают все постоянно. Даже младенец, когда упадет, знакомится с моими легкими шлепками.

Самбос, напряжением всех мышц борясь с непосильной тяжестью, преодолевая боль в глазах, всматривался в зеркало, вмонтированное над его головой. И он увидел что-то похожее на ящик. Тяжелый, каменный ящик, или, скорее, каменную глыбу в форме ящика. А с двух сторон – отростки, очень похожие на уши слона. Они шевелились. Ящик весь порос клочьями мха. На стороне, обращенной к Самбосу, светились три узкие длинные щели. И свет этот был такой яростный, что Самбос не мог в них долго смотреть, хотя всегда предпочитал не отводить глаз от противника. Огромные кустистые брови над щелями тоже напоминали клочья мха.

– Ну что, нравлюсь? – спросила глыба. Она повернулась другой стороной, и Самбос увидел раздвигающиеся челюсти с редкими зубами. Между ними горело синее пламя вместо языка.

«Страшилище, но не такое уж страшное»,– подумал Самбос. И хотя он по-прежнему был спеленат невидимыми объятиями Стогруза, он теперь чувствовал себя лучше, потому что знал, кто его враг.

– Видел? – прогремел голос Стогруза.– Больше не увидишь. Ты вообще ничего больше не увидишь, бессильный смельчак. Ха-ха-ха!

От громового хохота у Самбоса заложило уши. Изображение в зеркале стало стремительно расти. Зеркало лопнуло и разлетелось на куски. Самбос видел теперь только горящие огнем щели – глаза Стогруза. Казалось, только от этого взгляда воздух над Самбосом тяжелел и камнем давил ему на грудь.

На Самбоса явно нападали, но как применить приемы Неуязвимости? Сидя в кресле, он сжал мышцы так, как будто наносил чудовищу сокрушительный удар. Потом мысленно провел захват. Стогруз замолчал, а Самбос напряг мышцы так, что привязные ремни затрещали. Потом он услышал в наушниках тихий, прерываемый помехами голос Изава:

– Молод.., Самбос! Я слеж... за тоб... Держись. Еще немного. Влад... Стогруза конча... Силы его иссякают... Но тебя Поджидает Нольвес. Приготовься!

И точно. Самбос почувствовал, как тяжесть стала сваливаться с него. Скоро он смог выпрямиться в кресле. Как из далекого леса эхом прокатился голос Стогруза:

– Уше-е-ел! Уше-е-е-л!

Самбос взглянул на часы. Прошло совсем немного времени. Но ему эти минуты показались бесконечными.

«Как будто бы, кроме зеркала, ничего больше не пострадало.– Самбос оглядел кабину. И вдруг на полу возле своего кресла он увидел серый комок, с ужасом узнал в нем Мяка и сразу понял: Мяк не слит. Слишком скованной была его поза. По всему видно, что он пытался бороться за свою жизнь: лапки вытянуты, выпущены коготки. Но разве мог он справиться со Стогрузом?

«Ты хочешь, чтобы Мяк летел с тобой? Это невозможно. Он не сможет преодолеть царство Стогруза»,– вспомнил Самбос слова Изава.

«Не волнуйся, Самбос! Это произойдет гораздо раньше, чем ты думаешь»,– сказал ему Мяк вчера, и он тогда подумал, что Мяк говорит о всенародном празднике Движения.

«Почему же он не позвал меня на помощь? Хотя, даже если он звал, я все равно ничего не слышал за грохотанием Стогруза. Эх Мяк! Не было и не будет у меня друга вернее, чем ты. И смышленее. И добрее. Надо было мне оставить тебя у Гимнасы. Я торопился. Я не смог тебя убедить. Что-то недодумал. И свершилось непоправимое».

Автоматы выключили двигатели, и теперь Самбос был погружен в полную тишину. Сердце ныло. Есть не хотелось, но надо было. Он достал из специальных гнезд тюбики с пищей, разложил на коленях. Но как только протянул руку, тюбики сорвались с колен и, как щепки по воде, поплыли в воздухе. Самбос хотел схватить их и не смог – он не чувствовал собственных рук. Он видел их, они были, но не повиновались ему. К стеклу шлема что-то прилипло, и Самбос потряс головой, пытаясь стряхнуть соринку. Это тоже оказалось трудным делом: соринка не стряхивалась. Она начала расти, и Самбос увидел, что это не соринка, а нечто вроде мыльного пузыря. Пузырь быстро раздувался и на нем появлялись круглые желтые глаза, румяные щеки, широкий нос. А под носом расплылся в улыбке большой красный рот. Со всех сторон этого существа вырастали паучьи ноги-щупальца.

Красные губы медленно двигались, и Самбос услышал ласковый шепот:

– Ты ушел от Стогруза. Но от меня не уйдешь. Я – Ноль-вес, король невесомости. Я всемогущ. Я могу высосать всю твою кровь, все твое мужество и уверенность.

Голос Нольвеса ласкал слух, его улыбка казалась доброй, мохнатые ноги его беспрестанно двигались. Самбос вновь попытался скинуть с себя это невиданное насекомое, но рука как будто лишилась силы. Она двигалась очень медленно, словно увязая в чем-то по пути.

Нольвес, прижавшись к стеклу красными губами, все раздувался. Самбос почувствовал, что отрывается от кресла и плывет по кабине. Голова закружилась.

«Так вот он какой, этот загадочный Нольвес»,– с омерзением подумал Самбос.

Это был зримый противник. И он явно нападал. Но как с ним сражаться? Самбос плавал по кабине, увлекаемый Ноль-весом, стараясь выбрать момент для атаки.

Нольвес продолжал ласковым шепотом:

– Не пугайся, двуногий. Тебе не будет больно. Это только сначала неприятно, и ты бьешься, подобно глупой мухе, залетевшей в паутину. Но я не паук. Правда, от тебя после моих поцелуев останется только оболочка. Но я не паук. Не-ет, Я невесомый и вездесущий Нольвес. Я не такой грозный и могучий, как мой брат Стогруз, но все же...

Больше всего Самбос боялся заснуть под убаюкивающие звуки этого шепота.

Ему казалось, что вся его кровь хлынула в голову. А Ноль-вес все рос и рос. Теперь он был уже больше Самбоса.

Его паучьи ноги доставали уже до рук юноши. И вот когда очередная волна боли отступила, Самбос изловчился и схватил Нольвеса за мохнатую ногу. Перехватывая ее и притягивая к себе, Самбос добрался до сустава. А дальше все было просто. Он сжал бедрами ногу Нольвеса, подтянулся, лег животом на сустав и, прижавшись к ней грудью, резко прогнулся. И сразу же почувствовал себя много лучше: Нольвес перестал делать всасывающие движения. Гримаса боли исказила его сочные губы. Прием Неуязвимости сработал безотказно.

– Что ты делаешь? Мне больно! – раздался быстрый шепот Нольвеса. Теперь его голос не был ласкающим. Теперь в нем слышались нотки страха и боли.

– Слушай, Нольвес, почему ты такой могучий, а говоришь шепотом? Ведь это твои владения, ты здесь хозяин.

– Это моя тайна,– прошептал Нольвес.

– Так ты мне ее откроешь,– Самбос снова прогнулся.

Нольвес скорчился от боли.

– Ты раскроешь мне свою тайну и тайну Стогруза. Пусть те, кто полетит за мной, знают, чего от вас можно ждать.– Самбос еще сильнее надавил животом на сустав мохнатой лапы-ноги.

– Скажу, скажу! – заторопился Нольвес.– Я силен, когда вдыхаю или всасываю что-то. Но когда вдыхаешь, говорить трудно. Попробуй, скажи какое-нибудь слово на вдохе. Не получается? То-то же. А когда я выдыхаю, я становлюсь слабым. Мне тогда часто не хватает сил говорить громко. Поэтому я всегда говорю шепотом.

– Понятно,– пробормотал Самбос.

– Зато когда я вдыхаю...– продолжал Нольвес.– Ты сам убедился, как из тебя все внутренности стремятся вылезти наружу. Вокруг тебя создается пустота, ты лишаешься веса и не чувствуешь своего тела.– Нольвес замолчал.

– А Стогруз, в чем его сила? – напомнил Самбос.

– Стогруз – наоборот. Своим выдохом он способен расплющить все живое. Поэтому у него такой громовой голос. Если он захочет, человек становится тяжелее во много раз и может разрушиться от собственной тяжести. Стогруз царствует ближе к земле, а я выше. Если кто-то вторгается в его владения, он старается остановить смельчака и запихнуть его обратно или раздавить.

– А если это ему не удается?

– Тогда смельчак встречается со мной. И ты знаешь, чем для него все это может кончиться. Ух! Я все сказал. Отпусти же меня,– шепот Нольвеса стал умоляющим.

– Подожди. Ты понял, что человек может быть сильнее вас обоих. Обещай, что вы не будете мешать людям.

В этот момент Нольвес, для того чтобы освободиться от Самбоса, мог пообещать все что угодно.

Самбос устал. Ему просто необходим был отдых. В наушниках затрещало, и он услышал слабый голос Изава:

– Самбос, Самбос,– сквозь помехи медленно говорил Изав.– Ты прошел владен... Нольвеса. Наши расчеты подтвердились… и ты вовремя будешь в Счаст... А сейчас мож... немно... поспать.– Голос Изава, постепенно ослабевая, пропал. Самбос как будто только этой команды и ждал. Веки сами сомкнулись, и он погрузился в тяжелый сон.

Он не ощущал движения Поглотителя пространства. Не почувствовал, как опять вошел во владения сначала Нольве-са, а потом Стогруза, Усмиренные им чудища не стали тревожить его. Не слышал могучего рева вновь включенных двигателей. Он уже ничего не слышал. Зато Изав там, в стране Вечной Молодости, не отрываясь смотрел на экран и вел Поглотитель пространства строго по курсу.

Самбос проснулся от сильного толчка. Удивительная тишина. Придя в себя, Самбос взглянул на часы. До полудня оставалось три минуты. Далекий голос Изава ясно произнес:

– Самбос, ты в Счастливии. Поздравляю. Я прекращаю связь.

Самбос вскочил с кресла, нажал кнопку. Двери люка медленно раздвинулись, выпуская его на улицу. Он выпрыгнул на лужайку. Ему показалось, что солнце в Счастливии светит приветливее, чем где бы то ни было, что трава здесь зеленее и мягче, а цветы ярче. Какая тишь!

Первые несколько шагов Самбос сделал неуверенно, присел. Потом вернулся в кабину, снял костюм и взял на руки Мяка. Он завернул тельце Мяка в свою куртку и пошел по тропинке.

Глава 9. СНОВА В СЧАСТЛИВИИ

А Статиса в это время сидела во дворце Справедливости ни жива, ни мертва от страха. Она потеряла Самбоса, выпустила его из поля зрения. Зуб Мудрости, постоянно терзаемый хозяйкой, стерся и почти лишился волшебной силы. На некоторые ее вопросы он уже не отвечал.

Статиса знала, что Самбос получил рецепт Спасения. Значит, он уже в пути. На всякий случай она решила усилить охрану дворца: поставила на огонь колдовское снадобье, бросила в него нити Неподвижности, а потом, когда они хорошо проварились, развесила их на деревьях. Деревья почернели, листья перестали шелестеть, и старая колдунья Удовлетворенно крякнула.

– Ну вот. Теперь как-то шпокойнее. В штране тихо, вше болеют, вше шпят, толштеют. Никто меня не тревожит. И Шамбош тоже ушпокоитша, ешли даже и придет. Он жавяжнет у меня, как муха в варенье.

Довольная собой, Статиса попрыгала в обеденный зал, достала из ларя рогалики и, аппетитно жуя, стала запивать их чаем. На лице у нее вновь появилось выражение покоя и безмятежности.

А Самбос шел по тропинке. Покой и тишина стали пугать его. Ни одного человека не встретил он по пути. По обе стороны тропинки росли васильки. Их было так много, что, если зажмуриться, поле казалось морем. Он нагнулся к цветку и только тут заметил, что это пшеничное поле. Ростки пшеницы были так малы, что их и не различить среди васильков. Это в уборочное время! Значит, никто не ухаживает за полями, не растит хлеб. Где же люди? Что с ними?

Показались дома. Но и возле них было пустынно и тихо. Не слышно даже детских голосов. Заброшенная деревня? Самбос постучал в дверь дома. Никакого ответа. Вошел. На кроватях лежали очень толстые люди. Это было так неожиданно средь бела дня, что Самбос даже вскрикнул. Мужчина рядом с ним перевернулся на другой бок, не просыпаясь. «Живы,– с облегчением вздохнул Самбос и громко позвал:– Люди!» Никто не откликнулся. Он позвал еще раз, еще громче. Старушка у окна всполошилась, села на кровати и с удивлением уставилась на него.

– Бабушка, миленькая, скажите что-нибудь!

Старушка не отвечала.

– Вы посмотрите: солнышко на дворе. Вы что, день на ночь поменяли? – лихорадочно говорил Самбос.

– Какой день, какая ночь? – глухо проворчала старушка.– Мы всегда спим.

– А когда же вы работаете? А едите вы когда?

– Никогда, – зевнула старушка, собираясь снова лечь. – Как же не едите! А почему же все такие толстые? – Потому что спим,– отрезала старушка и, как подкошенная, упала на кровать, тут же снова заснув.

Самбос вышел на улицу. Он понял, что люди, которых он оставил сонливыми, превратились в спящих. Постоянно спящих. Царство сна. Царство Неподвижности. Царство Статисы.

Вот во что превратилась Счастливия.

И Самбос во весь дух помчался по тропинке. Скорее к дворцу Справедливости!

Статиса стояла за оградой из своих нитей Неподвижности наблюдала за приближающимся Самбосом. Она испытывала страх и ненависть одновременно. Пожалуй, ненависть была сильнее. Колдунья, не двигаясь, бормотала заклинания, призывая всю их силу против Самбоса:

– Нити, вити, бити. Опутайте его. Опутайте его! Неподвижношть, вижношть, бижношть!

– Ну, вот мы и встретились снова – сказал Самбос, он давно не боялся волшебства Статисы. Из куртки, в которую был завернут Мяк, высовывался конец платка с яркой буквой «К» на уголке.

Увидев платок смертельного врага, Статиса сначала онемела. Потом дико вскрикнула и ринулась под защиту стен.

– О-о-ой, Кинежа! О-о-о!.. О-о-о, погибель мо-я-я!..– выла колдунья, забыв о своей силе и могуществе.

Толстая, неповоротливая, смешная, но не сдавшаяся, Статиса вдруг снова стала злой и решительной. Зная, что платок Кинезы снимает волшебство с ее страшных нитей, она схватила котел со снадобьем и яростно запрыгала навстречу Самбосу. Кипящая жидкось выплескивалась во время прыжков, но Статиса не чувствовала ожогов. Она беспрестанно выкрикивала заклинания. Но они уже мало помогали ей. Тогда Статиса снова стала угрожать зловещим шипящим голосом:

– Тебе не уйти отшуда живым. Вышкочка, шаможванец! Непрошеный жащитник! Кто тебя жвал! Но ты поплатишша жа вшо-о-о! Ты жаштынешь в Неподвижношти. Ты штанеш памятником моей шилы в штране Болежней. Ну-ка, ну-ка, подойди попробуй!..

Но вдруг, внезапно изменив голос, колдунья быстро зашептала:

– Шлушай, Шамбош, я дам тебе жолота. Переходи на мою шторону. Я жделаю тебя первым миништром. Мы жавоюем вешь мир и шождадим королевштво Неподвижношти. В нем будут жить такие же крашивые и шильные люди, как я. А ты – Первый миништр. Первый миништр королевштва Неподвижношти!.. Жвучит, а? Подумай.

– Прекрати этот спектакль,– презрительно перебил Самбос и сделал шаг вперед.

– Не надо, не надо,– завопила старуха.– Предупреждаю, я вылью на тебя швое волшебное шнадобье и ты жаштынешь в Неподвижношти. Подумай о народе...

– Я только о нем и думаю,– нахмурился Самбос, продолжая наступать.– Выплесни свое варево. Оно не спасет тебя.

– Оштановишь, Шамбош! – вскрикнула старуха, поднимая котел.– И не вждумай применять швое невидимое оружие, эти ужашные приемы Неуяжвимошти...

– Они страшны только для зла и несправедливости,– начал Самбос.

– Тебе должно быть штыдно, Шамбош... Я женщина! Я женщина-а-а!..– во весь голос заверещала Статиса.

Самбос выдернул платок из куртки и спокойно развернул его. Статиса затряслась, котел рухнул на ступени и с грохотом прокатился по ним мимо Самбоса.

А Статиса тряслась и худела на глазах. Колени у нее подогнулись, и она съехала на землю вслед за котлом. Трясущаяся, худая как жердь колдунья являла собой жалкое зрелище. Она стала беспомощной и слабой. Но Самбос не мог сочувствовать ей. Он отошел к деревьям, а когда вновь повернулся, Статисы уже не было. Растаяла она или ушла в подземное царство? Самбос разглядел узкую глубокую щель в земле. «Там ей и место,– подумал Самбос,– больше ей оттуда не выползти, не зря же я раздобыл рецепт Спасения!» Нити на деревьях распались, сползли на землю и, извиваясь, стали таять.

Самбос сел на ступени дворца. Что делать дальше? Сейчас, когда чары Статисы рассеялись, люди по всей стране просыпаются. Они стряхивают с себя оцепенение. Торопить их не надо. Они должны вспомнить все, что случилось в стране. А когда вспомнят, они устыдятся своей лени, своей неподвижности. Они обязательно придут сюда, к дворцу Справедливости. Я расскажу им все, что видел, что узнал. Я расскажу им о смерти Мяка, и вместе мы похороним его. А потом мы будем решать, как жить дальше. Мы заведем такие обычаи, что нашу страну вновь без вздохов сожаления и сочувствия можно будет называть Счастливией, а ее жителей – счастливцами. Главное, чтобы ничто нас не разъединяло. Ведь при Статисе каждый жил сам по себе. А все вместе мы многое сможем.

Самбос вгляделся в даль и в самом конце широкой Дворцовой площади заметил человека, потом другого, третьего. Они шли ко дворцу Справедливости!