Текст книги "Саномания"
Автор книги: Александр Стенников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
И жили вместе почитай тридцать лет, и дети и дом, да война все порушила… Сано, на всю нашу деревню, ежели посчитать, то дедов с десяток наберется, да и то половина из них на войну не ходили. Вот война, дрянь такая! А мы тут про любовь…
– Да это понятно, война дрянь, не то слово! Только Коля, я так разумею, что бы больше не было войны, нужно всем на земле любить научиться! Давай рассказывай, про родительску любовь, узнал что?
– А предки мои, у тех вообще ни какой романтики (ет мамка так сказала). Батя, только с армии вернулся, и все! Край конец жениться срочно надо! Он как был в солдатской форме, созвал друзей и свататься к соседке Клаве. А она ему: « Сашенька, да как же я замуж –то? Ты погоди немного, я учусь ведь, в училище на машиниста башенных кранов. Да и потом, где ж в деревне хоть один башенный кран? В городе хочу жить» Вот, от ворот значит поворот! А ты ж знашь, если мой батя чего уж решил! На следующий же вечер, он со своими друзьями (сватами) к другой соседке: « Рая», мол так и так, – выходи за меня замуж, будем жить поживать и добра наживать! Ну а маме то, батя мой будущий, Александр Кузьмич нравился уж давно! И она тогда молвила: «И я не стала жеманиться и кабениться, а сказала ДА»,– и откуда она эти слова вычитала? Сано, ты знаш, о чем они? Вот и я не знаю…
А маманя, нет нет, да при случае припомнит бате, соседку Клаву…
Поженились они значит, сначала Зойка родилась, потом уж я…
Наблюдаю я Сано за ними, живут, не ссорятся, нас с Зоей не обижают, вроде все хорошо, но вот где меж ними любовь, не пойму. Потому как и не разобрался, если честно, что это такое – любовь-то? Может ты мне растолкуешь? Давай рассказывай, теперича свои «секреты».
И я рассказал Кольке, вначале про Илью и его любовь всей жизни Елизавету Даниловну, потом уж про лебединну верность, и про то, как не ценим того, что у нас есть…
Мы еще долго молча сидели на тополе, болтали ногами и по тихому плакали о истории про лебедей, а с верху моросил летний, теплый грибной дождь…
К обеду, как и обещал бабушке, мокрый от дождя до нитки я притащился домой. Авдотья Алексеевна хлопотала вокруг печки.
– Давай Сано, оболокайся в сухое, да обедать будем.
Я переоделся, и в своих думках о любви, будто не замечал ни чего вокруг.
– Санушко, ты ет где сегодня отсутствуешь? Вроде ты здеся, а вроде как все еще на тополе…
– Бабуль, вот ты много о чем мне рассказывашь, а о самом главном, о деде Андрие, о любви вашей, еще ни разу и не обмолвилась…
Теперь уж и бабушка, будто бы отлучилась куда, так в задумчивости пообедали, убрали со стола. В окошко заглянуло яркое летнее солнце. Мы вышли на улку и уселись на теплые ступеньки порога…
– Про само главно говоришь, в моей жизни? Хорошо, слушай…
Было мне тогда 12 аль 13 лет – совсем еще соплячка. Как-то бегали мы по деревне, играли во что-то. Остановил меня дядя Андрий (правда, никакой он мне не дядя, а всех же взрослых людей зовем так), взял меня за подбородок, приподнял мои глаза, заглянул в них и говорит: «Дуняша, ты расти давай поскорей, а я подожду, женой моей станешь». Поцеловал меня в носик и пошел своей дорогой. Я-то давно уж в него влюбилась. Да все, почитай, деревенски девки по нем сохли. Две даже дрались за него возле конторы нашей. Все космы друг дружке повыдирали. И смех и грех. А я, как увижу его еще издалека, сразу столбенею на ходу. Он степенный, высокий, здоровенный. Красииивый…
Ему 25 годков тогда уж было. Один раз только сказал, что ждать будет. Как пошутил будто, потому как внимания на меня боле никакого не обращал вовсе, будто меня и нет. А я извелась вся, по ночам все подушки проревела. Засуну угол подушки в рот, чтоб никто не слышал, а слезы льют как из ведра. Но эт не от горя вовсе! От какой-то внутренней радости, что не пустое я место, коли мне, таки слова сказали, да от того, что мала я, и ждать долго, пока вырасту. А так мне хотелось, чтоб в один миг – и стать взрослой! Бегала по деревне-то, все его выискивала да подсматривала за ним издалека. Работящий Андрий, на все руки мастер: и дома рубит, и печи кладет, и в технике разбиратся. В деревне все его очень любили и уважали. А девки? Может, и гулял с кем, не знаю. Только слез по нем, пролила много. Просто сходила с ума.
Помаленьку росла, а он и не замечал вроде. А как исполнилось мне 17 лет, на следующий же день к нам и сваты. Без всякого предупреждения. С гармошкой, на лошадях. Лошади с бубенчиками, с лентами. Все было красиво, как полагатся. Не дружили мы с ним, не гуляли по улице, не встречались, как щас молодежь-то – выбирают все – то с одной, то с другой. А он сказал –ЖДИ! И вот тебе и на! Зашли сваты в хату: «У вас товар, у нас купец!». А он-то, Андрий: «Дуня, выходи за меня замуж», – говорит. Дождалась, и че было слезы лить? А он такой был – сказал слово, значит все – так тому и быть! И жили мы с ним хорошо. И за девятнадцать лет совместной жизни ни разу и не поссорились. Правда, он много не говорил, да и я молчунья. Только в душе целый день то ликует, а то так по нему заскулит! Думаю, придет домой, все ему расскажу, как люблю его сильно…
А вот пришел с работы, до ночи ж, все в работе. Уставший, обнимет меня, голову мою прижмет к груди, так и стоим, обнявшись, только слышу через рубашку, как его сердце ко мне прорывается. Я ж всегда маленька была, да худа как щепка. Он подхватит меня на ручищи свои сильные да давай кружить, потом посадит меня прямо на стол, присядет, обнимет колени мои и так снизу смотрит на меня глазищами своими синими!
А я плакала от счастья. Так мне его было мало! Утром уходит на работу, будто в последний раз на меня смотрит, будто выпить меня хочет до дна. Да волосы мои поправлят. Так каждый раз. Не хотела его отпускать на работу. Иль хоть с ним вместе иди и сиди там рядышком. Он уходил, а я уже скучала. Так целый день о нем и думала. Вот така любовь. Каки тут слова, если все в глазах, и прижаться хочется! А спали с ним, только – обнявшись. Устанет один бок, я перелезу через него и опять спим, обнявшись. И дети у нас хорошие…
А потом ВОЙНА. Ушел на фронт в сорок первом, а через два месяца похоронка пришла. Двадцать пять лет уж прошло, а как вчера все было…
Вот таким был твой дед. Очень ты на него похож…
И никого боле я так и не полюбила. Да и мужиков почти всех на войне той поганой поубивало. Когда что-то теряшь, думашь, почему так мало любил, мало слов хороших говорил. И еще боле начинашь любить, теперь уж воспоминания.
И боле начинашь ценить то, что сейчас имешь… – Мы обнялись и одновременно сказали «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», и давай хохотать на весь огород. Смеялись долго, до слез и коликов в животе…
– Пойду я, погуляю бабуль…
– Пойди мой хороший, только не долго, вечереет уж!
Я вышел за ограду, мне совсем не хотелось гулять, и тем более не хотелось ни кого видеть. А хотелось, спрятаться от всех, уединиться и спокойно «переварить» эти два дня. Я залез на тополь, и вдруг подумал, как все же много в жизни бывает впервые. Вспоминая последние прожитые дни, я стал находить то или иное что происходило, или я чувствовал, но впервые, и это открытие меня очень порадовало. Интересно, подумал я… Да и дед Илья сказал: « Вообще Сано, жить – очень интересно».
Вот и сейчас, я впервые сидел на тополе в полном одиночестве, отчего ощущения были более острыми, пространство более широким, а мысли более свободными…
Любовь… какая она все же разная…
За эти два дня, разбираясь в вопросе любви, я несколько раз плакал, и плакал, слушая эти рассказы о чужой любви. Разве любовь, не бывает без слез?! Любовь это благо и счастье, или страдания, боль и слезы? Я все думал, какой же может быть моя любовь, когда вырасту? И я стал «примерять» на себя каждую из услышанных историй. Но ощущение того, что – это с чужого плеча и как-то широко и свисает, а это – уж совсем тесновато, не оставляло меня…
И вот мне уже пятьдесят семь лет. И я вновь стою у этого тополя, это все, что осталось от моего детства. Деревня исчезла, все заросло бурьяном и кустарником, не считая нескольких домиков, в которых доживают свой век старики. Прошло ровно полвека с тех детских событий, когда я впервые окунулся в человеческие истории, в которых главную роль играла ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО ЛЮБОВЬ. И было в моей жизни разное. Но с самого детства я знал, что на Землю мы приходим учиться любви, и для ребенка очень важно то, что он получит в начале своей жизни.
И я абсолютно верю, что есть она любовь, вот такая, где женщина – это женщина; милая, нежная, страстная, умная, верная, добрая, мама, девочка… а мужчина – это мужчина; сильный, ответственный, любящий, справедливый, нежный, с чувством юмора мальчишка… где слова – не пустой звук. Где кроме взгляда, остальное не важно, для полного погружения в человека в тонкой связи с ним. Верю, что есть без всяких сомнений, как непреложная истина, а не как жертва обстоятельств, гонимая различными страхами.
Хочется верить, что есть такая любовь, которая не может быть терпима на расстоянии, потому как расстояние – диктатор, жестокий и непримиримый.
И, наконец, хочется верить, что любовь – это любовь, а не что-то спрятавшееся удачно под ее видом.
Любовь…какая ж она разная, у каждого человека – своя…
Глава 2
ПРОБУЖДЕНИЕ
Ну вот, я опять живу! Каждое утро для меня, как новое рождение, – пока спал, вроде бы и не жил… Будит меня радио. Ровно в 6.00 начинает играть гимн Советского Союза. Он мне очень нравится, поэтому на кануне вечером включаю радио на полную громкость. И, когда утром «ПА-ПА, ПА , ПА-ПА, ПА!», моя бабушка уже знает, что я проснулся. А я лежу на пуховой перине, прикрытый пуховым одеялом. Напевая в такт радио мелодию гимна, слышу краем уха, как метет за окном вьюга и как на кухне хозяйничает моя родненькая бабулечка. Каждое утро она меня балует, извлекая из своей волшебной «русской» печки, оладушки, пончики или блинчики.
Через четыре месяца мне будет шесть лет. Зовут меня все по-разному. Бабуля зовет САНО, это потому что я ХОЗЯИН в доме, единственный мужчина на всю нашу с бабушкой семью. Оттого у меня много обязанностей: ухаживать за всей живностью, следить за порядком во дворе и за здоровьем моей бабуленьки. Мама называет меня САНЕЧКОЙ. Папа, мою маму также называет (она, как и я, – Саша, Александра Андреевна).
Мои родители уехали из деревни в Казахстан «поднимать Целину». Откуда она упала и почему такая тяжелая, я не знаю. Но родители взяли с собой в помощь моих братьев, старшего Колю и младшего Юру, которому всего-то три года. Вот чем он может помочь?!
В деревне все меня зовут САШКА ДУНИН. Фамилии, конечно у всех есть, но как будто и вовсе нет, всех детей зовут по именам бабушек или мам, редко по имени папы: ФЕДОРИН, РАИН, БОРИСОВ, а вот по имени дедушек вообще никого не зовут. Бабуля сказала: «Всех дедов на войне Великой поубивало»…
– Итак, ноги на ширине плеч, руки на уровне груди! – Пора вставать, по радио всех на зарядку приглашают, а меня ХОЗЯЙСТВО ждёт. Бегу на кухню, обнимаю бабушку Дуняшу и к умывальнику. Одним пальцем проковыриваю заспанные глаза, но бабушка обнимает меня за шею и жесткой рукой мусолит моё лицо, обливая ну, шибко холодной водой!
– Сано, ты помнишь, какой сегодня день?
– Ура, да! Сегодня же Новый год!
Ёлку на Новый год взять было негде. Поэтому, вчера весь вечер, мы с моим самым закадычным другом КОЛЬКОЙ-ПУЗАНОМ наряжали березку. Вырезали снежинки из бумаги и клеили из разноцветных полосок и бумажных флажков цепочки гирлянд.
Колька живет в соседнем доме. Его родители не поехали «поднимать Целину», поэтому у них всегда весело. У Коли есть старшая сестра Зоя. Они часто приглашают меня в гости, Зоя придумывает всякие игры или, обыкновенно (если на улице холодно), читает нам разные книжки. У Кольки два прозвища – Чеглок и Пузан. На первое прозвище он обижается, а я не понимаю почему. Вроде птица такая, как орел. А вот Пузан – он надувает своё пузо и довольно улыбается…
– Бабуль, а мы пойдем сегодня в сельмаг (сельский магазин)?
– А то! Обязательно сходим. Пшено нужно курям и так, значит, по мелочи.
По мелочи – это бабушка мне всегда берет карамельки «Слива», «Яблоко», какао-подушечки и еще маленькие кругленькие арбузики, которые почему-то
называются «Крыжовник». Мне очень нравится ходить в магазин, в нём столько разных предметов, я смотрю на них, а некоторые можно даже потрогать. Когда вырасту, буду работать продавцом!
От печи идёт приятное тепло. Опять потух свет. Бабушка убирает заслонку, и у печки открывается большой рот, из которого струится нежный свет от потрескивающих угольков. Я сижу за столом, уплетаю блинчики и не могу оторвать заворожённого взгляда от мерцающих бликов печи.
– Слава Богу, покушали, значит, – пойдём и за работу.
Бабушка просыпается ещё раньше, чем я, управляется со всей живностью, убирает у них, кормит и меняет подстилку. Я одеваюсь теплее и беру кусок хлеба для моей любимой коровы Фроси. Хлеб посыпаю солью, Алексеевна сказала, что бы молочка больше было.
– Доброе утро, Фрося. Вот, кушай. И спасибо тебе за молочко, за сливочки и творожок. – Бабушка всегда мне говорит, что нужно благодарить и коровку, и курочек. И нашу продавщицу тетю Любу, она добрый и приветливый человек. Всегда улыбается и обязательно сунет мне в карман лишнюю конфетку. А ещё тетя Люба непременно просит меня, чтобы я закрыл глаза и так закрытыми покрутил ими – она громко смеётся и удивляется, какие у меня длинные ресницы.
– Ну что, Фрося, сейчас я надергаю тебе сена. – Сено у нас для Фроси на сарайке. В потолке, прямо под сеном сделана дыра, и очень удобно специальным крючком дергать ей этот корм. Затем я сыплю курочкам пшено. Пока они клюют, я собираю яйца, которые снесли ночью. И самое любимое мое дело – это убрать снег со двора. Сегодня снегу намело сугроб с меня ростом. Одному не справиться, буду звать друга
Кольку! Если снега много, то мы по очереди друг другу помогаем, да и веселей работать вдвоем.
– Ну что, Сано, стало быть, в магазин идём? –кличет меня бабушка.
– Ура, в магазин! Бабуль, нужно купить звёздочку на нашу новогоднюю «ёлку»! А еще я хотел сделать подарок Кольке, большую деревянную лопату. Он мне снег помогает убирать!
– Вот ишо! Разве это подарок? Хорошо, Сано, с подарком мы что-нибудь придумам!
– Доброе утро, Люба! – Мы вошли в сельмаг. В углу магазина, на подставочке стояли блестящие, зелененькие, с ремешками для валенок ЛЫЖИ! Их только сегодня завезли. Я подошел поближе и положил подбородок на прилавок. Всё остальное вокруг перестало для меня существовать! Лыжи – моя самая заветная мечта. Я представил, как надеваю их на валенки и со скоростью спускаюсь с горы, ветер готов сорвать с меня шапку, а я качусь и качусь…
У многих мальчишек в деревне есть лыжи и санки. Но просить у бабушки купить мне лыжи язык не поворачивается – «пенсия у нас маленькая», слышал я частенько. Совсем не помню, как вывели меня из магазина. До дома я шёл с понурой головой, а в глазах неподвижно стояли блестящие, зелененькие лыжи.
– Сано, сейчас будем печь твоему другу Кольке подарок. Неси дрова, растапляй печку.
Печка была ещё теплой. Я бросил пару поленышек. Пока они прогорали, Авдотья Алексеевна сварганила сладкий пирог, а сверху – нас с Колькой на санках! К обеду бабушка достала из печи румяный, вкусно пахнущий пирог, с которым мы и отправились поздравлять семью ПУЗАНОВ с наступающим Новым годом! Колькиному восторгу не было конца: он прыгал вокруг пирога, хлопал в ладоши, смеялся над своей фигурой на санках. Он получился не только пузатым, но и с большущим носом! Я же с огромной гордостью и благодарностью, нежно прижавшись, обнимал бабулю. И был очень рад, что наш «подарок» всем понравился. Только мы уселись за чаепитие, как в дверь постучали, и в клубах холодного пара в хату ввалился настоящий Дед Мороз!
– Здравствуйте люди добрые! Я, Дед Мороз-Красный нос, поздравляю вас с наступающим Новым Годом! Желаю всем здоровья! И, пока я здесь, каждый может загадать желание, оно непременно сбудется! Считаю до трёх: раз, два, три! – Затем он поднял свою палку и что есть мочи ударил ею об пол!
Пока Дед Мороз считал до трёх, я загадал про лыжи, про здоровье бабушки, и чтобы приехала мама и забрала меня «поднимать Целину»!
– Приглашаю всех детишек Вашего семейства к нам на праздничную ёлку, в школу к 14.00!
– УРААА! – закричали мы. Нашему счастью не было предела! Я впервые видел настоящего Деда Мороза! Впервые пойду в школу! И впервые увижу настоящую, большую нарядную ёлку!
Наша деревня называется Копырино, и детей в ней совсем не много. Колькина сестра Зоя учится в четвертом классе и обо всём нам рассказывает. В школе все дети
занимаются в одной комнате – с первого по четвертый класс, и учительница у всех одна и та же, добрая, но очень строгая Лизавета Даниловна.
–Ну, вот и школа, Коль. Ты заходи первым. Я ж тебя почти на целый год застенчивее: тебе скоро семь, и ты будешь здесь учиться!
– Зато, Лизавета тебе кое-какая родственница! Давай, Сань, ты первый!
Так, наверное, мы бы и перепирались, но тут прибежала Зоя. И обозвав нас «героями», взяла обоих за шкирки и затащила в школу.
В классе уже галдели наши деревенские мальчишки и девчонки, было много взрослых. У доски, на возвышении, стояла ёлка! Конечно, я много видел ёлок в лесу, но тут стояла настоящая, новогодняя, украшенная стеклянными фонариками и шариками, шишками и снежинками! У меня от такой красоты рот раскрылся, и глаза перестали мигать. К нам подошла Лизавета Даниловна:
– Здравствуйте, ребята! Я знаю, вы оба весёлые. Видела, как вы в клубе, на танцах, в уголке у печки передразнивали взрослых, танцуя твист. Было красиво и смешно! У нас все ребята будут выступать у ёлки с разными номерами, читать стихи, петь, а вы бы станцевали.
– Лизавета Даниловна, мы же ещё не школьники, мы стесняемся, – забурчал Колька.
– А мы вас нарядим в кукурузу – никто и не узнает. Какую музыку вам поставить?
– У моря, у синего моря, гуляли с тобой на просторе,– пропел я. Мне эта песня очень нравится. Мы и вправду несколько раз с Колькой были на танцах, и у нас получалось танцевать даже лучше, чем взрослые. Нас повели в соседнюю комнату, выдали костюмы, и мы стали переодеваться. В комнате было много ребят в разных костюмах: мушкетеры, зайчики и белочки, доктор Айболит и три поросенка. Все они готовились к концерту. В это время вышел Дед Мороз, и все стали кричать: «Ёлочка, зажгись»! Мы с Колькой – две кукурузины – стояли с открытыми ртами в дверном проёме и наблюдали, как в зале творится волшебство! Ёлочка засверкала разноцветными лампочками, и мы опять кричали «УРААААА!» Потом начался концерт, и всё было здорово, до тех пор, пока не объявили танец «двух кукурузок». Целый Ледовитый океан пробежал по моей спине, но обратной дороги уже не было, успокаивало то, что мы были спрятаны в костюмах до самой макушки. Мы взялись за руки, и пошли к ёлке. Музыки пока не было, я видел через щёлки костюма, как многие показывают на нас пальцем и хохочут. Посмотрел на Кольку, его пузо, не вмещалось в костюм – три пуговки на животе не были застегнуты, и оттуда блестел Колькин пуп. Мне же костюм был велик, и я больше походил на маленькую сороконожку, которая хочет слопать эту, на против меня, упитанную кукурузину! В этот момент мне захотелось провалиться сквозь пол. Очень сожалел, что вообще согласился выступать на этом концерте! Тут зазвучала знакомая музыка, и всё перед моими глазами замелькало: ёлка, Колька, смеющиеся люди. Я старался изо всех сил! Помню, как мы кланялись, а вся школа хлопала в ладоши и стучала ногами. Кто-то кричал «Браво!», и нам пришлось танцевать ещё раз!
По окончании концерта все проголосовали, за наше выступление, оно было самым лучшим. И нам вручили огромные кульки с конфетами, с настоящими шоколадными конфетами!
– Когда вырасту, стану артистом! – сказал я Кольке. Мы шли довольные и счастливые домой, ели конфеты и смеялись, смеялись, смеялись.
Я гордо зашел в хату. Бабушка на кухне домывала пол. Я похвастался:
– Мы с Колькой танцевали лучше всех, нам за это дали подарки с конфетами!
– Какие вы молодцы! Угости бабулю, хоть одной конфеткой.
– Нет, бабуль, ты мне лыжи не покупашь, и я тебе конфету не дам, – пожадничал я и ушёл со своим кульком в большую комнату. Потом услышал, как бабушка кинула тряпку на пол и заплакала. Вот тут-то и провалиться бы сквозь землю! Мне так стало стыдно, я выполз из комнаты, обнял бабулю:
– Прости меня, СОЛНЦЕ МОЕ! Я больше никогда жадничать не буду!
И в это мгновение, мой взгляд упал в угол кухни, там стояли БЛЕСТЯЩИЕ, ЗЕЛЕНЕНЬКИЕ ЛЫЖИ!!!
– УРАААА! – я уронил на пол кулёк с конфетами, схватил лыжи и стал целовать бабулечку!
– Спасибо! РОДНЕНЬКАЯ МОЯ ДУНЯША, Я ТАК СИЛЬНО ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!
Уже вечерело. Зимой темнеет рано. Я бежал к Кольке с лыжами под мышкой, и, кажется, в тот момент у меня за спиной были крылья!
– Колька, а, Колька! Смотри – лыжи! Мне купили лыжи! Пойдём кататься!
– Нашёл, чем удивить!
Да, действительно, это для меня мечта сбылась, а у Кольки были лыжи настоящие (наверное, такие же, как и у меня), только на ботинках. И с горки он спускался лучше всех, засмотреться можно!
Улица нашей деревни стоит на пригорке у озера. Огороды каждого двора плавно спускаются к берегу. Летом из калитки огорода выходишь сразу на мостки из двух толстых и длинных досок, которые уходят далеко в озеро. Я вприпрыжку иду по мосткам, доски качаются, и вода брызгает фонтанчиком между ними. Затем сажусь на краешек мостика, опускаю ноги в воду, и наблюдаю, как стрекозы между кувшинок гоняются за мошками. А зимой огороды превращаются в горки, с которых на большой скорости через калитки можно выкатиться далеко на замерзшее озеро. Мы с Колькой надеваем лыжи, и он первый, как настоящий мастер –иехохо!– спускается по протоптанной лыжне. А я что? В грязь лицом? – ПОЕХАЛИИИ!..
Ветер свистит, морозец щиплет щёки. Вот она – калитка! Вдруг одной лыжей я цепляюсь за краешек калитки и начинаю кувыркаться по мягкому снегу. Лежа лицом в сугробе, я начинаю понимать, что вставать мне совсем не хочется, а хочется, чтобы это был сон. Но нужно подниматься. О, БОЖЕ! Мои блестящие и зелененькие в один миг превратились в щепки! Трагедия, которую не передать словами. Я плакал так, что казалось должны растаять от моих слёз все сугробы вокруг. Я плелся домой, и мне казалось, что это Боженька наказал меня за мою жадность перед бабушкой. За гордость и хвастовство, что мы с Колькой выступили лучше всех. А Коля, обняв меня за плечи, шёл рядом и успокаивал сквозь слезы:
– Не переживай! Сань, лыжи, дело наживное, главное, что сам цел! – мы распрощались, Колька пошёл домой. А я ещё долго стоял на крыльце, крутил в руках обломки лыж, вспоминал Деда Мороза: «Он бы исправил!», стыдился того, что обидел бабушку, и что сейчас она будет меня ругать.«Вот и поделом! Пусть поругает!» – С этими мыслями я зашёл в хату.
– Бабуль, прости меня, я лыжи сломал! Прости! Никогда больше я не буду жадничать и хвастаться!
Бабушка всплеснула руками, обняла и нежно прижала к себе. И так, обнявшись, мы стояли какое-то время. Мне становилось легко от теплых бабушкиных рук и её ласковых слов:
– На все Воля Божья! Не плачь. Сегодня Новый год. Что ты загадал Деду Морозу?
– Баб, не скажу, а то не сбудется. Давай лучше чай с конфетами пить.
Мы пили чай, ели конфеты, но я ни как не мог понять, почему все так грустно получилось…
– Бабуль, за что Господь меня наказал? Я ведь искренне раскаялся, что не буду больше жадничать и хвастаться!
– Еще не знаю Санушко, но думаю, что возможно, когда ни будь, узнаем. Хотя, на самом деле, Бог не наказыват.
– Как это не наказывает?! Я ж лыжи сломал!
– Вот именно, ТЫ ж лыжи сломал, и при чем тут Господь? ОН не наказыват, ОН – попущает, понимаш?
– Не понимаю, я часто слышу от многих, так говорят, чуть что – тебя Бог наказал! И что значит, попущает?
– Это значит, что в какой-то момент ОН отворачиватся от тебя, и не берет на себя ответственность за то, что ты сделашь или не сделашь, по глупости своей или незнанию. В этом и есть ЕГО наказание – по-пу-ще-ни-е…
И, как правило, для человека, за всегда, этот момент жизни становится хорошим уроком. А лыжи ты сломал от того, что еще не научился как след на них стоять, а туда ж – с большой горки решил скатиться. И это было твое решение, рискнул, не получилось, в следующий раз будешь умнее.
– Да когда ж теперь будет, этот, следующий раз! Лыж то нету…
В избу постучали, – Можно к вам? – На пороге стояли Колька и Зоя.
– Сань, баба Дуня, мы пришли поздравить вас с наступающим Новым Годом! А ещё, Сашка, я тебе обещаю, что научу тебя гонять с горки, и не падать! И от нашей семьи мы дарим тебе вот эти лыжи, с ботинками!
И я опять плакал, только сейчас от счастья и радости. У меня есть такие хорошие друзья и замечательная бабушка Авдотья!
– Ну вот, Сано, и узнали мы с тобой, к чему было попущение Господом, когда ты лыжи сломал. Что бы показать, что у тебя есть настоящие друзья!
Так прошел последний день уходящего старого 1966 года
Глава 3
Н А Л Е В О П О Й Д Е Ш Ь – К О Н Я П О Т Е Р Я Е Ш Ь, Н А П Р А В О П О Й Д Е Ш Ь – С А М П О Г И Б Н Е Ш Ь . . .
Мне очень нравится вечернее время, перед сном. Когда я нежусь под теплым пуховым одеялом, наблюдая за неторопливыми движениями бабушки перед иконами. На них таинственно мерцают всполохи лампадки. До меня доносится еле слышный шепот ее молитв, и я постепенно проваливаюсь в тишину…
В нее врываются едва заметные, независимые звуки; метели – от рваного ветра скрипит калитка и фонарь, качаясь на столбе. Вкрадчиво скребется мышка в подполье, изливает свою вечернюю песнь сверчок из-за печки, и звонко падают в таз, капельки из рукомойника.
А еще в это время, люблю смотреть на беленые стены, и из грубых досок – потолок, где каждый вечер для себя, нахожу целый сказочный и таинственный мир. В этом мире есть, очаровательно – смешные и ужасно – страшные сказочные герои. Они, еще до времени, прячутся за сучками и трещинками потолка, пока все в доме не уснет. Каждый раз, засыпая, мечтаю, неожиданно проснуться среди ночи и окунуться, вместе с НИМИ в ИХ сказку…
На праздник НОВОГО ГОДА, нам подарили ковер, что расположился нынче на всю стену над бабушкиной кроватью. На ковре – три богатыря; Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня Никитич! А еще, у нас на кухне, в позолоченной рамке, висит картина – «Витязь на распутье». На ней изображен так же богатырь, сидящий на лошади, а перед ним возвышается огромный камень. Мне очень нравятся эти картины, рассматривая их, возникает много вопросов. Теперь, из рассказов бабушки знаю, о подвигах, славных, героических защитников, ЗЕМЛИ РУССКОЙ! Но, каждый вечер, я жду от бабули новых историй, про сказочных богатырей. Так интересно узнать, как– же жили люди раньше, еще задолго до нас. Авдотья Алексеевна сказывала, что эти богатыри вовсе не из сказки, а из былины, то есть были на самом деле! А матерый человек – Илья Иванович Муромец, и вовсе, после ратных дел, подвизался монахом в Киево – Печерской Лавре, отдать свою жизнь служению Господу Нашему, есть подвиг! А после кончины, был причислен к Лику Святых.
Прошлой ночью мне приснился сон, в котором, вместо витязя в седле перед камнем, сидел я. И будто впервые, осмысливал написанное, на этом огромном валуне: «Налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – сам погибнешь. Прямо пойдешь – коня потеряешь и сам погибнешь». И я не как не мог решить, куда ж мне двигаться?! И вдруг мне показалось, что этот витязь с картины, так же как и я «на распутье», не как не может решить, поэтому до сих пор стоит на месте и не куда не едет! Эта мысль сверлила меня весь день, и поэтому я с нетерпением ждал бабушку, когда ж она закончит свои дела, что б задать ей этот вопрос.
– Ну вот, и Слава Богу, значит, управились и сегодня! Что призадумался, Сано, опять какой каверзной вопрос приготовил?
– Есть один, а может и не один, они ведь цепляются от разговора, а ты коли не шибко устала, может, поговорим?
– Что ж не поговорить-то, да хоть и устала!
– Я, бабуль, все про ентот камень, что перед витязем на картине. Очень часто смотрю на высеченные слова, что на камне, и не как не могу решить, куда ж ехать-то?! Но так получается, что, ни какого смысла нету, куда-то двигаться, ежели верить, написанному!
Когда мы начинаем новый разговор, бабушка моя, Авдотья Алексеевна, как-то всегда загадочно улыбается. Мне так кажется, что не мне одному, нравятся наши вечерние, задушевные беседы…
Выслушав вопрос, какое-то время она думает, а потом присаживается ко мне на кроватку и начинается, наш разговор. А мне больше нравится, когда бабуля рядом сидит. А порой, когда она ложится на свою кровать, бывало, что по средь разговора, она сладко засыпала…
– Баб, ну что, я верно думаю?
– А думашь, Санушко, так, потому как ты, пока еще не богатырь! А богатырь-то как рассуждат? Он же защитник, за правду, за справедливость, против угнетения слабых и обездоленных. А как ты считашь, вот по написанному, где хужее – то всего, значит?
– Прямо не надо ехать баб, ну совсем не советую, там же и коня потеряшь, и сам погибнешь!
– Так вот внучек, настоящий-то богатырь, как раз туда и двинется! Эт ведь подсказка для него, что там-то, он и нужнее всего, понимаш?! А Бог дал ему силу могучую, храбрость и удаль молодетскую, чтоб, не задумываясь, уверенно идтить на выручку, коль надо, и побеждать врага, что непрошено сунулся на земли наши.
