Текст книги "Цепной пес и одинокий волк (СИ)"

Автор книги: Александр Смоликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Молодцов сидел на своем месте, как будто ничего не случилось. Серегин стоял перед решеткой с наручниками.

– Встать!

Молодцов не двигался.

– Повторяю – встать!

Молодцов усмехнулся.

– Оно мне надо, командир? Вы когти рвите, а я погожу.

Линьков стонал, причитая как баба.

– Остаешься? – продолжал Серегин. – А ты уверен, что для тебя это лучше?

Молодцов пристально смотрел на него несколько секунд, поднялся и подошел к решетке. Серегин застегнул на его руках наручники, отдал ключи Линькову, открыл решетку и приставил к груди Молодцова автомат.

– Попробуешь дернуть – пристрелю.

Молодцов посмотрел на автомат и потом ему в глаза.

– Не забудь с предохранителя снять, сынок.

Сначала из автозака выпрыгнул Серегин, за ним – Молодцов, потом вылез Линьков.

Молодцов оглянулся. Вдали на кромке поля было несколько двигающихся фигурок людей.

– Я иду первый, за мной конвоируемый, ты, Леха, за ним. Попытается смыться – стреляй. Понял?

Линьков чуть не плакал.

– Да объясни ты мне, что проис...

– Некогда сейчас! За мной!

Серегин побежал в сторону леса, Молодцов и Линьков – за ним.

На лице Молодцова появился азарт – он почувствовал себя в своей стихии.

Миновав кусты, они достигли леса. Серегин оглянулся и побежал дальше. Молодцов следовал за ним метрах в пяти. Он держал перед собой скованные руки и бежал легко и пружинисто. Линькову бег давался тяжело, он сразу же стал отставать.

Колобок, Гамлет, Рама, Витамин и Кот окружили автозак. Вскоре послышалось тарахтенье, и из-за кустов выехал трактор. Зломан выпрыгнул из прицепа, подбежал к автозаку и полез внутрь, но через несколько секунд выпрыгнул на топкую землю.

– Да, задал нам работы твой сержантик! – усмехнулся Колобок.

Красный от ярости Зломан так хватил открытую дверь автозака, что она оторвалась.

– Сука он! Меня посадят! – Зломан был вне себя от отчаяния.

– Сделай так, чтобы не посадили.

Зломан завернул рукава и достал из кобуры пистолет.

– Я с вами.

Подошел Кирюха.

– Разделимся! Давайте вы за ними, а мы попытаемся обойти их на этом чудо-транспорте, – он кивнул на трактор.

Первый Колобок, за ним Гамлет, Рама, Витамин и Зломан устремились в лес.

Линьков споткнулся и ткнулся лицом в мох.

– Чтоб тебя...

Серегин, за ним Молодцов остановились. Серегин вытер рукавом пот. Линьков настолько отстал, что Серегин не мог найти его глазами между деревьев. Он положил на автомат руку и кивнул Молодцову.

– Иди.

Они пошли назад и вскоре увидели его. Он перевернулся на спину и лежал, тяжело дыша, потом застонал и вытащил из-под спины автомат.

– Не могу!

– Надо, Леха, – сказал Серегин.

– Не могу больше!

– Нельзя оставаться, здесь они нас найдут. Нам бы оторваться хоть на километр, там бы мы в сторону ушли.

Линьков схватился за дерево и попытался встать, живот мешал ему. Серегин помог ему подняться.

Молодцов был доволен.

– Давай, Леха, пошли!

Серегин кивнул Молодцову и вернулся на прежний маршрут, только теперь они передвигались шагом. Молодцов шел за Серегиным. Линьков стоял еще какое-то время, разинув рот, чтобы продышаться, и пошел за ними.

Зломан бежал первым, с пистолетом в руке; ветки хлестали его по лицу. За ним следовали Колобок, Гамлет, Рама и Витамин.

Серегин и Молодцов шли друг за другом, Серегин то и дело останавливался и смотрел назад. Линьков шел, с трудом переставляя ноги, хватаясь за деревья.

Серегин шел, отводя от себя ветки, снимал с лица паутину. За ним бесшумно, как тигр, следовал Молодцов.

– Не могу больше! – крикнул Линьков.

Серегин остановился. Молодцов стоял у него за спиной и глядел на него, оценивая.

– Давай, Леха, давай, дорогой! – крикнул Серегин. – Еще хотя бы метров пятьсот!

Линьков не отвечал и не показывался за деревьями. Серегин плюнул с досады.

– Черт!

Он пошел обратно, за ним неспеша направился Молодцов. Линьков сидел, прислонившись к березе и вытянув ноги. Он дышал тяжко, вздрагивая всем телом. Лицо было красно, куртка взмокла от пота. Серегин посмотрел на Молодцова.

– Садись. Передохнем минуту.

И сел сам. Молодцов вглядывался в лес, туда, откуда они пришли, потом опустился на корточки. Серегин старался прислушаться, но тяжкое дыхание Линькова мешало ему.

Березы чередовались с осинами, кое-где виднелись ели, понизу шли кусты и кое-где молодые пушистые елки. Перекликались птицы.

Молодцов прижался спиной к дереву и поднял голову. Сверху, сквозь волнуемые несильным ветром кроны, слабо пробивалось солнце, глазами до него было не достать, до солнца его свободы. Он закрыл глаза. Его лицо было безмятежно, как будто ему ничего было не нужно в жизни, как будто ему ничего сейчас не угрожало.

– Нам бы до какой-нибудь деревни добраться, там найдем транспорт. И передохнем. Ты, Леха, последним идешь, ты прислушивайся, что у тебя за спиной происходит, – тихо говорил Серегин, озираясь по сторонам.

Линьков еле шевелил сухими губами.

– Я не пойду...

– Чего?

– Я не пойду, – громче повторил Линьков.

– То есть как?

– Так. Не пойду и все.

Молодцов ухмыльнулся, продолжая сидеть с закрытыми глазами.

– Ты чего, совсем что ли? – Серегин покрутил у виска, хотя Линьков не смотрел на него. – Тяжело тебе, понятно. Потерпеть надо, потом легче будет. Пройдем километра два-три, считай, что оторвались. Главное, чтобы нас здесь не догнали.

– Я не пойду.

Серегин возмутился.

– Как – не пойдешь? Наша задача – не дать бандитам освободить своего дружка...

Линьков открыл глаза и приподнялся на локте.

– Задача? Да плевал я на твою задачу! Передал бы его Зломан бандитам, и хрен с ним, тебе-то что? С тебя, что ли спросят? Ты сержант, я прапорщик! Зломан бы отвечал! А мы бы сейчас уже к дому подъезжали, по крайней мере, все было бы нормально! А из-за тебя мы черт знает где и еле живые. На кой хрен ты заварил эту кашу?

У Серегина округлились глаза.

– Ты не соображаешь, что говоришь! Ты обвиняешь меня в том, что я не захотел участвовать в преступлении и тебя от этого отвел.

Линьков затрясся от злости.

– А я просил тебя об этом? Отвел! Из-за тебя я не знаю, как выпутаться из этого дерьма! Ты и в отделе всем надоел своим рвением, – продолжал передразнивая, – Надо все по закону, как положено... Да пошел ты, законник хренов!

– Это твой долг! – выкрикнул Серегин.

– Жизнью рисковать? За те копейки, что мне платят? А кто моих детей будет кормить, если я останусь в этом лесу? Ты?

Он схватился за дерево и кое-как поднялся. Серегин готов был заплакать.

– Лех, как я с ним один? Их вон сколько!

Он взял его за плечо, но Линьков ударил его по руке.

– Тебя все ненавидят. Даже Тимурыч сегодня, пока тебя не было, проговорился – мы хоть отдохнем без него, – он взял автомат за ремень. – Пропадай здесь, как хочешь. А я пошел.

Он сделал несколько шагов и обернулся.

– Шлепнули бы тебя, придурка, в этой болотине, – он плюнул и пошел, волоча автомат по кочкам.

– Крепкая ментовская взаимовыручка, – усмехнулся Молодцов.

Серегин смотрел вслед удаляющемуся Линькову, еще не до конца поверив в его предательство, еще надеясь, что он вернется. Но Линьков удалялся, волоча за собой автомат, пока не скрылся за деревьями. Его уже было не видно, были только слышны удаляющиеся шаги.

Молодцов не без злорадства поглядывал на удрученную фигуру Серегина, который сидел, свесив с автомата беспомощные руки. Ладони у Серегина были узкие и бледные, пальцы длинные как у музыканта; а у Молодцова из наручников торчали широченные ладони с толстыми пальцами. Казалось, такую ладонь, как у Серегина, он может сломать при обыкновенном рукопожатии.

– Радуйся, – сказал Молодцов.

Серегин поднял на него глаза.

– Радуйся, что он сейчас тебя бросил, а не потом, когда тебя обложат со всех сторон.

Серегин кивнул, но горестно.

– Слышь, ключ-то от наручников у него остался, – спохватился Молодцов.

Серегин поднял голову, в глазах – решимость.

– А ключ тебе не понадобится, потому что рано или поздно ты вернешься туда, где должен быть – в камеру!

Линьков брел по лесу, волоча автомат за ремень. Он то и дело останавливался или хватался за деревья. Он окончательно вымотался.

– Чуть не угробил, урод, – пробормотал он.

Из-за дерева вышел Зломан.

– Леха!

Линьков остановился, уставился на него тупым от усталости взглядом. Один за другим, вокруг появились еще четверо – Колобок, Гамлет, Рама и Витамин.

– Где они? – спросил Зломан.

Линьков посмотрел на пээм в его руке.

– Там, – показал рукой.

– А ты куда?

Линьков пожал плечами.

– Меня это не касается. Это ваши дела.

Он постоял еще несколько секунд и повернулся, чтобы идти. Зломан и Колобок переглянулись. Зломан посмотрел в удаляющуюся спину Линькова и убрал пистолет в кобуру. Знаком попросил дать ему ружье. Колобок кинул ему свое.

Ружье клацнуло в руках Зломана. Линьков обернулся.

Серегин гнал перед собой Молодцова. Молодцов бежал как носорог, не выбирая дороги, продираясь через ветки и кусты. Скованные руки он держал перед собой. Он бежал не потому что сержанту удалось подчинить его, а потому что в движении Серегин скорей мог допустить ошибку, которой можно будет воспользоваться. И чем тяжелее и быстрей надо было двигаться, тем скорей сержант должен был ошибиться.

Где-то там, куда ушел Линьков, раздался выстрел и крик. Серегин и Молодцов остановились. Раздался еще один выстрел.

– Контрольный в голову, – сказал Молодцов.

Серегин вглядывался в чащу, туда, где раздались выстрелы. Его пальцы судорожно скомкали форменную пилотку. Он вытер ей пот, заливавший глаза.

– Не жалей его, – ухмыльнулся Молодцов, – Хоть бы патроны тебе оставил.

Серегин передернул затвор, поставил автомат на предохранитель и повернулся к нему.

– Помни, в случае чего – предупредительного не будет!

На покрытых мхом кочках, неестественно согнув руки, лежал Линьков, с двумя ранами – в груди и во лбу.

Колобок, Гамлет, Рама, Витамин и Зломан, развернувшись в цепь, шли по лесу. Пээм у Зломана был в кобуре, в руках автомат.

Серегин бежал в трех метрах за Молодцовым.

Колобок, Гамлет, Рама, Витамин и Зломан ускорили темп.

Серегин и Молодцов продолжали бежать. Серегин дышал тяжело.

– Стой! Привал.

Молодцов остановился. Серегин подошел к нему и опустился на землю. Молодцов тоже сел.

– Воды бы, – пробормотал Серегин запекшимися губами.

– Это только начало.

Серегин сглотнул липкую слюну. Молодцов взмахнул руками в наручниках, чтобы отогнать комаров. У него под ногами лежал крепкий березовый сук.

Колобок, Гамлет, Рама, Витамин и Зломан продолжали движение. Зломан перешагивал упавшие деревья, отводил от лица ветки.

Хрустнула ветка. Серегин вздрогнул и повернулся. Молодцов посмотрел на затылок Серегина и на лежащий под ногами сук.

– Что, сержант, трудно быть правильным?

Серегин повернулся к нему.

– Жаль тебя, за сегодняшние подвиги медаль тебе не дадут.

– Думаешь, сбежишь?

– Да я уже раза три мог тебя на тот свет отправить.

– Чего ж не отправил?

– Все равно сбегу, зачем грех на душу брать.

– Ждешь момент?

Молодцов кивнул, хитро прищурив глаз.

– Для таких как ты убить мента не грех.

Молодцов усмехнулся.

– Уж лучше ты, чем такие, как твой прапор.

– Тише! – оборвал его Серегин и прислушался.

Молодцов свистнул на весь лес и засмеялся.

– А ну встать! Пошел вперед! Поглядим, как ты сбежишь – в наручниках!

Серегин встал и направил на него автомат. Молодцов смеялся и не двигался с места.

– Я сказал – встать!

Хрустнула ветка. Серегин обернулся. Автоматная очередь выбила кусок коры из березы, рядом с которой он стоял.

– Ложись! – скомандовал Молодцов, упал сам и прижался к земле. – Я уже начинаю заботиться о тебе, сержант! – засмеялся он.

Серегин спрятался за дерево.

– Бегом вперед! Быстро!

Молодцов поднял голову, огляделся, вскочил на ноги и побежал. Серегин – за ним. Раздалась очередь, но пули ушли в сторону.

Молодцов несся быстро, с задором.

– Слишком быстро! – крикнул Серегин.

– Не хочу, чтобы меня подстрелили вместе с тобой!

Серегин то и дело оглядывался, получая по лицу ветками. Молодцов тоже оглядывался. Он бежал, меняя темп, когда Серегин приближался, он ускорял бег.

Колобок, Гамлет, Рама, Витамин и Зломан перешли на бег.

Рельеф, до сей поры ровный, начал подниматься. Серегин дышал все тяжелей.

– Давай сержантик! – толи подзадоривал, толи издевался Молодцов.

– Взбежим на вершину... передохнем! – крикнул Серегин.

Пологий подъем постепенно превратился в крутую горку. Молодцов штурмовал ее, словно у него открылось второе дыхание. Расстояние между ними увеличивалось. Достигнув вершины, Молодцов увидел, что слева холм круто, обрывом уходит вниз.

Он оглянулся на Серегина, который уже не бежал, а карабкался, цепляясь за молодые деревца, и посмотрел на обрывистый склон.

– Стой! – крикнул Серегин.

В лице Молодцова – решимость. Короткий разбег и – прыжок.

Пролетев несколько метров, он приземлился и съехал по откосу на спине, сминая молодую поросль. Он сгруппировался, прижав подбородок к груди. Съехав вниз, вскочил и бросился в чащу. Теперь он мчался, не оглядываясь и не экономя силы, во весь дух. Раздалась автоматная очередь, но он даже не пригнулся.

Задыхаясь от усталости, Серегин пытался поймать в прицеле мелькающую спину в черной футболке. Еще секунда и она пропала, оставив после себя дрожащие ветки.

Молодцов несся, выставив перед собой скованные руки, не чувствуя как ветки бьют по лицу. Не выбирая дороги, продираясь сквозь гущу, не чувствуя, как сучья царапают руки и рвут футболку.

Он зацепился ногой за поваленное дерево, полетел через голову, кувыркнулся, вскочил и – дальше. На его лице была звериная радость от ощущения своей силы и свободы.

Его движение было так стремительно, что деревья, ветви, листва, кусты, – все слилось в несущуюся навстречу пеструю рябь.

Зломан и Колобок с пацанами остановились на короткий привал. Они были на том холме, с которого сиганул Молодцов, когда оторвался от Серегина. Гамлет, Рама и Витамин сидели на кочках. Колобок включил зажигалку и дал прикурить Зломану.

– Это ж такой вредитель! Черт! Теперь хоть по всему лесу их ищи! – Зломан выругался и посмотрел по сторонам.

– Как бы их по отдельности искать не пришлось, – сказал Колобок.

– Ты не знаешь этого сержанта, это же клещ! Если вцепится – все, намертво!

– А ты Молотка не знаешь. Для него твой сержант – птенец желторотый, – огрызнулся Колобок и бросил окурок. – Все, покурили. Айда за ними!

Все пятеро скрылись в том направлении, которого придерживался Серегин, пока не упустил Молодцова.

Серегин вышел из-за дерева, когда они еще не скрылись из вида, и посмотрел им вслед.

Молодцов продолжал свой упоительный бег. Он не чувствовал под собой ног, вообще не чувствовал тела, а чувствовал только что еще молод и силен. Чувствовал, что нет такой преграды, которую он не сокрушил бы сейчас ради этой дикой пьянящей воли, которую он обрел.

Деревья и кусты стали реже. Он влетел в густую заросль молодых елок. Лес неожиданно закончился. Продравшись сквозь плотный строй елок, он почувствовал, как солнце ударило в лицо, и увидел, что он на поляне.

Пробежав еще несколько метров, он вскинул над головой руки и остановился.

– Воляаа!! – выдохнул он.

Он переживал небывалый эмоциональный подъем. Чувствуя в себе звериную силу, он тянул руки в стороны, пытаясь разорвать наручники.

– А!

Он вытянул руки вперед и упал в море травы. С трех сторон поляну окаймлял лес, с четвертой – широкое, убегающее вдаль поле. Он перевернулся на спину и лежал какое-то время с закрытыми глазами, окутанный со всех сторон густыми пахучими травами. Он открыл глаза. В голубой выси кое-где плыли редкие облака. Над самым лицом нависали цветы. Жужжали шмели. Совсем рядом сдержанно шумел лес. Его грудь мощно вздымалась, на губах была счастливая улыбка. Соленые капли скатились по векам в глаза, и он зажмурился.

Когда он отдышался, он сел и его лицо вновь озарилось улыбкой.

Серегин из последних сил бежал по лесу.

Молодцов сорвал скованными руками травинку и вставил в рот, он покусывал ее и смотрел по сторонам. Потом поднялся и пошел по траве к полю. Когда до поля оставалось несколько метров, какая-то сила толкнула его, чтобы он посмотрел налево.

Ворона и Далдон шли кромкой поля по направлению к нему. Ворона держал ружье на плече, Далдон – вдоль тела стволом вниз.

Они увидели друг друга одновременно. Остановились и смотрели друг на друга: он на них, они на него. Откуда взялось это напряжение, которое заставило их остановиться и держало их, словно встало между ними и уперло руки им в грудь?

– Молоток! Ну, наконец-то, – улыбнулся Ворона и шагнул навстречу, вытянув руку ладонью вверх, как бы в знак добрых намерений.

Далдон двинулся за ним.

Молодцов сделал несколько шагов навстречу и тут вновь, толи какая-то сила, толи просто чутье, подсказали, что что-то не так, и он остановился. Едва коснувшись губ, улыбка исчезла с его лица и появилась тревога. Ворона и Далдон тоже остановились. Они смотрели друг на друга, силясь понять, что происходит.

Молодцов посмотрел в сторону леса, снова на них, и вдруг развернулся и устремился в лес, обратно, туда, откуда только что появился на этой поляне.

Уже на бегу, он повернул голову и увидел, как Ворона вскинул к плечу ружье. Молодцов во весь дух стремился к лесу. Прозвучал выстрел и сразу еще один. Пуля колыхнула левую штанину. Ворона и Далдон били по нему, как по убегающему кабану. Раздались еще два выстрела, и вслед за выстрелами клацнули затворы.

Когда до леса оставалось метров десять, Молодцов увидел направленный в него ствол автомата. Он нырнул в траву, успев подумать: все, хана. В ту же секунду раздался залп из двух ружей и автоматная очередь, и вслед за ней еще одна.

Молодцов лежал в траве, вытянувшись во весь рост и выставив перед собой руки, как бы последним отчаянным усилием пытаясь дотянуться до спасительного укрытия. В самое ухо стрекотали кузнечики, над головой шумел лес, но в эти секунды они казались абсолютной тишиной, мучительной как пытка.

Ворона и Далдон уже не стояли в поле, лишь вскинулась над травой рука одного из них и исчезла. Из автоматного ствола струился дымок.

– Ты живой?

Сомнений не было, это был голос Серегина, надтреснутый от сухой глотки, но его. Еще не до конца поверив, Молодцов оторвал лицо от травы и поднял голову.

– Эй, как тебя, ты живой? – повторил голос Серегина.

– Вроде.

Молодцов перевернулся на спину и посмотрел на себя.

– Кажется, я убил их, – пробормотал Серегин, голос у него дрожал.

– Ты их видишь?

– Один вроде шевелился.

– Добей его.

– Ты что!?

– Добей, говорю!

– Не могу.

Молодцов приподнял голову и посмотрел туда, где стояли бандиты.

– Что делать-то? – казалась, голос Серегина перейдет в рыдания.

– Возьми их на мушку и медленно иди к ним, – сказал Молодцов.

Серегин вышел из леса и, держа автомат наготове, направился к Вороне и Далдону. Ему показалось, что один из них двинулся, и он резко присел. Трава замерла, затаив кровавую поживу. Преодолевая страх, Серегин поднялся, сделал несколько шагов. Порыв ветра колыхнул траву и Серегин снова упал.

– Встать. Вперед, – услышал он тихий, но прозвучавший как команда, уже знакомый голос.

Он оглянулся. Молодцов шел за ним, пригнувшись, готовый к прыжку.

Когда они подошли к телам, Серегин опустил автомат. Ворона лежал на спине, раскинув руки и раскрыв рот, словно хотел крикнуть и не успел. Две пули попали ему в грудь. Далдон еще дергался, голова его была вся в крови.

Серегин уронил автомат. Молодцов только глянул на них, и стал смотреть вокруг.

– Перевязать надо, – пробормотал Серегин.

– Ты еще скорую вызови, – ухмыльнулся Молодцов.

– В автозаке аптечка была.

– Он труп.

– Труп? – в отчаянии воскликнул Серегин.

Он взял голову Далдона, но тут же уронил ее и с ужасом уставился на свои руки, которые были в горячей, яркой до рези в глазах крови. Далдон дернулся еще раз и затих.

– Чего уставился, пошли отсюда. Через минуту – другую здесь остальные будут, – Молодцов посмотрел по сторонам.

Слабо соображая, что делает, запустив руки в траву, словно что-то искал в ней, Серегин вытирал их. Молодцов снял с убитых патронташи и направился в лес. Серегин еще раз посмотрел на убитых, поднял ружья и пошел за ним.

Молодцов и Серегин шли по лесу, только теперь не один за другим, а на одной линии. Оба молчали. У Серегина автомат висел за спиной, а ружья он держал как поленья. Он словно забыл о том, кто идет рядом. Молодцов не забывал посматривать по сторонам. Патронташи висели у него на поясе.

Серегин споткнулся и упал, гремя ружьями.

– Тише ты! – Молодцов остановился.

Серегин встал, поднял ружья, стал неуклюже отряхиваться. Ружья выпали у него из рук.

– Э, да ты совсем разбушлатился, – сказал Молодцов.

Серегин мучительно сглотнул.

– Горло пересохло...

– Брось одно.

– Чего? – не понял Серегин.

– Брось, говорю, одно ружье. Все равно, калибр один.

Серегин взглянул на Молодцова, потом на ружья, – было видно, что мысли его далеко, – потом взял одно ружье и бросил.

– А разряжать кто будет?

Серегин поднял ружье и уставился на него, соображая, как оно разряжается.

– Дергай затвор, патроны сами повылетают.

Молодцов показал. Серегин разрядил ружье, бросил его и подобрал патроны.

– Я думал, ты догадаешься хоть под корягу сунуть, – сказал Молодцов.

– Зачем?

– А если тебя застрелят из него?

Серегин посмотрел на его патронташи.

– Зачем тебе патроны?

– Просто помогаю тебе нести их.

В лесу было хорошо. В пробивающихся сверху лучах трепетала листва. Щебетали птицы.

Серегин и Молодцов вышли к неглубокому оврагу, на дне которого тек ручей.

– Давай попьем? – предложил Молодцов.

– Сначала ты, – сказал Серегин; пить ему очень хотелось.

Молодцов спустился в овраг, глянул на Серегина, лег на руки, зависнув над ручьем, и сделал несколько глубоких глотков.

Серегин смотрел на него, но видел окровавленную трясущуюся голову; его ладони еще помнили, какой горячей была эта голова, и липкой от густой крови. Горячей – значит живой, – иглой вонзалось в мозг, – он через руки чувствовал, как из человека уходила жизнь, которую его же руки у него отобрали. Он отобрал... Он зажмурился и потряс головой.

Молодцов поплескался, умыл лицо, шею. Напившись, он поднялся.

– Пить будешь?

– Отойди... маленько, – сказал Серегин.

Молодцов, ухмыльнувшись, перешагнул ручей и взошел на противоположную сторону оврага.

Серегин положил ружье и спустился к ручью. Став на колено, он глянул на Молодцова, зачерпнул воду рукой и поднес ко рту и тут увидел на руке кровь. Его передернуло, он принялся усердно отмывать руки.

Молодцов посмотрел по сторонам, по его лицу пробежала лукавая улыбка.

Отмыв руки, Серегин посмотрел, на месте ли Молодцов, наклонился и стал пить, черпая воду рукой. Потом, утолив жажду, он умыл лицо. Он поднял голову и увидел, что Молодцов исчез.

Он бегом поднялся из оврага и посмотрел по сторонам. Рядом с тем местом, где стоял Молодцов, росла старая береза. Серегин снял автомат с предохранителя и направился к березе. Он держал автомат наготове, сначала заглянул за березу, потом обошел ее. Посмотрел вокруг.

– Молодцов! Прекращай это!

Он заметался, не в силах сообразить, куда тот мог деться. Устал, остановился и беспомощно озирался вокруг, машинально вытирая с лица воду. Послышался ехидный смешок. Серегин обернулся и увидел его, Молодцов стоял рядом с ружьем, которое он оставил.

– Где ты был?

– Тут.

Серегин подошел.

– Почему я тебя не видел?

– Откуда я знаю?

– Ты дурочку не валяй! А ну отойди! – направил на него автомат.

Молодцов, ухмыляясь, отошел. Серегин поднял ружье и сердито посмотрел на Молодцова. Было очевидно, что он его совершенно не боится.

Над телами Вороны и Далдона стояли Кирюха, Колобок, Рама, Гамлет, Кот и Витамин. Зломан бродил по лугу, толи что-то искал, толи обдумывал. Еще дальше, где начиналось поле, сидел Дмитрич.

Кирюха показал на Колобка, Гамлета и Раму.

– Давайте, вы трое – туда.

Показал направление, в котором скрылись Молот и Серегин.

– Ты и ты – туда.

Коту и Витамину показал идти дальше кромкой между полем и лесом.

– Смотрите, не лохонитесь также, – кивнул на Ворону и Далдона.

Колобок, Рама, Гамлет, Кот и Витамин разошлись по своим направлениям. Кирюха посмотрел на неподвижные тела Вороны и Далдона, лицо его потемнело и рот оскалился.

– Сука! А!

В ярости он пинал траву, раздирая ее, сплетенную вьюном. Наконец, остановился и, тяжело дыша, посмотрел на Зломана и подозвал его. Зломан подошел.

– Расскажи про сержанта. Он непростой парень, да? Как ему удалось их убить?

– Думаю, ему просто повезло. Они сами напоролись на него. – Зломан объяснял и показывал, – Он вел огонь из леса, вероятно, они даже не видели его, а сами были на открытой местности.

Кирюха обхватил его за шею. Сначала как будто, чтобы обнять его, потом притянул к себе и сжал до хруста.

– Найди мне его, слышишь? Я голову с него хочу снять!

Зломан пытался вырваться из его объятий. Кирюха отпустил его, но не сразу, оттолкнув от себя.

Зломан направился к Дмитричу, на лице которого были только страдание и страшная усталость. Кирюха стоял в стороне.

– Пойдем, Дмитрич!

– Куда я пойду? Ты видишь, я еле ползаю! – Дмитрич скривился, как будто готов был заплакать.

– Надо, Дмитрич, надо, дорогой! Видишь, как все повернулось!

– А я причем? Мое дело возить, а это твои дела! Я и так чуть живой!

– Я тебе вчетверо...

Дмитрич вышел из себя.

– Какое вчетверо! Ты видишь, куда мы вляпались? Если тут не грохнут, то там посадят! Во что ты меня втянул! – перешел на шепот. – Это же головорезы. Тикать надо!

Зломан обернулся и пожал плечами. Кирюха тоже пожал плечами и сделал такое лицо, как будто очень сожалел о чем-то, но не видел другого выхода. Зломан повернулся к Дмитричу.

– Мы не можем сейчас уйти, понимаешь?

Дмитрич не смотрел на него, просто встал, собираясь идти.

– Надо не идти, а бежать, пока эти отмороженные нас не прикончили, – пробормотал он.

– Дмитрич, я не могу тебя отпустить, понимаешь? – Зломан взял его за плечо.

Дмитрич сбросил его руку.

– Ты спятил, что ли? А ну пусти! Ты как знаешь, а я пошел!

Не выбирая направления, Дмитрич пошел через поле, которое лежало перед ним.

– Стой! – крикнул Зломан.

Дмитрич, не оборачиваясь, махнул на него рукой. Зломан с отчаянием смотрел ему в спину. Он взялся за кобуру, но так и не расстегнул ее. Он обернулся к Кирюхе и знаком попросил ружье. Кирюха бросил.

Дмитрич оглянулся и, увидев у Зломана ружье, достал пистолет и побежал.

– Дмитрич!

Дмитрич бежал. Упал, тяжело поднялся и побежал дальше. Зломан прицелился и выстрелил. Дмитрич пригнулся, выстрелил назад, даже не повернув головы, и продолжал бежать. Зломан побежал за ним.

Дмитрич еле бежал. Зломан быстро его догнал, остановился метрах в десяти и выстрелил. Дмитрич упал.

– А! что ж ты делаешь, паскуда! – Дмитрич застонал. – А!

– Брось пистолет!

– Аа...

– Брось пистолет!

– Помоги...

Дмитрич бросил пистолет. Зломан подошел, посмотрел вокруг, прицелился и выстрелил, передернул затвор и снова выстрелил. Потом снова огляделся и направился к Кирюхе.

Лес изменился, солнца стало меньше, березы и осины сменил ельник. Молодцов шагал впереди, Серегин за ним. Черная футболка на широкой спине Молодцова была вся в дырах, через которые проглядывали ссадины.

Они сидели в нескольких метрах друг от друга, окруженные со всех сторон молчаливым ельником. Серегин сидел, прислонившись к трухлявому пню и закрыв глаза. Автомат и ружье лежали у его ног. Молодцов попробовал прилечь, но сухие иголки царапали изодранную спину. Он поморщился, вернулся в сидячее положение и положил руки на колени.

– Съесть бы чего-нибудь, – пробормотал Серегин.

– Я бы перво-наперво помылся, – ответил Молодцов после паузы.

Помолчали. Молодцов разглядывал простреленную штанину.

– Сучонок, чуть без ноги не оставил, – и взглянув на Серегина, с удивлением, – Ты мне жизнь спас!

Серегин открыл глаза.

– Чтобы мент мне жизнь спас – мне бы такое и в страшном сне не приснилось.

– Просто повезло.

– Им до меня метров двадцать пять было. Из ружья трудно не попасть. А из двух тем более. Так что, если б не ты, лежал бы я сейчас на том лужке вместо них.

– Почему ты бежал от них?

Молодцов пожал плечами.

– Чуйка.

– Что?

– Чутье.

– А в автозаке почему не остался, тоже чуйка?

Молодцов снова пожал плечами.

– Почему они хотели тебя убить? Я думал, они освободить тебя хотят.

– Я и сам так думал. Поначалу.

Молодцов погрузился в задумчивость.

– Тебя как зовут?

– Андрей.

– Меня Павел.

Было безветренно и потому тихо. Пищали комары.

Молодцов стряхнул задумчивость, прислушался, потом посмотрел на Серегина.

– Расскажи сержант, каково это, убить человека. Сразу двух, – в его голосе присутствовала ехидца.

Лицо Серегина вспыхнуло.

– Я не хотел убивать, просто у меня не было выбора. Не было времени на предупредительный выстрел.

– Чего ж стрелял, раз такой жалостливый?

– Должен был...

Он умолк и отвернулся. Молодцов был настроен подкалывать его дальше.

– Да, тяжело убить человека, – вздохнул он. – Но это только по первачку, дальше легче пойдет.

– Сам-то сколько на тот свет отправил?

– Не знаю. Вроде ни одного.

– У нас говорили, что ты крутой бандит.

Молодцов усмехнулся.

– Пока случай не подворачивался.

– Говорили еще, что ты в Афгане служил.

– Было дело.

– Там-то, наверное, убивал?

– Стрелял – да, в духов, но не знаю, убил кого или нет.

– Но наверняка думал, что убил! Хотел этого.

– Там было такое чувство, как будто это автомат убивает, а не ты. Это ж не лицом к лицу, не видишь, как он умирает. Как у тебя сейчас.

Серегин вспыхнул.

– Врешь ты все! Только что на твоих глазах двух человек убили, а ты и бровью не повел!

– Эти человеки, как ты их называешь, псы, хотели меня убить. Мне за них переживать?

– Все равно, у нормального человека смерть должна вызывать шок.

– Смерть-то я видел. Не раз. Но сам не убивал. Ну, ты-то первый раз в человека стрелял.

– Второй. Первый – по тебе, когда ты от меня деру дал.

Молодцов с любопытством посмотрел на Серегина.

– На поражение стрелял?

– Вдогонку. Я уже не успевал прицелиться, видел только, как за деревьями твоя спина мелькала.

Молодцов хмыкнул и мотнул головой.

– А если б успевал?

– Постарался бы попасть.

Молодцов пристально посмотрел на него, прищурился.

– Неувязочка, сержант. Чем я для тебя за эти полчаса лучше стал?

– Дело не в тебе. Лично мне ты ничего плохого не сделал, но ты преступник и я обязан предотвратить твой побег, даже если для этого придется тебя убить. Но когда кто-то пытается убить тебя, я должен тебя защищать, как и любого другого человека. И если у меня нет другого выхода, я должен его убить. Хоть этот человек в сто раз лучше тебя. Перед законом все равны.

Молодцов слушал с кривой ухмылкой.

– Ты, значит, законник. Правильный мент. Что ж, лучше правильный, чем поганый, как твой прапор.

Лицо Серегина в одно мгновение потемнело.