Текст книги "Дар Богов: Вторжение (СИ)"

Автор книги: Александр Шуравин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Первое время у Олега просто брали кровь и образцы ткани на анализы. Кормили с ложечки какой-то безвкусной жижей, судя по всему, довольно питательной, потому что наедался парень быстро. Рыбкин сначала просто жил по инерции, им овладела апатия. Но потом он задумался о том, что делать дальше. Бежать, конечно, не реально. Но как так жить, будучи прикованным к кровати и не сойти с ума? А с другой стороны, почему бежать не реально? Олег бессмертный. По крайней мере, он наделялся, что полученная от инопланетян способность быстрой регенерации не позволит ему умереть от старости. Тогда в его распоряжении вечность. А за вечность обязательно что-нибудь произойдет, что позволит ему сбежать. Остается только подождать.

Рыбкин лежал, глядя в потолок, на котором горели лампы дневного света, и улыбался своим мыслям. Но потому улыбка вдруг исчезла с его лица. «А сколько ждать?», – думал Олег, – «Год, сто лет, миллион лет? Когда наступят изменения? И наступят ли? А что если со мной тут сотворят то, что регенерация уже не сможет исправить?». От этих мыслей стало жутко и грустно одновременно. «Нет», – пришла в голову новая мысль, – «Надо действовать более активно. Я же айтишник, значит, должен применить айтишный подход. Нужно взломать, но только не компьютер, а текущую ситуацию. Но как?». Олег пытался сгенерировать идею. И вдруг она пришла, эта идея. «Социальная инженерия!» – подумал парень, – «Самое слабое место в любой системе – люди!».

Когда медсестра пришла в следующий раз, Олег сказал:

– Мне кажется, вы очень добрый человек. Это правда?

– С чего бы это? – фыркнула медсестра.

– Не знаю. Вижу по глазам. У вас очень добрые глаза. Девушка с такими добрыми глазами просто не может быть злой.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – она посмотрела на него холодным взглядом, – я убила четырех человек.

Олег испуганно вздрогнул.

– Вот то-то же, – медсестра достала шприц и сделала укол в бедро Рыбкину. Тот закричал от боли.

– Проверяю, как «бессмертные» переносят инъекцию токсинов, – прокомментировала она. Как ваши опущения?

– Пиздец как больно.

– Не ругайтесь. Оцените вашу боль по шкале от нуля до десяти.

– Не знаю… Семь как минимум. Что вы мне вкололи?

Медсестра ничего не отметила, она молча сделала пометку в своем планшете.

– Сейчас?

– Аналогично.

Прошло пара минут. Боль все еще пульсировала в ноге. Олег стонал, не в силах больше терпеть. Ему казалось, что его заживо поджаривают на сковородке.

– Опишите ваши ощущения.

– Да иди ты на хуй!

– Может быть и хуже. Не нарывайтесь, – строго сказала медсестра.

– Больно! Очень больно. Восемь баллов. Нет, даже девять.

– Так девять или восемь?

– Не знаю. Наверное, все-таки восемь. Больно, но сознание не теряю.

А потом боль начала уходить, и когда медсестра спросил в следующий раз, Олег уже назвать цифру «пять». Женщина опять выждала, снова спросила. И так продолжала спрашивать, пока боль не прошла.

– Извините, что послал вас, – сказал Рыбкин.

– Ничего, я не обижаюсь.

– Но вы ведь не хотели убивать этих четырех человек? – спросил вдруг Олег, когда медсестра уже уходила, – вас заставили, правда?

Она ничего не ответила, ушла, и даже не обернулась.

«Похоже, попытка манипуляции провалена», – грустно подумал парень, – «Но, это не повод сдаваться».

В другой раз она пришла в сопровождении охранника. Это бы все тот же солдат в бронежилете и с автоматом, который целился прямо в голову Олегу. Медсестра отстегнула браслеты.

– Сходим на обследование, – сказала она.

Рыбкин обрадовался. Он уже предвкушал, как будет запоминать дорогу, расположение коридоров, собирать информацию и планировать побег. Но надетый на голову черный мешок разрушил все его грандиозные планы. Что и говорить, безопасность в этом заведении была поставлена на высокий уровень.

Олега привели в кабинет МРТ. Пока лежал внутри гудящей трубы, парень подумал, что раз ему не дают видеть, куда ведут, то, может быть, имеет смысл запомнить направление движений? Тренировать сенсорно-пространственную память, так сказать.

Во время дороги до следующего пункта, где ему сделали рентген, Рыбкин считал количество шагов от поворота до поворота, стараясь запомнить цепочку пути, правда, вскоре запутался и сбился со счета.

После рентгена парня привели в маленький такой спортзальчик, где заставили долго и интенсивно крутить педали на велотренажере.Наблюдавшая за ним все та же медсестра делала пометки в своем планшете.

А потом Олега снова привели в камеру, где пристегнули к железной кровати. На следующий день его снова водили по разным кабинетам, надев на голову черный мешок. На этот раз Рыбкину удалось уже кое-что запомнить из своего пути. Парень потом долго прокручивал в голове схему помещений, когда остался один в камере, дабы выучить ее наизусть.

Однажды Олега привели в кабинет, где на полках лежали множество разных скальпелей и других медицинских инструментов. На столике стояло жуткого вида устройство, похожее на миниатюрную гильотину. Медсестра велела засунуть в нее мизинец.

– Что вы собираетесь делать? – испуганно спросил парень.

– Достаточно кончика, не обязательно весь палец.

– Нет, – ответил Олег.

Охранник угрожающе похлопал ладонью по автомату.

– Придется, – сухо сказала медсестра.

– Вы что, фашисты?

Автоматчик щелкнул затвором.

– Хорошо, хорошо, – Рыбкин засунул кончик мизинца в устройство и зажмурился, готовясь испытать сильную боль.

Когда нож упал вниз, парень закричал. Медсестра достала его руку и деловито осмотрела разрез, потом сделала пометки в планшете. Олег с ужасом глядел на кусок пальца, валяющийся на столе, и множество кровавых пятен вокруг: на столе, на одежде, на полу. Посмотреть на свой палец он не решался. А кровь продолжала течь.

– Фу, испачкал тут все, – фыркнула медсестра и подвинула Олегу металлическую чашу, – вот, сюда сливай свою кровь.

Кровь еще некоторое время вытекала довольно бодрой струйкой, но потом перестала. Место отреза покрылось розовой пленкой.

– Ух ты! – воскликнула медсестра, – заживает прямо на глазах. просто фантастика. Посмотрим, вырастет ли новый палец.

– А можно пожрать? – попросил Олег, внезапно почувствовав сильный голод.

Охранник как-то странно усмехнулся. Медсестра принесла уже осточертевшее питательное пюре, на которое парень с жадностью набросился.

Это удивительно, но вскоре вырос новый палец. Примерно за несколько часов. Все это время медсестра наблюдала за процессом и делала пометки планшете.

– А вам не кажется, что мне не здесь место, а на фронте? – спросил вдруг Олег, – с моими-то способностями.

– Твои способности на войне бесполезны, – усмехнулась медсестра, – разорвет взрыв снаряда твое тело на мелкие кусочки, и все, уже не регенерируешь больше. На самом деле, бессмертные не такие уж и бессмертные…. Да и от пулевых ранений…., – внезапно медсестра замолчала, наткнувшись на грозный взгляд охранника.

– Ладно, – потом сказала она, – на сегодня эксперименты закончим.

Перед тем как Олега отвели в камеру, он незаметно стащил со стола скальпель и спрятал в рукаве.

Глава 15

Находясь в камере, Олег удивленно размышлял, как ему так удалось незаметно украсть скальпель. А самое главное, как так охранник, когда пристегивал парня наручниками к кровати, даже не заподозрил, что у него в рукаве посторонний предмет.

Олег уже потерял счет времени, за то время, пока он находился в этом замкнутом пространстве, он успел выучить наизусть все стены и потолок. И теперь, пытаясь определить время суток, парень стал прислушиваться к звукам, доносящимся из коридора. Сначала он услышал голоса, а потом и другие звуки. В коридоре кто-то разговаривал. Судя по всему, охранники. Но слов было не разобрать. Олег прислушался и понял, что охрана о чем-то совещается.

«Стены звукопроницаемы?» – подумал парень, – «Серьезно? При такой строго безопасности? Или мне этот только кажется?».

Голоса стихни. Настала гнетущая тишина. Потом послышались шаги. «Нет, не показалось», – понял Олег, когда в камеру вошла медсестра. За ней шел охранник. Когда он отстегнул Рыбкина, тот немного согнул руку, чтобы скальпель не выпал. А потом, выгадав удобный момент, схватил медсестру и приставил ей к горлу свое импровизированное холодное оружие.

– Быстро, дайте мне дорогу наружу, или я убью ее, – закричал парень.

Охранник снисходительно посмотрел на него, и сказал:

– Не стоит. Сделаешь только хуже.

– Послушай его, – проговорила медсестра, при этом ее голос звучал удивительно спокойно, будто быть заложницей для нее обычное дело, как приготовить обед или вынести мусор.

– Я еще раз повторяю, я убью ее! – верещал Олег.

– Хорошо, выходи, – солдат открыл дверь.

Таща за собой медсестру, Рыбкин последовал в коридор.

– Где выход? – спросил он.

– Налево по коридору, – усмехнулся охранник.

Пятясь назад, Олег продвигался к далекой белой двери, иногда оглядываясь. И вот он у цели.

– Открывай, – сказал Рыбкин следовавшему за ними охраннику.

– Да пожалуйста.

Олег стоял к двери затылком, когда она открылась, а за ней находился солдат, целившийся из пистолета прямо в голову беглеца. Он моментально нажал на курок. Олег, с дыркой в голове, несколько секунд удивленно пошатывался, потом упал на пол.

– Интересно, бессмертные умирают при выстреле в голову? – спросил стрелявший.

– Скоро узнаем, – усмехнулась медсестра, наблюдая, как мозги Олега вытекают на линолеум, – в операционную его.

Пришли пара санитаров, погрузили тело Олега на носилки. В операционной его подключили к разным аппаратам, но не вмешивались в процесс регенерации, просто наблюдали, готовые в любом момент начать действовать. Здесь находился хирург и пара ассистентов.

– Сердце не бьется, дыхание отсутствует, – сообщил один из ассистентов, наблюдая прямую линию на экране монитора.

Хирург в это время осматривал дырку в черепе.

– Удивительно, – сказал он, – даже в таком состоянии происходит регенерация.

– Мы позволим ему умереть? – спросил второй ассистент.

– Не вижу ничего страшного, – ответил тот, – у нас еще десяток объектов.

– Но мы же давали клятву Гиппократа…

– Клятва Гиппократа действует только в отношении людей, но не в отношении агрессивных инопланетных форм жизни.

Тем временем прямая линия на экране монитора несколько раз дернулась.

– Приходит в себя, – сказал первый ассистент.

– Или предсмертные судороги, – ответил ему второй.

– Будет любопытно, если объект самореанимируется без нашего участия, – задумчиво проговорил хирург.

Несколько минут хирург и ассистенты наблюдали. Сердце пациента несколько раз пыталось начать работать, но пока просто неуклюже дергалось. Дырка в черепе затянулась розовой пленкой. Руки и ноги периодически сводило судорогой. Но «чудесного воскрешения» пока не происходило.

– Все-таки, надо объекту помочь, – сказал хирург, – умертвить его мы всегда успеем, пусть пока он послужит науке. Скальпель.

Медицинский работник разрезал Олегу грудную клетку. Засунул туда трубки, подключив их к сердцу.

– Дефибриллятор, – скомандовал он, – разряд. Еще разряд.

А Олегу в это время снилось, что он на летающей тарелке в окружении каких-то серых человечков с огромными зелеными глазами. Они о чем-то разговаривали. Рыбкин не понимал их речь, но ему казалось, что он читает их мысли.

– Жизненные функции понижены, – «сказал» один из инопланетян.

– Но процесс регенерации запущен. Не вижу причины загружать душу в Облако.

– Кажется, другие хомо сапиенсы проявляют к нему агрессию, – точно так Олег прочел мысли еще одного инопланетянина, – не дать ли ему дополнительный Дар?

– О каком Даре ты говоришь? Оружие Священной Самозащиты?

– Нет. Боюсь, он недостаточно духовно развит, и данное оружие не сработает.

– Тогда что? Прямое вмешательство?

– Возможно только при непосредственном контакте.

– Давайте пошлем туда Носителя.

– Нельзя. Это нарушит наше инкогнито.

– Жители Солнца-3 уже знаю о нашем присутствии.

– Не все, только правящая элита.

– Стоп! Он нас слышит.

В этот же миг в сознании Олега как будто что-то взорвалось и он очнулся на операционном столе. И увидел как хирург, о чем-то оживленно разговаривает с человеком в черном костюме и черных очках.

– Мне нужны образцы внутренних органов объекта, – сказал человек в черном.

– Есть риск, что он тогда не сможет регенерироваться. Мы потеряем еще одного.

– Не важно. Вскоре лаборатория будет зачищена, а тебе дадут Green-карту с видом на жительство в США.

– Не интересно. Америка в таких же руинах, как и Россия. Предложи что-нибудь более существенное.

– А что ты хочешь? Личный остров в тропической стране?

– Да, и желательно в том районе, куда не доберутся радиоактивные осадки.

– Не слишком ли ты много хочешь?

И тут Олег заметил, что его грудная клетка вскрыта, и оттуда торчат трубки, по которой циркулирует красная жидкость. Это вызвало у него шок и резкий приступ боли, от которого парень потерял сознание.

Глава 16

Олег очнулся в своей камере, пристегнутый к койке. Когда пришла медсестра, она сказала:

– Зря ты это сделал. Теперь будет только хуже.

– Что может быть хуже, когда тебя живого режут на кусочки?

– Ну, подумаешь, пальчик отрезали, – фыркнула медсестра, – новый же вырос. А вот если будут отрезать каждый день. И не палец, а ногу, например?

– А хотите информацию? – спросил Олег.

– Информацию? – усмехнулась она, – и что же ты можешь сообщить мне такого интересного?

– Когда я лежал на операционном столе, я внезапно на несколько секунд пришел в сознание. Кажется, никто этого не заметил. И я услышал любопытный разговор. Могу рассказать…. Но, не безвозмездно, разумеется.

– И что же ты хочешь?

– Для начала, чтобы со мной обращались более гуманно. Хотя бы не пристегивали к кровати. Обещаю, что больше не буду делать глупости.

– Ладно. Если информация будет полезной, я поговорю с начальством, чтобы тебе дали некоторые послабления. Рассказывай.

И он передал ей содержимое разговора.

– Хм, интересно. Проверим, – сказала медсестра, потом взяла кровь на анализ и ушла.

После этого разговора ничего не изменилось. Рыбкин по-прежнему был пристегнут к кровати, а если его и водили на какие-нибудь эксперименты, то отстегивали под присмотром охранника, держащего наготове автомат, и надевали на голову мешок.

Но однажды, при очередном визите, медсестра сказала:

– У вас есть шанс искупить свою вину и улучшить условия своего содержания.

– Правда? И как же мне искупить «свою вину»?

– Рассказать все свою историю. С самого начала. О том, как вы получили от инопланетян Дар. Причем, рассказать все очень подробно, в деталях, нигде не соврав. Ваши показания, кстати, будут проверяться. В случае обнаружения лжи, сами понимаете, ни о каком снисхождении речи быть не может.

– А что насчет той информации, что я уже дал?

– Как ни странно, она подтвердилась. Благодаря вам мы поймали банду иноагентов. Но, сами понимаете, учитывая вашу недавнюю выходку, этого недостаточно. Хотя, в качестве жеста доброй воли, мы больше не будем пристегивать вас к кровати наручниками.

С этими словами она достала ключи открыла браслеты на запястьях Олега.

– А ноги? – спросил тот, когда медсестра начала уходить.

– А это надо еще заслужить, – бросила она напоследок.

«Ну что ж», – подумал Рыбкин, сев на кровати, – «Это уже лучше, чем все время вот так лежать».

Но чуть позже до него дошел жуткий смысл происходящего. «Рассказать все очень подробно, нигде не соврав», – вспомнил Олег слова медсестры, – «Это значит», – размышлял он, – «Придется рассказать о том, как я проспал эвакуацию. Это ладно. А дальше? Про то, как меня расстрелял патруль, потом появился этот странный голый мужчина, испепелил их, а мне дал Дар. Тоже ладно. Я голый бежал по городу, решил ограбить магазин одежды. Уже криминал. А то что было в торговом центре… Нет, про это никак нельзя говорить правду. Но они будут проверять. Дилемма. Жесткая дилемма. Либо отказаться от сотрудничества, но это чревато» – Рыбкин вспомнил, как ему отрезали палец, как стреляли в голову. Он выжил благодаря дару бессмертия, но приятного мало.

«С другой стороны», – думал парень, – «Если говорить правду, это сознаться в преступлениях, которые, по сути, тянут на пожизненное, если не на смертную казнь: мародерство, мошенничество, угон автомобиля. Даже убийство. Эвтаназия, кажется, законом тоже запрещена», – пытался вспомнить Олег уголовный кодекс, – «Но, с другой стороны, а что я теряю?», – далее размышлял парень, – «Я уже, по сути, как в тюрьме, и выпускать отсюда, так или иначе, меня не собираются. Сбежать невозможно. Но, может быть, действительно, если буду сотрудничать, то со мной будут более гуманно обращаться. А там, глядишь, что-нибудь когда-нибудь измениться. Я бессмертный, времени у меня вечность, могу подождать. Надо соглашаться».

– Короче, я согласен, – сказал Олег, когда в следующий раз пришла медсестра.

– Ты уверен, ты хорошо подумал? – с усмешкой спросила она, – ты понимаешь, что за вранье тебя жестко накажут? Ту готов к этому?

– Да.

– Ну, вот и отлично.

И она отстегнула браслеты на ногах. Увидев удивленно лицо Олега, медсестра рассмеялась и сказала:

– Я умею за себя постоять, если что.

– Но, тем не менее, ты тогда дала захватить себя в заложницы….

– Так и было задумано. Пойдем.

Они вышли в коридор.

– Вот видишь, ему вполне можно доверять, – сказала она солдату, который ждал снаружи.

Тот лишь неодобрительно покачал головой, а потом надел на голову Олегу черный мешок.

– Извини, но так надо, – сказала медсестра.

– Это вы называете доверие…, – недовольно промывал Рыбкин.

Потом его долго вели разными коридорами, а мешок сняли только в небольшом кабинете. Здесь было два кожаных кресла, одно возле стола с компьютером, второе, видимо было для посетителя. Компьютер был повернут так, чтобы посетитель не видел его экран. В том кресле, что у компьютера, сидел лысый мужчина в клетчатой рубашке, который носил очки в золотой оправе. Его голова напоминала бильярдный шар.

– Садитесь, – предложил он, посмотрев на пленника поверх очков.

Олег плюхнулся в кресло. Сопровождающие его медсестра и солдат остались за дверью.

– Ну-с, рассказывайте, – велел лысый.

– Дар мне дал какой-то странный голый мужчина, – заговорил Олег.

– Нет-нет, – прервал его дознаватель, – с самого начала. Как вы оказались в запретной зоне?

– Проспал эвакуацию.

– Как именно проспали? При каких обстоятельствах?

– На холм полез. Упал. Ударился головой. Очнулся, а эвакуация уже закончилась.

– Эвакуация длилась два дня. Хотите сказать, что все эти два дня вы были без сознания?

– Выходит, так.

– И вас никто не нашел? И собаки не съели?

– Не думал об этом. Просто говорю, как есть. Не знаю, как так вышло.

– Ладно. Пометим это как информация, нуждающаяся в проверке. Проверим. Теперь, во всех подробностях, рассказывайте, что с вами происходило с момента, как объявили эвакуацию.

Олег напряг память и начал рассказывать:

– Метеорит упал, когда я шел на обед….

Мужчина с лысиной слушал внимательно, иногда делая какие-то пометки на компьютере. Иногда он прерывал Рыбкина и просил рассказать некоторые места подробнее.

– Как звали девушку, которую поранило осколком стекла?

– Даша Петренко.

– Опишите подробно, как она выглядит.

– Белая блузка. Точнее, уже не белая. Она была красная от крови.

– Цвет волос, цвет глаз?

– Ну и вопросы у вас… я что, ей в глаза заглядывал?

– Отвечайте!

– Не знаю.

– И цвет волос не знаете?

– Черные. Длинные, – Олег уже начал злиться от того, что ему задают какие-то глупые вопросы.

– Не нервничайте. Продолжайте.

Рыбкин рассказывал дальше. Дознаватель точно так же местами прерывал монолог и задавал «дурацкие» вопросы. Когда дошли до момента, как Олег упал с холма, у парня уже буквально «болела голова» от напряжения.

– Ладно, на сегодня достаточно, – сказал лысый мужчина.

Олега снова привели в его миниатюрную камеру. Ладно хоть не стали пристегивать к кровати.

Глава 17

На следующий день это пришлось повторять, но уже в каком-то другом кабинете, где было множество компьютеров, какие-то проводов, коробочек с мигающими лампочками и прочего оборудования. Олегу нацепили на голову кучу датчиков. Допрос вел все тот же лысый в «золотых» очках.

А еще медсестра продолжала водить Олега на разные обследования: рентген, кардиограмма, анализы.

– Я уже давно здесь, но до сих пор даже не знаю, как вас зовут? – спросил он однажды.

– Инна Владимировна, – ответила та.

– Ничего, если я буду звать вас просто Инна?

– Да мы уже давно почти на «ты», – сказала медсестра, наполняя очередной шприц кровью Олега.

Инна поставила пробирки на полку, достала палочку, чтобы взять мазок из горла.

– А когда мне, наконец-то, улучшат условия содержания? – спросил Рыбкин, после того, как палочка отправилась в стеклянный сосуд, который медсестра тут же закрыла и поставила к остальным пробиркам.

– Это не от меня зависит.

– А можно поговорить с теми, от кого зависит?

– Нет. Когда они решат, я сообщу. А пока твоя задача просто говорить на допросах правду и только правду.

Потом Олега увели обратно в камеру. Он долго сидел на кровати, снова и снова вспоминая события, о которых рассказывал уже два раза. Вот он идет по улице, вот ударная волна сбивает его с ног. Возвращение в офис, Даша, израненная стеклами, приезд скорой, которая отказалась везти ее в больницу, а только выписала рецепт. Улицы, полные спешащих машин. Рыбкин идет пешком домой, решил срезать путь. Пустырь, холм, с которого Олег сорвался. И провал в памяти? Или нет? Кажется, Олегу удалось вспомнить, что он просыпался. Пытался даже подняться. И снова потерял сознание. Лай собак. Рыбкин пытается бросить камень в стаю бродячих шавок. Снова вырубается.

Во сне пленник видел продолжение того, о чем рассказывал дознавателю. Вот он бежит от патруля. Стрельба. Сильная боль в ногах от пулевых ранений. Встреча с инопланетянином, чудесное исцеление. Ограбление торгового центра, бегство. Ядерная война. Лена. Вот она стоит перед ним, вся в язвах от лучевой болезни и просит убить ее, дабы прервать мучения. С криком Олег просыпается в холодном поту. Темно. На ночь тут свет отключают, а утро, видимо еще не наступило.

Рыбкин снова засыпает. Опять видит беспокойные сны. Просыпается от того, что лампы на потолке, наконец-то включились.

Пришел солдат. Надел Олегу на голову мешок и куда-то повел. Опять, наверное, на процедуры или на допрос. На этот раз нет. Здесь было влажно. Слышался плеск воды. Конвоир велел снять одежду. Принять душ? Этому Рыбкин сильно обрадовался. Еще бы, сколько дней он не мылся. Парень долго стоял под струями немножко едкой и пахнущей антисептиком воды, пока солдат не поторопил его. Снова куда-то идти с мешком на голове. Оказалось, обратно в камеру. В его отсутствие, здесь помыли. На стенах виднелись капли воды. Пахло хлоркой.

Через некоторое время опять пришлось куда-то идти. Конвоир снял мешок с головы Олега в довольно уютном кабинете. Здесь бы даже ковер на полу. Диван. Журнальный столик. Тумбочка. Два кресла друг против друга. В одно из кресел сидела миниатюрная азиатка в черном платье. Ее рыжие волосы были собраны в култышку, а область декольте украшали большие белые бусы.

– Садись, – пригласила она в соседнее кресло.

Как только Рыбкин уселся, солдат пристегнул его наручниками к ручке кресла и ушел.

– Извини за неудобство, но это для безопасности, – улыбнулась девушка.

– Понимаю, – вздохнул Олег.

– Меня зовут Анжела, я психолог, – представилась она.

– Психолог? Даже так…

– Видеокамеры в твоей палате зафиксировали, что ты кричал во сне, – сказала Анжела.

– В палате?! – гневно воскликнул Рыбкин, – это тюремная камера, а не палата! Даже зэки в лучших условиях содержатся, чем я.

– Я разделяю твою боль, – тихо проговорила девушка.

– Ага! Разделяет она мою боль! Вот ты закончишь рабочий день, пойдешь домой, вся такая чистенькая и опрятная. Примешь душ. Хороший такой душ, с шампунем и прочими мыльно рыльными, а мне разрешают мыться раз в несколько дней. И то какой-то вонючей водой!

– Ну, это ты преувеличил. Ты в курсе, что твориться снаружи?

– Радиоактивная пустыня?

– Ну, что-то типа того. Все, конечно, не так страшно, как пишут в романах жанра постапокалипсис, но ничего хорошего снаружи не происходит. Это факт. Так что, тебе еще повезло, что ты здесь, где тебя кормят. Пусть и невкусной питательной смесью, но кормят. Хотя, ты еще ничего и не сделал для Родины. А снаружи люди убивают друг друга из-за банки тушенки.

– Как это ничего не сделал? Я предоставил свое тело для бесчеловечных медицинских экспериментов. Не добровольно, правда, но если бы кто-то спросил мое согласие, то я бы …

– А вот «бы» не стоит употреблять. Жизнь не терпит сослагательных наклонений. Ты ничего не сделал для Родины. Это факт. Скажу больше. Ты сделал обществу только вред: захват заложников, мародерство, мошенничество, наверняка и угонами автомобилей не брезговал…

– Я всего лишь пытался выжить….

– Это тебя не оправдывает.

– Послушай, Анжела! – взорвался Олег, – ты собираешься вылечить меня или морально опустить?!

– Психолог не лечит, лечит психиатр, – ответила девушка, – я всего лишь пытаюсь помочь тебе.

– Если ты хочешь помочь мне, просто выпусти меня отсюда. Все. Никакая иная помощь мне не требуется.

– Ты же понимаешь, что не я принимаю такие решения.

– Ну так отведи меня к тем, кто может это решить!

– Даже если они захотят с тобой говорить, вряд ли тебя выпустят. С точки зрения общества, ты опасное и агрессивное инопланетное существо. Чтобы тебя выпустить, надо как минимум убедиться, что ты не причинишь никому вреда. Если хочешь быстрее выйти, предложи сам, как общество может в этом убедиться.

– Я не инопланетянин! Я человек! – Олег почти кричал, – я требую, чтобы со мной обращались как с человеком!

– Тише, тише, – ласково сказала психолог, – все будет хорошо.

– Хорошо?! Говоришь, будет хорошо?! Хорошо будет, когда меня выпустят! – Рыбкин попытался встать, но браслеты больно впились в запястье.

В комнату вошел солдат.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, – ответила Анжела, – уведи его в камеру и скажи Инне, чтобы дала ему успокоительного.