Текст книги "Новые миры (СИ)"

Автор книги: Александр Шамраев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

– Более пятисот. Если быть точным, то 523 года с момента твоей ссылки в мир, из которого не возвращаются.

Я был раздавлен, растоптан, уничтожен. 523 года, даже маги столько не живут. Мой счёт к Бенедикту вырос до бесконечности, меня затрясло от бешенства и огромного труда стоило справиться с эмоциями и желанием немедленно покарать эту сволочь.

Тихим голосом я поинтересовался, – Что тебе известно о моих детях?

– Ничего. Ни разу Бенедикт не говорил о них, а уж он бы не упустил такую возможность похвастаться. Насколько мне известно, среди погибших в крепости и цитадели их тоже не было. Правда в подземелье никто так и не смог проникнуть, даже Бенедикт спасовал и приказал его замуровать, наложив своё божественное проклятие.

– Хорошо, продолжай свой рассказ.

– А рассказывать больше особо нечего. Северные и центральные государства, бывшие ареной ожесточённого сопротивления лже богу, до сих пор практически безлюдны и лежат в руинах. Я уж не говорю о бывшем княжестве Русов, там полегло почти всё взрослое население, а малолеток угнали в рабство на юг. Бенедикт как-то обмолвился, что где-то в горах есть ещё небольшой анклав непокорённых, которые трусливо прячутся под землёй в отрогах хребта, но ему лень заниматься сотней дикарей. Хочу сразу предупредить, клан снежного барса уничтожен полностью, а от семьи мудрого ворона остался только ты один.

Витас, прошу тебя, не предпринимай необдуманных поступков. Помни за спиной этой твари стоят мои настоящие хозяева, те, кто называет себя богами и велика вероятность, что они вступятся за этого выродка.

– Хорошо, ИР. Мне надо всё как следует обдумать. Обещаю все решения принимать на холодную голову и просчитывать все варианты. А начну я с того, что закрою кому не надо доступ в твою башню. Если Бенедикт выйдет на тебя, скажешь, что ты не в курсе и вероятнее всего вышло из строя какое-нибудь важное оборудование, а починить его может только тот, кто наделён правами администратора. У тебя таких прав нет, и до этого оборудование ни разу не ломалось....

Сна не было ни в одном глазу, хотя усталость навалилась такой тяжестью, что мне было даже больно пошевелиться, но мысли вновь и вновь возвращались к рассказу ИР.

523 года и это здесь. Я даже боюсь представить, сколько времени прошло там, на Центурии, учитывая разницу временных потоков. Даже если ребята овладели искусством перемещения и научились создавать порталы, даже если они переместились на Центурию или Кори – Чарос, там прошли тысячелетия. Наверняка, даже в летописях и легендах, я не найду упоминаний о дорогих мне людях. Ублюдок Бенедикт, отрыжка тех, кто называет себя богами, я обязательно вам буду мстить....

Утром я проснулся со страшной головной болью, так что пришлось приложить немало усилий, что бы справится с ней, не прибегая к медикаментам.

– Хозяин, ты хорошо вчера держался. Ты даже удивил меня своей способностью не давать волю гневу и умением сохранять выдержку и спокойствие. Если позволишь, я мог бы дать тебе несколько советов. В моей памяти есть несколько очень похожих моментов, правда там не было противостояния с теми, кто считает себя местными божками, так, простые короли и императоры.

– Мерлин, ты считаешь, что я сейчас способен принимать адекватные решения? Боюсь, что нет, я так и не успокоился и меня всего трясёт от одной мысли о том, что никогда больше не увижу ни 'мамину радость', ни сыновей. Мне надо время...

Двое суток я бесцельно бродил по башне, ничего не замечая и ни на что не реагируя, машинально глотая питательные капсулы. На третий день до меня дошли слова ИР о том, что жизнь продолжается и одними переживаниями горю не помочь, а вот изысканная и неотвратимая месть и кара смогут вернуть мне душевное расположение. Скрипя сердцем, я согласился с ним и приступил к разработке своего плана....

Это была тяжёлая работа. У меня сложилось впечатление, что Ир, да и Мерлин специально вставляют мне палки в колёса, выискивая всё новые и новые нестыковки и слабые места. С большим трудом нам с Мерлином удалось согласовать с ИР первые шаги и заключались они в том, что первый удар будет нанесён по наиболее слабым местам лже бога, а именно на севере и центральных безлюдных районах.

Согласно информации Мерлина, Бенедикт распорядился на местах разрушенных городов и крупных населённых пунктов строить храмы в свою честь. Его расчёт был весьма прост – эти места не просто так были выбраны для жительства, а значит, уцелевшие всё равно потянутся к ним. А там их встретят его жрецы и священнослужители, которые всячески будут привечать и помогать тем, кто примет новую веру. А это означает, что эти культовые сооружения подлежат обязательному разрушению. Что делать со служителями Бенедикта я ещё не решил. Ир настаивал на их физическом уничтожении, мотивируя это тем, что это война и оставлять у себя за спиной адептов лже бога смертельно опасно. Мерлин свою точку зрения никак не обозначил, только вздохнув предупредил меня о том, что за пределами башни я не рассчитывал на его помощь.

– Понимаешь, хозяин, у меня прямой запрет на действия, если они напрямую вступают в конфронтацию с любой божественной сущностью. Это может привести к уничтожению всего мира, такие прецеденты уже были, достаточно вспомнить о поясе астероидов между Марсом и Юпитером. Более того, то противостояние привело к уничтожению развитой цивилизации на Марсе. После этого Всемогущий ввёл прямой запрет. Извини.

– Да всё нормально. Разумная трусость присуща любому мыслящему, чувство самосохранения и тому подобное. ИР, позаботишься об этом кусочке непонятно чего? Спрячешь его в надёжное место, а когда он мне понадобится, я его заберу. Договорились? – Я снял с шеи подвес и положил его на стол.

– Хозяин, ты что обиделся?

Но я даже отвечать не стал, этот самый исполнитель желания для меня перестал существовать, вновь возведённый барьер и блокада избавили меня от неприятного общения. Честно говоря, у меня в голове не укладывается, как можно спустить на тормозах уничтожение сотен тысяч или миллионов разумных в угоду личных амбиций, имея все возможности для наказания этой сволочи да так, что другие многократно подумают, прежде чем сделают нечто подобное.

На следующий день, изрядно почистив кладовые и загашники ИР, я отправился к климатической башне. Что-то мне подсказывало, что большинство, о чем говорил Бенедикт – ложь. По-крайней мере жезла блокировки магических способностей я так и не увидел.

Переместившись к основанию башни, я убедился в том, что она как стояла, так и стоит. Более того, проникнув вовнутрь уже твёрдо знал, что башня обитаема. Первым делом, поднявшись по лестнице, я навестил зал управления. Здесь всё осталось без изменений, тот же бардак и беспорядок после нашей схватки, даже останки тёмных древних валялись на полу в художественном беспорядке. Здесь же в пыли и грязи лежал и жезл. И хотя я его до этого ни разу не видел, сразу понял, что это он – от него веяло непонятной силой. Следуя моей команде, жезл прыгнул мне в руку, и я стал его внимательно осматривать. Мне даже показалось, что на набалдашнике осталось несколько моих волос, после того, как меня им приласкали по затылку.

От двери послышался шорох. Там, не переступая невидимую черту стояло то, что осталось от смотрителя климатической башни. Ссохшийся старик, ростом мне по пояс, тут же начал канючить жезл, пытаясь убедить меня в том, что он ему обязательно нужен, иначе башня разрушится и наступит необратимый катаклизм, который приведёт к гибели всего живого. Теперь понятно, почему жезл, словно неприкаянный, находился здесь. Он поменял хозяина, только вот я не помню, что бы дотрагивался до него или брал в руку. Да это теперь и не важно, главное теперь разобраться, как им пользоваться и блокировать чужую магию. Старик, словно прочитав мои мысли, стал убеждать меня позволить ему обучить, как пользоваться жезлом, а для этого надо дать ему хотя бы на секундочку подержать его в руках. На его нытьё я перестал обращать внимание через пять минут после того, как приступил к наведению порядка. Не люблю бардак.

Весь мусор, пыль и все останки были собраны в одно место, где благополучно и сгорели в огне. Я даже отдал дань уважения тёмным, которые сражались до конца и не помышляли об отступлении. После завершения зал принял более или менее удобоваримый вид, а я, найдя целый стул, с удовольствием уселся и вытянул ноги. Стоило подумать о том, что делать со стариком. Ясно, что за пределы башни его отправлять нельзя, он там тут же рассыпится в прах, но и в башне его оставлять без присмотра опасно, ибо не известно, что на уме у этого сошедшего с ума смотрителя.

Окна в башне заменяли большие экраны, которые показывали реальную картину того, что происходило в разных уголках этого мира с погодой. Эх, жаль ни одного пособия или инструкции не сохранилось, а то бы я напустил на султанат самую мощную песчаную бурю и массированное наступление песков....

Вопрос со смотрителем решился сам по себе – его сердце не выдержало и утром, у двери, я нашёл тщедушное тело без признаков жизни. Похоронил я его со всеми возможными почестями, всё-таки многие столетия он верой и правдой служил на благо Родоса. Помещённый в металлический ящик, он на многие века упокоился в одной из пустых кладовых, а я приступил к осмотру и изучению башни. Просто у меня возникла мысль, что бы не подвергать ИР опасности в случае моего поражения, сделать здесь свою штаб-квартиру.

Многие помещения были или пустыми, или ими давно не пользовались, да и для чего они служили, я так и не понял. Самое обидно, что облазив всю башню снизу доверху, я так и не нашёл ни одного документа, ни одного журнала наблюдений или инструкции. Благо, что врубив в своё время рубильник, я включил программу автоматизированного управления погодой и, собственно говоря, надобность в смотрителе отпала....

На том месте, где когда-то находилась стоянка Тимура, не осталось никаких следов от пребывания людей. Огромная яма с оплавленными краями и большим количеством комков шлака говорили о том, что здесь когда-то бушевал сильнейший пожар. Я был бы только рад, если Тимур нашёл свой конец в его пламени....

Паря над заснеженной пустыней, я изредка взмывал вверх, осматривая пространство на десятки километров вперёд. Ни каких следов или признаков жизни я не обнаружил, даже следов зверей и птиц не было. ИР говорил, что Бенедикт именно отсюда начал зачистку Родоса, по всей видимости, именно здесь он отрабатывал свои приёмы покорения непослушных. Вскоре снег сменился сначала открытой землёй, а затем и начавшей зеленеть травой. По моим прикидкам, я за сутки полёта преодолел не менее трёхсот километров, но даже старых следов пребывания здесь людей не обнаружил. Однако вскоре мне повезло, и я обнаружил небольшое стадо оленей. Судя по тому, что они меня не испугались и не стали убегать, людей они уже забыли. Вскоре я обнаружил достаточно многочисленные стада, которые 'пасли' то ли волки, то ли одичавшие собаки. Воевать с ними я не имел никакого желания, поэтому поднялся чуть выше и полетел дальше, туда, где моя память рисовала мне последний крупный населённый пункт на пути к климатической башне.

Ничто не напоминало о том, что здесь когда-то был крупный населённый пункт, и кипела жизнь.

Только сверху можно было разглядеть, где были улицы, а где стояли дома. Всё заросло травой, кустарником и деревьями. Хотя нет, не всё. За очередным холмом открылась недавно расчищенная, но уже заброшенная площадка, на которой громоздилось несуразное здание, претендующее на величие. Не иначе как это и был один из храмов Бенедикта, которые он приказал построить во всех крупных городах и сёлах. Деревянная, слегка покосившаяся домина была заброшена не иначе как несколько десятков лет назад, но и недействующая она представляла для меня определённый интерес. Внутри моё внимание сразу же привлёк алтарь. Магическое зрение показало, что он когда-то был связан с целой сетью подобных сооружений, но потом эта связь нарушилась. Вывод, который я сделал для себя после того как всё внимательно осмотрел и чуть ли не обнюхал – алтарь должен быть разрушен в первую очередь. К тому же, в отличии от самого строения, он был сделан из камня, а значит огонь мог и не причинить ему особого вреда. В один из вечеров, когда я смотрел на пляшущие язычки костра, мне пришла в голову мысль – создать ещё один поглотитель-накопитель, благо преобразователь теперь у меня был самый большой и производительный. Сказано, сделано и вскоре у меня на другой руке чёрной змейкой заискрился новый артефакт, подарок фей. Дальше – больше, я создал защитный плащ хамелеон. Он имел несколько особых функций и защищал не только от непогоды или жары, а служил дополнительной защитой от неожиданного применения магии или силовых воздействий. Его капюшон, который полностью закрывал большую часть моего лица, изнутри был прозрачным и не мешал мне наблюдать за окружающим. Этот плащ, по моей задумке должен был не так бросаться в глаза, как моя полувоенная униформа, в которую я обрядился, как только отправился в поход на Бенедикта.

Первые следы человеческой деятельности я встретил через два дня полёта. До этого мне попались семь опустевших уродливых храмов Бенедикта, которые я с особым удовлетворением полностью разрушил. И вот первая делянка возделанной земли. С большим трудом люди отвоёвывали у разросшегося леса бывшие пахотные земли, особенно меня поразили примитивные орудия труда – деревянные сохи и лопаты. Один металлический плуг, кустарного изготовления, был на пять деревушек, стальные топоры – на вес золота. А вот храмы лже бога были все разрушены, а самым страшным ругательством и проклятием были слова, – ' Чтоб тебя, эта солнцеликая тварь забрала в рабство'.

Представившись человеком, который разыскивает своих детей или родственников, я получил возможность расспрашивать. На меня хоть и косились, но отвечали правдиво. Эти семьи, что осели здесь, перебрались сюда из центральных королевств, спасаясь от набегов степняков, которые охотились на живой товар и уводили людей в рабство на юг. От этих постоянных набегов срединные королевства очень страдали и люди старались забраться поглубже в леса или подальше на север. Даже мысли о том, что бы оказывать сопротивление, у них не возникало, не говоря уж о том, что бы самим организовывать нападения на степняков. На несколько дней я задержался в одном из хуторов и сделал это как раз вовремя. В гости пожаловал очередной отряд степных мародёров. Как они пробрались через засеки и ловчие ямы, было не понятно, не иначе не обошлось без предательства.

Мне удалось установить, что несколько месяцев назад к ним для обмена товаром прибыли селяне из Дальнего Кута. Вот их-то и провели через все защитные сооружения и ещё похвастались, что не зная тайной тропы, через них не пройти. И вот сегодня подобная беспечность им аукнулась. Осталось только выяснить, было ли это добровольное предательство, или дорогу степняки вызнали в результате пыток.

Пять всадников на низкорослых лошадях, на которых поселяне смотрели с завистью, появились в хуторе в полдень. Никого и ничего не боясь, они по-хозяйски въехали в открытые ворота и остановились перед домом. Вели они себя уверенно, и видно было, что процесс грабежа у них отработан. Пока двое сгоняли всех жителей во двор, трое внимательно обшаривали дом и все постройки, попутно выгоняя из клетей тех, кто пытался спрятаться. Семья, проживающая в этом хуторе, насчитывала двадцать семь человек, из них двенадцать были детишками разного возраста. Их-то в первую очередь и принялись вязать степняки. Поразила безысходность в глазах взрослых. Ни один из них не встал на защиту детей. Вот тут-то я и вмешался. Сразу не убил ни одного. Трое получили болты в живот, что бы, значит, подольше помучились, а двое, в которых я определил старшего и его помощника, были обездвижены и привязаны незримыми путами к ближайшему дереву. Хороший кнут стал охаживать их спины, рассекая не только одежду, но и кожу. За трёх раненых я не опасался, они могли только громко кричать от боли и сыпать проклятия, обещая неимоверные кары и месть сородичей. Но эти вопли меня мало интересовали, а вот в глазах старшого я увидел неприязнь и даже осуждение. Мне и без слов была понятна его позиция – ты-то перекати поле, уйдёшь и ищи – свищи тебя, а нам тут оставаться, а сил убегать дальше, уже нет.

Пройдя по следам степняков, я нашёл связанным их проводника, который должен был их провести и к остальным хуторкам. Следов побоев на нём я не обнаружил, а значит, он добровольно решил показать налётчикам дорогу, или его принудили, обещая казнить всю родню. Ладно, с этим разберёмся позже. Пройдя ещё дальше, я нашёл трупы двух сторожей, которых зарезали сонными и, наверняка их расположение показал этот проводник.

Мужичок, пыхтя от натуги, тащил на волокуше тела двух погибших. Когда мы добрались до хутора, я сразу же заметил, что всем троим степнякам кто-то из милосердных перерезал горло и оборвал их мучения. Ничего говорить я не стал, а знаком показал проводнику, куда положить тела. Когда с низ сняли рубаху мужичка, то все селяне увидели распоротые животы и кляпы во рту.

– Это значит, что бы не громко кричали, и вы не услышали их крики, когда они мучились, пока не умерли. А их убийцам вы, значит, подарили лёгкую смерть. – Сначала заголосила одна баба, а за ней молодуха на сносях. – Знаешь, старшой, мне будет совершенно не жалко, если вас всех вырежут степняки, когда найдут ваши хутора. А то, что найдут, я не сомневаюсь, ведь в гостях у вас был не один этот мужик, так что дорогу есть кому показать. Вечно прятаться у вас не получится. Вы уже не свободные люди, вы сами сделали себя рабами, рабами своей трусости. Жалею, что поддался слабости и помог вам. – Я развернулся и пошёл вон с хутора.

– Постой, воин, твоя правда, трусы мы, а что делать с этим не знаем....

Со всех хуторов набралось два десятка мужиков и молодых парней, так что небольшую деревушку, в которой проживали предатели, взяли в кольцо, пусть и не плотное. Однако я ошибся, это была не деревушка, а небольшое село, так как в самом центре стоял храм Бенедикта. На его пороге стоял дородный служитель этого культа и снисходительно смотрел на то, как два степняка развлекались с девками прямо на пороге, а третий, с луком в руках, внимательно смотрел на десяток мужиков, которые молча смотрели на это безобразие. Негодования или злости на их лицах я не наблюдал.

Первая короткая очередь из самострела досталась животу священника, вторая – степняку с луком. Взлетев на порог храма, я просто насквозь проткнул обе парочки фальконом и, не обращая внимания на их судорожное подёргивание, вошёл вовнутрь. В магическом зрении было хорошо видно, как алтарь оплетает клубок силовых линий, которые затем от него устремлялись через потолок вверх. Под воздействием моего заклятия, камень превратился в песок, а силовые линии тут же потухли. Откуда-то сбоку выскочили ещё две служки, которые тут же превратились в факелы. А вскоре к ним присоединился и сам священник Бенедикта, который нашёл в себе силы, что бы вползти в церковь в надежде на помощь алтаря. Как только я вышел, крыша и стены церквушки обрушились, но три факела по-прежнему ярко горели, наводя страх на всех, кто при этом присутствовал.

Хуторяне стали врываться в дома и выгонять всех жителей села на площадку перед развалинами, не забывая отделять малолетних детей в отдельную кучу. Затем, когда зачистка закончилась, всех детей связали и под охраной отправили на хутор старшого. Что больше всего меня поразило, так это то, что наши действия не вызвали никакой реакции у сельчан, как будто так и должно быть, только одна баба попыталась заплакать, но на неё шикнули и она затихла.

– И кто из вас передал сведения о хуторянах служителю Бенедикта? Мне вот интересно, что вами руководило – зависть, ненависть к соседям или что другое?

Из толпы раздался голос, – А чего они? Отгородились, а мы тут за них страдаем и терпим лишения, вот и пусть расплачиваются.

– А дело то в том, что хуторяне не платят дани ни степнякам, ни дармоедам Бенедикта, вот и живут лучше вас, так как работают только на себя и свои поселения. Вы же сами решили стать рабами, так что не надо винить в этом других. Так кто рассказал храмовнику о независимых хуторах? – Ответом мне была тишина. – Пусть староста выйдет вперёд.

Из толпы селян вышел крепкий мужик в справной одежде и, что удивительно, с ножом на поясе.

– Я староста и, да, это я передал рассказ разведчиков нашему священнику с подробным указанием дороги и всего того, что они там увидели. За это нам обещали поблажки и освобождение от оброка на три года. А через два месяца прибыл отряд степняков, который остановился на постой у нас. Они полностью сожгли одну деревню и перебили всех мужчин за то, что двоих воинов подняли на вилы из-за каких-то там девок....

– А скажи ка мне староста, а до этого у вас степняки в гостях бывали?

– Нет, бог миловал.

– Получается, вы сами их к себе пригласили, так что теперь сетовать на других. Жили бы спокойно, в мире с соседями, вели бы обмен. Так нет, зависть заела. Живёте по принципу – нет большей радости, чем сделать соседу гадости. А теперь ответь мне на такой вопрос, – ваш алтарь был единственным, или где ещё имеются храмы Бенедикта?....

Когда я уходил из этого района, у меня за спиной не осталось ни одного живого служителя культа лже бога, а все его храмы были разрушены. К тому же у меня сформировался свой собственный отряд сопровождения из числа молодых парней, у которых был собственный счёт к степнякам и служителям культа.

Когда мой отряд подступил к Вестмину, где находилась башня ИР, он насчитывал уже сто пятьдесят четыре человека. И это не считая тех, кто присоединился к нам, но в состав моего войска официально не входил. Больше всего меня поразил тот факт, что среди повстанцев было достаточно тех, кто верил в божественную суть Бенедикта, но всем сердцем ненавидел степняков.

Сам город практически не пострадал, не знаю, что этому способствовало – то ли наличие башни ИР, то ли факт того, что сам Бенедикт частенько сюда наведывался. За крепостными стенами располагался гарнизон степняков и местное ополчение, спешно набранное из-за приближения повстанцев. Степняков было около трёхсот всадников, а в ополчение входила вся городская стража, служители культа лже бога и наёмники – общей численностью тоже около трёхсот человек. Говорить о прямом штурме не приходилось, так как враг не только прятался за стенами, но и имел двукратное превосходство в численности. Я прекрасно понимал, что основная ударная сила – это степняки и служители культа. А городской страже и особенно наёмникам, которые оказались в этот момент в городе, просто не оставили права выбора. К тому же, Вестмин считался негласной столицей новой религии в срединных королевствах, именно здесь находилась резиденция наместника Бенедикта и главный храм.

К моему удивлению, городские ворота не были закрыты, хотя и усиленно охранялись. Так что через три дня, когда в наш лагерь вернулись все разведчики, я получил вполне приемлемую картину размещения гарнизона, опорных пунктов и стратегических объектов города, включая резиденцию наместника и схему внутреннего расположения помещений в соборе.

На совещание с полусотниками я вынес вопрос – как выманить степняков из города, что бы схватиться с ними в открытом поле и уже на наших условиях. Выбранная нами местность, с одной стороны позволяла использовать кавалерию, с другой стороны препятствовала фланговым обходам и охватам и полностью отвечала моим задумкам, к тому же, находилась вдоль дороги, что вела к бывшей столице королевства Тюрина Гонверу.

Пять дней у нас ушло на подготовку: капались ловчие ямы с кольями, изготавливались рогатки, создавались насыпные холмы с позициями для арбалетчиков и лучников, а сами позиции прикрывались достаточно глубоким рвом, который конница, по идее, преодолеть не могла.

Зная недисциплинированность и азарт степняков, особенно когда дело касалось преследования отступающего противника, был разработан план. Он включал в себя демонстративную атаку городских ворот 'сбродом повстанцев', которые затем в панике начнут отступать ещё до того, как степняки пришлют подкрепление и начнут преследование. А для затравки пустят несколько десятков зажигательных стрел за крепостные стены, в надежде что-нибудь поджечь (этим займутся несколько добровольцев из числа не присоединившихся к нам, которые для этой цели уже пробрались в город).

А ещё, я очень надеялся на полководческие амбиции наместника, и использование им своих служек, 'для вразумления заблудших и очищения их душ от скверны'. Расчёт строился ещё на том, что наместник не запросит помощи у лже бога, в твёрдой уверенности, что справится своими силами.

В назначенное время, ближе к полудню, полтора десятка разномастных всадников на трофейных лошадях с гиканьем и свистом вынырнули из перелеска и атаковали северные ворота. У наших врагов должно было сложиться впечатление, что мы хотим их захватить внезапной атакой, и через них проникнуть в город....

7.

Наша задумка полностью удалась. Пока первая группа демонстрировала намерение захватить ворота, вторая изображала из себя нетерпеливых повстанцев, готовых по первому сигналу ворваться в город. Два десятка всадников то появлялись из перелеска, тот исчезали в нём, постоянно перемещаясь и создавая впечатление крупного отряда.

Как только за крепостными стенами появился дым пожаров, демонстрационная группа прекратила нападение и обстрел, развернула лошадей и принялась очень показательно в панике и беспорядочно отступать. Вторая группа к этому моменту перестала светиться в перелеске и занимала отведённые ей позиции. Из крепостных ворот намётом выметнулись более двух с половиной сотен всадников степняков, а второй волной пошла сотня служек и часть городской стражи. Третей волной, неторопливо, словно на прогулке, тихим шагом последовали наёмники и ещё один отряд стражников. К этому времени воздух огласился визгливым криком степняков – они нагоняли мой первый отряд. К счастью, до предполагаемого места встречи 'гостей' осталось совсем немного. Первая группа рассыпалась по одиночке и, следуя малозаметным вешкам, стала пробираться через поле с сюрпризами. К сожалению, укрыться успели не все, прямо на моих глазах два человека получили стрелы в спины и свалились с коней.

Такой подляны от нас степняки не ждали. Самые нетерпеливые и азартные попали в ловчие ямы, которые буквально за минуту оказались заполненными упавшими лошадьми и всадниками, что впрочем, не остановило остальных. Они напоролись на рогатки и новые ямы, вырытые в шахматном порядке. В довершение ко всему в дело вступили арбалетчики и лучники, появление которых на холмах вдоль дороги явилось неприятным сюрпризом не только для степняков, но в первую очередь для служек наместника и наиболее ретивых стражников. Десятизарядные арбалеты буквально смели первые и последние ряды, некоторая заминка вышла только тогда, когда происходила перезарядка магазинов, но в это время лучники усилили темп стрельбы. И хотя я понимал, что хорошего лучника надо готовить не пару месяцев, а несколько лет, надеялся, что в условиях паники и неопределённости мои стрелки вполне сгодятся.

Очаги сопротивления мы гасили ещё около получаса. Пленных я запретил брать, резонно полагая, что степняков и так никто щадить не будет, а служки лже бога и примкнувшие к ним городские стражники – слишком взрывоопасная смесь, что бы её оставлять в городе.

У самых ворот нас встретила так называемая третья волна. Наёмники и не думали принимать участие в разгроме 'всякого сброда', а вместе с оставшимися стражниками устроили некое подобие пикника у крепостных стен. Видимо, разведка и наблюдение у них были налажены, так как они никак не отреагировали на приближение моего отряда, делая вид, что полностью поглощены созерцанием безоблачного неба и поеданием скромной пищи.

С их старшими я договорился быстро. Наёмники на разграбление получили хоромы наместника, но при условии, что разрушат алтарь Бенедикта, если его обнаружат. Городской страже было обещано выплатить тройное жалование, если в течении ближайших трёх дней они обеспечат порядок в городе и не допустят погромов и кровопролития. В их обязанности так же входил арест всех оставшихся в живых служек наместника и его приспешников. Сам же я со своей личной охраной прямиком двинулся к храму лже бога.

В храме шло богослужение на котором один из священников просил своего бога даровать победу святому воинству над нечестивыми еретиками, кои не признают его божественную сущность. Всех, кто находился в храме, мы без лишних церемоний предали смерти, а алтарь разрушили обычным порядком, предварительно я поглотил всю его энергию.

– Зелёный человек, а почему разрушение алтаря у наместника ты поручил наёмникам? Особого доверия у меня к ним нет.

– Успокойся Аскольд. Тот алтарь не так прост, как этот. Он предназначен для прямой связи с лже богом. Если б его пришли разрушать наши люди в зелёных плащах, то Бенедикт быстро догадается о поражении своих последователей. А так, всё можно списать на лихой налёт отряда отморозков, тем более, что лже бог может улавливать через алтарь эмоции и поверхностные мысли. Мысли наёмников весьма просты и направлены в первую очередь на личное обогащение. Как думаешь, что они сделают в первую очередь – разграбят сокровищницу наместника, или кинутся искать и рушить алтарь? Ответ очевиден, сначала всё будет разграблено и только потом, когда все ценности будут собраны для дележа, может быть вспомнят об алтаре. К этому времени Бенедикт наверняка устроит им пакость и значительно проредит их количество несколькими энергетическими ударами. Нам это на руку. Оставшимся потом можно будет предложить вступить в городскую стражу, откажутся – разоружить и отпустить на все четыре стороны. Думаю, наши люди, что сейчас собирают трофеи на поле боя, уже вернутся и сила вновь будет на нашей стороне.

– Так сила и так на нашей стороне. Мы можем их всех перебить, даже не приближаясь к ним...

– Эх, Аскольд, Аскольд. Для того, что бы восстановить население центральных областей хотя бы на половину, понадобятся и мужчины и женщины. Уже сейчас женщин вдвое больше чем мужчин, а ты предлагаешь ещё сократить их численность. От всякой швали мы, естественно, будем избавляться, но делать это лучше чужими руками, в нашем случае – руками Бенедикта – лже бога.