Текст книги "Хроники мертвого города (СИ)"

Автор книги: Александр Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Взяв разбег, я устремился в окно. Ботинок предательски зацепился за подоконник и моё бренное тело пластом полетело вниз...

Удара о крышу вышиб весь воздух из лёгких, дробовик выскользнул из рук, улетев на землю. Услышав хлопок дверцы и крик "Держись!", я вцепился за бока машины, которая с визгом сорвалась с места, расшвыривая адские создания направо и налево.

Бросив белый взгляд через плечо, пришло понимание, почему меня ждать не стали. Целая орава сорвалась с места за удаляющийся добычей. Парни решили, что я попросту не успею. Ещё это нелепое падение... Неужели меня покинула госпожа Удача?

Тронувшись, автомобиль рассекал кучи по бортам. Меня подбросило вверх Когда наш транспорт наехал на тело, но мне удалось удержаться.

Докатив до перекрёстка водила обнаружил перекрытые по сторонам улицы: справа столпотворение легковушек во главе автобуса, преграждающего половину проезжей части; слева дорогу загородили обломки здания, у которого дугой от первого до четвёртого этажа отсутствовали стены и перекрытия. Первая мысль – взрыв бытового газа. Об этом подсказывала чернота и копоть, покрывавшая обнажённые помещений.

Оставалось ехать прямо, в глубь города... Страх перед неизвестным сковывал, заставляя воображение рисовать ужасные картины, ожидать подвоха. Каждый километр ранее открывал для нас новых монстров, новые сложности, более агрессивных тварей, но неизменно забирал людские жизни.

Смахивало это на войну, на захват территории, и как в любой военной хронологии, у нас велась своя статистика: первый километр освоили ценой тринадцати жертв. Бойцы были нашими коллегами, друзьями, у них остались семьи, поэтому каждая потеря Норда была равносильна катастрофе.

Но выживание, сохранение цивилизации, знаний, понятия "уют" и "дом"заставляли продвигаться глубже, находить больше, рисковать чаще.

Были и положительные моменты: первый километр привёл в наш лагерь семеро выживших.

Последующие километры давались труднее. Гораздо труднее. Потерь росли десятками, пока мы не научились бороться с угрозой, пока не написали своей кровью правила выживания в городе, пока из двух сотен нас не стало пять десятков. И чем глубже мы шли тем меньше уцелевших попадалось. Зато оставшиеся становились матерыми ветеранами рейдов, опытными выживальщиками и каждый из нас нынешних стоил десятки соплежуев, каковыми мы являлись в начале.

На на следующем перекрёстке удалось свернуть налево. Volkswagen стал набирать разгон, уйдя в левый ряд, так как правый застолбили брошенные в вечном поцелуем машины, упираясь бамперами друг о друга. В трещинах асфальта проглядывали молоденькие поросли, нашедшие свободу среди бетонных массивов.

Набрав крейсерскую скорость, минивэн подъезжал к перекрёстку. Водитель, видимо, решил проскочить улицу и свернуть дальше, и увлекаясь расшвыриванием мёртвых, не заметил угрозу справа.

С улицы, ведущей вглубь города, на нас двигался мутант, размерами достигавший большой внедорожник. Его бугристые от мышечной массы ноги сминали под собой местную фауну, от чего тварь была по пояс в крови.

Шанса на манёвр не оставалось. Очень громко и жутко взревев, монстр на бегу врезался в бок микроавтобуса.

Мои руки потеряли опору, а тело диагонально понеслось в сторону дома. Перед глазами в замедленном эффекте картина: мои ноги в армейских ботинках, удаляющийся автомобиль группы, терзаемый неведомым существом, словно пухлый малыш рвёт картонную коробку. Перекрёсток удалялся... Удар. Вспышка. Тьма.

Глава 3. Часть первая.

Попытка открыть глаза не увенчалась успехом. Голову ломило так, что перед глазами стояла мутная пелена, а от увиденного стошнило.

Нет, я не увидел ничего мерзкого и ужасного. Видимо, сказывалась сотрясение. От резкого спазма "кол" в голове ещё и вдобавок провернули.

Стон прозвучал как мольба, как просьба об избавлении. Кулаки сжались так сильно, что ногти больно впились в ладонь.

"Не спешить – сказал я себе, – Раз не сожрали, значит я в безопасности, спешка ни к чему".

Плавно поднёс руку к затылку, поморщился. Лёжа на боку, я разглядывал свои пальцы, перепачканные кровью.

Закрыл глаза, глубокий вдох. Память не отшибло, слава Богу, помню кто я и зачем. Пора вставать.

Первые две пробы завершились болью. Медленно, опираясь о стену, моя драгоценная тушка поднялась и теперь боролась с силой земного притяжения. Стабилизировавшись, огляделся.

Запыленная комната тонула во мраке. На полу разбегались сплетения трещин битого стекла, и рваные края пролома, точно отражённые лунным светом. Посадочную полосу, тянувшуюся до дальней стены, обозначавшую место моего приземления, обрисовывал толстый слой пыли по краям. След проходил мимо кровати и я было подумал, что так могло повезти только мне. Любой другой угодил бы ровно на кровать, но не я. Усмешка вызвала боль, стерев улыбку с моего лица.

Около того места, где я очнулся, лежало то, что осталось от моего шлема. Глубокая вмятина в области затылка, вероятно благодаря которой я остался жив. Плохо, когда теряешь драгоценную экипировку, столько раз спасавшую тебе жизнь.

Вспомнилась ещё одна неприятная деталь: в момент удара монстра об машину немецкая винтовка вылетела, сорвавшись с ремня.

Паника едва не хватила меня, пока я не схватился за рукоять ножа на спине. Остаться без оружия не хотелось ну никак, когда находишься в зоне вечной войны.

В довесок к ножу я проверил ПММ, сохранившийся в кобуре, магазины к нему тоже на месте.

Вздохнув от облегчения, я стянул куртку и снял бронежилет, пластины которого изрядно помялись при ударе, спасая мои рёбра и хребет от перелома. Одиночке необходима мобильность, да и в местности, в которой мне пришлось оказаться, вряд ли найдутся люди, желающие пристрелить странного незнакомца, даже нет таскающего рюкзак.

Если бы я знал, что уготовила мне судьба, думал бы иначе...

По моим прикидам, я где-то в пятом километре. Холодок прибежал по спине, волосы на руках встали дымом.

Обежав комнату взглядом, я решил, что интересного тут не найду. Здесь когда-то жила девчонка, вероятно подросток, судя по розовым обоям и постерам певцов популярной музыки, а также большому зеркалу и внушительному шкафу со шмотками.

Подкравшись к окошку, выглянул на улицу, прячась за шторкой.

Volkswagen лежал на боку, упершись в бордюр с моей стороны, а траекторию его скольжения отмечали белые царапины на асфальте. Боковина, смотревшая в небо, была буквально разорвана, о края словно разбили кучу банок с томатами и кетчупом, раскидав ошмётки по округе.

– Вряд или кто-то выжил, – подумал я.

И пришло окончательное понимание, что я остался один в давно заброшенном городе, от чего ноги стали ватными и пришлось опереться о стену, чтобы не упасть.

В животе урчало. Вспоминл недопитый дома чай, приготовленный Анютой. Как там моя девочка? Небось уже приготовилась к худшему, потеряла отца и думает, как как ей теперь выживать одной. Сложно для пятнадцатилетней девочки, но она у меня не пальцем делана, кое-чему я успел обучить. И ещё многому научу, если смогу вернуться...

Максимально тихо я отворил дверь, держа в правой ПММ, а в левой – нож. Тёмный коридор не выдавал даже силуэтов, не видно стен и пола. Пришлось обратиться в слух.

Постояв с пару минут, решаю покинуть пристанище. Стрелять в кромешной тьме не представлялось возможным, поэтому пистолет нырнул в кобуру, а нож перекочевал в правую руку.

Ведя левой по стене, шаг за шагом, ступая очень тихо, я продвигался вперёд. Мою руку встречали дверные проёмы, расположенные довольно близко друг к другу, из-за чего вывод сложился сам с собой: я нахожусь в коридоре общежития.

Когда рука провалилась, не находя опоры, слева в конце коридора замаячил блеклый свет из окна. Двинувшись вперёд, я запнулся обо что-то мягкое. Нервы, как натянутые струны, заставили среагировать мгновенно. Развернувшись корпусом в сторону преграды и раскрыв широко глаза, силясь разглядеть возможную угрозу, стал ждать нападения, выставив перед собой нож. Гнетущий момент ожидания растянулся в вечность, вслух максимально обострился и на краткий промежуток времени спёрло дыхание.

Тело, лежавшее под ногами, не шевелилось. Втянув носом воздух, выдохнул ртом. Запах гнили словно засел в горле, оставляем сладковатый привкус. Постояв мгновенье, тенью двинулся дальше по коридору.

Благодаря тусклому свету из окна, стали различимы дверные проёмы. Из ближайшего справа донёсся шорох.

Примкнув к открытой двери, я прислушался. Ворчанием, вперемешку с рычанием, шуршащие шаги выдавали мёртвого обитателя комнаты.

Вероятно, в попытке спастись, человек прибежал сюда, но его либо догнали, либо он прибыл уже укушенный. Здесь же и обратился, не успев прикрыть дверь. Так и бродит здесь, по старой памяти, в бесконечных поисках убежища.

Вступать в бой с раскалывающейся головой не хотелось, да и это можно избежать. Не делая резких движений, я взялся за ручку и хотел потянуть дверь на себя, как шаги прекратились. Силуэт, стоявший напротив окна, был повёрнут ко мне.

Медленно дверь пришла в движение, а существо продолжало молча стоять.

Когда щёлкнул замок, из комнаты занялось умиротворяющая утробное рычание, словно в благодарность за дело, которые этот человек не успел сделать при жизни.

Я стоял в коридоре и держал дверную ручку, во все глаза пялился в дверь и пытался осознать случившееся. Необычайность ситуации подчёркивало то, что после встречи с мертвяком он не стал ломиться за мной в дверь. Вот и шаги возобновились, шоркая по полу. Оставив его в покое, я двинулся дальше.

Подойдя к очередному повороту, я выглянул за угол и сразу нырнул обратно. Буквально в шаге стоял мертвец, глядя в окно на лестнице.

Плавно выскочив из укрытия, одним шагом преодолев расстояние до жертвы, метнул руку с ножом боковым ударом в голову, свободной рукой хватая падающее тело за шиворот, смягчая шум от падения. Выдернув нож из виска, прошёлся лезвием по одежде трупа, вытирая с него кровь и мозги.

Окна освещали лунным светом лестницу. Стены и ступени в некоторых местах измазаны кровью, а между этажами на полу лежит обглоданная кисть с обрывками одежды. Остальные части тела находились ниже, от лестницы до парадного, рассыпавшиеся, словно лего. Кровищи было здесь в разы больше, словно взорвалась граната в банке краски.

Перешагнув, где было возможно, всю эту кашу и выглянув в подъездную дверь, моему взгляду предстала улица, по которой редкими группами шлялись опасные твари. Согбенные фигуры перемещались хаотично, не выбирая направление. От них изредка доносились фырканье и ворчанием, от чего казалось, что существа общаются между собой. Примечательно, что не один мертвец не издавал звуков громче, чем шорканье шагов и, при казалось бы отсутствующей координации движения, они не задевали никаких предметов, что могло бы привезти к стороннему шуму.

Выбравшись на улицу, приходилось держаться у стен зданий. Перебежками от кустов к машинам, от машин к зданиям, я добрался до магазина, выцветшая вывеска которого лишь раскрывала белый фон и красный блеклый шрифт с окантовкой, но не раскрывала названия. Лишь взглянул в окно, можно было понять, что магазин продуктовый.

Попав внутрь, пришлось обойти вокруг стеллажей, чтобы убедиться в отсутствии угрозы. Закончив обход, подпёр дверь и пошёл разглядывать ассортимент.

На пятом километре тропы нехожены, товаров на прилавках много, но территория неизведанная и неизвестно, какую пакость в себе хранит.

В начале, когда только появилась эта зараза, выкосившая 90% живых людей на планете, мародёры буйствовали, грабили, выносили ценное, да только счастье для них длилось недолго. Тогда ещё никто по-настоящему не осознавал критичность ситуации. Глупые или смелые, они пытались противостоять.

Естественно, у них ничего не получилось. Масса мёртвых подмяли под себя всё живое. Именно та горстка оставшихся, в живых, осознала, что правильнее всего будет свалить. Удалось бежать тем, кто находился ближе к окраинам. Судьба оставшихся глубже прискорбна и очевидна.

Найдя в раздевалке спортивную сумку, закидал в неё консервов, воды, шоколад и немного бытовой мелочи. Главными находками стали фонарик с батарейками, а на выходе удалось вытащить из пожарного щитка топор с красным наголовником им острым шипом с противоположной стороны, выполняющий функцию лома.

Прочно затянув ремни и фиксируя сумку на спине, украдкой вышел на улицу со служебного выхода. Мой путь лежал на север, по приблизительным прикидам я двинулся дворами в ту сторону. К моей величайшей радости, голова пришла в себя, обморочный туман рассеялся и мысли обрели чёткость мышления.

Нежелательных путников здесь оказалась больше, чем на главной улице. Мёртвые здесь не образовывали группы больше двух-трёх, но их разброс усложнял мне маршрут.

Пробираясь между автомобилями, прячась от ходячих, я то и дело останавливался и прислушивался. В один момент, когда я собирался продолжить движение, от моей ноги отлетела пустая консервная банка.

Десятка три красных пар глаз уставились на меня. Я не растерялся, принял единственное верное, как мне казалось, решение – изобразил статую, ожидая чуда. Гневный крик ближнего мертвяка возвестил о том, что чуда не будет, после чего он рванул в мою сторону. А я, естественно, сверкал тапками в сторону отдаления.

Лезвие топора не замедлилось, когда проходило сквозь шею нападающего мне навстречу, из-за чего по инерции меня повело в другую сторону от отлетающей головы.

Сделав полуоборот, мне открылась неприятная картина: бродящие в окрестностях твари уже сбегались в мою сторону. Пришлось броситься к подъезду ближайшего дома. Железная дверь, раньше поддерживающаяся магнитом, легко распахнулась и впустила беглеца внутрь. Забежав, шипом главия топора я зацепил дверь и потянул на себя, захлопнув её с сильным хлопком металла.

Удары в дверь прогремели, когда я достиг второго этажа. Проверять, откроют или нет не стал, продолжая подниматься выше.

В районе четвёртого этажа мне навстречу выскочил разлагающийся безумец в рваной и грязной одежде. Прыгнув вниз мне навстречу, он выставил вперёд руки и заверещал. От атаки я увернулся, резко присев.

Пролетев надо мной, тварь врезалась в стену и шмякнулась об пол. В момент удара послышался хруст ломающихся позвонков. Надеюсь, он сломал шею.

Побежав к двери, ведущей на крышу девятиэтажки, меня ждало разочарование: амбарный замок в стальных ушках проема. Впрочем, это не проблема для пожарного топора.

Когда снизу послышалось шаги, я усерднее начал дёргать ржавый замок. С каждым рывком нарастала паника, шаги приближались. На этаже замаячила тень. В темноте силуэт было сложно разглядеть, на узкой железной лестнице не было места для маневра.

Последний рывок... Замок упал на площадку, ушко застряло в двери. Моя чуйка завопила, в этот момент я оставил дверь и повернулся.

Из темноты ко мне тянулись руки, норовя схватить. Стало весьма шумно: уже на восьмом этаже ко мне бежала орда с улицы, привлечённая грохотом ломающегося замка. На одном мгновенье я удивился:

– Как они открыли дверь?

Сделав шаг назад, руки ухватили только воздух. Мертвец упал и поднимался вновь, рыча и повизгивая.

Первые, забежавшие на этаж, бросились ко мне. Мысленно попрощавшись с дочкой, я сделал последнее, что можно было сделать: спартанским ударом в грудь отшвырнул ближайшего в толпу. Стоявшие сзади были сметены, образовав кучу из тел в начале лестницы.

Именно это задержало опасных тварей, даря мне несколько драгоценных секунд. Прижав дверь, я дёрнул ушко замка и оно вылетело, открывая проход прежде, чем меня успели схватить. Пулей я запрыгнул в маленькую дверцу и потянул.

Адреналин придал сил и рывок получился особенно мощный: одна рука по локоть и четвёрка пальцев, так не вовремя просунувшихся в проём, были оторваны и брякнулись безвольно на пол. По ту сторону двери истошно завопили. В железную квадратную ручку двери пришёлся кстати топор, заблокировавший проход.

Барабанная дробь ударов по двери, истошный вой и куча мертвецов за дверью не могли уже испортить мне настроение. Я сидел на заднице напротив и смеялся громко и истерично. По телу прошлась конвульсия, затем меня стошнило.

"Кол" в голове снова заявил о себе. Схватившись за голову и потянув колени, я заплакал.

Стресс лучше всего заедать. По крайней мере мне помогает безотказно. Стояла приятная безветренная погода. Солнце пригревало днём, а ночью меня согревали вещи, которые пришлось поискать в квартирах.

Свесив с крыши ноги, я уплетал тушёнку. Левый бок пригревал костёр, который я развёл из найденной в соседнем подъезде мебели. Уже четвёртую ночь жгу обоим сторонам крыши костры, надеясь привлечь внимание живых, мысленно моля о помощи.

Провизию приходилось жёстко экономить, тем не менее она вот-вот должна закончиться и придётся спускаться снова. От одной этой мысли начинали дрожать руки.

– А если никто не прийдёт? – спрашивал я самого себя.

Ответом мне была тишина.

Только за сегодняшний день этот вопрос срывался с моих губ двадцатый раз. Кажется, начинаю сходить с ума. Впасть в отчаяние не позволяла дочь, посещавшая мои мысли также часто, как и надежды о спасении, так же часто, как и сны.

Я должен выжить. Ради неё должен. Она так часто меня спасала от безумия, помогала вернуться, что этот долг я отдать обязан.

Шёл дождь. Я сидел на полу спиной к костру и смотрел в окно. Лёгкий ветер колыхал тёмные шторы. Последняя банка тушёнки отправилась в огонь, который горел посредине комнаты на шестом этаже. Я выбрал её за обстановку, которые очень походила на мою старую квартиру.

Разбитые окна меня не смущали. К рычанию и вою за неделю я уже привык, но сегодняшний дождь стал бальзамом для моих ушей и утомлённой души. На лице отразилось умиротворение, тело расслабилось и растянулась на полу.

Идиллию нарушил топот ботинок на улице. Тело спружинило, в миг оказавшись возле окна, прячась за шторой.

Бег слышно, но бегущего не видно. Мешает дождь и темнота.

Просунув голову в окно, я услышал звук в другом ракурсе. До этого момента, прячась за шторами, я высматривал бегуна на улице через дорогу, но высунув голову, звук отразился прямо под окнами. Человек убегал от мертвецов, которых было всего-лишь двое.

Мои глаза округлились, когда беглец заскочил в мой подъезд. Схватив пистолет и топор я выскочил из квартиры.

Снизу слышалась потасовка. Когда шум стих, по ступеням застучали ботинки. Незнакомец остановился перед дверью и стоило ему только потянул ручку, как щёлкнул взвод курка ПММ и дуло уставилось ему в затылок.

– Я старался быть громким, чтобы моё появление не стало неожиданностью, – произнес глухо басовитый голос и руки говорившего медленно потянулись вверх с раскрытыми ладонями, – Можно я повернусь?

За спиной мужчины висел старый вещмешок, за поясом справа болталось мачете. Одет он был в дождевик тёмно-коричневого цвета, с накинутым на голову капюшоном. других вещей или оружие я не заметил, но предполагал его под плащом.

– Ты кто?

– Как видишь, человек, – усмехнулся мужик, – Я нашёл тебя пару дней назад и стал изучать из дома напротив. Хотел знать, что ты за фрукт, прежде чем сунуться сюда.

– И что узнал?

– Во-первых, что не мародер. Они своих либо забирают, либо убивают. Чаще, конечно, второе.

– Во-вторых?

– Во-вторых, ты каждый день пытаешься привлечь спасателей своим кострами. Уж не знаю, как долго ты их ждёшь, но знаю точно, что помощи ты не дождёшься.

– Это ещё почему?

– Может в гости позовёшь? Я бы не прочь погреться. Кстати, я с гостинцами.

Незнакомец медленно завёл правую руку за спину, схватив в вещмешок и слегка дёрнул. В утробе мешка друг о дружку стукнулись стеклянные бутылки.

Глава 3. Часть вторая.

На вид Мише было лет 40-45. Густая чёрная борода закрывала шею и половину лица, зато улыбку этого человека выдавали глаза, при том улыбку довольно частую. Словно и не заботит его то, что происходит вокруг.

Оружие у гостя действительно имелось. Под плащом, перекинутый через правое плечо, болтался укороченный Калашников со складным прикладом. За поясом справа торчала рукоять пистолета с гравировкой красноармейской звезды, в котором я угадал Тульский Токарева – ТТ в простонародье.

Миша чувствовал себя как дома, встретившись со старым другом. Уж больно вольготно и... нагло, что ли? Он сходу повернул табурет спинкой в костру и повесил свой плащ просушиться. Тут я и оценил его арсенал.

" Ведь он действительно мог меня хлопнуть, если бы захотел. Но не стал. Зачем я ему?"

– За знакомство, – поднял тост гость.

Стукнулись керамические стаканы, найденные на кухне. Виски обжёг горло, разлившись теплом по телу. Соблюдая традиции, первую не закусили.

– От кого ждёшь помощи, если не секрет? – спросил Миша.

– Из Норда, – гордо ответил я.

– Хм... – он наполнил бокалы, – Могу проводить, если хочешь.

– Ты сам-то откуда? – стакан с алкоголем грелся у меня в руках, – Где твой лагерь?

– Нету у меня никого, – чуть помолчав, ответил гость, – Один я.

– Как же ты выжил тогда?

– Знаешь, одному гораздо проще. Ни за кого, кроме себя, не отвечаешь. Да и один человек не так заметен, как толпа. Одиночка я, мне так спокойнее.

– Так чего ты ко мне пришёл тогда?

– Всё-таки человек – существо социальное, иногда хочется общения, вот и выхожу к людям периодически.

Я замолчал, переваривай информацию. В голове не укладывается, как можно выжить одному, да ещё и гулять в пятом километре. Может он...

– Не псих я, не подумай, – словно прочтя мои мысли, произнес Михаил, – Просто социофоб. Так бывает... – улыбнулся собеседник, подтягивая виски.

– Ты сказал, помощи не дождусь. Почему?

– Бандиты, – глухо пророкотал бородач, – Об этом эфиры только и гудят.

– Эфиры? – удивился я, – У тебя есть рация ?

– Есть, в убежище, – кивнул он.

– Мне надо связаться с базой, – выпалил я, загоревшись надеждой.

– Нет, не обессудь, – отрицательно покачал головой собеседник, – Я не поведу тебя к себе.

– Но мне правда надо, – взмолился я, – У меня там дочь, я должен её предупредить!

Бородатый опустил взгляд виновато но ничего не ответил.

– Миша, ты меня слышишь?! – начал беситься я, готовый броситься и встряхнуть вдруг несговорчивого ночного гостя.

– Нечего тебе у меня делать, уж прости, – он поднял на меня полные решимости глаза, – Но я могу тебя вывести из города, а дальше ты сам...

Я закипел. Нет – загорелся. Гнев и бессилие, надежда, которая словно журавль там, в сером...

– Хоть и на этом спасибо... – смирился я, понимая, что давить смысла нет, ведь он мне ничего не должен, да и помощь вроде предложил, – Зачем тебе помогать незнакомцу? – протянул ему стакан за добавкой.

– От скуки, – увидев моё выражение лица, поспешил продолжить, – Здесь я – как рыба в воде, тебе явно помощь нужна. Доведу до окраин, там и разбежимся.

Оставалось лишь кивнуть в знак согласия.

Странный тип. Ну точно – псих. Боже как мне повезло!

Мы чокнулись стаканами и выпили.

Было решено выдвигаться следующим вечером. Мертвецы теряют в бдительности в темноте, если их не тревожить лишними звуками и сильно не маячить перед глазами, но начинают больше ориентироваться на слух, а там уже берегись... Становятся намного свирепее, нежели днём, ну просто спасу нет. Отсюда исходит одно из писанных кровью постулатов Норда:

"Не стреляй в темноту. Если всё же стреляешь, то бей точно в голову. Себе."

Ещё Миша поведал о таких мутантах, кому темнота не помеха, и выразил надежду с ними не сталкиваться, объяснив тем, что это не безмозглые мертвяки, а вполне думающие машины для убийств, которых великое разнообразное множество и убить их весьма сложно.

Описывая некоторых, с кем он сталкивался или видел издали, я опознал здоровяка, уничтожившего наш фургон. Его мой новый компаньон назвал Танком. Сплошная мышца, локомотив, сносящий всё на своём пути, как кабан, беря разгон и останавливаясь, лишь достигая цели.

Рассказал он и про животных, которых постигла мутация. Видел стаю волков, собак-одиночек, а однажды видел мёртвого медведя, который за минуту уничтожил группу из хорошего вооружённых восьми человек.

Косолапый лишился головы, когда стал пожирать ещё тёплую добычу и случайно зацепил гранату одного из бойцов. А быть может этот результат прощальный подарка от человека, желающего продать свою жизнь подороже.

Издалека Миша не разглядел, но убедился в смерти твари, подойдя ближе. Там он и обзавёлся АКС-У, собрав у мертвецов пожитки.

– Им уже ни к чему, а живым может помочь прожить на минутку лишнюю подольше. Но тут уже как в поговорке: "В умелых руках и ум на пользу", – цинично пояснил он. Пришлось согласиться.

Он поведал мне о бандитах, нападающих на группы, шедшие в город за провизией. Сами, видимо, не рискуют соваться вглубь города, вот и шелушат отряды, собирая оружие и найденное добро.

Живыми от них почти не уходил никто, свидетели им ни к чему. По радио лагери выживших предлагают награду в виде оружия и домашней живности за место нахождения группировки. Где они скрываются, не знает и Миша, но по его голосу я понял, что бандитов он недолюбливает, рассказывая о них сквозь зубы.

После первой бутылки в ход пошла вторая. Мой организм уже отказывался чётко вы выполнять мои команды, дай и у Миши язык сильно заплетался.

За окном начинался рассвет, поднялся прохладный ветер, заставив зашторить окна и подкинуть досок в огонь, после чего мы расположились по обе стороны от костра и уснули, обняв свое оружие и положив под головы сумки с пожитками.

Мои глаза распахнулись, когда с улицы раздался рёв мертвяка. Резко сев и нащупав пистолет, огляделся.

Миша стоял и смотрел в окно, держал в руке столовые приборы и швыряя по одному наружу, куда-то вправо. Услышал шорох и оглянулся:

– Добрый вечер, – улыбнулся он

– Ты чего делаешь? – недоумевал я, потирая глаза.

– Отвлекаю внимание от выхода, – пояснила Бородач, – Скоро стемнеет, и я хочу немного расчистить дорогу.

– Умно, – потянувшись, хрустнули мои суставы и вырвался зевок.

– Тушёнка возле костра, поешь и двинемся.

– А ты есть не будешь?

– Я уже поел, – задумчиво ответил напарник, – Пока ты спал.

Покушав консервов и запив стаканом односолодового виски, моё настроение приподнялось и состояние было вполне себе боевое. А присутствие рядом живого человека дарило настроение и надежду на благополучный исход.

От зданий отходили длинные тени. Скоро стемнеет и настанет пора выдвигаться. Как только солнце спрячется в зените и на его месте станет непривычное поначалу любому глазу затмение.

В компании я чувствовал себя гораздо уверенней, в предвкушении вылазки ощущался азарт и нетерпение. Ещё на моём настроении и состоянии сказывался долгий и спокойный алкоголический сон, заменив усталость на тонус, негатив – на позитивные ноты возможной уже сегодняшней встрече с Анютой.

Казалось, только вчера от меня ничего бы не осталось, не встреться я с Мишей. Лёгкость его мышления оказалась заразительной и сильно мотивирующий. Слушая его рассказы, мне показалось, что дохляков он ест на завтрак и на обед, а закусывал на ужин танками, от чего я стал смотреть на мир чуть иначе, чуть проще и слегка по-свойски. Ведь этот кошмар, который пугает человечество многие годы, оказался не таким уж страшным, если ты с ними не воюешь, а учишься уживаться, вступаешь в симбиоз и учишься сосуществовать, постепенно и неотвратимо забывая, как и кем мы были раньше в прошлой жизни.

В общем, мне показалось, что любая трудность после общения с компаньоном по плечу. Стоит обменяться с ним номерами и нанять как личного психотерапевта. Ну или хотя бы звать по вечерам потрепаться ни о чём. Даже слегка взволновала мысль, как это только вчера появившийся в моей жизни человек так глубоко и плотно впился в мою нелегкую. А может, это просто страх перед одиночеством?

Сумерки мы встретили у двери подъезда. Держа в руках топоры, наша новоиспечённая группа перебежками двинулась вглубь дворов. Я старался копировать движения напарника, которые казались плавными и не суетливыми.

Пробегая по кустистой аллее, поросшей шиповником и малыми деревцами, дорогу нам преградила троица заблудших ходоков, бесцельно бродивших по бетонной дорожке. Обойти – означало потерять во времени, а лезть сквозь кусты – создавать лишний шум и привлечь внимание.

Присев на корточки метрах в 10-ти, мы затаились, выжидая удобного случая напасть. Стоило последнему, глядевшему пустыми глазами в нашу сторону, отвернуться, как мой напарник сорвался с места.

Тихими шагами он подлетел к ближнему, рубанул своим топориком по затылку словно ножом, и, не останавливаясь, побежал дальше. Занеся руку, одним взмахом снёс стоящему слева половинку черепа по горизонтали, и крутясь по инерции против часовой, воткнул повернувшемуся в его сторону мертвецу лезвие прямо в открытый рот, от уха до уха, разрезав две гнилые щеки.

Вырывая топор, он углубил рану, от чего голова ходячего разошлась в разные стороны, словно переспевший арбуз.

Заворожённый этим танцем, я не заметил, как непроизвольно открыл в изумлении рот. Напарник заметил это и усмехнулся. На всё ушло секунды три, а произошло почти в полной тишине, нарушаемой гулким падением тел и один раз лязгом лезвия о зубы.

Методы напарника мне нравились всё больше. Человека на опыте видно сразу, а Миша был явно в этом деле мастер. Он рассказал немного о своих стычках в нашу первую встречу уже за вторым стаканом односолодового, но я не думал, что это так зрелищно. Напарник положил очередной плюс в свою копилочку.

Я подумал о том, как полезен может оказаться такой человек в Норде. Очень жаль, что он социофоб, тем не менее расскажу Антону, что этот человек должен быть щедро одарён за помощью мне и переданный опыт, которым я, естественно, планирую поделиться. Верный делу и начальнику лагеря Марк Дроздов просто обязан заинтересоваться.

Может всё-таки мне удастся уговорить его остаться с нами? Я лично готов построить ему домик на отшибе, вдали от людей, если он пожелает, хоть пулемётный дот на крыше Фолькса снаружи, лишь бы ходил рядом.

Аллея закончилась выходом в новый двор. Напарник покачал головой, прижавшись спиной к стене и переводя дыхание. Любопытство заставило меня посмотреть.

Во дворе бродила стая заражённых собак. Пуская кровавые слюни из вечного оскала, они носились по детской площадке. Их было около десяти особей, у половины торчали белые когти рёбер, у некоторых части морды белели костями черепа. Органы, видимо, не главная составляющая часть жизни этих существ.

Смотря на них и размышляя, один пёс повернул морду в мою сторону и принюхался. Я заметил, как лёгкий парок из его ноздрей учащённо стал выливаться в вечернюю прохладу. Стоп. Парок!?

Резко спрятавшись, прижался спиной к бетону, тихо выдыхая. Увидев моим округлившиеся глаза, Миша сразу всё понял: