Текст книги "Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия"

Автор книги: Александр Север

Соавторы: Александр Колпакиди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 66 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

В феврале 1946 года Ким Ир Сен возглавил Временный народный комитет Северной Кореи, в состав которого входили 11 бюро-министерств, образованных на базе соответствующих департаментов СГА. После создания комитета советское руководство заявило, что оно выполнило свою задачу и власть в стране переходит в руки местных административных органов. К концу 1947 года в северной части полуострова сформировалось самостоятельное государство со своим правительством, армией, полицией, экономикой и финансами. Последним шагом к закреплению раздела страны стало проведение в августе 1948 г. выборов в Верховное народное собрание Северной Кореи. 9 сентября первая сессия ВНС провозгласила Корейскую Народно-Демократическую Республику.

Часть четвертая
Спецработа накануне Великой Отечественной войны

Глава 10
Отдел «А» в ожидании часа «Х»

В конце двадцатых – начале тридцатых годов в СССР осуществлялась достаточно масштабная подготовка к партизанской войне против возможного агрессора. О необходимости ее писал еще в 1921 году М.В. Фрунзе в статье «Единая военная доктрина и Красная Армия»:

«Если государство уделит этому достаточно серьезное внимание, если подготовка этой «малой войны» будет проводиться систематически и планомерно, то и этим путем можно создать для армии противника такую обстановку, при которой при всех своих технических преимуществах они окажутся бессильными перед сравнительно плохо вооруженным, но полным инициативы, смелым и решительным противником».

Подготовка к партизанской войне включала создание и подготовку партизанских отрядов, диверсионных групп и диверсантов-одиночек, способных действовать на незнакомой местности, в лесах, городах, на железных дорогах, подготовку командного состава, отработку тактики, материально-техническое обеспечение. Всеми этими вопросами занимались Разведупр и разведотделы штабов военных округов во взаимодействии с органами ОГПУ. По этому поводу один из потенциальных партизан много лет спустя вспоминал:

«К концу 1929 года была в основном завершена значительная работа по подготовке командных и политических партизанских кадров. Любой из них во время войны мог стать командиром отряда. Готовились небольшие отряды, диверсионные и организаторские группы. На базе последних могли создаваться более крупные партизанские формирования. Для них закладывались тайные склады продовольствия, минно-взрывные средства, оружие, боеприпасы. Армейские командиры проходили специальную подготовку, чтобы они могли в случае окружения переходить к партизанским действиям. В городах и крупных железнодорожных станциях к востоку от укрепрайонов уже в мирное время находились тщательно законспирированные диверсанты-подпольщики, хорошо обученные и экипированные.

Так к 1 января 1930 года в приграничной полосе Юго-Западной железной дороги глубиной до 200 км из личного состава погранвойск и военизированной охраны железных дорог были подготовлены, кроме подрывных команд 2 железнодорожных полков, более 60 партизанских подрывных команд общей численностью около 1400 человек. Оборудованы специальные минные трубы, ниши и камеры на железной дороге и на объектах. Аналогичная работа проводилась в Белорусском и Ленинградском округах» [207]207
  Боярский В.И.Партизаны и армия. История утерянных возможностей. – М., 2001. С. 53.


[Закрыть].

На территории Украинского военного округа в начале тридцатых годов прошлого века было сформировано 80 подобных отрядов общей численностью свыше 600 человек, состоявших из бывших красных партизан, а также польских и румынских эмигрантов.

Обратимся к воспоминаниям Героя Советского Союза Станислава Алексеевича Ваупшасова. В марте 1942 года во главе спецотряда «Местные» из 35 человек он был выведен на территорию оккупированной немцами Минской области Белоруссии, где с 1943 по 1944 год возглавлял партизанскую сеть под Минском, был членом подпольного обкома ВКП(б). Считался одним из крупнейших специалистов по террористическим и диверсионным операциям. В Москву вернулся в июле 1944 года.

Еще с советских времен Станислава Ваупшасова принято считать кадровым чекистом, который к военной разведке имеет косвенное отношение. На самом деле этот человек несколько раз менял место службы.

С 1918 года – в Красной Армии. С 1920 по 1925 год находился на подпольной работе по линии активной разведки Разведупра в западных областях Белоруссии, оккупированных Польшей. За работу в Белоруссии был награжден почетным оружием и орденом Красного Знамени. В 1927 году окончил курсы комсостава РККА.

И только в начале тридцатых годов прошлого века стал сотрудником органов госбезопасности. Одновременно был назначен командиром одного из партизанских отрядов, созданных на территории Белорусского военного округа.

С 1937 по 1938 год по линии НКВД под псевдонимами «Шаров» и «товарищ Альфред» участвовал в национально-революционной войне в Испании. Был старшим военным советником 14-го партизанского корпуса республиканских войск, в том числе обеспечивал охрану лидера испанских коммунистов Долорес Ибаррури, занимался организацией и осуществлением разведывательно-диверсионных действий в тылу войск генерала Франко, руководил школой по подготовке диверсантов-подрывников.

Путем хитроумно спланированной операции Станислав Ваупшасов под видом польского коммерсанта Казимира Кобецкого «переиграл» матерого немецкого резидента Отто Кирхнера, выдававшего себя за шведского коммерсанта Кобарда, и получил от него для дальнейшей передачи в Германию особо секретные разведданные – 100 метров микропленки и шифрованные донесения. Была обезврежена большая группа немецких шпионов, в том числе «жена» Кобарда – немецкая шпионка Эльза Тумм.

Во время советско-финляндской войны 1939–1940 годов Ваупшасов участвовал в формировании разведывательно-диверсионных групп. С ноября 1939 года был командиром лыжного пограничного батальона, действовавшего на Карельском перешейке. Награжден именным оружием.

В 1940–1941 годах Ваупшасов был под оперативным псевдонимом «Яков» разведчиком-нелегалом в разведывательной загранкомандировке в Финляндии и Швеции по линии советской внешней разведки.

В сентябре 1941 года был отозван в Москву. Был направлен в распоряжение Особой группы – 2-го отдела НКВД СССР (организация разведки и диверсий на оккупированной территории). А дальше – участие в битве за Москву и отправка в качестве командира спецотряда «Местные» за линию фронта.

Процитируем бесценные воспоминания этого человека:

«В Белорусской ССР (в начале тридцатых годов прошлого века. – Прим. авт.) было сформировано шесть отрядов: Минский, Борисовский, Слуцкий, Бобруйский, Мозырский и Полоцкий. Численность их устанавливалась в 300–500 человек, у каждого имелся свой штаб в составе начальника отряда, его заместителя, заместителя по политчасти, начальника штаба, начальника разведки и помощника начальника отряда по снабжению.

Бойцы и командиры отрядов были членами и кандидатами партии, комсомольцами, участниками Гражданской войны. Весь личный состав был обучен методам партизанских действий в специальных закрытых школах. В них готовились подрывники-минеры, пулеметчики и снайперы, парашютисты и радисты.

Кроме основных формирований для борьбы в тылу врага, в городах и на крупных железнодорожных узлах были созданы и обучены подпольные диверсионные группы.

В белорусских лесах для каждого партизанского отряда были сделаны закладки оружия и боеприпасов. Глубоко в землю зарыли надежно упакованные толовые шашки, взрыватели и бикфордов шнур для них, патроны, гранаты, 50 тысяч винтовок и 150 ручных пулеметов. Разумеется, эти склады рассчитывались не на первоначальную численность партизанских подразделений, а на их бурный рост в случае войны и вражеской оккупации.

Орловский, Корж, Рабцевич и я были назначены командирами четырех белорусских отрядов и вместе с их личным составом деятельно готовились к возможным военным авантюрам наших потенциальных противников» [208]208
  Ваупшасов С.А.На тревожных перекрестках. Записки чекиста. – М., 1971. С. 204.


[Закрыть].

Два важных комментария.

Во-первых, Кирилл Орловский, Василий Корж и Александр Рабцевич в начале двадцатых годов прошлого века участвовали в операциях по линии «активки» Разведупра на территории Польши. Сражались в партизанских отрядах, переброшенных с территории Советской России. Когда началась Гражданская война в Испании, то все трое были командированы туда по линии НКВД. Возглавляли разведывательно-диверсионные подразделения, которые активно действовали в тылу противника. А в годы Великой Отечественной войны командовали партизанскими отрядами и все четверо были удостоены звания Героя Советского Союза. Как мы видим, знания и опыт, полученные в двадцатые – начале тридцатых годов прошлого века, им пригодились.

Во-вторых, двумя неназванными командирами белорусских партизанских отрядов начала тридцатых годов прошлого века были будущий знаменитый военный разведчик Артур Спрогис и Софрон Макаревич. О последнем известно лишь, что в начале двадцатых годов прошлого века он участвовал в операциях по линии «активки» Разведупра на территории Польши.

В начале тридцатых годов прошлого века первичная подготовка партизан проводилась на курсах Осоавиахима. Бойцов обучали стрельбе, плаванию, вождению автомашины, рукопашному бою, топографии и т.п. Обучение длилось год-полтора, после чего лучшие отправлялись в закрытые специальные школы, где из них готовили высококвалифицированных специалистов партизанского дела: диверсантов, разведчиков, снайперов, радистов, подрывников. Обучение в одной из таких школ описала в своей книге «Соня рапортует» советская военная разведчица Рут Вернер. Среди прочих навыков она приобрела там умение изготавливать взрывчатые вещества и мины, в том числе довольно сложные. Это умение очень пригодилось ей во время работы в Маньчжурии, где она с напарником курировала действия местных партизанских отрядов.

К 1932 году только в Белоруссии в случае войны могли быть развернуты шесть крупных отрядов по 300–500 человек каждый. В тайных складах хранились 50 тысяч винтовок, 150 пулеметов, боеприпасы, взрывчатка.

Проведенные в 1932 году крупные общевойсковые учения показали особую эффективность действий небольших диверсионных групп. Если крупные партизанские отряды достаточно легко обнаруживались, то такие группы были неуловимы, проникали в тылы «противника» и неизменно выполняли поставленные задачи.

Одновременно к подготовке к будущей войне был подключен и Коминтерн. В 1929 году решением Политкомиссии ИККИ в орготделе была сформирована Комиссия по спецвопросам в составе бывшего заместителя начальника Разведупра по агентурной работе Бронислава Брониславовича Бортновского (Бронковского) [209]209
  Бортновский Бронислав Брониславович (Бронковский Б.Б.) (1894–1937). Из мещанской семьи. Окончил гимназию. С 1910 г. участвовал в революционном движении, являлся членом Союза социалистической молодежи в Варшаве. В 1912 году вступил в СДКПиЛ, работал как пропагандист. Через год поступил в Пражский политехнический институт, но после окончания первого курса становится партийным профессионалом и возвращается в Польшу. В августе 1914 г. арестован полицией в Варшаве, затем вывезен в Саратов и к концу 1915 г. освобожден из заключения. Октябрьскую революцию встретил в Петрограде и был назначен генеральным секретарем польского комиссариата. С начала 1918 г. работал в ВЧК секретарем председателя и следователем. Во время операции по английскому посольству ранен. После выздоровления служил в Красной Армии, заместитель начальника, начальник Разведуправления Западного фронта. С 1921 по 1924 г. заместитель резидента Разведупра штаба РККА в Берлине. В Постоянном представительстве РСФСР известен под фамилией Петровский, оперативный псевдоним Бронек. По возвращении в Москву – заместитель начальника Четвертого (Разведывательного) управления штаба РККА по агентурной работе. В 1929 г. переведен на работу в Коминтерн (руководитель Польско-Балтийского регионального секретариата). Кандидат в члены Президиума Исполкома Коминтерна, представитель Компартии Польши в Исполкоме Коминтерна. В 1937 г. арестован и расстрелян. Реабилитирован посмертно.


[Закрыть]и двух военных разведчиков – Туре Лехена и Стефана Жбиковского [210]210
  РЦХИДНИ. Ф. 495, оп. 25, д. 1335, л. 106.


[Закрыть]. С двумя последними мы уже не раз встречались на страницах нашей книги.

К середине тридцатых годов деятельность в сфере организации возможного партизанского движения на территории Советского Союза была внезапна свернута. Принято считать, что основная причина – маниакальная мнительность Иосифа Сталина (опасался заговоров) и массовые репрессии 1937 года, которые уничтожили почти всех командиров партизанских отрядов и инструкторов. При этом сторонники данной версии никак не могут объяснить тот факт, почему все шесть командиров белорусских партизанских отрядов не только остались живы, но и продолжали трудиться на прежних местах. Так, Кирилл Орловский перед войной по линии внешней разведки в течение продолжительного срока находился в Китае. Подробности его командировки до сих пор остаются секретными. А Станислав Ваупшасов находился в Финляндии и Швеции.

Основная причина сворачивания создания партизанских отрядов – изменение советской военной доктрины. Ее главный принцип: «Малой кровью на чужой территории». Говоря другими словами, она предусматривала ведение войны лишь на территории иностранных государств. Все это верно, но многие забывают про то, что кто-то эту доктрину разрабатывал, а также отвечал за ее реализацию. И тогда всплывает имя первого заместителя наркома обороны Михаила Тухачевского. Именно ему принадлежат многие нововведения в Красной Армии. Например, активное развитие бронетанковых войск, а также создание серии военных академий. А вот к использованию небольших разведывательных подразделений в глубоком тылу противника будущий маршал относился отрицательно. В своих теоретических работах Тухачевский всеми силами доказывал недопустимость диверсионных действий. В статье «Война клопов» («Революция и война», 1923 год) он зло, но безосновательно высмеивает партизанско-диверсионные акции. Военачальник написал, что они не могут быть главным способом ведения войны, но при этом даже не задумывался о том, что их можно сочетать с операциями регулярных частей РККА и это может дать хороший результат. Более того, в 1928 году в статье «Война как проблема вооруженной борьбы» будущий маршал говорит о «вредительской диверсионной деятельности» в глубоком тылу, подразумевая тем самым, что так поступает только «подлый враг», а для «передовой армии» подобное недопустимо.

Это не значит, что командование Красной Армии полностью отказалось от идей использования военных партизан в тылу противника. Подготовка разведывательно-диверсионных групп шла полным ходом, только теперь им предстояло действовать лишь на территории иностранных государств.

Саперно-маскировочные взводы

В январе 1934 года начальник Генерального штаба РККА будущий Маршал Советского Союза Александр Егоров издал директиву о формировании специальных диверсионных подразделений в Красной Армии. К началу 1935 года они были развернуты вдоль западных рубежей СССР, то есть вдоль границы с Эстонией, Латвией, Польшей и Румынией.

В целях обеспечения секретности директива предписывала именовать эти подразделения «саперно-маскировочными взводами» и формировать их при саперных батальонах дивизий. Выбор саперных батальонов в качестве «прикрытия» был не случаен. Александр Егоров справедливо предполагал, что основным средством борьбы с противником будущих диверсантов будет взрывчатка. Просто ничего другого, кроме как организовывать диверсии на транспортных магистралях и уничтожать отдельные объекты (в т.ч. и высокопоставленных военачальников и представителей гражданской администрации), диверсанты не смогут. Имеющееся тогда на вооружении Красной Армии стрелковое оружие – винтовка Мосина и пулемет Дегтярева – не очень подходило для осуществления скоротечных огневых контактов с противником, да и не планировались они. Наведение на объекты противника, а также места скопления его живой силы и техники военной авиации тоже исключалось, т.к. на вооружении Красной Армии не было портативных радиостанций. Легендарные радиостанции «Север» начали поступать на вооружение разведывательно-диверсионных групп и партизанских отрядов лишь после начала Великой Отечественной войны. Так что главная задача будущих диверсантов – организовать максимальное число взрывов в тылу противника. А где проще всего учить обращению со взрывчаткой? На базе саперных подразделений.

В конце 1935 года саперно-маскировочные взводы численностью по 40 человек имелись уже во всех без исключения приграничных стрелковых и кавалерийских дивизиях РККА западных военных округов. Предполагалось, что в случае войны такой взвод может действовать как в полном составе, так и мелкими группами по 5–7 человек.

Саперно-маскировочным взводам предписывалось совершать переход государственной границы пешим порядком (при ведении наступательных действий) либо укрываться на своей территории (в случае внезапного нападения противника), в последующем выдвигаться к тем объектам во вражеском тылу, которые будут им указаны командованием, конкретно начальником разведки дивизии. Требовалось выводить эти объекты из строя, дезорганизовывать работу тыла неприятельских войск, сеять панику, развертывать партизанское движение. Основной упор следовало делать на диверсии, разведывательные задачи ставились только как попутные. Радиосвязь с диверсантами не предусматривалась, допускалась передача информации в случае крайней необходимости с помощью связных.

Личный состав для взводов «маскировщиков» отбирался из числа комсомольцев, прослуживших в Красной Армии не менее двух лет, после тщательного изучения и проверки кандидатов органами государственной безопасности. Предпочтение отдавалось тем из них, кто закончил среднюю школу, имел хорошее физическое развитие, владел иностранным языком и положительно себя зарекомендовал во время службы.

Затем в течение одного года отобранных бойцов обучали в составе взвода. Главное внимание уделялось огневой подготовке, минно-подрывному делу, тактике диверсионно-разведывательных действий, ориентированию и совершению маршей в условиях бездорожья, выработке у бойцов физической выносливости, а также изучению иностранных армий (организация, уставы, форма одежды и знаки различия, вооружение, боевая техника, документы, карты). В том же 1935 году начали действовать специальные курсы для командиров этих взводов, расположенные на одной из учебных баз Разведывательного управления РККА в окрестностях Москвы.

После года службы в составе взвода разведчиков-диверсантов увольняли в запас и компактно расселяли в населенных пунктах вдоль границы. Там их устраивали на работу, строили за счет государства дома, выдавали в личное пользование домашний скот, перевозили на новое место жительства семьи. В основном оседали эти, говоря по-современному, «спецназовцы» в селах, иногда – на окраинах небольших городов, где образ жизни мало чем отличался от сельского. В ближайших воинских частях для них хранилось вооружение и снаряжение (стрелковое оружие, боеприпасы, взрывчатка и средства взрывания, карты местности, сухие пайки, медикаменты).

На территориях сопредельных государств (Эстонии, Латвии, Польши, Румынии) агенты Разведуправления приступили к созданию опорных баз для саперов-маскировщиков – главным образом в сельской местности, на хуторах, хозяева которых сотрудничали с советской разведкой. Эти люди должны были хранить запас продовольствия для диверсантов, оружие, взрывчатку и средства взрывания иностранного производства (немецкого, польского, румынского и т.д.). Существовала отработанная система паролей, явочных мест, взаимного опознания. Предполагалось, что в ходе боевых действий вооружение, снаряжение и продовольствие диверсантам будут также доставлять самолеты, сбрасывая груз на парашютах по сигналам с земли.

В 1937–1938 годах командование Красной Армии отказалось от идеи использования саперно-маскировочных взводов. Одна из основных причин – военные стратеги в Москве справедливо предсказывали ведущую роль в будущей войне механизированных частей. Говоря другими словами, победоносное наступление Красной Армии в Европе будет столь стремительным, что разведывательно-диверсионные группы просто не успеют проникнуть в район, назначенный им для активных действий. В какой-то мере они были правы. Только произошло это не в 1941 году, а в 1945 году, когда советские разведывательно-диверсионные группы приходилось доставлять в тыл противника с помощью авиации – при переходе линии фронта пешим порядком они через несколько дней, а порой и часов снова оказывались в тылу стремительно наступающей Красной Армии [211]211
  Киселев Е.Диверсанты Красной Армии. // Независимое военное обозрение. 2005 год. 29 июля.


[Закрыть].

Хотя саперно-маскировочные взводы продолжали существовать. Например, один из них принимал участие в боях на Ханхин-Голе. Да и в Испании успели побывать большинство командиров этих диверсионных подразделений.

Если завтра война

Существует устойчивое мнение, что руководство советской военной разведки в последние предвоенные годы ничего не предпринимало для того, чтобы повысить боевую и мобилизационную готовность разведки, в том числе и разведотделов штабов военных округов на случай внезапного нападения фашистской Германии. На самом деле это глубоко ошибочное мнение.

Еще в начале 1936 года в Разведупре появилось специальное отделение «А» (активная разведка), статус которого спустя три года повысился до отдела. Пережили репрессии и боевые действия в Испании, Китае, советско-финляндскую войну, другие конфликты и продолжали активно действовать многие сотрудники этого подразделения военной разведки. Среди них И.Г. Старинов, Х.-У. Д. Мамсуров, А.К. Спрогис, В.А. Троян, Г.Л. Туманян, Г.С. Харитоненков, А.И. Эмильев, Н.К. Патрахальцев, А.К. Кононенко. Так что к началу войны существовал богатый опыт разведывательно-диверсионной деятельности, который, к сожалению, не получил в те годы должного развития.

Был и еще один важный момент, на который большинство журналистов и историков не обращают должного внимания. Перед войной началось массовое обучение в Военной академии офицеров Красной Армии. В первую очередь кадры готовили для разведотделов штабов военных округов и армий.

25 февраля 1941 года начальник Разведуправления Генерального штаба Красной Армии генерал-лейтенант Ф.И. Голиков направил директиву всем начальникам разведотделов приграничных военных округов и отдельных армий о приведении их подразделений в мобилизационную готовность к 10 мая 1941 года. А ведь этому событию предшествовало одно важное мероприятие, о котором мало кто знает.

С 23 января по 22 февраля 1941 года в Москве состоялись сборы начальников разведотделов штабов приграничных военных округов и армий для налаживания деятельности данных отделов в период перехода с мирного на военное время. Руководил сборами начальник 7-го отдела Разведупра (отдел приграничной разведки) полковник И.В. Виноградов. Участники совещания выступили с целым рядом конкретных предложений по повышению боевой готовности разведки в условиях войны с Германией. В частности, предлагалось развернуть разведотделы округов и армий по штатам военного времени, полностью обеспечить их техникой и экипировкой, организовать базы на своей территории на глубину до 400 километров на случай вынужденного отступления и т.п.

После окончания этого мероприятия руководство Разведупра предложило начальнику Генерального штаба РККА Георгию Константиновичу Жукову план мероприятий по созданию в приграничных военных округах тайных баз с запасом оружия, боеприпасов и иного военного имущества иностранного образца и резервных агентурных сетей на своей территории на глубину 100–150 километров. Данный план утвердил Георгий Константинович Жуков в мае 1941 года [212]212
  Никольский В.Аквариум-2. – М., 1997. С. 41.


[Закрыть]. Как видим, военная разведка активно готовилась к будущей войне с Германией. Причем, что важно, предполагалось, что на первом этапе войны Красная Армия может отступить. Вот только с расстоянием ошиблись. Хотя винить в этом бойцов «невидимого фронта» бессмысленно – в прогнозах аналитикам приходилось учитывать наступательный характер советской военной доктрины.

Другая проблема – низкий уровень подготовки офицеров разведки в войсках. Историк Михаил Иванович Мельтюхов так пишет о западных приграничных округах: «Агентурная разведка была слабо укомплектована подготовленными кадрами, агентов вербовали из местных жителей, большинство из которых не имело доступа к важным сведениям, а их донесения доставлялись курьерами, что вело к потере времени. Агенты не готовились к работе в условиях войны или к диверсиям, поскольку считалось, что война будет вестись на территории противника. Германской контрразведке удалось ограничить утечку информации, ужесточив контроль на границе… Агентурная разведка пограничных войск лишь с 24 мая 1941 года была ориентирована на выявление подготовки Германии к войне против СССР. Разведорганы округов не привлекались для подготовки планов прикрытия, взаимодействие всех видов разведки было налажено слабо, как и обмен информацией между разными ведомствами. Отсутствие агентов в штабах противника не позволяло добывать документы о планах Германии. Этого не произошло даже тогда, когда 18 июня германское командование уведомило о предстоящем вторжении командный состав до роты включительно. Низкая эффективность разведки приграничных округов не позволяла командованию видеть четкую картину ситуации и делать соответствующие выводы» [213]213
  Мельтюхов М.Упущенный шанс Сталина. – М., 2002. С. 65.


[Закрыть].

Несмотря на это, военная разведка сконцентировала свое внимание на Германии. Согласно плану с 24 мая 1941 года агентурная разведка западных приграничных военных округов и армий была ориентирована на работу по Германии. Помимо этого, все десять полков воздушной разведки западных приграничных округов стали пополняться квалифицированным летным составом и новыми самолетами СБ. Комплектование предполагалось завершить к 1 июля 1941 года. Началось также комплектование кадрами шестнадцати радиодивизионов ОСНАЗ, занимающихся радиоразведкой. А перед самым немецким вторжением, в ночь на 22 июня, в Разведупре проводилось штабное учение, где отрабатывались вопросы организации разведки при возможном нападении Германии.

Однако все эти мероприятия запоздали и поэтому не были выполнены в полном объеме. Кроме того, в предвоенный период среди руководителей государства и Красной Армии господствовало мнение, что будущая война будет вестись наступательными операциями на территории противника и начнется позднее, чем это произошло на самом деле.