Текст книги "Лохотрон для братвы"

Автор книги: Александр Сергеевский

Соавторы: Алек Капонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

27

А в это время Равиль страдал. Несмотря на зверскую внешность, у него была нежная, хрупкая душа, которая не переносила одиночества и отсутствия наличности. Еще днем татарин искал общения с братвой, но труба Макарыча была отключена, а Лещ и Клим вполне определенно выразили ему свое «фэ» по поводу организации незабываемого отдыха в коммуналке Лерочки и последующих трех дней в КПЗ территориального отдела милиции.

Наличка после отдачи долгов родственникам тоже подходила к концу. Дорого же обошлась бандиту стрельба по чайкам на пляже уютного мотеля «Ольгино». Разменяв последние сто баксов, Рав накупил водки и позвонил в контору по оказанию сексуальных услуг.

Диспетчерша ласкающим голоском объявила почасовую стоимость девушек. Отморозок хотел было заказать сразу двух, но рассудив, что утром жрать будет не на что, а пожрать он любил, тупо объявил:

– Слышь, коза! Подгони, типа, часика на три телку, грудь чтоб была как бы, и ноги длинные.

– Не волнуйтесь, у нас все девушки красивые, – промурлыкал голосок.

– Смотри, курва, за базар ответишь! – подытожил Равиль.

Через полчаса у порога арендованной бродягой квартиры, объявились сутенеры-охранники. Взяв деньги вперед за три часа, они предоставили семнадцатилетнюю девочку с провинциальным личиком, но вполне сносную по остальным параметрам. Татарин со всех сто – * рон осмотрев товар, остался доволен. Налил и дал выпить полстакана водки и тут же грубо навалился на бедняжку.

Через десять минут ему опять стало скучно. Заглотив дозу, он заставил молодую дуреху делать себе массаж. Испуганная девчонка трудилась на славу, боясь разгневать непредсказуемого клиента.

Охмелев, Равиль подобрел и стал развлекать временную подружку скабрезными анекдотами, а когда его совсем развезло, достал из-под плиты волыну Макарыча и запасную обойму, решив в благодарность за обслуживание поучить деревенскую простушку стрельбе. В качестве мишени на этот раз было выбрано ведро, валявшееся на крыше расположенного под балконом универсама.

В ночной тишине выстрелы отдавались далеким эхом, бедное ведро звенело, как церковный колокол. Уже через две минуты прилегающие улицы наполнились звуками сирен и голубоватыми отблесками проблесковых маячков. Забыв о других делах, вся милиция района обложила территорию предполагаемой бандитской разборки.

Равиль же еще раз жестко отымел находящуюся в шоке молодую путану и завалился спать на узкую кушетку, предварительно закрыв голую девку в стенной шкаф и подперев дверцу шваброй:

– Типа, сиди тихо, пока сутики не приехали!

Сутики, попавшие в облаву, так и не появились…

В полдень татарина разбудили настойчивые звонки в дверь.

– Кого там несет? – пробурчал садист и защелкал замками.

На пороге стоял Макарыч:

– Я уже полчаса ломлюсь. Кофе есть?

Башка Равиля соображала туго. В комнате на полу валялись разбросанные женские шмотки и отстрелянные гильзы, на столике – пустые бутылки и хабарики, на подоконнике – пистолет Макарова и опустошенная обойма. Из шкафа доносились тихие всхлипывания и запах человеческой мочи.

– Культурно отдыхаете, мистер? – произнес старикаша, окинув взглядом жилище, и распахнул створки шкафчика. – А здесь что за сюрприз? Так и знал. Вы свободны, миледи! Не забудьте поставить за меня свечку при очередном посещении храма.

По-обезьяньи несчастная проститутка выползла из шкафа, быстро подобрала вещички и голышом выскочила на лестницу.

– Стой! Сука! – заорал татарин. – Кто убирать будет?

Но дурехи уже и след простыл.

– Надо было ее, типа, на бабки загрузить за обоссанные тряпки, – забурчал садист, вспомнив, что в карманах у него осталась какая-то мелочь.

Затем он принес помойное ведро и осторожно, двумя пальчиками, стал вытаскивать лежащие на дне шкафа трусы, носки и майки. Вывалив все в мусоропровод, обильно залил освободившееся пространство мужским спреем «Черный дракон». По комнате разнесся резкий запах немытого бомжа, упившегося дешевым одеколоном.

Макарыч с иронической улыбкой наблюдал за манипуляциями скорчившего брезгливую рожу Равиля:

– Заметь, Рав. Каждый индивидуум имеет свою цену. К примеру, эта шлюшка за вычетом подоходных и сутенерских заработала за эту весело проведенную ночь порядка десяти баксов. В сравнении с судьей Репкиным это сущая мелочь. За одно только заседание по вопросу Жоры Кротова он отхавал сто тысяч полновесных зеленых условных единиц. Еще восемьдесят тысяч таких же единиц он может обрести в ближайшие дни за Жориных подельников. Так стоит ли нам терять свое драгоценное время на нищую затраханную путану, нагадившую в твой гардероб, не лучше ли потрясти супервзяточника Репкина?..

– Ограбить судью? – спросил оставшийся без замены нижнего белья брезгливый садист.

– Зачем такие крайности? Василий Иванович – щедрый гражданин, он сам принесет нам денежки, но до этого придется потрудиться, тем более похоже, что у нас есть конкуренты в лице двух очаровательно наглых адвокатесс и нашего подзащитного – господина Чернявенького Ю. Н. Сдается мне, что кротовские сто косарей доехали до бесценного лорда Репкина не в полном составе, и, если мы не опередим наших визави, та же участь постигнет и предполагаемые восемьдесят. – Старикаша был в ударе и продолжал: – Для начала, милорд, нам нужно приобрести хороший диктофон, затем встретиться с Кротом и объяснить ему, что лучше иметь дело с нами, потому как Репкин гораздо доверчивей со мной, нежели со своим вороватым зятьком. После этого мы разделимся, я поеду обольщать «зеленого тельца», а ты займешь чем-нибудь нашего блудливого клиента и ни на минуту не оставишь его в одиночестве, дабы пути Юрика и Василия Ивановича ни в коем случае не пересеклись. Понятно?

Макарыч говорил быстро, и Равиль переспросил:

– Ты че, познакомился, типа, с Репкиным?

– Да, дружище, теперь мы закадычные приятели, – самодовольно ответил старый плут. – И теперь наши интимные отношения я собираюсь увековечить на пленке миниатюрного диктофона, а дальше будет видно.

– Шантаж? – догадался татарин, за свою обильную гангстерскую жизнь такими делами заниматься ему не приходилось.

– Можно сказать и так, – ответил Костров, поглядывая на рассыпанные по полу гильзы. – Скажи-ка лучше, дружище, обязательно надо было стрелять, чтобы запереть использованную шлюшку в шкаф?

– Да нет, это я как бы ведро по крыше гонял, – смутился ночной стрелец и показал за окно.

На ровной кровле соседнего здания сиротливо валялась уже никуда негодная посудина…

28

Прикупив классный миниатюрный аппарат фирмы «Сони» и несколько пустых кассет, бандиты отправились в «Гранд-Отель» на стрелу с кротовскими.

На этот раз поздоровались по-деловому сдержанно, и Макарыч начал диалог:

– Жора! Насколько я понял, ты хочешь использовать Чернявчика на кидке? Не забывай, это наша овца, и по понятиям мы должны знать, в чем дело.

– Макарыч, все правильно, – ответил Крот, – этот баран должен мне и моим адвокатшам, грубо прикидывая, двадцать косарей за свободу, а от вас я ничего не скрываю, иначе с ним бы не говорил о делах в вашем присутствии. К тому же я могу рассказать, что от этого дурика требуется. Я хочу устроить фиктивную продажу одного из своих магазинов, в качестве псевдопродавца подставить Юрика. Думается мне, вам лучше иметь долю из дела, чем конченого прощелыгу, который все равно сядет, или его шлепнут. Так что все по понятиям!

Жора предвидел такое развитие событий с ящеровскими, имеющими неоспоримое право доить свою овцу, тем более что овца без сомнения все рассказал бы крыше.

– О какой сумме идет речь? – спросил Андрей.

– Пол-лимона, тридцать процентов ваши, – уверенно ответил авторитет. – Если все срастется и Чернявчик останется жив, можно будет повторить – объектов много.

Равиль уже хотел ляпнуть «типа, по рукам», но старикаша вовремя толкнул татарина под столом ногой.

– В какой стадии дело? – дотошно интересовался Макарыч.

– Фальшивые документы права собственности уже подготовлены на Чернявенького, осталось только решить, кто его инструктировать будет. Сам понимаешь, нам этим заниматься нельзя. – Крот явно намекал, что на такую работу он заранее прикидывал Равиля и Макарыча.

«Суть проста, – моментально подумал Макарыч. – Чернявчик совершает сделку и получает бабки, которые у него тут же под каким-нибудь видом отберут, например, подстроят ограбление, возможно, с мокрухой. Затем, объявятся настоящие владельцы с реальными документами, фиктивная сделка становится недействительной, покупатель остается с носом и без денег. В риэлтерской конторе у Крота, видимо, все схвачено. Ежели Юрика оставят живым, что вряд ли, но возможно, он долго не побегает. Рано или поздно мусора его прихватят, и тогда наша овца сдаст тех, кто ему вручил документы и объяснил, что надо делать. Нет, Крот не прост, как хочет казаться. То, что он нас так великодушно поставил в курс дела не дань воровским понятиям, уже это таит в себе несомненную опасность. Поэтому и процент весьма щедрый, рассчитанный на нашу жадность и глупость».

– Предложение неплохое, надо обдумать, – съехал Макарыч от прямого ответа. – Я так понимаю, время терпит?

– Да, пусть сначала Чернявчик поможет выдернуть наших друзей, – оценив осторожность старикаши, ответил Крот.

Воспользовавшись сменой темы, Андрей сказал:

– Я сомневаюсь, что Чернявчик сможет повлиять на Репкина, и даже уверен в этом.

На спокойном лице Жоры проявился интерес, судя по всему, судьба подельников была ему не безразлична:

– Но Юрик договорился же с судьей по поводу моего освобождения!

– Это не так. Я близко общаюсь с Репкиным, он Юрика к себе не подпускает, – слукавил Макарыч, – на взятку судья согласился под давлением своих голодных девочек, теперь же девочки насытились, и старая схема не пройдет.

– Да брось ты, если он один раз взял, то, что ему помешает хапнуть еще? – резонно заметил Жора.

– Прокуратура и газетчики! Я вчера ужинал у Репкина, и этот вопрос обсуждался, – опять слукавил старикаша и повторил: – Старая схема не пройдет.

Крот подумал и спросил:

– Макарыч, раз у тебя с судьей все на мази, что бы ты мог предложить?

Костров тоже задумался, скорее, сделал озабоченный вид и после паузы уклончиво сказал:

– Жора. У меня свои дела с Репкиным, но я мог бы попробовать совместить с твоим вопросом, но, сам понимаешь, без всяких гарантий. Если судья узнает, что мы с тобой знакомы, моя тема с ним может рассыпаться.

– Хорошо, – согласился Крот. – Только сразу предупреди, если ничего не выйдет.

– Через пару дней я сообщу, когда адвокаты могут подавать документы, – кивнул старый, довольный собой хитрец, Кротов практически сам напросился на нужный для Макарыча исход разговора…

* * *

– Ты че не согласился? – кипятился Равиль, оставшись наедине с Костровым. – Могли бы, типа, такие бабки срубить! Чего нам этот как бы гондон Чернявчик, я и сам его грохну!

– Рав! Когда ты бросишь свои «типа – как бы»? – рассердился старикаша. – Крот по-крупному работает, базара нет! Но он хлопнет нас, как мух, если что-то сорвется, но еще быстрей, если срастется! В такие темы можно влезать только при поддержке Ящера и всего коллектива, и то, если будем знать все тонкости, кого кидают и куда исполнителя девать собираются. Процент хороший, но со всеми пацанами за страховку пилить придется, так что на брата по две копейки получится. Впрочем, я еще не отказался, Ящер приедет, обдумаем. А нока лети, сокол, развлекай Черняв-чика и не забудь спросить его, о чем он по ходу с Таней-Галей трещал. А мне пора как бы с судьей пообщаться. Тьфу! Твои примочки, типа, прилипли, не дай Бог, при Репкине ляпнуть!

– Базара нет! – пошутил Равиль.

29

Настроение у Юрика после воскресного разговора с адвокатшами было деловое. Впереди маячила перспектива хорошего заработка и снова за счет кротовского общака.

Таня и Галя советовали не наглеть и предложить Репкину по тридцать тысяч долларов за каждого из подельников Жоры, а оставшиеся десять плюс десять благополучно разделить на троих. Прохиндей, конечно же, старательно кивал головой и во всем соглашался, а сам думал: «Что могут сделать эти скурвившиеся дамочки, если их кинуть? К Кроту однозначно они не побегут, сами перед ним по уши в дерьме, но могут намекнуть Репкину, и тогда вторая сделка не состоится, заседания же назначены в разные дни. Так, может, по завершению первого вопроса сразу их и припугнуть, что, мол, плохо с ними кончится, если Крот узнает, как они сто тысяч располовинили. Так и сделаю, а там видно будет!..»

С логикой у Чернявенького было не все в порядке, да и дальнейшие ходы ему лень было просчитывать, а они явно могли завести его в тупик, если, конечно, не в могилу. Уже не раз прохиндей крупно ошибался, за что и получал немерено, но иногда кривая его выносила, и он целиком полагался на удачу.

* * *

В понедельник Юрик с Наташкой не общался, не до нее было, а она не приехала из-за сломанной машины. Он и во вторник не проявил бы инициативу, но пора было обрабатывать Репкина. Молодая автолюбительница уже через двадцать минут после звонка гордо зарулила во двор.

– Здравствуйте, Катерина Васильевна! – бросила ворвавшаяся в дверь хищница и сразу же потащила любимого муженька в спальню.

– Как жаль, что мы редко видимся, дорогой! – защебетала она, сбрасывая шмотки. – Почему ты вчера не приехал?

– Ты же знаешь, какие у нас отношения с Василием Ивановичем! – нашел причину хмырь.

– Тогда давай вселимся в новую квартиру, там нас никто не побеспокоит, будем любить друг друга с утра до вечера! – притягивая к себе Юрочку, выпалила страстная женушка.

От такой перспективы похолодевший супруг чуть было не поперхнулся:

– Там телефона нет, а без телефона я ничего не смогу заработать, – ответил он.

Теперешняя семейная жизнь его вполне устраивала, и прохиндею ничего не хотелось менять.

– Тогда давай здесь жить, – не отставала ненасытная Наташка.

– Пока это тоже невозможно, у меня дела с Андреем Дмитриевичем и Равняем, – и здесь нашелся Юрик. – Равиль часто остается ночевать, а он страшный человек, я за тебя опасаюсь.

– Я. и сама его боюсь, – призналась девочка. – А ты?

– Что ты, мы такие дела затеяли с Андреем Дмитриевичем, на миллионы! А Равиль как раз нас и охраняет, – расхвастался мелкий врунишка. – Только молчок! Об этом никто знать не должен.

– Ну иди же ко мне! – в экстазе зашептала молоденькая Репкина, обнимая желанного муженька.

– Подожди, кажется, кто-то пришел! – насторожился Чернявенький. – Мама замками щелкает.

Через минуту дверь в спальню распахнулась, в проеме появился Равиль:

– Вы че, типа, тут делаете?

Накаркали. Незваный гость хуже татарина.

Наташка, выдергивая из-под Юрика одеяло,

чтобы накрыться, нелепо махнув руками, шмякнулась на пол. Голый Чернявчик застыл как древнегреческая статуя Нарцисса, но с широко распахнутой пастью.

– Вы че, как бы спать собрались? – съехидничал Равиль. – Рановато, нас ждут серьезные дела! Выходи!..

Бедная Натуля! И на этот раз все неожиданно обломилось. Такова се ля ви, хлопотное дело быть замужем за деловым господином, заботы которого сходятся только на одном: где бы чего еще слямзить? Так и уехала…

Сидя в гостиной, Равиль, хорошо усвоивший рекомендации Макарыча, натужно пытался развлечь трясущегося Юрика:

– Ну че, рассказывай, типа, где бабули брать будешь? Через неделю с «тамбовскими» расчет, ты как бы смотри – с пацанами шутки плохи!

Чернявчик придумывал по ходу:

– На мебельной базе все получается, осталось счета перегнать в банк, а затем на биржу. Думаю, до следующей среды успею обналичить.

– А че как не успеешь?

– У тестя перезайму. Я уже договорился, – вдохновенно соврал прохиндей.

– Не гонишь? Лады. А когда крышные отлистаешь? Тянуть как бы уже некуда, сколько мы с тобой, типа, возимся? – продолжил развлекать своего подопечного татарин. – Зря мы, что ль, Шахова трясли? А от «тамбовичей» отмазывали? От кротовских вьщернули? А? Че кемаришь?

Юрик на минуту задумался: «Может, отдать по косарю крышных, тогда и Равиль подобреет, и Макарыч с „тамбовскими" об отсрочке договорится, а там, глядишь, и со взятками решится? Или еще чего произойдет?» – на далекую перспективу он загадывать не умел, лень было.

– Равильчик! – решился Чернявчик. – Есть одно маленькое дельце, может, завтра срастется. Тогда сразу по тысяче и отдам.

– Смотри, если фуфло прогнал! За базар ответишь! – И татарин погрозил огромным сбитым кулаком.

Молодой прохиндей понял, что обратного пути нет, с частью подбуфетных денег придется расстаться. Тоскливо.

Малоразговорчивый бандит не знал, чем еще занять своего клиента, но инструкции Макарыча он помнил:

– Слышь, Юрсон! У тебя щас, че, совсем денег нет?

– Есть немного, – не решился соврать Юрик, вдруг «бантик» по карманам проверит?

– . Тогда, значится, так! Скажи мамке, чтобы, типа, закусь готовила. А сам как бы за водкой дуй, развлекаться будем!..

30

Макарыч заскочил домой и созвонился с Репкиным. Размечтавшийся судья уже извелся от нетерпения, ожидая дальнейшего развития событий на заманчивом пути своей политической карьеры. В том, что таковая состоится, он не сомневался, действительно чувствуя себя наиболее приемлемой кандидатурой.

Василий Иванович коротко и деловито договорился к господином Костровым о встрече и подумал: «Не прошло и суток после знакомства, а Андрей Дмитриевич уже объявился, стало быть, все нормально. Ну а я свой шанс не упущу…»

«Ну, козел, держись! – в это же время думал Макарыч. – Щас ты узнаешь, что такое высшее политическое общество!» – и набрал телефонный номер ресторана «Континент».

Шикарное заведение, облюбованное городской элитой, контролировал Ящер, и старикаша иногда забивал там стрелки, если на собеседников надо было произвести впечатление.

– Слышь, Михалыч! – инструктировал Костров директора. – Столик угловой чтоб свободен был; встретишь сам; про Макарыча – забудь, называй по имени-отчеству; два халдея чтоб на подхвате стояли; да и телки поприличней, вдруг понадобятся!

– Макарыч, все будет по высшему разряду! – понимающе соглашался директор. – А как ваше имя-отчество?

– Андрей Дмитриевич, как Сахаров. Запомнил? – Дав отбой, Костров распахнул дверцы гардероба…

* * *

Судья еле дождался конца заседания, быстро зачитал приговор:

– Согласно статье такой-то шесть лет общего режима с конфискацией имущества… Отдыхайте, гражданин…

Сняв мантию и посмотревшись в зеркало, Василий Иванович удовлетворенно хмыкнул:

– Ну что ж, займемся делами государственными, страна заждалась честных принципиальных политиков…

* * *

У здания суда стояла белоснежная элегантная «вольво», за рулем сидел в стильном костюме, в белоснежной рубашке, не менее элегантный господин Костров.

Василий Иванович решил придерживаться официально-деловой линии поведения. Андрей Дмитриевич, как обычно, вел себя непринужденно, шутил и улыбался.

Первым о деле заговорил нетерпеливый Репкин:

– Я подумал над вашим предложением, и у меня возникли сомнения. Во-первых, в силу служебного положения я не могу идти на выборы по партийному списку, во-вторых, я имею собственные принципиальные политические воззрения, которые могут вас не устроить; в-третьих…

– Василий Иванович, да расслабьтесь, успеем мы еще поговорить о делах, до выборов время есть, – воспользовавшись секундной паузой, перебил Костров.

В сущности, никакого конкретного предложения еще не было, и напыщенная деловитость служителя правосудия, так серьезно воспринявшего импровизацию бандита-фантаста, была более чем забавна.

«Интересно, а если б я предложил на Луну слетать?» – подумал старикаша.

Для начала он просто хотел Репкина оглушить, показав другую жизнь, стремительно пролетающую мимо скромных интересов районного судьи.

«Кажется, я перемудрил, – размышлял Макарыч, – козел сам в капкан лезет, не удивлюсь, если сегодня все решится».

«Вольво» остановилась у ресторана. Швейцар предупредительно открыл стеклянную дверь, пропуская двух мужчин примерно одного возраста и одинакового роста, но контрастно отличающихся друг от друга. Если один с «дипломатом» в руке мог сойти за преуспевающего банкира, то другой – с потертым портфелем – напоминал директора сельской школы, случайно попавшего на показ модной одежды.

Михалыч, ящеровский барыга, не подвел:

– Андрей Дмитриевич, здравствуйте! Давненько вы у нас не появлялись. Как здоровье, семья, бизнес? Прошу!

– На счет бизнеса ты переусердствовал! – как бы здороваясь, шепнул Макарыч. – Я занимаюсь политикой!

Директор врубился сразу:

– Прошу! Ваш столик свободен, надеюсь услышать от вас о новых политических интригах!

Усевшись за стол, Репкин осмотрел шикарный, но в то же время уютный зал. Среди посетителей мелькнуло несколько знакомых по телевизионному экрану лиц.

– Зачем мы здесь? – растерянно спросил судья.

– Привыкайте, вся политика делается в таких местах. – Душа Кострова надрывалась от смеха, потенциальный взяточник был похож на филина среди павлинов.

Обслуживание было на уровне: два халдея, опережая друг друга, предлагали, подливали, убирали и опять подливали…

Малопьющий Репкин окосел мгновенно, после третьей рюмки коньяку он забыл все неприятности последних дней, после пятой провожал взглядом шикарных проституток, после десятой – обращался к Макарычу на «ты» и по отчеству:

– Дмитрич! Мы неправильно живем! Мы забыли нашу родину, наших стариков и старушек, детей и внуков, за которых мы воевали, для которых строили Днепрогэс и Магнитку, возводили Останкинскую телебашню и Беломорканал, клали дубовые шпалы на БАМе, а из горящих глоток только три слова «Да здравствует Коммуна!». Наш паровоз вперед летит!.. – И уже садясь в машину с помощью Макарыча и швейцаров: – Дмитрич! У меня больная совесть!..

– Подожди, Иваныч! – перебил Макарыч и надавил кнопочку диктофона. – Что у тебя совесть?..

* * *

На следующий день на дверях зала № 9, под табличкой «Судья Репкин Василий Иванович» висела бумажка с надписью: «Судья болен. За справками о переносе заседаний обращаться к секретарю».

Нина Петровна поднесла лежащему на широкой постели Репкину крепко заваренный чай. Голова у судьи раскалывалась от боли, ватное тело не желало слушаться.

– Дай еще таблеточку, – жалостливо попросил Василий Иванович. После возлияния накануне ему было стыдно. – Мне обязательно надо позвонить и извиниться, но голова не соображает. Ниночка, дай же наконец что-нибудь…

Труба запиликала в тот момент, когда Макарыч и Равиль делали копию с миниатюрной кассеты.

– Андрей Дмитриевич, дорогой! Прошу прощения за вчерашнее, я вел себя как мальчишка. Сколько я должен за ресторан? Надеюсь, я не сделал ничего лишнего? – Голос начинающего политического деятеля дрожал от физических страданий и волнения по поводу дальнейшей депутатской карьеры.

Макарыч усмехнулся и успокоил судейского чиновника:

– Не стоит волноваться, у меня для вас потрясающие новости. О деньгах забудьте, по том как-нибудь сочтемся.

Упоминание о каких-то новостях вселило оптимизм в болезненную душу Василия Ивановича, и он, от нетерпения все побыстрее узнать, с благородством предложил:

– От лица всего семейства приглашаю вас на ужин в честь нашей дружбы! Прошу не опаздывать.

«Ого! Мы уже и друзья?» – отключив трубку подумал бандит. Стремительное развитие событий его радовало.

– Рав! Ты поставил на запись? Включай! – скомандовал Макарыч и нажал на кнопку диктофона.

Из динамика полилась пьяная беседа:

– …Что у тебя совесть?

– Я говорю, у меня нет совести! Они меня заставили! Но я от тридцати отказался. Я думал, что они не будут давать больше. А они, сволочи, дали. Я сказал – пятьдесят, а они дали. Я никогда, слышишь, Дмитрич, никогда не брал взяток, вот тебе крест! Но! Но в пакете было только сорок. Вопрос! А где остальные еще десять? Дмитрич, говорю тебе как на духу… Честное слово коммуниста!.. Я не взяточник, слышь, Дмитрич. И чего я так напился?.. – Речь не в меру охмелевшего Репкина то эмоционально нарастала, то утихала и, наконец, перешла в храп, который не нес в себе никакой информации.

– Значится, так! – вслух размышлял стареющий интриган. – Запись достаточно удачная, теперь известно, сколько из ста тысяч кро-товских долларов дошло до уважаемого судьи Репкина. Известно также, где могли осесть недостающие шестьдесят. Жадность двух представительниц славной адвокатуры меня поражает, узнать, сколько поимел Чернявенький, мы легко можем из личной беседы, которую так же увековечим. Репкина этой записью мы не придавим, там нет ни одного имени. А это – моя вина, к сожалению, я и сам себя едва контролировал, как только машину довел – удивляюсь! Ну ладно. Недостающее, я надеюсь, получу за ужином. А пока нам нужен Юрик! Поехали!..