Текст книги "Лохотрон для братвы"

Автор книги: Александр Сергеевский

Соавторы: Алек Капонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Александр Сергеевский, Алек Капонов
Лохотрон для братвы

Обращение к президенту

Уважаемый господин Президент!

Если, не дай Бог, случайно эту книжку в лавке купите или еще какой оказией она к вам подскочит, то прошу рассматривать ее как официальный документ.

Потому как это не фантазии автора, а очевидная хроника и голые факты из жизни прохиндеев. И если подобные явления будут вглубь шириться, то наша славная родина вообще в состав стран четвертого мира вольется и скоропостижно кончится. И будущее народонаселение нам дифирамбов петь не будет, а наоборот, будет описывать нас в своих исторических трактатах во всей нашей неприглядной красоте и поведении. И что все это, типа, мы видели, но как бы пресечь стеснялися.

Ну не буду утомлять, суть документа внутри.

С сатирическим приветом,

Автор

Часть первая

1

Юрик Чернявенький очередной раз попал в следственный изолятор на Лебедева, можно сказать, по недоразумению. Собственно, нельзя предполагать, что он был совсем невинный: он просто ботинок обронил, вылезая из форточки конторского помещения. Его в одном штиблете в соседнем квартале и взяли. Так что недолго увесистая пачуха денег согревала его птичью грудку.

Юрик вообще-то считал себя крутым мошенником, а кражами занимался по ходу, если вдруг увидит, где чего плохо валяется. В первый раз он загремел в «Гранд-Отеле», когда двинул сумочку из дамского туалета. Туда, может быть, та галантно-элегантная леди по острой необходимости зашла, вот сумочку на, рукомойнике и оставила. Рот раззявила, дура!

Хорошо, спохватилась сразу и в крик. Шухеру навела, хотя в сумочке, кроме разных дамских штучек и флакончиков, всего-то пятьдесят баксов ночной выручки было.

Вязали Юрика всполошившиеся швейцары по всем правилам современного задержания. Бока, конечно, изрядно помяли.

Они, эти швейцары, курировшш, оказывается, эту миледи, крышевали, можно сказать. Они отступных с Чернявенького хотели получить, но так как кроме малинового пиджака у Юрика ничего при себе не оказалось, его операм и сдали.

Положение тогда было не столь отчаянное, как ныне. Он даже в СИЗО мог не попасть, если бы не ловчил и не врал про свое происхождение и домашние координаты. Сморозил, конечно, бывает по юности. Если бы в тот момент ментам пообещал чего-нибудь, может, в «Кресты» и не загремел бы. Ходил бы с подпиской о невыезде, да и в суде мог бы каким-нибудь штрафом отделаться.

Теперь же двушка, хоть и условная, положение усугубляла. С последней кражи за особо крупные размеры по минимуму четыре светит, и то, если адвокат найдет возможность кого надо подмазать. Плюс два. Итого шесть лет в самом расцвете молодости. Так что в перспективе розами вонять не будет – вонять, в лучшем случае, будет парашей.

Очко и теперь-то совсем рядом, а к решке братки не пускают. Там, у решки, Крот обосновался. Крутой и богатый. Кроме самого блатного места в хате (камере), он и его бригада половину Центрального района держат и еще полета барыг в городе. Знал бы он, что Чернявенький одну из его фирм на две тонны баксов кинул. Нет, от Крота надо подальше держаться. К очку ближе. Лучше с барыгами, чем с опущенными. Те на горшок с разрешения братвы ходят не чаще двух раз в день – как собаки.

И так не везет, и этак, да и сравнение, можно сказать, не в пользу «Лебедевки». «Кресты» в лимон раз лучше. Там хаты маленькие, не более семи метров, шесть мест на шконках для уважаемых, остальные на матрасах по полу, редко более двенадцати человек.

На Лебедева камеры в три раза больше, но шпротам в банке, наверное, лучше. Пятьдесят персон на восемнадцать метров, хоть и квадратных, – это чересчур. При этом два ряда шконок.блатные занимают, им-то тесно, а как остальным в порядке уплотнения?

Но что делать? У государства денег на врачей-учителей не хватает. Не до зеков теперь государству. Да и раньше почти так же было.

«Нет, „Кресты" гораздо лучше», – думал Юрик.

Там, в камере первоходок, у него и дружбан был – Глеб. Которого он позже развел удачно на пять тысяч зеленых. Палец о палец не ударив.

Юрику до первой ходки здорово повезло. Жениться по малолетке ему подфартило. Нет, не на красавице какой, а на дочке судьи Репки-на. Юрок с ней в трамвае познакомился от скуки. А когда узнал, что она дочка этого судьи, то сразу и жениться захотелось. Ему думалось, что родственный представитель правосудия его время от времени от всяких уголовных дел отмазывать будет.

Здесь Юрик, конечно, просчитался. Репкин и так не особенно был в восторге от выбора единственной дочери, когда наш герой впервые на нарах обосновался. Ну а теперь и тем паче.

Судья просто сказал ей:

– Забудь и найди кого другого. Слесаря какого-нибудь или первого встречного. Моя карьера ближе к телу. Мне пенсию достойно встречать надо. Не дай Господь, чтоб в коллегии кто узнал, что зятек мой – рецидивист. Забудь!

И еще много разных слов сказал своей дочурке Репкин, которые не переводятся ни на какой язык, разве что на матерный.

Наташка, дочка, перечить своему властному папочке не решилась, тем более что ничего существенного от ситуации не теряла. Квартирка двухкомнатная, купленная на наворованные мужем деньги, и так за мамочкой числилась, мебелишка и посуда в ней конфискату не подвергались. Вся жизнь впереди. Сказка!

2

Юрик, когда два условно получил по первому разу, в семью вернулся, но заикаться по поводу камерного дружка своего, Глеба, родственнику судье не стал, хоть тот как раз делом этим и занимался. Репкин и так ограничился в отношении первоходки Глебушки условным сроком.

Юрок на заседании присутствовал и после угощал своего бывшего сокамерника водочкой. Ну а как же? По случаю освобождения!

– Ну, дружок, тебе крупно повезло, – говорил Чернявенький Глебу. – Репкин – дятел, он взяток не берет, я его две недели уговаривал. Пять косарей за тебя отвалил, так что с тебя причитается. Через пару месяцев вернешь, ну и поляна с тебя в «Европе», договорились?

Косой Глебушка только кивал. Охмелел немерено. Оно и понятно. Загрузился, короче, на радостях.

Впрочем, надо отдать должное и судье Реп-кину. Взяток он практически не брал. То ли действительно правильный, то ли боялся и карьеру мечтал сделать: чужая душа – потемки. С карьерой у него как-то не повелось, не обращал отдел городской юстиции на судью ну никакого внимания. Раз не брал – стало быть, и делиться ему было нечем. И прокуратура на него свалила все дела, где требовалась принципиальная позиция согласно собственному правосознанию. Так что не знал наш судья, где чего покруче засудить, а где и по-слабуху сделать. Такое бывает!

Глебу просто повезло, и за свою статью грабительскую – у бабулек пенсии в парадняках отнимал, – получил он условно благодаря папульке своему – менту в отставке. Репкин внутри себя это обстоятельство учел. Но и жену Глебову, Леру-красавицу, пожалел, коленки ее уж больно ему понравились. Все заседание любовался. Вот у нашего судьи настроение и поднялось.

Короче, согласно статье такой-то гуляйте, гражданин, пока не засыпались. Три с половиной условно.

3

Глебу поначалу очень хотелось по-благородному поступить, то есть отдать Чернявенькому должок. Для этого Лерочку – женушку – уговорил квартирку ее обменять на комнату в коммуналке с доплатой.

– Любонька моя, – повторял ей, – эти трудности временные, мы с Юриком дела провернем и особняк на заливе купим или вообще в Майями отвалим…

Мечтать не вредно. Обменялись. Но стали Глеба терзать сомнения, а может, жадность схватила его за горло, когда зеленые купюры считал, но отдавать Чернявенькому пять тысяч долларов ему разонравилось.

И стал он от Юрика ныкаться. Вроде его и дома нет, он-де только что вышел, он как раз за деньгами пошел, его, похоже, мол, риэлтеры кинули…

Чернявенькому эти отговорки тоже перестали нравиться и припугнул он Глеба, обещая крутых бандюков подослать:

– Они тебе счетчик-то включат!

В общем, расстроилась дружба: крики, мордобития. Чего не бывает. Юрик и сам уже серьезно поверил, что из-за неблагодарного сокамерника бывшего пять тонн баксов потерял. Ему, во что бы это ни встало, захотелось эту стопку баксов вернуть, тем более что ни кинуть, ни украсть в тот момент было нечего.

Конечно, слямзил он пару кошельков у лопухнувшихся граждан: один раз на рынке у овощного лотка, второй – из авоськи в общественном транспорте. Денег взял – курам на смех.

А вот большого кидка так и не получилось, хотя кое-какие движения для этого сделал. Посетил офисы нескольких крутых фирм, прикидываясь коммерсантом, ищущим партнеров, обещал переводы, интересовался товарами, набрал кучу визиток, но ничего конкретного так и не нарисовалось. Невезуха. Ну поужинал в паре ресторанов, ушел не расплатившись. Мелочи. Так что на безденежье эта пятерочка казалась ему просто родной, чуть ли не кровной. Короче, решился, пошел к бандитам.

– Ты кто, овца? – Равиль – лысый, мощный, подбородок вперед, с барыгами не церемонился. – Изливайся. И не гони. За прогон ответишь!

Трясущийся Юрик впервые, заикаясь, исповедовался. Фармазонская жизнь Чернявенького оказалась весьма обильной, доходы от кидков значительны.

Равиля удивило, что до сих пор никто из братков не заинтересовался таким индивидуумом. Перспектива была очевидной.

– Так говоришь, типа, квартиру разменял? Значит, лавэ есть? – смягчился татарин. – Половину с этого черта заберу я. Кто спросит, ты со мной. Отдавать будешь косарь в месяц плюс двадцать процентов от наживы! Усек?!

Юрик поспешно закивал. Вот влип!…

Глебушка тоже времени не терял. От дружка бывшего всего ожидать можно. Разыскал старого знакомого Черепа. Посоветоваться.

– Не по понятиям живешь! – шипел беззубым ртом Череп. – За крысу в петухи определяют. А то и пару лишних дырок сделают. Трещать за тебя никто не будет. Тебя, считай, приятель из зоны выдернул! Отдай!

Череп внимательно изучал клиента, косарь-полтора из фраера выжать труда не составляло.

– Впрочем, могу помочь, если «рыбой» станешь. Все лучше, чем петушком, а? Где говоришь, придурок живет? С тебя две косых, тыщу вперед. Завтра занесешь. Да не трясись ты: все тип-топ будет. Трубою в бошку и концы в воду… Усек?

Бледный Глеб зажмурил глаза и закивал быстро-быстро. Тоже влип!..

На следующий день Череп снисходительно принял косарь, при этом обдумывал, кого из бомжей послать на дело. За сотку, а то и за ящик водки. Вот истинная цена простого российского смертного. Бедный Йорик.

4

Итак, взаимоохота началась. Сафари, можно сказать.

Но ничего этого Юрик так и не узнал. Подфартило ему изрядно. Он как раз в одном ботинке на мусоров наткнулся. Нечасто у нас разодетые пижоны средь бела дня в одном тапочке ходят.

То да се: «Как, и паспорта нету? Пройдемте, гражданин, в отделении разберемся!»

А там как раз звонок от плачущей кассирши. И штиблет на подоконнике. И сто двадцать две тысячи семьсот рублей в кармане задержанного. Все сходится. Вызывайте дежурного следователя. Протокол подозреваемого. Ф. И. О. Все как положено. Распишитесь. Извольте в КПЗ. Вот не повезло!

Хотя как посмотреть. В это время бездомный Крапаль, облизывая пересохшие губы, уже занял позицию в парадной Чернявенького, за лифтом, у мусоропровода. В руках – арматурина, завернутая в газетку, заточка в кармане на всякий случай, в глазах мечта о вожделенной водке и сотне баксов. Череп торговался недолго:

– Условие! Сегодня вечером и сделаешь! Понял? – Ему не терпелось вторую половину получить.

– Да, ноу проблемз! Не извольте беспокоиться, сэр! Клиент и вякнуть не успеет! Налей еще соточку.

Крапаль уже выполнял работу для Черепа. В тот раз ему выдали две гранаты. Надо было их в окно какого-то офиса швырнуть. Крапаль гранаты закинул, но не обошлось без накладок. Одна из них в раму попала и отскочила, один осколок замешкавшемуся гранатометателю в бочину впился. Он еле до своего подвала дополз. Лечился водкой, Череп не подвел, ящик выкатил, как и договаривались. С тех пор Крапаль справлял два дня рождения, впрочем, эти дни мало чем от других отличались. Специфика. Можно сказать, жизненное кредо.

5

Равиль же к Глебу не спешил, во-первых, транспорта не было, а во-вторых, в таких делах дольщик нужен. На подстраховку. Вымогалово – статья тяжелая, за нее по части третьей схлопотать ныне лет восемь можно.

РУБОП эту статью обожает. Их прямо трясет от нетерпения рэкетиров об асфальт мордой плюхнуть. Это уже потом следователи разбираются и видят, что должок конкретный, что терпила вовсе даже и не терпила. Его просто жадность заела. Расставаться с денежными купюрами не можется. Вот они, должнички-спекулянты, в РУБОП очередью и двинулись. А наши славные борцы с оргпреступностью их с распростертыми объятиями ждут:

– Садитесь, пожалуйста, на этот табурет, кофию не хотите ли? Рассказывайте. С нами дело иметь очень даже выгодно, сами увидите, как мы ваших обидчиков мордой в грязь тыкаем. И потом прикроем вас, мы крыша самая что ни на есть лучшая, баксов двести или хотя бы триста в месяц вас не затруднит?.. Ну вот и чудненько. Заявочку как у потерпевшего мы тогда у вас примем. Диктофончик за пазуху суньте, пожалуйста. Да не волнуйтесь. Мы тут рядом, мы за этой будочкой спрячемся. Главное, разговорчик-то запишите так, чтобы видно было, что вас прямо на кладбище везти вот-вот будут. От должков отказывайтесь, мол, и не было ничего такого, поклеп все это, кон-курентские происки, что, поди, на вас лишнего навесили, а так вы все давно уже отдали. Вот они и рассердятся. Ругаться будут, может, чуть по щекам нахлестают. Вы уж потерпите. А потом уж соглашайтесь. Вот мы вам уже и купюры пометили. Эти купюры и отдавайте, и в сторонку отпрыгивайте, а то, не дай Бог, мы вас заденем.

Вот так примерно наши славные борцы задолжавших барыг путают. Да и понять их можно. Выгода двойная. Галочка в отчете для начальства – не зря, мол, штаны протираем, да и в карманы этих штанов лишняя копеечка капает. О себе любимых тоже побеспокоиться надо.

По статистике у рубоповских работников больше всего джипов на душу населения – уж больно они эту марку уважают.

Об одном только не рассказывают наши славные рубоповские бойцы своим псевдопотерпевшим, что часть из этих так называемых терпил сгинут без вести немного попозже или у них случайно квартирка сгорит. Ну что делать? Издержки везде есть. Не любят наши бандитствующие граждане подлянок, и их тоже понять можно.

Так что Равиль не спешил мордой грязь топтать. Юрик о глебовском папе, бывшем омоновце упомянуть не забыл. Такое обстоятельство Равиля сдерживало.

Решил он с боссом своим, Ящером, чего и как потрещать, тема, мол, нормальная. Может, Ящер и сам впишется, на его «мерсюке» и поедем козлу Глебу кишки выворачивать, сам-то безлошадный.

– Звякни Макарычу, – Ящеру не хотелось заниматься мелочевкой, в соседней комнате его ждала новая пассия, фотомодель Флора, – он в этих делах рубит, скажи от меня, вот номер трубки.

– Леша, ты скоро? – В дверях появилась длинноногая Флора; у Равиля аж дыхание сперло.

– Щас, лапонька, – засуетился Ящер. – Короче, звони Макарычу, он мусоров с пол-оборота разводит. Тебе понравится…

Макарыч Равилю не понравился. Мелковат, не стриженый, седой, в костюмчике без галстука, на братка не похож. На клерка какого-то смахивает. Да и староват, лет сорок пять небось. Но «вольво» у него классная, белоснежная, с турбиной. Кожаные сиденья, кондиционер – Равиль комфорт любил.

Макарыч своего нового дольщика слушал внимательно, при этом оценивал рассказчика: «Волосы, наверное, вместе с мозгами бреет, а так вроде ничего, крепкий. Скорее каратист, не боксер, нос на бок не свернут. Судя по имени – татарин. Почему тогда с Ящером, а не с „казанскими"? Надо у Лехи поинтересоваться. Говорит с напором, подмять под себя хочет. Ну что ж, создадим ему такую иллюзию. Эту груду мышц в нужное направление нетрудно повернуть. Тема неинтересная, но пять тонн баксов – деньги не лишние. Поработаем. Папа-мусор – не препятствие. Один грузит, другой деньги получает – риска почти нет. Странно, что он про заказчика ни слова. Видать, с заказчиком у него свои интимно-коммерческие отношения. Разберемся со временем, надо соглашаться. Срочно. Пока зелень у этого чертяги, как его там – Глеба, не расплылась. А этого бойца и в своих делах использовать можно. Для страховки. Двух-трех он легко свалит». – Поехали!..

6

Крапаль уже устал, когда дверь нужной квартиры отворилась. На лестницу вывалилось два мохнатых зверя и с рыком бросилось к мусоропроводу, таща за собой на поводках толстую бабенку.

«Засветился, – подумал горе-киллер, делая вид, что блюет. – Пора сваливать».

Собаки деловито обнюхали незнакомца и рванули вниз к желанным столбикам. Толстушка за ними.

«Мамочка, – угадал Крапаль. – Банкет отменяется…»

* * *

– Кретин, – шипел Череп. – Тебе бы только водку жрать да под забором валяться. Придурок.

– Да ты бы видел этих монстров, – вяло оправдывался несостоявшийся убийца. – Га дом буду, завтра замочу. Налей соточку, а…

7

Глеб глянул в глазок. На площадке стоял невысокий, аккуратный седоватый мужичок с красной розой в руке.

– Кого надо? – спросил Глеб и на всякий случай осмотрел все в пределах видимости.

– Сорри. Могу я видеть Лера, плиз? – с акцентом произнес незнакомец.

Глеб почувствовал, что закипает:

– Эта сука с иностранцами трется. Ну я вам сейчас покажу! – и загремел замками.

Это была ошибка. Макарычу оставалось только секунду придержать дверь, как, по-слоновьи топая, с верхнего этажа в квартиру ввалился Равиль.

От смачной оплеухи незадачливый должничок пролетел весь коридор и приземлился (прилунился, приводнился) на кухне.

Макарыч, покручивая розой, элегантно прикрыл за собой дверь, по ходу выдернул штепсель из телефонной розетки, улыбнулся выглянувшим на шум жильцам коммуналки и показал им какие-то красные «корочки»:

– Спокойно, граждане, милиция!

Все двери тихо затворились. Глеб приоткрыл глаза и сразу все понял: «С деньгами придется расстаться, возможно, даже через увечья».

– Я все отдам! – заверещал он, глядя на торчавшие уши Равиля. – Но у меня нет таких денег, меня самого посредники кинули.

– А какие деньги у тебя есть? – Скулы татарина устрашающе заиграли. – Если будет мало, то мы с тебя натурой возьмем. Ты еще не пидор?

Глеб лихорадочно мыслил: «Три тыщи зеленых лежат в комнате за батареей, тыща баксов в куртке для Черепа приготовлены, и две с половиной тыщи рублями – Леркина зарплата – в вазочке на столике. Рубли сразу увидят, с ними уже можно проститься. Так что же отдать – тысячу или три? А может, выкручусь как?»

Не выкрутился.

– Чего губами чмокаешь? Соснуть хочешь? Или раскошелишься наконец, – продолжил Равиль и навесил еще оплеуху. – Вставай, веди в закрома, не задерживай серьезных людей.

«Надо было сразу все Юрику отдать! – уныло подумал несчастный. – Если жлоб еще разок вмажет, башка точно треснет. Отдам-ка я то, что за батареей».

– Ну вот, давно бы так. Сколько здесь? А где еще две? Жена, говоришь, в долг дала? Когда возврат? Хорошо, отдашь через неделю. Но учти, задержка на день – десять процентов. Пока! – Равиль выдернул из вазочки рубли. – Это за беспокойство.

Макарыч не вмешивался, напор дольщика он оценил. Воткнув розочку в освободившуюся вазочку, последовал на выход.

Через час вернувшаяся с работы Лера застала невменяемого Глеба с пустой бутылкой водки и красными ушами размерами с блин…

* * *

– Легко взяли! – Равиль, развалившись на кожаном сиденье «вольво», тусовал купюры. – Старикаша, а что у тебя за «корочки»? Покажи. Здесь написано, что помощник адвоката. Туфта, что ли? А почему Макарыч, если ты Андрей Дмитриевич Костров?

Макарычу не понравилось, как Равиль банкует:

– Ты бабки правильно дели, двадцать про центов с делюги Ящеру на общак, а остальное пополам. Надеюсь, ты заказчику отстегивать не собираешься? А Макарыч я потому, что «Макаров» с обоймой всегда при мне. Усек?

Равиль промолчал, хотя делить собирался по-другому. Юрику, конечно, он бы ничего не отдал, сам бы схавал. Но это крыса! А за крысятничество его в «казанском» коллективе чуть было не порвали. Хорошо, хоть к Ящеру прибился. У него грядка солидная, а одного на первой же стреле расколят. Пацаны с бродягами-одиночками не считаются. Равиль вздохнул и разложил баксы на три стопочки:

– А что с заказчиком делать?

– Его через неделю за остатком пошлем, сто к одному – там мусора будут. Ну а если повезет, то двушка его, пускай овца радуется. Кстати, кто он?

Равиль опять промолчал. Макарыч не настаивал. «Вольво» мягко остановилась у парадной Ящера…

* * *

Всю последующую неделю Равиль пытался найти Чернявенького, наконец мама Юрика, уставшая от телефонных звонков, коротко выдавила:

– В тюрьме он!

Татарин даже расстроился. На податях от Юры можно было ставить крест.

Ехать за оставшейся двушкой он не решился, позвонил в квартиру Глеба с таксофона. Другом представился.

Трубочку взяла Лера. Женушка должничка оказалась доверчивой и разговорчивой:

– Да я сама не знаю, где он, его уже неделю нет. Вчера звонил, сказал, что дома ему бывать нельзя. Что какие-то бандиты из него девочку хотят сделать. Мне самой интересно, а как мне быть, если бандиты придут? Может, куда уехать, но он все деньги забрал, говорит – Юрке отдал, – щебетала Лерочка. Судя по всему, ей было ужасно скучно, ей, может быть, в ресторан захотелось с неизвестным мужчиной из телефона.

Рассказ брошенной в одиночестве Лерочки Равиля не растрогал. Он этой женщины и не видел ни разу, а то бы, может, и согласился кофе с ней попить. Или чего покрепче. У него деньги-то пока были. Как раз те, которые с Макарычем у мужа этой дуры и забрали.

А деньгами этими Равиль распорядился по-своему. Можно сказать, очень нерасчетливо распорядился. После разговора с Лерочкой от огорчения в одно место поехал, ну некоторые в городе место это хорошо знают. Там всякое оружие продается. Пистолеты, автоматы, а гранаты и «лимонки» – ну просто десятками, как яйца. Туда можно приехать и сказать:

– Будьте добры мне два десятка гранат и пару браунингов. Не забудьте на сдачу патрончиков.

Вот туда Равиль и поехал, как раз браунинг купить собрался. Он в прошлый раз его присмотрел, но тогда денег не было.

Впрочем, можно за татарина не волноваться, он совсем даже стреляться от огорчения не собирался, а наоборот, просто он железяки эти любил, он, может, себя при них крутым мужчиной чувствовал. Говорят, такое бывает.

Ну вот, настроение у Равиля поправилось, но неожиданно крыша у него поехала. На радостях, от удачной покупки. Ему бы домой отправиться, с игрушкой позабавиться, ну может, смазать где ее требовалось. А потом куда-нибудь за рукомойник ее или в другое какое место до лучших времен запрятать. В следующий раз можно тоже огорчиться, если опять денег срубить не получится. И тогда залезть за бачок, достать любимую игрушку и порадоваться.

Но Равиля домой не тянуло, а тянуло его в другую сторону. Он в мотель «Ольгино» на такси заехал. Для начала снял проститутку в ресторане, а потом домик на побережье. После изрядно выпитого решил свою спутницу в стрельбе по мишеням потренировать. В качестве мишеней были выбраны чайки.

Неизвестно, сколько представительниц морской фауны пострадало, но поднятое по тревоге ОВД поселка Ольгино сработало оперативно. Уже через двадцать минут после начала тренировки Равиль и его избранница оказались в наручниках, а чуть позже – в КПЗ. Не повезло.

Впрочем, поваляться на нарах незадачливому охотнику пришлось недолго. Многочисленные родственники выручили. Сбросились и по блату подмазали кого надо. По протоколам получилось так, что волыну эту Равиль нашел на пляже. По следовательским карманам растеклось ни много ни мало шесть тысяч американских долларов. Дело благополучно закрыли. Так что на свободу с чистой совестью.