Текст книги "Раб и Царь"

Автор книги: Александр Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

 В том-то и дело, что никаких оснований нет, – уже более сдержано ответил Володя.

 В таком случае, к чему этот негатив? Не станешь же ты забирать документы из-за какой-то безответственной болтовни? – спросил отец.

Володя, молча, вытащил из портфеля документы и положил их на стол.

 Ты, что забрал документы? – ахнула Катя.

 Забрал, как видишь.

 Ты можешь всё-таки объяснить, что произошло?

 Я и сам не знаю, что произошло. Видимо на следствии Димка облил меня грязью. И не просто облил, а облил так, что эта грязь дотекла до декана. Короче получается так, что это не он меня ножом пырнул, а я его.

 Что это за бред? Вся группа видела. Это и следователь говорил, – возразила Катя.

 Ну, что ж? В этом нет ничего удивительного, – вмешалась мать. – Если он так обошёлся со своей невестой, то с тобой так обойтись ему сам Бог велел.

 Обожди, обожди, но это же не причина, чтобы забирать документы? Пусть разберутся, всё станет ясно.

 В чём разберутся, папа? Ты хочешь, чтобы опять по всему институту полоскали имя моей жены? Короче говорить не о чем. Документы я забрал.

Володя стал нервно барабанить пальцами по столу.

 Ну, ладно, не переживай. Успокойся. Пойдём покурим. – Предложил отец.

Мужчины ушли в коридор. Володя закурил и немного успокоился.

 А, что за вторая новость? – спросил отец сына.

 Серый денег скоро назад потребует.

 Что значит скоро?

 Через месяц хочет уехать куда-то. Сказал, что деньги заберёт.

 Да, час от часу не легче.

 Ну, и что делать будем, батя?

 Слушай, а может и к лучшему, что тебя из института попёрли? Сейчас пойдёшь в армию и ищи ветра в поле!

 Какая ещё армия?

 Обыкновенная. В которую всех забирают, если отсрочка пропадает. А пока ты служишь, я постараюсь закрыть Серого.

Глава 5

Какая всё-таки изменчивая эта жизнь! Совсем недавно жил в уютной квартире, спал с молодой женой, ел мамины обеды и ужины, а сейчас?

Сейчас вместо квартиры казарма, которая вся провоняла потом портянок и гуталином, вместо жены сосед по кровати, который храпит, как труба иерихонская и не даёт спать, а вместо ласковой мамы старшина злой, как волк и тупой, как сибирский валенок. Что поделать, так распорядилась жизнь, так сложились обстоятельства. Разве человек способен противостоять обстоятельствам? Нет, он только может служить им верой и правдой не щадя сил и живота своего.

Из окна казармы виден плац. С самого утра и до самого вечера солдаты изо всех сил колотят его сапогами. Но как бы они не старались, всё равно у них всё выходит плохо. Старшина орёт на них, оскорбляет, как только может, но солдаты молчат. Попробуй только пикни – тут же жизнь и без того не сладкая превратиться в каторгу. За плацем корпус столовой. От неё несёт какими-то помоями километра на три. Там тоже служба: то картошку гнилую чистить, то рыбу вонючую таскать, то мясо рубить. Кости да жилы – солдатам, а мякоть жёнам офицеров. Воруют в наглую – никого не бояться. Да хоть бы сами за этим мясом ходили, так ведь нет. Солдат наруби, помой, заверни и принеси. А если кусок не понравится, так она тебя этим куском по морде и отходит. Да чёрт бы с ней, с мордой, так она же обязательно старшине нажалуется. Скажет: 'Этого урода ко мне больше не присылайте'. И тогда уже всё. Тогда полный кошмар наступит.

А за столовой забор с колючей проволокой. Как будто здесь не солдаты, а заключённые живут. От ворот этого забора идёт дорога километров пять или шесть и упирается в другой такой же забор с ангарами. Там техника. Там другие служат. В основном офицеры. Из рядового состава ниже сержанта и нет никого. А рядовые только и нужны, чтобы дорогу эту вылизывать днём и ночью. Только вылижут её, только в порядок приведут, завоет ночью сирена, загрохочет всё вокруг, загудит, а утром опять роту на эту дорогу проклятую выгоняют. А там уж и не дорога вовсе, а месиво какое-то. Как будто специально её тракторами пахали всю ночь. Вот такая служба получается: куда не кинь, всюду клин. То строевые на плацу, то кухня, то дорога эта долбанная.

А интересно всё-таки заглянуть за тот забор. Что это за техника там такая? Видно стоящее что-то. Иначе так бы не охраняли. Но чтобы что-то узнать, как минимум сержантом надо быть. Тогда может быть и появится шанс из этой дыры к технике современной перебраться.

 Рабов, ты что, уснул? – вывел из размышления Володю старшина. – Ты, что же очистки к хорошей картошке накидал?

Старшина изо всех сил ударил сапогом по ведру с картошкой. Та раскатилась по всему полу. Вода брызнула прямо в лицо.

 Что зенки вылупил? Шевелись! – орал на него старшина. – Я тебя научу свободу любить! Я вас приучу к солдатскому труду! Чтобы через десять минут всё сделано было!

 Так точно! – Володя приложил руку к виску и вытянулся перед старшиной в струнку.

 Дурак. Руку к пустой голове не прикладывают, – старшина взял Володину руку и опустил её.

 Виноват, – звонко выкрикнул Володя.

 А ты ничего. Молодец. Другой бы губы надул, обиделся, а ты…

 Это у нас семейное.

 Что семейное? Картошку чистить?

 Никак нет! В армии служить. Мой отец всю жизнь в ней служил, до полковника дослужился.

 До полковника, говоришь? А ты как сюда попал? Что-то я до сих пор детей полковников рядовыми не встречал.

 Так ведь и отец у меня ни с майора начал.

 Ишь ты! Шустрый какой. Ну, майором быть здесь тебе не светит, а вот на счёт ефрейтора можно подумать.

Старшина ушёл. Володя быстро собрал всю картошку и стал торопливо дочищать ведро до полного.

 Раб, что это он на тебя окрысился? – к Володе подошёл его сосед по койке. – Вот гнида! Так бы и двинул ему ведром по голове!

 Да ничего он не окрысился. Так, поговорили немного и всё.

 А что же это он на тебя так орал?

 А это чтобы служба мёдом не казалась. Разве ты бы на его месте по-другому говорил?

 Нет, я бы так не стал.

 Поэтому ты и ходишь рядовым.

 Можно подумать ты старшина.

 Пока ещё не старшина, но скоро буду. Я в этом нисколько не сомневаюсь.

Сосед по койке захихикал.

 Рядовой Трофимов! Смирррно! – закричал Володя.

Трофимов вытянулся перед Рабом.

 С ведром к котлу бегом марш!

Трофимов схватил ведро с картошкой и побежал к котлу.

 Вот дурак! И действительно побежал, – тихо сказал вслед ему Раб.

Трофимов добежал до котла, высыпал туда картошку и, подскользнувшись, растянулся прямо перед старшиной. Тот посмотрел на Трофимова, потом на часы и перевёл свой взгляд на Раба.

Володя быстро надел пилотку, приложил руку к веску и застыл в постойке 'смирно'.

Скоро Рабова вызвали к командиру, после чего на его погонах появилась ефрейторская полоска.

Войдя в казарму, новоиспечённый ефрейтор столкнулся с Трофимовым.

 Ух, ты! Раб, с тебя приходится. Этак, ты и действительно старшиной станешь.

 Не Раб, а товарищ ефрейтор, – поправил его Володя.

 Да брось ты!

 Ты, что не понял? – голос Раба стал отдавать металлом.

 Да пошёл ты… Может тебя и в задницу ещё поцеловать? – Трофимов оттолкнул Раба и хотел уйти.

Раб схватил его за воротник и с силой дёрнул. Трофимов потерял равновесие и упал. Раб нагнулся к нему и процедил сквозь зубы:

 Вы все не только в задницу меня целовать будете, а ещё для этого в очередь выстроитесь. Понял?

Трофимов лежал на палу и испуганно смотрел на Раба.

 Понял? – уже заорал на него Раб.

 Понял, понял, – недовольно проворчал Трофимов.

 Ничего ты не понял. Как надо отвечать?

 Так точно, – выдавил из себя Трофимов.

 И опять ты ничего не понял.

 Так точно, товарищ ефрейтор!

 Ну вот, только с третьего раза и понял. Господи, до чего же вы здесь все тупые!

Ефрейтор ушёл, а Трофимов так и оставался лежать на полу, не понимая, что же это сейчас произошло.

Шло время, где-то что-то менялось, а в воинской части, где служил Раб, всё оставалось неизменно. Утром подъём, зарядка, завтрак и если дорога не разрыта, то строевые занятия, а если разрыта, то лопаты и носилки. Сегодня никаких исключений не было. Ночью выли сирены, а это значит, что после завтрака все пойдут работать на дорогу.

Но война войной, как говорят солдаты, а обед по расписанию. Это выражение конечно образное. Естественно оно относится не только к обеду. То же самое можно сказать и про ужин, и про завтрак. Что бы ни случилось, какое бы 'ЧП' ни произошло, но каждое утро лужёная глотка старшины заорёт:

 Рота сесть!

Солдаты садятся за длинные столы и усердно начинают работать ложками.

 Рота встать, выходи строиться!

Солдаты вскакивают с мест, и через минуту они уже ровными рядами стоят на плацу у входа в столовую. Офицер поставил задачу командирам отделений, и рота рассыпается. Через десять минут рота вновь строится, только теперь она полностью вооружена. В руках у каждого бойца его личное 'оружие': у кого лом, у кого лопата, у кого кирка.

Работа началась. Солдаты лениво ковыряют землю. Чувствовалось, что это занятие уже осточертело им. На фоне всей роты выделялось одно отделение, которым командовал Раб. Они работали так, как будто бы искали клад.

Долгожданный свисток возвещает о начале перекура. Солдаты бросают свои лопаты и падают на траву, предаваясь недолгому блаженству. Только отделение Раба не реагирует на свисток. Они смотрят на своего командира и ждут команды непосредственно от него.

 Вот здесь поребрик выравней, – говорит ефрейтор Трофимову.

 Товарищ ефрейтор, ну какая разница, всё равно эту дорогу завтра снова разбомбят.

 Разговорчики! Выполнять команду!

Трофимов недовольно выравнивает поребрик. Всё отделение ждёт его и не идёт на перекур.

Наконец поребрик выровнен и ефрейтор разрешает отдохнуть. Солдаты достают сигареты и ложатся на траву.

Полковник из соседней части той, куда ведёт эта дорога, ходит и внимательно проверяет работу солдат. За ним следуют несколько офицеров. Они идут тихо, стараясь не мешать солдатам. Ведь и они были рядовыми когда-то. Ну не рядовыми, так курсантами, разница не большая. Также копали землю и также ладони их покрывались кровяными мозолями. Вообще в армии первое впечатление обманчиво. Вначале кажется, что старшина злющий, как собака, а потом понимаешь, что за этой напускной суровостью скрывается обыкновенное человеческое сердце. Он не только умеет требовать, он умеет и понять, а то и пожалеть солдата. Вначале кажется, что солдат обворовывают, забирая лучшие куски мяса из столовой и, относят их к жене командира, а потом узнаёшь, что жена командира работает в госпитале и мясо это предназначено не ей, а больным. Так, что не верьте тем, кто говорит, что офицеры не понимают солдат. Они понимают. И солдаты понимают их, и не только понимают, но и чувствуют их настроение. Вот и сейчас, солдаты видят, что полковник не хочет беспокоить их и поэтому, когда тот проходит мимо, никто не встаёт и не вытягивается перед ним так, как того требует устав.

 Ты смотри-ка, даже поребрик выровняли, – говорит полковник офицеру.

 Отделение встать! Смирно! – кричит ефрейтор, заметив офицеров.

Солдаты вскакивают со своих мест, моментально строятся и застывают в строю. Ефрейтор, поправив пилотку, чеканя шаг, подходит к полковнику и отдаёт рапорт:

 Товарищ полковник, вверенное мне отделение находится на отдыхе. Командир отделения, ефрейтор Рабов.

 Вольно, вольно, – торопливо говорит полковник. – Не тревожьте солдат, пусть отдыхают. Работёнка-то у них не дай Бог кому.

 Вольно! – кричит Раб.

Солдаты снова ложатся на траву, а ефрейтор продолжает стоять перед полковником, вытянувшись в струночку.

 Идите, ефрейтор, отдыхайте, – говорит полковник и продолжает обход дороги.

 Рабов, Рабов, где-то я уже слышал эту фамилию, – толи сам себе, толи своей свите говорит полковник.

 У него отец полковник в отставке, может, встречались? – отвечает ему офицер.

 Может, и встречались. Не понятно только…

 Что непонятно? – не понимает офицер.

 Не понятно, почему он только ефрейтор. С командными навыками у него всё в порядке.

 Виноват! – отвечает офицер. – Не доглядели.

Вот и ещё одна полосочка легла на погон.

Но не только работают солдаты. У них есть время, чтобы помечтать, прочитать письмо из дома или написать кому-нибудь. Тогда они садятся возле своих тумбочек и предаются воспоминаниям.

 Трофимов! – Раб бросает в лицо солдата свою гимнастёрку. – Перешьёшь погоны и выгладишь. Понял?

 Так точно, товарищ младший сержант!

 Можно просто, сержант, – поправляет его Раб.

Трофимов уходит. Раб достаёт письмо и садится на кровать. Письма принесли ещё три часа назад, и вот только сейчас выдалась минутка, чтобы прочесть её. Писал отец. По военному, без всяких сентиментов, только сухие факты, как будто это не письмо, а рапорт.

'…Дела по фирме развиваются успешно. Практически со всеми договорился. Думаю скоро провести первую сделку. К твоему возвращению раскручу контору на полную катушку. Катерину послал на курсы бухгалтеров. Пусть учится правильно бумаги оформлять. Со стороны брать никого не хочу. Утечка информации нам ни к чему. Кстати, она беременна, скоро родить должна. Мать всё внука ждёт или внучку. Уже задолбала своими разговорами, но это дела бабьи. Серого я закрыл. Если станешь отцом, не вздумай в отпуск проситься, рано ещё. Надо всю эту шайку убрать, а то тут ходят какие-то шестёрки, всё тебя ищут. Ты там время зря не теряй, в армии всё-таки служишь, не на почте. Принюхивайся, присматривайся, с людьми нужными знакомься. Всё это пригодится потом'.

'Принюхаешься, как же!' – с горечью подумал Володя. – 'Сидишь тут в этой дыре, а вот она техника, но возьми её попробуй! Черта-с два'.

 Сержанта Рабова к командиру! – сбил его мысли дежурный.

 Трофимов! – закричал Раб. – Долго ты ещё возиться будешь?

 Только отгладить осталось, – крикнул Трофимов.

 Чёрт с ним, тащи, как есть!

Трофимов прибежал с гимнастёркой. Раб быстро оделся и побежал за дежурным. Открыв дверь командира, Раб вытянулся и отдал честь, собираясь отрапортовать, но командир только махнул рукой.

 Перестань не до этого сейчас, – нервно сказал командир. – Слушай, Рабов, поднимай своих бойцов и срочно на дорогу, там машина с грузом перевернулась, а ты, – обратился он к дежурному, – старшину ищи и срочно его ко мне.

Сержант скрылся, и уже через минуту его отделение следовало к месту происшествия.

Пробежав, километра два, Володя увидел автомобиль, лежащей на боку в кювете. Из цистерны, которую он перевозил, вытекала какая-то жидкость. Несколько солдат пытались перевернуть машину, чтобы поставить её на колёса, но их сил было явно не достаточно.

 А ну, навались! – скомандовал Раб.

Солдаты, как муравьи, облепили машину и стали раскачивать её.

 И раз, и два, и три… – командовал Раб.

Машина раскачивалась и разбрызгивала из цистерны жидкость.

 И раз, и два, и три…

Амплитуда становилась всё больше и больше. Наконец автомобиль встал на колёса. Теперь оставалось завести трос и вытащить её из кювета.

К этому моменту подбежал старшина с солдатами. Раб отошёл от солдат и подошёл к старшине.

 Ну, что без нас справились? – спросил старшина Раба.

 Да, теперь только буксиром вытащить осталось.

 Ну, и, слава Богу! – облегчённо ответил старшина.

Он достал сигарету и закурил. Из соседней части к ним уже подъезжал УАЗик.

 Ух, ты, сам полковник пожаловал, – удивился старшина.

 Вы бы не курили здесь, товарищ старшина, а то вся машина в какой-то луже стоит. Чёрт его знает, что это?

 Да, действительно.

Старшина бросил на дорогу окурок и придавил его ногой. Но окурок не потух, а продолжал дымиться. И старшина, и солдаты смотрели на машину полковника, который уже подъехал к месту происшествия. Раб незаметным движением ноги подцепил окурок и отбросил его в сторону аварийного автомобиля. Над лужей появился слабенький голубоватый огонёк, который быстро двигался в сторону машины с цистерной.

Машина полковника остановилась, и полковник хотел уже открыть дверцу, как раздался оглушительный взрыв. УАЗик подбросило вверх и швырнуло в кювет.

 Ребята, полковника придавило! – крикнул Раб.

Все бросились к УАЗику. Раб открыл дверцу и стал вытаскивать полковника. Тот, видно, сильно ударился. Вся голова у него была залита кровью. Раб вытащил полковника и помог ему подняться на ноги.

 Ну, спасибо тебе…

Полковник не успел больше ничего сказать. Следующий взрыв был ещё сильнее первого. Языки пламени достали до УАЗика и облизали Раба. Одежда на нём загорелась. Тут же его повалили на землю и стали сбивать с него пламя. Раб ничего не успел понять. Он только слышал голос полковника.

 В госпиталь его, срочно! Головой за него отвечаете! Я этому человеку жизнью обязан.

УАЗик вытащили на дорогу и Раба аккуратно посадили на сидение. Через несколько минут машина подъехала к части. Ворота открылись, и Раб увидел ангары. Раньше он видел только крыши ангаров, а теперь видел и то, что было внутри. За открытыми воротами ангаров виднелись острые головки ракет.

И снова больничная палата. Снова тишина, запах медикаментов и какое-то, присущее только больнице, спокойствие. Снова всё тело ноет от боли.

'Как всё это знакомо'. – Думал Володя. – 'Кажется, совсем недавно это было. Кажется, только что с меня сняли бинты, и я увидел багровый шрам на своём теле. А теперь опять госпиталь. Где теперь у меня будут шрамы? Прямо, как на войне, одни раны. А для чего? Во имя чего? Зачем мне нужно было затевать всю эту комбинацию с Димой? Для чего нужна была эта свадьба с Катей? Может быть, она мне нужна? Нет. Наоборот, только хлопот прибавилось. Скоро она родит и ещё больше повяжет по рукам и ногам. Может быть, необходимо было что-то доказать этим сокурсникам? А зачем? Вот доказал, а для чего? Они теперь там, а я здесь. И никому мои доказательства не нужны. А этот дурацкий окурок? Для чего я швырнул его? Чтобы раздался взрыв? Чтобы проявить героизм, чтобы меня заметили и повысили в звании? Взрыв раздался, меня заметили, и в звании, наверное, повысят, а для чего? Кончится служба, вернусь на гражданку, и что останется? Шрам от Димкиного ножа? Изуродованное лицо от взрыва? Кому всё это надо? Я могу просчитать логику практически любого человека. Могу заставить его совершать поступки, какие мне захочется. А кто руководит мной? Кто меня заставляет совершать поступки? Люди? Нет. Обстоятельства. Именно им я подчиняюсь беспрекословно. Что это или кто это? Почему я так послушен им? Потому, что я их раб'.

 Что? – раздался чей-то голос.

Раб повернул голову. На него вопросительно смотрел сосед по палате.

 Что? Что. – спросил он соседа.

 Ну, ты сейчас сказал 'раб'.

 Раб? Какой раб?

 Не знаю какой, – сосед подозрительно посмотрел на Володю. – Тебе, что плохо?

 Это тебе плохо, – зло ответил Володя. – Фамилия у меня такая, Рабов. Понял?

 А-а-а, – многозначительно протянул сосед, так ничего и не поняв. – А ты, что не из наших будешь? Я тебя раньше не видел.

 Из соседней части. Мы дорогу обслуживаем.

 Да, вашей службе не позавидуешь. Вы только дорогу сделаете, а наши – раз, и снова её в месиво.

 Чем вы занимаетесь то, что так дороги уродуете?

 Если честно, то мы эту дорогу даже пальцем не трогаем. У нас тут просто склад.

 Что, обыкновенный склад?

 Не совсем обыкновенный. Склад оружия. Чего тут только нет! Со всей России везут. Везут к нам – дорогу в хлам, везут от нас – тоже дорогу в хлам, ну, а вы её, значит, после этого делаете.

 Значит, говоришь, оружейный склад? Это я удачно попал.

 Чего? – опять не понял сосед.

 Я, говорю, слышал, вчера машина ваша на дороге рванула? Вот я к вам, поэтому, и попал.

В палату вошла медсестра.

 Северцев, – обратилась она к соседу, – хватит языком чесать, на процедуру пора.

Сосед лениво сполз с кровати и поплёлся на процедуру. Сестра подошла к Рабу, поправила ему постель, поставила рядом с койкой стул и прошептала Володе в ухо:

 А к вам сейчас командир части придёт.

Не успела сестра уйти, как двери палаты распахнулись, и показалась огромная фигура полковника. Сестра пулей выскочила из палаты.

 Ну, где тут наш герой? – пробасил полковник.

 Да, какой там герой? – Раб попытался приподняться на локтях.

 Лежи, лежи. Конечно герой. А кто же? Меня из машины вытащил, от второго взрыва грудью своей закрыл. Самый, что ни наесть настоящий герой. Я тебя к ордену представлю. Ты командира своего спас. За это награда полагается.

 Своего?

 Своего, своего. Тебя уже в нашу часть перевели. Ты мне давно приглянулся. Это при моём участии тебе сержанта присвоили. А теперь, я просто обязан тебя отблагодарить. Награда, это само собой. У меня лично к тебе предложение есть. Пойдёшь ко мне в штаб?

 В штаб? А что я там делать буду?

 Ну, уж во всяком случае, не дорогу копать. Ты же образованный парень, это сразу видно. Да и с командными навыками у тебя всё в порядке.

Старший сержант Рабов уже давно не вскакивал по тревоге со своей кровати. Он не бегал, как другие, по утрам на зарядку. Его не будил по ночам храп соседа. Он имел теперь персональную комнату. Никто из офицеров не вмешивался в его дела. Вообще они предпочитали обходить Рабова стороной. Все знали, что командир части обязан этому человеку своей жизнью. Забыть об этом было невозможно. Стоило только посмотреть на Володю, как невольно начинаешь проникаться уважением к нему. Нет, не орден вызывал эти чувства – представление на награду застряло где-то в Москве и никак не могло добраться до части. Шрамы на лице старшего сержанта заставляли уважать каждого, кто был в курсе того происшествия, которое случилось с командиром.

В комнату постучались. Дверь приоткрылась и в неё робко просунулась голова дежурного.

 Товарищ старший сержант, вы кушать в столовой будете или вам сюда принести?

 Сюда, – лениво ответил Раб, приподняв голову с подушки.

Если бы кому-нибудь другому пришла мысль позавтракать в постели – да не сносить бы ему головы, даже если бы это был офицер. Да никому эти мысли и не приходили. Что же касается Раба, то он был ни в счёт. Он жил по своим правилам. Рабов – не все, он такой один, командир обязан ему своей жизнью. Таким можно всё и завтрак в постели тоже.

Дверь закрылась. Володя поднялся с постели и пошёл умываться. Когда он вернулся, кровать была уже заправлена, а завтрак стоял на небольшом столике.

Позавтракав, он, даже не убрав грязную посуду, встал и, не торопясь, направился в штаб. Теперь его служба мало отличалась от работы вольнонаёмных. Всё отличие состояло только в том, что вольнонаёмные получали за свой труд хотя бы какую-то мизерную зарплату, а он не получал вообще ничего. Но Раба это обстоятельство сильно не беспокоило, наоборот, это даже как-то успокаивало его. Если бы ему заплатили за труд деньги, такие, какие получали эти вольнонаёмные, он расценил бы это, как оскорбление собственного достоинства.

'Разве это деньги?' – Думал Раб. – 'Это плевок в душу, а не зарплата. Хотя если посмотреть на этот вопрос объективно, то эти плебеи, то есть вольнонаёмные, большего и не заслуживают. С их тупыми головами и вопиющей ленью и этого много. Я – другое дело. Таким как я надо платить больше, а если ещё объективней, то платить вовсе не надо. Такие, сами должны делать деньги и платить другим. Но не здесь. Тут служба, время, которое нужно просто вычеркнуть из жизни. Для такой работы, как здесь только такие тупицы и пригодны' – Володя посмотрел на двух женщин, работавших вместе с ним в комнате. – 'Бесконечные дурацкие отчёты: сколько портянок израсходовано, сколько сапог изношено, на сколько процентов в отчётном периоде было меньше простудных заболеваний, чем за соответствующий период предыдущего года. Тоска зелёная'.

Володя сидел за своим столом, уставившись в папку с отчётами, но его глаза ничего не видели. 'Тоска зелёная' завладела им и не давала возможности сосредоточиться. Володя закрыл папку с отчётами. Его привлекла небольшая надпись на обложке. Он пригляделся. 'Чувствую, как медленно тупею' – было написано карандашом. Володя усмехнулся, взял карандаш и написал рядом: 'Как надену портупею, так тупею и тупею'.

Дверь в комнату открылась, и в неё вошёл рассыльный.

 Рабова к нач. штаба вызывают, – сказал рассыльный.

Володя скорчил удивлённую физиономию, встал из-за стола и, молча, пошёл за рассыльным.

 Товарищ подполковник, – отрапортовал он, войдя в кабинет начальника штаба, – старший сержант Рабов по вашему приказанию прибыл!

 Заходи, сержант, садись, – как-то не по-военному ответил ему подполковник. – Ну, как тебе в штабе? Не надоело портянками заниматься?

 Служба, – ответил Раб.

 Да, служба. Не всегда приходится служить в престижных и элитных местах. Надо и нашей работой кому-то заниматься. Хотя, кто знает, где престижное место, а где нет. Вот ты, например, домой вернёшься кавалером ордена. Разве это не престижно? Можно всю службу на атомной подводной лодке прослужить и ничего не увидеть, а можно на никому не известном складе героем стать. Тут уж как фишка ляжет, как обстоятельства сложатся.

 Мы все под обстоятельствами ходим, – заметил Раб.

 Да, ходим все, да не каждый ордена за них получает. Я, собственно, тебя поэтому к себе и вызвал. У нас тут так обстоятельства сложились, что один отдел без начальника остался. Должность офицерская. Брать на неё новых неизвестных людей не хочется. Вот командир и предложил твою кандидатуру. А что, я согласен с ним. Парень ты грамотный, командные навыки у тебя развиты, а уж про твои подвиги все наслышаны. Звание, конечно маловато, но что поделать, Калашников ведь тоже сержантом был, когда свой автомат изобрёл. Одним словом, вот приказ о твоём назначение. – Подполковник протянул Рабу лист бумаги. – Иди, принимай своё хозяйство. Воинство тебя уже ждёт.

Воинство состояло из двух человек. А если точнее, из двух девиц. Они прибрали свой небольшой кабинетик, украсили стол своего нового начальника цветами, и приводили себя в порядок, ожидая прихода нового шефа. Раб зашёл в кабинет в тот момент, когда девушки усердно накрашивали свои ресницы. Увидев вошедшего, они, как по команде, обернулись и зашипели на Володю.

 Ну, куда ты прёшься, сержант, не видишь нельзя сюда!

Раб, как ошпаренный, отскочил от двери и закрыл её. Такого приёма он явно не ожидал. Наконец, он взял себя в руки и снова открыл дверь. Девушки уже сидели на своих местах. Увидев его, они снова скорчили недовольные физиономии.

 Ну, что тебе? – спросила одна из них.

 Я, собственно, познакомиться хочу, – ответил Раб.

 Ты, в своём уме? – возмутилась другая. – Другого места не нашёл?

 И всё-таки, давайте познакомимся. Я старший сержант Рабов Владимир Николаевич – начальник вашего отдела. – Раб замолчал и вопросительно посмотрел на девушек.

Яркая пунцовая краска моментально покрыла лица воинства. Девчата медленно, не отрывая глаз от сержанта, поднялись со стульев. Но сказать они ничего не могли. Тот конфуз, в который они попали, полностью лишил их дара речи. Раб понимал это и нарочно ничего не говорил, чтобы его новые подчинённые в полной мере прочувствовали ту разницу, которая была между им – начальником отдела и ими – его подчинёнными. Насладившись их беспомощностью, Володя решил прервать эту немую сцену.

 Итак, я представился вам, а вы собираетесь это делать?

Однако девушки, красные, как варёные раки, стояли, хлопали глазами и ничего не могли сказать. Володя снова решил помочь им.

 Вот вы? – он ткнул указательным пальцем в ту, что стояла справа от него.

 Я?

 Вы, вы, не я же?

 Я Катя Андреева.

 Катя Андреева? – удивился Володя.

 Катя… А что?

 Да нет, ничего. Просто совпадение. У меня жена Катя Андреева.

 Так вы женаты? – тут же пришла в себя вторая.

Володя перевёл на неё взгляд.

 Я Наташа Иванова. Так вы женаты?

 Женат, а что в этом такого?

Раб прошёл в кабинет и сел за стол украшенный цветами.

 Да нет, ничего в этом, конечно нет, просто в этой дыре либо старик, а если уж молодой, так обязательно женатый, – разочарованно сказала Наташа.

 А вы-то как сюда попали? – спросил их Володя.

 Увы, всё очень банально, – разочарованно махнула рукой Катя. – Погнались за женихами в золотых погонах. Потом женихи тю-тю, – Катя махнула многозначительно рукой, – а мы здесь. Вот так всё невесело.

 А с женихами весело было?

 С женихами весело, – продолжала Катя, – Только перед вами у нас начальником старик был. Какое уж с ним веселье?

 Вы уж нас извините, Владимир Николаевич, мы не думали, что на офицерскую должность сержанта поставят. Нехорошо вышло, – еле слышно произнесла Наташа.

 Да ладно, ничего страшного. А что с моим предшественником случилось? Куда он делся?

 Да мы же говорили вам, он старый был. Часто болел. А после последнего сердечного приступа решил уволиться.

 Зачем же его такого держали?

 Да место здесь необычное, – пояснила Наташа.

 Секретное что ли?

 Да какое секретное? Хлам разный утилизируем. Не знаю почему, но только долго на вашем месте люди не задерживаются. Один только наш дед по здоровью ушёл, а все остальные со скандалом. Поэтому командир и не хочет сюда никого со стороны ставить. Кому же хочется сор из избы выносить?

 Да о каком соре речь?

 Владимир Николаевич, да мы то откуда знаем? – Катя подвинула свой стул поближе к Володе. – Мы же здесь так – подай, принеси. А что там, в верхах делается нам не ведомо.

 Ну, вот и познакомились, – вдруг резко оборвал разговор Володя. – Давайте работать. Мне надо в курс дела войти.

 Владимир Николаевич, а может быть, мы с утра начнём? – расстроилась Наташа. – Сегодня день все равно потерян. А сейчас отметим ваше назначение. Мы уже и торт купили.

Раб недовольно скорчил физиономию.

 Всё поняли, – хором крикнули девушки. – Сейчас всё будет сделано.

Тут же появилась бутылка водки и вина. Зазвякали ножи, ложки, тарелки… Не успел Володя опомниться, как Катя подняла рюмку и провозгласила:

 За ваше назначение, Владимир Николаевич!

Первый тост быстро сменился вторым, третьим, четвёртым, и вот скованность начальника и его подчинённых исчезла. Они общались, как люди, которые были не только дружны, но знали друг друга лет десять – не меньше.

 Значит, говоришь, из-за каких-то сплетен взяли и выперли из института? – сочувствовала Рабу Наташа. – Вот сволочи!

 Что поделать? Такова жизнь. Честь ВУЗа превыше судьбы какого-то студента.

 Выходит, теперь ты здесь, а твоя Катя там?

 Выходит так.

 А ты не боишься, что за то время, пока ты служишь, у ней никакого романа не будет? – спросила Катя.

 Ну, здесь мы в абсолютно равных условиях. У меня ведь тоже может быть роман.

 А ты, что допускаешь такую мысль? – Катя ехидно посмотрела на Раба.

 А почему, собственно и нет? Я живой человек. Секс это секс, а семейная жизнь это семейная жизнь. Одно другому не мешает.

 Интересная точка зрения! Не часто можно встретить мужчину, который вот так просто это говорит. Обычно лицемерят, клянутся в вечной любви, а на самом деле цель то одна – кровать. А ты ничего, то, что надо. – Катя явно строила глазки своему начальнику.