Текст книги "Апрельские шуточки (СИ)"

Автор книги: Александр Черевков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

  – Все то, что ты сказал я не понял. – ответил, окончательно растерявшийся Джалол Разумов. – Я никогда не был дальше Таджикистана. Поэтому для меня все темный лес. Ты мне покажи где гостиница «Россия» и центральный вход на ВДНХ. Все равно сейчас раннее утро, никто еще не работает в городе Москва в такую рань. Тем более в воскресный день. Я тебе оплачу все расходы, лишь ты не оставляй меня одного в городе.

  – Ну, ты заладил со своими процентами и оплатой! – разозлился я. – Скоро ты этими деньгами будешь свой тандыр дома в кибитке растапливать и печь лепешки. Я тебе сколько раз говорю, что я не продаюсь. У меня тоже есть деньги, которые я заработал. Чужих денег мне не нужно. Если ты еще раз заикнешься, что хочешь оплатить мою помощь своими деньгами, то я там же тебя брошу, где услышу эти пакостные слова. Понял? Сейчас мы с тобой сделаем так. Ты поможешь мне дотащить мой мешок на автобус, на котором мы доедем до Аэропорта в центре города. Дальше доберемся любым транспортом до центрального входа на ВДНХ. Оттуда я тебе объясню, как добраться до гостиницы «Россия». Другого варианта у меня нет. Хочешь отказывайся или соглашайся. Дело твое. Я приехал сюда на работу и у меня нет свободного времени на экскурсии.

  – Конечно, я согласен. – забеспокоился Рузимов Джалол. – Какие варианты? Надо мои деньги и меня спасать.

  Когда самолет окончательно остановился после приземления, то мы поспешили выйти одни из первых и тут же побежали в сторону багажного отделения, где уже по конвейеру шел поток вещей прибывших с нашего самолета. Мой почтовый мешок со знаками аэрофлота резко выделялся среди всего остального багажа с нашего самолета. Как только мешок поравнялся рядом со мной, я тут же выхватил его из потока вещей и мы вместе с Джалолом Рузимовым потащили его в сторону выхода к стоянке автобуса экспресс до городского Аэропорта. Но мы оказались далеко не в шеренге среди первых пассажиров желающих уехать этим автобусом в город Москва. Нам пришлось тут длительное время стоять в бесконечной шеренге отъезжающих.

  – Граждане! – обратилась билетерша автобуса. – У кого имеются только пятидесяти и сто рублевые купюры старого образца, на размен этих купюр у меня денег нет. Кто может сдать их под расчет, может пройти в салон автобуса экспресс в переднюю дверь. Желающие уехать обычным способом, заходите в заднюю дверь. Автобусэкспресс отправится в Аэропорт по расписанию. Граждане! Соблюдайте всюду порядок и уважение.

  В переднюю дверь из огромной толпы вышло всего восемь человек. Мы присоединились к ним. Остальные пассажиры стали входить в заднюю дверь. Когда мы подошли к автобусу, то я тут сказал Рузимову Джалолу, чтобы он дал купюру в пятьдесят рублей за двоих. Так будет незначительная потеря для него. Чем расчитываться сторублевой купюрой. Эта билетерша и так тут не останется в накладе. За неделю таких поездок она сделает себе целое состояние. Ведь только мы заплатили двойную цены за проезд в автобусе экспресс, а те пассажиры, которые заплатили каждый за себя целыми купюрами достоинством в пятьдесят и в сто рублей, провели оплату в несколько раз. Таким образом билетерша имела за один проезд свою одну зарплату.

  Мешок с письмами мы оставили в багажном ящике с боку в автобусе экспресс. Сами сели на передние места с правой стороны. Рузимов Джалол сел к окну, как в салоне самолета к иллюминатору. Когда автобус экспресс отправился в Москву в назначенное по расписанию время, Рузимов Джалол тут сразу превратился в пятилетнего ребенка, как моя дочь Виктория. Всю дорогу он крутил головой во все стороны и расспрашивал все, что только могло встретиться ему на пути автобуса. Даже обыкновенный лось мирно объедающий листву молодых деревьев у обочины дороги, показался ему странным существом, которого Рузимов Джалол никогда не видел и даже не представлял, что подобный зверь мог существовать и вот так спокойно питаться листьями в близи трассы, по которой в этот момент мчится с ревом различный транспорт во все стороны.

  – Нам придется ловить такси. – сказал я, Рузимову Джалолу, когда мы приехали в Аэропорт. – С таким грузом нас через турникет в метро не пустят. Да и ты без сопровождения не сможешь ехать по эскалатору. Какой другой транспорт идет отсюда до ВДНХ, я не знаю. Так что договаривайся за купюру в пятьдесят рублей. Этой сумму хватит нам с тобой добраться до ВДНХ и еще тебе оттуда до гостиницы «Россия». Сейчас желающих поехать на такси мало, так что голосуй. Может быть нам повезет и мы быстро уедем на такси.

  – Такси! Такси! Такси! – закричал Рузимов Джалол во всю глотку и только с четвертой попытки поймал такси.

  – Нам нужно без экскурсий. – взял я на себя инициативу знатока Москвы. – По улице Сущевский Вал через проспект Мира к служебным воротам у центрального входа на ВДНХ. Дальше моего друга отвезешь к гостинице «Россия». За это мы даем тебе полста рублей. Думаю, что тебе этого вполне хватит за такой проезд...

  Таксист открыл багажник автомобиля, как знак согласия на перевозку в назначенную сумму. Таксист тут же на площади возле Аэропорта выехал на Ленинградский проспект в сторону улицы Сущевский Вал и уже через десять минут мы били у служебных ворот рядом ближе к павильону «Москва». Мы вышли из автомобиля такси и я попросил Рузимова Джалола оттащить мой мешок с письмами поближе к служебному входу, рядом с контрольным пунктам у ворот ВДНХ. Дальше я мог вызвать сюда представителей американской фирмы.

  – Ты ему больше купюры в пятьдесят рублей ничего не давай. – тихо сказал я, Рузимову Джалолу, чтобы не слышал таксист. – Если он будет против, то пусть тебя привезет сюда, я сам разберусь с ним. Как только устроишься в гостинице «Россия», то ровно в десять часов чтобы был у этих ворот. Обязательно успей. Пока.

  Рузимой Джалол уехал на такси, а я остался один у служебных ворот ВДНХ, возле которых часы показывали всего лишь шесть часов утра. Это мне предстояло торчать здесь ни меньше двух часов. Если еще вообще кто-нибудь приедет сюда из американской фирмы «Ле Монти, лтд.». Ведь на ВДНХ есть несколько служебных ворот и они спокойно могут въехать в любые другие ворота и по территории ВДНХ проехать к павильону «Москва». Подожду здесь до восьми часов. Если никто из «Ле Монти, лтд.» не появится, то брошу здесь этот мешок с письмами под присмотром охраны, а сам пойду к павильону «Москва». Пускай сам Леон Гандельман или его вице-президенты приезжают за своими письмами, ведь все это адресовано им, пускай они сами таскают весь этот груз в мешке. Я с ними контракт на этот бизнес не подписывал и денег не будет.

  Я уселся поудобнее на мешок с письмами, а свои два кейса и пакет с фруктами для девчат с/п «Расма» положил возле своих ног. Мне вообще повезло сегодня, что в Москве нет дождя. Можно представить, что сейчас было бы со мной и с мешком писем под дождем. Но все равно в Москве сильно прохладно по сравнению с городом Душанбе. У нас в Таджикистане сейчас можно в одной рубашке ходить, а здесь в Москве, даже в костюме холодно. Хорошо, что один свитер прихватил с собой. Если будет сильно холодно, то я под костюм одену свитер, это намного удобнее чем куртка. Свитер можно и в кейсе держать, а куртку в кейс ни спрячешь. Тогда пришлось бы куртку таскать с собой. Думаю, что холоднее в Москве в эти дни уже не будет.

  Прошло больше двух часов, как я сижу у служебных ворот ВДНХ. За это время на территорию ВДНХ не проехала ни одна машина. Может быть, сегодня вообще никто не работает? Вот дурак! Приперся сюда в не рабочее время за тысячи километров. Еще придется до десяти часов утра ждать Рузимова Джалола, тоже навязался на мою голову. Когда я сам в гостиницу буду устраиваться? Придется мне с этим мешком тащиться до трамвая и дальше на улицу Лесная, к гостинице. Может быть, этот мешок оставить здесь на контрольном пункте у охраны? На мешке написано «Ле Монти, лтд.», пускай хозяину адреса отдают этот мешок с письмами. Мне этот мешок с письмами совсем не нужен. Мог мешок с письмами вообще не привозить сюда.

  – Ты чего это здесь сидишь? – неожиданно, услышал я, голос Леона Гандельмана из подъехавшей машины.

  – Вашу почту привез из Таджикистана. – рассеянно, ответил я, видимо задремал. – Принимайте все письма.

  Леон Гандельман открыл багажник автомобиля «Линкольн» и мы с ним забросили туда мешок с письмами. Рядом с мешком я положил оба свои кейса и пакет с фруктами. Мы тут же сели обратно в автомобиль «Линкольн». В этот момент охранник посмотрел на пропуск приклеенный изнутри автомобиля на лобовое стекло. Ворота медленно отодвинулись в сторону и мы проехали на территорию ВДНХ. Леон Гандельман повернул автомобиль в правую сторону до павильона «Москва». Там повернул вокруг павильона к главному входу.

  – В воскресенье никто не работает, а вы работаете? – удивленно, спросил я, Леона Гандельмана. – Почему?

  – Так у еврее все наоборот. – смеясь, ответил Леон Гандельман. – У нас в пятницу короткий день. В субботу выходной день, а в воскресенье рабочий день, точно также как у вас понедельник является рабочим днем.

  – У меня жена еврейка, но я о таком порядке недели только сейчас узнал от тебя. – откровенно, признался я.

  – Почему тогда вы семьей в Израиль не уезжаете? – спросил Леон Гандельман. – Раз у тебя жена еврейка.

  – Так у нас же с женой смешанный брак. – удивленно, ответил я. – Нас разве в Государство Израиль возьму?

  – Достаточно даже чтобы бабушка у кого-то из вас была еврейка. – ответил Леон Гандельман. – При такой родственной расстановке имеете право на репатриацию в Государство Израиль. Так что оформляй документы.

  – Надо подумать и посоветоваться с семьей. – уклончиво, сказал я, так как мне ехать жить в Израиль совсем не хотелось, ведь мы прекрасно жили в Республике Таджикистан. – Если семья согласится, то тогда поедем.

  Автомобиль «Линкольн» остановился возле служебного входа в павильон «Москва». В это время следом за нами подъехали на других иномарках автомобилей остальные сотрудники американской фирмы «Ле Монти, лтд.». Леон Гандельман сказал своим сотрудникам, чтобы они подняли мешок с почтой в офис. Мы с ним вдвоем пошли пешком по лестнице. В павильоне «Москва» никого кроме охраны не было. Столовую, которую создавали для первого всесоюзного симпозиума бизнесменов, уже ликвидировали и там находится какой-то офис новой зарубежной фирмы, которая сегодня не работает. Возможно, что хозяева этой фирмы ни

  евреи и в воскресный день отдыхают, также как другие верующие – протестанты, католики, христиане, мусульмане и остальные верующие, которые не соблюдают субботу и в воскресный день тоже всегда отдыхают.

  – Александр! Ты пока выпей кофе или пиво. – предложил мне, Леон Ганделдьман. – Я сейчас проведу маленькую планерку со своими замами. Позже займусь письмами и переговорами с тобой о совместной работе.

  Как только Леон Гандельман закрыл за собой стеклянную дверь кабинета, я тут же пошел туда, где все еще стоял «гусак» с бочкой пива и рядом с «гусаком» на бочке пива стояла хрустальная пивная кружка. Я наполнил эту кружку янтарным на цвет пивом и стал разглядывать интерьер офиса. Только сейчас я обратил внимание на то, что нет в офисе коврового синтетического покрытия. Видимо не только меня било током, вот поэтому сняли это покрытие, которое достало всех. Теперь на этом месте покрытие из шпона квадратными плитами в виде паркетного пола. За время моего отсутствия перестроили подиум показа моделей. Когда я уже заканчивал пить вторую кружку пива, то посмотрел на свои часы, которые показывали девять часов. Надо было спешить с переговорами и сказать Леону Гандельману насчет Джалола Рузимова, ведь он скоро приедет туда к воротам и будет меня там ждать. Скорей бы заканчивались эти разговоры Леона Гандельмана со своими служащими. Что зря молоть им языком и так все для них понятно? Главная цель продать побольше и по дороже своего товара. Все тут дела в этом бизнесе, который стоит на торговле товаров.

  – Александр! Пожалуйста, зайди ко мне в кабинет. – вскоре, услышал я, голос Леона Гандельмана из кабины.

  Я допил пиво, которое еще было в кружке, ни оставлять же добро. Затем помыл хрустальную кружку под краном с водой, который был рядом с бочкой. Подождал, когда все выйдут из кабинета Леона Гандельмана. Только после этого прошел в кабинет, в котором Леон Гандельман разговаривал по телефону на английском языке. Видимо, это он разговаривал со служащими своего офиса, который находится в городе Нью-Йорк, в Соединенных Штатах Америке. Гражданином которого в настоящее время является Леон Гандельман, после иммиграции из Советского Союза. Вот почему он сам, еврей по национальности, не поехал жить в Израиль, а отправился в США? Получается, что в Израиле ни так хорошо, как пытался объяснить мне Леон Гандельман, раз он сам не улетел из Советского Союза жить в Израиль. Собственно, мне тоже не надо никуда.

  – Что тут в этих письмах пишут? – спросил меня, Леон Гандельман, когда прекратил телефонный разговор.

  – Я чужих писем никогда не читаю. – ответил я. – Все эти письма адресованы вам. Вот вы их читайте сейчас.

  Леон Гандельман вспорол мешок китайским перочинным ножиком и достал первое письмо, которое тут же вскрыл и стал его читать. Вскоре вскрыл второе письмо, а за ним третье. Когда Леон Гандельман прочитал с десяток писем, я посмотрел на часы, стрелка которых неумолимо приближалась к десяти часам. Нужно было уже отправляться к воротам, чтобы там встретить Рузимова Джалола. Скорей бы Леон Гандельман прекратил читать эти письма. Такую кучу писем и за целую неделю не прочитаешь. Вот пускай он тут их читает в свободное от работы время. Сейчас мне тут не до его писем. У меня без писем сегодня много работы есть.

  – Так это они тебя просто вычисляют, чтобы хорошо грабить. – удивленно, воскликнул Леон Гандельман. – Во всех письмах только намек на встречу и описание их богатства в долларах, которых, возможно, у них нет.

  – Это они ни меня, а вас вычисляют. – напомнил я. – Все письма адресованы на вашу фирму. Что же касается долларов, то я думаю, что они даже не знают какого цвета американские доллары. Лапшу вешают и все.

  – Ну, ладно, бог с ними с этими письмами. – вздохнув, сказал Леон Гандельман. – Они мне тоже не адресованы. Кто мечтал продавать подержанные японские автомобили в Средней Азии, тому я и передам всю эту кучу писем. Тебе тоже не советую заниматься этой торговлей подержанных автомобиле. Давай мы лучше займемся твоим вопросом. Ты мне тут в прошлый раз обещал свои наличные деньги на образцы моего товара.

  – Вот они! – сказал я, показывая на большой кейс с деньгами, который тут же расстегнул. – Здесь восемьдесят семь тысяч рублей. Думаю, что хватит на весе ваши образцы мелкого товара по одной штуке. Считайте.

  – Ты, что, все эти деньги тащил наличными из Таджикистана? – удивленно, спросил Леон Гандельман. – Ведь тебя за просто могли убить с такими деньгами в Таджикистане и в городе Москве! Ты, что совсем спятил?

  – Но вы же сами сказали, что принимаете доллары или рубли по курсу к доллару на сегодняшний день. – удивленно, сказал я. – Вот я поэтому привез наличные рубли по курсу вашего доллара на сегодняшний день.

  – Я имел ввиду наличный чек на эту сумму на этот день. – объяснил мне, Леон Гандельман. – Но никак ни наличные деньги. Во всем цивилизованном мире никто давно наличными не рассчитывается. Всюду есть кредитные карточки и банковские чеки, которыми расплачиваются за любой товар. Ты разве этого не знал?

  – Значит мы живем не в цивилизованном мире. – уточнил я. – У нас нет ни кредитных карточек ни банковских чеков, которыми в вашем цивилизованном мире рассчитываются за ваш товар. Мы там далеки от прогресса.

  – Ладно! – спокойно, сказал Леон Гандельман. – Сейчас позвоню в банк, пускай пришлют инкассатора. Посажу его возле тебя и ты ему будешь сдавать все эти деньги по курсу рубля к доллару. Так что готовься сам.

  – Обождите звонить. – остановил я, Леона Гандельмана, который уже поднял трубку телефона. – Это еще ни все. Возле служебных ворот ВДНХ, где вы меня взяли, вас ждет еще один сюрприз с наличными деньгами.

  – Там, что, там бронированная инкассаторская машина с деньгами из Республики Таджикистан? – испуганно, спросил меня, Леон Гандельман. – Какой сюрприз ты мог еще мне приготовить со своим приездом из Азии?

  – У ворот вас ждет еще один бизнесмен из Республики Таджикистан. – ответил я. – Вот, сейчас он приехал.

  – Что же ты раньше мне ничего о нем не сказал? – удивленно, спросил Леон Гандельман. – Это не хорошо!

  – Но я не мог прервать ваши переговоры с сотрудниками. – оправдался я. – После занялись своей работой.

  – Забери свой кейс с собой, чтобы в твое отсутствие ничего не пропало. – сказал мне, Леон Гандельман. – Мне некогда охранять твои деньги. Сейчас поедешь с Яковом Юдельсоном к воротам и заберешь там своего бизнесмена из Таджикистана. Но побыстрее, у меня много дел сегодня. Встреча с другими бизнесменами.

  Мы тут же с Яковом Юдельсоном спустились вниз к автомобилю «Линкольн» и уже через пять минут были возле служебных ворот. Яков Юдельсон сказал охраннику на воротах, что мы оба сейчас вернемся обратно, чтобы он не закрывал ворота, так как я уже от ворот увидел ожидающего нас Рузимова Джалола и показал Якову Юдельсону на него. Поэтому автомобиль лишь сделал разворот вокруг Рузимова Джалола, который лишь от вида шикарной машины тут потерял разум. Выпучил свои глаза и от удивления широко открыл рот.

  – Ты, что, так и будешь стоять, как истукан? – спросил я, Рузимова Джалола. – Садись быстрее в автомобиль.

  Рузимов Джалол открыл заднюю дверь автомобиля «Линкольн» и осторожно сел на заднее сидение, как в кадрах замедленного кино, тихо закрыл дверцу и окончательно обезумел, когда автомобиль совсем бесшумно поехал в сторону павильона «Москва» и вскоре остановился на площадке автомобилей. Я быстро потащил обезумевшего Рузимова Джалола к служебному входу, чтобы остаться наедине с ним и там поговорить.

  – Свой рот в фирме не разевай. – шепнул я, ему. – Пока я сам все не утрясу насчет твоих денег. Ты понял?

  Рузимов Джалол кивнул головой и только после этого закрыл рот, который у него не закрывался от удивления еще от служебных ворот ВДНХ. Теперь ему стоило вообще не открывать рот, чтобы не испортить задуманное мной соглашении с Леоном Гандельманом насчет наших денег, которые надо было нам сплавить.

  – Здесь двести тысяч рублей. – сказал я, Леону Гандельману, как только открыл кейс с деньгами. – Это на образцы товара согласно нашего договора. Пока инкассатор будет ехать сюда, мы задним числом заключим договор на нашу сделку. Все будет okay! Так у вас в Америке говорят бизнесмены? Товар получим позже.

  – Так-то. – задумчиво, ответил Леон Гандельман. – Но ты же тут меня толкаешь на авантюру с этой сделкой.

  – Здесь нет никакой авантюры. – напомнил я. – Все деньги не фальшивые. Получены из государственного банка Республики Таджикистан. Если бы ни авантюра со стороны правительства Советского Союза по обмену старых купюр на новые, то у нас получилась бы сделка на сто процентов. Почему же мы не можем сделать ход конем, в пользу нашего бизнеса, против авантюристов в правительстве. В любом случае здесь у нас нет никакого криминала. Печать у вас имеется и у меня тоже. Фирменные бланки у вас есть. Мое присутствие на Первом всесоюзном симпозиуме бизнесменов в Москве зафиксировано в документа на ВДНХ. Так что полный в перед. Все у нас будет законно. В этом бизнесе выигрывают обе стороны. Ваш товар. Наши деньги.

  – Хорошо! Ты меня убедил. – согласился Леон Гандельман. – Только мы в начале с тобой заключим договор, чтобы инкассатор ни застал нас во время подписания этого договора задним числом. Затем буду звонить в банк и приглашать инкассатора забирать выручку сегодняшнего дня. Думаю, что эта сделка у нас состоится.

  Пока Леон Гандельман составлял задним числом договор на нашу сделку и звонил в банк инкассатору, мы с Рузимовым Джалолом сидели в зале офиса и ждали результата. Рузимов Джалол немного освоился. Согласился на предложенное ему секретаршей чашечку кофе, сидел за столиком разглядывая офис американской фирмы «Ле Монти, лтд.» и потихоньку пил черный кофе. Я не захотел в своем желудке мешать черное кофе и австрийское пиво. Поэтому отказался от предложенного мне черного кофе и пошел продолжить пить пиво, которое мне нравилось больше всех других напитков. Тем более, что пиво мне нужно было для вен. Когда у меня после службы в армии образовался тромбофлебит, то лишь пиво меня избавило от операции против закупорки вены. Доктор посоветовал мне прикладывать пивные дрожжи к закупоренным венам и пить постоянно густое пиво, покамест полностью не рассосутся все мои закупоренные вены. Вот с того времени я пристрастился к пиву, которое не считаю спиртным, а тонизирующим напитком, вполне полезным для моего здоровья. Поэтому я пью пиво в любое удобное для меня время. От крепкого пива меня лишь тянет ко сну.

  – Нет! Нет! – сразу стал отказываться инкассатор, от старых пятидесяти и сто рублевых купюр. – Эти деньги не действительны. Не имею право принять их у вас. Банк эти деньги не примет. Надо было раньше менять.

  – Когда мы заключали договор с бизнесменом вашей страны, – настаивал Леон Гандельман, – то обе стороны не знали об обмене ваших денег. Никто из нас не виноват, что у вас не цивилизованное банковское дело. Вашим бизнесменам приходится рассчитываться за наш товар ни кредитными карточками и банковскими чеками, а возить наличные суммы в чемоданах, кейсах и просто в мешках. Поэтому я настаиваю, чтобы ваш банк принял эти деньги, как они есть, или как зарплату моих сотрудников, ваших граждан, что позволяют так проделать банковские указания в течении этой недели. Если ваш банк не примет деньги на выгодных вам условиях, то я вынужден буду расторгнуть договор с вашим банком и найти себе более сговорчивый банк, который заинтересован в валютных клиентах своего банка. Прямо сейчас же сообщи о моем решении банку.

  Инкассатор долго и настойчиво объяснял управляющему своего банка о проблеме с деньгами в американской фирме «Ле Монти, лтд.». Управляющий коммерческого банка, в котором находился валютный счет американской фирмы «Ле Монти, лтд.», в свою очередь звонил в государственный банк Советского Союза и им объяснял в подробной форме сложившуюся ситуацию. С государственного банка Советского Союза звонили еще куда-то, возможно, что в министерство финансов Советского Союза. Круг казалось бы бесконечных звонков, наконец-то замкнулся на том, что положение о замене старых пятидесяти и сто рублевых купюр тут не противоречит возможному вкладу денег привезенных наличными из Республики Таджикистан, так как бизнесмены не могли за время своего полета знать о предстоящей обмене денег старых купюр на новые. В день получения этих денег из государственного банка Таджикистана. Сам банк не знал о предстоящей замене старых купюр на более новые. Отсюда есть вывод, прием этих денег действителен и запрету не подлежит.

  Так у нас закончилась проблема с оборотом старых купюр на более новые купюры. Однако, этим проблема не закончилась. Так как договор был записан на меня, то мне предстояло присутствовать при пересчете всей суммы в размере двести восемьдесят тысяч рублей. Семь тысяч рублей мелкими купюрами мы оставили себе на мелкие расходы. Все остальные деньги, включая те, которые были у нас в кармане в виде старых пятидесяти и сто рублевых купюр, мы отдали инкассатору, который был уже ни против принять от нас хоть миллион денег в любых купюрах, чтобы только для своего коммерческого банка сохранить такого выгодного валютного клиента. Каким для них являлся Леон Гандельман вместе со своей американской фирмой «Ле Монти, лтд.». Конечно, мне и особенно Рузимову Джалолу, это было равносильно крупной победе в бизнесе.

  – Раз у нас сделка состоялась, – сказал я, Леону Гандельману, когда инкассатор покинул нас вместе с нашими деньгами, – то не могли бы вы, естественно, что за наш счет, отправить наш груз самолетом в Республику Таджикистан. На восемьдесят семь тысяч рублей, по курсу доллара, на мой адрес и на остальные деньги в адрес Рузимова Джалола. За минусом вычета на транспортные расходы с отправкой нашего груза в адрес.

  – Конечно можно. – согласился Леон Гандельман. – Для этого у нас есть специальная транспортная служба.

  Во второй половине дня, после того, как были закончены все формальности по нашей сделки. Нам оформили отправку купленного товара по адресам. Затем Леон Гандельман предложил нам развести нас по указанным нами адресам места проживания. Я наотрез отказался, сказал, что у меня есть еще много вопросов на ВДНХ. Рузимов Джалол, как попугай, повторил все за мной. Леон Гандельман дал нам по одному презенту в виде карманных калькуляторов в знак нашей совместной сделки. После чего мы распрощались с каждым присутствующим за руку и вышли из офиса американской фирмы «Ле Монти. лтд.», по своим делам.

  – Можешь гнать и бросать меня. – решительно, заявил Рузимов Джалол, когда мы вышли из павильона «Москва». – Но я теперь спать не смогу, если не отблагодарю тебя за такую огромную помощь. Из гостиницы «Россия» я звонил домой и узнал, что из-за банкротства утром в Таджикистане несколько человек умерли от разрыва сердца, некоторые покончили жизнь самоубийством. Были случай попадания в сумасшедший дом. Ты меня спас от смерти, позора, разорения и от психушки. Хочу тебе купить какой-нибудь ценный подарок, чтобы лишь моя душа и совесть успокоились. Заказывай себе любой подарок. Я тебе его обязан тут купить.

  – Вот рассуди сам. – стал, пытаться я, отделаться от назойливого подарка. – Нет ничего такого, чего у меня нет. Ты сам только что присутствовал при сделки различных товаров в мой адрес. Больше одной вещи мне дама ничего не надо, так как у меня маленькая квартира и все лишнее мешает. Единственное, что ты можешь сделать от моего имени, так это купить Юрию Филимоновичу хороший коньяк, когда вернешься к нам домой в Республику Таджикистан. Больше меня ничего не интересует. Так как остальное у меня дома есть.

  – В министерство строительства я попаду ни скоро. – настаивал Рузимов Джалол. – Да и коньяк Юрию Филимоновичу я уже обещал, так что это в любом случае будет от меня, а ни от тебя. Поэтому пойдем со мной в любой гастроном, там я куплю тебе самый лучший коньяк и дари его кому вздумается. Главное, что я не буду себя считать твоим должником. Показывай мне ближайший гастроном, где имеется импортный коньяк.

  – Сейчас на ВДНХ почти все магазины закрыты. – сказал я, Рузимову Джалолу. – Давай мы поедем в центр города и там найдем открытый гастроном. Только я сомневаюсь, что найдем что-то хорошее из коньяков.

  Все мои предположения не оправдались. Едва мы вышли из ВДНХ, как вблизи гостиницы «Космос» сразу наткнулись на продовольственный магазин, который был открыт. В нем были различные вина и коньяки. Рузимов Джалол сразу стал в очередь. Я отошел в сторону и стал ожидать. Когда он наконец-то купит коньяк, чтобы я мог от него отвязаться и поехать устраиваться в гостиницу на улицу Лесная. Где меня уже знают и примут в любое удобное время. Надо хорошо отдохнуть от этого сумасшедшего дня с обменом новых денег.

  – Мне самый лучший иностранный коньяк. – услышал я, от прилавка, голос Рузимова Джалола. – Отечественные коньяки не имеем. – ответила продавщица. – Все коньяки у нас хорошие. Выбирайте коньяки сами.

  – Тогда мне все коньяки давайте, чтобы не выбирать. – сказал Рузимов Джалол. – Только по одной бутылке.

  Я чуть в обморок не упал от мысли, что мне придется таскать за собой все эти бутылки. Пока продавщица ползала по всем витринам и стендам за бутылками коньяка, не меньше меня обезумевшая от такого заказа, в это время Рузимов Джалол выхватил у меня из рук большой кейс, в котором ничего не было и вместе с моим и своим кейсами вернулся к прилавку. В это время продавщица запутавшись в паутину выросшую еще во время советской власти и с грязным лицом от многолетнего слоя пыли, выстроила в два ряда бутылки на всем прилавке. Не определив цену товара, Рузимов Джалол стал складывать бутылки в мой и в свой пустые

  кейсы. Когда оба кейса были заполнены бутылками с коньяком, то Рузимов Джалол услышал что-то непонятное насчет стоимости товара, который он сейчас взял в этом магазине. Рузимов Джалол ни стал себя утруждать насчет точной стоимости бутылок коньяка, он тут же стал класть на прилавок деньги перед отупевшей окончательно продавщицей, пока та сообразила, что ее сейчас же могут побить или ограбить за такую огромную сумму, которую только что выложил тут покупатель за неопределенное количество бутылок коньяка.

  – Наверно уже хватит? – неуверенно и растерянно, выдавила из себя продавщица. – Спасибо вам за покупку!

  Рузимов Джалол с огромным трудом двумя руками снял с прилавка мой большой кейс и поставил его к моим ногам. Затем взял свой кейс и тут же вышел из магазина. Я едва оторвал свой кейс от пола, словно кейс был заполнен не бутылками с коньяком, а русскими кирпичами, которые китайцы возят к себе за границу и позже перед камерой телевидения ломают их руками. Кейс с бутылками коньяка весил около ста килограмм.

  Когда я вышел на улицу, то Рузимова Джалола нигде не было. Видимо, это он испугался, что я его заставлю таскать мой большой кейс наполненный бутылками коньяка и поэтому удрал на такси к себе в гостиницу «Россия». Теперь мне одному предстояло тащить эту тяжесть на улицу Лесная, до гостиницы. Тут я вспомнил, что рядом ходит трамвай пятый номер прямо до гостиницы на улицу Лесная, дом-43. Чуть ли не волоком я дотащил свой груз до трамвая и сел в почти пустой вагон. Трамвай передернулся весь от лишней тяжести в выходной для москвичей день и усиленно раскачиваясь медленно пополз в сторону Белорусского вокзала до улицы Лесная-43. Я уселся на ближайшее от входа в трамвай свободное место и стал дремать. Издалека от дома-43, по улице Лесная, от остановки трамвая, я почувствовал что-то неладное. Вблизи дома с гостиницей не было старых развалин хрущевской коммуналки, на которой пьяные мужики, вместе с бездомными кошками и собаками, соревновались в своем пении. На этом участке не было вообще никого. Словно вместе с исчезнувшими развалинами коммуналки исчезла всякая связь жизни на земле с этим заброшенным местом. Я даже остановился в размышлении. Думать было нечего, надо тащить этот проклятый груз с импортным коньяком, который мне навязал Рузимов Джалол. Зачем я только согласился на подарок?