Текст книги "Первая схватка за Львов. Галицийское сражение 1914 года"

Автор книги: Александр Белой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

2. Краткий очерк политической обстановки и политической подготовки Польско-Галицийского театра военных действий [23]

Как известно, русское правительство и высшие военные круги давно готовились к войне против Германии и Австро-Венгрии и давно предвидели, что одним из важнейших театров этой войны будет Галиция и пограничные с ней Польша (бывший «Привислинский край») и Украина (бывшие юго-западные губернии). Но характерной чертой этого театра являлось то, что на нем по обе стороны границы жили представители одних и тех же двух народов – поляков и украинцев (называвшихся в России «малороссами», а в Галиции – «русинами»). Это, конечно, вносило большое осложнение в общую политическую обстановку будущего театра и в его соответственную «обработку».

Русская Польша находилась на положении почти оккупированного государства, и население ее относилось в общем крайне враждебно к России, особенно к русскому правительству и той массе военных и чиновников, которые наводняли Польшу и составляли в ней привилегированную касту. Но в этом общем враждебном отношении можно было различить целый ряд весьма существенных оттенков. Наиболее примирительную и оппортунистическую позицию занимала буржуазия, главным образом, еврейская, а затем и польская, которая была теснейшим образом связана с русским рынком и готова была, чтобы не потерять этого рынка, помириться на весьма скромной областной автономии. Наоборот, самую враждебную и непримиримую позицию в национальном вопросе занимала резко националистически настроенная мелкобуржуазная и мелко-помещичья польская интеллигенция, увлекшая за собою и часть рабочих и поставлявшая главные кадры для так называемой «правицы» (т. е. правого крыла) ППС («Польской социалистической партии»). Эта интеллигенция, выдвинувшая таких вождей, как Пилсудский, всегда мечтала о независимом польском государстве, в котором, как ей казалось, она будет призвана играть руководящую роль, при чем образование независимой Польши ставила в связь с грядущей войной и военным разгромом России. Наиболее сознательная в классовом отношении часть пролетариата, входившая в польскую с.-д. партию, стояла на интернационалистической позиции и борьбу с царизмом вела рука об руку с революционной частью российской социал-демократии (большевиками).

В украинской части русской Польши («Холмщина») православное духовенство и русские националисты вели, при поддержке русского правительства, агрессивную и вызывающую политику по отношению к польскому населению и католической церкви.

По другую сторону границы, в Галиции, национально-классовые отношения сложились исторически совершенно иначе. Поляки пользовались там большой автономией, имели свой сейм, и господствующие классы Галиции, наряду с господствующими классами австрийских немцев и венгров, составляли одну из опор династии Габсбургов [24]. Националистической и австрофильской была и ориентация польско-галицийской интеллигенции, левое крыло которой, галицийские c.-д., с их вождем Дашинским (нынешний председатель польского сейма), имело значительное влияние на польских (а отчасти и украинских) рабочих и крестьян Галиции и находилось в близком идейном родстве с «правицей» ППС.

Масса украинского населения Галиции, несмотря на формальное равноправие, в значительной мере угнеталась правительством и господствующими классами Галиции, особенно в области политической и культурной. Но в то время, как часть украинского пролетариата и крестьянства примыкала к галицийской с.-д. партии, а большинство во главе с мелко-буржуазной интеллигенцией сочувствовало националистическим украинским организациям, мечтавшим (вместе с украинскими националистами в России) о независимой или автономной Украине, небольшая часть реакционной интеллигенции и мещанства во главе с православным духовенством тяготела к царской России и давно была объектом национально-политической пропаганды со стороны русских реакционных и великодержавных «панславистов». Наконец, еврейская буржуазия и мелкая буржуазия Галиции, пользовавшаяся (правда, в значительной мере, лишь юридически) всеми гражданскими правами, конечно, была настроена вполне лояльно по отношению к австрийской монархии и у бесправного еврейского мещанства русской Польши могла вызывать лишь чувство зависти.

В такой сложной социально-политической и национальной обстановке элемент политического разложения противника и политического обеспечения собственного тыла, элемент пропаганды приобретал значение важного военного фактора, без которого картина войны на Галицийском фронте была бы неполна.

И, действительно, мы видим, что последние годы перед мировой войной обе стороны начинают вести серьезную политическую подготовку ее. Оставаясь только в сфере данного, т. е. русско-австрийского театра будущей войны, можно указать на следующие наиболее выдающиеся моменты этой подготовки. С одной стороны, лидер русских националистов в 4-й государственной думе граф Бобринский, тот самый, который потом был назначен генерал-губернатором оккупированной русскими Галиции, возглавляет шумную и откровенную национально-политическую и церковную пропаганду в «Червонной» и «Прикарпатской Руси», во время которой, конечно, нащупывается почва и завязываются определенные деловые связи для будущей войны, с другой стороны, в эта же время на территории Галиции, при молчаливом попустительстве и даже негласном содействии местных властей, российский подданный, бывший организатор и глава боевой организации националистической ППС и нынешний диктатор Польши, собирает, организует, вооружает и обучает боевые дружины, зародыш будущего польского легиона, в которых участвуют и политические эмигранты из царской Польши.

Наконец, в первые же дни войны русский верховный главнокомандующий, как бы от своего имени, не связывая официально правительства, но, конечно, с его согласия и одобрения, выпускает знаменитый «манифест» к полякам, в котором торжественным и высокопарным стилем возвещает наступление «часа воскрешения польского народа и братского примирения его с великой Россией». – «Пусть сотрутся границы, разрезавшие на части польский народ». Пусть «под скипетром русского царя» «возродится Польша, свободная в своей вере, языке и самоуправлении».

В подчеркнутых словах давалось неопределенное обещание автономии, в котором таился вполне определенный политический расчет – опереться на примиренчески настроенную польскую буржуазию и часть помещиков (выразителем этого блока была партия «народовых (национальных) демократов», имевшая своих представителей в Государственной думе) и при их помощи не только нейтрализовать весьма сильные пораженческие настроения в русской Польше, но и вызвать соответственный отклик по ту сторону границы.

Что касается «трезво» и «реалистически» настроенной буржуазии русской Польши, не разделявшей националистического романтизма мелко-буржуазной интеллигенции, то воззвание верховного главнокомандующего на первых порах в известной мере оправдало расчет царского правительства, создав политический перелом в этой буржуазии (равно, как в некоторых группах буржуазии Галиции), прекрасно понимавшей те экономические выгоды, которые сулит ей тесный союз с Россией.

Зато очень скоро, после первых же побед в Галиции, хозяйничанье там русских военных и оккупационных властей и те дикий произвол и насилие, которым они подвергали все местное население, не только создали атмосферу ненависти, несомненно облегчившую потом австро-германской армии изгнание русских из Галиции, но и в русской Польше рассеяли те надежды, которые питала буржуазия на автономию «под скипетром русского царя».

3. Планы войны

Русский план 1912 года

Несмотря на неблагоприятную внешнеполитическую обстановку для Германии и Австро-Венгрии, слабые экономические ресурсы последней и ее внутреннюю слабость, оба союзника были одного мнения, что в случае войны необходимо добиваться решения как можно скорее.

Намерение германцев использовать быстроту своей мобилизации и обрушиться главными силами на Францию, оставляя на этот период войны австрийскую армию для борьбы с русскими силами, учитывалось русским генеральным штабом при разработке планов войны и сосредоточения армий [25]. Считалось, что на восточной границе германцы оставят небольшое количество полевых войск, не свыше 3–4 полевых корпусов и 10–13 резервных дивизий, и что австро-венгерская армия, выделив для обеспечения своей сербской и итальянской границ до 3–4 корпусов, остальные вооруженные силы, в количестве 12–13 трех дивизионных корпусов, направит в Восточную Галицию для наступательных действий против русских армий.

Разведывательные данные 1907–1912 гг., имевшиеся в русском генеральном штабе, документально подтверждали эти предположения о развертывании австрийских сил, при чем считалось, что последние при благоприятной обстановке могли принять исходное положение к вечеру 15-го дня мобилизации.

По этим данным развертывание австро-венгерских корпусов намечалось в районе Нискоярослав-Львов-Каменка-Трембовля, т. е. в 1½ и 2½ переходах от бывшей государственной границы.

Применительно к имеющимся данным о развертывании австро-венгерских армий и считая в то же время, что политическая обстановка не исключает также возможности наступательных действий значительных сил германцев и на востоке, русский генеральный штаб по плану 1912 года признавал необходимым иметь два варианта стратегического развертывания [26]:

1) план «лит. А» – когда обстановка потребует направления большей части вооруженных сил России против Австро-Венгрии, и

2) план «лит. Г» – на случай необходимости развернуть большую часть армии против Германии, т. е. когда против России с началом войны будут направлены не только главные силы Австро-Венгрии, но и главные силы Германии.

Окончательное решение о принятии того или другого варианта должно было последовать не позднее 7-го дня мобилизации, когда первые эшелоны, меняющие направление перевозки по плану «лит. Г», прибывали на станции (на линии Смоленск-Брянск-Никитовка), с которых должны быть сделаны распоряжения об изменении перевозки, т. е. это решение в 1914 году должно было быть принято не позднее 7-го августа.

При сосредоточении по «лит. А» на австрийском фронте развертывалось 45 пех. дивизий, 3 стр. бригады, 18½ кав. дивизий, составляющих 3-ю, 4-ю и 5-ю армии; для действия против германцев оставлялось 29 пех. дивизий, 1 стр. бригада, 9½ кав. дивизий, образующих 1-ю и 2-ю армии германского фронта. Общая задача развертывания – «переход в наступление против вооруженных сил Германии и Австро-Венгрии с целью перенесения войны в их пределы».

При варианте «лит. Г» – на германский фронт перечислялась 4-я армия, сосредоточиваемая в районе Шавли, и производились некоторые изменения в составе других армий, что доводило силы германского фронта до 43 пех. дивизий, 2 стр. бригад, 12½ кав. дивизий, образующих 1-ю, 2-ю и 4-ю армии.

На австрийском фронте оставались 3-я и 5-я армии в составе 31 пех. дивизий, 2 стр. бригад, 14 кав. дивизий. Развертывание по плану «лит. Г» получало уже другую задачу – «переход в наступление против германских войск, угрожающих со стороны Восточной Пруссии, парализуя действия противника на других фронтах».

Кроме того, при обоих вариантах формировались отдельные армии: 4-я армия – в составе 7 пех. дивизий, 1 стр. бригады и 1½ кав. дивизий для обеспечения столицы и наблюдения за балтийским побережьем – и 7-я армия – из 6 пех. дивизий и 1 ½ кав. дивизий для прикрытия со стороны Румынии и побережья Черного моря. Этот план сосредоточения окончательно был принят и утвержден 1-го мая 1912 года и с некоторыми изменениями осуществлен в 1914 году.

Союз между Россией и Францией связывал планы войны обоих государств в одно целое и существенным образом отразился на разработке плана 1912 года и ведении первых операций вследствие того влияния, которое оказывала на командование русско-французская военная конвенция, определившая взаимные обязательства союзников в случае войны с державами центрального союза. Последнее перед войной свидание между начальником русского генерального штаба Жилинским и Жоффром, начальником французского генерального штаба, привело к принятию ряда важных обязательств[27], при чем было принято даже соглашение о наиболее выгодном направлении русского удара против Германии, а именно: было решено, что наступление представляется наиболее выгодным с юга, т. е. от Нарева на Алленштейн, в случае сосредоточения немцев в Восточной Пруссии, или прямо на Берлин, если бы немцы сосредоточили свои главные силы восточного фронта в районе Торн – Познань.

Итак, последние обязательства, принятые русским генеральным штабом, принуждали Россию начать наступательные действия на 15-й день, когда могла быть развернута только 1/3 ее вооруженных сил. В то же время эти обязательства предъявляли требования считать за главные операционные направления Восточно-Прусское и даже Берлинское. План 1912 года встретил жестокую критику почти всех командующих войсками военных округов и их начальников штабов, собранных на совещаниях [28] в Москве в 1912 году и в Петербурге в 1913 году, вследствие чего был изменен в 1913 году.

План стратегического развертывания 1913 г.

В результате этих совещаний 25-го сентября 1913 г. были утверждены «основные соображения по развертыванию наших вооруженных сил при войне с державами тройственного союза», которые были приурочены к вновь вводимому в действие мобилизационному расписанию № 20. Однако мобилизация последовала еще в период действий мобилизационного расписания № 19, и в действительности в 1914 году в полной мере не был проведен ни план 1-го мая 1912 года, ни план 25-го сентября 1913 года.

В плане 1913 года считалось необходимым обеспечить в первый период войны решительный успех против австро-венгерцев, что дало бы возможность нанести потом удар германцам, если бы последние, одержав успех над Францией, перебросили свои войска на восток. Против Германии признавалось необходимым оставить до 27 пех. дивизий против 16–25 немецких. Против Австро-Венгрии предназначалось 42½ пех. дивизий против 43–47 австрийских дивизий.

Таким образом, против Австро-Венгрии необходимого перевеса сил достигнуто не было. Для его достижения считалось возможным перебросить на австрийский фронт часть сил с северо-западного фронта по выяснении, что немцы выставили против него менее, чем предполагалось. Кроме того, на австрийском фронте предполагалось подтянуть VIII корпус из 7-й армии, а из других районов 7 второочередных дивизий, что доводило силы австрийского фронта до 53½ дивизий против 43–47 австрийских.

Итак, предполагалось сосредоточить против Германии 33,7 % всех вооруженных сил, против Австро-Венгрии – 52,2 % и в стратегическом резерве – 14,1 %. Это распределение сил указывает на желание вести борьбу одинакового характера на всем русском фронте. Направление главного удара сразу не обеспечивается достаточными силами.

Стратегические задания германского и австрийского фронтов и армий в плане 1913 г. остались теми, что по плану «лит. А» – 1-го мая 1912 года, но со следующими изменениями:

План «лит. А». Общая задача сосредоточения: переход в наступление против вооруженных сил Германии и Австро-Венгрии с целью перенесения войны в их пределы.

1) Армии германского фронта. Главнокомандующему армиями германского фронта подчиняются 1-я и 2-я армии; штаб главнокомандующего в Волковыске, потом в Лиде. Задача – поражение германских войск, оставленных в Восточной Пруссии, и овладение последней с целью создания выгодного исходного положения для дальнейших действий.

Состав германского фронта (впоследствии северо-западного): 1-я армия – штаб Вильна; сбор армии в районе Ковна и Друскеники; состав: III, IV, I и гвардейский корпуса, 7 второочередных пех. и 5½ кав. дивизий; задача: обход Мазурских озер с севера.

2-я армия – штаб Варшава, потом Волковыск; сбор армии на линии Гродна-Белосток-Ломжа; состав: VI, XV, XXIII, XIII корпуса, 4 второочередных пех. и 4 кав. дивизии; задача: обход Мазурских озер с юга.

2) Армии австро-венгерского фронта. Главнокомандующему армиями австро-венгерского фронта подчиняются 4-я, 5-я и 3-я армии (впоследствии 3-я армия разделена на 3-ю и 8-ю); штаб главнокомандующего в Киеве, потом в Кобрине. Задача – поражение австро-венгерских армий, имея в виду воспрепятствовать отходу значительных сил противника на юг за Днестр и на запад к Кракову.

Состав австро-венгерского фронта (впоследствии юго-западного): 4-я армия – штаб Казань, затем Луков; сбор армии в районе Ивангород-Люблин-Рейовец-Луков; задача: наступление на Перемышль; состав армии: гренадерский корпус – Холм; XIV, XVI и XX корпуса – Люблин (первоначально показан еще XXIV корп.); дивизии: 80-я и 82-я-Луков; 83-я – Ивангород. В плане 1913 года исключен XXIV корпус и добавлены 13-я и 14-я кав., 3-я Донская и Уральская каз. дивизии и гвард. отд. кавбригада.

5-я армия – штаб Москва, потом Брест-Литовск; сбор армии в районе Холм-Ковель-Брест; задача: наступление на Перемышль – Львов; состав армии: V корпус – Ковель; XVII – Ковель; XXV – Холм; XIX – Ковель и Брест; дивизии: 55-я, 61-я, 70-я, 75-я и 81-я-Брест. По плану 1913 года в состав включены: 7-я кав., 1-я, 4-я и 5-я донские каз. дивизии, 2-я и 3-я отд. кав. бригады. По плану 5-я армия должна была наступать не на фронт Перемышль-Львов, а на фронт Любачев-Жолкиев.

3-я армия – штаб Киев, потом Ровно; сбор армии в двух группах – районы Ровно-Дубно и Проскуров; задача: наступление на Львов; состав разделен на две армии: 3-ю и 8-ю. Состав 3-й армии: XI корпус-Дубно, XXI – Луцк, IX – Кременец, X – Славута; дивизии: 58-я – Бердичев, 60-я – Шепетовка, 65-я – Жмеринка, 69-я и 78-я – Ровно. Ill кавказский корпус должен был выгружаться в зависимости от обстановки в пунктах по указанию штаба 3-й армии. Намечена станция Шепетовка. Состав 8-й армии, образовавшейся из Проскуровской группы (штаб Проскуров): VII и XII корпуса – Проскуров; потом добавлены XXIV и VIII корпуса из состава 4-й и 7-й армий. Задача 3-й армии по плану 1913 года разбита между 3-й и 8-й армиями так: для 3-й армии – наступление на фронт Каменка – Зборов с общим направлением на Львов; для 8-й армии – наступление на фронт Тарнополь – Чертков с общим направлением на Львов, имея в виду воспрепятствовать отходу противника к югу за Днестр.

3) Кроме того, формировались отдельные армии: 6-я армия-штаб Ленинград (Петербург); задача – обеспечение столицы и наблюдение за балтийским побережьем; состав – 7 пех. дивизий, 1 стр. бригада и 1½ кав. дивизии и оренбургская каз. дивизия, 7-я армия – штаб Одесса, потом Бендеры; сбор армии в районе Бендер; задача – прикрытие со стороны Румынии и побережья; состав – 62-я, 63-я, 64-я и 71-я дивизии, 8-я кав. дивизия, Крымский и 7-й Донской каз. полки.

Таким образом, по плану 1913 года для нанесения главного удара против австро-венгерцев:

1) На 15-й день мобилизация прибывали: 27 полевых пех. и 20 кав. дивизий.

2) На 23-й день – 2016 полевых и 12 второочередных пех. и 3 каз. дивизий. С румынского фронта мог прибыть VIII корпус и 8-я кав. дивизия.

3) На 30-й день – 3 полевых и 6 второочередных пех. дивизий, каз. части 2-й и 3-й очереди, предназначенные для корпусной и дивизионной конницы. С балтийского побережья мог прибыть XVIII корпус.

4) Между 30-м и 60-м днями прибывали войска из отдаленных округов и остальные второочередные части; всего: 6½ полевых и 6 второочередных пех. дивизий, 1-я каз. дивизия и 1-я каз. бригада. Из Финляндии могли прибыть XXII корпус и 1-я кав. бригада.

5) Между 60-м и 85-м днями могли прибыть из Восточной Сибири 4 полевых пех. дивизии и 2 кав. бригады.

Общая готовность по этому плану определялась к 30-му дню мобилизации, когда заканчивали сосредоточение все полевые дивизии, а окончательная готовность русских армий приходилась на 45-й день мобилизации (т. е. 13-е сентября). Подтягивание окраинных корпусов доводило силы армий до 67 полевых и 31 второочередных дивизий, или 1.560 бат. 1.094 эск. и сотен и 5.708 орудий, что составляло до 85 % русских вооруженных сил. Несмотря на столь значительное превосходство в силах, все армии сильно запаздывали в сосредоточении, что позволяло противнику упредить переходом в наступление, так как полного сбора сил, достаточных для наступления, можно было ожидать только на 30-й день мобилизации [29].

Оценка русского плана

Оценивая план стратегического развертывания русских армий, необходимо признать, что он упускает возможность задаться одной важной целью – разгромить одного из противников, а стремится достигнуть нескольких оперативных целей. Выбор юго-западного фронта для главной операции является правильным, так как в случае решительной победы в Галиции русские армии выходили бы на границу Силезии с ее угольными запасами и промышленностью. Занятие ее являлось для Германии более чувствительным, чем потеря Восточной Пруссии.

Ведение наступательной операции против германцев ставило русские армии в Восточной Пруссии в невыгодное положение для последующих операций. Германцы на Висле имели сильно укрепленный крепостями рубеж, который русские армии могли достичь, по мнению немцев, на 33-й день, но который надолго задержал бы их. Кроме того, усиление северо-западного фронта для ведения этой операции могло быть осуществлено только за счет сил юго-западного фронта. При ослаблении последнего вторжение австро-венгерских армий на русскую территорию было неминуемо. Отход русских армий создал бы невыгодное впечатление и ускорил бы присоединение Турции и Румынии к австро-венгерцам.

Поэтому решительный удар по австро-венгерской монархии, политическая прочность которой была несравненно ниже Германской империи, являлся особенно важным. Несомненно, что Германия поддержала бы своего союзника еще до полного разгрома его армий и ослабила бы свои силы как в Восточной Пруссии, так и во Франции, начав переброску своих корпусов на восточный театр военных действий. Но такого превосходства план не создает, и распределение сил по обоим фронтам имеет яркий характер разброски: на северо-западном фронте 27–29 дивизий против 16–25 германских; на юго-западном фронте – 45 дивизий против 43–47 австрийских дивизий и в отдельных армиях, обеспечивающих фланги развертывания, – 13 дивизий. Кроме того, оставалось еще 9 армейских корпусов, которые должны были, в виду позднего прибытия, составить резерв верховного главнокомандования.

В частности, на юго-западном фронте распределение сил не отвечало оперативному замыслу вести главный удар со стороны Волыни и Подолии. Оба крыла фронта сделаны почти равносильными. Столь невыгодное распределение сил еще более усугублялось разницей в готовности армий русских и австро-германских: по расчетам русского генерального штаба германцы заканчивали свое сосредоточение на 10-й день мобилизации, австро-венгерские армии – на 15-й день, а последовательная готовность русских армий по дням мобилизации определяется в следующем виде:

Итак, медленность развертывания русских армий не позволяла вести одновременно, начиная с 15-го дня, две серьезные операции на юго-западном и северо-западном фронтах и совершенно исключила возможность нового развертывания (9-й и 10-й армий) на левом берегу Вислы для наступления в глубь Германии. В этом заключался недочет русского плана войны.

Австрийский план

Соглашения с Италией и Румынией создавали чрезвычайно выгодное положение для австро-венгерской армии в случае ее войны с Россией. Поэтому австрийский генеральный штаб еще в 1912 году считал возможным сосредоточение армий на галицийском фронте произвести почти на самой границе: от устья Сана через Ниско – Ярослав – Львов – Каменка – Трембовля. После Балканской войны 1912–1913 гг. австро-германцы стараются уточнить свои взаимные военные обязательства: на свидании в Карлсбаде [30] 12 мая 1914 года Мольтке обещает Конраду «через шесть недель после начала операций» (т. е. на 60-й день мобилизации) значительно усилить германские войска на востоке. Первые шесть недель австрийцы должны были вести самостоятельно операции против русских на галицийском фронте, обеспечивая германский тыл. При этом австрийцы не должны были рассчитывать на вспомогательное наступление германцев на Седлец, так как Мольтке считал, что наступление слабых германских сил к Нареву подвержено фланговым ударам и от Ломжи, и от Варшавы. Тем не менее австрийцы считали необходимым, невзирая на риск, вести против России наступательную войну, будучи убеждены, что оборона при первых же столкновениях повлечет неудачу, а затем и катастрофу для их армий.

Австрийский генеральный штаб рассчитывал, что русские могут сосредоточить внушительные силы между Вислой и Бугом с целью удара между германскими и австрийскими армиями. Весной 1914 года германский генеральный штаб признает, что Россия имеет возможность, использовав «предмобилизационный период», быстро сосредоточить на 18-й день мобилизации на своей европейской границе до 63 полевых и резервных дивизий и 22 дивизий конницы. Для предупреждения русского наступления и для более надежного соприкосновения с германскими силами австрийцам нужно было, по их мнению, стремительно начать свое наступление между Вислой и Бугом.

Учитывая вероятную возможность войны на 2 фронта: против России и одновременно против Сербии и Черногории, а также возможность отдельной войны против каждого из этих противников, все вооруженные силы Австро-Венгрии при мобилизации разделялись на 3 группы: 1) «группа А» из 9 корпусов со всеми их резервными формированиями и 10 кавалерийских дивизий, 2) «минимальная группа Б» из 3 корпусов, 2 пех. дивизий, 1 маршевой бригады, 4 ландштурменных бригад и 4 гонведных маршевых полков, 3) остальные мобилизованные войска образовывали «группу Б» из 4 корпусов, 4 пех. дивизии, 1 кавалерийской дивизии и 1 ландштурменной бригады.

Австрийцами были разработаны следующие варианты сосредоточения своих мобилизованных вооруженных сил:

1) «Сосредоточение Р» (война против России) предусматривало использование большей части вооруженных сил Австро-Венгрии, сосредоточивая их в Галиции.

Первая часть этих сил образовала «группа А» из 9 корпусов: I, II, III, V, VI, X, XI, XII, XIV со всеми ландверными, ландштурменными и маршевыми формированиями соответствующих корпусных округов и из 10 кавалерийских дивизий – 1-й – 9-й и 11-й кав. дивизий. Для действия на Балканском театре оставалась «минимальная группа Б» из XV, XVI, XIII корпусов (с 42-й пех. дивизией и 13-й маршевой бригадой), 20-я дивизия, 36-я, 104-я, 107-я и 109-я ландш. бригады и четыре гонведных маршевых полка. Остальные мобилизованные войска образовали «группу Б» из 4 корпусов (VI, VII, VIII и IX), 4 пех. дивизий (21-я, 26-я, 23-я, и 40-я), 10-й кав. дивизии и 102-й ландш. бригады и в случае войны с Россией также должны были перевозиться в Галицию за войсками «группы А».

2) «Сосредоточение Б» (война исключительно против Сербии и Черногории). В этом случае на границе с этими государствами сосредоточивалась, кроме «минимальной группы Б», еще и вся «группа Б», образуя так называемую «максимальную группу Б» [31].

При «сосредоточении Р» войска в Галиции, выделив самостоятельную группу из одной кавалерийской дивизии и трех ландштурменных бригад к Кракову, образовали 4 армии [32].

1-я армия (9 пех. дивизий) – в районе Сенявы и частично на Нижнем Сане.

4-я армия (12 пех. дивизий) – в районе у Львова и Буска.

3-я армия (9 пех. дивизий) – в районе Злочева, Зборова, и Козова, 1 пех. дивизия вТарнополе.

2-я армия (10 пех. дивизий) – на Стрыпе и южнее Днестра у Бучача и Езержаны и одна пех. дивизия в Залещиках. Все кавалерийские дивизии развертывались по границе, в одном переходе от нее, для разведки и прикрытия сосредоточения.

Основная идея этого развертывания заключалась в быстром наступлении 1-й и 4-й армий между Бугом и Вислой, чтобы разбить русские войска в Польше. Краковская группа совместно с германским ландверным корпусом в прусской Силезии направлялась к Висле южнее Ивангорода для обеспечения левого фланга 1-й австрийской армии. От германских войск, собранных в Восточной Пруссии, австрийцы ожидали, как было условлено до войны, содействия силами от 7 до 11 дивизий в направлении на Седлец. 3-я и 2-я австрийские армии должны были разбить русские армии, ожидавшиеся из района Ровно – Дубно – Луцк и из-за Збруча. Как только 1-й и 4-й армиям удастся достигнуть решительного успеха, 4-я армия должна была оказать самое энергичное содействие операциям 3-й и 2-й армий.

После убийства австрийского престолонаследника, когда австрийский генеральный штаб стал осуществлять ряд мер по подготовке к войне с Сербией, было решено еще более отнести сосредоточение армий в Галиции на линию рек Сана и Днестра. Для этого потребовалось изменить план перевозок 84 эшелонов, что было исполнено в июле, и к 1-му дню мобилизации австрийские армии имели уже новый план развертывания.

В общем, предполагалось направить против Сербии все корпуса, закрепленные на сербском фронте по плану «сосредоточение Б», входившие в состав «максимальной группы Б», всего 19 пех. и 1 кав. дивизий. Но так как оба чешских (VIII и IX) корпуса не внушали особого доверия в борьбе против сербов, то сербский фронт был усилен еще III корпусом (немецким) и 2 дивизиями (венгерскими), взятыми с галицийского фронта из состава «группы А», увеличивая этим силы сербского фронта до 25 пех. и 1 кав. дивизий. Таким образом, в Галиции должны были сосредоточиться всего 35 пех. и 10 кав. дивизий, 1 огд. бригада, 13 марш, бригад, 11 марш, полков и 11 ландш. бригад. Внутри страны осталось всего 3 ландш. бригады. В общем подсчете доведение численности сербского фронта до 42 % всех вооруженных сил и оставление на галицийском фронте только около 58 % указывают на желание австрийского генерального штаба провести удар против Сербии в стиле сокрушения, на неправильную оценку внешне-политической обстановки и надежду, что Россия, как и в 1909 году, останется нейтральной.

Оценка австрийского плана

Сводя все сказанное об оперативных предположениях австрийцев, надо отметить, что они мало учитывали возможность одновременного выступления России и Сербии и не учли возможности запаздывания германской помощи. В этом случае сербский фронт являлся для австрийцев второстепенным, и австрийский генеральный штаб обязан был вести главный удар против России и ограничиться сосредоточением на сербском фронте наименьшего количества войск. Сосредоточение на второстепенном театре военных действий 42 % вооруженных сил являлось ошибочным, так как следствием этого на галицийском фронте получалось невыгодное соотношение сил: 35 австрийских дивизий в течение первых шести недель должны были вести неравную борьбу с 42–52 русскими дивизиями, сосредоточенными против Австро-Венгрии на 18-й день мобилизации. На помощь со стороны германцев можно было рассчитывать не ранее 60-го дня мобилизации, а подкрепления со стороны сербского фронта могли подойти после окончания там операций, т. е. не ранее 75-го дня. Правда, австрийцам со стороны германцев первоначально была обещана операция в направлении на Седлец, каковую первые считали необходимой для своего наступления между Вислой и Бугом. Но австрийцы должны были внимательно отнестись к известному им заявлению Шлиффена [33], сделанному еще в 1912 году: «Австрия может быть спокойной – русская армия, предназначенная для действий против Германии, не пойдет в Галицию, пока не выяснится положение на западе; судьба Австрии решится не на Буге, а на Сене». Время, в течение которого Австро-Венгрия могла бы самостоятельно бороться с Россией, было весьма непродолжительно. Особенно тяжелым было бы положение австрийцев при развертывании подавляющих масс русских против Галиции. Атакой вариант мог быть легко осуществим действительно в 1914 году, когда германский план был уже в общих чертах известен. Распределение сил и задача армиям галицийского фронта должны были привести к расходящемуся наступлению 3-х групп, обреченных, при имевшемся соотношении сил, на неизбежное поражение каждой в отдельности. Особенно чувствительно должно было быть отсутствие IX корпуса в 4-й армии и IV и VII корпусов, входящих в состав 2-й армии.