Текст книги "Евреи, Христианство, Россия"

Автор книги: Александр Кац

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц)

Талмуд, как расширенное устное толкование библейских законоположений, складывался в течение нескольких веков – от IV века до н. э. до IV века н. э. Ученые книжники, прежде всего фарисеи, стремились толкованием Торы соорудить ограду вокруг Закона для утверждения еврейской обособленности и детализации обрядов. Первое редактирование устных положений было выполнено в 210 г. н. э. Иегудой-га-Наси и получило название Мишны, что означает приблизительно "изустные поучения", "воспроизведение знаемого наизусть". Вскоре Мишна сама стала предметом толкований со стороны амораев (евр. – разъяснителей), составивших сборник толкований Мишны, называемый Гемарой. Мишна и Гемара в совокупности и составляют Талмуд. Поскольку толкование Закона происходило одновременно в Вавилоне и Иерусалиме, то различают два Талмуда – палестинский (Талмуд Иерушалим) и вавилонский (Талмуд Бавли). Любое издание Талмуда, согласно обычаю, должно содержать 5894 страницы. Как видно из объема, Талмуд есть воистину грандиозное произведение, включающее с литературной обработкой и детализацией полный кодекс религиозных, гражданских, уголовных и этических норм. Здесь не место для обсуждения Талмуда в целом, поэтому отметим лишь некоторые интересующие нас аспекты.

Талмуд проповедует бедность как добродетель. "Турний Руфий спросил однажды равви Акибу: "Если Бог ваш любит бедных, то почему Он не доставляет им пропитание?" Равви Акиба ответил: "Это для того, чтобы богачи милостыней спаслись от адских мук" (Баба Батра, 10а). "Равви Иошуа говорил: "Бедный, принимая подаяние, оказывает своему благодетелю большую услугу, чем последний оказывает бедному" (Вайнкра рабба, 34). Несмотря на такое отношение к бедности, иудаизм, как и выросшие из него христианство и ислам, плохо подавлял общечеловеческий порок стяжательства. Евреи раньше других народов научились тонкому искусству обращения с деньгами и впервые прославились как банкиры и коммерсанты в Испании при вестготтах. И дело здесь даже не в особых талантах еврейских банкиров, а в неумении варваров вести хозяйственные дела страны, в презрении церкви и аристократии к науке о деньгах, в непонимании значения ссудного процента. В VIII – IX веках еврейские банкиры вели сделки и даже оказывали влияние на политику поздней династии Тан в Китае, Каролингов во Франции, Оттонов в Германии, Аббасидов в Персии, правителей Хазарии (81).

Богатство банкиров – всегда тайна за семью печатями, окутанная слухами и легендами, порождающими новые слухи и легенды, попадающие в конце концов в литературу и научные трактаты. Еврейские ростовщики типа Гобсека стали дежурными персонажами классической литературы. Попытка марксистов, в общем справедливая, применить классовый подход и отделить бедных от богатых в случае еврейского этноса успеха не принесла, как, впрочем, и пропаганда бедности в Талмуде. Штамп в сознании о том, что все евреи умные, коварные и жестокие ростовщики, сопровождал их веками, порождая экономический антисемитизм.

Отношение Талмуда к христианам-назарянам, которых называли минимами или минами, т. е. еретиками, было резко враждебным. К христианам церквей, созданных Павлом, это, по-видимому, прямого отношения не имело, т. к. авторы текстов об их существовании скорее всего не догадывались. Вот примеры. "Для того Адам создан один... чтобы мины не говорили: "много властей на небе" (Мишна,Санг. IV, 5). "Человек создан последним. А для чего он создан последним? Чтобы мины не говорили, будто он был соучастником Его (Бога) в творении" (Тосефта, Санг.VIII). "Мясо, находившееся в руках язычника, разрешено к пользованию, в руках мина – запрещено... Убоина минов – идоложертвенное, их хлеб – хлеб самаритянина, их вино вино возлияния, от их урожая не берется десятина, их книги – колдовские книги, их дети – незаконнорожденные. Им не продают и у них не берут, не берут у них жен и не дают им, их детей не обучают ремеслу, у них не лечатся..." (Тосефта, Хул. II, 20 – 21). Полный остракизм. Против минов составлялись молитвы.

"Сказал равви Гамалиил мудрецам: "Есть ли человек, кто сумел бы составить молитву против минов?" Встал Самуиил Малый и составил ее. В следующем году он ее забыл; он смотрел два и три часа, но никто его не отозвал (с амвона). Почему же его не отозвали? Ведь равви Иегуда от имени равви сказал: "Ошибся в любой молитве – его не отзывают; ошибся в молитве против минов – отзывают: есть опасение, может быть, он сам мин?" Самуиил Малый – другое дело; ведь он сам ее составил, и надеялись, что он вспомнит" (Берахот, 28б – 28а).

Ряд текстов Талмуда содержит очень краткую информацию о суде над Иисусом, обвиненным в подстрекательстве народа, в ереси и чародействе (Тосефта, Санг. XII, Санг. 67а). Вот отрывок о сцене казни, имеющийся в древних рукописях, но изъятый из позднейших изданий. "Накануне Пасхи повесили Иисуса. И за 40 дней был объявлен клич, что его должны побить камнями за то, что он занимался колдовством: кто может сказать что-либо в его защиту, пусть придет и скажет. Но не нашли ничего в его защиту, и его повесили накануне Пасхи". Сказал Ула: "Допустим, он был бы бунтовщиком, тогда можно искать (поводов для) защиты; но ведь он подстрекатель (к ереси), а Тора говорит: "Не жалей и не покрывай его". Иисус другое дело; он был близок к царскому двору" (Санг. 43а).

Евреев-ортодоксов всегда раздражали рассказы о бестелесном рождении мнимого, по их мнению, Мессии. Поэтому ряд текстов Талмуда содержит намеки на сплетни, о которых говорилось выше. Очевидно, что руководители ортодоксального иудейства, в том числе равви Гамалиил-младший, были весьма встревожены религиозным расколом и вели с ним активную идеологическую борьбу. Содержание и тон молитв (см. разд. 4), предающих анафеме раскольников, говорят сами за себя. Немолитвенные тексты Талмуда, посвященные минам, также враждебны. Цель этих усилий понятна – они должны были в конкретных исторических условиях катастрофы предохранить ядро еврейской нации от углубления раскола и распыления генофонда. Ничего подобного мы не видим в христианских текстах той поры, ставших Новым Заветом. Нетерпимость в христианстве появится позднее, и лишь после того, как оно станет государственной религией.

Таким образом, в то время, когда евреи-христиане писали Евангелия, евреи-ортодоксы составляли Мишну – свое подобие Нового Завета, заглушившее коментариями и казуистикой голос законодателя. Отметим историческую уникальность происшедшего – одновременное появление в недрах одного народа столь противоположных по духу произведений. Талмуд потребовал запрета на чтение иностранных книг (Санг. 90а), отказа от греческой школы, как источника классической культуры, погружения в изучение Закона. Это на много веков изолировало евреев от главного русла цивилизации, лишило их радости наслаждаться изобразительным искусством. В то же время иудаизм исключил из своей среды богословские споры. После религиозного раскола отлучения стали крайне редкими и случались, в основном, из-за действий, а не мнений. Основой религиозного общения было исполнение обрядов, а не догм. Блуждающий суперэтнос, как называл евреев Л. Н. Гумилев, не нуждался для исполнения своего культа в храмах и священниках, а потому пользовался несравненной свободой. Считалось достаточным сохранять верность племени и соблюдать Закон. Внешний ригоризм сочетался с философской независимостью. При этом выдающиеся оракулы синагоги Мендельсон, Маймонид были чистыми рационалистами. С появлением Талмуда двери синагог закрываются для новообращенных. Их считают потенциальными изменниками, вступающими в иудаизм с целью перейти затем в христианство. Они – проказа Израиля. Им можно доверять лишь в двадцать четвертом поколении. Обрядность связывает единоверцев, но обрекает их на замкнутую жизнь в добровольном гетто. Наступает время, когда насмешки Иисуса над обрядностью фарисеев становятся оправданными. Резко возрастают суеверия. Могучий еврейский ум искусственно сжимается на века в кольце бесплодных рассуждений. Еврейские законодатели убеждены, что изучение Талмуда заменяет всякое другое знание, так как в Талмуде заключена полная умственная культура. То, что двадцатый век выплеснул свыше двух десятков евреев Нобелевских лауреатов, получивших в детстве еврейское воспитание, это не заслуга Талмуда. Это случилось вопреки Талмуду и доказывает силу нравственной природы евреев, выдержавших талмудический гнет.

Враждебное отношение к минам (минимам), т. е. к евреям-христианам, вытекающее из обстоятельств жизни Палестины I века и закрепленное в Талмуде, превратилось в сознании евреев-ортодоксов в доминантную установку. После прекращения в Римской Империи гонений на иудеев, они вместе с язычниками участвуют в преследовании христиан. Об этом пишут многие историки христианства, в том числе Евсевий Памфил, епископ Кесарии Палестинской, в своей "Церковной Истории". В средние века еврейские купцы не брезговали работорговлей, перепродавая рабов-христиан бусурманам. И, хотя работорговля тогда была обычным делом, которым баловались и христиане, и мусульмане, и евреи, случаи продажи евреями христиан в мусульманское рабство остались зафиксированными на скрижалях истории и в сознании христианского суперэтноса.

7.3. Победа христианства

Итак, постепенно к концу II века религиозный раскол, происшедший в недрах еврейского народа, вследствие причин, изложенных выше, превратился в устойчивую вражду между иудаизмом и христианством. Евреи-христиане были поглощены в христианстве разноплеменными язычниками. Тезис о братстве людей во Христе затушевывал национальную принадлежность верующих. В глазах первобытных христиан национальная принадлежность не была определяющим человека признаком. Поэтому евреи-христиане должны были раствориться в христианстве. С христианством произошло то, что всегда происходит с религиозными и политическими движениями. Творцы и основатели движений поглощаются и отстраняются от руководства преемниками, заявляющими творцам: "А вы здесь при чем?" Так произошло в исламе, когда сподвижники и родные Магомета попытались подчинить себе совершенную ими революцию и были за это истреблены. Так случилось с последователями Франциска Ассизского, которые спустя поколение были объявлены еретиками и сожжены на кострах. Так произошло во Французской революции, когда последующая волна фанатиков уничтожала предыдущую. По этому же закону развивалась Русская революция 1917 года. Сначала большевики истребили меньшевиков и эсеров, своих союзников по революции, затем сталинская группировка уничтожила "верных ленинцев", сотворивших эру коммунизма. При этом ненависть, возникающая между близкими по духу движениями, оказывается наиболее яростной и беспощадной.

В борьбе иудаизма и христианства победило христианство. Оно стало мировой религией, объединяющей множество этносов. Начав с реформации иудаизма, христианство приобрело признаки наиболее привлекательные в глазах огромных масс людей. Что это за признаки?

Во-первых, это учение о будущей жизни. Древнееврейские пророки выдвигали идею о воскрешении тела. Идея о воскрешении духа была ими заимствована, по-видимому, у греков-орфиков и затем усилена христианами.

Во-вторых, это чистая и строгая нравственность христиан. Они непоколебимо верили, что добродетель будет вознаграждена на небе, а грех покаран в аду. Плиний Старший, в обязанность которого входило преследование христиан, свидетельствовал о их высокой нравственности. Христианская этика о взаимоотношении полов являлась редким исключением в эпоху античности. Все руководители церкви той эпохи были людьми высоких нравственных убеждений.

В-третьих, это заимствованное из иудейской религии непоколебимое убеждение христиан, что грешники окажутся в аду. Это убеждение было и в иудаизме, но христиане очистили его от духа обособленности и неуживчивости евреев. Они твердо верили и пропагандировали, что всех язычников после смерти ждут муки. Такой угрозы в других религиях не существовало. В культе Великой Матери был сходный с крещением обряд тавроболия. Но при этом не проповедовалось, что те, кто не исполнит его, обязательно попадут в ад.

В-четвертых, это способность творить чудеса, а также единство и дисциплина христианских общин.

При императоре Константине Великом христиане составили большинство в армии и христианство было объявлено государственной религией. С этого времени сторонники христианской ортодоксии начинают борьбу с многочисленными ересями. Заметим, что эта борьба не была бескорыстной, т. к. победители зачастую получали имущество побежденных еретиков. На этом история христианства завершает свой первый виток. Началом витка было распятие Иисуса – еретика и реформатора иудаизма.

8. ЧТО ДЕЛАТЬ?

Рассматривая "дела давно минувших дней, преданья старины глубокой", бессмысленно ставить вопрос: "Кто виноват в антагонизме евреев и христиан?" Ответ на этот излюбленный вопрос российской интеллигенции не входит в задачу нашей книги. Ограничимся в этой части словами Апостола Павла: "...мы уже доказали, что как Иудеи, так и Еллины, все под грехом" (Рим. 3: 9). После становления христианства, как государственной религии, появляется и поощряется антисемитизм. Идеологически он был проявлением христианского рвения и в период средневековья реализовывался в беспощадных формах. Еврейские погромы периодически вспыхивали во всех странах Европы. Евреи были лишены возможности участвовать в культурной жизни христианских стран, хотя деньги, отбираемые у еврейских общин, и шли на строительство соборов. Одним из примеров церковного антииудаизма может служить случай, когда в правление императора Феодосия по наущению местного епископа была сожжена синагога. Император повелел наказать поджигателей, а местному епископу отстроить синагогу заново. В дело вмешался епископ Милана, учитель Западной церкви св. Амвросий (340 – 397 гг.). Не опровергая вины местного епископа, Амвросий был возмущен решением императора, т. к. "место для неверия евреев будет возведено за счет того, что с таким трудом приобретено церковью, а достояние, с помощью Христа нажитое для блага христиан, перекочует в сокровищницу неверных". Это типичная ситуация, характерная для политики, утверждающей нетерпимость.

Нетерпимость заставляла церковь огнем и мечом искоренять многочисленные ереси в лоне самого христианства. История Западной церкви полна религиозных столкновений и войн, в которых гибли десятки тысяч христиан. Дух христианства – любовь к ближнему и смирение гордыни были вытеснены интересами практической политики государей и поддерживающих их служителей церкви. Нетерпимость из католичества перешла и укоренилась в протестантизме. Основоположник протестантизма Мартин Лютер (1483 – 1546 гг.), профессор библеистики в университете г. Виттенберга и переводчик Библии на немецкий язык, в своем памфлете "Евреи и их ложь" (1543 г.) предложил программу борьбы с евреями из семи пунктов. Первый пункт включал поджоги синагог, а седьмой пункт, венчающий все предыдущие, предлагал изгонять из страны всех уцелевших евреев "как бешеных собак". Этот бредовый и людоедский памфлет был реализован под несколько другим соусом в третьем рейхе.

Известно, что Гитлер враждебно и презрительно относился к христианству, церкви и ее служителям. "Это просто несчастье, что Библия была переведена на немецкий язык и все это еврейское шарлатанство и крючкотворство стало доступным народу. До тех пор, пока эти премудрости, в частности Ветхий Завет, передавались из поколения в поколение исключительно на церковной латыни, отсутствовала опасность того, что разумные люди, взявшись за изучение Библии, помутятся в уме. Но из-за того, что Библия сделалась всеобщим достоянием, множество людей получило возможность ознакомиться с религиозными идеями, которые – благодаря еще такому характерному свойству немцев, как склонность к размышлению, – способствовали тому, что большинство из них со временем впали в религиозное безумие. ...Немец, наделенный разумом, должен был просто за голову схватиться, видя, как еврейский сброд и попы с их болтовней побудили немцев вести себя наподобие высмеиваемых турецких дервишей и негров" (198). Кинув камень в Лютера, Гитлер действовал, тем не менее, в духе его памфлета.

Евреи продолжали свой уникальный эксперимент по выживанию нации. Какая-то часть их следовала за Иисусом. Статистических данных об этом история не сохранила. Взаимный антагонизм ликвидировал массовые перебежки из одной религии в другую, каковые происходили в I и II веках. Однако константинопольский патриарх Филофей (1353 – 1354, 1364 – 1376 гг.), кардинал Люстиже, архиепископ Парижа (1981 г.), и протоиерей А. Мень отнюдь не единственные евреи-христиане, посвятившие себя служению христианской идее. Известно, впрочем, что им также приходилось выдерживать давление антисемитизма со стороны отдельных иерархов и церковной бюрократии. Большая часть еврейской нации осталась верна иудаизму, защищенному двойной броней Закона и Талмуда. В рассеянии евреи дали миру много характеров возвышенных в нравственном и философском отношении. Иудаизм несмотря ни на что оставался помощником цивилизации, хотя его провиденциальная роль с появлением христианства ослабела.

На протяжении двух тысячелетий евреи жили в добровольной самоизоляции от народов стран проживания, не пуская глубоких корней. Ассимиляция была, по-видимому, незначительной, несмотря на угрозы погромов и соблазны спокойной жизни в случае отказа от иудаизма. Разновидности религиозного, расового и экономического антисемитизма будут рассмотрены ниже на примере существования евреев в России. В этой части книги, посвященной религиозным вопросам, мы хотим наметить те пути, которые могут ослабить, а затем снять полностью нетерпимость, родившуюся во втором столетии нашей эры. Эта нетерпимость иудеев и христиан была взаимной, но не изначальной. Она родилась как результат религиозного и, отчасти, политического рвения руководителей синагоги и церкви, т. е. людей, уважаемых в своих конфессиях и почитаемых как святых. Будучи руководителями общин, они были в то же время и политиками. Политик отличается от ученого или философа тем, что ищет не истину, а выгоду. Иоханан бен Заккай думал о том, как сохранить нацию во враждебном окружении. Св. Амвросий стремился к утверждению церкви как независимого от светской власти и могущественного института. Их логика понятна, а исторические результаты следует признать, с некоторыми оговорками, положительными. Однако цена нетерпимости оказалась чудовищной. Иудаизм, отказавшийся участвовать в соревновании за умы и души всех людей независимо от их национальности, понес, естественно, большие людские потери, чем христианство. Одна нетерпимость, повлекшая ответную нетерпимость, ни к чему другому, кроме как к крови, привести не могла.

Вступая в третье тысячелетие от Рождества Христова, нужно остановиться и подумать, как ослабить и убрать религиозную, расовую и национальную нетерпимость из жизни людей. В принципе, это проблема выживания людей в мире, нашпигованном современным оружием, погрязшем в экономических, экологических проблемах и терроризме. В рассмотрение должен быть включен огромный исламский мир. В этой книге он упоминается впервые, так как находится за пределами нашей задачи. Великий и многоликий ислам поворачивается в конце 20-го века к нам не самым приятным своим лицом. Оно освещено вспышками религиозного фанатизма, который христианство пережило назад тому несколько веков. Это проистекает из двойственности концепций, заложенных в тексты Корана. С одной стороны, призывы к веротерпимости и миру.

"Мы уверовали в то, что ниспослано нам и ниспослано вам. И наш Бог, и ваш Бог един, и мы ему предаемся" (Паук, 46). "Нет принуждения в вере" (Корова, 256). "Истина от вашего Господа: кто хочет, пусть верует, а кто не хочет, пусть не верует" (Пещера, 29). С другой стороны, призывы противоположных действий. "О вы, которые уверовали! Не берите иудеев и христиан друзьями: они друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них. Поистине, Аллах не ведет людей неправедных" (Трапеза, 51). "Сражайтесь с теми, кто не верует в Аллаха" (Покаяние, 29). "Поистине, неверующие для вас явный враг" (Женщины, 101). "Сражайтесь с ними, пока не будет больше искушения, а вся религия будет принадлежать Аллаху" (Корова, 193).

В Коране существует полная свобода выбора между мечом и оливковой ветвью. Все остается на усмотрение толкователя и зависит от его нравственных принципов и политических пристрастий. Отсюда почва для фанатизма любого толка и потребность следовать не столько за идеей, сколько за конкретным лидером. Ислам – остроугольная религия в сравнении с иудаизмом и, тем более, с христианством.

Нетерпимость может быть побеждена только развитием культуры и ее важного компонента – религии. Религиозная терпимость должна прививаться с воспитанием ребенка на текстах, молитвах и учебниках, исключающих даже намеки на нетерпимость. Трудно представить себе Апостолов в виде разъяренных людей, проклинающих своих врагов. Они явили людям пример высокого служения христианской любви. К сожалению, не все руководители церкви и не в полной мере воплотили в своих действиях учение Христа. Тексты Священного Писания, содержащие элементы нетерпимости, попали туда по воле людей, а не Господа нашего Иисуса Христа. В "Догматической конституции о божественном откровении", принятой II Ватиканским собором в 1965 г., в частности, говорится: "Святые отцы написали четыре Евангелия, пользуясь устными и письмеными источниками, трактуя некоторые вещи синтетически или объясняя с учетом положения церкви". Наступает время, когда церковь и синагога должны покончить с нетерпимостью, по крайней мере, с той, которая исходит из текстов Священных книг. Эти тексты должны быть изъяты оттуда, чтобы люди, совершающие насилие, не могли сослаться на них. Нетерпимость может быть оставлена в малой дозе лишь против тех, кто творит насилие, например, в форме, звучащей в заповеди старообрядцев "оконников": "Все, кто сеют на земле смуту, братоубийство и смерть, сами будут Богом прокляты и убиты".

Какие конкретно слова и фразы должны быть изъяты или изменены, может решить Вселенский Собор всех христианских конфессий подобно тому, как первые соборы канонизировали тексты. На этом соборе должны быть приглашены и присутствовать полномочные представители иудаизма и ислама. Инициативу созыва, по-видимому, должна взять на себя христианская церковь, как наиболее гуманистическая. Идея редактирования текстов Ветхого, Нового Заветов и Корана, очевидно, встретит упорное сопротивление наиболее косных элементов каждого направления. Это понятно, так как тексты существуют уже тысячелетия. Должна быть тщательно продумана и не спеша реализована методика разъяснения верующим цели и значения предпринимаемых усилий. Абсолютное большинство верующих поймет и одобрит эти шаги, если после изъятия двух-трех фраз или страниц уровень взаимоотношений людей разных религий повысится. Изменение ментальности людей займет несколько поколений, возможно, все третье тысячелетие. Результат этой благородной работы, очевидно, будет угоден Богу.

Первый небольшой шаг уже был сделан в 1965 году на II Ватиканском соборе, одна из деклараций которого "О взаимоотношениях с нехристианскими церквами" и была посвящена рассматриваемому здесь вопросу. Этим собором была отвергнута "коллективная вина евреев за смерть Христа", а также признано целесообразным начать диалог между Ватиканом и Израилем. В 1993 г. в Иерусалиме было подписано фундаментальное соглашение между указанными сторонами, которое знаменует торжественный финал "двух тысяч лет недоверия" между католиками и евреями. Высокие договаривающиеся стороны взяли на себя моральное и правовое обязательства давать отпор антисемитизму, расизму и религиозной нетерпимости. Соглашение предусматривало также установление дипломатических отношений между Ватиканом и Израилем, каковые и были установлены в 1994 г. Решения 1965 и 1993 гг. делают честь епископату католической церкви и, прежде всего, папам Иоанну XXIII, Павлу VI и Иоанну Павлу II. Однако глубинная вражда иудеев и христиан, мусульман и "неверных" проистекает из священных текстов Ветхого, Нового Заветов и Корана, без изменения которых принятые высшими сферами решения останутся на бумаге. К начавшемуся диалогу евреев и католиков со временем должны присоединиться руководители других христианских конфессий, входящих во Всемирный Совет Церквей (ВСЦ). ВСЦ, созданный в 1948 г., в настоящее время объединяет около 450 млн. верующих христиан в 100 странах мира.

Русская Православная Церковь также является членом ВСЦ. В ноябре 1992 г. глава Русской Православной Церкви Патриарх Алексий II во время визита в США на встрече с американскими раввинами произнес примечательные по своему миролюбию слова: "Мы едины с иудеями, не отказываясь от христианства, не вопреки христианству, а во имя и в силу христианства, а иудеи едины с нами не вопреки иудейству, а во имя и в силу истинного иудейства. Мы потому отделены от иудейства, что мы еще "не вполне христиане", а иудеи потому отделяются от нас, что они "не вполне иудеи". Ибо полнота христианства обнимает собой и иудейство, а полнота иудейства есть христианство". Этот безобидный, обращенный к конкретной аудитории призыв вызвал недоумение среди православных иерархов и даже обвинение в "ереси жидовствующих". Раздражение вызывало и само приветствие Патриарха Всея Руси: "Дорогие братья, шалом вам от Бога любви и мира! Бога отцов наших, Который явил Себя угоднику своему Моисею..." Управляющий межрегионального духовного Управления Истинно Православной Церкви, архиепископ Московский и Каширский Лазарь сурово отчитал Патриарха, объявив его слова "грубой ложью и клеветой на христианство и православное учение". При этом Лазарь сослался на экстраполированный по смыслу текст Евангелия от Иоанна (Ин. 8: 44). Случай с архиепископом Лазарем очень символичен для характеристики духа посткоммунистического общества России и показывает, сколь велико может быть сопротивление даже невинным шагам по смягчению антагонизма. При этом Лазарь не ограничился печатной полемикой с Патриархом в духовной сфере, но даже, если верить источнику (233), обратился с заявлением в Прокуратуру РФ с обвинением Алексия II по ст. 131 УК РСФСР (за клевету на православную веру) и ст. 6 Закона "О свободе вероисповедания" (оскорбление религиозных чувств граждан). Интересно, по какой статье обвинил бы этот Лазарь Святых Апостолов, в сторону которых так неосторожно ступил Патриарх Всея Руси Алексий II? Некоторым людям трудно жить без внешних врагов, они помогают им самоутверждаться. Да и побеждать внешних врагов, особенно мифических, бывает проще, почетнее и выгоднее, чем внутренних, каковыми являются пороки человека. В этом корень нетерпимости вообще, и религиозной в частности.

Известный, современный русский художник изображает Христа гневным и воинственным более, чем это следует из духа его учения, и с Евангелием, открытым на стихе: "Не думайте, что я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч" (Мф. 10: 34). Зрителю после просмотра картины остается лишь дать клятву отомстить всем врагам и посетить оружейную лавку.

Нетерпимость в современной Западной церкви оформилась в движении так называемых традиционалистов во главе с архиепископом М. Лефевром. Лефевр и его сторонники открыто восстали против решений II Ватиканского собора, расценив их как революцию и гибель католической церкви. Их позиция сформулирована следующим образом: "Будущее церкви в ее прошлом". Никаких обновлений, учитывающих современную социальную жизнь, никакого диалога с родственными христианскими конфессиями! Зато есть нежный флирт с ультраправыми политиками. В монастыре Св. Франциска в Ницце в 1989 г. был арестован П. Тувье, нацистский палач, полвека скрывавшийся от правосудия под сутанами католических прелатов. Идя на раскол католической церкви, Лефевр бросил открытый вызов папе Иоанну Павлу II и принялся незаконно раздаривать епископские шапки своим соратникам. За посещение синагоги в Риме Иоанну Павлу II досталось от архиепископа Лефевра проклятий не меньше, чем Патриарху Всея Руси Алексию II от архиепископа Лазаря.

Клерикальная аристократия всегда представляла собой угрозу истинному христианству. Христианство для князей церкви было средством политики и концентрации власти и богатства. В современной России с Православной церковью ведут политические игры практически все силы страны, стараясь подчинить того или иного иерарха своим целям. Взамен рухнувшей идеологии коммунизма срочно разрабатываются доктрины, включающие церковь как важный элемент возрождения духовности общества и его стабильности. Церковь, еще недавно презираемая и гонимая Советской властью, находящаяся на задворках идеологической жизни, вновь привлекает внимание политиков всех толков. За благоволение церкви активно борются и политическая элита демократического направления, и непримиримая оппозиция – националистические круги, фашисты, вчерашние большевики и комсомольцы. И тех, и других не интересуют духовные дары Церкви, но лишь чисто земные цели: имперское сознание, самоутверждение, национальные приоритеты, национальная геополитика, т. е. все то, что не имеет никакого отношения к евангельским заповедям. Церковные и монастырские книжные лавки быстро заполнились литературой ненависти, посвященной злодеяниям евреев, мифам о богоносности русского народа, о русофобских учениях и интригах, об исконных врагах России: евреях, массонах, демократах, католиках, протестантах, инородцах и т. д. Эта "письменность", не имеющая отношения к учению Христа, продается и раздается даром паломникам и посетителям храмов и монастырей. Она издается с благословения церковных иерархов, и в частности митрополита Иоанна Санкт-Петербургского и Кронштадского, являвшегося "живым классиком" и "духовидцем" газет большевистского и фашистского толков.

В то же время в этих газетах на скорую руку кропается новая языческая религия, отталкивающаяся от антисемитизма, как отправного пункта мировоззрения, и потому отрицающая христианство. С точки зрения идеологов новой "мужественной" религии христианство – еврейская выдумка и религия рабов. 60 – 70 лет тому назад это впервые было высказано Гитлером и Розенбергом. Предлагается составленная без особых усилий мешанина из древних славянских верований и современных политических концепций русского мессианизма. Все это имеет пока сырую и расплывчатую форму и "скромную" цель реваншистского движения к людоедскому режиму прошлых лет.