Текст книги "Три мудреца в одном тазу"
Автор книги: Александр Рудазов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 11
Зинаида Михайловна была категорически против похода вглубь острова. Туптуга не сумел толком объяснить, как далеко до поселка Бунтабу – единственного крупного поселения на всем острове. В конце концов он нарисовал на песке длинную линию, потом отчеркнул маленький кусочек и сказал, что вот это – тот поселок, где они сейчас. Света тут же подсчитала, что до искомой точки отсюда от десяти до пятнадцати километров – в зависимости от точности чертежа.
– Петя, а вдруг они каннибалы? – испуганно косилась на Туптугу жена. – Или вдруг приносят человеческие жертвы?
– Ну, этот вроде мирный, – пожал плечами Колобков. – Серега, спроси у него, они людей жрут?
– Что ты, Серге! – испугался Туптуга, когда ему перевели вопрос. – Человека есть нельзя – табу, грех! Свинью можно есть, а человека нельзя!
– Видишь, Зинулик, не жрут, – равнодушно хмыкнул бизнесмен, услышав перевод ответа. – Петрович, ты точно не идешь?
– Извини, Иваныч, я лучше еще потренируюсь, – ответил с верхушки пальмы механик. Залететь-то он залетел, а вот спуститься трусил. Матильда Афанасьевна, громко кряхтя, раскладывала под деревом надувной матрас. – Из меня сейчас пешеход, как из дерьма пуля…
– Хоть Свету оставь в покое! – уцепилась за старшую дочь Зинаида Михайловна. Та молча прищурила глаза, и мамины пальцы сами разжались. – Ну и иди, если мать не жалко…
– Хватит со мной нянчиться, мне уже семнадцать! – выпятила челюсть Светлана. – А ты меня все пеленать пытаешься!
– Пеленать?… – оживился Каспар, околачивающийся поблизости. – Добрая женщина, окажи услугу бедному больному старцу…
– Да пошел ты, матрац старый!… – выместила зло на волшебнике Зинаида Михайловна.
Так начался еще один поход по джунглям. На этот раз – малым составом всего из пяти человек плюс проводник. Колобков сначала подумывал пригласить волшебников, но потом вспомнил чудом потушенный лесной пожар и решил, что лучше не стоит.
– Самое главное – не повстречать ука-ука, – сообщил Туптуга.
– А кто это? – устало спросил Чертанов.
– Ука-ука – это почти мбумбу, только очень глупые. Они живут в лесу, как макаки, и не умеют ничего делать, только поднимают с земли камни и палки, и ими дерутся. Плохие.
– Папа, а ты знаешь, что Меланезию тоже называют Черными островами? – спросила Света, идя за отцом по еле заметной лесной тропинке.
– Теперь знаю, – покладисто согласился тот. – Серега, не спи под стрелой, шагай ширше! Чую, нагрузки тебе не хватает!
– Хватает! – озлобленно огрызнулся сисадмин, поправляя лямки рюкзака.
Подарками для аборигенов навьючили именно его. Гена с Валерой на работе – охраняют остальных, Туптуге лучше не доверять, Светочка для такого слишком юное и нежное создание, а Колобков – начальник. Начальникам тяжести таскать не по чину. Поэтому основной груз и тащил тот, кто и так по жизни крайний – сисадмин.
По крайней мере, на острове Бунтабу концентрация тепория была немного ниже, чем на острове Волхвов. Соответственно и жара стояла более мягкая. Хотя все равно жара.
Туптуга шагал размашисто, опираясь на толстую суковатую палку. Почти такую же вырезал себе и Колобков – сам вырезал, без чьей-либо помощи. В этих густых зарослях хорошая, надежная палка – один из предметов первой необходимости. Еще бы лучше копье, да где ж его взять? Чумбуи-леки запрещено иметь какое-либо оружие, а то еще ткнет в кого-нибудь! Не то страшно, что убьет, а то, что осквернит. Оскверненного и похоронить-то по-человечески нельзя – табу.
– Гляди, Серге, белые макаки! – ткнул пальцем Туптуга.
Перегруженный сисадмин раздраженно повернул голову, ожидая, что это очередная насмешка над их уродливой по здешним понятиям кожей, но это действительно оказались макаки. Обезьяны в половину человеческого роста, покрытые белоснежной шерстью. На фоне зелени и ярких цветов, в изобилии произрастающих на Бунтабу, они выделялись, как эскимос в Африке. Но, похоже, полное отсутствие маскировочной окраски их мало беспокоило – беззаботные зверюшки носились по ветвям с дикими воплями, гоняясь друг за другом и сражаясь из-за плодов. Впрочем, крупных хищников на этом острове не водилось – разве что роскинго иногда залетит.
Заглядевшись на белых макак, Туптуга едва не наступил на крохотную зеленую змею. Он заметил это только в самый последний момент и едва успел отпрыгнуть в сторону. Причем с диким криком ужаса.
Колобков тут же подскочил со своей палкой и замахнулся на безногую рептилию. Туптуга немедленно завопил еще громче и оттолкнул бизнесмена так, что тот не удержался на ногах. Гена с Валерой мгновенно скрутили нахального мбумбу, и Гена приставил ему к виску браунинг.
– Ур-ру! – прорычал он.
– Уяк! – согласился Валера.
– Серге, скажи им, что змея Ара – табу, священная! – взмолился туземец, с ужасом видя, как Колобков снова тянется за палкой. – Ее нельзя убивать, Лукенкуи разгневается!
Чертанов торопливо перевел, и Колобков неохотно оставил змейку в покое.
– Серге, скажи своим друзьям, чтобы коснулись змеи, пока не уползла: это приносит счастье, – посоветовал Туптуга, успокоившись насчет судьбы священного животного. – Добрая примета – в любом поселке живет такая. Перед охотой охотник всегда касается хвоста змеи – хорошая охота. А позабудет коснуться – плохая охота.
– А она не ядовитая?
– В ее зубах нет яда, это добрая змея.
– Хм-м-м… погоди, я чего-то не понимаю. Если она не ядовитая, а дотронуться до нее – к счастью, чего ты тогда так шарахнулся?
– Я же чумбуи-леки, Серге, – укоризненно посмотрел на него Туптуга. – Мое прикосновение осквернит священную змею, и она перестанет быть священной!
– Серега, чего он говорит? – нетерпеливо спросил Колобков.
– Он говорит…
– Тихо, тихо, Серге! – сделал зверское лицо проводник, внимательно к чему-то прислушиваясь. – Прячьтесь в кусты!
– …что мы должны спрятаться в кусты, – невозмутимо закончил Чертанов.
– Заче… – вякнул Колобков, но телохранители уже схватили его и насильно запихали в самую гущу. Гена с Валерой услышали громоподобную поступь чуть позже выросшего в джунглях дикаря, но раньше всех остальных.
– Большой Шумузи! – прошептал Туптуга, залезая туда же. – Идет сюда! Плохо видит, но хорошо слышит и все чует!
– Ты же говорил, что он не хищный! – возмутился Чертанов, которого придавило тушей Валеры.
– Большой Шумузи не ест человека. Но на пути у него не стой – раздавит! Совсем плохо видит, не разбирает дороги!
Тропа впереди как бы раздвигалась в стороны. Казалось, что сюда ползет, безжалостно ломая кустарник, огромное белое яйцо. Сзади волочился длинный хвост, между панцирем и землей виднелись короткие толстые ноги, а впереди высовывалась тупоносая морда с длиннющими усами. Большой Шумузи шел спокойно и уверенно, как может идти только тот, кто твердо знает – для него в этих местах соперников нет.
– Папа, это же глиптодон[20]20
Глиптодон (Glyptodon) – млекопитающее плейстоцена, гигантский броненосец, закованный в костяные латы. Длина тела – 2,7 м.
[Закрыть]! – ахнула Света, щелкая фотоаппаратом. – Гигантский! Но они же вымерли миллионы лет назад!
– Птеродактили тоже вымерли, еще раньше… – пробормотал Чертанов.
– Глипто… кто? – не понял Колобков. – Какая здоровенная черепаха!
– Это не черепаха, он млекопитающее! Почти что броненосец, только очень большой!
– У как! Светочка, а чего эта Тротилла будет делать?
– Папа, у нас глиптодоны вы-мер-ли! – повторила дочь. – И очень давно! Палеонтологи могут только строить догадки о том, как они себя вели… И это вообще не такой глиптодон, как на Земле – намного больше!
– Беда, Серге! – крикнул Туптуга, разглядев стремительно приближающуюся усатую морду. – Это не Большой Шумузи, это его жена! И сейчас у них плохой сезон, они становятся злые!
– Чего он сказал?
– Это глиптодонша, и у нее критические дни, – коротко перевел Чертанов.
А в следующую секунду прямо из положения «на корточках» перешел в положение «спринтерский бег». Сквозь чащу.
Потому что глиптодонша, почуяв людей, решила, что будет очень приятно выместить дурное настроение на этих мелких беспанцирных. Она резко свернула с прежнего пути и затопала вперед, как огромный живой таран.
– Лажука-по! – завопил Туптуга, улепетывая куда глаза глядят. – Посколи хама тутук-доту, Шумузи-Доту хама-по тутук[21]21
Плохо! Надо залезть на большое дерево, Большой Шумузи не лазит по деревьям! (мбумбу)
[Закрыть]!
Колобков мчался следом, не разбирая дороги. Он чувствовал на затылке горячее пыхтящее дыхание чего-то огромного, и это придавало ему такую скорость, какой он не развивал еще ни разу в жизни.
Хотя это дышал Гена.
А Большая Шумузи бежала совсем в другую сторону – за Сергеем, Светой и Валерой. Несмотря на тяжеленный панцирь, при необходимости эти гиганты способны развивать очень неплохую скорость. Правда, возникает такая необходимость на удивление редко.
Нескладный и неуклюжий Чертанов, со школы не занимавшийся спортом, неожиданно обнаружил, что десятитонный зверь, пытающийся тебя раздавить, из кого угодно может сделать спринтера. Он здорово опередил остальных – Света в самом начале подвернула ногу, и отцовский телохранитель тащил ее на руках.
– А!… А!… А!… – выкрикивала Светлана, глядя через плечо Валеры. Отсюда она отлично видела каждую пластинку на грязно-белом панцире Большой Шумузи. – Дя!… Дя!… Ва!… Ле!… Ра!… Под!… Наж!… Ми!…
А телохранитель и так дышал, как ломовая лошадь, стараясь работать одновременно носом и ртом – так легким проще справляться с усиленной нагрузкой. И про себя думал, что ему еще здорово повезло, что дочка у шефа такая худенькая. А вот если бы пришлось волочить на себе самого шефа… точно бы грыжу заимел. И еще он негодовал на исчезнувшего в зарослях Чертанова – проклятый переводчик даже не подумал подождать остальных.
Однако через пару минут выяснилось, что с обвинениями Валера поспешил – когда они пробегали мимо огромной пальмы, оттуда посыпались здоровенные плоды. Большинство попали глиптодонше в панцирь, а один даже ударил по голове. Сергей, наивно полагавший, что на всех пальмах растут кокосы, сначала хотел воспользоваться орехом, но эта пальма оказалась масличная. Впрочем, по роговой броне огромного зверя можно было молотить чем угодно – хоть пушечными ядрами.
Большой Шумузи не понравилось, что в нее кидаются всякой дрянью. Она громко фыркнула, отряхивая с морды прилипшую мякоть, и начала тормозить. Это заняло довольно много времени – разогнавшиеся десять тонн так просто не остановишь. Но в конце концов она все-таки притормозила, развернулась и побежала назад – к тому месту, откуда прилетел снаряд.
Гигантская зверюга подлетела к пальме и со всего размаху врезалась в нее боком. Двадцатиметровое дерево вывернулось из земли, и медленно опрокинулось, задрав корни к небу. Сочные плоды с громким чмоканьем размазались в кашицу. Большая Шумузи с интересом потянула носом, а потом подошла и начала поедать сладкое месиво.
– Пф-пфух… – тяжело выдохнул Валера, останавливаясь. Еще несколько минут, и он просто свалился бы, не в силах выдерживать такой темп до бесконечности.
– А где дядя Сережа? – растерянно спросила Света, глядя на глиптодоншу с безопасного расстояния.
А Чертанова спас случай – Большая Шумузи сослепу врезалась не в то дерево. Теперь сисадмин сидел на макушке соседней пальмы и боялся пошевелиться.
– Светлана Петровна, останьтесь здесь и не шевелитесь, – приказал Валера, усаживая девушку в пышный куст папоротника.
А сам пополз по-пластунски, приближаясь к Большой Шумузи с подветренной стороны. Под рукой что-то хрустнуло – Валера с грустью узнал собственные солнечные очки. Они свалились с носа во время погони, и спустя мгновение погибли под многотонной тушей глиптодонши.
Подойдя на расстояние выстрела, Валера притормозил. В мозгу мысленно прокручивались параметры личного оружия – браунинг «Хай Пауэр» GP 35, калибр на девять миллиметров, магазин на тринадцать патронов, длина ствола сто восемнадцать миллиметров, общая сто девяносто семь, масса один килограмм ровно (минус восемь процентов – скидка на местную гравитацию), начальная скорость пули триста тридцать пять метров в секунду. Модель 1934 года. Прекрасный пистолет, когда нужно убить человека, но практически бесполезная пукалка на охоте. Вот если бы ружье – винтовку, карабин или хоть дробовик…
Впрочем, смерив взглядом блестящую задницу Большой Шумузи, Валера подумал, что и ружье тут вряд ли поможет. Он понимал толк в охоте (Колобков с Грюнлау любили это дело), и сам для себя делил всех промысловых зверей на S (заяц), L (волк) и XL (медведь). И еще держал в уме XXL (слон) – вдруг шеф надумает отправиться в Африку на сафари?
Эту добычу Валера отнес к XXXL.
А ведь размеры – еще не все. Роговые пластины, покрывающие эту тушу аккуратным куполом, защищали глиптодоншу получше самой прочной рыцарской брони. Не всякая пуля пробьет такую мощную защиту. А и пробьет – завязнет в этой туше.
– Уяк?… – по привычке обратился за советом к Гене он, но Гены рядом не было.
Пришлось Валере снова напрячь довольно-таки ограниченный мозг. Как и напарник, он умел делать хорошо только одно дело – защищать вверенный объект. Когда дело касалось охраны подопечного, оба боевика проявляли чудеса хитроумия, ловкости и бесстрашия, абсолютно не заботясь о собственной безопасности. Однажды на охоте они с Геной даже схватились врукопашную с медведем, сдуру напавшим на шефа.
Он и сейчас не побоялся бы выйти на зверя без оружия… будь зверь чуточку помельче. Волк, тигр, птеродактиль или еще кто-нибудь, более-менее соразмерный человеку. А как драться с этим броненосцем-переростком?
Подумав еще, Валера решил, что в данном случае об устранении угрозы не может быть и речи. Таким образом, остается задача-минимум – спасти человека. Он нашарил булыжник покрупнее, бесшумно выпрямился во весь рост, с силой метнул снаряд как можно дальше в чащу и тут же снова распластался в густой траве.
Как он и ожидал, Большая Шумузи мгновенно среагировала на шум. Она оторвалась от масличных плодов, навострила мохнатые уши и с громогласным рявканьем бросилась туда, куда улетел камень. Раз в пять-шесть дектумов самки Больших Шумузи всегда приходят в неистовство и бегают по джунглям, круша все на своем пути. В остальное время эти гигантские звери либо дремлют, либо неторопливо бродят по одним и тем же тропам, наведываясь к муравейникам цукуту и закусывая парой сотен исполинских насекомых. Сами муравейники они никогда не разоряют и цариц не трогают – даже у глиптодонов хватает разумения не уничтожать возобновляемый источник питания.
Добежав до булыжника, Большая Шумузи успела забыть, чем занималась до этого. Так что возвращаться она не стала. Только недоуменно рявкнула, принюхалась к воздуху и неспешно двинулась дальше – искать еще кого-нибудь, за кем можно будет погоняться.
– Дядя Сережа, а как вы туда залезли так быстро? – спросила Света, когда Чертанов все-таки спустился. Заняло это почти целый час – пальма попалась высокая и очень гладкая.
– Сам не знаю… – угрюмо ответил сисадмин. – С перепугу, наверное. А где остальные?
– Гм… – задумался Валера. – С какой стороны мы прибежали?
– С той, – уверенно ответила Света.
Мужчины посмотрели на нее, не понимая, откуда такая убежденность.
– Просека осталась, – пояснила она.
Действительно, в том месте, где промчалась Большая Шумузи, сквозь заросли пролегла свежая колея, похожая на след от танка. Только без отпечатков гусениц.
– Значит, идем туда, – недолго думал Чертанов.
– Геннадий, чего этот папуас лопочет?! – тем временем тщетно пытался добиться толку Колобков. – Куда Светка моя делась?! И Серега с Валерой! Что я Зинке скажу – единственную дочь потерял!
– Э… а Ольга Петровна как же?… – робко спросил Гена.
– Ах да, у меня ж еще вторая есть… – вспомнил бизнесмен. – Та, что с кусачим хуймяком… Ладно, неважно. Светочка у меня – золото, с золотой медалью школу кончила, надежда отцовская!… Все дороги открыты – хоть в топ-модели может пойти, хоть в профессора! Вот скажи, часто так бывает, чтоб сразу и умница, и красавица?
– Редко, шеф, – признал Гена.
– Во-во! А она сейчас где-то там… в джунглях… одна… – пустил скупую мужскую слезу Колобков. – Светочка у меня хрупкая, слабенькая… и Серега такой же. Пропадут!
– С ними еще Валера…
– А вот это единственное, что отчасти утешает, – согласился Петр Иванович. – Эй, ты, папуас, ты куда нас завел?! Веди к Светке!
– Апуки-болого-хо моцуги-по, музиси, – широко улыбнулся Туптуга. – Лажука-до тумбала-зубури каба-каба-каба[22]22
Твоя дочь, скорее всего, уже погибла. Лучше пойдем в поселок. (мбумбу)
[Закрыть]!
– Говоришь, туда идти? – недоверчиво посмотрел на него Колобков. – Светка точно там?
– По-по, – кивнул Туптуга. – Каба-каба-каба боди-па[23]23
Да. Поселок в той стороне. (мбумбу)
[Закрыть].
– Шеф, мы вроде с другой стороны пришли, – рискнул высказать свое мнение Гена.
– Да и мне наподобие кажется. Но… аборигену виднее.
И Колобков с телохранителем пошли за местным проводником – прямо к поселку Бунтабу. С каждым шагом они все сильнее удалялись от Светы, Сергея и Валеры.
– Токо-поро саму-до Токо-Поро-Скамбалуки… – бормотал Туптуга себе под нос. – Хо-хо, табалуга-отцуго, самба-зубури пору[24]24
Завтра как раз День Превращения… Вы, белые макаки, придетесь как нельзя кстати… (мбумбу)
[Закрыть]…
Глава 12
Зуптупа и Куту неслышно пробирались по лесной тропинке. Оба высокие, стройные, с кожей цвета эбенового дерева, похожие, как братья.
Впрочем, они и были братьями.
Одного взгляда на этих двоих хватало, чтобы понять, что Зуптупа охотник молодой, но уже достаточно опытный. При нем была отличная метательная булава и каменный «вороний клюв» – кинжалоподобное лезвие из отличного кремня торчало на деревянной рукоятке под прямым углом, закрепленное смолой. На Руси такое оружие называли клевцом. А вот Куту мог похвастаться только пращей – «детским оружием». В Большие Охотники его пока еще не посвятили, а без этого пользоваться оружием с рукоятью нельзя – табу.
С одеждой молодые мбумбу не перебарщивали. Набедренные повязки, и только-то. Конечно, еще браслеты из кишок на лодыжках и яркая раскраска на груди и плечах. Да у старшего брата в ушах деревянные треугольные серьги: состоит в браке. И огромный фингал под глазом: в неудачном браке.
Сегодня братьям-зверобоям не везло. Они уже шестой час бродили в поисках какой-нибудь полезной добычи, но не нашли ничего, кроме детеныша белой макаки и самки Большого Шумузи, пробежавшей вдалеке. На этих гигантов мбумбу не охотились – самоубийц в племени не водилось.
– Запомни, Куту, после того, как убьешь белую макаку, надо очистить ее от скверной жидкости, – наставлял младшего брата Зуптупа. – Гляди, как я это делаю – берешь белую макаку за передние лапы, а другой рукой гладишь по животу сверху вниз. Если не сделаешь это вовремя, мясо будет плохо пахнуть. А чтобы зверь не испортился, его надо выпотрошить. Прорезаешь отверстие вокруг скверной дыры сзади, и вытаскиваешь все кишки. Это надо сделать скоро, а то кишки станут мягкими и могут порваться. И не забудь потом омыть руки, иначе подцепишь скверну и станешь чумбуи-леки.
– Понятно, – кивнул брат. – Гляди, Зуптупа, еще одна белая макака!
– Ай, хорошо! – обрадовался Зуптупа. – Гляди, как я делаю, Куту, и все хорошо запоминай!
Чернокожий охотник прищурился, оценивая расстояние до зверька, беспечно сидящего на ветке, прикинул силу и направление ветра, лизнул метательную булаву, не пожалев слюны, а потом что есть мочи швырнул ее в цель. Макака дернулась, услышав свист, но в следующее мгновение ей в спину ударила тяжелая деревянная дубинка. Зуптупа кинул так, чтобы она попала заостренным концом – и ему это удалось. Позвоночник мелкого примата с треском сломался, и четверорукий зверек упал на землю.
– Ты хорошо смотрел, Куту? Хорошо запомнил?
– Хорошо, – кивнул младший брат, поднимая добычу. – Но зачем ты лизал булаву?
– Ай, чему тебя только учил шаман?! – схватился за голову Зуптупа. – Если бросаешь что в зверя, непременно коснись языком! Пусть твоя слюна ведет оружие прямо к вкусному мясу – она-то уж не ошибется, попадет куда надо!
Куту внимательно слушал, срезая острым краем раковины прядь волос с шеи макаки и развеивая их по ветру. Когда разгневанный дух зверя придет мстить своему убийце, ему придется вначале собрать все шерстинки. А пока он будет это делать, охотники успеют вернуться в поселок, под защиту незримого могущества шамана.
– Завтра День Превращения, – грустно сказал Куту. – А в поселке ни одного ненужного человека. Как плохо!
– Ай, очень плохо! – согласился Зуптупа. – Вот, говорят, вождю жена надоела в последнее время – совсем старая стала, уже триста ахта-ко прожила!
– Жена у вождя худая и некрасивая, – брезгливо скривился Куту. – Вот кабы самого вождя…
– Нельзя самого вождя, он вождь! Молод ты еще, Куту, не понимаешь таких вещей! Не станет вождя, кто от ука-ука защищать станет? Придут ука-ука, всех убьют, а трупы осквернят скверным образом!
– То плохо, – согласился Куту. – Да, Зуптупа, поспешил я, нельзя вождя.
– Чу, Куту, убери голос в шею! – приказал Зуптупа, навострив уши. – Слышишь звуки?
Братья прислушались, переглянулись и быстро спрятались в заросли. Их глаза устремились к лесной прогалине, откуда все явственнее доносились шаги.
Спустя несколько секунд показался и тот, кому они принадлежали – молоденькая светловолосая девушка с удивительно бледной для здешних мест кожей и в необычной одежде. Она шла очень медленно, болезненно морщась, когда наступала на правую ногу.
– Совсем одна! – обрадовался Куту. – Поймаем?
– Ай, глупый ты, Куту! Слушай шаги лучше – не одна она! – прошептал брат. – Вон, гляди, еще идет!
Действительно, следом показался худощавый парень с такой же кожей и одеждой. Только волосы темно-рыжие.
– Плохой воин, – сразу же оценил его Куту. – Идет неловко, как свинья, по сторонам не смотрит. Поймаем обоих!
– Ай, подожди, там еще кто-то!
Появился третий – здоровенный битюг в черной одежде, движущийся совершенно бесшумно и настороженно зыркающий туда-сюда. Руку он держал на странной штуковине, висящей на поясе. Лицо зачем-то раскрасил грязевыми полосами.
Братья печально переглянулись. Вот этот третий им совсем не понравился – он выглядел сильнее даже Угуки-Широкие-Плечи. И судя по тому, как движется – очень умелый и опасный боец.
Выйдя на прогалину, эти трое пару минут разговаривали на странном лающем языке, а потом девушка и тощий парень уселись на траву и начали растирать ноги, а битюг встал над ними, медленно обводя взглядом окрестности. Зуптупа и Куту одновременно отползли подальше – им почему-то не хотелось попадаться на глаза этому типу.
– Скажи, Зуптупа, одолеем ли мы этих людей? – нетерпеливо спросил младший брат.
– Трудно догадаться заранее. Надо попробовать. Но вдруг не одолеем – плохо будет, ай, очень плохо!
– Да люди ли это? Они белые, как макаки! Не бывает так!
– Бывает. Шаман рассказывал, что далеко за водой есть земли, где живут такие люди, как эти. Ты, Куту, болел в тот день, потому и не знаешь.
– Интересно, хорошие ли свиньи из них получатся… – задумался Куту.
– Плохие. Тот, который глупо натер себе пятку, худой, как макака, мало в нем мяса. А тот, который большой и сильный, должен быть жесткий, как кора дерева.
– А женщину совсем жалко так использовать! – поддержал его Куту. – Молодая, здоровая и даже красивая, хоть и белая. Сажей вымазать, волосы сбрить – совсем красавица станет! Может, продать ее в Магуку?
– Ай, не заплатит Магука много! Не любят они маленьких женщин, любят больших, как моя жена! Давай лучше продадим им мою жену, а эту белую я в жены возьму! Выторгуем за мою жену трех свиней!
– И-и-и, Зуптупа, глупо ты говоришь! – рассмеялся Куту. – Ни одна женщина в мире не стоит трех свиней! Нет таких дураков в мире!
– Ай, правда твоя, поспешил я с ценой, велика она! Но, может, за две свиньи все-таки сторгуемся – жена у меня очень большая, там такие всем нравятся.
Братья помолчали, следя за неожиданной добычей. Потом Зуптупа решительно сказал:
– Они не лесные люди. Они не умеют ходить невидимо. Большой человек в черной одежде умеет, но не так хорошо, как нужно. Ты пойди длинной дорогой и подманивай их криками синей жабы, а я пойду короткой дорогой и устрою им хитрую ловушку. Возьмем живыми, пусть вождь скажет – ай, Зуптупа и Куту хорошие охотники, какую хорошую добычу поймали! Надо отдать Куту младшую дочь в жены!
– Зуптупа, зачем так пугаешь?! – ужаснулся младший брат. – У вождя все дочери на свиней похожи!
– Ай, тише, Куту, не кричи, добычу спугнешь! Иди.
И братья бесшумно поползли в разные стороны.
Чертанов ожесточенно расчесывал лицо. Час назад они шли по болотистой местности и подверглись там массированной атаке комаров и слепней. Причем все они облюбовали именно Сергея – почему-то ни Света, ни Валера их не заинтересовали. Впрочем, ничего удивительного – предусмотрительная Светочка еще перед походом тщательно обмазалась репеллентом, а Валера использовал для этой же цели обычную грязь. Конечно, не так эффективно, но все-таки тоже пригодно.
– Дядя Сережа, не чешитесь, волдыри останутся, – сочувственно посмотрела на него Света.
– Если я не буду чесаться, то умру! – огрызнулся сисадмин, с трудом удерживаясь, чтобы не начать рвать собственную кожу. – О-о-о, моя нога!
Ногу он натер. Его лакированные туфли абсолютно не подходили для прогулок по джунглям. Впрочем, у Светы с этим тоже возникли немалые проблемы – она, правда, надела спортивные кеды, но зато умудрилась подвернуть лодыжку, еще когда убегала от Большой Шумузи. Если бы Валера не сделал для нее нечто вроде костыля, она бы вообще не смогла передвигаться самостоятельно.
– Мы тут не выживем… – вздохнула Света, оглядывая тихо колышущиеся зеленые стены. – Если не найдем папу или «Чайку», не протянем и двух дней…
– Каких? Земных или местных? – зачем-то спросил Сергей.
Света только пожала плечами. При мысли о ночевке в этих зарослях ее пробирала дрожь. Эйкрийские ночи вдвое длиннее земных, и очень, очень, очень темные. Передвигаться ночью по Эйкру крайне сложно. Правда, у Валеры при себе имелся фонарик, да и зажигалку он не потерял. Хоть какой-то источник света.
Телохранитель тем временем аккуратно снял с ног пучки хвороста – перед преодолением болота он сделал себе своего рода плетеные лыжи. Выкидывать «обувь» дзюдоист не стал – мало ли, вдруг эта трясина тут не единственная. Они и так чуть не потеряли Чертанова – всю жизнь проживший в большом городе, он, разумеется, не знал, что самые зеленые места в болоте как раз самые опасные. Если бы Валера не успел дернуть его за шиворот, сисадмин провалился бы в одно из таких «окон».
– Совершенно невозможно ориентироваться… – грустно пожаловалась Светлана. – Если бы мы были на Земле, можно было бы по солнцу. А ночью – по звездам… Мох у деревьев растет с северной стороны, кора там тоже темнее, а муравьи живут с южной стороны… А в этом мире нет ни севера, ни юга… И лес совсем не такой, как в России. А волшебная иголка у папы осталась…
– Вроде по часам можно определить стороны света… – вспомнил Чертанов.
– Да, но это если солнце есть, – разочаровала его Света. – И, потом, тут сутки другой длины – здесь этот метод вообще не пойдет. Наверное, у туземцев есть какие-то свои способы, но мы же их не знаем…
– В Чечне мы с ребятами однажды по мечети сориентировались, – вспомнил Валера. – У них двери обычно на север выходят. И по нашим церквям тоже можно – там на кресте косая перекладинка поднятым концом на север смотрит, а опущенным на юг. И колокольня всегда на запад обращена.
– Здорово. Теперь осталось только найти здесь церковь, – саркастично хмыкнул Чертанов.
– Дядя Валера, а вы были в Чечне?! – поразилась Света.
– Ага. Четыре года. В спецназе. И Генка тоже был. Мы с ним там и познакомились. Смотрите, Светлана Петровна, человеческие следы.
Валера раздвинул траву, и на участке сырой земли действительно обнаружился вполне четкий след босой человеческой ноги.
– Неправильный какой-то след… – задумался Сергей.
– Пальцы широко расставлены, – сразу догадалась Света. – Значит, человек, никогда не носивший обуви… то есть дикарь.
– Прелестно, – пожал плечами Чертанов. – Мы и так знаем, что тут одни дикари.
– Да, но есть хорошие дикари, а есть и плохие, – напомнила Света. – Мбумбу и ука-ука. Дядя Валера, а это старый след или свежий?
– Старый. Трава успела распрямиться, вода в следе почти прозрачная. А вот сломанный стебель – совсем высох. Часов десять-двенадцать, не меньше. Других следов нет совсем – значит, еще старше. Этот вообще чудом уцелел.
Света и Чертанов сразу скисли. Да, встреча с туземцами может оказаться опасной, но ведь Туптуга вел себя мирно и очень гостеприимно. Почему бы его соплеменникам также не проявить дружеские чувства к гостям из другого мира?
Впрочем, Сергей тут же забыл об этих мелочах – он обнаружил на большом пальце ноги огромный волдырь, похожий на крохотный воздушный шарик. И тут же начал искать иголку – проколоть. Хорошо, что Света вовремя заметила и вмешалась. Она сделала мягкую прокладку из собственного носового платка и велела перебинтовать и не трогать. Иначе может начаться нагноение. Да и инфекцию можно подцепить – болезнетворных микробов в этом мире хватало.
А Валера тем временем вскарабкался на самую высокую пальму и начал рассматривать окрестности. Однако везде было все то же зеленое море. Он старательно прислушался, но ничего интересного не услышал. Увы, человеческую речь нормальной громкости можно расслышать только в ста метрах, и то лишь на ровной местности. Но телохранитель по-прежнему напрягал барабанные перепонки – в этих условиях, лишенных привычных способов ориентирования, полагаться приходилось только на собственные органы чувств.
И через некоторое время кое-что все-таки услышал – громкий квакающий звук. Правда, его это не заинтересовало – ну а кого, спрашивается, может заинтересовать какая-то дурацкая лягушка? Вот если бы на его месте оказался представитель народа мбумбу, он бросился бы в ту сторону сломя голову – Куту очень умело подражал крику синей жабы. А синяя жаба считается на Черных островах самой ценной добычей из возможных – ее слизь содержит редкие галлюциногены. Туземцы держат этих жаб в клетках, кормят от пуза и с нетерпением ждут, когда на спине уродливой амфибии в очередной раз выступят вожделенные голубоватые капельки. По правилам хорошего тона, дама, зашедшая в гости к кавалеру, всегда может рассчитывать на «руппуру-кем» («лизание жабы»). Впрочем, кавалер не остается внакладе – обычно после такого угощения дама становится поразительно покладистой. Несколько капель дурманной слизи действуют не хуже слоновьей порции алкоголя.
– Кушать хочется… – вздохнула Света. – Дядя Сережа, а где ваш рюкзак?
– Сбросил, еще когда от динозавра убегали, – безучастно ответил Чертанов.
– Глиптодона.
– Что в лоб, что по лбу. Если он огромный и вымерший – для меня это динозавр.
С пальмы съехал Валера. Деловито отряхнул штаны от мусора и участливо спросил:
– Светлана Петровна, идти можете?
– Если не очень быстро, – попробовала поврежденную ногу Света. – Дядя Валера, вы что-нибудь увидели?
