сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 91 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]
– Разве я это сказал? — повернул к нему безликий шлем маршал. — Я ничего подобного не говорил, не нужно перевирать мои слова. Полководец может повлиять далеко не на все, на что хочет. Так, численность армии — данная величина, и нисколько не зависит от умений и желаний командующего. Храбрость, выучка и прочие качества самих солдат тоже должны подготавливаться до начала собственно боевых действий. Нет, командующий может и должен влиять лишь на три условия, обещающие победу. А именно — внезапность, охват и преимущества местности. И как раз местность Лигорден подобрал блестяще, что нельзя не оценить. Заполучить себе выгодную возвышенность, на которой сейчас разместились мы, он просто не имел возможности. Посмотрим, как он использует два других условия. Вообще, в качестве примера блестящего использования всех трех условий я могу привести все тот же пример с Дорилловым ущельем. Там маршал Хобокен воспользовался всеми возможностями, что только были в наличии, и провел совершенно безупречную комбинацию, что не может не вызывать моего уважения.
– В Дорилловом ущелье он не победил… — проворчал Горран. — Он всего лишь добился ничьей.
– Всего лишь? — развернулся теперь к нему Астрамарий. — При двадцатикратном численном превосходстве ничья — это не ничья. Это лучший результат, которого только может добиться полководец. К тому же в результате неприятельские вооруженные силы были уничтожены подчистую, а Рокуш успешно отразил вторжение агрессора. Я называю это победой.
– Но вооруженные силы Рокуша тоже были уничтожены…
– Не Рокуша. Всего лишь Хобокена. Вооруженные силы Рокуша, пусть в то время значительно сокращенные, все же превосходили по численности одну только дивизию «Мертвая Голова». Не забывайте, что завоевание государства означает прежде всего его обезоруживание. Государство должно быть лишено возможности оказания сопротивления. А следовательно, следует разрушить три основных элемента — армию, территорию и волю. Армия должна быть уничтожена. Это не значит, что нужно непременно убить всех солдат до последнего — достаточно привести войско в состояние, в котором оно уже не способно представлять угрозы. Сейчас мы успешно проделали это в Ларии и примерно вполовину — в Рокуше. Населенная территория должна быть завоевана и стать полностью подконтрольной, потому что она может породить новые войска. Это мы тоже успешно проделали в Ларии, но в Рокуше процесс пока что только начался. Уничтожить волю же означает привести к покорности правительство и народ захваченной страны — иначе сопротивление может разгореться снова. Иногда при помощи внешних союзников. Это мы еще не окончательно завершили в Ларии и даже еще не начали в Рокуше.
– В таком случае я не понимаю, к чему мы вообще поперлись в Рокуш, прежде чем окончательно смяли Ларию, — брюзгливо заметил Горран. — Не лучше ли было бы действовать методически, постепенно? В этом году обосновались бы в Ларии, утвердились бы, перезимовали, а следующей весной спокойно в Рокуш…
– Нет. Лария и Рокуш — родственные государства, их многое связывает. Завоевание их — единый процесс. А всякое завоевание должно быть выполнено как можно скорее. Всякая рассрочка не облегчает, а только затрудняет завоевание. Если мы вообще можем завоевать цель, то мы можем завоевать ее быстро, без проволочек и промежуточных остановок. Если же не можем — остановки нам ничего не дадут, а только навредят, поскольку обороняющийся выигрывает от них не менее, а даже более, чем мы сами. Здесь уместно сравнение с широким рвом. Перепрыгнуть его одним прыжком нелегко, но попытка перепрыгнуть его двумя прыжками приведет лишь к падению на дно.
– О-о-о, теперь я понимаю… — задумчиво покивал Горран. — А как вы думаете, повелитель, каковы тогда дальнейшие планы владыки Бестельглосуда? Что он предпримет после покорения Рокуша?
– Простейшая логика диктует немедленное нападение на Кентавриду. После падения Рокуша она останется единственной серьезной силой в Нумирадисе. Если Бестельглосуд по каким-то причинам не поймет этого сам, я постараюсь его переубедить.
Разговор слегка затянулся. Колдуны начали обмениваться опасливыми взглядами — сегодня маршал Астрамарий поразительно словоохотлив. За какой-то час он сказал больше слов, чем за всю предыдущую восьмицу. Верный признак того, что главнокомандующий все же крепко раздосадован поражением под Владекой.
А на поле боя уже вовсю гремит канонада. Пока что стороны не идут на прямое столкновение, ограничиваясь обменом выстрелами, но так будет продолжаться недолго.
Астрамарий Целебор Краш поднялся на ноги и бесстрастно произнес:
– Надеюсь, все помнят план наступления. Маркаттабок с малыми силами сдерживает левый фланг Лигордена, не стремясь нанести им серьезного урона, но угрожая главным силам и лишая возможности перебросить войска на другое направление. Наши основные силы во главе с Горраном нанесут решающий удар по правому флангу. Я первое время буду руководить из тыла, а ближе к середине лично введу резервные корпуса. Скайлер, тебя я здесь не ждал, но присоединяйся тоже. У тебя красный плащ — ты не будешь бесполезен.
– Смею надеяться, — хмыкнул биометаморф, вмиг отращивая огромные перепончатые крылья. Правда тут же изменил решение. Крылья исчезли, зато ноги сменились десятком длинных поблескивающих щупальцев. — М-м-м, что же выбрать, что же мне сегодня выбрать…
– Выбирай что угодно, только поскорее.
Б-буууууухххххх!!!
Колдуны нервно дернулись — осколочный снаряд разорвался совсем близко от шатра. Астрамарий Целебор Краш равнодушно повернул шлем и глухо произнес:
– Рокушцы напоминают, что уже заждались. Что ж, командуйте.
Колдуны забормотали слова почтения, кланяясь маршалу, и двинулись к своим корпусам. Задержался только Тигран Клинки — приложил ладонь ко лбу, пристально вглядываясь вдаль.
Астрамарий поглядел в том же направлении. По полю несется столб пыли — и на редкость быстро несется.
– Что это? — спросил маршал. Сам он не смог различить деталей на таком расстоянии, но зрение Тиграна намного превосходит обычное человеческое.
– Это… человек… — медленно ответил колдун.
– Быстро бежит, — ничуть не удивился Астрамарий. — Кто-то из наших колдунов?
– Нет… это не серый…
– Рокушец?
– Тоже нет… у него красная кожа…
– Закатонец? Откуда здесь закатонец?
– Не знаю…
– Подозрительно. Тигран, тебе особое задание. Отлови-ка мне этого живчика.
Колдун молча кивнул. Маршал Астрамарий выбрал правильного человека — когда дело касается скорости, мало кто может соперничать с ним, Тиграном Клинки.
Глава 18
Жара. Пот льется по лбу и заливается в глаза. Солдаты в окопах сидят без касок, дурея от палящего солнца. Опытные ветераны спокойно дремлют, пользуются свободной минуткой. Молодые же рекруты ждут, волнуются — первый бой всегда дается тяжелее всех. Артиллеристы негромко переговариваются, готовые в любую секунду открыть огонь.
Вот и первый залп! Не пушечный — колдовской! Легкая колесная мортира разорвалась в клочья, подбитая гудящим огненным шаром. Несколько бойцов осыпались невесомым пеплом. Воздух рассекли ломаные линии рукотворных молний — всадники на вемпирах бьют мощно и точно, рассыпая построение рокушцев.
Правда, продолжалось это недолго — рота Дрезаена шарахнула в воздух серебряной картечью из пушек-многостволок. Несколько вемпиров попадали дохлыми, но большая часть лишь набрала высоту и отступила. Серые уже узнали о новом рокушском оружии и научились его избегать.
Еще несколько ревущих огненных шаров распахали землю, оставив глубокие воронки. В ответ грянули тяжелые бомбарды. Канониры не успевают поджигать фитили, выдавая залп за залпом. Встречь колдовскому огню ударил свинец и чугун. Не прошло и десяти минут с начала боя, а безоблачный небосвод уже сплошь заволокло дымом.
Постепенно подволокли свою артиллерию и серые. Втрое уступающая рокушской в численности, она, однако, тоже внесла немалый вклад в сражение. Канонада не смолкает с обеих сторон.
На приступ серые пока что не идут. Прошло уже почти два часа, а они по-прежнему лишь бомбардируют противника огнем. Один малый пехотный отряд вроде бы двинулся в обход речушки Красненькой, протекающей через Ноянду, но рокушская картечь вмиг его рассеяла.
– Где они?.. – ожесточенно мял треуголку Лигорден. — Чего тянут?..
– Может, пошли на обход? — предположил генерал Слосиен.
Лигорден ничего не ответил. Единственный глаз не отрывается от подзорной трубы, безуспешно силясь разглядеть в пороховом дыму хоть что-нибудь.
– Идут! Идут, ваше сиятельство! — гаркнул слева молодой адъютант, тоже глядящий в трубу.
– Эх, где ж мне, одноглазому, с двуглазым в зоркости состязаться! — посетовал Лигорден. — Ну-ка, братец, скачи живой ногой к Лестентану, прикажи зажигать!
– Исполню-з, ваше сиятельство! — кинулся к коню адъютант.
Артиллерийский полковник Лестентан уже давно ждал приказа, стоя у гаубичной батареи. Адъютант не успел выпалить и слова, как он уже гаркнул:
– Ноянду па-а-а-аджечь!..
Канониры резво засуетились. Пришли в движение ганшпиги, разворачивая пушечные хоботы в нужном направлении. Картузы с порохом полетели в дула, крепко-накрепко прибиваемые прибойниками. Подносчики затолкали следом тяжелые брандкугели. Офицеры последний раз проверили наводку…
– Жги!!!
Грянул залп! Целая батарея могучих гаубиц разодрала воздух непереносимым грохотом! Волна горячего воздуха хлынула по ногам, едва не сбивая солдат наземь.
Сельцо Ноянда, безжалостно обстрелянное зажигательными ядрами, заполыхало в нескольких местах. В этой губернии дождя не было уже две восьмицы — сухое дерево занялось почти мгновенно. Кверху потянулись бледные языки огня.
За облаком дыма виднеются несколько человек, что есть мочи бегущие из деревни. Разумеется, всех жителей давно переправили в Энгерце, но — обычное дело — нашлись умники, решившие, что их это не касается. Попрятались по сараям и погребам — ну а теперь, небось, клянут на чем свет стоит военных, спаливших им избы…
– Жги!!! – снова гаркнул Лестентан.
Пожарище, охватившее Ноянду, перекрыло серым доступ к правому флангу. Лигорден прекрасно понимал, что там его позиция слабее, и враг непременно захочет атаковать именно ее.
Этот тактический ход превосходно сработал бы против другого войска. Но не против серых. Пехота вмиг расступилась, пропуская вперед колдуна в красном плаще. Горран Ледяной Меч вздел руки и страшно закричал. Воздух вокруг него загудел и накалился, а в небесах стремительно разрослась тяжелая туча.
Несколько тягостных минут — и вот ее брюхо прорвалось дождевым потоком немыслимой силы. Огненные стены, преградившие путь, жалобно застонали, растаивая и пропадая.
Еще не угасли последние язычки — а серая волна уже вновь двинулась на приступ. Солдаты идут спокойно, равнодушно — сами как живой пожар. Время от времени ровные линии разражаются огнем — палят залпами побатальонно. Навстречу им стреляют из окопов, но без особой пользы — колдуны раскрыли перед пехотой легкие защитные барьеры.
Пошла на прорыв карабинерская бригада. Усатые всадники, построенные в три ряда, пустили коней галопом. Бригадир Кодоман, бравый рубака, возглавил атаку самолично.
Несколько секунд бешеной скачки — и конная лава врубается в ряды противника, проламываясь сквозь защитные поля. Это легкая модификация — с успехом отражающая крохотные объекты вроде пуль, но отнюдь не способная задержать людей, да еще конных.
Серая пехота не успела перестроиться, и боевой порядок начал разваливаться. Карабинерские сабли со свистом замелькали среди пыльных мундиров, пистоли палят в упор, выкашивая вражеских мушкетеров.
Однако успех оказался кратковременным. Астрамарий Целебор Краш предвидел конную атаку в этом месте и заранее подготовился отразить ее как подобает. Бригада Кодомана попала в тяжелое положение — вокруг сомкнулось настоящее море серой пехоты. Со всех сторон тянутся длинные пики, не давая жалобно ржущим коням сделать и шагу.
Левый фланг рокушцев топчется на месте. Им достался нелегкий противник — ревенанты. Многие тысячи ворчащих мертвецов бредут сквозь шквал свинца, то и дело падая, но вновь поднимаясь почти невредимыми. Серьезный вред этим тварям причиняют только пушечные ядра да гренадерские гранаты. Иные храбрецы-офицеры пошли на ближний бой, лихо орудуя серебряными кортиками, но ревенантов на сей раз явилось очень уж много…
Следом за мертвецами чеканным шагом движутся живые. Колонны серых наступают неторопливо, прикрываясь от неприятельского огня стеной из оживших трупов. Порой рокушские пули достигают и до них — то один, то другой серый падает замертво — но остальные даже не оборачиваются в сторону павших, продолжая двигаться так же безостановочно.
Рокушские фузилеры заволновались. Каре утратили стройность, начали перемешиваться. Правый фланг все больше сминается под ужасным давлением пехоты Горрана. Левый фланг по-прежнему вяло отстреливается, сдерживая ревенантов и не в силах перестроиться, чтобы прийти на помощь товарищам. Центральный фронт тоже бездействует — на него пришелся основной огонь пеших колдунов и вемпирских всадников, солдаты боятся высунуть головы из окопов. Бомбарды и мортиры огрызаются колдунам в ответ, но ситуация ухудшается с каждым часом…
Логмир Двурукий услышал поле боя раньше, чем увидел. Гром орудий, вой снарядов, колдовские выплески — все это изрядно долбит по ушам. Краснокожий закатонец шмыгнул носом, ускорился вдвое против прежнего и сощурил глаза — при такой бешеной скорости они всегда ужасно слезятся.
Рарог и Флейм пока что покоятся в наспинных ножнах. Логмиру строго-настрого запретили ввязываться в драку раньше, чем передаст послание. Теперь он мчится, вздымая тучи пыли, и бешено вертит головой, высматривая рокушский штаб.
Гиперактивного закатонца никто даже не замечает — он летит быстрее пуль. Зато сам при этом отлично успевает разглядеть все вокруг. Когда-то такая беготня давалась нелегко, в свое время Логмир даже схлопотал несколько сотрясений мозга. Однако за годы, что прошли со дня смерти Султана Огня, он вполне приучился к этой невероятной скорости.
Серых вокруг хватает с избытком. Рокушцев тоже. Кроме цвета кожи и обмундирования враждующие армии различаются еще одной деталью — усами. Все серые до единого — чисто выбриты. Все рокушцы кроме самых юных — с длинными усищами, положенными военному сословию.
Бестолково побегав несколько минут, Логмир наконец сорвался с катушек. Звериный ор — и Рарог с Флеймом вылетают из ножен. Их хозяин от души плюнул на запрет и принялся бешено полосовать всех серых, имеющих несчастье попасть навстречу.
Снаряды падают с небывалой частотой. Рвутся гранаты и свистят пули. От грохота орудий закладывает уши. Даже самые храбрецы все же стараются укрыться за холмом или деревом. Картечь барабанит по земле, оставляя гроздья глубоких рытвин. Мертвецы валятся с обеих сторон — человек за человеком.
И среди этого хаоса несется настоящий оживший вихрь. А солдаты за ним вдруг падают, исторгая страшные кровавые фонтаны или вовсе разваливаясь надвое.
– Ну где этот хабов генерал?!! – истошно вопит Логмир, заляпанный кровью по самую макушку. — Где генерал, где генерал, где генерал?!! Ну что ж так не везет-то?!!
Пронесшись по небольшому холмику и спустившись с другой стороны, Логмир невольно притормозил и глупо заморгал. У ног валяется серый пикинер, распаханный надвое, как свиная туша. Будто пилой распилили.
– Рога хабов!.. – растерянно присвистнул герой Закатона. — Это ж я его вроде убил!.. Я?.. Или нет?.. Ну да, точно я!.. Явно Рарог поработал, я ж его везде узнаю!.. Да я что же, кругами бегаю?!!
Лазорито Лигорден уже давно не мнет треуголку. Теперь он ее грызет. С начала битвы прошло больше пяти часов, и положение стало совсем уже аховым. Командующий бросил в бой все имеющиеся резервы, но это лишь на время замедлило неудержимый напор серых. Рокушцев теснят, заставляя отступать все дальше и дальше.
Кажется, что ситуацию уже ничто не спасет — Лигорден разделит участь Синбана.
– Хой, приятель! — вдруг послышалось над ухом.
Лигорден резко развернулся и недоуменно заморгал. Рядом стоит совершенно неожиданный сейчас тип — краснокожий закатонец с двумя тонкими саблями за спиной и застарелым шрамом через переносицу.
Причем весь заляпанный кровью.
Откуда этот дикарь мог взяться здесь, в Рокуше?! Очередная штучка серых?!
– Кто вы, зеньор? — медленно потянулся к палашу Лигорден.
– Я Логмир Двурукий! — радостно улыбнулся незнакомец, отдавая честь сразу обеими руками. — Легендарный герой Закатона! А у вас как дела?
– Кто вы такой, что вы хотите?! – повысил голос генерал-аншеф.
– Отец, ты дурак? — жалостливо посмотрел на него Логмир. — Совсем дурак, да? Я же тебе сказал — я Логмир! Лог-мир! Логмир Двурукий! Гонцом сейчас подрабатываю! Хотя мне не платят! А почему не платят, интересно? Надо будет сказать, чтоб платили! Интересно, сколько гонцам обычно платят? Отец, ты не знаешь?
