355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Рудазов » Паргоронские байки. Том 1 » Текст книги (страница 5)
Паргоронские байки. Том 1
  • Текст добавлен: 16 декабря 2020, 02:00

Текст книги "Паргоронские байки. Том 1"


Автор книги: Александр Рудазов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Нет, не хочу, – быстро отказался Дегатти. – А вот она, может быть, захочет.

Лахджа в вазе невнятно заворочалась и буркнула:

– Единственное, что я захочу – это разодрать тебе хлебало, когда вырвусь. И разговор у вас гейский какой-то.

– Нет-нет, ты неправильно поняла, – хмыкнул Дегатти. – Просто Вератор – дружбомаг.

– Звучит как диагноз. Это что вообще?..

– Магия дружбы, – учтиво ответил Вератор. – Все очень просто – мы становимся друзьями, между нами образуется магическая связь, и мы помогаем друг другу.

– Я тебе, а ты мне?

– А также все остальные мои друзья. Если проблема у тебя – я прихожу на помощь или присылаю кого-то из друзей. Если проблема у меня или кого-то из других друзей – на помощь приходишь ты.

– Кажется удобным.

– Это удобно. Но это палка о двух концах, – сказал Дегатти. – Ты сможешь вызывать себе на помощь друзей Вератора, да. Но тебе тоже придется ходить на вызовы. Тебя в любой момент смогут дергать. Заставлять делать всякое. Вератор жадный, он все подсчитывает и за каждый вызов потом заставит расплачиваться. И еще свой процент содрать не забудет.

– Знаешь, обидно, – заметил Вератор.

– Но у него все-таки крупнейшая дружбосеть в мире, поэтому там многие состоят. На любой вкус – от боевых драконов до ландшафтных дизайнеров. Даже из нашего ученого совета кое-кто есть.

– И ты решил меня ему заложить? – вздохнула Лахджа.

– Именно. Что, Вератор, дашь за нее тысячу орбов?

Дружбомаг поднялся из-за стола и наклонился над вазой с демоницей. Осмотрел ее примерно так же, как до этого Артубба.

– Тысячу… – медленно повторил он. – Это должно быть нечто впечатляющее, раз ты столько запрашиваешь.

– Титулованная, из Паргорона, – заявил Дегатти. – Метаморф. Тринадцать мощнейших Сущностей.

– Видел бы ты, какие я ложки создаю! – похвасталась Лахджа.

– Цыц мне там, – щелкнул вазу Дегатти. – Берешь?

– Ложки – это, конечно, соблазнительно, – покивал Вератор. – Но ты слишком заламываешь, Майно. Тысяча орбов… Ты подвергаешь нашу дружбу суровому испытанию. Сколько лет она будет потом это отрабатывать?

– Ну и напрягай ее по-всякому. Она много чего умеет. В самых разных областях.

– Врет, как дышит! – подала голос Лахджа. – Я жена Темного Балаганщика! Мы там все избалованные дуры – только жрать умеем, да на диване валяться!

– Да не порть ты сама себе! – взвыл Дегатти. – Мы все останемся в выигрыше!

– Это как? – не поняла демоница.

– Я получу деньги. Ты получишь свободу. А Вератор получит нового друга. Он просто будет время от времени поручать тебе ну вот совсем ни капли не обременительные задачки.

– А, как тому троллю, который даже задницу подтереть не успел? – догадалась Лахджа. – Нет уж, спасибо. Как-нибудь без вашей дружбы обойдусь, мэтр Вератор.

– Майно, она не хочет со мной дружить, – пожал плечами Вератор. – Да и я не очень хочу – за такую цену. Я понятия не имею, что от нее ждать. Вдруг она не отработает и десятой части? Майно, я дам тебе двести… ну, двести пятьдесят.

– Да это же еще меньше, чем Артубба! – разозлился Дегатти.

Лахджа тихонько хрюкала от смеха.

– Майно, ты лучше сам давай руку на дружбу, – протянул ладонь Вератор. – Ну что ты ломаешься? В четвертый раз предлагаю.

– А я в четвертый раз отказываюсь, – отрубил Дегатти. – Мне своего зверинца хватит.

До вечера Дегатти обошел еще нескольких торговцев живым товаром. Везде он запрашивал всю ту же тысячу орбов – и везде получал отказ. Кто-то предлагал ему три сотни, кто-то – четыре, но даже шестьсот орбов Артуббы больше никто не предложил. Да и тот, как поняла Лахджа, посулил так много только потому, что не чаял иначе вернуть ту гору бабла, что Дегатти ему задолжал.

За этот день Лахджа усвоила две вещи. Первое: у демонов в Мистерии нет собственных прав. Пленных демонов можно продавать и покупать, как животных. Это нормально, преступлением не считается.

В то же время любой демон может такие права заиметь. Для этого достаточно найти волшебника-поручителя, зарегистрироваться и получить паспорт волшебного существа. После этого ходи по Мистерии, как по своему огороду, никто косого взгляда не кинет. Но поручитель теперь за тебя отвечает, и если что-то нарушишь ты – расплачиваться будете оба.

Второе, что она поняла: курс мистерийского орба чрезвычайно высок. Лахджа не уверена была, чему он равен в паргоронских условках или деньгах ее родного мира, но тысяча орбов – это громадные деньги. В одной лавке она видела первоклассного мультифункционального голема – тот стоил всего пятьдесят орбов. В другой продавалась загнанная в колбу живая ларитра – и цена ей была двести орбов.

Так что на запрашиваемую Дегатти тысячу не соглашался никто. А он упрямо отказывался сбавить хоть орб.

Они вернулись в кошель только поздно вечером. Енот подал ужин, Дегатти мрачно ел, а Лахджа тихонько скреблась в стекло.

Ей тоже хотелось кушать.

Дегатти посмотрел в ее жалобные глаза, вздохнул и спросил:

– Если я тебя выпущу, не будешь больше мебель ломать?

– Да, пожалуйста, не надо! – взмолился енот.

Похоже, он весь день горбатился, наводя порядок. И все равно стекла в серванте заменить не успел.

– Не буду, – виновато сказала Лахджа.

– А меня убивать не будешь? И под «меня» я имею в виду и фамиллиаров тоже.

– Не буду. Выпусти.

Дегатти снова вздохнул и вытащил пробку.

Следующие десять минут за столом царило напряженное молчание. Лахджа ела, Дегатти ел, фамиллиары тоже ели. У кота и енота оказались собственные высокие стульчики, попугай устроился на специальной жердочке, а змея высовывалась иногда из рукава Дегатти. Псу хватало роста, чтобы сидеть на полу, а коня кормили отдельно – у него было собственное стойло где-то в недрах квартиры.

– Может, не надо меня продавать? – наконец попросила Лахджа.

– Не надо, – вяло согласился Дегатти. – Все равно тысячу никто не даст, а пара сотен меня не выручит…

– Ну и отпусти меня тогда просто, а?..

– Хм… – поднял голову волшебник. У него вдруг задорно заблестели глаза. – А как насчет… сделки?..

– Сделки?..

– Пари, если хочешь. Мы сейчас… сыграем на твою свободу. Побеждаешь ты – идешь куда хочешь. Побеждаю я – ты моя собственность и сбежать больше не пытаешься.

– Мне не нравится ход твоих мыслей, – прищурилась Лахджа. – А что за игра?

– Можно в манору. Умеешь?

– Нет. Даже не знаю такой игры.

– А какие знаешь? Из таких, чтоб для двоих и в помещении.

– Шахматы. Шашки. Покер. Скрэббл. «Скажи иначе». «Звезда Африки»… хотя вряд ли у тебя найдутся доски и фишки… – сказала Лахджа, разглядывая сервант. – Еще «Съедобное и несъедобное»… это такая паргоронская игра, тебе не понравится. Дженгу знаю…

– Что за дженга?

– Такая игра с маленькими дощечками. Строим из них башенку, а потом по очереди вынимаем по одной из середины и кладем на самый верх. У кого башенка развалится, тот и проиграл.

– А, башенка! – обрадовался Дегатти. – В моем мире ее тоже знают. Только у нас играют не дощечками, а специальными жетонами. Иногда монетами.

Енот уже вытащил из серванта коробку. Лахджа открыла ее и пошевелила пальцем жетоны. Они выглядели иначе, чем бруски для дженги. Металлические, все немного разной формы, но в целом почти круглые.

– То есть их надо просто класть друг на друга? – спросила она.

– Да, по очереди. У кого упало, тот проиграл.

– Примитивно как-то.

– Так детская игра же. Еще пьяные ее почему-то любят. Играем?

– Давай. Только если я проиграю, договор не безвременный. Один день.

– Один день?! Э, ну нет! – запротестовал Дегатти. – Я рассчитывал хотя бы на десять лет!

– Ты вот так годами чужой жизни раскидываешься? Десять лет отдать тебе на служение?

– Так ты же бессмертная.

– Это да, но молодость ума, знаешь ли, вечно не продлится.

– Дури кого-нибудь другого, а? – устало сказал Дегатти. – Ну не десять лет, так хотя бы три.

– Без обид, но мне рожать через полгода. Я не хочу, чтобы мой ребенок родился в рабстве у какого-то хмыря. Я согласна на один месяц, но это все.

– Месяц – это сколько?

– Одну луну.

– То есть двадцать шесть дней. Не, несерьезно. Давай полгода. Как раз пока не родишь.

– Тогда я сама найду выход из твоей халупы! Вентиляция же у тебя тут есть откуда-то! Вот ее я и найду!

– Можешь не искать, она под ковром, – насмешливо ответил Дегатти.

Лахджа тут же откинула край ковра и уставилась на испещренный рунами пол.

– Обновляющая воздух гексаграмма, – пояснил волшебник. – Мне один приятель недорого сделал. В замкнутых подпространствах такие часто ставят.

– Туше, – признала Лахджа. – Ладно, согласна на три месяца… луны. И только если проиграю. И ты все равно от меня ничего полезного не получишь.

– Хм…

– Может, лучше не на время, а на желания? Давай три желания – и в расчете?

– Идет, – подумав, согласился Дегатти. – Условия какие-нибудь выставишь?

– Да. Спасибо, что спросил. Никакого интима, никакого закабаления, никакого насилия по отношению ко мне и ничего такого, после чего вся Мистерия захочет моей крови. Ну сам понимаешь.

– Справедливо. Как даме – тебе первый ход.

Это оказалась не дженга. Вообще не дженга. Жетоны не надо было вынимать – просто ставить друг на друга, строя все более высокую колонну. В коробке их было полным-полно, но сразу стало понятно – без клея или магии башенка рухнет задолго до того, как те закончатся.

– Это не дженга, – мрачно сказала Лахджа, когда после очередного ее хода башенка рухнула.

– С тебя три желания, – довольно сгреб жетоны в коробку Дегатти.

– Ладно, только ты сразу учти – я не так уж много могу исполнить. Я не бушук и не гхьетшедарий. Я не могу просто щелкнуть пальцами и наколдовать что захочешь. Я… ну, я ближе к гохерримам. Больше по грубой силе.

– Это я уже понял, – кивнул Дегатти.

Он напряженно думал.

Енот пихнул ноги Лахджи шваброй. Ему не нужно было убирать именно в этом месте, но его раздражала разрушительная демоница.

Лахджа переместилась на диван и подобрала ноги. Но енот продолжал недовольно пыхтеть.

С ним отношения как-то не заладились. И это очень жаль, потому что он тут – главный податель еды.

А Дегатти ходил по гостиной и размышлял. Даже если бы Лахджа была бушуком или гхьетшедарием – наколдованное золото ему бы не помогло. Ни один его кредитор такое не примет.

В общем-то, станет только хуже – могут и в магиозы записать.

А нормальных денег у демоницы с собой нет. И отпускать ее за ними в Паргорон опасно – даже с заключенным договором.

– Пошли, – наконец сказал волшебник. – Только оденься во что-нибудь.

Лахджа не видела в этом особой нужды, но безропотно согласилась. У Дегатти нашлось неплохое шелковое сари – он признался, что покупал его в подарок одной девушке, но… не пригодилось.

– А куда мы идем? – спросила демоница, когда они снова покинули как кошель, так и дом с квартирами-чуланами.

– Туда, где ты исполнишь мое первое желание.

– Это какое?

– Помочь мне выиграть денег.

– Выиграть?.. В казино?..

– В игорный дом.

– Ага… ну, у меня есть Ме Отслеживания… – медленно кивнула Лахджа. – В принципе, я могу находить так карты или…

Дегатти глянул так, словно услышал плохую шутку. А когда они вошли в игорный дом, стало ясно, почему.

Здесь играли не в карты, не в кости и не в рулетку. Вообще ни в одну из обывательских игр. Волшебники играли в манору – логическую игру, в которой сплетались мановые узоры. В просторном, но полутемном помещении сидело с полсотни пар, из рук в руки переходили монеты, по проходам расхаживали девушки с напитками, и поднимался в воздух дым.

Курили очень многие.

– Правила знаешь? – спросил Дегатти.

– Разумеется… нет.

– А, точно, ты же говорила… Тогда сыграем пробный кон, – сел за свободный стол Дегатти. – В первый раз все проигрывают, так что не переживай.

Большая часть стола была пуста. Но перед каждым игроком было шесть выемок – в одной лежала земля, в другой плескалась вода, в третьей горела свечка, четвертая пустовала, в пятой рос цветок, а шестую заполнял могильный прах.

– Земля, вода, воздух, огонь, жизнь и смерть, – провел рукой Дегатти. – Шесть самых распространенных видов маны. Использовать можно любую. Ходы делаем по очереди.

– Так. Пока все понятно. Только… я не умею использовать ману.

Дегатти запнулся и растерянно посмотрел на Лахджу. Кажется, сам он колдовал так давно, что уже плохо представлял, как это – не уметь использовать ману.

– Я демон, – участливо напомнила Лахджа. – Я использую демоническую силу. Мне не нужна мана, я просто… желаю чего-то, вот и все.

– Да я знаю, как она работает… – поморщился Дегатти. – Ладно, ладно. Сейчас что-нибудь придумаю…

Он принялся ожесточенно тереть виски. А затем достал трубку и нервно закурил.

– Слушай, откуда у тебя вообще проблемы с деньгами? – спросила Лахджа. – Ты же волшебник. И не из последних. Вы все чудные и богатые, я слышала.

– Не все, к сожалению…

– О, Дегатти! – остановился у стола какой-то пузатый орк. – Вернулся за реваншем? Мэтресс, вы с ним лучше не играйте.

– А что такое? – заинтересовалась Лахджа.

– Так это ж Дегатти. Жулик он. Отчаявшийся человек. Он тут уже всем задолжал, с ним больше никто не играет. Ему и поставить-то больше нечего.

– Звиркудын, отвяжись! – огрызнулся Дегатти. – Я еще отыграюсь!

– Дегатти, ты всегда так говоришь. Прими уже: манора – это не твое. Ты даже моей внучке проиграл, а ей двенадцать лет.

Лахджа изумленно посмотрела на Дегатти. Так он лудоман. Что ж, это объясняет вечные проблемы с деньгами.

Орк, посмеиваясь, двинулся дальше – искать партнера получше. А демоница вздохнула, положила осунувшемуся Дегатти ладонь на руку и сказала:

– Если ты лудоман, я могу попробовать тебя вылечить. Хочешь сеанс психотерапии? Я умею.

– Нет, – отказался Дегатти. – Я поставлю на кон… тебя.

– Э, чего ты начинаешь-то сразу?!

– А если я проиграю – ты от него сбежишь и вернешься ко мне.

– Если получится, то сбегу, конечно… но с чего ты решил, что я к тебе потом вернусь?

– Так теперь ты принадлежишь мне, пока не исполнишь последнее желание.

– Принести стакан воды к твоему смертному одру? Это долго ждать…

Дегатти вздохнул. Его обуревали сомнения.

А к столу подошел еще один типчик. На этот раз гном… а, нет, лепрекон. Попыхивая пеньковой трубочкой, он уже шагал к выходу – но резко повернул, услышав обрывок разговора.

– Мир вам, мэтр Дегатти, – вкрадчиво произнес он. – Я правильно понимаю, что вы хотите поставить на кон этого демона?

– Фу, лепрекон, – невольно отстранилась Лахджа. – Уйди. Уйди отсюда.

Она почему-то недолюбливала лепреконов. Какие-то они неприятные. Обманчиво похожие на бушуков, болезненно жадные до золота, но при этом не демоны… формально.

Презренные существа.

– Я согласен сыграть против пятисот орбов, – аж облизнулся на нее лепрекон.

– Она стоит тысячу, – по привычке сказал Дегатти.

– Согласен и против тысячи!

– Что?..

– Давайте сыграем, мэтр Дегатти! Чем вы рискуете?

– А зачем она вам, мэтр Сталеклык?

– А это уж мое дело, – хищно ухмыльнулся лепрекон. – Играем?

– Не надо, – попросила Лахджа. – Ты же проиграешь.

– Но вдруг нет! – поспешил сказать лепрекон.

– Слушай, давай я просто тебе кучу денег найду! – заспешила Лахджа. – Легально! Без всяких «вдруг»! Я знаю, где затонул один клад!

– Так-так… – заинтересовался Сталеклык. – А где?..

– А это уже не твое дело, – встал из-за стола Дегатти. – Это уже наши дела.

Лепрекон потом еще полквартала тащился за ними и уговаривал взять в долю. Но Лахдже иметь с ним дело не хотелось, и Дегатти, похоже, тоже. Явно же мутный тип.

– Так что там насчет клада? – спросил Дегатти, когда разочарованный Сталеклык наконец отвязался. – Ты же не солгала, надеюсь?

– Это будет первым желанием? – осведомилась Лахджа. – Просто не хочу неясностей.

– Да-да, это будет первым желанием, – поморщился Дегатти. – Давай без формальностей.

– Ты уже пытался меня и продать, и на кон поставить. Формальности будут.

– Хорошо. Где клад?

– Строго говоря, это не клад…

Дегатти закатил глаза и застонал.

– …Это затонувший корабль. Но золото там есть, лично видела.

– Хорошо… – медленно сказал Дегатти. – Я не стану спрашивать, как затонул этот корабль и откуда ты о нем знаешь. Если там достаточно золота – мы будем в расчете.

Они отправились уже наутро. Лахдже не терпелось развязаться с этой мелкой проблемкой, да и Дегатти хотел побыстрее запустить руки в золотые монеты. Настоящие. Не наколдованные, не призванные, не иллюзорные, ни у кого не украденные.

Легитимные с точки зрения Мистерии.

В обычное время демоница сама по себе могла перемещаться быстрее почти любого существа. Но из-за чужеродного организма внутри превратиться полностью не получалось, отрастить нормальные действующие крылья не выходило. Пришлось лететь с Дегатти – либо сзади на коне, либо внутри кошеля, пока Дегатти… опять же на коне.

Хороший конь оказался. Быстрый. Лахджа уже убедилась в этом во время охоты, а теперь оценила повторно. С легкой толикой хвастовства, явно гордясь своим фамиллиаром, Дегатти рассказал, что это и прежде был один из самых резвых рысаков, а теперь он бегает быстрее ветра, движется по воздуху и даже перемещается между мирами.

Сейчас он скакал среди волн. Прямо по бушующему океану, отталкиваясь от бурунов, как от холмиков. Вокруг пенилась вода, хвост и грива развевались, в лицо летели брызги, и волшебник почти что танцевал на конской спине.

Поводьев он не держал. Их тут и не было – Дегатти вошел со своим конем в унисон, они слышали даже не слова, а мысли друг друга.

Потому и сбруя почти не использовалась. Только седло, чтобы удобней сидеть.

Причем в данный момент – двойное. Лахджа и не знала, что такие существуют – а поди ж ты. О своих фамиллиарах Дегатти заботился с трогательной нежностью, не жалел для них ничего – и у коня скопилась целая коллекция украшений. Какие-то шнуры, цепочки, кисти, вплетаемые в гриву и хвост жетоны, цветные ленты, султаны…

И полный комплект седел. На все случаи жизни, в том числе – и если придется везти двоих. Вынослив был фамиллиар чудовищно, а поднять мог, кажется, целого слона.

– А что умеют остальные фамиллиары? – спросила Лахджа, когда они остановились пообедать. Дегатти дождался небольшого островка, спрятал в дупле дерева свой кошель – и нырнул туда вместе с конем и демоницей. Енот уже накрывал на стол.

– Рад, что ты спросила! – оживился Дегатти.

Кажется, ему страшно хотелось рассказать подробнее.

Енот оказался так называемым бытовым фамиллиаром. Он работал по дому. Стряпал, стирал, драил все до блеска, обслуживал своего человека и остальных фамиллиаров. Магия у него была соответствующая, бытовая. Мелкая в основном, но очень полезная.

Пес, напротив, был боевым фамиллиаром. Он мог довольно сильно увеличиваться, отращивать дополнительные головы, изрыгать огонь и мороз, покрываться броней или иглами. Обладал страшной остроты клыками, мог растягивать пасти, перегрызать даже сталь.

Кот был фамиллиаром целительным. Своими мелодичными вибрациями он производил настройку и очистку организма своего человека и тех, за кого тот просил. Сращивал раны, выводил скверну, убивал заразу, лечил отравления. Мог даже воскресить, если смерть случилась только что.

Попугай был фамиллиаром-справочником. Он хранил в голове настоящую бездну информации и помнил все, что когда-либо видели и слышали сам Дегатти и остальные фамиллиары.

Рыбка служила так называемым фамиллиаром-накопителем – постоянно собирала извне ману и передавала ее своему человеку. Также она подменяла коня, если Дегатти вдруг путешествовал под водой.

Змея была секретным оружием Дегатти. Он носил ее в рукаве и использовал в крайних ситуациях. Ее яд, как Лахджа уже убедилась, выводил из строя даже бессмертных, хотя и не навсегда. Любого смертного же она легко могла парализовать, усыпить… и, конечно, убить.

– Секретное оружие? – с иронией переспросила Лахджа. – А ты каждому встречному о нем рассказываешь? Знаешь, секреты работают немного не так.

– Да ты все равно ее уже видела, – поджал губы Дегатти.

– Все равно тебе бы стоило так-то уж не болтать. Мало ли – вдруг я ужасная сплетница и всем теперь этот секрет расскажу? Будем мы вместе на балу, а я начну людям в уши шептать: видите, у Дегатти в рукаве выпуклость? Вы не думайте, что он опять столовое серебро крадет. Просто он там прячет своего змея.

– В тебе яда больше, чем в этом крохотном создании, – недовольно отпарировал Дегатти. – И почему «опять»? Я в жизни столового серебра не крал.

– Ты это не мне рассказывай, а агентам Кустодиана.

Про неодушевленных фамиллиаров Дегатти после этого говорил уже неохотно. Впрочем, они и в целом были попроще, да и по сути мало отличались от артефактов. Их всего лишь не мог использовать никто другой – они тоже обладали толикой разума.

Меч сам сражался и мог перерубить почти что угодно. Первоклассный клинок, не уступающий гохерримским.

Плащ исполнял защитные функции. От мороза, от зноя, от непогоды – и от порчи, от вредных заклинаний. Мог отбить и удар клинка – был прочней любой кольчуги. Мог и невидимым тоже сделать.

Ну а про кошель Лахджа уже все поняла.

– Ничего себе у вас тут большая семья, – подивилась она. – А как их всех зовут?

– Кота – Снежок, – пожал плечами Дегатти. – А остальных – никак.

– Почему?

– А зачем фамиллиарам имена?

– Э-э… а нам с тобой зачем?

– Так мы-то люди… человек и демон. А они фамиллиары.

– И?..

– Имя нужно для того, чтобы кого-то позвать. Вербально. Голосом. А мне достаточно отдать мысленную команду. Я могу общаться отдельно с каждым из своих фамиллиаров, и могу общаться сразу со всеми – и каждый будет понимать, к кому я обращаюсь.

– А у кота тогда почему имя есть?

– Он очень настаивал.

– А остальным нельзя дать, что ли?

– Зачем? Фамиллиарам обычно не дают имен.

– Но я-то не могу общаться с ними мысленно, – возразила Лахджа. – Я им тогда сама имена придумаю. Можно?

– Делай, что хочешь, – отмахнулся Дегатти.

После обеда он продолжил скачку – но теперь один. Лахдже поднадоело трястись в седле и она осталась внутри кошеля. Сначала как следует вздремнула, потом осмотрела квартиру, не обращая внимания на ходящего по пятам енота. Тот следил, чтоб демоница ничего не украла и не сломала.

А когда Лахджа снова плюхнулась в кресло, ее колена коснулся мокрый нос.

– Есть хочешь? – спросила Лахджа.

Она-то уже хотела.

– Нет, – ответил пес. – Можно мне первому?

– Что? – не поняла Лахджа.

– Имя. Я хочу имя.

– У хозяина-то стеснялся попросить? – с пониманием посмотрела Лахджа. – Ладно. Хочешь быть Пончиком?

– Нет! – возмутился пес, чуть увеличиваясь в размерах.

– Зря, красивое имя. Ладно, тогда Цербер… хотя нет, банально. Тифон. Будешь Тифоном?

Пес подумал, покатал имя во рту и кивнул. И даже позволил Лахдже почесать себя за ухом.

– А ты совсем и не злой, – с легким удивлением заметила та, расчесывая густую шерсть. – А чего хозяина не защищал, пока его гохерримы рубили?

– Я не такой быстрый, как конь, – стыдливо ответил пес. – Человек меня сразу в кошель отправил.

– Кстати о коне, – нависла над плечом Лахджи лошадиная морда. – Если у пса есть имя, я тоже хочу.

– А вы разве уже вернулись? – удивилась демоница.

– Я вернулся, – ответил конь. – Человек остановился в караван-сарае. Играет в манору.

– Да чтоб его!.. – возмутилась Лахджа. – Я тут, понимаешь, имена его зверинцу придумываю, а он там опять играть сел!

– А зачем им всем имена? – ревниво спросил кот Снежок. – Они же не люди и не коты.

– Ладно… ладно… – задумалась демоница.

Она вспоминала все конские клички, которые когда-либо слышала. Буцефал, Пегас, Слейпнир, Черный Красавчик… в животе бурчало, мешая думать. Вот вроде и недавно ела, а опять хочется.

– Я назову тебя… Чеснок, – сказала она.

– Нет! – возмутился конь.

– Ладно, тогда… Сельдерей.

– Нет!

– Тогда… Огурец. Быстроногий скакун Огурец.

– Ты издеваешься? – обиделся конь. – Давай нормальное. И без овощей.

У Лахджи снова заурчало в животе.

– Ладно, – покорно сказала она. – Буран?.. Тайфун?..

– Слишком банально, – отказался конь. – Я хочу что-нибудь… такое… необычное.

– Необычное ты сам давно мог бы себе придумать. Или хозяин твой. А теперь бери, что дают.

– Ну пожалуйста!..

– Ладно… Как насчет… Сервелат?

– Вот, – медленно кивнул конь. – Красивое имя. Мне нравится. Что оно означает?

– Ну… в моем родном мире так называют коней… заслуженных… которые… уходят в отпуск…

– Мне нравится.

– Мне тоже, – сказал пес. – Мир тебе, Сервелат.

– Мир тебе, Тифон, – кивнул конь.

Лахдже стало чуть-чуть неловко. Она понадеялась, что свалит отсюда до того, как Сервелат выяснит, что на самом деле означает его новое имя.

Но Дегатти все еще был снаружи. А есть хотелось все сильнее. Она снова попыталась применить Зов Еды, но внутри кошеля-фамиллиара это Ме по-прежнему не действовало.

Вздохнув, демоница посмотрела на енота и попросила:

– А можно мне что-нибудь покушать? Только нормальное. Не сырную нарезку. Супчика или мяса. Я бы сейчас лошадь съела…

Сервелат осторожно отступил в коридор. А енот вздохнул и поплелся на кухню. Лахджа решила пока что придумать ему особенно красивое имя. Поддерживать хорошие отношения с поваром – это всегда мудро.

Рыбку в аквариуме она пока так и не увидела. Неодушевленным фамиллиарам имена явно не нужны. Так что остаются только змея и попугай… и попугай как раз уселся на подлокотник кресла. Повертел головой, глядя очень умными, совершенно не птичьими глазами, и предупредил:

– Учти, я знаю, что такое сер-рвелат.

– А что ж ты коню не сказал?

– А зачем? Ему же понр-равилось. Но мне ты имя пр-ридумаешь получше.

Вот теперь Лахджа особенно надолго задумалась. Взгляд бегал по фамиллиарам, по мебели, по книжным полкам… она встала и принялась рассматривать корешки. Дегатти собрал у себя в кошеле неплохую коллекцию – исторические труды, научно-магические, классическая литература… причем не только парифатская, было кое-что и из других миров.

Нашлась даже книжка про Паргорон. Очень старая, с выцветшей обложкой. Лахджа полистала ее, хрюкнула несколько раз от смеха и поставила обратно. Клюква же. Тот, кто это писал, в Паргороне точно ни разу не был и знал о нем в лучшем случае понаслышке.

– Имя, – напомнил о себе попугай. – Пр-ридумай имя для птицы.

– А ты самец или самка? – спросила Лахджа.

– Мы все тут самцы, – ответил попугай. – Даже мамба.

– Кто?..

– Змея. Пор-рода – зеленая мамба.

– Ясно, сугубо мужская компания… Джентльменский клуб… Ладно… как насчет… Коршун?..

– Называть птицу названием др-ругой птицы – дур-рной вкус, кр-ра-а!..

– Ишь ты, какие мы важные. Тогда… не знаю… Люцифер?..

– Имя вер-рховного владыки одного из близлежащих Темных мир-ров. Нежелательно. Нежелательно.

– Ну так придумай сам, если такой умный!

– Я фамиллиар-р-спр-равочник. Я не умею пр-ридумывать.

– Ну хорошо. Карл?.. Коко?.. Тапани?.. Матти?..

– Мне нр-равится Матти, – милостиво кивнул попугай.

Енот вернулся, когда уже стало подводить живот. Принес жареную яичницу с беконом.

Лахджа просила суп или мясо. Она думала, что он все это время варил, парил, запекал в духовке… короче, с толком проводил время.

А он, похоже, просто пошел по своим делам, и где-то на обратном пути смастрячил яичницу. Вкусную… да, очень вкусную. Но почему так долго? Это же дело пяти минут.

– Я придумала тебе имя, – сказала Лахджа, наматывая бекон на вилку. – Ты будешь Ихалайнен.

Енот Ихалайнен посмотрел на нее так, как умеют смотреть только еноты. Подозрительно и с неприязнью.

Но новое имя принял стоически.

Теперь осталась только змея, которая зеленая мамба. Но она, кажется, не была заинтересована. Фамиллиар-рептилия вообще не стремилась общаться с демоницей.

– А тебе надо имя? – окликнула ее Лахджа, когда Дегатти наконец вернулся и начал ее кормить.

– Не надо, – отказалась змея.

– Ну ладно. Перестанешь стесняться – я тут… пока что.

Они достигли прибрежных вод Фантарии только на пятый день. От Мистерии это очень далеко, почти на другом конце мира. Именно здесь, в открытом море, приютился Тхай-Тхий-Тхагекаш – маленькая страна бллрков, жидких разумных существ. Лет пять назад у Лахджи были тут приключения, во время которых она нечаянно потопила один корабль… пиратский! Он был пиратским!

Хотя как нечаянно… Она там устроила резню. И корабль утопила сама, ладно.

Но это были пираты. Пиратов можно.

– Это сейчас мысли Лахджи, или ты сам ее оправдываешь? – осведомился Дегатти.

– В ее мысли я залезть не могу, сам понимаешь, – объяснил Янгфанхофен. – Но, думаю, я близок к истине. Она у нас, видишь ли, немного с приветом. Совестливый демон. Бывает такое у обращенных, когда остается что-то от прежней личности. Со временем обычно проходит.

– Ты говоришь про совесть, как про какой-то прыщ, – мрачно сказал Дегатти.

Клад пришлось поискать. С тех пор минуло пять лет, Лахджа помнила место только приблизительно, да корабль еще и угодил в расщелину. В Тхай-Тхий-Тхагекаше дно ими просто испещрено – кругом сплошные трещины и гейзеры.

Бллрки любят тепло. Они потому и встречаются так редко, что в холодной воде им некомфортно. Жить еще могут, а вот растить детей уже никак.

Кошель оставили на острове в самом центре Тхай-Тхий-Тхагекаша и начали подводные вылазки. Дегатти напялил дыхатель и предложил второй Лахдже, но та вежливо отказалась. Свободно дышать она могла в любой стихии.

Вместо коня волшебник в этот раз приспособил рыбку. В аквариуме та выглядела крохотной, размером с аквариумную, но когда ее выпустили в океан – выросла размером с белугу. Дегатти ухватился за нее, как за подводный скутер, и пошел за Лахджой в глубину.

Процесс затянулся. Первые дни они бороздили дно усердно, но потом стали все больше отлынивать. Причем оба, как-то не сговариваясь. Почти все фамиллиары тоже выбрались из кошеля, обустроили на пляже временный лагерь. Конь пасся на свежей травке, енот варил уху и жарил барбекю на открытом огне, а кот и пес дожидались, пока он отвернется, чтобы слямзить очередной кусок.

– Ох, даже не знаю, что сделаю, если ты меня обманула, – лениво говорил Дегатти, лежа в гамаке и кормя попугая орешками. – Упаси тебя Кто-То-Там мне солгать.

– Да зачем мне тебе врать-то? – хмыкала Лахджа, лежа в соседнем гамаке. – У меня Ме Отслеживания тогда еще не было, так что я просто запомнила примерную область и этот остров. Передай кокос.

– А может, ты просто не хочешь отдавать мне свои сокровища, демон?

– Ну да, специально на дне припрятала, чтоб возвращаться иногда и жадно потирать ручки. Не хотела бы отдавать – так и не рассказала б тебе ничего.

– Логично, – признал Дегатти. – Давай-ка еще разок нырнем перед сном.

Лахджа с кряхтением вывалилась из гамака. Демоническая беременность протекала на удивление легко, но двигаться все же стало труднее. А ведь это еще только третий месяц… или уже четвертый? Она сбилась, сколько уже провела с Дегатти.

Тем более, что она теперь демон, так что насчет человеческих девяти месяцев даже и не факт. Она может родить и через месяц, и через десять лет.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю