Текст книги "Библиотека приключений в пяти томах. Том 2"

Автор книги: Александр Беляев

Соавторы: Александр Грин,Андрей Платонов,Михаил Зуев-Ордынец,Роман Ким,Лев Гумилевский,Сергей Диковский,Николай Железников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Темным вечером на тропинке…

Темным осенним вечером Лобанов возвращался к себе домой на кладбище. Когда он уже подходил к изгороди, ему показалось, что кто-то за ним крадется. Уже несколько вечеров ему мерещилось то же самое, когда он возвращался домой. До сих пор он думал, что это ветер шумит в листьях, но на этот раз он четко расслышал шаги и даже увидел тень, юркнувшую в кусты.

“Кто это может быть? Ведь грабителю со мной возиться неинтересно”, – подумал он. Решил выяснить и круто повернул назад. Кусты зашуршали… Кто-то убегал…

– Странно! – сказал Лобанов и пошел обходным путем.

Между рощей и кладбищем, на извилистой тропинке, спускавшейся к заброшенному заводу, кто-то испуганно крикнул. Вслед за этим зажегся светлячком и быстро замелькал по кустам маленький кружок света. Кто-то бежал навстречу Лобанову.

– Не бойтесь, здесь люди! – крикнул Лобанов.

Он почти столкнулся с бледным запыхавшимся человеком. Это был археолог. Иваницкий направлял свет прямо в глаза Лобанову и растерянно смотрел на него.

– Что с вами случилось, товарищ Иваницкий? – спросил Лобанов.

– Откуда вы меня знаете?

– Я вас встречал в библиотеке.

Они вместе пошли по направлению к городу.

– За мной кто-то гнался, – сказал археолог.

– Странно. За мной тоже кто-то крался, но, когда я пошел за ним, он убежал в кусты.

– Возможно, что вас приняли за меня, – криво усмехнулся Иваницкий. – За мной каждый день следят. Сегодня мне показалось, что за мной погнался тот самый человек, который украл у меня план.

– Как вы могли это узнать?

– Может быть, я ошибаюсь. Но сегодняшний так же громко хрустнул пальцами, как тот перед нападением.

– Ну, этого, положим, маловато.

– Ему, естественно, хочется получить от меня ключ к украденному плану, так как похищенный документ и план моих раскопок, вероятно, дополняют друг друга. Эти искатели кладов – наши злейшие враги. Из-за них мне приходится держать в секрете свои раскопки.

Открытое веселое лицо Лобанова располагало к доверию, и Иваницкий высказал ему свои соображения о том, что под кладбищем находится подземелье, где живет какой-то незнакомец. По-видимому, это сапожник, так как ежедневно на месте раскопок по вентиляционным трубам до него доносится ритмичный стук молотка. Это, во всяком случае, очень странный человек. Он постоянно бродит по подземелью, пробивает в разных местах стены и выбрасывает довольно ценные вещи.

Лобанов вызвался помочь Иваницкому отыскать подземелье с его обитателем.

– Я живу почти на самом кладбище, – сказал он.

Люк

В этот день Лобанов пораньше вернулся из читальни, чтобы внимательно осмотреть свое подземелье. Спустившись в коридор между аршиновским и бондаревским мавзолеями, он открыл дверь в левой восточной стене. Пройдя коридор, наткнулся на новую дверь и двинулся направо по коридору между мавзолеями Гавриловых и Волковых. Войдя в тупик, где накануне Стручков запрятал страшный для него клад, некоторое время безуспешно искал кольцо. Решив, что дальше хода нет, он хотел было уйти, когда заметил под сводом на западной и восточной сторонах по кольцу. Дотянулся до левого кольца, повернул и… чуть не свалился в провал.

У самых ног Лобанова стремительно открылся люк, в который с грохотом полетели выщербленные из стены нижние кирпичи. Опустившись на колени, Лобанов старался рассмотреть дно колодца. Фонарь был слаб и, кроме пыли, ничего нельзя было разглядеть. Где-то вдали, не то внизу, не то сбоку, раздались шаги… Закрыв люк, Лобанов увидел, что обвалившиеся кирпичи обнажили большую впадину в стене.

Кольцо в противоположной стене открыло ход в коридор направо, в конце которого дверь распахнулась прямо перед подъемом в квартиру Лобанова.

– Вот оно что! – сказал он. – Оказывается, я обошел четырехугольник…

Не откладывая дела в долгий ящик, Лобанов побежал на квартиру к Иваницкому, но не застал его дома и оставил записку.

В это время Иваницкий в необычайном возбуждении суетился на своих раскопках. Прибежав на шум в конец левого тупика, он обнаружил неизвестно откуда взявшуюся кучу кирпича. Под ним стояли два дубовых ларца со старинными ценностями…

Иваницкий был до такой степени ошеломлен, что даже не пытался сообразить, откуда все это взялось.

– Ведь вот поди ж ты! – бормотал он. – Никогда бы не думал, что все эти обывательские измышления о кладе будут соответствовать действительности!

Взглянув мельком на содержимое ящиков, он снова защелкнул железные затворы в крышках. Не теряя времени, сбегал за веревками, обвязал ларцы и волоком дотащил их до рундука, где хранились инструменты, оставив на полу белый след от облепившей ящики известки.

Заперев клад в рундук, Иваницкий поспешил в город, чтобы сообщить властям о находке и вызвать представителя от музея с надежной охраной…

Погоня в лабиринте

Лобанов битых два часа прождал Иваницкого. Он и не заметил, что в траве притаился худощавый человек.

Давно уже этот субъект следил за студентом, жившим на кладбище. По-видимому, он боялся Лобанова, так как не решался подойти достаточно близко и до сих пор не разгадал, куда исчезает каждый вечер студент после того, как он войдет в мавзолей Аршиновых. Теперь же, когда Лобанов потерял терпение и, круто повернувшись, исчез в дверях мавзолея, худощавый человек решил проследовать за ним.

Накануне Стручкову не удалось выполнить своего намерения. Этому помешал большой наплыв покупателей его драгоценных гнилых бревен и досок.

Сегодня же он освободился пораньше, привязал к поясу мешочек с цементом и, засунув в карманы две бутылки с водой, отправился в подземелье…

Спохватившись, что забыл к цементу примешать песок, Стручков вышел наружу из мавзолея Гавриловых, набрал на дорожке песку и скользнул обратно в подземелье…

Иваницкий никого не нашел в музее и решил отложить перевозку клада до утра. Дома он увидел записку Лобанова и тотчас же пошел на кладбище. Отыскивая мавзолей, указанный в записке, он заметил человеческую фигуру. Когда фигура скрылась в ближайшем мавзолее, археолог последовал за ней.

Предполагая, что это студент, Иваницкий хотел его окликнуть, но побоялся. Увидев, что человек исчез в двери, открывшейся в стене мавзолея, он выждал немного и вскоре сам открыл эту дверь. Он успел увидеть, как фонарь мелькнул внизу во тьме. Иваницкий спустился по лестнице и увидел в конце коридора – шагах в двухстах – огонек. Человек, за которым он следовал, нагнулся к полу и что-то рассматривал. Археолог зажег карманный фонарик и чуть не вскрикнул от радости. Коридор был точно такой же, как на месте раскопок…

Стручков, которого Иваницкий принял за студента, спустившись с лестницы, быстро зашагал по коридору, не заметив, что справа от лестницы в стене открыта дверь.

Дойдя до конца коридора, он нагнулся… Что за наваждение! Замуровывать было решительно нечего. Не только клада, даже щебня и кирпичей, которые он вчера так тщательно прилаживал, не оказалось. На Стручкова из стены у самого пола щерилась пустая темная яма, в которую он запрятал клад.

– Ишь ты, дело какое! Прыткий больно клад: опять улетучился. Чудно даже! – пробормотал Стручков. От странного ощущения пустоты за спиной он оглянулся и мгновенно вскочил на ноги. В правой стороне тупика была открыта дверь. Прижавшись к косяку, Стручков в конце коридора увидел свет фонарика…

Решив, что перед ним человек, похитивший клад, Стручков стал красться на свет, спрятав свой фонарь за спину.

В действительности же он крался за худощавым человеком, который сам выслеживал студента.

Между тем Лобанов, не подозревавший, что за ним кто-то идет, увидел впереди себя то потухавший, то вновь вспыхивавший свет фонарика археолога, следовавшего за Стручковым.

– Вероятно, это и есть бандит, о котором говорил Иваницкий, – прошептал студент и, спрятав фонарь за спину, пошел на огонек…

Таким образом, каждый из четырех думал, что выслеживает злостного искателя клада, а сам остается незамеченным, потому что прятал свой фонарик за спину. Все они крались друг за другом достаточно быстро, чтобы не потерять огонька из виду и выждать за углом, пока огонек преследуемого не дойдет до следующего угла. При этом у каждого из них, кроме студента, создалось впечатление, что он идет по бесконечному лабиринту с бесчисленными поворотами направо.

Когда участники этой своеобразной кадрили сделали три полных оборота по четырехугольнику коридора, Лобанов потерял, наконец, терпение. Он решил, что преследуемый им человек попросту заблудился и кружится в поисках выхода.

“Догнать и заговорить с ним, что ли? – думал он. – Черт его знает, кто это! Несколько рискованно! Вдруг возьмет и прикокошит…”

Тогда Лобанов решил, что нашел удачный выход: можно попробовать спуститься в люк и, если внизу нет другого хода, хотя бы переждать, пока искателю клада не надоест бродить по коридорам.

Сказано – сделано. Подойдя к люку, Лобанов открыл его. Нагнулся и протянул вниз фонарь, увидел под собой меньше чем в трех метрах пол.

– А я-то вчера подумал, глубина глубинная! Пыль помешала! – пробормотал он и закрыл над собою люк. Попав в подземелье Иваницкого, Лобанов дошел до разветвления ходов, повернул налево и уперся в тупик…

Тем временем за Лобановым таким же путем последовали все остальные: худощавый человек, Стручков, археолог.

Внизу последовательность шествия нарушил Стручков. Он не заметил, как огонек, мелькавший впереди него, свернул влево и двинулся по направлению к заводу.

Оглянувшись, он вздрогнул и бросился бежать во всю прыть своих длинных ног: он увидел сразу три огонька! Один – под люком, где Иваницкий от радости, что найден выход из тупика, на время забыл о преследовании; другой огибал разветвление ходов и заворачивал влево; третий маячил в конце разветвления, где студент освещал потолок и стены тупика в надежде найти выход…

Клад настигает Стручкова

Стручкову положительно не везло. Пытаясь скрыться от людей, находившихся позади него, он лицом к лицу столкнулся с настоящим бандитом.

Как и полагается бандиту, этот человек имел на лице зловеще черную маску. В его руках Стручков увидел… оба ларца с кладом!..

Бандит приблизился к Стручкову и задул его фонарь.

– Дурак! – прошептал он довольно миролюбиво. – Ведь за нами гонятся! А поймают – обоим каюк!.. Скорей бери один ларец! – продолжал бандит. – Оба я не донесу. А ты парень здоровый. Еще сейчас чувствую, как ты меня свеклой угостил. Я, брат, времени не терял! Планчик-то я изучил и везде побывал. Вчера, когда я нашел клад и запрятал его подальше, у меня его тут же сперли. Ей-богу! Археологишко плюгавенький стибрил под самым твоим домом! Ну, а сегодня, как видишь, пока вы там в верхних коридорах в бирюльки играли…

Стручков, совсем одуревший от того, что клад настиг его в третий раз, да еще сделал невольным сообщником преступления, почти не слушал шепота разоткровенничавшегося бандита и послушно шел за ним.

Вскоре бандит остановился.

– Здесь двери. Я вот этим ходом налево выйду через твой дом. А ты живее беги вот сюда направо. Попадешь, минуя люк, в бондаревскую часовню, где студент живет. Да поторапливайся, пока он к себе не вернулся! Для дележа сойдемся через час в Кобыльем овраге…

С этими словами бандит открыл, одну против другой, две двери в стенах коридора…

Когда три огонька сошлись, наконец, в тупике, раздались одновременно три радостных возгласа.

– Товарищ Иваницкий! Как хорошо, что вы здесь! – воскликнул студент.

– Хорошо, что вы здесь, товарищ Иваницкий! – произнес худощавый человек.

– И вы здесь, товарищ Лобанов! Отлично! – обрадовался археолог. Затем, посмотрев на худощавого человека, спросил его: – А вы откуда?

– Я шел следом за вами, – сухо ответил худощавый и показал Иваницкому какое-то удостоверение.

– А, очень рад! – сказал Иваницкий. – Вы нам поможете.

– Кажется, должен быть и четвертый… Я шел за вами, товарищ Иваницкий, принимая вас за бандита, – сказал Лобанов, рассматривая фонарь археолога, – а может быть, я и в самом деле гнался за бандитом? Во всяком случае, я только что слышал, как кто-то убежал вот в этом направлении.

– Совершенно верно! – подтвердил Иваницкий. – Мне тоже показалось, что там мелькнул огонек.

– Не будем терять времени! – проговорил худощавый. – Раз вы оба кого-то видели, идем по горячим следам!

Про себя он подумал: “А по-моему, я уже нашел того, кто мне нужен…”

Пока они шли по коридору, археолог еще раз рассказал о таинственных шагах, о падавших через вентиляционные ходы вещах, о надоедливом стуке подземного сапожника.

– Я вам сейчас покажу вещи, которые прилетели в мою вентиляционную отдушину; они в рундуке.

Иваницкий с худощавым ушли вперед, а Лобанов нагнулся, рассматривая что-то на полу.

– Украли! – закричал Иваницкий. – Клад украли!..

Худощавый осмотрел рундук, то и дело оглядываясь на Лобанова.

– Где у вас вещи, что сыпались в отдушину? В этой коробочке? Они нам скоро пригодятся, – сказал он.

– Идите скорей! – крикнул Лобанов. – Я след нашел!

Все трое побежали к нему. Лобанов осветил узенькую дорожку цемента.

– Есть! – радостно воскликнул худощавый, нащупав кольцо в стене…

Они шли узким извилистым коридором, поднимавшимся несколько в гору.

– Кто здесь мог идти с мешком цемента? – рассуждал Иваницкий. – Если вор хотел замуровать клад, то он должен быть необычайно сильным, чтобы тащить и оба ящика и цемент одновременно.

– Не обязательно одновременно, – сказал худощавый.

Они вышли к лестнице. Наверху ее валялся драный мешочек с цементом, почти пустой.

Очевидно, Стручков только здесь вспомнил про цемент.

Смущенный Лобанов остановился.

– Что за черт! – сказал он. – Ведь я здесь живу…

Неопровержимые улики в коробочке

Лобанов жестом радушного хозяина пригласил обоих гостей присесть на свой чурбачок.

Оба отказались.

– Ну, если мой диван не нравится, как хотите! – Он уселся на чурбачок.

Иваницкий уныло осматривал “комнату” Лобанова.

Худощавый, наоборот, был очень доволен. Прежде всего он осмотрел содержимое коробочки, взятой у Иваницкого. Потом стал обходить все углы, все рассматривал и щупал. Снял с полки старинную славянскую книгу без первой страницы. Осмотрел “лампу”. Затем подошел к Лобанову и, вынув из коробки Иваницкого свернутую в трубку оловянную тарелку, спросил:

– Сможете развернуть ее и опять свернуть?

– Попробую, – улыбнулся студент. Без труда он развернул трубку и снова скатал. – Только к чему это? Силу мою, что ли, хотите испытать?

Вместо ответа худощавый вынул из коробочки развернутый окурок козьей ножки и, приложив его к остаткам оторванной страницы книги, взятой с полки Лобанова, положил книгу на стол.

– Вы курили в этой бумаге свою махорку? – спросил он.

– Не свою махорку, а чужой английский трубочный табак, – поправил его. Лобанов.

– Сейчас меня не интересует, как вы достаете табак, – возразил худощавый. – Но вот зачем вам понадобилось скатывать и бросать тарелку? Впрочем, это мы успеем выяснить. Уже одного следа, ведущего к вашему жилищу, было бы достаточно, чтобы рассеялись все сомнения. Я за вами давно следил.

Лобанов был ошеломлен и не сразу нашелся, что сказать. Он перестал постукивать ногой о стенку, вскочил с чурбака и сказал с раздражением:

– Что вы мудрствуете! Если окурок действительно мой, разве из этого следует, что тарелка не брошена кем-нибудь другим, или что через мою комнату не мог пройти еще кто-нибудь? Мало ли здесь ходов! Вы же вот пришли сейчас!

– Я вас искал и нашел. Не будем спорить. Вы скажете “совпадение” и так далее. Эти возражения мне знакомы. Вы часто так стучите ногой об стенку? – внезапно оборвав себя, спросил худощавый.

– Всегда, когда сижу здесь и занимаюсь.

– Не этот ли звук вы, товарищ Иваницкий, принимали за стук молотка сапожника?

– Пожалуй, что этот, – печальным тоном подтвердил Иваницкий.

– Вот вам еще доказательство! Говорить больше не о чем. Улики неопровержимые! Вы арестованы.

Козы-следопыты

На другой день в газете в отделе происшествий появилось следующее сообщение:

“Полуразрушенный дом, занимаемый гражданином Стручковым, обвалился. Из-под развалин извлечен обезображенный труп хозяина, принимавшего участие в похищении клада, найденного накануне археологом при раскопках. В окоченевших руках трупа крепко зажат один из похищенных ларцов, набитый ценностями. В кармане – похищенный у археолога план, в котором было указано место нахождения клада. Ларец тут же был опечатан. Другой похищенный ларец еще не найден”.

Одновременно сообщалось, что арестован подозреваемый в соучастии в похищении студент Лобанов, который долгое время жил в катакомбах. Производится следствие.

Следующее сообщение гласило:

“Кассир мыловаренного завода Хлопов скрылся. Обнаружена значительная растрата. При обыске на квартире у него найдена записка к жене такого содержания: “Если я исчезну и растрата не будет пополнена, значит, надежда на клад меня обманула и я покончил с собой”. Очевидно, эта записка оставлена со специальной целью замести следы и выиграть время, чтобы успеть подальше уехать”.

Лобанов безнадежно пытался разорвать сеть захлестнувших его улик и все более раздражался.

– Все, что я знаю, я рассказал! – воскликнул он. – Мне надо готовиться к зачету, а у меня отнимают время всякими расспросами! Ни в чем я не повинен! Никакой шкатулки не видал! В жизни своей не видел никакого Стручкова! Вот и все! Баста!

Когда вывели Лобанова, в комнату вошел рабкор Кондов.

– Товарищ следователь! У вас все разговоры о Стручкове, даже в приемной слышишь. Его хоронить собираются, а я привел его живого.

Следователь рассердился:

– Что вы мне, товарищ, чепуху рассказываете! У меня спешные… – Слова замерли у него на губах: в раскрытую дверь входил живой Стручков. Правда, он больше был похож на мертвеца – бледный, в лохмотьях.

– Как вы его нашли? – спросил следователь Кондова.

– А я с козами заместо собак пошел, С его козами. Отвязал, а они меня и привели в Кобылий овраг, прямехонько под кусточек, где он лежал да размышлял, что ему делать. Он даже обрадовался, когда меня увидел.

Показания Стручкова были еще более нелепы, чем его появление.

Виновным в похищении клада он себя не признавал, хотя сказал, что половина клада у него.

Стручков рассказал удивительную историю о том, как безуспешно спасался от настойчивых преследований клада, пока тот не свалился к нему прямо в руки. Тогда он счел дальнейшее сопротивление бесполезным и принял клад, тем более что бандит не пришел в назначенное место, чтобы избавить его от тяжелой обузы. Узнав, что дом обрушился, а самого его считают мертвым, Стручков хотел было скрыться подальше с кладом, но не смог себя пересилить.

– Не лежало мое сердце к этому беспокойству.

Следователь сперва записывал показания Стручкова, но скоро бросил это бесплодное занятие.

– Идите-ка лучше отдохните, а после поговорим.

– Нет! Пожалуйста, сейчас! Потом – опять мучиться! Я сколько времени мучился! Особенно под кустом этим! А ночи-то теперь, сами знаете, холодные. Спасибо, вот Кондов меня надоумил, сюда привел. Избавьте меня от этого проклятого клада, чтобы он ко мне больше никогда не возвращался!

Клад развенчан

Комиссия, выехавшая в Кобылий овраг, выкопала из-под пресловутого куста зарытый Стручковым второй ларец. Можно уже было ознакомиться с содержимым, но в этот момент следователю сообщили, что его ожидает гражданин, требующий, чтобы с него немедленно сняли показания по делу Лобанова и Стручкова.

– Какие там еще показания! Дело Лобанова прекращается, а Стручкову, очевидно, надо лечиться от пережитых потрясений, – проворчал следователь.

– Надеюсь, мое заявление по этому делу будет последним, – добродушно прошамкал старый актер Залетаев, с плутоватой улыбкой входя в комнату. – Товарищ следователь, не отсылайте остальных, а особливо товарища Иваницкого. Мое заявление такого рода, что чем больше свидетелей, тем лучше, – сказал он, усевшись поудобнее и приготовившись к повествованию.

– Я буду краток. Шум, поднятый вокруг клада, сперва меня забавлял, а потом начал внушать опасения, когда столько людей оказались запутанными в это дело. Я чувствую, что главный преступник – это я.

– Вы, кажется, хотели быть кратким? – намекнул следователь.

– Да, да, голубчик… То есть виноват, товарищ следователь. Итак, было бы вам известно, что три года назад, когда собес еще не наделил меня жилплощадью, я как человек, не утративший еще былой предприимчивости, поселился там на кладбище, где вы обнаружили жилище студента Лобанова. Да-с. Может быть, вы обратили внимание на сложенную там кирпичную печурку, которой, без сомнения, пользовался и студент? Так вот она сложена этими самыми руками. Теперь – насчет клада. Этот клад, собственно говоря, принадлежит мне.

– Вы хотите оспаривать клад у государства?

– Оспаривать не собираюсь, да и не придется. Я могу вам перечислить все вещи, в них находящиеся. Все это я спрятал там в подземелье.

– Предположим, что это и так, – сказал следователь, – но в таком случае возникают три вопроса: во-первых, как вы могли подделать план так искусно, что ввели в заблуждение даже археолога, исчислявшего его возраст тремя столетиями, во-вторых, считаете ли вы, что можно признать вашей собственностью такое большое количество драгоценных и редких вещей, и, в-третьих, откуда вы могли достать такие ценности?

– Извольте, отвечу. Плана я не составлял. Он, очевидно, подлинный. Я согласен с товарищем Иваницким, что там о кладе и не упоминается. Только я не согласен в толковании окончания слова “клад”… Скорее всего это было слово “кладбище”, а вовсе не “кладка”. Документ этот – просто план подземелья под кладбищем… Так я понимаю. На второй и третий вопросы, товарищ следователь, я отвечу, когда вы в присутствии экспертов, а таковые тут налицо, вскроете и проверите по моей описи содержимое ларцов.

– В самом деле, не мешало бы это сделать, – заметил Иваницкий.

После вскрытия ларцов составили акт и передали их вместе с вещами Залетаеву…

В обоих ларцах находились бутафорские предметы: посуда из олова, жести и дерева…

В тот же день в трупе, извлеченном из развалин стручковского дома, по ревматическим узлам на руках опознали кассира Хлопова…