Текст книги "Когда палач придет домой"

Автор книги: Александр Риттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Я кивнул и молча шагнул в коридор. Двое из тех, кто привел меня сюда, уже исчезли. Видимо, сэр Найджел отозвал их по прямой связи сразу после того, как узнал результаты моего обследования. Третий расстегнул наручники и тут же испарился вслед за остальными. Однако я отметил этот факт чисто рефлекторно. Мне не давала покоя мысль о таинственной девушке. Если я сейчас нахожусь в нормальном психическом состоянии, то почему тогда ребята Лысого Дьявола не нашли никаких ее следов, ни одного человека, который запомнил бы ее, ни даже отпечатков пальцев на телефоне, с которого она вызывала «Скорую помощь»? Я думал об этом, пока ноги сами несли меня в кабинет шефа, однако найти ответ так и не смог.

– Итак, ты совершенно нормален, – приветствовал меня сэр Найджел. – Очень рад это слышать. Однако девушка твоя, похоже, призрак или инопланетянка, во всяком случае мои ребята не нашли никаких ее следов. Они собрали все отпечатки пальцев, которые были найдены на трубке телефона-автомата, и проверили их по полицейским архивам. Три человека еще не идентифицированы, однако среди тех, чьи личности уже установлены, твоей девушки не найдено. С сотрудниками американского бюро, которые работали у нас, мы пока не можем связаться, так что с этой стороны также никакой информации нет. Кроме того, мы провели повторный опрос всех свидетелей, зарегистрированных в полицейском протоколе. Двое из них утверждают, что, вероятно, видели девушку, чье описание схоже с данным тобой, но никакой гарантии нет, и полагаться на их слова нельзя. Не исключено, что она находилась в этом секторе с поддельным межзональным пропуском, поэтому мы сейчас проводим дополнительную проверку всех, кто был там сегодня. Работа эта, как ты сам понимаешь, огромная, и положительные результаты с этой стороны будут не скоро.

– Ясненько, – сказал я, – а что еще?

– Установлено, что ты не сумасшедший, и я убедил Мартинелли не заносить замечания о нарушении тобой правил организации в твое личное дело, указав на двадцать лет безупречной службы в нашем бюро.

– Большое спасибо, сэр.

– Ну ладно, хватит болтать. Тебе надо отдохнуть после трудного дела и набраться сил, – сказал сэр Найджел и посмотрел в окно. – Медики грозятся новой волной, так что нам всем скоро придется выкладываться на все сто процентов, и я хочу, чтоб к этому времени ты окончательно пришел в норму. Все, можешь идти, я тебя больше не задерживаю.

– Да, сэр. Еще раз большое спасибо за все и до свидания, – сказал я и направился к выходу.

– Сколько раз можно просить тебя не называть меня сэр! – грозно взревел мне вслед Лысый Дьявол. Он терпеть не мог аристократию вообще и свой титул в частности, а также пустые формальности и людей, которые без них жить не могут. А более всего мой шеф ненавидел, когда его так напыщенно называл кто-нибудь из тех, с кем он начинал работать в бюро. От молодых сотрудников или чужаков он еще мог такое стерпеть, но не от меня или, скажем, Биллингема.

– Что я могу еще сказать? – сказал я и сделал небольшую паузу, с легкой улыбкой глядя на него, грозно нависшего над столом. На мгновение мне вспомнилось, как он смотрел на меня тогда в баре, и на лбу мгновенно выступил холодный пот, а ноги стали ватными. Словно я снова стоял там и смотрел на него. Сейчас он шутил, а тогда. – Тогда он был действительно готов приказать уничтожить меня. С трудом взяв себя в руки, я тихо сказал: – Только до свидания, Найдж.

– До свидания, Бен, – сказал мне вслед Лысый Дьявол, довольно улыбнулся и занялся лежавшими на его столе бумагами.

Я медленно вышел из кабинета сэра Найджела и спустился вниз по боковой лестнице – терпеть не могу лифты, потому что в них очень легко подстроить какой-нибудь несчастный случай, получил свой пропуск у службы охраны и вышел на улицу.

Все это я делал совершенно машинально, на автопилоте. Мои мозги были заняты другим – я все никак не мог выбросить из головы девушку-привидение, которую я отчетливо видел на остановке, но которая исчезла сразу после телефонного звонка, не оставив ни малейшего следа. Феи, шапки-невидимки и прочее волшебство подобного рода бывают только в сказках, однако я сейчас готов был в них поверить. На такую девушку нельзя было не обратить внимание, и тем не менее никто ее не видел. Ладно, если ее не видели прохожие – в конце концов, они не обязаны помнить каждого человека, встреченного ими на улице, хотя такую красавицу могли бы и запомнить, но ведь даже наша служба внешнего наблюдения не засекла ее. Даже отпечатков пальцев на телефонной трубке она не оставила. Не девушка, а привидение какое-то.

«Как же мне ее найти?» – размышлял я. Мне очень хотелось ее найти, но ничего путного в голову не шло. Если уж ребята сэра Найджела – профессионалы из профессионалов – ничего не нашли, то я тем более не добьюсь каких-нибудь результатов. И тут я задохнулся, словно меня ударили кастетом в солнечное сплетение. На тротуаре напротив стояла она – цветущая девушка с пшеничными волосами и серыми глазами. Она стояла лицом ко мне, так что мне были отчетливо видны столь глубоко запавшие в мою душу черты.

Я так и стоял, замерев от изумления. Никто не смог меня убедить в том, что она была моей галлюцинацией, но внутренне я уже почти поверил в это или, во всяком случае, поверил в то, что уже никогда ее не увижу. И вот сейчас… А пшеничноволосая девушка-привидение, дождавшись зеленого света, перешла улицу и быстрым, легким шагом направилась прямо ко мне.

ГЛАВА 4

Иди,

И вдохновленный… пойду я следом,

Не знаю для чего.

Уильям Шекспир. «Юлий Цезарь»

Если ты можешь сделать нечто случайно, то почему бы тебе не сделать это нарочно?

Дао Цзибай

Мое удивление возросло еще больше, однако девушка-привидение прошла менее чем в метре от меня, торопясь по каким-то своим делам, не имевшим, разумеется, ко мне никакого отношения. Когда она проходила мимо, я почувствовал слабый запах ее духов – великолепное благоухание фиалок.

Выйдя из своего ступора, я резко развернулся и торопливо направился вслед за ней. Девушка за это время успела пройти несколько метров, что меня вполне устраивало, поскольку давало возможность незаметно проследовать за ней и проследить, где она живет, а возможно, если повезет, и выяснить ее личность, не прибегая к полицейским архивам. Хотя весьма вероятно, что она в них значится, иначе почему и для чего она находилась в том секторе с поддельным межзональным пропуском? Разумеется, для того, чтобы в случае чего нельзя было установить ее личность. А девушка-то с секретом. Возможно, работает на какую-то спецслужбу или связана с преступными кругами. В любом случае этот секрет надо раскрыть, а главное, узнать, что она видела сегодня на остановке.

Девушка между тем быстро шла по улице, не оглядываясь и вообще не обращая внимания на окружающих. Если сейчас рвануть к телефону, то, пока я буду звонить, пока прибудут ребята сэра Найджела, она успеет уйти очень далеко и есть риск ее упустить и дать пищу для новых подозрений относительно моей нормальности и боеготовности. К тому же, как только я сообщу о ней, прибудет группа внешнего наблюдения, и мне придется отправиться домой, отдыхать, а этого мне почему-то уже не очень хотелось.

В этом тайном преследовании этой таинственной незнакомки было нечто такое, что заставляло меня нарушать установленные для сотрудников класса А правила наружного наблюдения. Впрочем, нарушать правила организации мне было не впервой, к тому же сейчас никто не смог бы на меня донести. За сотрудниками класса А нередко ведут наблюдение, однако я уже давно пользовался нашей самой главной привилегией – жить без постоянного наблюдения. Правда, эту мою привилегию могли отменить после сегодняшней истории, однако я уже успел убедиться, что никто из соглядатаев Лысого Дьявола за мной не следует. Наконец, если что-нибудь в этом духе все же случится, Майлз меня прикроет. Я улыбнулся и слегка ускорил шаги, чтобы немного сократить дистанцию между мной и девушкой.

Пройдя еще квартал, пшеничноволосая зашла в супермаркет. Это мог быть и ловкий ход, чтобы обнаружить слежку и сбросить меня с хвоста, и вполне естественный поступок человека, которому надо что-нибудь приготовить на ужин. Мне, кстати говоря, тоже не мешало бы запастись продуктами.

В супермаркете я старался не упускать ее даже на минуту, отмечая на всякий случай то, что она покупает. Судя по этим покупкам, она жила одна. Во всяком случае, на семью хотя бы из двоих продуктов надо гораздо больше. Этот маленький фактик, не имевший, в общем-то, ко мне никакого отношения, почему-то до крайности обрадовал меня. Почему, я и сам не понял.

Расплатившись, девушка скорым шагом направилась к выходу, и я покрылся холодным потом от мысли, что могу упустить ее, поскольку еще не расплатился с электронным продавцом, который без оплаты купленного не выпустит меня из магазина, однако около входа она остановилась, стараясь поудобнее уложить продукты в своем пакете. В решающий момент пакет не выдержал и лопнул, банки с консервами и полуфабрикатами раскатились по полу. Пробормотав что-то себе под нос, девушка присела, собирая рассыпавшиеся продукты. Это был дьявольски удачный момент, и я не мог им не воспользоваться.

Я быстро подошел к ней.

– Давайте я вам помогу, – сказал я и, наклонившись, стал собирать банки и пакеты.

– Большое спасибо, – ответила она. У нее был очень приятный голос. Никогда прежде мне не приходилось слышать такого чудесного мягкого голоса. Смутно знакомый мне акцент, едва заметный в ее речи, только добавлял очарования ее голосу.

Тут одна из банок, которые она укладывала обратно в пакет, снова вывалилась через еще более увеличившуюся дыру и со звоном покатилась по полу.

– Кажется, мне придется купить новый пакет, – чуть улыбнувшись, сказала она.

– Не стоит. Мой пакет слишком велик для моих покупок, так что туда легко поместятся и ваши, – сказал я и, широко улыбнувшись, раскрыл свой пакет, демонстрируя его действительно большую вместимость.

Девушка окинула меня испытующим взглядом, и, судя по всему, моя вполне благообразная внешность хорошо одетого мужчины лет сорока произвела на нее достаточно хорошее впечатление.

– Не знаю, как вас и благодарить, – ответила она.

– Не стоит благодарностей. – Я посмотрел на часы. – Время сейчас уже довольно позднее, а ходить в одиночку по местным улицам не стоит. К тому же мне будет истинным удовольствием проводить вас, если вы позволите.

– Огромное спасибо.

– Не стоит благодарностей, – повторил я, укладывая ее покупки в свой пакет.

Мы вышли из магазина и медленно пошли вниз по улице. Темнело. На город спускалась ночь, и яркие звезды на чистом – впервые за последние несколько месяцев – небе словно о чем-то говорили на своем непонятном языке. Млечный Путь мерцал, как жемчужное ожерелье, над моей головой.

«Однако все как-то слишком просто и легко получается», – подумал я. Я не верил в удачу, предпочитая всегда обходиться своими силами, а потому заподозрил ловушку.

«Может, это очередной фокус моего начальства для проверки на гнилость? – подумал я. – Если так, то я уже провалился, поскольку должен был сразу же, как только увидел ее, доложить Майлзу или сэру Найджелу и передать эту девушку их ребятам. Идейка классная, хотя… При необходимости я все равно смогу отвертеться. Или тут нечто иное? Может, меня выследили и подстроили мне ловушку те ребята, босса которых я убрал две недели назад? Нет, у них слишком низкий для таких дел уровень. Или тут вмешалась какая-нибудь спецслужба, которой мы перебежали дорогу? Тоже маловероятно. И все-таки что-то здесь нечисто».

Я усмехнулся. Такие мысли отдают откровенной паранойей, которой страдают многие из нас, но иного профессионального заболевания у нас и быть не может. Лучше быть живым параноиком, чем мертвым храбрецом. Я буду настороже и смогу справиться с любым противником. Но лучше все-таки не на открытом воздухе. Если противник превосходит вас численно, то его, прежде всего, надо лишить свободы маневрировать своими силами.

– Я сейчас возьму такси, – сказал я. Это тоже было опасно, если такси «их», но все же лучше, чем пустынная ночная улица.

– Не стоит, я живу в трех кварталах отсюда, – сказала девушка.

«Подумать только, она живет всего-то в пятнадцати минутах ходьбы от нашего бюро! Так ловушка это или нет?» – подумал я и сказал:

– Значит, пешком пройдемся?

– Да. Я люблю гулять ночью, особенно когда стоит такая хорошая погода. Небо так прекрасно.

– Да, небо прекрасно, – сказал я и подумал, что при любом небе на нашей далеко не прекрасной земле не очень безопасно гулять ночью. Впрочем, эти мысли я оставил при себе, решив, что пока лучше попытаться выудить хоть немного информации о ней. Надо было как-нибудь продолжить разговор, однако ничего путного в голову не приходило. Слишком редко приходится общаться с кем-либо, кроме хорошо известных мне, до последнего мускула лица, сотрудников бюро. Наконец я придумал.

– Вы приезжая? – спросил я.

– Да. Я работаю здесь.

– И откуда вы к нам приехали?

– Из России.

«Так вот почему ее акцент показался мне знакомым», – подумал я и сказал:

– О-о. Я несколько раз бывал в России. Это чудесная страна.

– Для любого человека его родина самая лучшая.

– Это действительно так, но я сказал, что Россия прекрасная страна, вовсе не для того, чтобы сделать вам приятное. Я действительно так думаю.

– Все равно спасибо.

– А как вам в Англии?

– О-о, Англия – это чудесная страна, – сказала она и рассмеялась. Я тоже.

– Одно плохо, – сказал я, – у нас не так безопасно гулять по ночам, потому что наше правительство не признает таких мер, с помощью которых в России навели порядок после Смутных годов.

– Вы не одобряете политику своего государства?

– С одной стороны, конечно, демократия и все ее институты дают возможность человеку чувствовать себя человеком, а с другой стороны, на кой мне черт демократия, если после захода солнца на улицу опасно выходить?

– У каждой государственной системы управления есть свои недостатки. Политика твердой руки, может, и хороша для наведения порядка в стране, но с точки зрения отдельной личности она ужасна, – сказала она. – Настолько ужасна, что кощунством кажется даже говорить о том, что у этой системы могут быть какие-то плюсы. Можете мне поверить, я знаю, о чем говорю, потому что почти всю свою сознательную жизнь прожила в России. Мне было восемь лет, когда к власти пришел нынешний президент. – Она усмехнулась. – Самый обыкновенный диктатор.

– Не удивлюсь, если узнаю, что ваши полицейские не сильно расстроились, когда вы покинули страну, – сказал я.

– Да, это так, – согласилась она и добавила с улыбкой: – Ну, вот мы и пришли. Вон тот дом – мой, так что…

– Ну не понесете же вы свои покупки в руках, – сказал я. – Давайте я провожу вас хоть до подъезда.

– Мне бы не хотелось причинять вам столько неудобств.

Я только улыбнулся и пошел в сторону ее дома.

Ее дом стоял немного в стороне от улицы и был не жилым небоскребом, какие строились в начале XXI века, во времена второго демографического взрыва, и заполонили весь этот район, но относительно небольшим жилым домом, построенным, пожалуй, лет шестьдесят назад. Как и в небоскребах, большая часть окон была сделана из поляризирующегося стекла, которое при активации не пропускало света. Но некоторые окна были из обычного стекла, и сейчас они светились перед нами среди бесчисленного множества угрюмых темных колонн небоскребов, словно огонь маяка, приветствующего возвращающихся из далекого плавания моряков.

– Красиво, правда? – спросила она, остановившись. – Дом-маяк, встречающий нас своим светом?

– Да, – ответил я и слегка улыбнулся.

Услышав шаги у себя за спиной, я плавно сделал шаг в сторону и обернулся. Мои нехорошие предчувствия оправдались. Ловушка.

Однако спустя секунду я понял, что ошибся. Во-первых, по реакции моей спутницы, которая явно не ожидала этой встречи, а во-вторых, по тому, как двигались эти люди. Они были опасными, но не профессионалами. Не требовалось особенно напрягаться, чтобы понять, кто это. Грабители. Ночные шакалы.

«Все-таки не стоит ходить по некоторым районам ночного Лондона меньше чем вчетвером», – подумал я.

В темноте – ближайший уличный фонарь не горел – ясно вырисовывались три более темных силуэта внушительных размеров, которые быстро приближались к нам.

– Эй, папаша, у тебя огоньку не найдется? – спросил меня один из них.

Голос у спрашивавшего был низкий, хриплый и какой-то сдавленный. Наверно, кто-то когда-то крепко врезал ему чем-то тяжелым по горлу, скорее всего, кастетом или полицейской дубинкой.

– Отчего же не найдется? Найдется, – ответил я и полез в карман за зажигалкой, одновременно внимательно следя за темными силуэтами.

– Может, у тебя еще и деньжата лишние есть, а? – насмешливо спросил тот же голос.

Так, все ясно. Последние надежды окончательно растаяли. Как назло, я был безоружен (в полном соответствии с правилами нашей организации, которые разрешали носить оружие только во время выполнения задания, да и то только если это было необходимо) и должен был рассчитывать лишь на свои кулаки. И лучше сразу пойти на конфронтацию, так как мои противники находились сейчас в невыгодной позиции – их главарь, который спрашивал меня об огоньке, находился примерно в двух метрах от меня и метра на три впереди своих товарищей, так что я мог успеть сбить его с ног прежде, чем подоспеют его дружки. Как назло, тут же заболела нога, ушибленная вчера утром во время тренировки. В предстоящей драке она могла меня подвести. Но отступать мне было некуда. Для меня нет ничего хуже, чем отступать перед такими ублюдками. Тем более на глазах у пшеничноволосой красавицы.

Не выпуская из рук сумку и выставив вперед челюсть, я сделал шаг вперед и сказал:

– Может, и есть, а может, и нет, тебе-то, козел, какое дело?

Парень, разумеется, не сумел сдержать охотничьего азарта и, шагнув вперед, выстрелил своим огромным правым кулаком в мою незащищенную челюсть. Этого я и ждал. Легко уклонившись в сторону, я уронил свой пакет на землю и попытался подловить его. Правда, мой противник тоже схитрил. Он сразу же после удара развернулся левым боком и попытался влепить мне левой рукой в живот. Так, похоже, мой противник неплохой боксер. Я и сам много занимался боксом для поддержания должной формы, но боксировать с этим парнем не собирался. Один на один – это еще можно подраться по всем правилам маркиза Куинсберри, но не против троих же.

Уклонившись от его апперкота правой, я подловил его левую руку и бросил через себя. Мой противник еще не успел приземлиться, вернее, войти в контакт со стеной ближайшего дома, в которую я его бросил, а я уже атаковал остальных двоих грабителей, спешивших к месту схватки.

Моя атака их изрядно удивила. Видимо, они не привыкли к тому, что их жертва сама навязывает им бой. Воспользовавшись этой секундой тупого удивления, я подсек ближайшего ко мне ночного шакала и атаковал последнего из этой троицы. Он был довольно сильным бойцом, но его оборона была слабовата, и против града моих ударов, которые я наносил, почти не целясь, торопясь вывести его из строя, пока не очухались первые двое, он устоять не смог. Получив ногой в коленную чашечку, сложенными пикой пальцами правой в солнечное сплетение и ребром левой ладони в основание нижней челюсти, он, скрючившись, упал на землю. Судя по его виду, в ближайшее время опасность со стороны этого бандита мне уже не грозила.

Я немедленно переключился на остальных противников, но немножко опоздал. Ушибленная нога замедляла мои движения. Бандит, которого я сбил с ног подсечкой, уже встал и прыгнул на меня, едва я успел обернуться.

Мы вместе упали на асфальт. Мой враг был, похоже, борцом и в контактном бою был весьма образован. Однако я и в этой области прошел хорошую подготовку, как и всякий сотрудник класса А.

Я резко рубнул его по запястьям, высвободившись из его теплых объятий, и, перекатившись через голову, вскочил на ноги. Бандит попытался вновь схватить меня, пока я еще не встал, но не успел и попытался подсечь меня. Его голова на фоне светившегося окна старого дома была великолепной мишенью, и я, уклонившись от подсечки, ударил. Получив ногой в челюсть, мой противник сделал полуоборот вокруг своей оси и рухнул на асфальт. Похоже, с него было довольно, и я решил заняться курильщиком.

Тот уже встал на ноги и теперь стоял, слегка пошатываясь, видимо, не совсем еще придя в себя после столкновения со стеной, засунув руку в карман своей куртки. Когда я шагнул к нему, намереваясь разделаться с ним, он торопливо вынул руку с зажатым в ней тяжелым автоматическим пистолетом.

«Надо же, как глупо получилось. Не кто-то там, а палач, опытнейший палач, а прокололся, как малое дитя. Сейчас он нажмет на курок, и прощай, жизнь. До него не добраться, слишком далеко, метров шесть. А до тени под стеной небоскреба еще дальше, пожалуй, все десять. Как глупо!»

Мысли припадочно бились у меня в голове, я пытался найти хоть какой-нибудь выход, но ничего хорошего так и не смог придумать, просто не успел. Чувствуя, как разливается по телу лихорадочный озноб, я мог лишь смотреть в маленькое черное отверстие, из которого через секунду вырвется моя смерть.

Грохот выстрела прокатился по всему двору, но со стрельбой мой противник опоздал на сотую долю секунды. За спиной бандита мелькнула тень, и на его голову обрушился мой мешок с покупками. От удара мешок порвался, банки и пакеты разлетелись по всему двору, а мой противник рухнул на землю.

Несмотря на удар, он попытался встать, однако тут уж я не промедлил. Молниеносным броском преодолев разделявшее нас расстояние, я с разбегу ударил его ногой в голову, как футболист, забивающий победный мяч, после чего мой несостоявшийся убийца тут же превратился в безобидную часть ландшафта. Сразу после этого я подобрал его пистолет, чтобы обезопасить свою жизнь от повторного покушения, если владелец пистолета придет в себя. А то еще, чего доброго, я вообще забуду это сделать. Воистину, ошибки губят палача. Посмотрев на девушку с пшеничными волосами, которая улыбалась, все еще сжимая в руках пустой мешок из-под продуктов с огромной дырой в дне, я подумал, что из всякого правила есть исключения, в том числе из правил об ошибках палачей. Эта моя ошибка, нежелательный свидетель, мой самый серьезный прокол за все время работы, спасла мне жизнь, исправив другую мою серьезнейшую ошибку, которая едва не стала последней в моей жизни.

Я улыбнулся и подошел к ней.

– Вы спасли мне жизнь, – сказал я, какой бы глуповатой ни казалась эта фраза, и неожиданно даже для самого себя крепко поцеловал ее.

– Не стоит благодарностей, – ответила она с улыбкой, легко высвободившись из моих объятий. Я не обиделся. На свою спасительницу я не мог обидеться.

– У вас кровь на плече! – воскликнула она и сразу полезла в кармашек своей сумочки. – Я сейчас наложу повязку, чтобы вы дошли до моей квартиры, а там я вам по-настоящему забинтую.

– Да пустяки это, обычная царапина, – ответил я.

– Хотите подхватить гангрену или что-нибудь еще хуже?

– Пожалуй, я все-таки провожу вас до вашей квартиры, а то, не ровен час, эти очухаются или еще какие джентльмены удачи встретятся, – сказал я, пытаясь прикрыть этими благородными словесами свою капитуляцию перед ней.

Моя спасительница только улыбнулась. Однако через секунду улыбка сбежала с ее губ, и она спросила, кивнув в сторону отключенных мной грабителей-неудачников:

– А эти?

– Они свою порцию на сегодня уже получили, хватит с них, – ответил я.

Она кивнула, а потом сказала:

– А если они завтра или послезавтра сорвут злость на каком-нибудь беззащитном прохожем?

Я вздохнул. Мне очень не хотелось вызывать полицию, потому что, по-хорошему, нам пришлось бы ее дождаться, дать показания, подписать протокол и прочее. Во-первых, на это уйдет куча времени, во-вторых, у сэра Найджела появится не меньшая куча вопросов ко мне, а эти вопросы мне были совершенно ни к чему, особенно после сегодняшней истории, и, наконец, мне почему-то до смерти не хотелось сдавать эту девушку Лысому Дьяволу. Хотя бы потому, что она спасла мне жизнь. И еще, мне хотелось самому все разузнать о ней. Это было наглейшим нарушением правила о моей компетенции в области поиска свидетелей. Но, как сказал один преферансист, правила придумали только для того, чтобы их нарушать.

И вообще, в конце концов, я много лет верой и правдой служил своей конторе, пусть иногда и нарушал написанные для разных идиотов инструкции. Могу я хоть раз сделать не то, что мне приказано, а то, что я хочу?

– Если вызвать полицию, то нам придется полночи отвечать на дурацкие вопросы типа: с какой целью вы шли пешком, вместо того чтоб взять такси, почему они напали именно на вас и так далее. К тому же нас потом месяца три будут таскать то в полицейский участок, то в суд.

– Перспектива не из блестящих, – ответила она, и я в который раз удивился легкости ее произношения, а еще более ее чудесному голосу. – Но и оставлять их просто так нельзя.

– У меня идея: позвонить в полицию и сообщить о нападении, о том, что нападавшие обезврежены и лежат тут, а самим потихоньку смыться до прибытия полиции, – предложил я.

– В общем-то, идея неплохая, но…

– Идите, звоните, а я пока перенесу их поближе к дороге и заодно соберу наши продукты.

Она на секунду задумалась, а затем быстро и молча пошла к ближайшему телефону-автомату. Я проводил ее глазами, а затем, собрав в кучку банки и пакеты, занялся своими друзьями. Один из них уже начал приходить в себя и тут же вновь потерял сознание не без моего участия. Перетащив их поближе к дороге, я задумался. Я не мог оставить их в живых, потому что слишком уж много развелось свидетелей, знающих меня в лицо, но и убивать их мне не хотелось. Чтобы дать себе еще немного времени подумать над этой проблемой, я пошарил по карманам грабителей-неудачников.

В карманах курильщика я обнаружил несколько разномастных кошельков, в том числе один явно детский, потертый, с двумя металлическими экю внутри. А около одного из его сообщников валялся пружинный нож с лезвием не меньше восемнадцати сантиметров в длину, со следами свежей крови. Я пинком отбросил его подальше от валявшегося без чувств бандита и почувствовал, как болит левая рука. Этот сучонок все-таки подрезал меня.

Я глубоко вздохнул и посмотрел в небо. Наверное, это вселенская судьба всех людей во все времена – делать не то, что надо. И мы точно так же – в Средневековье палачи использовали свои таланты в основном для искоренения инакомыслия в католической ли Европе, в мусульманской ли Азии. Сейчас, в развитом XXI веке, такие же палачи выкорчевывали одну из страшных бед, грозящих человечеству, но разве вот такие молодые, сильные, уверенные в своей безнаказанности подонки менее страшны? И еще порезанная в драке рука болела все сильнее.

Без малейших угрызений совести я привел в исполнение вынесенный мною же приговор. Палачей, как и диверсантов-коммандос, учат убивать голыми руками, потому что никогда нельзя предугадать, как именно будут развиваться действия и что потребуется для выполнения задания. Отправить этих троих ночных шакалов вслед за Альбертом Слейдом было делом нескольких секунд. Я убил их прежде, чем пшеничноволосая успела позвонить.