355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Райн » Наизнанку » Текст книги (страница 1)
Наизнанку
  • Текст добавлен: 10 ноября 2020, 21:30

Текст книги "Наизнанку"


Автор книги: Александр Райн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Александр Райн
Наизнанку

Деда Паша




– Здравствуйте, а деда Паша выйдет? – интересовался звонкий детский голос в домофонной трубке.

– Дети, оставьте вы его в покое, он уже старенький, у него ноги больные и… – Даша не успела договорить, так как трубку из её рук вырвал отец, от которого пахло пеной для бритья, крепкими сигаретами и чипсами.

– Васян, я сейчас мяч с балкона брошу, вы пока разделитесь, а я через пять минут буду.

Деда Паша повесил трубку и пошел на балкон, чтобы сбросить футбольный мяч.

– Пап, ну сколько можно? Тебе 70, а не 14, – причитала дочь, глядя на то, как старик натягивает гетры и меняет футболку с надписью «Iron Maiden» на футбольную форму Барселоны.

– Вот именно! Я старше этих сосунков, а значит, опытнее. Моя команда всегда побеждает!

– Ну почему ты просто не можешь сесть перед телевизором и смотреть передачи про здоровье и политику?

– Про здоровье это ты мужу своему посоветуй посмотреть, он с дивана уже третий день встать не может. Несмотря на то, что питается одними энергетиками и куриными крыльями. По всем законам физики он уже должен был взлететь!

– Я всё слышу! – раздался крик из зала.

– Хорошо хоть слышит, я как-то решил посмотреть с ним эту чушь, где все орут и выясняют, у кого санкции длиннее, так мне из Перми друг позвонил, попросил телевизор потише сделать.

– Ну ты хотя бы одень свой собачий пояс!

– Пацаны не поймут! Псом кличить будут!

– Так, я не поняла, это у тебя сигареты в гетрах?

– Не-е-е, это поролоновый амортизатор, чтобы ноги мячом не отбить.

– А ну покажи!

Дед закатал гетры и наружу показался ряд сигаретных фильтров.

– Я же говорю, амортизатор.

– Ты что, от рака лёгких умереть хочешь?

– Да это не мои! Вадян с первого подъезда просил у себя подержать, а то его мамка гулять не выпустит!

– Ты таблетки пил?

– Нет, у меня от них волосы выпадают.

– Так ты же лысый!

– А я о чем тебе говорю!

– Чтоб я тебя в нападении не видела! Стой на воротах!

– Что-то я не помню, чтобы Месси на воротах стоял! – показал дед на фамилию, написанную у него сзади на футболке.

– Да плевать мне, где твой Месси стоит, на его зарплату можно биопротезы поставить, и все органы поменять, а на твою пенсию поменяешь только батарейки в тонометре и фильтр в чайнике.

Деда Паша фыркнул, а затем залез на стул и стал рыться в антресоли в поисках вратарских перчаток.

– И чтоб никаких кошек и собак домой не тащил! – строго сказала Даша, скрестив руки на груди.

– Между прочим, дворовые псы – самые преданные! – обиженно заявил деда Паша и принялся натягивать бутсы.

– У нас же есть Костик, почему ты с ним не гуляешь? – показала она на чихуахуа, дрожавшего на стуле и не знавшего, как оттуда спуститься.

– Чтоб его опять голуби утащили?!

Даша закатила глаза.

– И чтобы дома не позднее десяти! – строго сказала дочь, расчехляя тот самый прибор для измерения давления.

– Так сейчас же лето! Каникулы!

– У тебя круглый год каникулы, ты что, забыл?

– Так это у меня, а у пацанов-то школа! С кем я буду потом в футбол гонять и на рыбалку ходить? А костры жечь? В десять часов самое интересное начинается, мы шалаш за дорогой построили и в казаков-разбойников в сумерках – самое оно играть!

– Позвони своим ровесникам. Встреться с ними. На рыбалку сходите.

Дед махнул рукой, а вторую подал для измерения давления.

– С этими пердунами каши не сваришь! Они в своих «Одноклассниках» целыми днями ноют, как прекрасно было 200 лет назад, и водку валидолом запивают. С таким на речку пойдешь – лопату брать придется.

– Червяков копать?

– Скорее – кормить!

Тут деда Паша словил подзатыльник за свой черный юмор и был выслан за дверь.

– Пап, давай там аккуратнее, я ведь волнуюсь!

– А ты, дочь, не волнуйся, состаришься рано. Я тебе, между прочим, год назад велосипед подарил, а ты его на балкон убрала.

– Ой, пап, не до велосипедов мне. Работа и…

– Да-да, не волк, знаю. Ладно, побежал я, а то там уже разводят, наверно…

Дочь смотрела на убегающего по лестнице старика и не могла поверить, что пять лет назад врачи дали ему срок два месяца. В её ушах до сих пор стоят его слова: «Пока с Кипеловым не спою, хрен вы меня похороните».

Чудодейственная программа




Настрой у Тани был не ахти с самого утра. Виной был внезапно разбитый фарфоровый чайник, который она очень любила. Но больше всего обидно было оттого, что разбит он был о голову Гриши, наставившего Тане рога.

– Почему рога-то? Их же только мужикам наставляют, – интересовалась она со слезами на глазах у Любы, своей подружки по офису.

– Ну, а нам тогда что наставляют? – спрашивала Люба ртом набитым кексами, от которых по всему столу валялись крошки. – Не знаю, может, хвосты?

– Чушь какая-то, – теперь уже Люба хлюпала холодным кофе, который заварила ещё полчаса назад и благополучно про него забыла.

Таня тяжело вздыхала и без конца запускала руку в ящик стола, чтобы достать оттуда очередную горсть таблеток пустырника.

– Да что ты, в самом деле, себя этим козлом изводишь? Можно подумать, на свете больше мужиков нет. Послушай меня, дорогая, я знаю, как тебе помочь!

Люба считалась в офисе самопровозглашенным психологом. Дипломом ей служил богатый жизненный опыт, а послужным списком – кучка разведёнок в «Одноклассниках», где Люба организовала группу «скорой любовной помощи» и вела там свои вебинары сомнительной пользы.

– Ничего не хочу, – утёрла очередную проступившую слезу Таня и продолжила удалять общие фото с личной странички. – Я этому козлу три года отдала, а он меня смешал с собачьим…

– Но-но! – оборвала её Люба. – Тут некоторые, между прочим, завтракают! – сказала она и целиком проглотила шоколадный эклер.

– Я ? неудачница! Завтра же уволюсь и уйду в монастырь!

Таня достала последнюю салфетку, в которую показательно высморкалась.

– Да погоди ты горбатого лепить! Говорю же тебе, есть у меня средство! – успокаивала её Люба, облизывая пальцы.

Наконец, разделавшись со своим «энергетически важным» завтраком и тяжело вздохнув от набитого живота, Люба расчесала волосы, протерла очки и, буркнув под нос что-то на понятном только ей языке, начала свой сеанс.

– У тебя только один шанс исправить ситуацию! – заявила она таинственным полушёпотом, словно это была секретная информация государственной важности.

– Главное – всё сделать так, как я тебе говорю, и не отступать от заданного курса ни на шаг. Ты меня поняла? – смотрела она исподлобья на зареванную подругу.

– Поняла, я спрашиваю?! – уже более напористо повторила Люба.

Таня неуверенно кивнула. Люба благодаря своей интонации и загадочному виду умела держать внимание.

– Значит так, отпросишься с работы пораньше. Скажешь, мол, вирус подхватила, и бегом домой. Смоешь слезы свои крокодильи, наденешь лучшие тряпки, какие есть, возьмешь все свои деньги, и встречаемся у меня.

– Это ещё зачем? – смотрела недоверчиво девушка на свою странную подругу, с которой, кроме офиса, нигде и никогда не встречалась.

– Будем выводить из тебя «дух неудачи» и лечить разбитое сердце! – хлопнула Люба ладонью по столу.

Таня подпрыгнула вместе со стулом, а затем отвернулась к компьютеру и пропала на своей ферме в «Одноклассниках».

Пересилившие здравый смысл гормоны сумели заглушить инстинкт самосохранения и, поддавшись дурному влиянию, Таня впервые в жизни соврала директору и отправилась домой, чтобы следовать указаниям своей новоиспеченной наставницы.

Кое-как впихнув в лучшее платье своё обрюзгшее от редких походов в спортзал и частых полуночных пельменей тело, Таня разбила фарфоровую копилку, которая была вторым и самым любимым предметом в её доме. Там лежали их с Гришей накопления за последний год. Посмотрев на единственный мятый полтинник, который Гриша кинул туда в первый же день открытия «вклада», Таня пересчитала свои тысячи и пятисотки и, в конечном итоге, получила сорок пять тысяч рублей. Этих денег практически хватало на путевку в Турцию, куда они собирались ехать в сентябре.

Таня навела лучший свой макияж, которому научил её «ютуб», и побрызгалась духами – единственный подарок Гриши, с которого и начались их отношения. Никаких романтических настроений у неё не было даже в наметках. И если Люба просто потащит её в какой-нибудь зачуханный караоке-бар, где надеется отгулять за счёт Тани, то та немедленно вызовет такси и поедет домой. Таня нашла адрес Любы не сразу. Та жила в съемной квартире в малосемейке, где-то на отшибе.

– Алло-у! – раздался томный мужской голос в динамике домофона.

– Извините, я, кажется, ошиблась, – перепугавшись, сказала Таня и хотела повестить трубку, как вдруг раздался Любин голос:

– Заходи, родная, не стесняйся.

Дверь запиликала и отпрянула от магнитного фиксатора.

– Это та самая, про которую я тебе говорила: «полная безнадежность», – всё ещё слышался голос Любы.

– Слонёночек, могу я остаться? – выпрашивал мужской голос. – Ну, пожа-а-луйста.

– Не-е-е-т, нельзя, у меня дела, – хихикала Люба.

– Ну, пожалуйста, пожалуйста, – в динамике что-то непристойно хлюпало и чмокало.

– Ну, н-е-е-т, Эдичка, ну, перестань, ну, хватит! Так! Фу, я сказала! А, ну, пошёл! – рявкнула Люба, словно ругая собаку, которая драла диван.

Таня дослушала разговор до конца, еле сдерживая смех. Сзади кто-то кашлянул. Повернув голову, Таня поняла, что вместе с ней этот «концерт» слушали, по меньшей мере, ещё четыре человека.

Она стыдливо отвернулась и, не решаясь ехать с этими людьми в одном лифте, побежала на нужный этаж по лестнице. Нужным оказался этаж номер девять.

По дороге ей попался смертельно напуганный, летящий вниз мужчина. Кучерявый блондин, словно сошедший с обложки журнала: мощный торс, волевой подбородок, неприкрытая волосатая грудь. Настоящий альфа-самец. Он бежал, стыдливо пряча глаза, следом за ним тянулись запахи пота, дешевого вина и эклеров.

«Неужели, тот самый Эдичка? – удивленно подумала Таня. – Быть того не может».

Квартиру Любы легко было найти даже без номерка. Из-за её двери на весь этаж разносились звуки тантрической музыки.

– Входи! – послышался знакомый голос, когда Таня была еще только на подходе.

Квартира Любы напоминала симбиоз кальянной и кабинета сельского психотерапевта. На стеклянном журнальном столике соседствовали «Психоанализ» Фрейда и «Теории страсти» некой Алисии Вандерлав. Сама Люба была облачена в нечто, похожее на кимоно, но весьма откровенное, от чего у Тани в голове стали возникать странные пугающие образы.

– Ну, что ты, как неродная? – по-хозяйски великодушно возмущалась женщина, держа в руках два пластиковых стаканчика, наполненных шампанским.

– Я-я-я… можно мне чаю? – скромничала Таня, не желая находиться нетрезвой в обществе чудаковатой женщины.

– Пф-ф, ча-а-ю! В этой квартире чай пьют лишь за день перед зарплатой. На, не спорь. Так надо. Помнишь, что я тебе говорила о правилах?

Таня приняла «бокал» и под наблюдением Любы выпила половину.

– Итак, приступим, – сказала хозяйка дома и усадила подругу в кресло у столика, а сама села напротив. – Психология – это наука! – гордо заявила она и показательно подняла палец вверх.

После этого изречения она достала из-под подушки карты таро и начала раскладывать их на столе. Понимая, что вечер будет долгим, Таня допила первый стакан кислой шипучки и жестом попросила добавки.

– А ты не промах! – с ехидной улыбкой заметила Люба, но через секунду приняла деловой вид. – Гриша, – начала она и перевернула карту с изображением барана лицом кверху, – личность явно закомплексованная. Скорее всего, эти проблемы связаны с матерью. Смею предположить, что она была дамой рассеянной и слабохарактерной, а потому поддавалась влиянию сильного пола и наверняка тоже часто изменяла властному мужу. Отсюда и комплекс. Видишь связь?

Связи Таня не видела, но участливо кивала, изображая дикое любопытство. Между тем она вспоминала старшего прапорщика Смирнову, маму Гриши, которая воспитывала свою семью, руководствуясь воинским уставом. У себя в части она гоняла всех: от солдат до полковников. И не было такого храбреца, который мог бы подкатить к Веронике Петровне с предложением вместе провести вечер. Потому что день в её обществе шёл за три.

– Да и ты хороша, – продолжала Люба, обличая новую карту, – вместо того чтобы цену себе набивать, поощряла все его закидоны, тем самым, полностью лишив себя всякого уважения.

Впервые за вечер эта дама сказала что-то осмысленное и стоящее внимания, но через секунду реабилитировалась.

– Я считаю, что у нас тут целый комплекс проблем: пониженное либидо, венец безбрачия, ретроградный Меркурий и, возможно, не хочу тебя пугать, – перешла она на шепот, – лишний вес.

Таня немного обиженно взглянула на свои складки на животе, затем перевела взгляд на самоуверенную Любу, закусывающую шампанское балыком горбуши с бородинским хлебом. Собираясь встать и как можно вежливее слиться, Таня открыла рот, чтобы поблагодарить за шампанское, но тут Люба её опередила.

– Расслабься, у меня уже есть отработанная программа для таких случаев.

Понимая, что побег не удастся, Таня принялась слушать, попросив добавки шипучего анестетика. Но тут Люба заявила, что шампанское было первым шагом в её программе, и достала откуда-то бутылку коньяка.

– Коньяк помогает в настройке душевных вибраций и в раскрытии внутреннего «я», – констатировала она, снова подняв палец вверх.

Ошарашенная таким поворотом событий, Таня поинтересовалась, сколько всего шагов в программе Любы. На что та с гордостью ответила:

– Двенадцать, – и ловко откупорила бутылку.

Сопротивляться было бесполезно, тем более что разъевший губу алкоголь уже сам просился внутрь, чтобы заполнить образовавшуюся в сердце пустоту.

После первой рюмки Люба заявила, что душевные вибрации лучше всего настраиваются в джакузи и при том только в определенном. Не спрашивая согласия подруги, она вызвала такси, и уже через пять минут они мчались через ночной город по направлению к чудодейственной сауне, с не внушающим доверия названием «Содом и Гоморра».

По прибытии Таня открыла кошелек, чтобы расплатиться с водителем, и с тех пор его не закрывала.

Люба сказала, что на голодный желудок проблемы решать нецелесообразно и, более того, пагубно. А потому заказала пять килограмм морепродуктов, в которые входили: тигровые креветки, крабы, роллы, моллюски и так далее.

На вопрос Тани: «зачем так много?» Люба ответила, что литр коньяка нужно обязательно хорошо заесть, иначе с утра придется снова пить. А завтра на работу.

Игнорируя парилку, Люба потащила подругу сразу в джакузи, объяснив это тем, что сильный жар плохо воздействует на лечебные свойства «армянского эликсира». Стаканчики Люба взяла из дома, сказав, что пить нужно обязательно из одной и той же посуды. «Примета такая».

Не прошло и пяти минут, как раздался стук. Поначалу это Таня стучала по спине подавившейся креветкой Любы, а уже после постучали в дверь. Накатив пятьдесят грамм, Люба открыла дверь и торжественно пригласила двоих мужчин в медицинской форме.

– Ты же по болезни отпросилась домой, вот и будем тебя лечить, – сказала она игриво и приказала мужчинам не тормозить.

Прибывшие медики оказались стриптизерами. Джакузи, коньяк и ритмично танцующие под музыку накаченные торсы сделали своё дело. Наконец, полностью расслабившись, Таня поддалась этому развратному влиянию и уже была готова на любые, самые авантюрные эксперименты, кроме тех, которые начались ближе к полуночи.

Размякшая от воды и коньяка, Люба хлопнула в ладоши и приказала сворачивать балаган, утвердив своей «невидимой печатью» тот факт, что с четырьмя пунктами её программы покончено. И либидо полностью восстановлено. Таня подумала, что это конец, и, несмотря на большие растраты и сильное опьянение, она сделала вывод, что вечер удался на славу. А значит, можно спокойно ехать домой и отсыпаться.

Но Люба в очередной раз удивила своей изобретательностью.

– Теперь мы едем снимать венец безбрачия, – заплетающимся языком заявила полуголая женщина.

Наказав расплатиться за шоу и за сауну, Люба вызвала такси. К ним приехал тот же водитель, который привез их сюда. Лицо его радужно засияло при виде двух изрядно поднабравших и распаренных в джакузи дам.

Люба была настоящим мастером эмоциональных потрясений. Улыбка таксиста была стёрта одним метким предложением:

– На городское кладбище!

Таня вместе с водителем широкими глазами посмотрели на явно подхватившую горячку женщину, но та была непреклонна. Через двадцать минут такси стояло у закрытых ворот кладбища. Водитель, целуя иконы, наклеенные на торпеду, уговаривал девушек вернуться в сауну и проплатить остаток ночи. Тогда Люба больно схватила его за нос и, потянув, сказала, чтобы тот был здесь через час, а там посмотрим.

Таксист ударил по газам и исчез в ночном тумане, оставив двух девушек наедине с могилами и крестами. Несмотря на повышенный градус, Таня понимала, что в данный момент происходит что-то из ряда вон выходящее. Но Люба «была сегодня у руля». А значит, Тане оставалось только следовать за своим «нетрезвым капитаном в кимоно».

Когда девушки подошли к воротам и увидели увесистых размеров навесной замок, Таня уже начала благодарить бога за удачу, но Люба даже бровью не повела. Плюнув на руки и выпив, как бывалый слесарь, прямо из горла бутылки, она подошла к железным прутьям и, издав утробный рык, раздвинула их руками. В этот момент Таня искренне пожалела нос таксиста, а заодно поняла, что мертвяки в могилах – это не так уж и страшно, в сравнении с «психологом-самоучкой». Ночь стояла лунная и прохладная.

– Идеальная для ритуала, – подчеркнула Люба, – нам нужна безымянная могила, – дала установку «нетрезвый психолог» и повела за собой вглубь кладбища.

Как только Тане становилось не по себе и она начинала об этом говорить, Люба моментально открывала бутылку и давала ей тридцать капель «успокоительного». Вскоре Таня уже не беспокоилась ни о чем, кроме тех крестов, которые покосила по дороге.

Наконец поиски были окончены. Выудив откуда-то корку бородинского хлеба и немалых размеров свечку, Люба налила стопку коньяка, накрыла её хлебом и поставила в изголовье могилы. Затем зажгла свечку и взяла Таню за дрожащую от холода руку.

Сделав глубокий вдох и подняв голову к полной луне, Люба загробным голосом начала произносить заговор, периодически икая и меняя местами слова при каждом повторении. Кроме её завываний и стрёкота сверчков, на кладбище было очень тихо, поэтому Таня сразу услышала приближающиеся шаги.

– Люба, – дергала она подругу, которая вошла во вкус, – кто-то идёт, Люба!

– Это твоё спасение идёт, дух нас услышал! – довольно распевала Люба.

Тут сзади что-то хрустнуло, и, обернувшись, девушки увидели в тумане силуэт. Скорость, с которой протрезвела Таня, можно было фиксировать для книги рекордов.

– Ах, вы, сатанисты проклятые! – раздался хриплый голос, а следом за ним предупредительный выстрел, который разнес бутылку коньяка вдребезги.

– Отступаем, – командным голосом приказала Люба, и девушки пустились в бегство, совершенно потеряв ориентиры и сшибая на ходу кладбищенские атрибуты.

Люба, как командир похода, бежала впереди, прокладывая путь через лабиринты оград и мраморных обелисков. Развязавшееся кимоно развевалось при беге и создавало впечатление, что летел призрак.

В какой-то момент разгоряченные погоней женщины выбежали на поляну, где возле небольшого костерка грелись бомжи, распивая бутылку водки. Понимая, что без допинга далеко не убежать, Люба без лишних слов выхватила пузырь у очумевшего мужика и, сделав один продолжительный глоток, снова исчезла во тьме, мелькнув кимоно. Таня молча пробежала мимо ошарашенных бомжей, случайно раскидав горящие головешки.

Когда они наконец добрались до ворот, водитель, на удивление, уже ждал их. Было принято решение возвратиться к Любе в квартиру и там завершить программу. Доехав до места, водитель пообещал, что не возьмет денег за проезд, если его пригласят в дом. Люба дала согласие при условии, что таксист привезет им еще одну бутылку коньяка, а после будет два часа массировать ступни обеим девушкам, не привыкшим к изнуряющему бегу по пересеченной местности.

Через полчаса компания распивала коньяк и ставила галочки напротив воображаемого списка Любиной программы.

– Заговор – есть, внезапные знакомства – есть, фитнес – есть, – загибала она пальцы, и только хотела поставить точку на радость изнуренной Тане, как вдруг её осенило, что остался всего один невыполненный пункт – боязнь публичных выступлений.

Как всё это было между собой связано, казалось, не понимала даже сама Люба. Но, не желая выслушивать критику в отношении своей программы, она достала из серванта диск караоке и микрофон.

До пяти часов утра малосемейка и весь район наслаждались лучшими хитами «Ласкового мая», Аллегровой и Николаева в исполнении вечно бодрой Любы и еле стоявшей на ногах Тани. Иногда на бэк-вокале слышался голос таксиста Рудика, но после пяти рюмок он сдался и, отосланный спать в ванну, изредка всхрапывал невпопад.

После Любиной программы Таня ещё неделю отходила под предлогом сразившей её хвори. Но когда похмельный синдром наконец отступил, а в кошельке образовалась финансовая «дыра», она вышла на работу и почувствовала перемены во всём.

В офисе со всех сторон сыпались неожиданные комплименты об её отличном внешнем виде. Все, включая директора, интересовались состоянием её здоровья и хвалили проект, над которым она работала дома. Вся мужская половина офиса внезапно стала оказывать ей знаки внимания, даже «женатики». Она мечтала поделиться с Любой, но та взяла дни за свой счет.

Через два дня Таню на неделю отправили в командировку – налаживать отношения с новыми поставщиками. Воодушевленная таким доверием со стороны начальства и всеобщим вниманием Таня окончательно расцвела и теперь чувствовала себя настоящим победителем. Она блестяще заключила несколько сделок и была приглашена на свидание одним из руководителей крупного завода.

Вернувшись из командировки, она хотела отблагодарить Любу и её чудодейственную программу, которая вопреки всем законам и здравым смыслам сработала. Жизнь впервые за несколько лет стремительно шла в гору. Но Любы в офисе не оказалось.

Коллеги сказали, что она вышла замуж за какого-то таксиста и улетела жить в Таиланд.

Спустя неделю Тане пришло сообщение в «Одноклассниках»: «Таня, собирай вещи, у меня новая программа».

Бобик




– Ты где был? – прогремела жена, когда Валентин ещё не успел шагнуть за порог.

– Ты не поверишь! – глаза его воодушевленно горели, лицо выглядело свежим, кожа подтянутой. Ни грамма усталой обвислости, как после работы или встречи с друзьями в их излюбленном кафе «Сосенки».

Жена глубоко вдохнула, как пылесос, засасывая все запахи, но её детектор не учуял и намека на спирт или чего хуже – женские духи.

– Не поверю! Где, спрашиваю, был?!

– Можно, я хотя бы домой зайду? – жалобно посмотрел он на неё.

«Какой-то вид у него хитровато-придурковатый, как будто в лотерею выиграл или премию получил», – замечталась жена. Но через секунду сама себя одёрнула: «Да какой там! С этим олухом не то что в лотерею, в монополию у соседей ни разу не выиграли».

В квартиру жена его всё же впустила, чтобы не позорился, но на суровость её взгляда это не повлияло.

На кухне от закипевшей в кастрюле воды «прыгала» крышка, стиральная машинка противно пищала, сообщая о том, что пора вынимать белье. Но жена не собиралась возвращаться к бытовым делам, пока задержавшийся на три часа муж не представит ей полный отчёт.

– Я закончил как обычно, – начал свой рассказ муж, параллельно разуваясь, – по дороге зашел в магазин, купил молоко, сыр и сардельки, как ты просила.

Жена покосилась на мужа, проведя наружный досмотр, в итоге мозг получил отчёт: «Продуктов не обнаружено».

– Ну и где всё это?

– Ты не поверишь! – с ещё большим энтузиазмом повторил муж, скинул ботинки и повесил пальто на крючок.

– Иду я, значит, мимо аптеки, ну, той, где ты постоянно свой чай для похудения берешь, а там, у входа, сидит пёс.

– Ну и?! – уже не в силах слушать этот затянувшийся рассказ, спросила нервно жена.

– Говорящий пёс! – наконец, выдал муж.

Глаза у неё бешено горели, жена глубоко вдохнула и тяжело выдохнула. Если бы она могла извергать огонь, то от её мужа сейчас осталась бы лишь горстка пепла.

– Дай, говорит, пожрать. Неделю уже арбузы на помойке доедаю, в туалет нормально сходить не могу.

В глазах жены сверкали молнии, женские кулачки сжались так, что костяшки заныли.

– И что же ты сделал? – процедила она сквозь зубы.

– Отдал ему сардельки и молоко, разумеется. Тамарочка, не оставлю же я голодного говорящего пса помирать с голода, в конце концов!

Лицо у жены покраснело, она закипала быстрей, чем электрочайник, разве что пар из ушей не шел. Глаза и руки машинально искали предмет потяжелее, чтобы выбить дурь из этого благородного недотепы.

Увидев настрой жены, Валентин сглотнул подступивший к горлу ком, и, понимая, что сейчас «запустится необратимый процесс, после которого ему, скорее всего, придётся получать пенсию по инвалидности», открыл дверь. В квартиру, прихрамывая, зашел большой дворовый пес, от которого жутко воняло.

– Здравствуйте, Тамара Андреевна, – заявил с порога пёс и уселся на коврике.

У Тамары подкосились ноги, и она рухнула на пол. Валентин охнул и побежал в спальню за нашатырём. Пес сидел на коврике с высунутым языком и, тяжело дыша, смотрел на хозяйку.

– Вы простите Валентина, ваш муж не виноват, просто, если бы не он, лежать мне в канаве и считать часы до смерти, – вежливо продолжил лохматый гость.

– Валя, пусть он замолчит! – словно в бреду пробормотала Тамара.

– Видишь, родная, я же тебе говорил, что ты не поверишь!

– Это уж точно!

– Прошу любезно меня простить, – снова заговорил пёс.

– Глядите, какой воспитанный, прям «герцог Хрен Ван Бургундский».

Тамара поднялась на ноги и направилась на кухню, чтобы выключить газ и попить воды.

Вернувшись, Тамара поставила перед псом тарелку с водой. Запах мокрой псины быстро заполнял помещение, от чего нос у неё «скрючился».

– Как тебя зовут, говорун?

– Боб Андерсен эсквайр. Мои предки родом из Лондона, – представился пёс и поклонился.

Хозяева квартиры смотрели на него с недоумением.

– Но можно просто Бобик, – быстро поправился пёс, увидев их смущение.

– Валя, можно тебя на секундочку? – прошептала жена мужу и указала взглядом на комнату.

– Бобик, подождешь здесь? – спросил Валентин и, получив удовлетворительный кивок, отправился вслед за закатившей глаза женой.

Говорили шепотом:

– Здорово, не прав…– начал было Валентин, но жена его перебила.

– Надо срочно звонить репортёрам!

– Зачем? – искренне удивился Валентин.

– Ты что, совсем тупой? – постучала Тамара по своей голове. – Это же пёс говорящий, хренов Боб Андерсен!

– Эсквайр, – поправил он её.

– Да по мне хоть Сидоров, главное, что это наш шанс! Выбраться из этой помойки!

– Но это же квартира моей бабушки! – обидчиво возразил Валентин.

– Вот именно! До сих пор её запах никак не выветрится из шкафов, а я нормально пожить хочу, в Москве!

– У-у-у, чего захотела! А с чего ты взяла, что Бобику это понравится? Вдруг он молчать будет при других людях? Давай лучше на телефон снимем.

– Не, сейчас на компьютере голос собаке каждый дурак подставить может. Нужны реальные доказательства, а лучше, чтобы в новостях показали. Но до того момента надо собаку официально оформить, чтобы никто у нас его не увёл.

– Точно! – Валентин был без ума от счастья, ведь о собаке он с детства мечтал, но ему никогда не разрешали ее завести. Сначала родители, потом комендант в общежитии, а после – жена.

– Тогда и Бобик наверняка будет не против нам помочь.

На том и порешили.

– Ну что, Бобик, готов стать частью нашей семьи? – радостно завопил Валентин, вернувшись в прихожую.

В ответ пёс радостно гавкнул и завилял хвостом.

– Сначала пса помыть нужно, а то он все полы испачкает, – строго заявила Тамара, – завтра пойдём паспорт собачий оформлять.

– Но, Тамарочка, у него лапа повреждена, он не дойдет, мы сюда-то шли два часа. А ты представляешь, сколько в центр тащиться? – жалобно смотрел на жену Валентин и чуть ли не слёзы лил.

– Ох, господи, какой ты у меня неженка, не мужик, а… – она осеклась, увидев понимающие глаза пса.

При посторонних жена старалась мужа не отчитывать.

– Ладно, пару дней полечится и отправимся. Дома чтобы была чистота и порядок. И, Бобик, ты уж извини, спать тебе придется на коврике в прихожей.

– Лучше и быть не может, по сравнению с гаражами и помойками – это рай! – заявил пёс и побрёл в ванную.

Тамара прикидывала, каким количеством хлорки нужно обзавестись, чтобы уничтожить уличную заразу и грязь. Но блестящие перспективы перекрывали всю злость и негодование.

«Стерпится, главное – результат», – думала она. Так же, когда выходила замуж за Валентина и размышляла о его квартире.

Бобик оказался псом хоть куда. Вечером, когда Тамара уселась читать свой любимый женский роман «Куртизанка с дипломом Гарварда», её муж достал с антресоли шахматную доску, на которой пыли было больше, чем на «Капитале» Карла Маркса в школьной библиотеке, и понес ее в прихожую.

– Только не говори, что вы сейчас еще и в шахматы будете играть?

– Будем! – торжественно заявил муж. Было видно, как он счастлив заняться хоть чем-то, что интересно ему.

– Пф, – фыркнула Тамара и вернулась к чтению.

Прошло сорок минут. С кухни стали доноситься звуки хлопающей дверцы холодильника. Наконец, не выдержав, Тамара отложила роман в сторону и, зайдя в прихожую, ахнула.

На коврике у двери сидел Бобик, перед ним её муж, а на полу разложены карты и миска с нарезанной колбасой, курицей и сыром.

– Я что-то не поняла, ты нашему гостю решил все запасы скормить?!

– Милая, не злись, у нас тут партия в покер, а я же не дурак на деньги играть, да и Бобику они ни к чему, а вот колбаса – самая настоящая ставка! Я ему занял полпалки, он всё равно потом отдаст, – подмигнул ей муж.

– Вы же в шахматы играли! – не выдержала Тамара, повысив голос на мужа.

– В шахматы неинтересно, Бобик три года с шахматистом жил, он меня постоянно обыгрывает. То ли дело – покер, игра на равных!

Тамара схватила с пола тарелку с жареным окороком.

– А ну, давайте закругляйтесь, устроили мне тут Лас-Вегас! Чтоб я больше этих азартных игр не видела! Хотите играть, играйте, вон, в лото!

– Но как же в лото? У Бобика пальцев нет, чтобы бочонки выставлять.

– Сам выставляй свои бочонки! Всё, живо в кровать! У меня ноги гудят, будешь мне массаж делать!

Бобик смотрел на эту семейную «идиллию» и мечтательно вздыхал. Когда-нибудь и у него будет собачья семья.

– А этого кастрируем, чтобы тебе потом в голову не пришло щенков разводить, – донеслось из комнаты, отчего у Бобика аж челюсть свело.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю