Текст книги "Гражданский корпус (СИ)"

Автор книги: Александр Прялухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 5

Я первый раз на корабле чужого. Здесь все не так, как у нас, все необычно. Даже туалет вызывает удивление, главным образом своими размерами. Слава богу, уроженцы Грахари не меньше, а крупнее людей, значит, привыкать нужно лишь к тому, что все вещи и удобства чуть больше.

На корабле нет отдельных кают. Рубка управления объединяет в себе и спальню, и камбуз. Отдельно расположены лишь грузовой отсек с сантехнической зоной. Не претендуя на кровать хозяина мы спим вповалку, прямо на полу. Пеллициуса это не смущает, его сородичи не отягощены гостеприимством. Он вообще мало обращает на нас внимания, только когда я пытаюсь заговорить с ним, передавая образами интересующие меня вопросы. Мне хочется знать в подробностях – как именно он может помочь в расшифровке эйнерской сети? Сначала пеллициус отнекивается, посылая какие-то странные сигналы, дающие понять, что время для разговора еще не пришло. Но потом, поверив, что я не отстану, начинает выдавать информацию, кусочек за кусочком.

Насколько я понимаю, сам он сеть не видит. Но утверждает, что может проанализировать ее через мое сознание. Мы летим между звезд и прямо сейчас я не могу дотянуться до эйнерских информационных каналов, поэтому стараюсь объяснить ему то, что видела раньше.

Остальные смеются над нами, глядя на то, как я, вытаращив глаза, что-то молча внушаю хозяину корабля, потом не выдерживаю и начинаю объяснять словами, постепенно повышая голос. Мишка толкает меня кулаком в бок:

– Успокойся, от твоих криков ему не становится понятнее.

В конце концов мы оставляем это занятие, справедливо полагая, что проводить эксперименты лучше в реальных условиях.

Идут уже пятые сутки полета. Его однообразие изматывает. Каждый день одни и те же лица, одни и те же стены, один и тот же набор шахтерского сухпайка. Я не могу предсказать, что нас ждет у Маргина, но что бы там ни было, хочется уже скорее оказаться на месте. Глядишь, при удачной попытке свержения власти эйнеров, получится раздобыть и кораблик побольше, с отдельной каютой для каждого. Ощущение безвластия, почти анархии на просторах некогда строго контролируемого космоса развращает. В душе – почти бандитская вольница. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы реквизировать чей-то корабль, хотя раньше подобные мысли привели бы меня в ужас.

На седьмой день пересекаем, наконец, границу нужной нам системы. Маргин – четвертая планета от звезды с сухим, казенным обозначением К3-19. Пеллициус, которого я про себя называю “лохматый”, отключает двигатели, позволяя кораблю двигаться по инерции, словно мы случайно залетевший в систему объект. Очень осторожно прощупываем радарами пространство. Поблизости кораблей нет, но это не значит, что нас не будут ждать у самой планеты. Через час Маргин появляется в зоне прямой видимости.

– Ну что там?

Я оборачиваюсь к Хэлгу, который в этот раз не пытается помогать существу, пилотирующему корабль, смотрит со стороны.

– В показаниях его приборов я разбираюсь не лучше тебя!

Но все же пытаюсь отвлечь лохматого лаконичным образом – “на орбите чисто?”

“Нет. Семь объектов. Два крупных, остальные мелкие.”

“Сможем подойти незаметно?”

“Не сможем”.

“Тогда обманем их”.

“Как?”

“Сделай вид, что мы падаем, что у нас авария. И постарайся исчезнуть где-нибудь над океаном”.

Лохматый моргает, глядя на меня черными пуговками глаз.

“Я попробую”.

Понимая, что пеллициус никого предупреждать не станет, я громко объявляю:

– Намечается аварийный спуск и, возможно, жесткая посадка! Короче – хватайтесь кто за что может!

Мы ускоряемся, чтобы подойти к планете как можно быстрее, не дать противнику времени сманеврировать и догнать нас до входа в атмосферу. Кажется, лохматый понял меня буквально, он посылает в эфир аварийный код. Впрочем, молодец. Так действительно будет похоже на катастрофу.

Вспарываем верхние слои атмосферы, врываемся в густую облачность. Пилот ведет корабль так, что можно подумать, будто у нас и правда что-то неисправно.

“За нами идут два корабля”.

“Догонят?”

“Один может, второй уже не успеет”.

Стальная гладь океана появляется внезапно и мы на большой скорости закладываем вираж, чтобы не врезаться в воду. Корабль вздрагивает.

“Что это?”

“Я сбросил балласт. Лишний груз, мусор и…” Секунду лохматый не решается послать мне образ, но все же отправляет что-то, напоминающее завитушку мороженого, только другого цвета.

– Фу!

Он не воспринимает это восклицание, но чувствует отвращение. Посылает улыбку и набор картинок, которые могут означать слова “знал, что тебе не понравится”.

Мы летим над самой водой на огромной скорости. Хорошо, что волнения на поверхности океана почти нет, можно не опасаться волн. Вдали уже показалась береговая линия, но меня больше интересует то, что происходит сзади.

“Нас преследуют?”

“Преследователь остановился. Завис над местом сброса балласта”.

“Ты отличный парень! Летаешь не хуже моего пилота. Только не передавай ему эти образы”.

“Не буду” – на полном серьезе отвечает он.

Корабль скрывается между извилистых хребтов, мы сбрасываем скорость. Над таким рельефом быстро лететь опасно, да в этом уже и нет необходимости. Внизу, в долине, густой зеленый лес с редкими проплешинами, в которых сверкают блюдца озер.

“Надо садиться, чем скорее, тем лучше”.

Если на орбите было семь кораблей и два из них бросились за нами к поверхности планеты, значит вероятность, что кто-то нащупает нас сверху, через облака, небольшая. Но лучше не рисковать, скрыться в зарослях джунглей.

Я уже понимаю, что внизу не просто лес, это тропические заросли. Всегда с настороженностью относилась к джунглям: не угадаешь, кто здесь обитает, какие животные, насекомые, многие ли из них опасны для человека. Но выбора у нас нет, надо садиться.

Завывают маневровые двигатели, останавливая полет, позволяя кораблю начать плавное снижение. Раздвигая кроны деревьев мы опускаемся на дно зеленого моря. Трещат ветки, пригибаются стволы. Как только лапы амортизаторов касаются почвы, над нами снова смыкается купол из листьев – будто и не было космического корабля, секунду назад висевшего над лесом. Джунгли поглотили его.

Несколько часов мы не выходим наружу. Лохматый готов в любую секунду поднять машину в воздух, если вдруг появятся преследователи, обнаружат нас своими сканерами. Но никого нет. Тишина. Пусто на радарах, ничего не видно через обзорные окна, лишь бескрайнее море зелени.

“Связь есть?”

“Ни одного доступного ретранслятора”.

Вот и приехали! Оказывается, в этой системе эйнеры успели выловить все передатчики. Плохо, но не критично. На первых порах обойдемся без связи, а там что-нибудь придумаем.

* * *

Оставили Лохматого на корабле – кто-то же должен присматривать за посудиной. Тем более, что, если столкнемся с местными, то вид грахарианца вряд ли заставит их проникнуться к нам доверием.

Идем по направлению к ближайшей деревне, она обозначена на довоенных картах. Маргин пережил войну, два вторжения – сначала акци, потом эйнеров. Города, скорее всего, были полностью или частично разрушены, а вот маленькие поселения имели шанс уцелеть.

Вокруг щебет птиц, движение в зарослях – мелкие зверушки любопытствуют, кто это забрел на их территорию. День в самом разгаре и не похоже, чтобы местное солнце торопилось катиться за горизонт. Не удивлюсь, если период вращения планеты вокруг своей оси гораздо больше двадцати четырех стандартных часов.

– Тихо, – Хэлг поднимает руку, замирает.

Останавливаемся и мы, чуть не уткнувшись ему в спину. Кажется, ничего особенного не слышно, обычные звуки леса. Но вот над джунглями разносится отдаленное “тук… тук… тук…”

– Похоже на топор. Надо бы проверить.

– Давай я схожу, – Миша выдвигается вперед, – Ждите здесь. В крайнем случае выстрелю в воздух, тогда валите со всех ног к кораблю, без меня.

Он достает пистолет, проверяет его и уже через мгновение скрывается между деревьями. Мы стоим, переминаясь с ноги на ногу, оглядываемся по сторонам.

– Ты доверяешь ему? – спрашивает Хэлг.

Пожимаю плечами.

– Почему я не должна ему верить? Да, мы мало знакомы, но он один из шахтеров, которых война заперла на астероиде. Что плохого можно ожидать от такого человека? Он точно не эйнерская кукла и не агент разведуправления метрополии. Даже не знаю, что хуже...

Вдалеке продолжает раздаваться “тук… тук…” Потом вдруг удары прекращаются. Мы настороженно ждем. Минуту, другую. Через пятнадцать терпение уже заканчивается – нет ни Мишки, ни выстрела. Я уже хочу скомандовать “идем следом”, как вдруг до нас доносится шум. Судя по хрусту ломаемых веток кто-то приближается, и это не один человек. Хэлг снимает с плеча короткоствольный автомат, я передергиваю затвор пистолета. Вглядываемся в чащу.

Михаил появляется первым. Следом за ним – молодая девушка. Может, моего возраста, а скорее всего даже младше. Она в камуфляжных штанах, высоких ботинках и совсем неуместной здесь, в джунглях оккупированной планеты, футболке, на которой изображены герои детских мультиков. За пояс засунут еще более неуместный для юной особы топор, деревянная рукоять которого едва не волочится по земле.

– Привет! – она расцветает в улыбке, опередив Мишку, уже раскрывшего было рот.

– Это Юля, – показывает он на девчонку, – Он Хэлг, а она Вероника.

– Ты менсо? То есть… человек? – спрашиваю я с удивлением.

После того, как она слышит мой акцент, улыбка на лице Юли становится чуть менее радостной.

– Да. А что в этом удивительного? В лесах пряталось много людей, еще с начала войны. А потом сюда и ваши от эйнеров сбежали. Так что теперь в джунглях кого угодно можно встретить. Хотя это… – спохватывается она, – Это скорее ближе к середине материка. Тут, у побережья, немногие решают селиться.

– Почему?

– На берегу старый завод. Там у железноголовых человекоферма.

– Что там? – переспрашиваю я удивленно.

– Человекоферма. Раньше пойманных в безмозглых переделывали, а теперь эйнеры тела сами производят. Клонируют или еще как – я уж не знаю. Только они их иногда выпускают, облавы в лесу устраивают. Тренировка, что ли, такая. Вот люди и боятся здесь селиться. А мне что? У меня дом в таком месте, что до него никто не доберется! Зато ресурсами ни с кем делиться не надо. Все охотничьи угодья – только мои!

Некоторое время я разглядываю веснушчатое лицо, на котором снова играет радостная улыбка, потом поворачиваюсь к Хэлгу, Мишке.

– Не пойму, чего она такая счастливая? Как будто ей кто-то сказал, что мы спасательный отряд и прилетели на Маргин освободить людей от эйнеров. Миш, ты чего ей сболтнул?

– Он примерно так и сказал, – опережает его Юля, утирая нос грязной рукой, – Прилетели покончить с железноголовыми.

– Ясно, – сокрушенно опускаю голову, – Хэлг, ты спрашивал, что в этом парне не так. Теперь я знаю, что не так. Он же просто трепло!

– Да я… – Мишка чешет затылок, подыскивая слова, чтобы оправдаться, – Ну а что я такого сказал? Прям тайну раскрыл! Не врагу же, а человеку.

Подхожу к нему вплотную, поднимаю голову, потому что шахтер сантиметров на тридцать выше меня.

– Она же сама тебе только что объяснила, что эйнеры теперь в человеческих телах прятаться будут. Да ты бы и так это знал, если бы на астероиде нас внимательнее слушал. А теперь скажи – как ты определил, что она, – я тыкаю в девушку пальцем, – не такое вот тело?

Но сама уже знаю, что не такое. Человек Юлька, нет в этом сомнений. Тварь я бы почуяла.

День на Маргине действительно почти вдвое длиннее земного. Когда уже должен быть вечер, солнце едва перевалило через зенит. Мы добираемся до юлькиной хижины и, надо отдать должное девчонке, сами бы ее жилище никогда не обнаружили. Снизу разглядеть его невозможно, потому что оно прячется в переплетении крон четырех деревьев. Кора у них гладкая, ветви начинаются на десятиметровой высоте – без специального снаряжения не заберешься.

Девушка просовывает руку в неприметный лаз между корней, напоминающий нору, дергает там за что-то, и сверху, раскручиваясь, падает веревочная лестница.

– Добро пожаловать в Маргин Хилтон! Кто первый?

Мужчины не сговариваясь уступают мне дорогу и я начинаю карабкаться вверх, заставляя себя не оглядываться. Ветер слегка раскачивает лестницу, да и ветки, к которым она привязана наверху, находятся в постоянном движении. Наконец зеленое облако листьев окружает меня со всех сторон. Здесь свой, особенный мир. Чуть затемненный, напоенный влагой и запахом свежести. Большой черный жук падает мне на руку и я брезгливо сбрасываю его, едва удержавшись слабой правой. Надо быть осторожнее.

Еще чуть выше и вот уже видна площадка, сплетенная из толстых ветвей. Осторожно ступаю на нее, проверяя на прочность. Похоже, этот плацдарм выдержит десятерых таких, как я. В глубине покачивающихся крон виден домик, к которому от площадки ведет тонкий подвесной мост.

– Черт, да я бы сама здесь поселилась! Девчонка не промах.

В домике большая комната, в центре которой немного кривой – сделанный, видимо, юлькиными руками – стол. Такая же неровная табуретка. Вдоль плетеной стены целый набор кухонной посуды и микроволновка. В домике есть еще одна комната, поменьше. По матрасу, разложенному на полу, в ней легко опознать спальню.

– Ну как? – девчонка, уже поднявшаяся следом, с интересом наблюдает за выражением моего лица.

– Молодец, конопатая. Не каждый мужик смог бы так обустроиться!

Огонь в хижине Юлька, по понятным причинам, не разводит. Да он ей и не нужен. В тропическом климате холод не докучает, еду можно готовить в микроволновке, работающей на энергии, собираемой солнечной батареей за долгий маргинский день. И после сухпайков, осточертевших за недельный перелет, приготовленный хозяйкой суп из местных птичек показался мне пищей богов! Чем мы его запивали – даже не могу представить. Сладковатый нектар, от которого в голове слегка зашумело.

– Думаю, мужики не обидятся, если мы оставим их ночевать среди кастрюль и тарелок?

Я неровной походкой направляюсь в спальню. Через просвет в кроне дерева пробивается узкий солнечный луч.

– Ну… Такая себе ночь, конечно.

Помещаемся на матрасе вдвоем, ширина позволяет. Меня клонит в сон, но Юлька ворочается, не дает заснуть.

– Что с тобой, конопатая? Давно с людьми не общалась? Отвыкла?

Та молчит, только вздохнула – тяжело, протяжно.

– Или не столько с людьми, сколько… А, понятно. Возраст, гормоны… Да я и сама, чего греха таить… Мужики тебя волнуют? Брось. Пока не до этого, поняла? И их не дергай, не развращай мне команду.

Она кивает, прижимается, угомонившись. И я закрываю глаза, почти моментально проваливаюсь в сон.

Мне снится болото. Треклятое болото на Расцветающей. С зеленоватой тиной на поверхности черной воды, в глубине которой, в толще ила…

Вздрагиваю, проснувшись. Мозг, натренированный за последнее время контролировать любые мысли, касающиеся связи с эйнерами, не позволил видению продолжаться, выдернул меня из сна.

“Что за черт? Почему опять болото? Неужели его достали, или он выбрался сам? Но почему я почувствовала здесь, на Маргине?” Вокруг шум листвы, пение птиц. Убаюкивающее покачивание хижины. Место кажется безопасным и оно провоцирует заглянуть туда, куда заглядывать нельзя. Я снова опускаю веки.

Глава 6

Осторожно, едва касаясь своим разумом того смутного и малопонятного мира, в котором можно обнаружить связывающие эйнеров нити, я пытаюсь нащупать хоть один источник сигнала. Пусто. Будто и нет на планете чужих, явившихся сюда из глубин космоса. Но что-то манит меня, обращает на себя внимание, заставляя тянуться через невидимые в этом сумраке джунгли, все дальше и дальше, в сторону океана. И вот уже на границе своих возможностей, когда не остается сил проникнуть разумом дальше, я вдруг натыкаюсь на яркую вспышку, скопление многочисленных огоньков, каждый из которых – чей-то мозг, чье-то сознание. Они шевелятся, перемещаются относительно друг друга, вызывая ассоциации с кучей насекомых, отчего становятся мне только отвратительнее.

Кажется, меня не замечают. И я все так же осторожно прикасаюсь своими мыслями к “муравейнику”, пока не обнаруживаю тонкую нить, идущую к нему извне. Кто-то управляет этим скопищем, отправляет команды, принимает ответы. Сеть похожа на ту, что я видела на Расцветающей и Саленосе, эйнеры не пытаются сделать ее динамической – видимо, считают не слишком важной, достойной маскировки. Надо будет зарисовать ее на бумаге, для лохматого. Как и ту, что я видела в космосе, во время сражения. Возможно, так ему будет понятнее, чем объяснять образами.

Больше мне не удается ничего почувствовать: нить, идущая от “муравейника”, теряется. Не хватает сил, чтобы проследить ее до конца. Я открываю глаза, снова вижу перед собой плетеную стенку хижины, зеленоватые блики, слышу птичье пение и шелест листьев. Рядом спит веснушчатая девчонка, смешно приоткрыв рот. Хорошо ей. Нет странных видений и страха, что тебя найдут, если вдруг неосторожно выдашь себя во сне. Но усталость сильнее, она заставляет меня терять нить размышлений, клевать носом, и вот я уже снова засыпаю, не обращая внимания на солнечный день.

А утром, когда мы просыпаемся, хижина и кроны деревьев уже купаются в оранжевом свете заката. Еще немного и светило опустится за горизонт, оставив лес в темноте.

– Я хочу подойти ближе к человекоферме.

Не похоже, что Юля очень удивляется моим словам.

– У вас, чокнутых, свои причуды. Но если хочешь – провожу. Ты же не будешь заходить внутрь, правда? Только со стороны посмотришь?

Я молча смотрю ей в глаза и девчонка, уже сомневаясь, что я хочу наблюдать только со стороны, пожимает плечами.

– Ладно.

Мы идем под прикрытием темноты. Где-то высоко в небе мерцают звезды и медленно ползут две луны. Их свет почти не проникает в глубину джунглей. Впрочем, у нас есть провожатая, которая идет так уверенно, будто это яркий день, а под ногами – асфальтовая дорога. Мы стараемся не отставать, даже когда спотыкаемся о коряги, не успеваем увернуться от хлестких ветвей. Проходит час, другой.

– Далеко еще? – я останавливаюсь, пытаюсь восстановить дыхание.

– Часа три. Может, четыре, – девушка бросает на нас взгляд, оценивает, – Да. Пожалуй, четыре. Давайте остановимся, передохнем.

– Давайте, – соглашаюсь я и слышу, как за спиной что-то одобрительно бормочут Мишка с Хэлгом.

Пилот подсаживается рядом, на сухую кочку.

– Уверена, что оно того стоит?

– Надо же с чего-то начинать. Там скопление эйнерских сигналов, вот и потянем от него за ниточку. С большого расстояния у меня не получается.

– Пыталась прощупывать их, да? – спрашивает он с неодобрением, – Дело твое, Вер. Я не боюсь, да и Мишка, думаю, тоже. Но старайся быть осторожнее.

– Я стараюсь.

Скоро снова трогаемся в путь. Рассвет наступит лишь через сутки, значит, дойдем до цели под покровом темноты. Это хорошо и я жалею только о том, что у нас нет с собой бинокля, вроде того, что брал с собой Андрей, когда мы ходили с ним на Расцветающей в горы. Конечно, мне не нужно осматривать человекоферму, главное то, что я смогу увидеть своими чувствительными извилинами. Но почему-то кажется важным разглядеть цель путешествия и собственными глазами.

Джунгли начинают редеть. Все чаще встречаются поляны, заросшие травой, купол из зеленых крон уже не скрывает от нас звездное небо. В какой-то момент деревья просто заканчиваются. Мы стоим на краю обрыва, у подножия которого начинается широкий пляж. До пенистого прибоя метров триста, не меньше.

– Так. И? – я оглядываюсь, пока не замечаю в стороне, по левую руку от нас, громоздкое строение, похожее на большой цех какого-нибудь завода. Оно возвышается над мысом, вдающимся в океан еще на пару сотен метров, – Она?

– Она, – подтверждает Юлька.

Осторожно пробираемся вдоль кромки обрыва, стараясь оставаться под прикрытием растительности. Через несколько минут подходим к ферме так близко, что идти дальше кажется слишком опасным. Перед зданием – большое пространство, залитое бетоном, огороженное высоким забором. На крыше горят два прожектора, которые не могут показать нам всю территорию, но высвечивают достаточно, чтобы мы увидели толпу… Кого? Я понимаю, что это не люди, хоть они и выглядят так же, как мы. Называть их клонами тоже не совсем правильно, скорее всего они сконструированы с нуля, по образу и подобию человека. Заготовки – вот что приходит мне на ум. Они не топчутся, как безмозглые, проявляют некоторые признаки сообразительности: трогают забор, стараются не наталкиваться друг на друга. Те, кто устал, садятся на бетон.

Отворачиваюсь, чтобы не отвлекаться. Я пришла не за этим. Главная задача – понять кто ими управляет и откуда. Закрываю глаза, стараюсь сосредоточиться. С каждым разом это удается мне все легче и легче. Вот яркое скопление заготовок, проявляющих зачатки сознания, или, скорее автономного управления, ждущего команды извне. Вот сверкающий канал связи, протянувшийся к ним: отсюда он прощупывается особенно хорошо и кажется пульсирующим. Куда же он тянется?

– Ты знаешь, что там? – показываю я рукой, обращаясь к Юльке.

– Кажется, ничего. Ближайший город был в противоположной стороне, но он разрушен, в нем никто не живет. А там… Лес, наверное. Джунгли.

Я пытаюсь снова прощупать канал, отследить поток информации. Тот, кто управляет заготовками, должен находиться километрах в пятидесяти, не больше. Возможно, я даже вижу его – слабое пятнышко, светящееся вдали. Или это только кажется?

– Ой-ой! – Юлька дергает меня за рукав.

– Что?

Смотрю на территорию человекофермы. Огромные двустворчатые ворота, еще минуту назад тесно сомкнутые, сейчас бесшумно расходятся в стороны. Тела, топчущиеся или сидящие на бетоне, не сразу реагируют на это, но вот один поворачивает голову, направляется к открывшемуся проходу, прочь от нескладной громады здания, за ним другой, третий.

– Нам надо валить!

Я согласна с конопатой, хоть и слабо верится, что заготовки способны выследить и догнать разумных людей.

– Уже приходилось попадать в облавы, – опровергает мои мысли девчонка, – Они, заразы, быстро бегают!

Мы ломимся через заросли, сначала редкие, потом снова превращающиеся в тропический лес, не желающий пропускать нас дальше. Я прикидываю – совпадение ли то, что именно сейчас открылись ворота, или кто-то дал команду? А если дал, то почему? Меня почувствовал?

– Нужно разделиться! – бросаю я на ходу, – Бегите к кораблю, а я отвлеку их!

Хэлг не дает мне убежать, останавливает, схватив за руку.

– С ума сошла?! Неужели думаешь, что я… что мы тебя бросим? Да мы и корабль не найдем!

– Я пойду с ней! – заявляет Юлька, – Корабль там, километрах в тридцати. Смотри на звезды, пилот, тогда найдешь!

Она оборачивается, заглядывает мне в глаза, – Думаешь, облава из-за тебя? Если так, то за ними не пойдут, только за нами. А я покажу, как обмануть, спрятаться.

Времени на размышление нет, но мы еще переглядываемся, решая каждый для себя – как правильнее поступить.

– Уходите! – почти кричу я Мишке и Хэлгу.

Срываюсь с места, подтолкнув Юльку. Мы не оборачиваемся, бежим, надеясь, что задержка не поможет преследователям. Я пропускаю девчонку вперед, несусь за ней, стараясь не потерять в темноте, ни о чем не задумываясь. Лучше перестраховаться, отключить голову, насколько это возможно.

Мы не слышим погони, но Юлька не останавливается. Ей виднее. Раз бежит, значит так нужно. Я всегда считала себя выносливой, но даже мне угнаться за конопатой непросто! Через какое-то время я сдаюсь.

– Постой! Ф-фух… Давай остановимся… Хотя бы… на минуту.

Она останавливается, но с тревогой смотрит мне за спину. Потом вверх, на деревья.

– Давай наверх!

– Куда наверх? Стволы же гладкие.

– Вот по этому, оно другое.

Юля хватается за ветку, подтягивается, потом за другую. Это дерево действительно отличается от большинства других – извилистый ствол, множество таких же кривых веток… Если посмотреть внимательнее, такие встречаются и в других местах, просто я не обращала на них внимания.

– Юль, я не вижу, чтобы за нами кто-то гнался.

– Ползи!

– А если гонятся именно за мной, то дерево нас не спасет.

– Ползи говорю! Спасет, не спасет…

Мы забираемся достаточно высоко, чтобы и при свете солнца за первым лиственным ярусом уже не было видно поверхности земли. А сейчас, когда светит лишь тусклая луна, понять, что внизу, совершенно невозможно.

– Тихо, – шепчет Юлька.

Замираем, вцепившись в шершавый ствол дерева, упираясь ногами в основания веток. Мне кажется, что вокруг только звуки ночного леса. Где-то прокричала птица, слышно журчание ручья… Но вот до нашего слуха доносятся посторонние звуки. Они как поток воды, надвигающийся издалека. Я понимаю, что это шум раздвигаемых веток, шум множества ног, ступающих по мягкой лесной подстилке. Вскоре они уже под нами, проносятся, словно цунами, со всех сторон.

Рука Юльки находит мою, крепко сжимает. Может, девчонка хочет, чтобы я случайно не вскрикнула, не шевельнулась? Напрасно. Главное для меня не думать. Я не знаю, как это сделать: стоять ли с закрытыми глазами или открытыми, да и какая разница, если вокруг ночная тьма? Чтобы отвлечься, не запаниковать, отбираю у Юльки свою слабую правую и уже сама сжимаю ее сильной левой, сжимаю до боли, на которой и концентрируюсь.

Проходит много времени, прежде чем наступившая тишина успокаивает.

– Все? – спрашиваю по-прежнему шепотом.

– Да черт его знает, – отвечает девчонка так же тихо, – Они ведь и обратно пойдут. Только когда и где? Может и не в этом месте…

Посовещавшись, мы решаем спуститься и уходить в сторону, прочь от направления, по которому прокатилась волна тел-заготовок. Идем быстро, но не переходя на бег, чтобы сберечь силы. Через час поворачиваем: я хочу дойти до того места, откуда шел сигнал к человекоферме. Юля продолжает утверждать, что там ничего нет, но я не верю, настаиваю на своем. Что-то должно быть, обязательно должно. И тогда она соглашается.

Нескончаемый лес, прячущийся в темноте, чем-то напоминает мне другой – тот, что на Расцветающей, через который мы шли с Андреем. Становится прохладнее, все-таки сутки стандартного времени это многовато, планета начинает остывать. Даже птицы смолкли. Зато после долгого молчания подает голос моя спутница:

– Давай остановимся.

– Неужели устала? – усмехаюсь я, – Мне казалось, что в тебе сил будто на двоих, а то и больше!

– Нет. Не устала. Хочу рассказать кое-что.

На всякий случай она прислушивается – вдруг появятся посторонние звуки? Оглядываться бесполезно, вокруг темно. Но мы по-прежнему слышим лишь дыхание джунглей и тогда она начинает. Говорит спокойно, даже монотонно, без эмоций. В какой-то момент я вскакиваю, отхожу подальше. Смотрю туда, откуда доносится ее голос, широко раскрыв глаза. Девчонка продолжает, зная, что я не ушла, стою где-то тут, рядом, в темноте. Тогда я медленно возвращаюсь, продолжаю слушать. А она говорит, говорит…

Когда Юлька заканчивает, она опускается на траву, упираясь спиной в гладкое дерево. Я подхожу, заставляю себя протянуть руку, погладить девушку по волосам.

* * *

Мы не знаем, где Михаил и Хэлг. Все ли с ними в порядке, все ли хорошо у лохматого, добрались ли они до него? Как бы то ни было, я принимаю решение продолжить путь. Только после того, как достигну намеченной цели, можно будет повернуть обратно и попытаться отыскать корабль грахарийца.

Где-то далеко начинает свой медленный ритуал маргинский рассвет. До восхода светила еще далеко, но цвет неба меняется с черного на темно-синее, уже можно что-то разглядеть перед собой, ступать увереннее.

– Может, было ошибкой лететь к этой планете.

– Почему?

– Мне кажется, здесь используется только прежняя эйнерская сеть. А нам нужна новая.

Юля оглядывается на меня и я вижу в сумраке, как она хмурится.

– Ты говорила, что хочешь не только понять динамическую сеть, но и отыскать среди акци особенных людей. И нашла меня. Значит, полет не был напрасным.

Я улыбаюсь, ничего не говорю ей в ответ, хотя понимаю, что девчонка права. Ненавидимая мною судьба продолжает вести меня за руку странным, извилистым путем, некоторые повороты которого приводят в ужас, а иные столь неожиданны, что заставляют терять дар речи.

За все время пути я лишь раз позволяю себе прикрыть глаза, почувствовать, что мы идем правильной дорогой. Информационный канал, протянувшийся от самого побережья, все еще рядом, он по-прежнему пульсирует. И то место, где он заканчивается, все ближе, мы неумолимо к нему приближаемся. Один раз я даже поправила Юльку, когда она хотела немного изменить маршрут – теперь я вижу его лучше, чем конопатая, которая ориентировалась по звездам, но сейчас они побледнели и гаснут одна за другой.

Выходим на пригорок, с которого открывается вид на обширное море джунглей. Где-то там, в получасе ходьбы, прячется нечто. Пытаюсь определить – в каком именно месте это должно быть. Наверное, где-то среди деревьев, одно из которых вздымает свою крону чуть выше остальных. До боли в глазах всматриваюсь, надеюсь распознать хоть что-то, не похожее на привычный мир зеленого леса. Но нет, джунгли хранят свои тайны до конца. Что ж…

– Идем дальше!

На ходу проверяю пистолет: оружие должно быть готово. Никогда не любила автоматы – громоздкие, неудобные. А вот короткий ствол то, что нужно. Пусть даже его скорострельность и боезапас уступают автоматическому оружию.

Мы уже совсем рядом, до цели несколько минут. Юлька вдруг выходит вперед, она считает, что лучше меня почувствует и поймет любую неожиданность, которая может нас встретить.

Останавливается. Показывает мне на корягу, торчащую из земли. Приглядевшись, я понимаю, что это вовсе не кусок дерева. Удачно замаскированный датчик, направленный на такой же, только метрах в десяти дальше. А тот, в свою очередь, на третий, и наверняка есть четвертый, пятый…

– Охрана периметра, – тихо говорит Юлька.

– Ты уже видела такое? Знаешь, как обойдти?

– Видела. Никак не обойти. Нужно возвращаться к кораблю, Вероника.

Она уже разворачивается, чтобы отправиться восвояси, но я не могу так просто сдаться.

– Подожди. Давай попробуем пройти вдоль линии охраны.

– Зачем? Надеешься найти разрыв? Напрасно. Говорю тебе – преодолеть не получится и никакого разрыва ты не найдешь.

И все-таки мы делаем так, как я решила. Идем мимо датчиков, стараясь держаться от них чуть в стороне. Линия охраны плавно закругляется, оставляя внутри охраняемой зоны что-то, невидимое нам из-за деревьев.

– Ну? Убедилась?

Сделали круг, вернувшись к тому же месту, от которого ушли.

– Зона не такая уж и большая, – говорю я задумчиво, поглаживая волосы, отросшие уже до плеч, – Там не может быть большой базы или чего-то вроде этого. Не слышно ни голосов, ни шагов. Вообще никаких признаков жизни! А кроме того, я видела лишь один единственный сигнал. Знаешь, по моему тут или никого нет, или… Кто-то один. Если мы пересечем линию охраны, здесь не появится откуда ни возьмись вооруженный отряд эйнеров. Уж точно не сразу. У нас будет время осмотреть место и уйти достаточно далеко.