Текст книги "Адам Борут. Путь воина (СИ)"

Автор книги: Александр Перунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

– Уверен? – Орлик нахмурился.

Адам усмехнулся:

– Ну знаешь. В голову к ним я залезть не могу.

– О чем я и говорю.

– Погоди. Не кипятись. Дослушай. Смотри сам – план хорош. Увидят атамана – выйдут встречать. Атаки они не ждут. Риска никакого. Пока сообразят, что к чему, все будет кончено. Как только окажусь внутри, вы рванете за мной. Убираем всех.

– А почему ты, князь?

– А кто же? Ты, Микола, размером не вышел – с Кречером тебя и слепой не перепутает. Уж поверь!

– Весело тебе, смотрю. А я не про себя. Пусть Сашко едет.

Адам лишь ухмыльнулся, а Скворуш подался вперед:

– Я готов. Разреши, командир?

– Нет. Это не обсуждается! Еще вопросы?

– Ладно, – Орлик тоже усмехнулся, – Ты еще больший упрямец, чем Скворуш! Решил уже все! Хоть лицо башлыком замотай.

– Спасибо, а то я не догадался бы!

Скворуш и близнецы хмыкнули, но вмешиваться не стали.

– Всем все ясно, смотрю! – Адам обвел своих воинов взглядом. Близнецы сразу улыбаться перестали, а Скворуш быстро ответил:

– Предельно!

– Хорошо. Граф?

Молчавший до этого Шлоссенберг, сглотнул и ответил:

– Я не подведу!

– Ладно, – Адам с сомнением глянул на него и пожал плечом.

– У вас конь добрый, граф, не вырывайтесь вперед. Как бы чего не вышло. Не для того вас спасали. Орлик, приглядишь.

– Слушаюсь, командир.

– Тогда приступаем.

Хуфтор сидел, сонно развалясь на прогретом солнцем каменном пороге 'крепости'. 'Только какая ж это крепость? Домишко малый, у моих в деревне изба и то больше' – лениво ворочаясь, вяло катились его мысли. Делать было нечего, еды не осталось, выпить на часах – атаман, если узнает – запорет насмерть, а если и выживешь, так сам света белого невзвидишь.

Было уже такое, когда Кречер застал одного из ветеранов банды на посту пьяным – не спасло бедного Одноглазого ни давняя служба, ни удаль – верный пес атамана – Кнут иссек выпивоху бичом так, что тот спустя два дня помер в муках. С тех пор и отъявленные пьянчуги зареклись даже втихаря прихватывать на караул хмельное.

Расстегнув ворот некогда щегольского черного бешмета, снятого им с убитого торговца, он задумчиво почесал грудь. 'Помыться бы, в ручье хоть и лето – вода ледяная, бррр, а до села родного, в баньку попариться атаман не пускает, эх, поскорее бы, а то и золото не в радость и добыча богатая'. Новая беспокойная мысль зароилась под низкой черной шапкой 'Слишком долго мы дороги пасем, как бы на стражников не напороться, да еще этот Лют бродит…'. Последнее так обеспокоило Хуфтора, что он, сбросив сонную одурь, пошевелился и окинул внимательным взглядом окрестности. Но ничего подозрительного или хотя бы намекающего на страшного врага не было и в помине. Облегченно выдохнув, он еще больше расстегнул пуговицы на кафтане.

Со стороны второго дозорного – недавно принятого в банду вагра со смешным для ньердского уха Хуфтора именем Кайдан, раздался негромкий предупреждающий выкрик:

– Хуфтор, атаман скачет.

Слова Кайдана произвели чудесное действие не только на дозорного, но и на дремавших в доме разбойников. Всю сонливость сдуло напрочь, пуговицы лихорадочно застегивались заскорузлыми, привыкшими к грубой работе, пальцами, оружие само прыгнуло в руки, а шапки залихватски съехали набекрень. Кречера требовалось встречать во всей красе и готовности, иначе… что иначе, никто толком сказать и не смог бы, но узнавать это желающих не находилось уже давно.

Подбежав к воротам, Хуфтор принялся их открывать, мельком глянув на стремительно приближающегося на великолепном белом Буране всадника в алом кунтуше. Ворота давно не смазанные поддавались нажиму с трудом, но дозорный, пыхтя, продолжал упорно толкать. Занятый этим важным делом, он так и не увидел как высвобожденная из стремени нога всадника ударила его в висок кованным каблуком.

'Как же это…' – теряя сознание, только и успел подумать ошеломленный бандит.

Остальные разбойники не вдруг разобрались в происходящем. Лицо всадника, прикрытое лопастью башлыка, до последнего держало их в неведении. Влетев во двор, Адам направил коня грудью на опешивших противников, сам же выхватив пистоль, выстрелил в ближайшего – им оказался несчастный новик – вагр, так и не успевший за свою короткую жизнь искателя легкой поживы ни разу пролить чью-то кровь. Пораженный в грудь, он осел на землю, зажимая руками рану, жалобно и растерянно глядя на немыслимо высокое, синее небо.

Последние два разбойника будто очнувшись, начали действовать, но вот вышло у них по-разному. Один, видно – посмелее, схватился за оружие, а второй кинулся бежать. Князь прямо с седла бросился на врага, сбив его с ног. Навалившись сверху, Адам нанес жестокий удар локтем в горло и сразу же скрутил бандита, вырывая кривой кинжал из его рук. Когда же клинок, глухо звеня, упал на камни, Борут подхватил висящий на ремне пистолет и с силой ударил по затылку разбойника тяжелым яблоком навершия.

В тот миг, когда Адам влетел в услужливо распахнутые ворота хутора, его товарищи бросились вслед за ним. Коней было всего четыре, и потому в штурме смогли принять участие только Скворуш, Орлик, граф, не уступивший своего аргамака никому, и сам Борут. Так что, когда князь расправился со своим третьим противником, во двор влетели остальные, и сразу стало тесно и шумно. Адам, в ответ на вопросительный взгляд Скворуша, рукой указал Сашко направление, куда скрылся последний из врагов. Без лишних слов воин бросился искать спрятавшегося бандита.

Орлик сходу вломился в дом, решительно пройдя его насквозь. Затем вышел на крыльцо.

– Никого. – Коротко ответил на немой вопрос Борута Микола.

– А раненый?

– Он и так умирал…

– Ясно.

– Это зачем же ты его так, Адам? – Спросил Микола князя, склоняясь над неподвижно лежащим с окровавленной головой разбойником.

– А что, я его оглушил…

– Разве так глушат? Ты ж ему череп проломил, русинская сила…

– Жаль, видно силу не соизмерил в горячке боя…

– Точно. Не со-из-ме-рил, – по слогам повторил вслед за Борутом Орлик.

Граф, который без толку так и просидел на своем черном аргамаке посреди двора все это время, в этот миг посчитал нужным вмешаться в негромкий разговор русинов.

– Господа, да что их жалеть? Эти сволочи добивали беззащитных, так что самое место им на суку с петлей на шее. Можно сказать, – продолжал горячо вещать юный граф, – вы, князь, оказали этому негодяю услугу, ведь он погиб в бою от руки благородного человека.

– Вы правы, граф. Но перед смертью все равны. – Спокойно откликнулся Адам. – У нас еще много дел, надо найти пленников, они где-то здесь.

Из-за угла дома появился довольный Скворуш, толкая перед собой уже связанного разбойника.

– А вот и четвертый, мой князь, принимай товар. – Оскалив белоснежные зубы и гордо выпятив грудь, Сашко, гордый своей удачей, толчком поставил бандита на колени.

Князь подошел к оставшемуся в живых разбойнику, который больше не пытался дергаться, и только бешено вращающиеся глаза показывали его ярость.

– Покажешь, где пленные? – Спросил Борут.

– Ищите сами, – выплюнул ему в лицо бандит, злорадно ухмыльнувшись.

– Паскуда! – Зло выругался Скворуш и ударом сапога в спину сшиб пленника на землю. Наступив на шею врага, он вдавил его лицо в пыль и поднял глаза.

– Кончай его, – кивнул князь.

Скворуш, хищно сверкнув глазами, вынул из-за спины нож и, склонившись над разбойником, резко оттянул его голову назад. В глазах бандита, приходящего в себя после удара, успело промелькнуть понимание происходящего и животный ужас, прежде чем лезвие ножа Скворуша с безжалостной стремительностью полоснуло его по горлу. Кровь хлынула из раны, окрашивая траву и землю багряным.

Князь обошел каменные развалины и направился к остальным. Проходя мимо тела молодого вагра, так и застывшего с изумленным выражением на еще полудетском лице, Адам почувствовал мимолетное сожаление, решив позже похоронить его здесь же по христианскому обычаю. Скворуш присоединился к нему через пару мгновений, на ходу брезгливо вытирая кинжал о красный колпак разбойника, который тут же отшвырнул в сторону.

– Мерзавец прокусил мне руку, – зло сказал он, – при таких гнилых зубах возникает опасение, что в рану мог попасть яд.

Борут ответил улыбкой, которая далась ему нелегко:

– Неплохо, брат, – сказал он, – даже среди разбойников не встречал еще такого безумца. Хорошо, что именно ты оказался у него на пути, а не Хортичи. Надо же так спрятаться!

– От меня не спрячешься, командир, – сразу заулыбался Скворуш, перестав зажимать окровавленную кисть. – Что с остальными?

– Мертвы. Все. Орлик тоже отличился. Ранен, получается, только ты.

– О, пустяки, ей Богу. Царапина просто.

Адам недоверчиво взглянул еще раз на его руку и сказал:

– Ладно – позже посмотрим, может прижечь надо.

– Командир, умоляю – только если ты. Орлика не подпущу.

Адам улыбнулся еще шире, кивнул:

– Посмотрим. Ладно – надо вход искать. Посмотреть что там внутри – правда ли пленники. И быстрее. Живы ли они неизвестно – раз охранять оставили такую тварь.

– Да что его искать, – хмыкнул Скворуш. Дай мне пять минут.

– Хорошо, иди, но сам не лезь, позовешь меня.

– Слушаюсь.

Они вышли на поляну, где оставались граф со слугой и лошади. Орлик и Хортичи как раз тоже подошли. Скворуш взял у слуги графа флягу, и жадно сделав несколько глотков, вытер рукавом усы и направился обратно к бесформенному строению.

– Все чисто, командир, – доложил Орлик, провожая Сашко взглядом. – Больше никого нет вокруг.

Князь кивнул и стал объяснять графу ситуацию. Мальчишка слушал внимательно и тут же заявил о желании тоже идти в логово разбойников. Адам слегка удивился этому рвению, но вида не подал.

Он как раз отдавал распоряжения Тадеушу и Мареку, которых оставлял охранять лошадей и трех пленных разбойников, когда, сияя победной улыбкой, к ним снова присоединился Скворуш.

– Все просто, командир. Вход сверху. Замаскирован конечно. Думаю, они частенько оставляли пленных без присмотра. Высота очень большая и вылезти оттуда без лестницы невозможно.

– Лестницу нашел?

– А как же, – Скворуш кивнул на смотанный веревочный трап, брошенный неподалеку возле кустов дикого шиповника. Видно обронил кто-то из бандитов.

– Тогда вперед. Орлик и Скворуш – вы со мной. Граф, оставьте слугу здесь, вместе с моими людьми. Думаю, нам и втроем там тесно будет.

Забравшись на строение, князь первым опустился на колени возле темной дыры и, взяв у Скворуша заранее приготовленный факел, поглядел вниз. Света хватало, чтобы различить каменные стены округлой формы, уходящие глубоко вниз, наподобие колодца.

– Есть кто живой? – Крикнул Адам, и эхо гулко отдалось от голых стен.

Все же он смог различить слабый ответ снизу.

– Первый пойду я, – объявил Борут, будто не заметив протеста графа, – за мной Скворуш, потом граф. Орлик – ты прикрываешь.

Лестницу закрепили и, пока Скворуш освещал факелом внутренность этой жуткой тюрьмы, Адам быстро спустился вниз.

Пол оказался песчаным, но сухим и ровным.

Скворуш почти сразу очутился рядом, умудрившись спуститься вместе с факелом.

Стало видно, что в стене этого колодца располагаются четыре двери.

Дождавшись графа и Орлика, Адам повернулся к Скворушу, осматривающему двери.

– Четыре помещения, командир, – отрапортовал тот, – три закрыты на засовы, на четвертой замок. Понятно, замок не для пленных, а друг от друга награбленное добро берегут.

Скворуш нашел у стены факелы, видимо припасенные бандитами, и запалив их, протянул князю и Орлику. Еще один воткнул в специальное крепление на стене, а последний взял сам. В небольшом помещении сразу стало светлее. Причудливые тени заплясали по стенам.

– Сокровища? – спросил граф, оживившись, – надо обыскать убитых, найти ключ.

Борут посмотрел на него задумчиво, уже жалея, что взял с собой, в жилах еще не остыл жар битвы, и только усилием воли Адаму удалось сдержаться, спокойно кивнув Орлику. Огромного роста русин немного пугал графа, и он отступил на шаг, не сводя с богатыря глаз. Когда же Орлик без видимых усилий вырвал дужку замка и отшвырнул ее в угол, глаза Шлоссенберга округлились от восторженного удивления.

– Надо осмотреть, что там хранят, – воскликнул он.

– Возможно, – отозвался Адам, – Но сначала займемся пленными. – Орлик! Ты и Скворуш осмотрите те два помещения, а я это. Граф, если желаете, можете пойти со мной.

– Я подожду здесь, – отказался юный аристократ. Пленные его интересовали мало, окончательно убедился Борут. Потому и предложил выбор.

Распахнув дверь, он оказался в полутемном помещении, и в пляшущем свете факела смог разглядеть, что на полу сидели две женщины и ребенок.

– Вы свободны, – произнес он негромко, – можете выходить – банды больше нет.

Одна из женщин, закутанная в длинный плащ, поднялась с пола, и откинув капюшон, взглянула на Адама. Неровный свет факела сыграл с ним злую шутку – на какой-то безумный миг ему показалось, что перед ним Василинка. Сердце в груди болезненно дернулось, мысли завертелись в голове и только совсем незнакомый голос девушки быстро привел его в чувство.

– …я так вам благодарна, – щебетала она. – Я баронесса Анна Фон Мессинг.

– Князь Адам Борут, – чуть поклонился в ответ ее спаситель.

– Вы не представляете, что я тут пережила, – продолжала баронесса, – они морили меня голодом, унижали и оскорбляли. Ах, как это было невыносимо…

– А кто здесь с вами? – Перебил Адам поток ее излияний.

– О, это моя горничная, Лиз, бедняжка очень напугана. А с нами еще мальчик. Ему наверное лет десять, но он все время молчит. Мы не знаем, кто это – он был здесь еще до нас.

Адам помог горничной подняться на ноги и выпроводил их наружу, сам же вернулся за мальчиком. Ребенок сидел в углу, обняв колени, и смотрел на него недоверчивым взглядом.

– Где мой отец? – вдруг выкрикнул он.

– Отец? – переспросил Борут, – пойдем с нами, возможно, он где-то здесь.

Когда удалось вывести мальчишку, князь увидел, что Орлик и Скворуш уже освободили еще трех пленных. Граф нетерпеливо расхаживал из стороны в сторону, баронесса, прислонившись к стене, обмахивалась истрепанным веером, а Сашко Скворуш застыл напротив, не сводя с нее восхищенного взгляда.

К одному из пленных и бросился мальчишка, молча обхватив его за талию. Это был высокий плотный мужчина с обветренным лицом в простой одежде. Видно, мастеровой. Он прижал к себе ребенка и с благодарностью поклонился князю.

Другой спасенный оказался проповедником, с черными бегающими глазками, и выражением крайней растерянности на лице. Он жался к стене и с ужасом поглядывал на огромную фигуру Орлика.

Третьим оказался широкоплечий парень лет двадцати, с копной светлых волос, с несколько угловатыми и неловкими манерами. Руки у него, должно быть, долго были связаны, потому что он, не переставая, разминал запястья и разглядывал все вокруг с удивлением, щурясь на свет факелов.

Орлик подошел к Адаму вплотную и прошептал ему на ухо:

– Тебе лучше самому на это взглянуть, – и кивнул на дальнюю дверь.

Борут кивнул и отправился вслед за Миколой.

В помещении, больше похожем на каменный чулан, лежал на полу человек. Склонившись над ним, рядом на коленях стоял еще один и по длинному подряснику Адам понял, что перед ним монах или священник.

– Что здесь? – Спросил князь Орлика.

Микола оторвал взгляд от раненого и быстро сказал:

– Это горец, командир! Он тяжело ранен и сейчас в беспамятстве. Монах, похоже, разбирается в лекарском искусстве. Если бы не он, бедняга умер бы еще сутки назад.

– Совершенно правильно, молодой человек! – Воскликнул монах неожиданно ясным и спокойным голосом, – Если сегодня же его не забрать отсюда, он умрет, так и не придя в себя. Рана в голову не такая тяжелая и вроде уже затянулась, только из-за нее он много крови потерял и ослаб, а вот бок у него загноился. И промывать мне было нечем. Во имя человеколюбия, призываю вас, окажите ему помощь и как можно скорее доставьте туда, где есть много воды и хоть какие-то лечебные травы.

– Как же его в таком состоянии смогли перенести сюда, – поинтересовался князь, – не по веревочной же лестнице?

– Конечно, нет, – горько усмехнулся монах, – его спустили на веревках – но длины не хватило и просто бросили. Он без памяти был. Велели лечить, сказали рано ему помирать. Этот вождь их смертельный враг, но слишком ценный, чтобы просто убить. Они виды на него имели, выкуп богатый или еще что… За меня-то им никто и медяка не даст, вот и держат меня здесь второй месяц. Понравилось, что главаря их вылечил, отпускать не хотели.

А тут этот вождь… По-хорошему, чтобы вылечить, надо было его давно отсюда вынести. Но сколько я не умолял тюремщиков, сколько не говорил, что здесь горец помрет, никто мне не верил. А может им все равно уже было, забыли о нем или опасались мести. Новости то в горах быстро разносятся. Значит, не хотели, чтобы о нем узнали. А теперь уже ему совсем плохо и если вы не поможете…

– Конечно, мы поможем, – заявил Борут, – но с условием, что вы тоже поедете с нами и продолжите его лечение. Без вашей помощи он не жилец, так что убить его сейчас будет милосердием…

– Я сам хотел просить вас об этом. – Легко согласился монах. – До пострига в монахи, я с малолетства прислуживал знаменитому лекарю, моему дальнему родичу, который жил в столице – при дворе императора, и кое-чему от него научился. Потом попал в монастырь. Служение Богу стало смыслом моего существования. Так бы и жил там до самой кончины. Но по попущению Господа, спустя десять лет служения, из монастыря мне пришлось уйти. Полгода уже странствую по Вендии, но так и не нашел себе дом. Хотел податься обратно в столицу, повидать знакомых. Но шум больших городов меня уже давно не прельщает. Вот и шел неспешно из одного поселка в другой, где требы совершу, где и службу отслужу. Месяц назад не повезло мне – к бандитам попал ненароком. Да и то грех жаловаться. Голодом не морили, и почти все обращались со мной уважительно.

– Ну что ж, – князь еще немного посмотрел на безжизненное тело горца, – Микола, бери Сашко и сделайте какие-нибудь носилки. Попробуем привязать его к ним и вытащить наружу. Ну и жерди подлиннее приладьте – привесим меж двух коней.

– Понял, командир, – Орлик выскользнул из помещения.

– А вы можете еще немного побыть с раненым? – Спросил князь.

– С превеликим удовольствием.

Адам уже повернулся, чтобы уйти, но тут остановился и добавил:

– Прошу прощения, что не представился. Адам Борут.

– Меня зовут – отец Филарет, – отвечал монах.

Адам вышел из тесной каморки, думая о горце и об интересном монахе. Было тесно, все ждали его, не решаясь предпринять что-то сами.

Из отверстия в потолке упала веревка, и Скворуш лихо съехал по ней вниз, игнорируя веревочную лестницу.

Встретившись с глазами с князем, он немного смутился и доложил:

– Носилки сейчас будут, командир. Орлику помогает Марек. А я помогу с остальными.

– Хорошо, – Адам сдержал улыбку, заметив, как беспокойно глянул Сашко в сторону баронессы, к которой как раз подошел юный граф.

С мрачным видом Скворуш стал руководить подъемом наверх. Сначала поднялся мальчик и его отец. Следом проповедник. Здесь произошла заминка, потому что проповедник боялся высоты и все не решался полезть вверх. Что уж сказал ему на ухо Скворуш, неизвестно, но только после этого его шустрости можно было только позавидовать. Отец мальчика и молодой парень не мешкали, хоть и было видно, что последний явно прихрамывает.

Не успели все подняться, как Скворуш оказался возле баронессы. Он слегка оттеснил плечом графа и, улыбнувшись своей самой обворожительной улыбкой, произнес:

– Позвольте представиться, Александр Скворуш. К вашим услугам, госпожа баронесса.

Она подняла на него глаза и кокетливо произнесла, протягивая руку для поцелуя:

– Какое красивое имя. Но как же я смогу подняться по этой, – она округлила глаза, словно показывая всю безвыходность положения, – лестнице?

Сашко поднес ее руку к губам и поцеловал, пристально глядя в ее глаза:

– Мы что-нибудь придумаем, – сказал он.

– Я могу вам помочь, баронесса, – вмешался граф.

– Как мило с вашей стороны, – тут же откликнулась она, окинув Шлоссенберга благодарным взором.

Адам рывком открыл дверь в сокровищницу и обернулся к графу, заворожено глядящему на баронессу.

– Вы со мной, граф? – Спросил он, неодобрительно глянув на Сашко, меряющего графа ледяным взглядом.

– Граф, вас зовут, – с нажимом произнес Скворуш.

Людвиг бросил взгляд на князя, заметил искры иронии в его глазах и вспыхнул не хуже факела.

– Неужели вы оставите меня здесь? – захлопала глазами баронесса.

Шлоссенберг заколебался, переводя взгляд с баронессы на распахнутую дверь таинственной комнаты. Он встретился взглядом с баронессой, и та улыбнулась ему робкой беззащитной улыбкой.

– Вы не хотите, чтобы я уходил? – наконец прямо спросил он.

– С вами мне спокойнее, – ласково ответила Анна.

Скворуш нахмурился, но тут же взял себя в руки и произнес негромко, словно размышляя вслух:

– Интересно, что успели награбить эти бандиты? Наверное, немало. – И он серьезно посмотрел на девушку. – Ведь, признайтесь, баронесса, и вы чего-то лишились?

– О, да! – Вспомнила фон Мессинг, – Мое ожерелье из рубинов, фамильное кольцо, серьги… Подумать только, они забрали даже мое зеркальце.

Адам вдруг поймал себя на мысли, что ему забавно наблюдать за мимикой юноши. Тени факелов на стенах по причудливости и частоте перемен соперничали с переживаниями на его лице. Невольно он вспомнил себя самого восемь лет назад. А тем временем борьба Сашко и графа за внимание Анны разворачивалась все шире…

Шлоссенберг закусил губу, покосившись на Скворуша, коротко поклонился баронессе, и решительно шагнул к ожидавшему с зажженным факелом Боруту.

Скворуш хищно улыбнулся, а баронесса надула губки:

– Но, граф… – Попробовала она остановить его.

Вот только он уже не слушал, наклонив голову, шагнул вслед за Адамом в низкий проем двери.

Не успели они скрыться, как торжествующего Скворуша окликнул сверху Орлик:

– Сашко! Принимай!

– Прошу прощения, – пробормотал тот, пламенно поглядев на юную баронессу, – несколько мгновений и я весь ваш.

От взгляда Скворуша баронесса немного смутилась и отступила к своей служанке, которая стояла у стены, безвольно опустив руки. Останавливать ловкого воина Анне и в голову не пришло. В отличие от графа, он ей, почему-то, представлялся более опасным, а потому, хоть ей и льстило внимание красавца-воина, но последний взгляд его немного пугал.

Прислонившись спиной к холодному камню стены, баронесса во все глаза наблюдала, с какой неповторимой грацией двигается Сашко. Он подхватил импровизированные носилки, и, не дожидаясь Орлика, нырнул с ними в одну из камер, откуда донеся слабый стон раненного.

Орлик, проходя мимо баронессы с мотком веревки на плече, окинул ее таким холодным взглядом, что девушка прикрыла глаза, отгораживаясь от воина. Очаровать этого огромного и страшного вояку ей было явно не под силу, но кто знает, может, и получилось бы. Она пристально поглядела ему вслед.

– Госпожа Анна! – вполголоса напомнила о себе горничная.

– Что тебе, Лиз, – устало спросила девушка.

– Эти люди, эти мужчины… Вы не думаете, что они опаснее бандитов? – Тревожно прошептала Лиз.

– Не говори глупостей, – тоже перешла на шепот Анна, – Тот блестящий офицер, который ими командует, явно знатного рода. Я слышала, как граф назвал его князем.

– Вспомните вашего жениха! Он тоже был знатного рода, а что вышло?

– Не надо мне о нем напоминать, Лиз. Сколько тебя просила! – у девушки на миг горестно скривились губы, она вздохнула несколько раз, прогоняя воспоминания. – В этот раз я буду умнее, – проговорила она еле слышно, – судьба снова дает мне шанс. И возможно, последний.

– Госпожа Анна! – В последний раз попыталась образумить ее горничная. – Но если вам понравился князь, зачем же вы улыбаетесь этому красивому воину и молодому графу?

– Не твоего ума дело, – отмахнулась баронесса, – не лезь в это, Лиз. Я только прошу, не оставляй меня наедине с ним.

– С графом?

– Нет, глупышка, со Скворушем. Слишком уж он горяч.

Шепот девушек странным шелестом отзывался в полутьме этого каменного колодца. Они замолчали, так как из маленькой комнаты появился Орлик, а за ним и Скворуш. Они аккуратно несли носилки, на которых лежал в забытьи раненый горец. Невысокий монах шел следом за ними и давал указания, которые суровые бойцы князя выполняли с почтением и военной точностью.

Привязанного к носилкам раненого подняли вертикально. Пока Скворуш взбирался по лестнице, силач Орлик держал носилки один, и словно ноша была совершенно пустяковой, поднял носилки так высоко, что длинные жерди почти коснулись отверстия в потолке. Монах, успевший подняться наверх еще раньше, вместе с Сашко, вытянули раненого из каменного колодца, и сразу скрылись из глаз наблюдавших за ними бывших пленниц.

Орлик обернулся к ним и спросил:

– А вам, надо полагать, особое приглашение требуется?

– Но, господин Скворуш, – начала баронесса неуверенно, – обещал помочь…

– О! – Орлик пожал плечом, – ну как желаете, ваша милость.

Больше он не произнес ни слова и, повернувшись к лестнице, последовал за остальными.

Девушке стало неуютно и страшно в наступившей тишине. Единственный, оставленный зажженным факел, потрескивал, давая дрожащий свет и делая тени в углах еще более мрачными. Из оставшихся открытыми дверей веяло страхами. Анна много раз пожалела, что отказалась лезть по веревочной лестнице. Равнодушие соратника Скворуша, ее нового поклонника, показалось ей очень многозначительным и даже неприятным. Девушка схватила Лиз за руку и замерла в ожидании. Несколько раз она оглянулась на дверь, в которую ушли князь с графом, но оттуда не доносилось ни звука. И надежды, что они вернуться и избавят ее из создавшегося положения, почти не осталось. Куда они делись, почему так долго. Но пойти и проверить она точно бы не решилась. Если громадный Орлик внушал ей неуверенность в себе, то князь Борут – настоящий трепет.

А еще она злилась на красавца Александра и графа. Как они могли ее бросить здесь? Ее, баронессу, которая, пусть и совсем недолго, блистала при дворе самого императора.

Скворуш появился только спустя минут десять, которые Анне показались вечностью. Он снова соскользнул вниз по веревке, демонстрируя свою удаль, и предстал перед пленницами с такой сияющей улыбкой, что мрачное подземелье сразу же, словно наполнилось светом.

Анна, чувствуя, как возвращается к ней уверенность в себе, невольно ответила ему такой же радостной улыбкой. Скворуш замер, пристально вглядываясь в ее глаза, и баронесса поспешно спросила, что бы отвлечь его:

– Неужели вы заберете этого горца? Это ведь такой же бандит, как и разбойники, которые нас здесь держали! Его место на виселице!

– Возможно, так и есть, – беззаботно ответил Скворуш и посмотрел на служанку. До этого момента он и не вспоминал о ее существовании. – А вы, милое создание, – осведомился он, – не боитесь сами подняться по лестнице?

Хорошенькая горничная зябко поежилась от взгляда воина но все же отрицательно покачала головой.

– Ну, так вперед, – сказав это, Скворуш тут же о ней забыл, даже не заметив, что приказ его не был исполнен. Он продемонстрировал Анне принесенную с собой конструкцию из ремней, обмотанных шкурой, напоминающую широкое кольцо. – Катались на качелях когда-нибудь? – Озорно улыбнувшись, спросил он.

– Предлагаете покататься? – в том же тоне спросила Анна.

– Почти.

Скворуш быстро прикрутил приспособление к свисающей с потолка веревке и выжидательно обернулся к девушке:

– Подойдите, – попросил он. Снова заметив горничную, он с досадой спросил, – вы еще здесь?

– Лиз вас боится, – заступилась за нее Анна, – поднимите сперва меня, пан кавалер, а потом она сама выберется.

– Разве я такой страшный? – мягко спросил Скворуш, обращаясь к баронессе, решив больше не обращать внимания на странную служанку.

– Немножко, – улыбнулась Анна.

– Чем же я вас пугаю?

Скромно улыбнувшись и пожав плечиком, баронесса послушно подошла к Скворушу, скрывая за показным равнодушием охватившее ее волнение.

– Поднимите руки, – негромко попросил Скворуш, очарованный ее смущением.

Надевая приспособление на баронессу, он, словно случайно, положил руку на ее талию и сразу же встретился с ее гордым, отчасти даже высокомерным взглядом.

– Господин Скворуш! – с явным упреком воскликнула она.

Сашко на мгновение застыл, глядя с вызовом в ее прекрасное лицо, но почти сразу отступил, скрывая за беспечной улыбкой смущение и досаду.

– Держитесь покрепче за веревку, – пробормотал он, – сейчас я подниму вас.

– Спасибо, – уже гораздо мягче отозвалась она. Последняя фраза Скворуша напомнила ей, как она зависит от него сейчас.

Окрыленный ее благодарным взглядом, поверив, что он прощен, Сашко в считанные секунды взобрался по лестнице и оказался наверху. Поднимал он ее осторожно и уверенно, напрягая все силы, чтобы ей было комфортней. Когда ее голова и плечи показались над отверстием, Скворуш почтительно осведомился:

– Будьте добры, баронесса, обнимите меня за шею, чтобы я смог вас вытащить.

– Хорошо, – согласилась Анна. Она послушно обхватила ручками сильную шею склонившегося к ней Скворуша, и почти тут же была поставлена на ноги уже на крыше. Это произошло так быстро, что она даже покачнулась от неожиданности, вцепившись руками в его плечи. Сашко не возражал, глядя на нее с таким самодовольным видом, что баронесса сразу пришла в себя.

Анна сделала шаг назад и, опустив глаза, быстро избавилась от сиденья из ремней, стянув его через голову. Она протянула это сооружение Скворушу и сдержанно его поблагодарила. Но ответить он не успел – баронесса резко развернулась и пошла в сторону остальных пленников, собравшихся у колодца.

Кусая ус, Сашко смотрел ей вслед, любуясь ее походкой и недоумевая, что он сделал не так. Он даже не заметил, как проскользнула мимо него хрупкая фигурка горничной.

***

Адам оглядел помещение, куда они вошли вместе с графом, высоко подняв факел над головой.

– Тут ничего нет, – разочарованно воскликнул юноша.

– Не совсем, – возразил князь. Он подошел к пустым ящикам, наваленным горой у дальней стены. Действуя одной рукой, он откинул несколько ящиков в сторону, и его ожидания оправдались. За ящиками показалась еще одна дверь.

Увидев, как Адам откидывает в сторону остальные ящики, Людвиг застыл на месте, нетерпеливо постукивая каблуком по земле.

– Подержите факел, граф, – попросил князь, догадавшись, что сам он никакой помощи предлагать не собирается.

Когда Адам, наконец, освободил дверь, оказалось, что она тоже заперта на замок.

– Надо позвать вашего офицера, – возбужденно воскликнул мальчишка, – чтобы он снял и этот замок.

– Сами справимся, – усмехнулся Борут. Достав из-за пояса пистоль, он выстрелил, и замок разлетелся на куски. Граф, не сразу поняв его намерения, от неожиданности выронил факел и тот едва не погас.