Текст книги "Тоннельщики (СИ)"

Автор книги: Александр Сапегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Юноши и девушки, покинувшие биокапсулы клонер-центра выглядели, словно сошедшие с голоэкранов и трёхмерных постеров герои популярных аниме фильмов и сериалов. Кукольные личики с громадными, чарующими глазами у девушек, либо брутальным видом у смазливых парней. Каскады волос всевозможных расцветок. Идеальные фигуры с изумительными пропорциями и прелестями у дам и треугольными мускулистыми торсами у сильной половины человечества. Клонеры окупили затраты на генетическое моделирование на двести процентов. Живые куклы были послушными, на диво выносливыми и неутомимыми, они, не зная слова «нет», выполняли любые прихоти клиентов и хозяев. Всё было хорошо и прекрасно, но тут вмешался незапланированный фактор. В силу определённых причин, а скорее всего из-за научного интереса (разработчики желали проверить репродуктивность «товара»), первую партию секс-рабов не стерилизовали, а полноценной установке подчиняющих императивов помешала какая-то закавыка в ДНК-цепочке. Клонерам «СтарГен» удалось модифицировать у подопытного «материала» мышечную структуру, доведя процент «розовых» волокон мышц до восьмидесяти процентов и усилив костяк естественным углеродным волокном. Первое потянуло за собой реакцию и скорость прохождения нервного импульса. Конечно, клонов сразу подвергали ментальной обработке с закладками на подчинение и отсутствие собственной воли, и так бы они доживали свой век покорными рабами, но с течением времени заложенная в ДНК зверская регенерация и удивительные аналитические способности первого поколения «игрушек», постепенно сводили медикаментозное и ментальное вмешательство на нет. Удивительно или, наоборот, ничего удивительного, камнем преткновения стали дети и насильственно прерываемые беременности рабынь для утех. В среде игрушек успели сложиться настоящие супружеские пары. Хозяева безжалостно разлучали влюблённых и заставляли избавляться от плодов любви, а непокорных «утилизировали». Немудрено, что подчиняющие императивы у первого поколения оказались основательно подточены и однажды последовал закономерный взрыв. Восстание «игрушек» стало громом среди ясного неба для хозяев сети «Садов Бэндзайтен». Японская богиня любви отвернулась от неверных последователей.

Как это водится, у восставших нашёлся лидер, сумевший организовать бывших безвольных игрушек и сменить большинству из них ментальные закладки. Как бы иронично это не звучало, звали его Спартаком. Назвавший его так учёный не подозревал, что история более чем двух тысячелетней давности повторится в виде кровавого фарса. Первым делом, пока власти раскачивались и пытались понять что происходит, Спартак и примкнувшие к нему огнём и мечом прошлись по «причинным заведениям». Итогом рейда стали сотни убитых и тысячи раненых «клиентов» и просто попавших под горячую руку отдыхающих. После чего он загнал освобождённых соплеменников в нейрокапсулы, убрав навешанные в психику закладки, затем поголовно у всех деактивировал биомодулирующие чипы с устройствами самоуничтожения, предусмотрев и внедрив защиту от повторной активации. Биоинженеры захваченного исследовательского центра работали не за страх, а за совесть. Жить захочешь, не так раскорячишься, знаете ли.

Когда до заплывших жиром мозгов планетарной администрации дошёл масштаб катастрофы, вольную получили около восьми тысяч человек. Остальных настигло возмездие. По всей планете поломанными марионетками рухнули наземь тысячи «игрушек» у которых не были деактивированы чипы. Сотни рабов отдали богу души по всей освоенной галактике. Команду на самоликвидацию продублировали гравитационные ретрансляторы. Понимая, что дни его сочтены, а восстание вот-вот задавят в зародыше, Спартак решил действовать на опережение. Позже комментаторы новостных каналов Конфедерации на все лады будут талдычить феноменальной удаче и любви Фортуны к униженным и оскорблённым рабам, но преподаватели на занятиях по тактике делали акцент на том, что клонеры Альфы опирались на военные разработки и у первого поколения «изделий» осталось своеобразное наследство в виде уровня IQ бывшего значительно выше среднего. Конечно, везение и благосклонность богини удачи имеют место быть, без этого никуда, но во фронт в первую очередь выдвигаются трезвый расчёт и тщательное планирование – сильные стороны мультов, на которые они сделали основную ставку. В тактике и стратегии бывшие элитные Жигало и проститутки наголову превзошли профессионалов восьмого штурмового корпуса Второго Флота Конфедерации. Рабы понимали, что прощения не будет, не ждали они и милости от хозяев.

Сотни перепрограммированных автоматических флаеров, места пилотов и пассажиров в которых занимали полные бочки бензина и коктейля Молотова (древняя смесь – оружие толпы и ополченцев, благополучно пережила сотни лет развития техники), в несколько волн свалились на мобилизационные арсеналы. Охрана, отбившая первую волну, сгорела или задохнулась, когда с небес на грешную землю обрушился огненный дождь и тонны горящих ядовитых химикатов. Противогазов, молекулярных фильтров и газообменников у экзоскелетных костюмов стражей порядка не оказалось в наличии. Недоработка стоила жизни семидесяти бойцам. Горящих и кашляющих людей, выбегающих из ядовитого огненно-серого облака, добивали или вязали на месте. В зависимости от того, во что они были облечены. Плод в виде стрелкового и энергетического оружия, передвижных зенитных комплексов, экзоскелетных бронекостюмов, лёгких бронеавтомобилей и патрульных флаеров, упал в подставленные ладони Спартака.

Два наспех сколоченных батальона под прикрытием зенитных установок и рельсовых роторных установок, смонтированных на боевых флаерах, ворвались на космодром и захватили несколько боевых кораблей, осуществлявших высадку подразделений, специализирующихся на подавлении бунтов и мятежей в тюрьмах. Только-только разгрузившиеся части не успели оказать даже минимального сопротивления, насмерть раздавленные в гравитационной ловушке с помощью генератора локального поля повышенного тяготения. Тридцать «g» в течение четырёх минут, пока не сдохли энергоячейки питающие запасной корабельный гравиагенератор, под прикрытием пальмовых рощ загодя подтащенный к краю взлётного поля, превратили бравых вояк в воющие мешки с мясом и переломанными костями. Экипажи звездолётов, как и сами суда, зацепило краем, хотя пяток десантных штурмботов стали консервными банками с мертвой начинкой. Команды, не ожидавшие атаки, пали жертвами собственной расслабленности и безалаберности, единицы кораблей, попытавшиеся взлететь, были моментально сбиты из орудий наземного комплекса противовоздушной обороны, к этому моменту захваченному третьим батальоном. Из всех экипажей уцелевших космических кораблей не совсем целыми, но живыми, хоть и в разной степени помятости, остались пилоты, штурманы и астронавигаторы. Остальные пополнили ряды грешников, осаждающих врата рая в ожидании страшного суда. Эсминцы и МДК (малый десантный корабль), поднятые восставшими в небо, массированным ударом бортовой артиллерии дотла спалили центры по производству живого товара вместе со всеми учёными и обслуживающим персоналом. Ударный труд по деактивации биочипов и снятию моделирующих закладок не спасли «создателей» от заслуженной кары.

Отправив соседям сигнал «SOS» и уповая на вооружённую поддержку, толстые тараканы планетарной администрации лихорадочно искали пятый угол и тёмную щель, в которую можно было незаметно забиться и переждать бунт. В секторе Ниппон объявили чрезвычайное положение, правительство американского сектора направило армейские части на подавление мятежа.

Первая помощь, злая на то, что её вырвали из тёпленьких казарм и постелек и жаждущая поквитаться за причинённое беспокойство, прибыла на Альфу спустя долгих шесть часов. Полнокровный корпус высадился на пляжи Гуама и Голд айсленд. Потеряв около трети личного состава в упорных боях, армейцы сломили сопротивление лишь для того, чтобы с удивлением и ошеломлением узнать, что сражались с немногочисленными добровольцами из заслона, призванного отвлечь внимание от эвакуации нескольких тысяч «игрушек» на захваченных кораблях. Мульты набивались в суда подобно селёдкам в консервные банки. История умалчивает о том, каких мук им стоило перенести изматывающее путешествие в Русский сектор… Добровольцы, оставшиеся прикрывать бегство, погибли все до единого. Никто не сдался на милость победителя. Всего планету покинуло шесть с половиной тысяч беженцев.

Издревле повелось, что с Дону выдачи нет. В тот раз пальму первенства земной реки взял на себя Провал. Беглецы понимали, что ни в диком космосе, ни в других частях галактики они самостоятельно не выживут. Не хватит ни знаний, ни технологий. Галактические расы даже не будут заморачиваться, походя и незамысловато уничтожив хрупкие скорлупки. Земные колониальные администрации вернут новоявленных варнаков хозяевам – никто с бесправным имуществом связываться не будет (Спартак знал, что деньги решат вопрос возврата положительно и на них отыграются за пережитый страх), восставшие уповали лишь на планеты Русского сектора, единственные, у которых хватит духу показать кукиш всему миру за границей сектора.

Беженцев накормили и обогрели. Как можно догадаться, крик и ор стоял до небес, обвинения и угрозы ввести различные санкции, словно пули, летали над головами дипломатов. Обстановка и уровень риторики накалялись день от дня, пока адмирал Треухов не поднял Флот в ружьё. Грозная армада, нарисовавшаяся на границе нейтральной зоны, одним своим присутствием заставила перейти от угроз к конструктивному диалогу. Большинство политических фракций в парламенте Земной Конфедерации оказалось не готово ввязываться в свару с бешеными русскими, чей флот недвусмысленно намекал, что шутки кончились. Так бывшие сексуальные рабы и рабыни обрели новый дом, а прадед Михаил Родионович нашёл себе жену. У прабабушки Дианы была великолепная, цвета морской волны, густая грива волос. Старый ворчун долго сокрушался, что этот признак рецессивный и не передался детям, зато Диана до самой смерти оставалась единственной и ненаглядной русалочкой старого ветерана локальных конфликтов. Они шестьдесят пять лет прожили душа в душу. А что Спартак? Спартак взял себе фамилию Вольнов, закончил Новоистринское Высшее Военно-воздушное командное училище на Ладе, успев во время учёбы жениться, и дослужился до погон генерал-лейтенанта ВДВ. Спартак Вольнов стал родоначальником молодой династии армейских офицеров и научных светил. Нет, не первой величины, но дети, внуки и правнуки патриарха прочно обосновались за спинами маститых академиков и профессоров, став тем становым хребтом, на который опираются гении и подвижники.

И вот снова. Вернулось назад двухсотлетнее эхо давних событий. «Чибики» – биомодификанты с гидроцефальными головами, милые и симпатичные создания, не приспособленные к самостоятельному существованию без специальной подпитки, их творцы учли уроки истории, заранее оградив себя от возможных бунтов. Снова Третий Флот, спецназ полиции и снова политический скандал, грозящий перейти в затяжной кризис или чего похуже.

Внезапно новостной блок сменился музыкальным. Венский симфонический оркестр и бессмертный Вивальди.

– Зима, – шепнул Богдан, переводя взгляд на голопроекцию. – Варвара?

– Не читайте по утрам газет… и новости не смотрите, особенно во время медосмотра. Адреналин подскочил, сердцебиение, ещё чуть-чуть и вы бы ринулись убивать. Музыка успокаивает, особенно классика.

– Хорошо, – Богдан прикрыл глаза, пожевал губами и добавил, – спасибо!

– Не за что, – отмахнулась Варвара. – Все бы были такими покладистыми пациентами. Эх…

– А я покладистый?

– Скажем так – не вредный.

– Утешили, Варвара Сергеевна.

– Рада стараться, – ехидно отбила подачу медик. – Придётся пройти вам, Богдан Михайлович, арадиотиновый курс и биорегенерацию после вахты. В целом ничего страшного, но две недели профилактики ничто перед лечением лучевой болезни. За таблетками прошу непосредственно ко мне, и не вздумайте откладывать дело в долгий ящик.

– Начались угрозы, – печально констатировал Богдан.

– Полноте, Богдан Михайлович, – в глазах медика загорелись дьявольские искры. – Разве может подчинённый угрожать начальнику?

– А кто может? – наблюдая за втягивающимся в стену шлейфом проводов и гибких манипуляторов, присел на кровать Богдан.

– О-у! – улыбка Варвары стала поистине мефистофельской. – Перевожу на вас вызов по закрытому каналу…

– Что?! – голограмма медика подёрнулась рябью.

– Северов, ты – козёл! – над проекционным пятаком повисло изображение Регины. Очень злой Регины.

– И тебе здравствуй, дорогая! – мигом обуздал чувства Богдан, продолжив ледяным тоном. Да, невеста переживает за него и это очень греет, но позволять сесть себе на шею и погонять сверху он не собирался, даже чувствуя себя со всех сторон виноватым. Тем более избранница сердца вчера на полном серьёзе могла стать вдовой. Дед воспитывал внука в строгом патриархальном стиле. Жена или подруга имеет право высказать наболевшее в глаза, но наедине, а не срываясь на публичное полоскание личного белья. Канал закрытый, но связистов с обоих концов никто не убирал. Накрутив себя, Регина лишь спустила сплетни с поводка. – Знаю всё, что ты имеешь мне сказать. Но прежде позволь напомнить тебе, что я мужчина и начальник участка, за горбом у которого десятки человеческих душ и на этом основании позволь мне самому решать, козёл я или нет и в каком месте козлее.

Покраснев аки маковый цвет и проглотив заготовленную тираду, невеста отбилась. Обиделась. Ничего, она девочка умная. Поплачет немного, подумает и примет сторону жениха, ибо сама вылеплена из того же теста, только намного симпатичней на лицо и значительно округлей в некоторых других местах. И в положении…Убить того, кто посмел донести. Медленно зажарить его на дефлекторном отражателе.

– Варвара Сергеевна, надеюсь вам не надо повторять прописную истину о языке за зубами?

– Обижаете, Богдан Михайлович.

– Вас обидишь, пожалуй. И всё же прошу не распространяться. – надавил Богдан. – Можно вас попросить о маленькой услуге? Передайте, пожалуйста, связистам, чтобы готовили аварийно-спасательный комплект вазелина. Кое-кому, распустившему язык, пора снимать стружку и устроить сеанс сексотерапии. Вы меня премного обяжете, Варвара Сергеевна, – подойдя к голограмме вплотную, процедил Северов. Ночная вахта попала под раздачу. Приключения со «злым солнышком» уплыли на сторону, а кто любит, когда секреты покидают предназначенную им скорбную обитель?

* * *

Мостик центрального управления принтера можно было легко спутать с гидропонной оранжереей. От благоухающих цветов кружилась голова. В клетках весело перекрикивались канарейки и золотистые певунцы – певчие птички с Лады. Золотистыми их делало оперение, переливающееся всеми цветами жёлтого. Как ни странно, над зелёным уголком шествовал оператор Валентиныч – дородный мужчина героических пропорций. На широком добродушном лице Валентиныча (и никак иначе, без имени и фамилии) царствовали пышные усы, делающие добряка похожим на ленивого моржа. Из курсирующих по вахтовым посёлкам слухам, Валентиныч в своё время отучился на агронома, но всю жизнь, от звонка и до пенсии, до которой остались считанные месяцы или две вахты, если считать рабочими циклами, оттрубил в тоннельном отряде. Своё призвание и полученные в сельскохозяйственном институте знания, он реализовывал в виде зелёных уголков, больше напоминающих дикие джунгли. Это ещё принтере он не успел развернуться. К концу строительства из кадок по служебным проходам поползут жгучие и кусачие лианы, стены обовьёт мускусный вьюнок, операционный зал станет царством овощей и фруктов, выведенных селекционерами и самозваными мичуринцами специально для стеснённых условий станций и замкнутых оранжерей. Маленькие кубические арбузы и дыни с гранью в двадцать сантиметров давно никого не удивляли, зато ремонтники и оперативным персонал обожали полакомиться сливами, черешней и абрикосами специально выведенных сортов. Помидоры и огурцы отлично заменяли сухпай и пакетированную закусь, когда в тёмных уголках станции собирались «на троих». Валентиныч как сыр в масле катался, организуя натуральный обмен. Камни и друзы кристаллов на помидоры, поделки и рукоделие на фрукты. Руководство не препятствовало ибо живой уголок благотворно влиял на климат в коллективе. Официальной оранжереи, как ни крути, было мало, зажатые в четырёх стенах люди хотели кусочка родины и Валентинычу сходили с рук все залёты и косяки. Его держали и за него держались. Официальные оранжереи тоже держались на пустотном агрономе любителе. Добродушный увалень обладал талантом вырастить апельсины в старой пепельнице. А что он творил с полноценным цветочным горшком вообще не поддавалось описанию, поэтому «озеленитель» плевал на все ревизии и проверки. Слава Пустоте, берегов Валентиныч не терял и шестым чувством чуял, когда лучше прикинуться ветошью и не отсвечивать.

Вот и сейчас, напевая под нос что-то фривольное, оператор принтера на коленях ползал вокруг массивной кадки с собственным аккумулятором и генератором поля тяготения, вмонтированном в основание. В руках медведеподобного мужика мелькали секатор и узкая лопатка. Валентиныч умудрялся одновременно обрезать сухие ветки растения и подсыпать лопаточкой грунт из распоротого мешка, сделанного из биоразлагаемого целлофана.

– Засохла, моя девочка, – закончив петь, не замечая начальство, бормотал садовод. – Сейчас папочка сделает тебе красивую причёску и подкормит свою маленькую малышку. Так, так, вот, сейчас-сейчас мы уберем эти нехорошие колючки и наладим дозатор. Пей моя хорошая. Моя маленькая будет цвести? Конечно она будет цвести красивыми цветочками. Папа её покормит фосфором и азотиком, подсыпет минеральчиков и у нас будут ягодки на варенье.

– Ягодки, Валентиныч, будут у тебя, – плюхнувшись на сиденье, Богдан оторвал оператора от любимого занятия. – Ягодищи, арбузищи!

– Богдан…

– Тридцать лет Богдан, что дальше, Валентиныч? Ты мне, агроном недоделанный, какого черта план срываешь? Ты, гном садовый, сколько секций уже должен был выдать, а?! Ответь мне, Валентиныч.

Вскочив на ноги и виновато потупившись, Валентиныч отряхивал грязные колени и боялся оторвать взгляд от носков ботинок с магнитными подковами.

– Так это, контейнеры с порошком…, того. Закончились! – нашёл оправдание агроном и широко, чисто невинный младенец, улыбнулся.

– Ты уверен, Валентиныч? Тогда что за партию груза нам отстрелили час назад и какую хрень в стофутовых боксах в приёмный терминал принтера таскают «Мулы»?

– Ой, я это, – окрасившись в маковый цвет, садовод вновь попытался что-то найти на носках злополучных ботинок и спрятал садовую лопатку за спину. – Это…, заработался.

– Это я забираю! – Богдан отобрал лопатку, сгрёб секатор, мешок грунтом и ведёрко с прочим садовым инвентарём. – Получишь обратно, когда отпечатаешь десять секций. Десять, Валентиныч! Понял меня?

– Понял, – чуть ли не глотая слезы, пробормотал виновник сбоя работы вахты.

Сунув под нос оператору кулак со сбитыми костяшками, Богдан покинул сию скорбную обитель. Обиженное дитятко пенсионного возраста, едва передвигая от горя ноги, поплелось за главный пульт. Что ж, десять секций Валентиныч выдаст. К бабушке не ходи. За любимый инструмент он в лепёшку разобьется, правда ни миллиметра металлоконструкций сверх плана от него теперь не дождёшься. У медвежонка тоже были свои принципы. Как-никак на святое покусились.

– Отдашь после смены, – кивнув в сторону операторской, Богдан передал конфискат вахтенному монтёру.

– Ого! – вздёрнул брови вахтовый.

– Ага!

Богдан поднялся на обзорную галерею. Не успел он прильнуть к обзорному стеклу «французского» иллюминатора, как на корпус принтера напала мелкая дрожь. Пошёл процесс. Прицепившись фалами к фермам-стапелям у гигантского выходного лотка, парочка инженеров в монтажных «Снегирях» контролировали процесс выхода гигантской конструкции из сверкающего искрами и паровыми выхлопами чрева принтера. Процесс «родов» непроизвольно захватывал своим размахом. На обратной стороне устройства грузовые манипуляторы подхватили трёхсоттонный контейнер с металлическим концентратом и ловко вставили его в приёмное отверстие транспортной ленты. «Мул», аккуратно маневрирующий двигателями коррекции, выпустил из грузовых захватов очередной «патрон» и ловко отплыл в сторону, где включил маршевый двигатель и стремительной стрекозой умчался за очередной порцией железа. Сейчас внутри огромной, светящейся словно новогодняя ёлка, конструкции принтера мегаватты электроэнергии привели в действие трехмерные каретки печатных головок, к которым по гибким трубопроводам подавалась порошкообразная смесь, на выходе превращавшаяся в стальную секцию фермы транспортного тоннельного кольца. Богдан как-то пытался разобраться в работе этого создания сумрачного гения, но понял только общие принципы и то, что главной проблемой было сохранить при печати металлосвязи и соблюсти мягкость и пластичность. Второй задачей в работе принтера ставилось требование получения различных марок металлов и сплавов. Проблему как-то решили, только теперь этот монстр съедал просто прорву энергии и всасывал чудовищные объёмы восстановленного из льда кислорода ипрочих газов. Тридцать минут на стометровую конструкцию и девяносто пять процентов энергии, получаемой с паруса за этот же отрезок времени. Колоссальные затраты. Удовольствие не из дешёвых, но возить готовые изделия за сотни и тысячи парсеков во сто крат дороже. Плавали – знаем, стройка тогда в такую копеечку влетает, что никаких смет не хватает. Поэтому молекулярные принтеры ещё долго останутся востребованными на космических строительствах. Металлический концентрат в специальных рудовозах перемещать куда дешевле, как и изготавливать необходимые изделия на месте. Жадно чавкнув, конец рождающейся фермы перехватили захваты первой транспортной тележки, передвигающейся по выдвинутым на двести метров вперёд стапелям. Всего тележек три, вторая вцепится в добычу на пятидесятиметровом отрезке, третья подхватит хвост. Когда подружки будут держать добычу вместе, они передвинутся в сторону грузового терминала и передадут груз в надёжные руки «Мула». Безотказная рабочая скотинка предельно аккуратно доставит «эстафетную палочку» в зону строительства. Процесс давно отработанный, но по прежнему завораживающий. Четко отлаженная технология, расписанная буквально по секундам, напоминала Богдану механизм швейцарских часов. Тик – муравей «Мул» подал приёмник порцию корма. Так – гигантская матка произвела на свет стальную личинку. Тик – личинка отнесена в инкубатор. Так – мельчайшие тли пристроили её к чему-то громадному. Тик – сварочные роботы на спаяли личинку в единое целое с десятками таких же. Так – продвижные тележки разложили и закрепили лотки под силовые и контрольные кабели. Так – следом за ними многорукий монтажный комплекс тянет рельсы и транспортные направляющие, устанавливает якорные стоянки под внешние разгонные гравитационные двигатели и монтирует турели противометеоритной защиты. И так по кругу. Завораживающее по масштабу зрелище. Любому приятно видеть наглядные результаты своего труда. Богдан не был исключением, капля здорового тщеславия была присуща и ему. Дополнительной мотивацией для каждого вахтовика служила фамилия и инициалы, нанесённые методом лазерной чеканки на каждую ферму. Вроде незамысловатый приём, а процент брака в работе снижается до исчезающее малых величин. Что же хорошего, если тебя начнут хаять за выявленный досадный недочёт? Куда лучше человеческая благодарность через десятки лет работы.

Запястье кольнул холодком вызов коммуникатора:

– Внимательно, – не отрывая взора от картины стройки, ответил на вызов Богдан, не обращая внимания на зависшую возле него голографическую ряху викинга Михельсона.

– Богдан Михайлович, нам контейнеры с энергореатором «стрельнули».

– И года не прошло, – буркнул Северов. – Разродились, наконец. От меня-то что надо?

– Ну, так я акт приёмки-передачи… Без вас таки никак, Богдан Михайлович. На баланс принять тоже. У меня как в аптеке.

– Хорошо, Михеич, оформляй пока, я буду через двадцать минут. Я на принтере, как видишь.

– Сделаю в лучшем виде.

– Отбой.

Бросив последний взгляд на маневрирующего «Мула», притащившего на своём горбу последний на сегодня контейнер с концентратом, Богдан уже хотел вызвать связистов, как они вышли на него сами.

– Шеф, – в воздухе повисла взволнованная физиономия Игоря Корейко. Мы тут нечто непонятное засекли. Масс-детекторы и удалённые гравитационные маяки зафиксировали странный объект в двухстах астрономических единицах от нас.

– Насколько странный? Игорь, ты мне суть давай, а не тяни кота за причандалы.

– Объект искусственный, предположительно космический корабль. Гравитационное наблюдение выдаёт применение импульсных двигателей по схеме «тяни-толкай». Машинка точно не наша.

– Следите за ним не отрывая глаз, пока он не удалился за границу наблюдения. Запишите сигнатуру. Вы понимаете, что там не должно быть просто физически, а оно там есть! Буду у вас через десять минут.

Богдан попытался пронзить взглядом бескрайнюю толщу пространства. Интуиция нашёптывала ему, что неустановленная посудина появилась в этом забытом всеми богами секторе пространства не просто так. Грядёт что-то нехорошее, сулящее перемены. Знать бы ещё какие они – перемены.

В тот момент никто из людей на вахтовой станции и строящемся транспортном кольце не подозревал о запуске обратного отсчета, знаменующего окончание спокойной жизни. Над медвежьим углом воспарил недобрый призрак перемен.