Текст книги "Тропою Верности и Веры. Акт 4 (СИ)"
Автор книги: Александр Гарин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Глава 9
Тяжелая, каменная плита, много лет мирно лежавшая между двумя кроватями, дрогнула. Это могло бы пройти незамеченным, если бы за этой плитой уже долгое время не наблюдал Арк, лежавший на правом боку, и из-за полученных ран не имеющий возможности повернуться самостоятельно. Плита, спустя короткое время, дрогнула сильнее, а потом медленно поползла вверх, словно намереваясь приподняться.
– Тревога! – заорал Арк во всю силу своего ослабевшего голоса. – Демоны сделали подкоп!
Целительница Малах, что-то смешивавшая на столе, ахнула и похромала на выход. Но не успела даже добраться до двери, когда, привлеченные криками, в лечебный дом вбежали несколько воинов, возглавляемые кузнецом Ларзуком. К тому времени плита уже была сдвинута, и из земляного лаза под ней на свет успел выбраться огромный лысый молодой мужчина.
Миг – и на него были направлены сразу пять копий. Мужчина обезоруживающе поднял руки.
– Погодите, други. Нешто своих не узнаете?
На демона он не походил. Меж тем в лазе раздалось копошение, потом девичий голос, в котором слышались нотки говора народов востока, недовольно произнес.
– Мрай! Ну где ты? Помоги мне выбраться из этой ямы!
– Мрай? – Ларзук выступил вперед. Казалось, он был поражен, как громом. – Это ты??
В голосе его было безмерное удивление. И еще – сильное недовольство. Точно он, после долгих лет, внезапно нашел вещь, которую потерял давно и с большим облегчением.
– Отец! – варвар, был, по-видимому, тоже не готов к этой встрече – сразу по прибытию в город. – Я…
Кузнец дал знак, и направленные на его сына копья опустились.
– Кто там, с тобой? – коротко кивнув в сторону лаза, мрачно спросил он.
– Стал быть, мои друзья, – поторопился объяснить Мрай. Ларзук брезгливо поморщился.
– Ты разговариваешь так, словно учился этому у коров в хлеву. Нахватался, поди, в этих проклятых скитаниях у всякого сброда… Ладно. Поднимай сюда своих друзей. Надеюсь, вы не притащили демонов на хвосте.
– За эт могешь не беспокоиться, – вытаскивая из лаза Саиду, которую снизу подсаживал тощий друид, успокоил Мрай. – Мы долго ждали, пока эти твари уберутся. И прошли, прикрытые заклятием. Никто нас не видал.
Когда спутники Мрая были, наконец, извлечены из лаза, Ларзук вновь окинул каждого внимательным и очень хмурым взглядом. В особенности долго он рассматривал перепачканного уже успевшей смерзнуться на нем грязью Таула.
– Добро пожаловать в Гаррогат, друзья моего недостойного сына, – произнес он, но в голосе его не было слышно теплоты. – Надеюсь, вы не пожалеете о том, что сюда пришли.
На огромном плато, со всех сторон окруженный горными хребтами, стоял каменный и древний, как сами горы, город. Его высокие сторожевые башни поражали своей массивностью, а величина не уступала величине Верхнего Кураста. Была ночь, но город освещался сотнями костров – на стенах, воздушных маяках и улицах. Отовсюду доносились голоса, слышался звон оружия, и ходили вооружённые люди, в любой миг готовые к отражению очередной атаки.
– Вторую неделю уж они здесь, – мрачно делился Ларзук, пока вел нежданных гостей к своему дому. – Осадили и пытаются разрушить стены. Свет сподобил поставить двойные. А я все недоумевал – зачем нашему городу – и двойные стены? По здешним дорогам и катапульты-то не протащишь. И прав ведь оказался. По дорогам – не протащишь, а через демонские порталы – за милую душу, – он покачал головой. – Пока мы их отвлекаем. Плохо другое.
– А это – не плохо? – удивился Таул, кивая на далекую башню, в которую, пущенный из-за стены, врезался большой огненный шар. Башня, впрочем, выстояла. Жидкий огонь, стекая вниз, бессильно лизал ее каменные стены, не причиняя какого-нибудь существенного вреда.
– Орды демонов под стенами нашего города – безусловно, плохо, – раздраженно признал Ларзук. – Но хуже другое. Пока они уверены, что путь на Аррит лежит только через Гаррогат, мы будем стоять до последнего. Но они в любой миг могут узнать, что есть и другой путь. Многие из нас знают о нем. Мы боимся, что они могут заставить говорить пленников. Немало наших попалось им в лапы… когда все еще только начиналось.
– Другой путь?
Еще один огненный шар, упав с неба, проломил деревянную крышу сарая через дом от них. В сарае замычала обреченная скотина. Резко выступив вперед, Саида взмахнула своим посохом. На уже занимавшуюся постройку словно вылили несколько бочонков воды.
– Добрых спутников ты привел в недобрый час, – так же хмуро, но уже мягче, проговорил кузнец. – Поторопимся. Думаю, в отличие от меня, мать будет рада… что ты вернулся. О делах… поговорим после.
Глава 10
Чадящие факелы, развешанные вдоль стен, ровно как и огромные жаровни, по одной в каждом углу зала, давали достаточно света. Посреди, на возвышении из четырех ступеней, стояло высокое, украшенное золочеными черепами кресло. Широкие ступени, так же, как и трон Андариэли, были украшены черепами, но не золотыми. Пляшущие блики от факелов придавали костям багровый оттенок.
Амазонка покосилась на Деймона. Тот стоял на коленях, вцепившись обеими ладонями в ошейник, безмолвный и безучастный ко всему. У большинства пленников был не менее потерянный вид; лишь несколько глаз, горящих и дерзких, встретило ленивый взгляд Уны, показывая что эти – еще не сдались, еще не готовы склонить голову перед порождениями мрака.
Тем временем, через двери в зал входили последние служительницы Андариэли, занимая еще свободные места. Между стенами метался шепот и смешки демониц, негромко обменивавшихся новостями. Привстав на носки, Уна разглядела в первых, наиболее приближенных к ступеням трона рядах, обнаженных женщин. Сильные, крупные тела блестели, словно натертые маслом, распущенные волосы, укрывавшие плечи и спины демониц, слегка шевелились, словно тонкие, злые змеи. На запястьях некоторых Уна заметила браслеты, но в основном, те, кто стояли впереди, словно бы гордились наготой.
Рев труб, возвещающих прибытие хозяйки, заставил северянку отпрянуть, смешиваясь с толпой. Деймон чуть заметно кивнул, призывая Уну быть внимательной.
Через распахнутые двери, к трону шествовала высокая темноволосая женщина.
У Уны все замерло внутри – она видела Андариэль уже второй раз, и ей очень не хотелось, чтобы и Андариэль увидела ее. В то же самое время теперь оба они – и она и Деймон понимали, что их плану нелегко было бы осуществиться. Как бы ни старались они встать так, чтобы оказаться поближе к одной из многочисленных дверей, открывшихся во внутреннюю часть дворца, были они все-таки довольно далеко, а сами двери открывались не просто так. Из дверей вышла вооруженная охрана, которая со всех сторон окружила явившихся с добычей охотниц. Должно быть, чтобы пресекать любые попытки «добычи» к неповиновению. Паладин и амазонка с отчаянием переглянулись. Похоже было, что они влипли.
Тем временем Андариэль, прошествовав к трону, опустилась в кресло и цепким взглядом обвела ряды прибывших в ее царство новых «подданных». Деймон вообще, казалось, вознамерился из коленопреклонного положения поцеловать перед собой пол, амазонка тоже приопустила голову, стараясь, чтобы длинные светлые волосы скрыли лицо. Если Андариэль их увидит…
Андариэль увидела их.
Как смогла высшая демоница среди тысяч своих подданных разглядеть Уну – осталось неизвестным. Возможно, ей дано было видеть сущности живых людей? А может, это была случайность. Ни Уна, ни, тем более, Деймон, который не смел поднять головы, этого не поняли. Амазонка только увидела, как внезапно нечеловеческие глаза Андариэли вспыхнули, словно два угля. И эти глаза смотрели на нее. На мгновение все исчезло, исчезли стены адского замка, демоницы и души нечестивых воинов, и лишь эти страшные глаза горели для Уны, обжигая ее диким огнем…
– Все – вон, – громко и четко сказала Андариэль, делая повелительный жест рукой. – Придете, когда позову. Скот – в загон, я потом решу, что с ним делать. А вот ее, – изящная белая рука Андариэли указывала на Уну, – ко мне. Исполняйте!
Ни малейшей суматохи не вызвало приказание Хозяйки. Охотницы без слов и споро поднимали свою добычу и уводили куда-то, судя по всему, в загадочный «загон». Стражницы, те, что поближе, окружили Уну и оказавшегося бесхозным Деймона, которого никто никуда не увел. Получив утвердительный кивок госпожи, демоницы поставили паладина перед очи Андариэли рядом с амазонкой.
Андариэль коротким взглядом окинула Деймона и глаза ее расширились от изумления. С явным усилием оторвавшись от разглядывания его лица, она обратилась к Уне. Голос ее звучал словно бы со стороны. Несмотря на вполне человеческую оболочку, амазонке уже довелось видеть то, что скрывалось под ней, и вид Андариэли вызвал у нее внезапное и настолько сильное омерзение, что женщину-воина едва не вырвало на пол.
– Смелости тебе не занимать, амазонка Уна, любовница паладина Искандера, бывшего эмиссара Света, – наконец, заговорила Андариэль.
Уна промолчала.
– А ты еще смелее, Изуал, бывший эмиссар Света, – продолжала демоница, обращаясь уже к Деймону. Амазонка подозревала, что паладин назвался для нее чужим именем, поэтому даже не повернула головы. – В свое время наши судьбы – ваши и моя – переплетались очень тесно, но встречи эти не доставили мне удовольствия. Скажите, зачем вы оба пожаловали ко мне?
Северянка выпрямилась, подняла голову, отвечая властительнице крепости уверенным, полным холодной сдержанности взором. Теперь, когда их секрет раскрыли, не было нужды скрывать ни себя, ни свои цели.
– Я пришла за паладином Искандером, – сказала Уна, глядя в темные, сияющие злым торжеством глаза Андариэли. – Если он жив – я готова биться за его душу. Если умер – отдай мне его тело.
Демоница улыбнулась; тонко, со скрытой издевкой, но так, чтобы это не укрылось от амазонки и ей спутника. Деймон, или Изуал, как назвала его Андариэль, стоял бок о бок с нею, и если доведись им биться, спасая собственные жизни, Уна хотела бы, чтобы этот мужчина находился рядом.
– Так-так-так, – насмешливо протянула кровавая хозяйка города, окидывая северянку оценивающим взглядом. Откинувшись на спинку трона, Андариэль поставила локоть на подлокотник, и подперла голову точеной кистью. – Явилась ко мне, сама, горя жаждой мести…Ты смелая женщина, Уна, дочь берегового племени, но ты глупа!
Амазонка вспыхнула, стискивая пальцы. Гнев, вскипевший в душе, гордая северянка смогла умерить, как смогла и удержать руку, готовую вцепиться в охранницу, стоящую рядом с нею.
– Может быть, – пожала плечами Уна, – но я знаю, что вело меня. Какая, по твоим словам, глупость помогла мне пробраться в твою крепость, Андариэль, и стоять пред тобой сейчас. Согласишься ли ты, или откажешься – дело твое. Но до последнего вздоха, до последней капли крови в жилах, я буду биться с тобой и твоими прислужниками ради Искандера.
Андариэль непритворно вздохнула и снова покосилась на Деймона.
– Ты очень самонадеянна, Уна, – сказала она, спустя мгновение. – Здесь мои подданные также могут умирать от человеческой руки, и уже не возрождаться. Но их слишком много. Ни тебе, ни ему, – короткий кивок на Деймона, – не дадут сражаться долго. Вас обездвижат, а потом… Великая Тьма, что же делать с вами потом?
Паладин и амазонка переглянулись.
– И все же я не понимаю вас обоих, – хозяйка Города действительно была изумлена. – Шрам от касания твоего ангельского клинка я до сих пор ношу на груди, Изуал. И… я не могу сейчас разглядеть твоей сущности, но вижу, что Свет более не покровительствует тебе. А твоя рука, Уна, оборвала нить моей жизни в последнем из миров, где был заточен мой повелитель Диабло. На что вы рассчитывали, когда шли ко мне? Неужели на милость?
Демоница рассмеялась. Смех ее был тихим, но от его звука у обоих пленников по спинам пробежали мурашки.
– Мы вообще не рассчитывали, что ты нас увидишь, – внес некоторую ясность Деймон. – Но раз уж так получилось… Тогда я могу тебе помочь.
Андариэль подняла бровь.
– Во-первых, насчет меня, – тон паладина все креп, набираясь уверенности. Уне даже на миг показалось, что он перегибает палку, ибо в голосе Деймона все явственнее слышались повелительные нотки. Хотя, если верить словам Андариэли, и он хотя бы когда-то был ангелом, многим эмиссарам это было присуще. – Свет не покровительствует мне боле, в этом ты права, как и в том, что я сейчас совершенно безоружным стою перед тобой. Но вспомни свои собственные законы, Андариэль. Никто не может отобрать у женщины принадлежащую ей добычу после того, как она привела ее во дворец, и ты, бросив свой взгляд, подтвердила ее право. Если женщина добровольно не передаст ее для твоих утех. Ты можешь только назначать способы мучений, но отнимать не можешь даже ты.
– Это верно, – после паузы молвила Андариэль. – Продолжай.
– Нигде в твоих законах не сказано, что женщина должна быть демоницей, – вкрадчиво повиновался Деймон-Изуал. – Я – добыча женщины, амазонки Уны, что следует из веревки на моих руках, конец которой ведет к ее кулаку.
По рядам стражниц пронесся едва уловимый шелест.
– Я не вижу, что это тебе дает, Изуал, – надменно процедила Андариэль, взмахом руки успокаивая своих женщин. – Стоит амазонке Уне расстаться с жизнью…
– И душа ее улетит к Свету, а ты не сможешь отомстить, – спокойно закончил бывший ангел.
Андариэль надолго замолчала.
– Воистину Свет поступил верно, отринув тебя, – пробормотала она, наконец. – Твои речи более походят не его служителю, а Тьмы.
– Потому меня и прозвали Противником, – согласно кивнул Изуал, подмигивая Уне.
– Тогда может, подскажешь мне, что делать и с вот ней? – тонкая белая рука указала на Уну. В голосе Андариэли на миг проскользнула досада. Впервые она почувствовала, что не является полновластной хозяйкой положения.
– Верни ей паладина Искандера, – пожал плечами Изуал, переступив с ноги на ногу. – Или убей, но тогда ты навсегда ее потеряешь.
– Я вижу еще и третий путь, – ухмыльнулась Андариэль, делая знак страже. Демоницы подступились ближе, поднимая оружие. – Сейчас мои воины отведут ее в зал моих… трофеев, и поместят прямо напротив ее драгоценного любовника. Пусть они любуются на муки друг друга вечность. В моем царстве не пытают женщин, но для нее я сделаю исключение! А ты – ты тоже можешь посмотреть, если захочешь. Впрочем, я собираюсь под пыткой вырвать у этой смертной пожелание – чтобы и ты тоже стал моим. Уверена, она будет несогласной очень недолго.
Уна внутренне содрогнулась. Против слов Андариэли возразить было невозможно. Сила была на стороне верховной демоницы. Однако Изуал, несмотря на нависшую над ним самим опасность, оставался бесстрастным. Более того, лицо его было спокойным, а губы… губы улыбались. Снисходительно, и с осознанием своего превосходства. Такая улыбка не должна была украшать даже такого совершенного лица, если оно хотя бы когда-то принадлежало эмиссару Света.
– Вынужден тебя огорчить, ужасная Андариэль, – с усмешкой произнес он, наконец. – Амазонка Уна тоже не в твоей власти. Ты ведь можешь видеть сущности, демоница. Присмотрись внимательнее к Уне, и ты поймешь, почему Свет сейчас не позволит тебе держать в плену и пытать эту женщину. Даже здесь. И даже несмотря на обиду, которую она когда-то нанесла тебе.
Глаза Андариэли сузились. Вновь с видимым усилием оторвав взгляд от лица Изуала, она перевела его на Уну. Долгое мгновение вглядывалась демоница в фигуру вызывающе стоявшей смертной женщины, даже привстав со своего трона. Вдруг ее лицо приобрело странное выражение – изумления и досады. Андариэль опустилась обратно в кресло, в ярости покусывая губу.
– Вот именно, демоница, – Изуал позволил себе ироничную ухмылку. – Она защищена – и как защищена! Ее защита не падет, пока она не покинет этого мира, ибо во тьме не родится свет. Хотя бы она пробыла здесь вечность. Свет не родится, но защитить невинность, защитить себя Свет способен везде. Вот ведь как получается, госпожа Андариэль. Ты можешь отпустить амазонку Уну, а можешь убить ее. Но ты не можешь получить ее в свою власть, иначе… кто может сказать, что иначе может случиться?
Уна не понимала речей Изуала, но чувствовала, что говорил он за нее, и была ему благодарна. Андариэль благодарна не была, и по ее красивому злому лицу это читалось, как по книге.
– Ну что же, в таком случае, ты можешь идти, женщина Уна, – с трудом выталкивая слова сквозь стиснутое яростью горло, процедила она. – Благодари свой Свет, который именно сейчас решил послать тебе ребенка!
Оружие выскользнуло из рук ошарашенной амазонки. Машинально извернувшись, Уна поймала согретый теплом ее ладони металл, но тело действовало отдельно от души. Душа ее застыла в чувствах, описать которые не взялся бы ни единый самый мудрый из мудрейших ее мира, и любого и миров…
– Искандер, – вмиг осипшее горло выдало это имя едва слышно, и усилием воли Уна взяла себя в руки. – Я никуда не уйду без Искандера. Я… хочу видеть его.
Глаза девы-воительницы и верховной демоницы встретились. Это не был яростный поединок взглядов. Уна была слишком поражена поведанными ей вестями, она не знала, верить ли ей тому, что ей говорят, а Андариэль настолько чувствовала свое превосходство, что усмирять противницу взглядом не считала необходимым.
– Пожалуй, я все же смогу отомстить тебе, – усмехнулась Андариэль, по-прежнему глядя Уне в глаза. – Ты сама об этом просишь!
Воздух перед Уной сгустился. Амазонка дернулась, поднимая руку, но связанные кисти Изуала успокаивающе легли на ее плечо. Воздух густел очень недолго, и вдруг – стал чист и прозрачен, словно стекло.
За этим стеклом был Искандер.
В первое мгновение Уна не узнала его. Его голова была опущена ниже плеч, и сильно отросшие темные волосы скрывали под собой не только лицо, но и большую часть груди. Руки паладина были вывернуты настолько, что даже в покрывавшемся рябью изображении было видно, что это причиняет сильную боль. И не только это, иначе бы Искандер не корчился так непрерывно, словно пытаясь отодвинуться, вырваться от чего-то, но эти рывки причиняли муки еще худшие, а не рваться он не мог. Присмотревшись, амазонка поняла, что руки паладина были вывернуты не просто так – бывший воин Света был прикован к одному из огромных светильников, подобные которому в избытке освещали и этот зал. Вот почему он рвался прочь – прикосновения раскаленной меди к обнаженной коже еще никому не были приятны. Опустив затуманившиеся от гнева и боли глаза ниже, Уна увидела, что ноги паладина не доставали до каменного пола, но его бедра в нескольких местах были пробиты острыми кольями, из тех, что украшали основание каждого светильника, имевшего форму округлого цветка с такими листьями. Из каждой раны непрерывно сочилась кровь, но тут же запекалась от близости страшного жара. На несколько мгновений Искандер поднял голову, чтобы тут же уронить ее на плечо. И – снова рвануться прочь от обжигавшего его раскаленного металла…
– Довольно.
Видение исчезло. Уна нескольно мгновений смотрела туда, где только что в страшных муках корчился Искандер. Потом подняла сухие глаза на Андариэль. Весь облик демоницы выражал торжество.
– Знаешь, что самое приятное в его мучениях? Твой любовник все еще жив. И он не умрет до тех пор, пока я не убью его. Но пока он жив – он надеется вырваться из своей тюрьмы – рано или поздно. Пройдут века, и надежда сменится отчаянием, а отчаяние – унынием безнадежности. И когда это произойдет, душа отринет Свет. Тогда я и убью его, хотя это уже не доставит мне такого удовольствия.
Руки амазонки подрагивали. Пальцы Изуала мертвой хваткой впились в ее плечо.
– Не нужно, – едва слышно прошелестел он.
– Впрочем, не все так безнадежно для твоего паладина, – сказала вдруг Андариэль, внимательно за ними наблюдавшая. – Я, пожалуй… да. Я отпущу паладина Искандера. Если хочешь – прямо сейчас.
Перед лицом Уны снова возникло видение с несчастным паладином. Теперь он был гораздо дальше, и Уне даже стала видна часть залы, в которой стоял его светильник. Искандер был не один – перед ним, почти скрывая его за своими спинами, стояли две демоницы из стражи. Похоже, одна из них что-то спрашивала, а паладин молча мотал головой. Видно было, как одна из стражниц вновь спросила, а потом, не дождавшись ответа, сделала резкое движение рукой. Уна не видела, что именно сделала демоница, но тело Искандера вдруг выгнулось. Запрокинув голову, он закричал, и этот беззвучный крик был для Уны страшнее, чем весь кошмарный замок Андариэли…
– Чего ты хочешь взамен? – резко бросила амазонка, с усилием отводя взгляд.
Андариэль поднялась. Плавно прошествовала она к двум своим пленникам, и зашла за их спины. Тонкие руки легли на широкие плечи Изуала, обнимая его сзади за шею.
– Взамен отдай мне этого ангела, – проворковала она, проводя ладонью по его шее вверх, взъерошивая волосы. – Отдай мне его, мне он интересен гораздо больше, чем твой паладин. Отдай – и Искандер твой. Сейчас же!
Видение вновь подернулось рябью. Искандер бессильно уронил голову на грудь. Потеряв, видимо, к нему интерес, стражницы отправились к кому-то, невидимому для глаз амазонки.
– Ну, так что? Ты согласна, Уна? – в голосе Андариэли слышалось едва заметное нетерпение.
Решать судьбу вместо еще живого человека, стоящего напротив – нелегкое испытание. И тысячу тысяч раз Уна бы избрала нечто другое, чем взвешивать, чья жизнь для неё важнее: Искандера, отца её не родившегося ребенка, или Деймона, пришедшего вместе с нею в самое логово зла.
Многие годы назад амазонка забыла, каково это, лить слезы по павшим соратникам. Оплакивать ушедших в другой мир подруг по оружию, с которыми делила и тяготы странствий, и радость побед. Не помнила Уна, каково это – сожалеть о мужчинах, да и не было их слишком много в жизни кочевницы с берегов. Законы Берегового Народа запретили ей быть похожей на обычных женщин.
Деймон догадался. Поднял связанные руки, коснулся щеки амазонки, стирая сбежавшие капельки влаги. Улыбнулся, словно утешая.
– Не плачь, Уна, – сказал он. – Я понимаю.
Северянка стиснула его кисть, глядя в спокойные, сверкающие глаза Противника.
– Прости меня, – прошептала она пересохшими губами. – Во имя всего святого, прости меня.
Андариэль фыркнула; сцена тяготила её, вызывая презрение. Уна подняла голову, глядя в красивое, надменное лицо демоницы.
– Жизнь за жизнь, – сказала она. – Я отдам тебе Изуала за Искандера. Но не прежде, чем мы окажемся там, и я не получу своего паладина, свободного от твоего плена. Тогда я передам… тебе… душу и плоть… этого ангела.
– Что же, хорошо, – Андариэль кивнула своим демоницам. – Вы! Приведите сюда паладина Искандера!
