Текст книги "Фигня (сборник)"

Автор книги: Александр Житинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 24
Посол доволен

А в это время Бранко, напевая народную партизанскую песню, минировал «тойоту карину». Делал это, как всегда, тщательно, с любовью и знанием дела. Сначала подложил под каждое сиденье по шашке динамита, потом соединил шашки проводами, подключил взрыватель замедленного действия, а теперь настраивал часовой механизм.

Как вдруг к кабаре подрулил кортеж из трех автомобилей. На них развевались флажки России.

Бранко сплюнул и спрятал часовой механизм.

Из первой машины выбежал характерный молодой человек в штатском, распахнул дверцу второй машины, и оттуда появился могучий мужчина в костюме, типичный оппортунист и ренегат, предавший родную партию, чтобы служить новым властям.

Это был посол России во Франции.

Увидев Бранко, он спросил по-французски:

– Мсье, русские атлеты здесь?

– Здесь, – с вызовом сказал Бранко по-русски. – Только они не атлеты, а сыщики.

– Сыщики? – удивился посол. – А мне говорили, что они направлены комитетом по культуре… Вы член делегации?

– В некотором роде, – ответил Бранко.

– Чем занимаетесь?

– Массажист, – лаконично ответил Бранко.

– А-а… Ну, массируйте, массируйте! – Посол приветственно взмахнул рукой и проследовал в кабаре в сопровождении трех атташе.

Бранко задумчиво посмотрел на посольские машины.

«Взорвать, что ли, за компанию?» – подумал он. Но подумав, решил, что Перес по головке не погладит. Слишком громкая акция. Успеется.

А посольские атташе уже объяснялись со служителями. Вызванный ими, появился Перес, который, конечно же, не стал демонстрировать знание русского языка, объяснялся через переводчика.

Посол заявил, что только что в горячих новостях телевидения передали репортаж с форума боди-реслинга, интервью с Иваном, репортаж с улиц Парижа, из которого посол понял, что празднование победы происходит в кабаре «Донья Исидора». Посол сказал, что он поспешил сюда не только как посол, но и как бывший борец классического стиля, чемпион Европы 1962-го года.

– Очень приятно, – хмуро сказал Перес. – Проходите, они здесь. Донья Исидора, хозяйка кабаре, примет вас после выступления.

Посол восол в зал.

То есть пошел вошел в зал.

Атташе расчищали ему дорогу в темноте, расшвыривая попадавшийся под руку негритянский сброд.

Посол надвинулся на столик русских и протянул обе руки к Ивану.

– Господин Середа, от имени и по поручению правительства Российской Федерации… Позволь, Иван, я тебя поцелую как бывший борец!

– Кто это? – шепотом спросил Иван.

– Не боись, Ваня, это посол России! Мы с ним знакомы, – объяснил пьяный Заблудский.

Посол стиснул Ивана в своих могучих объятиях, которые были не слабее объятий Бузатти.

– У-у, конспираторы! – шумел он. – Прикидывались овечками! Комитет по культуре! Видна омоновская хватка, видна!

– Ну, все… Засветились окончательно… – махнул рукой вернувшийся к столу Вадим.

– А это кто? Товарищи по команде? Алексей, вижу! Поздравляю! Рука до свадьбы заживет… – Посол пожал здоровую руку Алексею, познакомился с Вадимом и Ольгой.

После чего было самое время выпить. Посол опрокинул фужер виски и уселся за стол так прочно, что все поняли – это надолго.

– А эти молодые люди кто? – спросил он Пенкину, указывая на Максима и Федора.

– Художники. Друзья детства, – ответила Ольга.

– Эмигранты?

– Нет, командировочные.

Посол чокнулся с мафией, опрокинул еще один фужер. Пил он профессионально, одним глотком. Атташе за соседним столиком тоже не теряли времени даром.

Бранко появился в зале, взглянул на компанию. Он не знал, на какое время ставить часовой механизм.

К нему вышел Максим, они о чем-то посовещались. Бранко удалился.

А Максим снова отправился в ставку верховного главнокомандования, чтобы уточнить время, когда старику взрывать. Здесь не могло быть неопределенности.

Максим зашел в кабинет Переса и застал там семейный скандал шефа и доньи. Исидора сидела в кресле в чем мать родила, не успела еще одеться, а склонившийся над нею Перес орал:

– Ментам продалась, сука!

– Пардон, я не помешал? – вежливо осведомился Максим.

– Пожалуйста, заходите, – кивнул Перес и продолжал донимать донью: – Мы должны уничтожить их, а ты целуешь им руки!

– Нет им! Один Иван! – защищалась Исидора.

– Нехорошо, донья… – мягко заметил Максим.

– Клянусь Христом… – продолжал Перес, но донья, вскочив на ноги, перебила его.

– Не клянись Христос! Он любить людей!

– Ты предлагаешь мне любить ментов? – опешил Перес.

– Христос любить ментов. Он всех любить… Этот мальчик иметь чистый глаз, – с волнением проговорила донья.

– Этот мальчик, не задумываясь, сдаст тебя Интерполу. Он для этого сюда приехал, – не сдавался Перес.

– Отдай мента Исидора, – сказала она.

– Ты что… любишь его? – дрогнувшим голосом спросил Перес.

– Да! Да! Да! – взорвалась она. – Я ненавидеть стриптиз! Кабаре! Париж! Я не хотеть деньги, я хотеть любовь!

– Фу-ты, ну-ты… – сказал Максим.

Донья поспешно натянула трусики и бросилась прочь из кабинета, размахивая лифчиком, как флажком. Перес, зарычав от ярости, устремился за ней.

Взрыв откладывался на неопределенное время.

Максим вернулся к «тойоте», рядом с которой томился Бранко, и предупредил старика, что сам даст знак. Бранко должен поставить взрыватель на пять минут позже этого знака.

– А какой будет знак? – спросил любивший точность Бранко.

– Я хлопну пробкой шампанского, – сказал Максим.

– Хорошо, комиссар, – кивнул Бранко.

Глава 25
Карнавал

Исидора снова появилась на эстраде – на этот раз в белом вечернем платье с глухим воротом и в широкополой шляпе с пером.

– Дамы и господа! – обратилась она к гостям по-французски. – Сегодня к нам пришли самые сильные люди России. Их зовут Иван, Вадим и Алексей. В честь моих русских друзей я объявляю карнавал!

Она сошла в зал и вывела на сцену слегка упиравшихся агентов Интерпола и Алексея Заблудского.

Засверкали вспышки фотокамер. Музыканты заиграли бешеную самбу – и донья, подобрав юбку, пустилась в пляс, тряся подолом перед собой.

Алексей был уже очень хорош, поэтому он без колебаний поддержал донью. Плясал дерзко и четко, как грифельный карандаш. Вадим делал финты руками, как фокусник. Иван неумело топтался на месте.

Исидора за руки потянула мужчин с эстрады в зал, на танцплощадку, где уже извивались темнокожие и русский посол с тремя атташе.

За столиком русских гостей остались Ольга и Федор. Ольга пригорюнилась, глядя на танцующих. Федор выпил очередной фужер виски и галантно обратился к даме:

– Вы позволите потанцевать с вами?

– С бандитами не танцую, – сказала она.

Федор обиделся:

– Просидишь здесь весь карнавал. Мужиков твоих уже увели. Пойдем!

Ольга покорилась обстоятельствам.

Вадиму удалось в одиночку завладеть Исидорой. Он обхватил ее за талию, пылко прижал к себе, и они закружились в вихре танца. Иван облегченно вздохнул и потихоньку ретировался с танцплощадки.

Он вернулся за пустой столик и загрустил. Поискал глазами Ольгу и увидел, что она танцует с Федором, положив руки на его могучие плечи. Алексей рядом плясал сразу с двумя негритянками. А может, у него двоилось.

Перес появился в зале. Он был мрачен как туча. Рядом сразу же возник Максим.

– Донт ворри, дон, – сказал он. – Пусть напляшутся перед смертью. Бранко уже начинил машину взрывчаткой. Я командую парадом.

– А ты мне нравишься, парень. – Перес положил руку на плечо Максиму. – Давай выпьем.

Тут же возник официант с подносом, Перес и Максим взяли по бокалу. Максим обнял Переса, увел к стойке, не переставая бдительно наблюдать за событиями на танцплощадке и за столиками.

Федор потерял в толпе танцующих Ольгу и нашел другую женщину. Потом выяснилось, что это переодетый женщиной гомик, клюнувший на великолепные физические данные Федора. А Ольга вернулась за столик к Ивану и уселась рядом. Иван закусывал.

– Ванечка, ты бы вилочку в левую руку взял, – жалостно проговорила Ольга, охваченная внезапно вспыхнувшим к Ивану чувством.

– Откуда же знать… – смутился он.

– Ничего, привыкнешь. Небось первый раз в Европе…

– Я тебя что хотел спросить, – начал Иван. – Вот ты обо мне в газету пишешь…

– Пишу, Ваня.

– Не позоришь?

– Что ты! Ты у меня герой, – с любовью сказала она.

– А Вадим?

– И Вадим.

Иван придвинулся к ней, жарко зашептал в ухо:

– Ты не смотри, что я деревенский. Я еще кое-кому фитиль вставлю!

– Да ты уже вставил, Ваня, – сказала она, намекая на Бузатти.

Иван почему-то покраснел.

– Нет, еще нет…

– А я тоже деревенская, Вань, – призналась она. – В Париже хорошо, а в Будогощи получше будет.

– В Рязани была? – спросил он. – Лучший город.

Донья Исидора наконец оторвалась от Вадима, буквально отпихнула его от себя и, поискав глазами Ивана, направилась к нему.

– Вания, дансинг, Вания! – блестя своими огромными, чуть раскосыми черными глазами, пригласила она Ивана.

Лейтенант не мог отказать.

Донья закружила его, увлекая все дальше от столика, к эстраде. Там, улучив момент, она юркнула за кулисы, потянув Ивана за руку, и они оба скрылись из глаз.

Максим краем глаза следил за ними, успевая отвлекать внимание Переса. Увидев, что пара исчезла, Максим сказал шефу:

– Пойду проверю динамит.

– О’кей, – благодушно кивнул Перес.

Максим бросился к кабинету хозяина.

Когда он отворил дверь, донья уже успела стянуть с себя левую половину платья, правой же рукою раздевала упиравшегося Ивана.

– Позвольте, мэм, я помогу, – галантно бросился на помощь Максим.

Он стянул с доньи вторую половину платья, оставив ее в трусиках и в лифчике, и они вдвоем, в четыре руки, принялись расстегивать на Иване брюки и рубашку.

– Что вы делаете, товарищи?.. – шептал обескураженный лейтенант.

– Иван, неудобно отказывать хозяйке. Будь умницей, – тяжело дыша, приговаривал Максим.

Когда на Иване осталась лишь его чемпионская форма – сатиновые трусы и черные носки – Максим вежливо покинул апартаменты, не забыв вынести за дверь одежду Ивана.

Далее он действовал точно и хладнокровно.

Первым делом Максим извлек из кармана брюк чек на миллион долларов и спрятал его за подкладку берета. Одежду Ивана бросил на пол перед дверью. Затем быстрым шагом вернулся в зал, подошел к стойке и тронул Переса за плечо.

– Шеф, донья изволит отдаваться менту.

– Где?! – взревел Перес.

– В вашем кабинете, шеф.

Переса ветром сдуло от стойки. Круша все на своем пути, дон полетел за кулисы. А Максим направился к столику, где одиноко сидела Ольга. Плюхнувшись на стол рядом с нею, он потянулся к бутылке шампанского, стал неторопливо сдирать серебряную фольгу с пробки.

За его действиями жадно следил от дверей кабаре Бранко Синицын.

– Вот мы тут сидим, – лениво начал Максим, – а Иван с Исидорой, между прочим, трахаются.

– Где?! – подскочила Ольга.

– Там, – указал он за кулисы.

Ольга вихрем помчалась к эстраде. Увидев ее порыв, за нею побежали Вадим с Алексеем.

А Максим открутил проволоку на пробке, отставил горлышко в сторону и произвел эффектный салют с обильной пеной, которая залила плясавших поблизости атташе. Это был единственный неосторожный жест в цепи продуманных действий, ибо атташе тренированно скрутили Максима и принялись мять ему бока. Максим уворачивался, придерживая на голове драгоценный берет.

Но дело было уже сделано. Бранко Синицын увидел выстрел шампанского, удовлетворенно прикрыл глаза и ушел взводить адскую машину.

Глава 26
Погоня

Схватка с доньей была посерьезнее поединка с Бузатти. Глаза не выдавишь. Все-таки женщина. Иван оборонялся как мог, но донье удалось-таки стянуть с него один носок, и теперь последним оплотом Ивана были трусы, которые оказались на редкость прочны. Донья буквально повисла на них, а Иван, вцепившись обеими руками в резинку, медленно отступал к двери, волоча донью по полу за собой.

– Я любить тебя… – твердила она. – Почему ты не хотеть?

– Я хотеть… Потом… Не здесь… – тяжело выговаривал чемпион по реслингу.

Трусы угрожающе затрещали.

– У-у, сука! – взвыл Иван и тут же получил от доньи оплеуху.

Она отпустила трусы и принялась избивать Ивана, а он только прикрывался руками, пока ему не удалось задом открыть дверь.

За дверью стоял Перес в черном сомбреро.

Иван успел нагнуться, и кулак Переса просвистел над его головой. Зато Исидора не успела, и следующий взмах руки Переса поразил ее.

Иван выскочил в коридор, подобрал свою одежду, но тут же был сражен прямым ударом в подбородок, который нанесла ему подоспевшая Пенкина.

– Оленька… – прошептал он, падая.

– Я тебе дам – Оленька! Падло мохнатое! – Она была прекрасна в своем гневе.

Иван, прижимая одежду к груди, в одном носке, бросился по коридору. Ольга за ним. Следом бежала Исидора, которой удалось увернуться от обезумевшего любовника.

По дороге им встретились Вадим и Алексей.

– Вы куда, ребята? – спросил Заблудский.

Ответа не последовало, поэтому соратники поспешили следом.

Перес в это время бешено выдвигал ящики письменного стола, ища револьвер.

– Всех пристрелю, как собак! – рычал он.

Наконец, пистолет был найден, Перес произвел устрашающий выстрел в потолок и бросился в погоню за беглецами.

В зале продолжалось веселье, гремела самба. На танцплощадке три русских атташе избивали Максима, Федор избивал обнаружившего себя неосторожными приставаниями гомика, за компанию дрались еще несколько пуэрториканцев и негров.

Карнавал был в разгаре.

Внезапно из-за кулис эстрады вылетел Иван в порванных трусах и в одном носке. Он почему-то прихрамывал. За ним, размахивая вырванной у мексиканского трио гитарой, мчалась Ольга, следом выскочили мало что понимающие Вадим и Алексей, а последней – Исидора в одном нижнем белье. Они проследовали к выходу, путаясь в дерущихся.

Паля из пистолета, показался Перес.

– Ложись! – заорал он, размахивая револьвером.

Но лег на пол один посол. Остальные продолжали биться, кое-кто танцевал.

Атташе отбросили Максима, который облегченно упал на пол, обеими руками прижимая к голове берет. Расстановка сил была ясна для атташе. Гнались за русскими, значит, нужно было их защищать.

Атташе набросились на Переса. Один тренированным ударом выбил у него из рук револьвер, двое других повалили на пол. На помощь хозяину бросились служащие, человек пять. В центре танцплощадки произошла грандиозная свалка.

А убегавшие выскочили на Елисейские Поля, где их почтительно встретил Бранко. Он протянул Ивану ключи от «тойоты», но подоспевшая Исидора оттолкнула руку старика.

– Вания, я есть ехать с тобой. Мой кар! – Она указала на джип «шевроле», стоявший рядом. – Перес убить меня! Вания!

– На кой она нам! – вскричал Вадим. – Ее только нам не хватало.

– Так ведь убьют женщину, Вадим, – заступился за нее Иван.

– Так ей и надо! – крикнула Ольга, замахиваясь на донью гитарой.

– Ребята, потом разберемся, – миролюбиво проговорил Заблудский, отворяя дверцы джипа. – Кто поведет?

– Я драйвер! – объявила донья, садясь за руль.

Алексей уселся рядом с ней, остальные сзади. Иван принялся неловко натягивать брюки, извиваясь всем телом.

– Оля, ей-Богу… – шептал он. – Ничего не было.

Джип с ревом отвалил от дверей кабаре, оставив на тротуаре брошенную гитару и рядом старика Бранко в полном недоумении. Синицын вертел в руках ключи от «тойоты», раздумывая, что делать с ними дальше, ибо из пяти оставшихся до взрыва минут прошли уже две.

Его раздумья прервал выскочивший из кабаре Перес.

– Где они?! – взревел он.

– Уехали, господин, – Бранко указал на скрывающийся за поворотом джип.

Перес прорычал что-то, выхватил у Бранко ключи, прыгнул в «тойоту» и помчался следом за неверной доньей.

Бранко посмотрел на часы и перекрестился.

Визжали тормоза, машины неслись по улицам ночного Парижа.

Донья вела машину на дьявольской скорости, с ненавистью взглядывая в зеркало заднего вида, где уже виднелись огни преследующей их «тойоты».

– Он думать, я есть его вещь! Кабаре мой имени! Публикум смотреть меня! – не переставая восклицала она. – Христос посылать мне Ванию!

– Христос и министерство внутренних дел, – уточнил Вадим.

– О, как он надоедлив для мой! – вскричала донья. – Вы должен знать. Он не есть испанец, нет. Он есть еврей Одессы. О-о, чтоб тебя разорвать! – воздела она глаза к небу.

Сзади прогремел взрыв. «тойота» разлетелась на куски, вечернюю улицу заволокло дымом.

– Мадам, его разорвало, – сообщил Вадим.

– Мой Бог! Я не думать, что это есть так буквально, – сказала донья.

Глава 26
Инструктор Интерпола

Уже когда подъезжали к отелю «Коммодор», Ивана как громом поразила догадка.

– А ведь этот взрыв для нас предназначался, Вадим. Мы ведь должны были на «тойоте» уехать.

– В самом деле… Мне в голову не пришло, – признался Вадим.

– Бранко. Его почерк, – приподнял голову дремавший Заблудский.

Донья затормозила на бульваре Оссман. Была глубокая ночь. Лишь одно окно светилось в отеле. Это было окно номера, который занимали агенты Интерпола.

Вадим первым обратил на это внимание.

– Стоп! Туда нельзя. Там засада.

– Люди Переса, – кивнула донья. – Надо звонить полис.

Примчавшийся через три минуты на желтом джипе полицейский патруль обнаружил под окнами отеля группу из трех мужчин и двух женщин, одна из которых была в кружевных трусах и лифчике. Правда, на ее плечи был наброшен пиджак. Это был пиджак Алексея производства швейного объединения «Пролетарский труд».

Смотрелся он на донье великолепно.

Пятеро полицейских, сопровождаемые потерпевшими, ворвались на второй этаж и вышибли дверь ногой.

В номере на кресле, вытянув длинные ноги, дремал рослый детина с трехдневной щетиной на подбородке, иссеченном шрамами. Услышав шум, он открыл глаза.

– Что случилось? – недовольно спросил он по-английски.

Однако полицейские вместо того, чтобы скрутить злоумышленника, почтительно вытянулись и взяли под козырек.

– Прошу прощения, капитан. Мы не знали… – подобострастно проговорил полицейский офицер. – Сорри. Экскьюз ми.

Обернувшись к Вадиму, полицейский прошипел тихо:

– Это капитан Маккензи из Интерпола! Предупреждать надо!

После чего полицейские хотели быстро ретироваться, но Маккензи остановил их жестом.

– Стойте, парни. Сдается мне, что вам придется прихватить с собою эту дамочку. – Он указал на донью. – Только я сначала перекинусь с нею парой фраз.

Капитан встал, оказавшись ростом за шесть футов и косой сажени в плечах. В сантиметрах тоже довольно много. Он не спеша закурил, явно подражая Шварценеггеру в каком-то кинофильме (потом оказалось, что это Шварценеггер подражал ему, ибо Маккензи был консультантом на том фильме), и подошел к русским.

– Капитан Джеральд Маккензи. – Он протянул руку Вадиму, потом Ивану и Алексею. – Мне поручено руководить вашей стажировкой.

Он сделал паузу, видимо, вспоминая что-то, потом добавил по-русски с акцентом:

– Ебена мать.

Французские полицейские расплылись в улыбке. Им явно нравилась эта холодная бесстрастная манера супермена.

Маккензи хлопнул Ивана по плечу.

– Ты здорово работал на ринге. Поздравляю. Много денег, ебена мать. Надеюсь, ты положил чек в банковский сейф?

Иван понял по интонации, что его о чем-то спрашивают и вопросительно взглянул на друзей.

Заблудский перевел.

– Нет, чек при мне, – ответил Иван.

– Он не при тебе. Ты ошибаешься, парень. – Маккензи помахал перед носом Ивана пальцем. – Если ты шатался с ним по Парижу больше часа, он уже не может быть при тебе. Или ты не можешь быть жив. Одно из двух, ебена мать.

Иван выслушал перевод и полез в карман.

– Да вот же… – и осекся.

Чека не было!

– И вправду… – пробормотал он.

– Не финти, лейтенант! – взвился Вадим. – Куда дел миллион?! Не хочешь делиться?!

Маккензи уже все понял. Он подошел к Исидоре, указательным пальцем приподнял ее подбородок. Исидора взглянула на него томно, как кролик на удава.

– Капитан, это наша подруга, – сказал Вадим, не привыкший к такому обращению с дамами.

– Смирно стоять! – сквозь зубы приказал капитан. – Я сделаю из вас настоящих полицейских. Распустились там, в России.

И снова добавил те же два слова по-русски.

Русские офицеры и Заблудский вытянули руки по швам. Маккензи продолжил разговор с доньей.

– Исидора, ты знаешь меня двадцать лет, с тех пор как ты занималась проституцией в пуэрториканских кварталах Нью-Йорка. Меня когда-нибудь подводил нюх? Зачем ты вертишься вокруг наших стажеров? И где миллион этого парня?

– Иван, не верь этот человек! Это был белый квартал! Я не есть брать твой миллион! – пылко воскликнула донья, и совершенно зря, потому что Иван не понял ни слова из английской речи Маккензи. – Я уже другая, – добавила она по-английски.

– Чепуха! Человек таков, каким создал его Бог. А тебя он создал проституткой, – возразил капитан.

– Что они говорят? – тихо спросил Иван.

– О Боге разговаривают, – пояснил Заблудский.

– За что вы хотите арестовать меня сейчас? – вызывающе спросила Исидора.

– Пока что – за оскорбление общественной нравственности, – указал капитан на одеяние Исидоры. – Если за тобой ничего нет и ты не брала миллион у этого парня, через три часа тебя отпустят. Увести! – сделал он знак полицейским.

Исидору увели.

– Вания, я найду тебя! – донесся из коридора ее крик.

– Ты лучше миллион найди, – процедил сквозь зубы Вадим.

Потеря миллиона оглушила всех. Каждый уже успел построить какие-то планы, мысленно истратил хотя бы пару сотен долларов… И вот все рухнуло.

Капитан обернулся к своим подопечным. В этот момент Ольга ослепила его вспышкой. Маккензи поморщился.

– Фотографирование агентов Интерпола запрещено. Негатив сдашь мне, – сказал он Ольге и, оглядев парней, продолжил с расстановкой: – А теперь ровно на две недели вы забудете маму, папу, Россию и вашу Коммунистическую партию. Я один буду вам папой, мамой, Россией и Коммунистической партией. Ебена мать!