Текст книги "Завоевание 2.0. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Терников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

На дворе уже стоял январь, весьма суровый месяц: шёл снег и тут же смерзался. Вода замерзала в кувшинах, битая птица в амбарах стала точно деревянная; колбасы покрывались инеем, коровье масло стало твёрдо, как камень, деревянное масло побелело. Деревенские мальчишки ловко ловили на клей воробьев, искавших под мёрзлой корой снега какой-нибудь жалкой поживы, и таскали эту жалкую дичь домой. На сером и ясном небосклоне чётко выделялись неподвижные скелеты деревьев, ветки которых были покрыты снежным пухом. Одеяло из снега лежало также на хижинах и на верхушках заборов, усеянных следами кошачьих лап, ибо и кошки тоже охотились по снегу на воробьев. Вдали поля и луга также были покрыты этим чудесным белым мехом, оберегающим теплоту земли от резкого холода зимней поры. Чёрным столбом поднимался вверх к небу дым над домами и хижинами, и нигде не было слышно ни малейшего шума, словно все вокруг вымерзли и теперь весна никогда не наступит. Тем приятней было сознавать, что денежки мне постоянно капают. Купцы из Брюгге охотно выкупали наши ткани и требовали еще и еще.

Наступил февраль: был пронзительный ветер и крепкий мороз. Корабли в порту Зебрюгге, застряли во льдах до потепления. Я немного затосковал здесь. Сытая, размеренная жизнь, без всяких приключений, начала меня уже угнетать. Светает поздно, темнеет рано, заниматься кроме работы в деревне нечем. По воскресеньям обязательные поездки в соседнее село, посещение церкви, прослушивание службы. Тут женщины на любителя, даже в церкви особо рассматривать на мой вкус некого, так что я корчил из себя сурового иностранца, не владеющего местными языками чужака. Немного помогали мне развеется поездки в город. А там наступила пора ярмарок, народ со всей округи валом валил на Большой рынок. Рядом с каналом залили большой каток. Вокруг меня разворачивалась весёлая картина: люди, катающиеся на санях; конькобежцы в бархатных одеждах; девушки на коньках, в отделанных парчой и бисером, сверкающих пурпуром и лазурью юбках и телогрейках. Молодежь веселилась. Эти юноши и девушки прибегали, убегали, хохотали, скользили, гуськом, парочками, напевая песни любви на льду или заходя выпить и закусить в многочисленные ярмарочные балаганы, украшенные флагами, там они угощались водочкой, заморскими фруктами апельсинами и фигами, вяленой камбалой, яйцами и варёными овощами и мелкими пельменями с зеленью в уксусе. А вокруг раздавался скрип льда под полозьями саней и салазок. Чувствуешь себя немного чужим на этом празднике жизни, но потерпим, весна уже не за горами.

Но вот в конце февраля подул теплый ветер со стороны Брабанта, снег растаял, и низкие луга были залиты водой. Корабли в порту освободились от плена и спешили восполнить свой простой, пошли челночные рейсы в Англию. Я давал заказы на небольшие партии дешевого грязного цветмета, а кузнец Ян Смайтте из Зебрюгге с которым я подрядился, плющил и вытягивал большие тонкие листы из моего металла и понемногу складывал его у себя во дворе. Наши дела шли неплохо, и Клаус Сколап уже примеривался выкупить мою долю, но пока же он возвращал мне деньги, которые я вложил в оборотные средства.

Наступил март, погода была неустойчива, иногда пригревало солнце, а иногда резкий противный ветер дул с моря; и тогда с серого неба падал в воду каналов и прудов мелкий град. Тем не менее, крестьяне уже чувствовали, что скоро им придет пора возвращаться на поля, тогда вся надежда у Клауса останется только на детей и старушек. Торопливый Клаус гнал объемы производства, как бешенный, торопясь сделать задел на лето.

Пришёл апрель. Вначале стояла мягкая погода, но потом снова ударил мороз, и небо стало пасмурным, как в зимний день. Теперь погубят нагрянувшие заморозки и цветущую грушу, и жасмин, и все те бедные растения, которые, доверившись теплу преждевременной весны, поторопились распустить свои цветочки. Опять падают снежинки на дорогу, и не торопясь, словно нехотя, тают. Мне же до бед местных селян особо дел нет. Свои шестьсот песо из оборотных средств я уже изъял и на них частично куплен металл, а большая часть денег еще ждет своего часа. Дивиденды за прошлый год мы тоже уже подсчитали, и Клаус мне их уже выплатил, получилось еще почти четыреста песо, после вычета всех моих расходов на проживание и питание. Неплохо теперь за два месяца Клаус должен постепенно выплачивать мне основной капитал, потом подсчитаем дивиденды за текущий год и прощай, Фландрия, вперед, к приключениям.

Был самый конец апреля, холода, наконец, ушли в прошлое, все деревья стояли в цвету, все растения, полные соков, нетерпеливо ждали мая, благоухающего, словно букет цветов. В весенних садах, заливаясь, распевали соловьи. Легкий ветерок разносил по дорогам сладостные ароматы цветущих лугов. Море шумело вдали, словно нежась под лучами приветливого солнца. Яблони и вишни стояли в цвету, омываемые морями тёплого воздуха, распустившиеся маргаритки розовели на лугах, терновник, весь белый обрамлял заборы… В Брюгге меня известили, что будет продаваться подходящий корабль, не новая, но еще вполне крепкая французская каравелла, которую английские пираты захватили совсем недавно. Судно небольшое, предназначенное для каботажного плавания вдоль берегов, но у Колумба его "Кружка" и "Малышка" были примерно такого же размера, так что и через океан можно сходить. Корабль будет продаваться с аукциона, но желающих пока немного, здесь Франция под боком, тебя остановят, так потом объясняй, что ты его купил. Возьмут, конечно, плавать дальше на Балтику или еще куда, но там и своего леса достаточно, сами себе строят, корабли там нужны совсем небольшие, в океане им плавать не нужно. Как говорят испанцы: "Выбирая долго, выбирают худшее". Так что нужно брать.

Мне необходимо 1500 песо, а у меня пока что только в наличии тысяча с небольшим, почти 1050. Ничего, сегодня мы в Брюгге неплохо расторговались, так что Клаус сможет выделить мне нужную сумму. Итак, я тоже участвую, даю доверенность агенту, в пределах заданной суммы покупаем, если выше, то будем ждать дальше. Неплохой шанс у меня есть, но "присесть – еще не значит прыгнуть". Аукцион будет через несколько дней, нахожу Клауса и выбиваю у него обещание раздобыть мне необходимую сумму.

И вот в ясный майский день, когда распустились белые цветы боярышника, и веселые солнечные лучи играли на вызолоченных флюгерах на верхушках крыш, я узнал, что стал счастливым обладателем своего корабля. На это ушло чуть более 1400 песо, плюс аукционный сбор плюс налоги. Итого почти полторы тысячи. Теперь еще нужно поставить корабль на верфь, привести его в порядок и обить днище медными листами. Приехали в Брюгге, я оформил необходимые бумаги, так же оформили с Клаусом нашу сделку, теперь он выкупает мою долю, но уже за 1200 песо. Помогли рыночные колебания курса из за военного вторжения осенью, а также были учтены мои улучшения в его ткацкое производство. Так что теперь любой желающий за эту сумму мой пай теперь выкупит. Клаус обязуется собрать остаток средств в течении двух месяцев, ничего, время пока терпит. Он то на мне заработал в два раза больше против моего, теперь, наверное, мечтает, что скоро разбогатеет. Всякая козявка лезет в букашки. Не буду разочаровывать этого товарища, что уже через год его родную Фландрию будут топтать грязные сапоги французских оккупантов. Воистину, народ говорит: " Незнайка лежит, а знайка далеко бежит". Я же аванс в пару сотен песо получаю уже сейчас, он пойдет на оплату ремонтных работ на верфи. В деревню Осткамп сейчас возвращаться уже не буду, перебазируюсь в Зебрюгге. Сам разместился неподалеку от порта, в приюте для купцов под названием "Царство объедал".

Протолкнул свой корабль на верфь, здесь тоже очередь работ, но у меня объем небольшой. Поставили корабль в сухой док, забрали у кузнеца листы, теперь проблема с гвоздями, нужны шляпки луженые сверху. Нахожу нужного мастера, будет понемногу делать. С утра до вечера теперь пропадаю на верфи, исправляем недочеты, ремонтируем, прилаживаем тонкие листы к днищу, как бы их не ободрать при спуске на воду. Денег в обрез, еле убеждаю всех потерпеть до очередной порции денежных вливаний от Клауса, но, кажется, конец уже виден. Постепенно делаю заказы на дешевые ткани, металлические предметы (иглы, ножи, топоры и прочие стальные вещи), стеклянную мишуру, пора подумать и о товаре, который повезет мой корабль. Подбираю несколько человек в команду, пока хватит, до Севильи перегоним, а там еще моряков наберем. Провел здесь я уже более семи месяцев, а эту страну так и не полюбил, и не стал здесь своим; жителей Фландрии я нашел чванными, враждебными и жадными обжорами, они же считали меня наглым, самоуверенным и хитрым негодяем.

Подбиваю баланс, было 1600 песо, я провернул удачно спекуляцию паем, купил корабль который обошелся мне в 1900 песо с обивкой днища и ремонтными работами, дивидендов я получил и еще получу остаток всего в 800 песо (зима – высокий сезон для сельской мануфактуры, а у нас продукция с высокой добавленной стоимостью), итого на товар, продукты набор команды и хотя бы одно орудие у меня остается всего 700 песо. Нормально, жить можно. Кроме того ищу и договариваюсь перевезти попутные грузы до Севильи, так – то: ткани, трикотаж, разнообразные металлические предметы. Так что, ждем остаток средств от Клауса и пока торжественно спускаем на воду мой новый "Эль Сагио".

И вот, наконец, жарким июньским днем, 2 числа, в период упоительного цветения боярышника, а также множества роз, жасмина и жимолости в садах, мы готовились отплывать. Трудолюбивые пчёлы без устали собирали мёд с цветов, делали воск и заводили куколок в ульях, не вмещавших уже их роёв. Когда дул ветер из Фландрии и нёс благоухание этой расцветшей страны все мои восемь матросов, поднимали к верху носы и весело замечали:

– Чувствуете, какой приятный запах доносится из Фландрии?

И физиономия нашего старшего боцмана Адриана Хембейзе, краснорожая, точно печёная луковица, принимала умильное выражение. Пора, труба зовет, караван из нескольких судов отплывает на юг, кто во французскую Бретань за солью, кто в Лиссабон и Севилью, а кто и дальше, в Средиземное море. Большим караваном плыть намного безопасней, пираты не рискнут напасть. На каждого "корсара", найдется управа.

Клаус окончательно рассчитался, я закупил на остаток дешевых железных стрел для арбалетов и наконечников для пик из не самого хорошего железа, но Кортесу для индейцев пойдет и так, ему латы пробивать не нужно, а также немного дешевых клепаных шлемов и нагрудников из незакаленного железа, для индейцев и такие подойдут. Все денег у меня больше нет, взять их негде, в долг мне никто не даст (и так долги в Испании и на Карибах), моя Нидерландская эпопея подошла к концу, время деньги, поехали!

ГЛАВА 11.

Отплыли, идем ходко. Я разместился в своей каютке, разложил вещички и поднялся на палубу. Вокруг была полутьма, но звезды уже появились на небе, а по левому борту на французском берегу мерцали огоньки. Я посмотрел на север, где была Фландрия, но ничего не увидел, кроме пустынного серого моря, и внезапно подумал: "Боже мой, что же я здесь делаю? Куда мы идем? Вот где я оказался – ведь еще несколько недель назад катил себе как лорд в Осткампе, намереваясь стать фабрикантом, а сейчас, мчусь по волнам на краденой каравелле под командой непроверенного кормчего, ориентирующегося на кормовой фонарь впереди идущего корабля, вблизи враждебных берегов. Но войны с Францией пока нет, и то хорошо.

– Это уже слишком, – пробормотал я себе под нос, стоя у борта.

Попытался укрыться в тихой бухте и вот опять плыву, словно щепка по воле волн. И глядя на пробегающие мимо волны, я чувствовал, как меня все больше наполняет раздражение и жалость к себе. Почти год в новом мире пропал зря, мне уже здесь 28 лет. Надо взять себя в руки, положение у меня не такое уж плохое, я уже опять судовладелец и капитан корабля. А значит, мне теперь не нужно схватываться в рукопашную с главным корабельным задирой, подружиться с коком или учиться чинить бушприт под руководством старого просоленного моряка, который называл бы меня "настоящим парнем", я и так молодец. "Ночь Печали" состоится в Теночтитлане, 30 июня 1520 года, так что мне туда при всем желании не успеть, и мой персонаж будет жить, если, конечно не случиться что-то иное, например, кораблекрушение.

Плывем ходко, погода благоприятствует, Бискайский залив на этот раз принял нас вполне благосклонно, впереди северные испанские порты, но мне плыть дальше, на юг в Севилью, там спокойнее. В Испании сейчас очередная гражданская война.

Еще в прошлом году, как только государь Карл I (он же V) узнал о своей победе, он решил отбыть в Германию за своей императорской короной. Министр Родригес де Фонсека организовал это отплытие из Ла-Коруньи. Но казначеи империи были очень обеспокоены развитием ситуации. Казна была пуста, и долги, сделанные ради подкупа немецких избирателей, могли привести в отчаяние самого закоренелого оптимиста. Карл V нашел решение. Он просто поднял налоги, и вся Кастилия теперь должна была теперь платить. Не желая откладывать свой отъезд, король решил выиграть время, созвав парламентский совет (кортесы) в непосредственной близости от порта – в Сантьяго-де-Компостела. Первый просчет: император собирал депутатов Кастилии в периферийной Галисии, политически слабо связанной с Кастилией и к тому же не представленной в кортесах!

Открытие кортесов весной 31 марта 1520 года прошло весьма шумно. Великий канцлер Гаттинара, уроженец Пьемонта (Италия), председательствовавший на заседаниях, не мог справиться с собранием. Нарушения регламента следовали за нарушениями. Под обстрел критики попал сам император, ничего не понимавший в дебатах. На упрек в том, что он раздает высокие посты и престижные должности иностранцам, он пообещал тех натурализовать! Опять до боли знакомые по грядущему лозунги: "Нам нужны мигранты"! Король явно не понимал чаяний испанского народа. Заседания были прерваны, затем снова возобновлены с 25 апреля. После туманных обещаний Карл V вырвал у депутатов согласие на чудовищные налоги, призванные покрыть расходы на его безумную избирательную кампанию, и 20 мая отбыл в Германию, передав Испанию в руки своего исповедника фламандца Адриена Утрехтского.

Вспышка возмущения не заставила себя ждать. Депутаты, проголосовавшие за новый налог, пережили тяжелые моменты. Начались народные волнения. Водворяя порядок, войска Карла V открыли огонь в Медине-дель-Кампо. Мятежники бросили грито – призыв к всеобщему восстанию. Возмущение испанцев дошло до предела. Избрание на трон Кастилии короля-чужестранца – к тому же вечно отсутствующего – лишило монархию ее законности и обоснованности: этот абстрактный король, не реальный и не испанский, уже сам по себе доказывал, что без него можно прекрасно обойтись. "Король есть наш наемник" – так без обиняков выразились кастильские депутаты на кортесах в Вальядолиде еще за два года до этих событий. Повстанцы из Тордесильяса, "комунерос", вообще не желали более иметь своим королем того, кто не считает себя обязанным по отношению к своим подданным, того, кто не исполняет неписаный договор с народом. Они выступали не столько против чужеземного короля, не столько против налога, сколько против всей монархической системы в ее абсолютистской форме. Это восстание объединило как прогрессивных республиканцев, опередивших время лет на двести пятьдесят, так и упертых националистов, не находивших себе места в этой всемирной монархии.

Весь север уже охвачен огнем бунта. Уже скоро, через два месяца, в конце августа Вальядолид, фактическая столица Испании, восстанет и изгонит из своих стен непопулярного регента-фламандца. А эти два месяца будет очень весело, будут бунтовать другие города: Бургос, Авила, Сория, Леон, Самора, Topo, Куэнка, Гвадалахара, Мадрид и Саламанка. В Севилье должно быть тихо, но доплывем и увидим, едва ли там рады платить новые налоги.

Вот и знакомые места, впереди порт Сан-Лукар. На этот раз я за штурвалом (людей на борту не хватает), так что осторожно маневрирую, вхожу в порт и становлюсь на якорь. Река Гвадалквивир здесь широкая, в нее легко войти, а невысокая скалистая южная оконечность устья обеспечивает некоторую защиту от южных ветров. Оказавшись за барьером, который несколько сдерживает реку, ты попадаешь в тихое место с песчаным берегом, облегчающим высадку. Общаюсь с прибывшими таможенными чиновниками, узнаю новости: в Севилье пока относительно тихо, все возмущение ограничивается разговорами, волнения минимальные. Ну и хорошо!

Дела разгружаемся, передаем сторонние грузы агентам, продаю часть тканей, и металлопродукции, здесь они дороже и беру несколько бочек испанского вина хереса, покупаю небольшой фальконет с зарядами и нанимаю 6 матросов. Теперь команда у меня интернациональная: 6 испанцев, 6 фламандцев и двое оказались валлонами (франкоязычными бельгийцами). Капитана или штурмана нет. А где их взять нормальных? Видел тут некоторых…Кто здесь сегодня набирает таких идиотов на флот? Каждый командир, это либо какой-нибудь пропитанный вином недоумок-пенсионер или, еще того лучше, безусый щенок, папаша которого заседает в кортесах провинции, а мамаша корчит из себя важную сеньору и увивается за знатными грандами. Хороших кадров днем с огнем не найдешь.

Нахожу попутные грузы до Санто Доминго, загружаемся, берем продукты и пресную воду, тороплюсь выйти из порта. Время бежит неумолимо, скоро июль. Попутчиков никого не ждем, мне некогда, на Карибах приближается сезон ураганов, теперь постараюсь сам довести свой корабль до места. Первый этап – Канарские острова, держимся в пределах видимости от берега, пик Тенерифе виден издалека, не промахнемся. Рискую, конечно, но риск оправдан. Как гласит народная мудрость: "Пора, что железо, куй, доколе кипит"!

Вдали осталась Севилья, ее кабальерос с гитарами и шпагами, женщины, балконы, лимоны и померанцы. Но пока мне мои долги платить нечем, сделаю вид, что спешу. Съездить бы пожить, в Гренаду куда-нибудь, где можно вытянуть до капли всю сочную сладость испанского неба и воздуха, женщин и апельсинов, – пожить бы там, полежать под олеандрами, тополями, сочетая природную русскую лень с местной испанскою. Как разбогатеем, так там и отдохнем. А пока нам плыть до Канарских островов от шести до десяти дней, в зависимости от попутного ветра.

Вот и первая летняя буря, которую я переживаю в качестве капитана нового корабля. Не шибко сильная, стандартная. Я стоял на палубе и смотрел, как море вдруг скроется из глаз совсем под каравеллу и перед вами палуба стоит стоймя, то вдруг скроется палуба и вместо нее очутится стена воды, которая так и лезет на тебя. Но, не нужно боятся: она сейчас опять спрячется, только держитесь обеими руками за что-нибудь. Буйство стихий красиво, но однообразно…Качало мой парусник, чем дальше, тем сильнее, подбрасывая вверх и швыряя вниз. Да, и не забудьте еще про неприятную вонь: пусть внешне судно напоминало настоящий плавучий собор, но внутри трюма запах соленой сырости стоял хуже, чем в конюшне. Мой новый "Эль Сагио"-"Мудрец" пока не вызывал особых нареканий, но ночь была полна забот, работ, возни.

Утром проснувшись, я вышел на палубу. Что за приятная картина! Вместо уродливых бугров с пеной и брызгами – крупная, но ровная зыбь. Ветер не режет лица, а только ласково играет около шеи, словно шелковая ткань, и приятно щекочет нервы; солнце сильно греет.

Слева от нас, перед глазами, в нескольких километрах, лежит масса бурых холмов, один выше другого; разнообразные глыбы земли и скал, брошенных в кучу, лезут друг через друга всё выше и выше, это африканский берег. Интересно где мы? Даю команду приблизится, пока еще береговая линия идет на юго-запад, еще рано, вот как пойдет круто на юг, а потом опять на юго-запад, тогда нужно будет смотреть в оба. Но нам еще, по моим прикидкам, плыть день или два. Рассказать бы моим матросам, что наступят такие времена, когда здесь, в Африке, негритосы сами будут прыгать в трюмы Европейских кораблей, да боюсь, что все меня сочтут сумасшедшим.

Вот и нужное место, отходим подальше от берега, и впередсмотрящий ищет на западе в океане горные пики, махает нам рукой указывая направление, плывем туда. Острова приближаются, вскоре перед моим взором предстала великолепная и громадная картина, которая как будто поднималась из моря, заслонила собой и небо, и океан, одна из тех картин, которые видишь на полотне, и не веришь своим глазам. Группа гор тесно жалась к одной главной горе – эта гора показалась истинным исполином. И как она была хорошо убрана! На вершине белелся снег, а бока покрыты темною, местами бурою растительностью; кое-где ярко зеленели сады.

В разных местах по горам носились облака. Там белое облако стояло неподвижно, как будто прильнуло к земле, а там раскинулось по горе другое, тонкое и прозрачное, как фата невесты или оконный тюль, и сеяло дождь; гора опоясывалась радугами. Мы еще довольно далеко были от берега, а на нас уже повеяло теплым, пахучим воздухом, смесью ананасов, гвоздики, как мне казалось, и еще чего-то сладкого и неуловимого. Нам нужен большой средний остров Гран-Канария, там расположена столица островов город Лас-Пальмас. Коренные жители островов – гуанчи еще сопротивляются испанцам где-то в горах, их добьют только лет через семьдесят. Швартуемся, нам нужно пополнить свои запасы воды и продуктов перед трансатлантическим переходом.

Отплываем, штурман я еще тот, но мимо Америки явно не промахнусь. Пока же плыву, ориентируюсь на самый западный из Канарских островов – Гомеру. Рано утром 28 июня оставляю Канары далеко позади себя и отправляюсь в неизвестность. С первыми солнечными лучами мои моряки на палубе дружно грянули: "Благословен будь, свет дневной", но это не помогло. Сильные ветры противоположного направления относят мое судно опять назад. Лишь в четыре часа утра 30 июня мы достигли зоны устойчивых ветров, которые понесли нас на запад. Вечером 1 июля земля полностью скрылась за горизонтом. Теперь дни и ночи отличались у моих моряков только сменой вахты на корабле. Людей в команду я себе подобрал хороших, это были закаленные моряки, спокойные и рассудительные. Они мало говорили, зато исполняли любое дело с быстротой и эффективностью, которые заставили бы устыдиться даже хваленых японских работников. Конечно же, все они были настоящими морскими волками, на голову выше обычной матросни.

Наше плавание начинало становиться приятным, так как ветер дул достаточно сильно, чтобы обеспечивать нам хорошую скорость и в то же время не причинять нам особого беспокойства. Работа на палубе была легкой, как и на всяком быстроходном судне при попутном ветре, и находилось время просто посидеть, наблюдая за летучими рыбками и слушая, как матросы травят свои байки.

Главный праздник – прием пищи, у нас обычно готовил молодой матрос Герард Роозе. Пили вино или воду. Обед включал в себя сухари, соленое мясо или рыбу, сыр, бобы, чечевицу, приготовленную с оливковым маслом и чесноком. Это Вам не Фландрия, колбас и всяких почек, петушьих гребешков, телячьих желез, бычьих хвостиков, бараньих ножек; здесь нет.

Некоторое время дули лишь слабые ветры. 17 июля одному матросу показалось, что он видит впереди землю, только галлюцинаций мне еще тут не хватало. Это было всего лишь облако. Океан был настолько спокоен, что моя команда заскучала. В последнюю неделю июля подул свежий попутный ветер, и наша скорость заметно увеличилась. Но направление немного изменилось на юго-запад, отчасти из-за ветра. Погода становилась все теплее, солнце явно припекает, тут можно легко заработать солнечные ожоги на коже. Мука закончилась, сухари с каждым днем становились все черствее, а вода из бочек – все более затхлой. Скоро стали встречаться большие стаи птиц, обычно летящих с севера из Северной Америки на Карибские острова, последуем за ними. 1 августа впереди стал виден берег, скорее всего, это Багамские острова или Гаити, судя по углу, под которым ночью Полярная звезда находится к горизонту. Не хотелось бы, чтобы внезапный ураган застал меня вне гавани, но пока еще приближения шторма я не ощущаю. Вижу в море рыбацкую пирогу индейцев, тут всегда существует риск быть убитым аборигенами или подхватить Желтого Джека, а то и какую другую мерзкую туземную болезнь. Но мне нужно определиться с местом. Осторожно приближаемся, я на ломаном таинос узнаю, где находятся большие острова. Понятно, к Гаити нужно прямо на юг, а западнее Куба. Отлично, все получилось.

ГЛАВА 12.

Повернули на юг, плывем под палящими лучами летнего солнца, раскалившего все вокруг словно в духовке, мои северяне фламандцы истекают потом. К ночи, прямо по курсу видим темную кромку берега на горизонте, теперь следуем вдоль берега на восток. Утром замечаю, что побережье поворачивает на юг, но в воздухе начинает ощущаться сильное присутствие атмосферного электричества, ожидаем дождь, а может и шторм, торопимся изо всех сил. Но на южное побережье завернуть уже не успеваем, начавшийся шторм пережидаем в глубоко врезавшейся в берег бухте на северо-восточном побережье Гаити. Спускаем паруса, становимся на якоря, злобные вихри реют над нами, но мы теперь надежно укрыты от их безумств.

Через день после шторма мы уже входим в гавань Санто Доминго. Здравствуй, полутора тысячная столица Западного полушария. Только за 7 лет с 1503 по 1510 год через этот небольшой поселок было ввезено в Испанию 5 тонн золота, наменянного у индейцев или намытого на золотоносных приисках Карибских островов. Неплохо, за эти деньги можно купить пару титулов Императоров Священной Римской Империи. Сейчас, конечно, все эти источники истощены, но уже на подходе золото ацтеков и инков. Снова знакомые ощущения: раскаленный воздух острова, тухлая вонь порта и все проникающая пыль.

Высаживаемся, выгружаем доставленные местным негоциантам из Испании груз, я же пока отправляюсь получать и отдавать деньги. Снова я в центре города в конце улицы Дам, на которой живут все влиятельные люди Санто-Доминго, любуюсь видом на дворец вице-короля, который еще Диего Колумб выстроил себе в стиле, который сами испанцы называют "альказар"– "мусульманский замок". Фасад из белого камня смотрит на город гармоничной галереей в пять сводов, подобная галерея повторяется на втором этаже в удачно выдержанных пропорциях; стойки балконных перил и украшения крыши оживляют весь комплекс, вызывая игру света на белом камне дворца.

Я так и не смог полюбить этот город, летом тут можно изойти потом не хуже чем в Африке, и при этом люди одеваются так, будто находятся где-то в Мадриде или Вальядолиде. В здешнем воздухе постоянно витала лихорадка, и я всегда удивлялся, почему только Христофор Колумб вообще выбрал это место. На улицах много народу, люди мелькают словно ласточки, часто замечаю знакомых, подхожу, здороваюсь, узнаю новости. Губернатор Кубы Веласкес в начале мая отправил в мексиканский Вера-Крус гигантскую экспедицию: восемнадцать кораблей, девятьсот человек команды, восемьдесят лошадей, девяносто арбалетов, семьдесят пищалей и двадцать пушек.

Веласкес явно пошел ва-банк. Он вложил в предприятие все свое состояние и мобилизовал все людские ресурсы Кубы. Двигали им исключительно оскорбленное самолюбие и жажда мести. Ему было известно, что Кортес направил Карлу V сказочные дары, и опасался, что его титул аделантадо (губернатора Мексики) теперь не более чем пустой звук. Веласкес пустился в эту авантюру без какого-либо разрешения королевского суда Санто-Доминго. Предупрежденные доброжелателями, судьи не замедлил послать к Веласкесу в Сантьяго аудитора Лукаса Васкеса де Аильон, чтобы уговорить его отказаться от своих планов. Аделантадо ни о чем не желал слушать, но ему не удавалось подыскать человека, способного возглавить экспедицию. Многие из его окружения, словно предчувствуя недоброе, отказались от его предложения. Наконец, во главе армады согласился встать Панфило де Нарваес, ветеран конкисты, прошедший уже через Санто-Доминго, Ямайку и Кубу.

Карательная экспедиция прибыла в Мексику, разместилась в главном городе тотанаков Семпоале, и попыталась переманить людей Кортеса на свою сторону угрозами и посулами. Зря, Кортес опирается на ядро из земляков Эстремадурцев, составляющих до трети его воинства, а там еще пока сильны традиции рыцарского ордена Алькантары, и чужаков там слушать не будут. К тому же Кортес еще со мной, в июле прошлого года, отправил свой донос королю на кубинского губернатора. "Веласкес чинил вред власти королевской, побуждая туземных людей к мятежу".

Бенито Мартин, капеллан Диего Веласкеса, тоже очутился в Вальядолиде и рассказывал там о людях Кортеса небылицы, как о бунтарях и смутьянах. Монтехо как-то не умел сопротивляться его напору, зато Алонсо Эрнандес Пуэрто Карреро, имевший знатную родню, не стеснялся и на одно слово отвечал десятью, сильно донимая этим епископа Фонсеку. Тогда тот вспомнил ему старую историю, как Пуэрто Карреро года три тому назад увез чужую мужнюю жену, и велел его арестовать, а сам, уже не стесняясь, донес Его Величеству во Фландрию о великих заслугах Диего Веласкеса, не упомянув даже о наших реляциях и письмах.

Когда же Алонсо Эрнандес Пуэрто Карреро был освобожден, он, вместе с Мартином Кортесом, отцом нашего вождя, и лиценциатом Нуньесом, тоже родственником Кортесов, послал особого курьера к королю во Фландрию, снабдив его дубликатами всех наших донесений, а также жалобой на действия и слова епископа Фонсеки, как отъявленного сторонника Диего Веласкеса. Отцу завоевателя, дону Мартину Кортесу, удалось с помощью своего ловкого адвоката добиться обратно выдачи драгоценностей из золота. Так все продолжалось до приезда Короля в Испанию.

Посылка Кортеса попала в руки короля в марте месяце, незадолго до его очередного отъезда в Германию на коронацию. Многие придворные в восторге убеждали императора взять эти драгоценные дары с собой. Надо было показать этим фламандцам, немцам, а заодно и аугсбургским банкирам, что Мексика даст все необходимые средства, чтобы обеспечить соответствующее положение императору и оплатить его долги. Но пока король молчал по поводу Мексики, у него были другие заботы

В Троицын день, воскресенье 28 мая, Кортес организовал тайную операцию командос в Семпоале. Была ночь, тропический ливень, обрушившийся на тотонакский городок, загнал часовых в укрытия и скрывал любой шум. Разбившись на четыре группы, люди Кортеса штурмом взяли лагерь испанцев. Дальнейшие события здесь пока неизвестны. Но я то в курсе: в Ночь Печали Кортес бежал из Теночтитлана и сейчас зализывает раны у Тласкаланцев, готовя свою страшную месть ацтекам. Долгими зимними вечерами во Фландрии, несмотря на мучительную головную боль, я вспоминал историю конкисты. Теперь у меня в голове сложился целый цветной художественный фильм о завоевании Мексики, который я всегда мог при желании посмотреть. При этом часто картинку дополняли белые субтитры внизу, с датами и географическими названиями. Как обычно в этих краях, пойдут воевать в сентябре, когда поспеет очередной урожай кукурузы. Но мне сентября ждать не стоит, сентябрь – пик сезона ураганов, так что короткими перебежками пойдем в Вера-Крус. И желательно успеть до эпидемии оспы, разразившейся на побережье как раз в сентябре. И нужно там стараться держаться подальше от чернокожего раба Нарваеса Гвиделы.