Текст книги "Завоевание 2.0. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Терников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Наша каравелла следует за лодкой, скоро оказываемся в устье широкой реки, вокруг какая-то широкая низменность, вся покрытая обширными болотами. Кроме тотчас же скрывшейся рыбацкой пироги индейцев взгляд не видит нигде следа человеческого присутствия. Попытаемся подняться немного вверх по реке, река должна быть судоходна, на протяжении всей конкисты эта река являлась одним из основных путей вглубь континента. Сейчас вода в реке еще высокая, недавно тут был паводок, далее в сухой сезон, начиная с декабря вода спадет. Движемся осторожно, боремся с встречным течением. Скоро приходится спустить вторую шлюпку, буксируем нашу каравеллу, становясь сразу на якорь, если попутный ветер стихает. Сюда бы хороший двигатель, а то получается одно мучение. Вода в реке грязная, на берегу заметно много мусора и веток. В этом мусоре копошатся здоровенные игуаны.

Так движемся пару дней, за это время едва прошли двадцать километров, нужно дальше пробираться на лодках, но мне нужны местные проводники, а корабль это все же фальконет, хороший козырь в здешних глухих местах. Так что упорно ищем какую-нибудь туземную деревню у реки, но пока местность сильно заболочена и людей не видно.

На третий день поднялись еще километров на десять, с восточного берега реки видим сухие саванны, с западного – заболоченные леса. Замечаем туземную рыбацкую деревушку, покинутую индейцами при нашем приближении. Жалкие хижины из веток покрытые пальмовыми листьями. Но что ты будешь делать, некогда мне за вами гонятся! Становимся поодаль на якорь, оставляю в деревни подарки бусы из синего стекла, десяток гвоздей и кусок ткани, размером с набедренную повязку. Утром на этом месте замечаю десяток рыбин. Да тут живут хитрые и жадные люди, рыбу я и сам ловить могу лучше, чем они. Наконец, выходит какой-то мелкий и смуглый подросток, подзываю его к себе и вручаю мелкую медную монетку – мараведи. Пытаюсь разговаривать с ним, понимаю его с пятого на десятое. Удалось растолковать ему, что мы друзья и неплохо заплатим, если нас отвезут на торг выше по реке. В деревню возвращаются несколько стариков, пытаюсь расспросить их о изумрудах показываю бусы в виде коралловых стекляшек из зеленого стекла.

Камень такой они знают и видели, но у них таких нет, им не нужно. Да Вам, я так посмотрю, ничего не нужно, даже передники у них из кожи игуаны, кубинские таинос по сравнению с ними– вершина человеческой цивилизации. Вроде договорились, они отвезут меня вверх по реке на пироге туда, где такие камни можно выменять, а я расплачусь с ними, отдам четверо бус. Нет, трое вполне хватит, мне они не бесплатно достаются и больше их экскурсия по джунглям и болотам не стоит, неизвестно будет ли там результат.

Собираюсь, беру с собой шпагу и топор, хлопковый ватник-бронежилет, в мешок сухарей, фляжку рома и товаров для обмена. С собой беру одного крепкого матроса, испанца Хавьера Мато, с ним топор и мачете, продукты и товары. Вроде все, людоедов здесь не должно быть, но индейцы могут и прибить не за грош. Несколько почти голых смуглых индейцев подогнали пирогу в нее уселись мы с Хавьером и еще 8 индейцев и мы поплыли, преодолевая течение реки, в неизвестность. Двигались в основном среди болот, иногда нас окружал заболоченный лес, а иногда сухая степь подходила к берегам с востока. Меня преследовал всю дорогу этот мерзостный запах. Болото с его стоячей водой, гниющими растениями и заплесневевшими поганками отнюдь не источает нежные ароматы, но здесь запах был по настоящему омерзительным. Я пытался разговорить сопровождающих нас индейцев и узнал, что мы будем двигаться вверх по реке три дня, пока не достигнем Спутанного Леса, однако изумруды добывались даже не там, а еще южнее, в какой-то неизвестной земле.

К концу второго дня пути болота начали отступать. Река протекала теперь через лес настолько густой, что пышная листва не давала возможности расти подлеску: под пологом ветвей расстилался ковер из мягкой травы, словно посаженной заботливым садовником. Бывало, что берега были обрамлены прохладными морями перистого папоротника или, высокими зарослями зеленого тростника, а то и какой-то серебристой травы выше человеческого роста. На берегах реки стали встречаться небольшие индейские поселения, состоявших из построенных на сваях прямо на болоте домов под крышами из пальмовых листьев или располагающихся на маленьких полянах среди непроходимых древесных зарослей.

По количеству маленьких родовых селений и редкому движению по реке долбленных каноэ и бревенчатых плотов, было ясно что мы достигли более оживленных мест. Две ночи мы ночевали в деревнях рыбаков, дружественно настроенных к нашим индейцам и коротали время у костров под черным звездным небом, рядом с тростниковыми хижинами. Хижины туземцев были сделаны из тростника и древесной коры и подпирались шестами на случай ветра. В этих бедных жилищах не было ничего, кроме тыквенных плошек и грубого оружия. Мох, брошенный на землю, служил им постелью. За отдельную плату всегда можно было раздобыть приличные продукты, чаще всего рыбу, иногда фрукты. Но чаще всего – увы! – угощение состояло из какой-то вонючей массы черного цвета, положенной на зеленый лист, и грязной воды в тыквенной бутылке. Это блюдо приготовлено из больших муравьев и считалось лакомством у туземцев, которые употребляли в пищу кроме того, червяков, ящериц и змей.

На третий день пути река завела нас в страну Спутанного Леса, не богатую ничем, кроме душных непролазных джунглей. Ее жители, разрисованные, почти голые индейцы, были бедны, грязны, ленивы и, следовательно, не достойны моего внимания. Но добираться до страны Музо мне было недосуг, а у местных уже водились изумруды, которые им привозили по реке. Так что я выменял 8 прекрасных камней, отдав даже свой нож и наши оба топора, вдобавок к прихваченным стекляшкам, мишуре и металлической ерунде. Также я не пожалел и угостил продавцов индейцев ромом, чтобы они быстрей думали. Вы себе за такие вещички как у меня, еще зеленых камней много наменяете, решайтесь. В общем, все камни, которые местные индейцы собирали столетиями, перекочевали ко мне за несколько часов. Но я все же сказал, что приеду еще, примерно через полгода, пусть наменяют мне еще, а уж я привезу им разных редкостей. А что? Даже один камень покроет расходы на трансатлантическое путешествие, а два так дадут прибыль, нужно выгрести все, что есть в округе.

Теперь необходимо разобраться с Мато, нечего ему вспоминать о сегодняшнем дне, особенно разбалтывать об этом монахам. У меня еще с Мексики была припасена с собой щепотка высушенного кактуса "Джипури", который местные жрецы употребляют для вызывания галлюцинаций. Бездельники, которым нечем заняться они только и знают, что наслаждаются видениями. Я щедро сыпанул сушеного кактуса Мато в его плошку с едой, пусть попробует действия дурмана. Буйным от его воздействия не становится, завтра будет сильное похмелье и головная боль, но нам все равно плыть по течению вниз по реке, так что успеет протрезветь.

На следующее утро двинули в обратный путь, Хавьер страдал сильным похмельем, индейцы гребцы молчали, а я громко и долго ругался на испанском, что мы зря проделали такой долгий путь и еще пришлось и наши топоры подарить здешним индейцам, чтобы обратно вырваться.

– Боже мой, столько труда и все бесполезно, – причитал я, – только всё мы провоняли тиной и плесенью.

Хавьер сидел мрачный, кроме страданий от головной боли, он также был изрядно отделан кусачими москитами, от чего все его лицо опухло, меня же, по своему обыкновению, москиты игнорировали.

Обратный путь проходил намного веселее, река сама несла нашу пирогу, да и индейцы помогали ей веслами. Край непроходимых лесов, быстрых рек, которые почти невозможно пересечь вброд, и вонючих, топких болот быстро оставался позади. Далее пошли редколесья, саванны, потом болотные низменности и через три дня мы уже были возле нашего корабля. Расплатившись с индейцами рыбаками за поездку и сказав, чтобы через несколько месяцев меня ждали опять в гости, я приказал отдать якорь, и наш корабль двинулся вниз по течению реки к океану. Поднимались мы три дня, а обратно выбрались всего за один. На календаре уже 30 ноября, больше мне здесь делать нечего теперь вперед в Севилью!

Вот плыву я и думаю, пора бы мне уже активизироваться. Тут пирамида власти четко выстроена, высшие у низших все жизненные соки выпивают. А мне не повезло попасть в тело какого-нибудь короля или вельможи. Значить моя судьба здесь, зарабатывать деньги для других. Земля то здесь чья? Божья, а римский папа отдал ее испанскому королю, который назначает губернатора, чтобы собирать налоги, как я уже упоминал, половину всех доходов. А я последний раз платил налоги в Санто-Доминго в конце 1518 года, а уже заканчивается 1519. Конечно, бардака здесь хватает, по месту своей прописки в Гаване я не появляюсь, да и вообще живу то здесь, то там, то во Фландрии, то в Мексике. Но как здесь говорят, мельницы божьи мелют медленно, но неотвратимо. То есть, наказание неизбежно, сколь веревочки не виться, а конец будет один. Конечно, у меня хорошая закалка из России, да и пример Кортеса говорит, что можно творить все что хочешь, главное награбить побольше, а потом поделиться с нужными людьми, в его случае с королем. Правда, потом король заберет и все остальное, при этом сняв с Кортеса все обвинения.

Но для меня все эти: испанский король и католическая церковь– просто досадная помеха. Вот, например, в следующем году будет прекрасный момент, чтобы вор у вора дубинку украл. Правда, испанцы на сей счет говорят, что: "У вора воровать – только время терять", но всегда добавляют: "Хороший мошенник тот, кто украдет и у мошенника".

То есть возьмет Кортес Теночтитлан, а я возьму Вера-Крус. А Вера-Крус – это ключ ко всей Мексике, кто владеет Вера-Крусом, тот владеет всей страной. А там оставалось при мне всего 120 солдат, да из них человек 20 или 30 постоянно больных, да и инвалидов с десяток наберется. То есть ловкий человек вместе со 150–200 преданных людей вполне может этот город забрать себе, а вместе с ним и все побережье. А Кортес будет вначале добивать ацтеков в Теночтитлане, а потом пытать Куаугтемока, чтобы узнать, куда тот дел золото ацтеков. Естественно, меня он будет это время игнорировать, а я пока закреплюсь в стране тотонаков. А потом, после всего, у Кортеса останется около 500 измученных и израненных солдат и он сможет взять с собой к Вера-Крусу максимум человек 250, чтобы не потерять недавно завоеванную страну. Конечно, он и индейцев тласкаланцев может набрать, но после эпидемии оспы большую армию среди них не собрать, да и против Нарваэса конкистадор не захотел привлекать индейцев, чтобы не выработать у них привычку убивать испанцев. Хорошо, возьмет он с собой пару тысяч тласкаланцев, в основном, в качестве носильщиков, так и я смогу набрать до тысячи индейцев тотонаков с побережья. В общем, Кортес неплохой дипломат, но полководец никудышный, неужели я его не смогу разбить, даже меньшими силами? Конечно, смогу. Другое дело, что придется Кортесу умереть, так как договориться с ним в принципе невозможно, слишком много всегда рядом с ним было подозрительных смертей. Вот губернатор Ямайки Гарай пытался договориться, поделить побережье, приехал к Кортесу в Мехико и…сразу умер. (Кортес выдвинет версию, что Гарай умер…от огорчения)

Также и официальная супруга Кортеса, Каталина Хуарес нагрянула к муженьку в Мехико за своей долей и… внезапно умерла. Каталина оказалась несносной женой. Она строила из себя вице-королеву, выгнала всех туземных любовниц мужа, не упускала случая ругать супруга на людях. Вечером 1 ноября Кортес будет устраивать прием на праздник Всех Святых; супруги повздорят, и Каталина поднимется к себе, чтобы лечь спать. Около полуночи домочадцев разбудят крики хозяина: все бросятся на шум и найдут Каталину мертвой в ее спальне. На шее виднелись красные пятна. Уж не задушили ли ее? И не мог ли сам Кортес, выведенный из себя присутствием и поведением благоверной, расправиться с ней своими руками?

Так что я еще жить хочу, пусть лучше этот Наполеон недоделанный умирает. И вообще, пусть лучше Мексика достанется мне, чем этому старому извращенцу Маркосу де Агилару, присланному королем. Этот самый Агилар, будет больным стариком, страдавшим застарелым сифилисом в последней стадии. Из страха быть отравленным он питался исключительно грудным молоком индейских женщин, которое высасывал беззубым ртом из их груди. А что Вы хотели от полусумасшедшего короля из сумасшедшей семейки?

А дальше вояки Кортеса либо переходят ко мне, либо их судьба незавидна. В Испании же революция, там пока будет не до меня, потом война с французами, а Карибский регион уже обезлюдел, слишком много народу отправилось в земли Мексики, в 1524 году Писарро уже сможет набрать только две сотни людей для захвата Перу. А если в Испанию не пойдет потоком золото Мексики, то может и король Карл V, не вернется в страну, и кризисные явления там будут нарастать, и французскому королю Франциску I в разразившейся войне будет полегче, наемникам испанцы во время платить не смогут, а воевать даром дураков нет. А я смогу и на Францию переориентироваться, с ними торговать, а если французы получат мое серебро, то может быть и вообще, победят. Конечно, католическая церковь отдала эти земли Испании, но так Реформация сейчас идет полным ходом, и с моим серебром КонтрРеформация станет пробуксовывать. Может быть, и Франция склониться к протестантизму.

Так, как умные люди говорят: " дурак думкой богатеет". Подобьем баланс. Кортес для завоевания Мексики набрал 500 пайщиков солдат, вложил сам 8 тысяч песо, 1 тысячу песо дал губернатор Веласкес, вложился также я и его друзья, думаю, что как минимум тысяч 12 он затратил. Мне же придется тратить больше, испанцы меня предадут так же легко, как Кортеса или Писарро, а наемники стоят очень дорого. Только самые процветающие итальянские города Милан, Флоренция, Генуя и Венеция могут себе позволить кондотту (отряд) наемников швейцарцев в 1000 человек. Мне же, чтобы нанять 100 человек на год нужно будет приготовить где-то 6 тысяч песо. А мне нужны швейцарские немцы, чтобы Римского папу не слишком уважали. Боевые лошади тоже нужны, а то индейцы не поймут, скажут "царь ненастоящий", 8 штук мне обойдется, берем по минимуму, в 4 тысячи песо. У Кортеса же будет уже 80 всадников. Русских рабов, может, разыщут пару десятков, от Испании уж больно далеко, выкупаю их с наценкой к рынку, получается еще 5 тысяч песо. Уже смету превышаем, хорошо наберу еще три десятка своих многочисленных испанских родственников, обучу и приготовлю к переселению. Надеюсь, что ко мне они прислушиваться будут больше, чем к посланцам короля и католическим монахам. Итого, 150 человек, нужно зафрахтовать три больших судна для перевозки на 4 месяца, у наемников свое вооружение, а мне на остальных нужны будут фальконеты, огневые припасы, аркебузы, свинец. Мастеров нанять кузнеца, оружейника, бомбардира, помощника ювелира, чеканщика, оборудование соответственное. Осликов с десяток, чтобы тяжести перевозить. Инструмент для рудника, съестные припасы для солдат, думаю, если в 25 тысяч уложусь, то будет очень хорошо. А у меня пусть 7 тысяч к тому времени наберется, пусть десять– двенадцать, если в Колумбию еще раз смотаться. А такого удобного момента уже может больше и не представиться.

Хорошо, покажем местным мастер класс, как нужно привлекать деньги. Многие россияне прекрасно помнят финансовую пирамиду МММ. Конечно, там многие финансовые механизмы были доведены до абсурда, но кое-какое представление об рыночных механизмах обращения акций и облигаций там дается. А сейчас в Испании деньги вложить некуда. Ростовщичество не приветствуется (в Библии оно осуждается), так что занимаются им только монастыри, святые отцы все грехи себе отмолят. А вот если дать народу ликвидный продукт, те же облигации с фиксированной доходностью, то денежки мне понесут, особенно если я сделаю предварительную пробную компанию по демонстрации ликвидности. Конечно, на всю такую деятельность нужно брать разрешение, но сейчас уж момент больно подходящий, короля в стране нет, и будет он когда-либо или нет, никто не знает, а регент из столицы сбежал и до сих пор где-то бегает.

Все мы знаем одну страну, которая использует подобный механизм со дня своего основания и двести лет после и далее до бесконечности. Это Соединенные Штаты Америки. Когда в 1776 году произошла революция, то население там разделилось на группы. Треть хотела независимости, треть хотела остаться под англичанами, остальные не определились. При этом треть, которая хотела независимости, особенно не желала платить королю налоги, вспомним Бостонское чаепитие. Так что когда пришлось воевать за независимость, сразу возник вопрос – откуда брать деньги. Золота и серебра в США тогда не было, сам Джордж Вашингтон, чтобы начеканить первые монеты переплавил свои серебряные ложки, а бумагу никто тогда брать не хотел. Налоги, естественно, патриоты не хотели платить как британскому королю, так и Континентальному конгрессу. Началось раскулачивание "лоялистов", но те не будь дураками, прихватили все свои ценные вещи и перебрались поближе к английским гарнизонам. Начали тогда раскулачивать нейтральных граждан, но скоро сообразили, что так восстановят против себя все страну, и закончат вожди мятежа свою жизнь в петле. А собранная американская армия оказалась зимой голая и босая, и солдаты неделями голодали, ничего не ели, никто американские долговые облигации не покупал.

Не хочу здесь разыгрывать масонскую карту, хотя вожди мятежа были масонами, но вскоре эти долговые облигации начали активно покупать зарубежные государства, особенно Франция и Россия. И скоро уже у американцев стало уже не хватать складов, чтобы хранить полученное зарубежное оружие, амуницию и продовольствие. Пытались британцы организовать блокаду побережья, но Екатерина Великая создала Континентальный союз России, Пруссии, Швеции и Дании и заявила, что если британцы заблокируют США, то эти страны заблокируют им поставки продовольствия из Балтийского региона. А основные продукты Англия тогда закупала там, вспомним самого богатого человека в мире, англичанина Алекса Торнтона, барона Данцига (Гданьска), поднявшегося на экспорте продуктов в Британию. Так что, в этом случае, половина населения Англии могла бы умереть с голоду, и британцам пришлось отступить. К тому же половина флота Великобритании подняла флаги США. У британских моряков жизнь тогда была не сахар, хуже, чем у русских крепостных, там был полный комплект: принудительный набор, порка за малейшую провинность и списание с корабля только по старости и увечью. Как остроумно заметил в свое время сэр Уолтер Рэйли: "народ неохотно шел служить на корабли Его Величества, словно в рабство на галеры". Рабы в чистом виде, они поспешили воспользоваться моментом и стали гражданами страны, которая не выдавала Англии дезертиров. Так что США одномоментно получили себе огромный флот и первая зарубежная военная компания молодого государства была против пиратов Алжира, Туниса и Ливии в Средиземном море.

Что же до стран вкачивающих свои ресурсы в США, то там дело кончилось плохо, американцы вначале вообще отказались платить, потом расплатились бумажными долларами, которые тогда ничего не стоили и наступил закономерный итог: во Франции – французская буржуазная революция, в России восстание Пугачева. Американцам же жить за счет других, так понравилось, что с того момента они набрали невообразимое количество долгов. Для сравнения, Китай за десятилетия упорной работы скопил 1 триллион американских долларов в золотовалютных резервах, а американцы только за один год на антикризисную программу выделили 6 триллионов долларов. При этом правительства США ничего не имеет за душой, только печатный станок и сбор налогов. А общая сумма долгов уже настолько астрономическая, что если бы напечатали эти деньги физически, чтобы расплатиться с долгами, то диаметра всего земного шара не хватит чтобы вместить эту денежную массу. А товаров для обеспечения этих бумажек нужно столько, что хватит, чтобы заполнить большой кусок космического пространства Солнечной системы. Естественно, что все эти деньги физически вернуть уже просто невозможно.

Но почему же американские долговые обязательства до сих пор берут, и они так востребованы? Вот тут и включаются нужные механизмы, главный из которых ликвидность. Даже в разгар кризиса 2008 года, когда никто их не покупал физически, все равно спрос всегда превышал предложение. Как же так? Очень просто, размещает американское правительство 1 триллион долларов в долговых облигациях, а заявок на их приобретение 2 триллиона. Половине покупателей не хватает! Покупают какие-то мутные карибские фонды, контролируемые опять же американским правительством, то есть деньги просто перекладываются из одного кармана в другой, но часть все же попадает и реальным покупателям. Опять же стоит им захотеть продать эти облигации, как те же фиктивные карибские фонды у них сразу всю сумму выкупят, а денег им правительство США предоставит. Таким образом, через механизм фиктивных сделок, продавая и покупая свои облигации, американское правительство контролирует продажу своих долгов зарубежным покупателям. Вот такой же механизм фиктивных продаж своих облигаций на первом этапе я и продемонстрирую испанским покупателям, и на втором этапе деньги ко мне потекут полноводной рекой. Тем более, что фактическое обеспечение у меня будет прекрасное– меня ждут горы серебра на сумму в миллиарды песо.

ГЛАВА 15.

В конце января мой "Эль Сагио" уже бросил якорь в севильском порту Сан-Лукар. Позади был утомительный переход через Атлантический океан. Вначале я взял курс от реки Магдалены почти точно на север, немного забирая восточнее, чтобы выйти на остров Гаити, но ветра и течения вынесли нас к берегам Ямайки. Взяв, свежую воду и продукты в порту Мелильо, я поделился свежими впечатлениями о поездке в Нобре-де Диас в Панаме и двинул в Наветренный пролив. Последний раз затоварившись водой и продуктами на каком-то из небольших Багамских островов, где индейцы показались мне довольно миролюбивыми, я двинулся прямо на восток. Курс держим навстречу солнцу, течение Гольфстрим сносит меня севернее, а куда выплывем неизвестно, только во Францию мне точно нельзя. Дай бог, вынесет на Азорские острова, там сориентируют куда плыть. Так и получилось, правили за летящими птицами, и вышли на эти острова в океане. Весь путь нас преследовали крепкий ветер и качка.

Подплыли, точно острова. Холмы, как пустая декорация, поднимались из воды и, кажется, грозили рухнуть, лишь только подойдешь ближе. Налево виден был, но довольно далеко, Порто-Санто (где были потомственными губернаторами родственники Колумба), а еще дальше – Дезертос, маленькие островки, или, лучше сказать, скалы. Всё казалось голо, только покрыто густым мхом. Но даль обманывала меня: это не мох, а целые леса; нигде не видать жилья. На Мадейре взяли продукты и пресную воду и заодно пристроились за судном, идущим в Лиссабон, как увидели берега континента, так повернули на юг и вот мы на месте. Переход прошел удачно, только один из моих матросов заболел (простудился от сырости).

В Сан-Лукаре я нанял лоцмана и он довел по реке наш корабль до Севильи, там со своими матросами я перебросил свой товар на склады к сеньору Чанке. Какао бобы и ваниль ему, хлопок он тоже взял (азиатский хлопок, индийский и египетский хорошо уже известен в Испании), мне остался только каучук, но он много места не занимает. Производство шоколада у сеньора Рамона Альвареса Чанка процветало, но все ингредиенты уже закончились, и народ жаждал новых партий лакомств. С командой я рассчитался, стаять нам на приколе где-то месяц, пусть по вахтам гуляют, кто хочет, тот может уйти и наняться к кому-то другому. Хавьера Мато я вообще уволил, сказал, что наши гороскопы не совпадают, и это вызывает неудачу в моих делах, выдал выходное пособие при увольнении два месячных оклада и гуляй. А то мне скоро снова в Колумбию идти, а он может, что и растрепать своим длинным языком.

Через почтового кучера я передал записку отцу в Медельин, просил его приехать и взять с собой пару наших многочисленных родственников. Дни безденежья уже позади, нужно расширятся, для этого мне необходимы верные люди. Пока ждал отца, то нанял пару плотников привести вместе с командой наш "Эль Сагио" в порядок.

Из европейских новостей: 23 октября прошлого года Карла короновали в немецком Ахене в восьмиугольной часовне Каролингов с пышной помпой, сильно польстившей его самолюбию. Он стал императором Германии. До этого момента в Кастилии происходил мятеж и пожары восстания. Император пошел на некоторые уступки восставшим, за две недели до своей коронации он назначил адмирала и коннетабля Кастилии в помощь регенту Адриену Утрехтскому; сделал их вице-королями. За этой уступкой кастильской аристократии стояла передача полномочий, которая только подчеркнула лубочный и нереальный характер нынешней королевской власти, два года теперь император не ступит на испанскую землю. Но и в Германии уже потихоньку разгорается пламя крестьянской войны, под знаменами Реформации.

Испанские Комунерос взяли под свой контроль города; стратегия отказа от уплаты налогов истощала королевскую казну. Зима 1520 года выдалась суровой для сторонников короля, и настроения идальго разделились практически поровну между революционным переворотом и сохранением консервативного порядка. В стороне от движения оставалась одна лишь южная Андалусия, на которую уже пролилось дождем американское золото. Но в этот момент в дело вмешалась соседняя Португалия. Дальновидный король Мануэль I решил прийти на помощь вице-королям и дал деньги на армию, которая должна была подавить восстание комунерос. Мятежники скоро будут вынуждены оставить Тордесильяс, но основные битвы разгорятся только с приходом весеннего тепла.

Через неделю прибыл Франциско Седеньо с моим младшим братом Диего и мужем старшей сестры Домеником Гойкоэчоа. Диего был еще совсем молодой восторженный юнец 17 лет с юношескими редкими усиками на свежем румяном лице, а Доменик уже порядком усталый от тягот семейной жизни человек, тридцати лет, с вечно хмурым лицом и потухшими глазами. Его предки были родом с севера из Страны Басков и родственников у него в наших краях было не так много, так что он влился в наш клан и цепко держался моего отца, выполняя все его распоряжения.

Хотелось бы мне организовать здесь ткацкую мастерскую, как во Фландрии, но не могу, феодализм не разрешают. "Чужим добром нетрудно соблазниться, а тут оно заманчиво вдвойне". В свободных городах гильдия суконщиков, как только узнает, что мои новшества ухудшает положение его членов, так сразу добьется запрета на мою деятельность, конкурировать со мной тут никто не будет. А в сельской местности феодалы цари и боги над округой. Это только кажется, что идальго зазорно, заниматься торговлей и производством, их дело служба и война. Как бы не так. Как только они заприметят что прибыльное, то тут же осуществят рейдерский захват. Даже такое простое дело как пасти овец, как только стало приносить деньги, так оказалось дворянской монополией. Союз дворянских овцеводов Места запретил остальным заниматься этой деятельностью во многих областях и принудительно выкупил за копейки стада у простого люда, как только разведение тонкорунных овец стало приносить хорошие доход. И некому жаловаться. Революции на них нет.

Так что остается только нелегальное производство, строгий секрет и государственная тайна. И недолго по времени. С отцом мы рассчитались по моим старым долгам, там с процентами оказалось чуть больше 150 песо и стали планировать будущее. Во-первых, прежде всего, нужно тайно реализовать новые изумруды, а тут сумма выйдет тысяч на шесть песо, это не один камушек и даже не два, так что дело не быстрое. Во-вторых, организуем в Севилье подпольное производство, через отцовского компаньона сеньора Чанко арендуем или приобретаем домик с двором в пригороде, из тех, что подешевле, и занимаемся там окрашиванием готовых тканей берлинской лазурью и изготовлением непромокаемых плащей из вулканизированного каучука. Севилья город портовый, тут много чего привозят и увозят, так что какое-то время тайну удастся сохранить, а потом я перевезу все производство к себе в Мексику. Катализатор– соляную кислоту пусть сам отец поручит кому производить у себя в Медельине, чтобы секрет не ушел на сторону, тут одной бутыли надолго хватит. И я продиктовал отцу рецепт изготовления соляной кислоты из покупной серной, а заодно отдал пустой пузырек и медную трубку, сохранившиеся у меня до сих пор, еще с Фландрской эпопеи.

Далее мы пригласили Гойкоэчоа и дали ему задания: нужно подыскать дешевый и уединенный дом в пригороде, его купить или арендовать, купить двух негров рабов для осуществления простых операций. Он должен будет покупать ткани, покупать железный купорос, покупать поташ, присматривать за неграми и продавать окрашенные ткани. Технологию я ему раскрыл. Язык нужно держать за зубами, часто мелькать в порту, чтобы создать видимость, что он ведет экспортно-импортную торговлю. Негры должны прожаривать поташ для получения желтой кровяной соли, измельчать купорос, он должен будет добавлять секретный катализатор, следить за смешиванием, затем негры должны будут окрашивать ткани в синий цвет в деревянных бочках и корытах. Это первое дело. Второе непромокаемые плащи: покупать плащи покрывать их расплывающимся под воздействия тепла природным каучуком, а потом при помощи серы и свечей (или масляных светильников) аккуратно вулканизировать каучук, для придания ему необходимых качеств.

Негров же купить свежих язычников, из тех, что недавно из Африки, делать вид, что обращает их в христианство, а потом через полгода продать их дальше в Новый Свет, чтобы они не слишком много наболтали. И вообще негры это временный вариант, я больше заинтересован покупать у мусульман русских рабов, возьму дороже рынка, буду заселять Мексику. Так что вот отцу задание, найти людей, которые ездят к маврам выкупать европейских рабов, захваченных берберийскими пиратами, и пусть они присматривают там русских. А тех каждый год продают на восточных рынках 20–50 тысяч человек. Так что и здесь на западе мусульманского мира они должны быть, а нет, пусть их Каира и Стамбула привезут. Почему русских? Работники они очень хорошие, недаром же их все стараются захватить, а для остальных скажите, обет у меня такой, вырывать восточных христиан из лап неверных. И тут будут нужны постоянные контакты, пусть действует через испанских морисков или конверсос, пусть они пишут рекомендации, напрягут своих мавританских родичей.