Текст книги "Приключения бриллиантового менеджера"
Автор книги: Александр Терников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Далее, однако ж, следует напомнить вам, что в 1795 году колония была захвачена англичанами, которые воспользовались случаем, завладеть этим важным для них местом остановки на пути в Индию. Впрочем, тогда же англичане и покорили большую часть Индии, под руководством будущего герцога Веллингтона. В Европе же в это время англичане возложили обязанность воевать за свои интересы на русских, австрийцев, и немцев и испанцев, несмотря на то , что была серьезная угроза вторжения Наполеона в саму Англию через пролив Ла-Манш. "Дайте мне шесть часов тумана и я захвачу Англию!" – говорил Наполеон в Булонском лагере, и лишь поспешный поход русского императора Александра спас Великобританию от нашествия, а русские получили свой Аустерлиц. Но продолжу рассказывать о Южной Африке, и так адмирал Эльфинстон и генерал Кларк овладели колонией в результате кровавых боев , но по Амьенскому миру, в 1802 г., колония возвращена была Голландии, а в 1806 г. снова взята Англиею, за которою и утверждена окончательно Венским трактатом 1815 г.
Глава 9.
Шествуя, таким образом, со своим проводником, мы прошли километров десять, после чего сели перекусить.
Вдвоем мы быстро закончили мясо и почти допили всю воду и мой гид начал прощаться со мной, так как ему необходимо было вернуться на ферму Николаса Ван Дика до наступления темноты. Оставив мне тыкву, с остатками воды он указал мне дальнейший ориентир -высокий холм с которого я непременно увижу другую ферму, где и смогу переночевать. Я наградил его металлическим рублем РФ (у меня завалялось в кармане немного мелочи) и довольные друг другом мы наконец все-таки расстались. Я же продолжал свой путь, вспоминая по дороге.
Голландцы терпеливо покорились Венскому трактату 1815г. потому , что в начале им оставили их законы и администрацию. Но уже в 1827 г., медовый месяц закончился, и был обнародован свод законов в английском духе, и произошли многие важные перемены в управлении. Британское правительство применяло колониальную систему, прямо противоположную системе голландской. Англичане отменили старые привилегии колонов, освободили от рабства готтентотов и, к великому недовольству голландских буров, пытались уравнять туземцев в правах с белыми.
Это раздражило колонистов. Голландцы оставались многочисленны: действительно так, хотя они уступили первенствующую роль англичанам, то есть почти всю внешнюю торговлю, навигацию, самый Капштат, который из Капштата превратился в Кейптаун, но большая часть местечек была заселена ими, и фермы почти все принадлежат им, за исключением только тех, которые находились в некоторых восточных провинциях – Альбани, Каледон, присоединенных к колонии в позднейшие времена и заселенных английскими, шотландскими и другими выходцами. Голландские же фермеры так называемые буры (бур– крестьянин), в 1835 году, стали выселятся огромной толпой за черту границы. Уже до того, некоторые из них начали мало-помалу выселяться из колонии, далее от берегов. Потом, по заключении в 1835 г. мира с кафрами, английское правительство не позаботилось оградить собственность голландских колонистов от нападения и грабежа кафров, имея все средства к тому, и, наконец, внезапным освобождением невольников нанесло жестокий удар благосостоянию голландцев. Правительство вознаградило их за невольников по вест-индским ценам, тогда как в Капской колонии невольники стоили вдвое дороже. Напомним, что готтентоты были крайне малочисленны, а кафры еще не усмирены и с ними продолжались войны, поэтому негров-рабов приходилось завозить даже из португальского Мозамбика и они были очень дороги. Но даже эти небольшие денежные компенсации за освобожденных невольников высылались из Англии, с разными вычетами, в Капштат, куда приходилось многим фермерам ездить нарочно за несколько сотен километров по бездорожью. И если ранее Южно-Африканская колония ранее казалась уголком Голландии, до такой степени колонисты сохранили и свой тип, и нравы, и обычаи, и домашний уклад, и язык, то тут словно произошло землетрясение. Освобождение черных туземцев произошло в 1838 и 1839 годах, и буры не хотели примириться с потерей рабов и предпочли переселиться на земли, лежащие за Оранжевой рекой. Движение это было так единодушно, что многие даже из соседних к Капштату голландцев бросили свои фермы, не дождавшись продажи их с аукциона, и удалились с своими соотечественниками. Переселилось пять тысяч душ. Они объявили себя независимыми, основали колонию Наталь и отдали себя под покровительство Голландии. Это покровительство было чисто платоническим и не спасло их от нового захвата, так что после кровавого сопротивления Наталь также был объявлен английской колонией . Буры были побеждены, но духом они не пали. Их не испугали превратности нового переселения, и под предводительством Преториуса они подались на восток и поселились у истоков Оранжевой реки. Англия не хотела допустить, чтобы в этой упорной борьбе последнее слово осталось за бурами. Она присоединила к своим владениям и эту новую территорию, предоставив ей право называться государством Оранжевой реки. Соответствующий декрет был издан 3 января 1848 года. Буры взяли оружие в руки и дрались отчаянно, но были разбиты 29 августа того же года в знаменитом сражении при Бум-Плаатсе. Впрочем, их непреклонное упорство позволило им еще раз сорвать захватнические планы Соединенного Королевства. Они снова предприняли массовое переселение и осели в бассейне реки Вааль, где и основали республику Трансвааль. Но англичане вскоре увидели, какую ошибку они совершили, так широко захватывая земли, коренное население которых не желало сносить ига белых завоевателей. Англичане поняли, что буры могут служить достаточно прочным барьером между ними и непокорными кафрами и басутами. Будучи ловкими политиками, англичане вернули независимость бурам Оранжевой реки. Договор был подписан 22 февраля 1849 года в Блум -Фонтейне. Бурам разрешили жить по своим законам, иметь свое управление и надеялись, что они сумеют, без помощи англичан, защититься против врагов. И буры не обманули эти ожидания. Страна их, пришла в цветущее положение. Буры разделили ее на округи, построили города, церкви и вели деятельную, патриархальную жизнь, не уступая, по отзывам многих английских путешественников, ни в цивилизации, ни в образе жизни жителям Капштата. Они управлялись Народным советом (Фольксраад), имели училища и т. п. В то же время Свободное Оранжевое государство в 1865году имело всего 35 тыс. человек населения, при чем все занимались исключительно скотоводством. Южно-Африканская Республика – иначе ТрансВааль ( страна за Серой рекой) была еще менее заселена, да что там почти безлюдна. Однако захваченная бурами засушливая страна оказалась плодородна, способна к земледелию, виноделию, скотоводству и производила множество плодов. Буры продвинулись на расстояние в 560 км к северу от реки Вааль , даже захватив около полутора градуса Южного тропика, – крайний предел, до которого достигла колонизация европейцев в Африке, на этот момент.
Тем временем , выдавив недовольных голландцев, англичане занялись негритянской -кафрской проблемой. Уже ранее голландского переселения колонисты пролагая свой путь внутрь края оружием, а еще более торговлею, скоро отодвинули границу, которая до них оканчивалась Рыбною рекою, далее.
Английские губернаторы, сменившие голландских, окруженные большим блеском и более богатыми средствами, обнаружили и более влияния на дикие племена, вступили в деятельные сношения с кафрами и, то переговорами, то оружием, вытеснили их из пределов колонии. По окончании неприязненных действий с дикарями в 1819 г. англичане присоединили к колонии значительную часть земли, которая составляет теперь одну из лучших ее провинций под именем Альбани. Из Англии и Шотландии между тем прибыли выходцы и в бухте Альгоа завели деятельную торговлю с кафрами, вследствие которой на реке Кейскамма учредилась ярмарка.
Кафры приносили слоновую кость, страусовые перья, звериные кожи и взамен кроме необходимых полевых орудий, разных ремесленных инструментов, одежд получали, и порох и крепкие напитки. В результате колонисты приобрели значительные земли и посвятили себя особой отрасли промышленности – овцеводству. Они облагородили грубую туземную овцу: успех превзошел ожидания, и явилась новая, до тех пор неизвестная статья торговли – шерсть. По качествам своим, эта шерсть стала цениться наравне с австралийскою, а последняя очень высоко ценилась на лондонском рынке и предпочиталась ост-индской. Вскоре возник в этом углу колонии город Грем и порт Елизабет, через который преимущественно производилась торговля шерстью. Сначала у англичан не было продолжительной войны с кафрами, но между тем происходили беспрестанные стычки. Возможно, англичане успели бы в самом начале прекратить их, если б они в переговорах имели дело со всеми или по крайней мере со многими главнейшими племенами; но они сделали ошибку, обратясь в сношениях своих к предводителям одного главного племени, Гаики. Все это возбуждало зависть в мелких племенах, которые соединялись между собою и действовали совокупными силами против англичан и вместе против союзного с англичанами племени Гаики. Тогда европейцы стали переселять с востока на земли кафров, уже покоренных ранее ими готтентотов. Готтентоты основали на Кошачьей реке свои поселения; в самой Кафрарии поселились миссионеры. Последние, однако ж, действовали не совсем добросовестно; они возбуждали и кафров, и готтентотов к восстанию, имея в виду образовать из них один народ и обеспечить над ним свое господство. Колониальное правительство принуждено было между тем вытеснить некоторые наиболее враждебные племена, сильно тревожившие колонию своими мелкими набегами и грабежом, из занятых ими мест. Всё это повело к первой, вспыхнувшей в 1834 году, серьезной войне с кафрами. Изначально , кафры, или коса, со времени беспокойств 1819 года, вели себя довольно смирно. Хотя и тут не обходилось без набегов и грабежей, которые вели за собой небольшие военные экспедиции в Кафрарию; но эти грабежи и военные стычки с грабителями имели такой частный характер, что вообще можно назвать весь период, от 1819 до 1830 года, если не мирным, то спокойным.
Предводитель одного из главных племен, Гаика, спился и умер; власть его, по обычаю кафров, переходила к сыну главной из жен его. Но как этот сын, по имени Сандилья, был еще ребенок, то племенем управлял старший сын Гаики, Макомо. Он имел пребывание на берегах Кошачьей реки, главного притока Большой Рыбной реки. Хотя этот участок в 1819 году был уступлен при Гаике колонии, но Макомо жил там беспрепятственно до 1829 года, а в этом году положено было его вытеснить, частью по причине грабежей, производимых его племенем, частью за то, что он, воюя с своими дикими соседями, переступал границы колонии. Может быть, к этому присоединились и другие причины, но дело в том, что племя было вытеснено хотя и без кровопролития, но не без сопротивления. На очистившихся местах поселены были мирные готтентоты, обнаружившие склонность к оседлой жизни. Это обстоятельство подало кафрам первый и главный повод к открытой вражде с европейцами, которая усилилась еще более, когда, вскоре после того, англичане расстреляли одного из значительных вождей, дядю Гаики, по имени Секо, оказавшего сопротивление при отнятии европейцами у его племени, украденного скота. Смерть этого вождя привела дикарей в ярость; но они еще сдерживали ее. Макомо, с братом своим Тиали, перешел на берега Чуми, притока реки Кейскаммы, где племя Гаики жило постоянно, с согласия пограничных начальников. Но тут опять возникли жалобы на грабеж скота. Макомо старался взбунтовать готтентотских поселенцев против европейцев и был, в 1833 году, оттеснен с своим племенем за реку в то время, когда еще кукуруза не созрела и племя оставалось без продовольствия. Английские миссионеры между тем, с своей стороны, как сказано выше, поджигали кафров к разрыву с европейцами, надеясь извлечь из этого свои выгоды. Война была неизбежна и вскоре вспыхнула. Восстали четыре племени, составлявшие около 34 000 душ одних мужчин.
Европейцы никак не предполагали, чтобы кафры, после испытанных неудач в 1819 г., отважились на открытую войну, поэтому и не приняли никаких мер к отражению нападения, и толпы кафров в декабре 1834 г. ворвались в границы колонии. Войск было так мало на границе, что они не могли противостать дикарям. Кафры умерщвляли поселенцев, миссионеров, оседлых готтентотов, забирали скот и жгли жилища. Они опустошили всю нынешнюю провинцию Альбани, кроме самого Гремстоуна, часть Винтерберга до моря, всего пространство на 160 км в длину и около 130 км в ширину, избегая, однако же, открытого и общего столкновения с неприятелем. Наконец, узнав, что тогдашний губернатор, сэр Бенджамен д'Урбан, прибыл с значительными силами в Гремстоун, они, в январе 1835 г., удалились в свои места, не забыв унести всё награбленное. Полковники Смит и Соммерсет (первый был потом губернатором) с февраля начали свои действия. Они должны были отыскивать неприятеля в ущельях и кустарниках, почти недоступных для европейца. Некоторые племена покорились тотчас же, объявив себя подданными английской короны и обещая содействовать к прекращению беспорядков на границе, другие отступали далее. Наконец и те, и другие утомились: европейцы – потерей людей, времени и денег, кафры теряли свои места, их оттесняли от их деревень, которые были выжигаемы, и потому обе стороны, в сентябре 1835 г., вступили в переговоры и заключили мир, вследствие которого кафры должны были возвратить весь угнанный ими скот и уступить белым значительный участок земли. До 1846 г. колония была покойна, то есть войны не было; но это опять не значило, чтоб не было грабежей. По мере того как кафры забывали о войне, они делались всё смелее; опять поднялись жалобы с границ. Губернатор созвал главных мирных вождей на совещание о средствах к прекращению зла. Вожди, обнаружив неудовольствие на эти грабежи, объявили, однако же, что они не в состоянии отвратить беспорядков. Тогда в марте 1846 г. открылась опять война. Губернатором был только что поступивший, вместо сэра Джорджа Нэпира, сэр Перегрин Метлэнд. Кафры во множестве вторглись в колонию, по обыкновению убивая колонистов, грабя имущества и сжигая поселения. Эта война особенно богата кровавыми и трагическими эпизодами. Кафры избегали встречи с белыми в открытом поле и, одержав верх в какой-нибудь стычке, быстро скрывались в хорошо известной им стране, среди неприступных ущелий и скал, или, пропустив войска далее вперед, они распространяли ужасы опустошения позади в пределах колонии. Войск было мало; поселенцев приглашали к поголовному ополчению, но без успеха. Кафры являлись в числе многих тысяч, отрезывали подвоз провизии, и войска часто доходили до совершенного истощения сил. Иногда за стакан свежей воды платили по шиллингу, за сухарь – по шести пенсов, и то не всегда находили и то и другое. Негры племени финго, помогавшие англичанам, принуждены были есть свои щиты из буйволовой кожи, а готтентоты по несколько дней довольствовались тем, что крепко перетягивали себе живот и этим заглушали голод. Ужас был всеобщий, так что в мае 1846 г. по всей колонии служили молебны, прося Бога о помощи. Церкви были битком набиты; множество траурных платьев красноречиво свидетельствовали о том, в каком положении были дела. Метлэнда укоряли в недостатке твердости, искусства и в нераспорядительности. В 1847 году вместо него назначен сэр Генри Поттинджер, а главнокомандующим армии на границе – сэр Джордж Берклей. Давно ощущалась потребность в разъединении гражданской и военной частей, и эта мера вскоре оказала благодетельные действия. Вообще в этой последней войне англичане воспользовались опытами прежней и приняли несколько благоразумных мер к обеспечению своей безопасности и доставки продовольствия. Провиант и прочее доставлялось до сих пор на место военных действий сухим путем, и плата за один только провоз составляла около 170 000 фунт. ст. в год, ( одна тонна триста шестьдесят килограмм золота в золотых монетах), между тем как все припасы могли быть доставляемы морем до самого устья Буйволовой реки, что наконец и приведено в исполнение, и Берклей у этого устья расположил свою главную квартиру. При этом был запрещен был всякий торг с кафрами как преступление, равное государственной измене, потому что кафры в этом торге – факт, которому с трудом верится, – приобретали от англичан же оружие и порох. Когда некоторые вожди являлись с покорностью, от них требовали выдачи оружия и скота, но они приносили несколько ружей и приводили вместо тысяч десятки голов скота, и когда их прогоняли, они поневоле возвращались к оружию и с новой яростью нападали на колонию. Так точно поступил Сандилья, которому губернатор обещал прощение, если он исполнит требуемые условия; но он не исполнил и, продолжая тревожить набегами колонию, наконец удалился в неприступные места. Голод принудил его, однако ж, сдаться: он, с некоторыми советниками и вождями, был отправлен в Гремстоун и брошен в тюрьму. Другие вожди удалились с племенами своими в горы, но полковник Соммерсет неутомимо преследовал их и принудил к сдаче. Между тем губернатор Поттинджер был отозван в Мадрас и место его заступил отличившийся в войне 1834 и 1835 гг. генерал-майор сэр Герри Смит, приобретший любовь и уважение во всей колонии. Он, по прибытии, созвал пленных кафрских вождей, обошелся с ними презрительно и сурово; одному из них, именно Макомо, велел стать на колени и объявил, что отныне он, Герри Смит, главный и единственный начальник кафров. После чего, положив ногу на голову Макомо, прибавил, что так будет поступать со всеми врагами английской королевы. Вскоре он издал прокламацию, объявляя, что всё пространство земли от реки Кейскаммы до реки Кей он, именем королевы, присоединил к английским владениям под названием Британской Кафрарии. И тут же, назначив подполковника Мекиннока начальником этой области, объявил условия, на основании которых кафрские вожди Британской Кафрарии должны вперед управлять своими племенами под влиянием английского владычества. Когда все вожди и народ, обнаружив совершенную покорность и раскаяние, дали торжественные клятвы свято блюсти обязательства, Герри Смит заключил с ними, в декабре 1847 г., мир. От сурового и презрительного обращения он перешел к кроткому и дружественному. Он уговаривал их сблизиться с европейцами, слушать учение миссионеров, учиться по-английски, заниматься ремеслами, торговать честно, привыкать к употреблению монеты, доказывая им, что всё это, и одно только это, то есть цивилизация, делает белых счастливыми, добрыми, богатыми и сильными.
Энергические и умные меры Смита водворили в колонии мир и оказали благодетельное влияние на самих кафров. Они, казалось, убедились в физическом и нравственном превосходстве белых и в невозможности противиться им, смирились и отдались под их опеку. Приказания, Смита исполнялись – правда не долго.
Это была только вторая война по счету: в 1851 году открылась третья. Началась она, как все эти войны, нарушением со стороны кафров обязательств мира и кражею скота. Было несколько случаев, в которых они отказались выдать украденный скот и усиливали дерзкие вылазки на границах.
Вскоре в колонии убедились в необходимости новой войны. Но прежде, нежели англичане подумали о приготовлении к ней, кафры поставили всю Британскую Кафрарию на военную ногу. У них оказалось множество прежнего, не выданного ими, по условию мира 1835 г., оружия, и кроме того, несмотря на строгое запрещение доставки им пороха и оружия, привезено было тайно много и того и другого через Альгоабей. Губернатор стал принимать сильные меры, но не хотел, однако ж, первый начинать неприязненных действий. Он собрал все дружественные племена, уговаривая их поддержать сторону своей государыни, что они и обещали. К сожалению, он чересчур много надеялся на верность черных: и дружественные племена, и учрежденная им полиция из кафров, и, наконец, мирные готтентоты – всё это обманывало его, выведывало о числе английских войск и передавало своим одноплеменникам, а те делали засады в таких местах, где английские отряды погибали без всякой пользы.
В декабре 1850 г., за день до праздника Рождества Христова, кафры первые начали войну, заманив англичан в засаду, и после стычки, по обыкновению, ушли в горы. Тогда началась не война, а наказание кафров, которых губернатор объявил уже не врагами Англии, а бунтовщиками, так как они были великобританские подданные. Поселенцы, по обыкновению, покинули свои места, угнали скот, и кто мог, бежал дальше от границ Кафрарии. Вся пограничная черта представляла одну картину общего движения. Некоторые из фермеров собирались толпами и укреплялись лагерем в поле или избирали убежищем укрепленную ферму.
Война между тем протекала крайне однообразно. Кафры, после нападения на какой-нибудь форт или отряд, одерживали временно верх и потом исчезали в неприступных убежищах. Но английские войска неутомимо преследовали их и принуждали сдаваться или оружием, или голодом. Всё это длилось до тех пор, пока у мятежников не истощились военные и съестные припасы. Тогда они явились с повинной головой, согласились на предложенные им условия, и всё вошло в прежний порядок. Кеткарт, заступивший в марте 1852 года Герри Смита, издал, наконец, 2 марта 1853 года в Вильямстоуне, на границе колонии, прокламацию, в которой объявляет, именем своей королевы, мир и прощение Сандильи и народу Гаики, с тем чтобы кафры жили, под ответственностью главного вождя своего, Сандильи, в Британской Кафрарии, но только далее от колониальной границы, на указанных местах. Он должен представить оружие и отвечать за мир и безопасность в его владениях, за доброе поведение гаикского племени и за исполнение взятых им на себя обязательств, также повелений королевы.
Это прощение не простирается, однако ж, за пределы Британской Кафрарии, и всякий, преступивший извне границу колонии, будет предан суду.
Готтентотам тоже не позволено, без особого разрешения губернатора, селиться в Британской Кафрарии.
Глава 11.
Окончательна Кафрария присоединили в 1865 году и похоже я попал приблизительно в это время. Однако, завершая тему кафрских войн добавлю– после всех поражений кафрские колдуны – заявили что причина всех поражений -то что народ позабыл своих богов. К тому же они разделяли мнение некоторых, что деньги– это зло и все войны из за денег . Поскольку денег у кафров не было -а все богатство заключалось в стадах скота, который и забирали англичане в качестве военной компенсации, то был сделан вывод, что эта скотина и есть корень всех проблем. Они сказали, что весь скот нужно принести в жертву богам и съесть на празднике и тогда погибшие в войнах кафрские воины воскреснут из своих могил и прогонят всех белых назад в море. В результате в 1856 году туземцы перерезали весь скот, и съели все свои запасы кукурузы, и когда миновал день мнимого воскрешения– были разорены, измучены от голода и занимались мелким грабежом у всех соседей. После этого 20 тысяч кафров умерли с голода , а 30 тысяч кафров были переселены англичанами в Капскую колонию где вынуждены были работать за еду. В результате Кафрария опустела, там осталось совсем немного черных. Просто удивительно что в 21 веке -потомки кафров коса – составляет самый большой народ ЮАР, контролирующий выборы президента этой страны из-за своей многочисленности.
На этом я временно умолкаю так как уже подходил к ферма, которую уже наблюдал в течении пары последних часов. Интересно как меня встретят здесь?
Ферма внешне была похожа на ферму гостеприимного Николасы Ван Дика ,но здесь меня встретили менее гостеприимно. Если похоже, что Николас был рад встретить редкого гостя, то у минеера Ормана Ван Блума из-за близости к городу гости были нередки. Этот низенький жизнерадостный толстячек всем своим видом, казалось говорил: "И ходют и ходют и топчут и топчут, и чего ходют? Делать видно нечего вот и ходют". Да , похоже, что нелегко мне придется завтра в городе без копейки денег и без документов и без знакомств! Но тем не менее хозяин все таки выделил мне миску кукурузной каши и место для ночлега, даже дав какое то старое одеяло– так как теперь была весна и по ночам было еще довольно прохладно. Вечером я попытался простирать свою верхнюю одежду от красноватой пыли и вымыться сам, что бы получить по возможности более представительный вид -так как по одежке везде встречают. Перед сном я снова продолжил вспоминать что мне известно о Южной Африке. Хотя говоря о африканцах мы вспоминаем прежде всего негров, но с исторических времен Африка является колыбелью трех рас. С древнейших времен земли к северу от Сахары были заселены людьми белой расы . Смешно просто говорить о каких то массовых переселениях в эти края даже арабов, так как население Саудовской Аравии даже в начале 20 века не превышало 40 тысяч человек. Черная или экваториальная раса сформировалась в тропических лесах экваториальной Африки, вероятнее всего из койсанской расы в результате мутаций, закрепивших благоприятные признаки приспосабливаем ости к окружающей среде– и постепенно заняла области южнее Сахары, образовав зону контакта и смешения с белыми людьми в Судане и Эфиопии. Именно здесь от древнеегипетской цивилизации негры стали позаимствовали обработку металлов ( в том числе и железа), земледелие и некоторые культурные растения, но главное полезных домашних животных. Африканская лошадь происходит от дикой азиатской лошади, а не от зебры, африканские коровы от азиатского индийского буйвола, одомашненного в Месопотамии, а не от африканского буйвола и т.д. Юг же и восток Африке заселяла древняя койсанская (или капоидная) раса– несущая в себе признаки как негроидной так и монголоидной расы одновременно. Уже в исторические времена, совершая плавания в Пунт (современное Сомали) древние египтяне встречали там местных жителей этой расы похожих на современных бушменов. Древнеегипетские изображения довольно точно доносят до нас характерные признаки койсанской расы– большие ягодицы и ляжки, словно пораженные слоновой болезнью. К сожалению египтяне были плохими моряками, здесь достаточно вспомнить путешествие Тура Хейердала через Атлантику на Ра, папирусной лодке ,построенной по древнеегипетской технологии. Так вот первая реплика древнеегипетского судна просто развалилась и затонула посреди Атлантики. Поэтому египтяне и предпочитали нанимать для плаваний финикийцев с их более совершенными кораблями. Из-за этих причин плавания, а следовательно и контакты были редкими, и койсанцы не переняли от египтян новых технологий. Негры же получив данные преимущества -скотоводство, земледелие и железное оружие стали теснить и уничтожать койсанцев. Тем не менее, еще в период средневековья арабы завозили с восточного побережья Африки много рабынь койсанской расы, разбавивших кровь современных египтян. То, что это были именно койсанцы, а не негры, известно из-за того, что и до сих пор в Египте распространен обычай женского обрезания. Так как в исламе распространено многоженство, то многие обеспеченные мужчины имеют много жен, а поскольку мужчин и женщин в каждой популяции примерно равное количество , то отсюда происходит и дефицит женщин для малообеспеченных мужчин. В средневековом Египте ( да и позднее) существовало простое и дешевое решение данной проблемы -рабыни-невесты с юга, которых купцы привозили за горсть тряпочек и бусинок. У женщин койсанской расы широко распространена мутация в физиологии -"готтентотский передник". Если женщине ходить на природе всю жизнь голой и без трусов, то высока вероятность занести инфекцию в половые органы. Белые люди для этого придумали одежду ,а у койсанцев все взяла на себя природа, преимущество получали женщины с длинными внешними половыми губами, и со сменой поколений данный признак стал характерной особенностью, а поскольку это мешало для нормальной половой жизни, то и родился обычай срезать "готтентотский передник" при подготовке к замужеству– женское обрезание, обычай широко распространенный только в Африке. Итак многочисленные негры столетиями сгоняли и уничтожали койсанцев захватывая их территорию– пока у последний не остался единственный плацдарм Южная Африка– территории нынешней ЮАР и Намибии. Но и тут негры не оставили их в покое. Даже нынешние чернокожие властители ЮАР неохотно признают , что первые группы негров появились в северных районах этой страны максимум на тысячу лет опередив европейцев (в южных же районах приоритет за европейскими пришельцами). Коренных же жителей чернокожие завоеватели беспощадно уничтожали, и беглецы бежали все дальше и дальше на юг. Впрочем , как и всякие завоеватели негры оставляли себе пленных женщин – бушменок и готтентоток, к тому же большие задницы последних, по негритянским канонам красоты делали их неотразимыми. Поэтому в языки негритянских племен ЮАР (группа южных банту) -проникли кликсы – щелкающие звуки, характерные для койсанских языков. Особенно жестоки были последние завоеватели зулусы– эти скотоводы, на территории ЮАР, появились достаточно поздно в 18 веке. По легенде народ привел в эти края один из зулусов, нанявшихся носильщиком в одну из европейских географических экспедиций. В этой экспедиции он разведал безопасный путь для стад скота зулусов -свободный от смертоносной мухи цц, и вернувшись на родину, затем привел свой народ на новую землю обетованную. Скотоводы зулусы владели железным оружием и начали совершать набеги на соседей. Подобно средневековым монголам, зулусы славились сумасшедшей жестокостью -им нужны были только пастбища для скота, свободные от коренного населения, которое они уничтожали без разбора– женщин, детей, стариков– оставляя себе только небольшое количество рабов. Так железное оружие сами зулусы делать не умели, но уничтожив более культурное племя розви, живущее на севере, на территории современной Зимбабве, превратили кузнецов розви в потомственных рабов– кующих зулусам оружие. Вообще все культурные земледельческие племена севера -они презрительно называли– машона -"собиратели грязи", и старались частично уничтожить, а частично захватить в рабство. На юге и на западе, где зулусы не встретили племен, обладающих относительно высокой культурой -зулусы в 19 веке устроили настоящий геноцид, уничтожая всех подряд. " Мфакане" -"перемалывание" так назвали зулусы этот геноцид -создавая опустошенные земли на несколько дней пути от своих владений. При этом зачастую под удар зулусов попадали их соседи , родственные им племена, которые так же в ужасе бежали уничтожая уже других м захватывая в попытках спастись далекие территории от Малави на севере до Лесото на юге. Тем временем на землях европейкой колонизации койсанцы так же пострадали. Ну во первых европейцам так же были необходимы женщины , но туземных женщин европейцы зачастую не брали в жены, а возвращали в племена. Из за этого готтентоты быстро ассимилировались. Во вторых группы готтентотов или бушменов которые хотели вести традиционный образ жизни, вытеснялись далее на север– но данная территория куда можно было уйти становилась все меньше и меньше. В результате готтентоты с годами превращались в мулатов, и даже те группы которые ушли на север в Намакваленд– на границе Намибии или в саму Намибию, уже несли в себе толику белой крови, на момент переселения. В результате сейчас готтентоты -уже во многом смешанное племя мулатов, а бродячие бушмены -крайне малочисленны. Таким образом, сейчас можно с уверенностью сказать что древняя койсанская раса– как раса уже полностью уничтожена, а ее остатки можно рассматривать только как группу черной негроидной расы с представителями которой по большей мере мне и придется сталкиваться при реализации своих планов. В данный момент я и провалился в глубокий сон.
