Текст книги "Том 3. Пьесы 1862-1864"

Автор книги: Александр Островский

Действие второе

ЛИЦА:

Марфа Борисовна.

Домна, старуха.

Минин.

Аксенов.

Поспелов.

Иван Кувшинннков, сотник из Балахны, и Григорий Лапша, крестьянин из Решмы – предводители восстания на Волге.

Просторная бревенчатая светлица.

Явление первое

Марфа Борисовна сидит на скамье. Домна на низенькой скамейке у ног ее.

Марфа Борисовна

(поет)

 
Пустыня прекрасная!
Меня многогрешную,
Как чадо свое, приими.
Любимая мать моя,
В пристанище тихое,
В безмолвные недра свои!
 

Домна

 
Стучится некто.
 

Марфа Борисовна

 
Отопри поди!
 

Домна уходит и скоро возвращается с Аксеновым.

Явление второе

[Те же и Аксенов.]

Аксенов

 
Здорова ли ты здесь?
 

Марфа Борисовна

 
Кажись, здорова.
 

Аксенов

 
Я прежде всех, и ладно; мы покуда
Поговорим с тобой да потолкуем.
Об чем бы нам? Давай о женихах.
 

Марфа Борисовна

 
Поговорим. Спасибо за заботу.
 

Аксенов

 
Пришел к тебе я сватом.
 

Марфа Борисовна

 
От кого же?
 

Аксенов

 
От Лыткина, у нас в ряду торгует,
Он пожилой и четверо ребят.
 

Марфа Борисовна

 
Ну, хорошо, мне пожилой-то лучше.
 

Аксенов

(смеется)

 
Да полно, так ли?
 

Марфа Борисовна

 
Только, Петр Аксеныч,
Ты попроси, чтоб он пообождал,
А отказать не откажи.
 

Аксенов

 
Ну, ладно.
 

(Смеется.)

Марфа Борисовна

 
Да чему же ты смеешься, Петр Аксеныч?
 

Аксенов

 
Я больно рад, что ты не отказала
Совсем ему; он человек нам нужный.
Вот видишь ли: деньжонки у него
В запасе есть, а на мирскую нужду
Он больно скуп, теперь в надежде будет,
Что за тобой приданое большое,
Так и для миру будет тороватей.
 

Марфа Борисовна

 
Какой шутник ты, Петр Аксеныч! право!
 

Аксенов

 
Ты шутишь-то! Ну, разве ты пойдешь
За Лыткина?
 

Марфа Борисовна

 
Кому судьба какая.
Как знать вперед, что будет.
 

Аксенов

 
А другого
Не хочешь ли? Велел Кузьма Захарьич
Поговорить с тобой о человеке,
Приятеле своем.
 

Марфа Борисовна

 
Кузьма Захарьич?
Ахти, беда!
 

Аксенов

 
Чего ты испугалась?
 

Марфа Борисовна

 
А кто таков?
 

Аксенов

 
Поспелов.
 

Марфа Борисовна

 
Эко горе!
 

Аксенов

 
Ни горя я не вижу, ни беды.
 

Марфа Борисовна

 
Покаяться уж разве, Петр Аксеныч!
Вот видишь ты: мое желанье было
Раздать казну, избавиться заботы
По мужниной душе – его добро,
Пусть за него и молятся сироты —
Да в келейку, на тихое житье.
 

Аксенов

 
Не думал я, ушам своим не верю.
Такая ты веселая, все шутишь,
Смеешься с нами, парней молодых
Не обегаешь…
 

Марфа Борисовна

 
Что же их бояться?
Подумают – горда. Греха-то больше;
А пусть болтают да смеются вдоволь,
Побалагурим, да и разойдемся,
Вот и беда и горе: обещала
Вдовой остаться, Божьей сиротой.
А отказать боюсь: Кузьма Захарьич
Рассердится, и Алексей Михайлыч
Во гнев взойдет и будет злобу мыслить,
И выйдет только грех один. Уж лучше
Скажи ему, что я душевно рада,
Пусть думает, что я его невеста,
Хоть обману, да в мире поживем.
 

Аксенов

 
А Лыткину?
 

Марфа Борисовна

 
Я не хочу обидеть
И Лыткина. Скажи, чтоб подождал,
Обману нет, вперед нельзя ручаться.
 

Домна входит.

Явление третье

[Те же и Домна.]

Домна

 
Гостей веду. Идет Кузьма Захарьич.
 

Марфа Борисовна

 
Один или ведет кого-нибудь?
 

Домна

 
Какие-то незнаемые люди.
 

Входят Минин, Кувшинников, Лапша и Поспелов.

Явление четвертое

[Те же, Минин, Кувшин инков, Лапша и Поспелов.]

Марфа Борисовна

 
Покорно просим, гости дорогие.
 

( Домне.)

 
А ты поди да принеси медку!
 

Домна уходит.

Минин

 
С гостями, уж не осуди!
 

Марфа Борисовна

 
И, что ты!
 

Минин

 
Иван Кувшинников, из Балахны,
Начальный человек; а это Гриша
Лапша, из Решмы, тоже воевода.
 

Марфа Борисовна

 
Ну, вот спасибо за таких гостей!
Прошу садиться!
 

Кувшинников

 
Ты, Кузьма Захарьич,
Садись вперед.
 

Минин

 
Вы гости, я здесь свой.
Лапша, садись.
 

Лапша

 
Нет, мне не подобает.
Садись, я за тобой.
 

Садятся.

Минин

 
Ну, вот и ладно.
 

Поспелов

 
Тебе вперед.
 

Минин

 
Не местом, человеком.
 

Домна приносит мед в жбане и стопку на оловянной тарелке. Марфа Борисовна берет стопку. Домна наливает.

Явление пятое

[Те же и Домна]

Марфа Борисовна

(поднося Кувшинникову)

 
Медку пожалуйте, честные гости!
 

Кувшинников

 
У нас так все с хозяйки начинают.
 

Марфа Борисовна

 
Нет, батюшка, уволь! Пила довольно.
 

Кувшинников

 
Неволить не могу, я не указчик
В чужом дому.
 

(Кланяется, пьет и хочет поставить стопку.)

Марфа Борисовна

 
Уж просим обо всей!
 

Кувшинников допивает. Домна наливает, Марфа Борисовна подносит Лапше.

 
Григорий… Как по отчеству, не знаю…
 

Лапша

 
Петрович был.
 

Марфа Борисовна

 
Покорнейше прошу!
 

Лапша

 
Уж мне-то пить ли?
 

Минин

 
Пей!
 

Лапша

 
Оно как будто
Нескладно мужику-то?
 

Минин

 
Не осудим!
 

Лапша

(берет и кланяется)

 
Желаю здравствовать на многи лета!
 

Пьет. Домна наливает.

Марфа Борисовна

(поднося Минину)

 
Кузьма Захарьич!
 

Минин

(отпив немного, ставит стопку)

 
Больше не просите!
 

Марфа Борисовна

 
Ну, как угодно.
 

(Поднося Аксенову.)

 
Кушай, Петр Аксеныч.
 

Аксенов пьет.

 
К тебе с поклоном, Алексей Михайлыч!
 

Поспелов

 
Не откажусь, до сладкого охоч.
 

(Пьет.)

Все садятся. Марфа Борисовна ставит жбан на стол, подвигает скамеечку и садится.

Марфа Борисовна

 
Послушать бы теперь, Кузьма Захарьич,
Твоих речей. Сладка твоя беседа.
 

Минин

 
Да речь-то у меня одна все, Марфа
Борисовна.
 

Марфа Борисовна

 
Ее-то нам и нужно.
 

Минин

 
Ну, так начнем! Москва разорена?
 

Аксенов

 
Разорена.
 

Минин

 
Так ей и оставаться?
 

Кувшинников

 
Как можно!
 

Лапша

 
Что ты!
 

Марфа Борисовна

 
Сохрани Господь!
 

Минин

 
Москва нам корень, прочим городам?
 

Аксенов

 
Известно, корень. Что и говорить!
 

Минин

 
А если корнем основанье крепко,
Тогда стоит и древо неподвижно;
А корени не будет – прилепиться
К чему?
 

Лапша

 
Ну, что уж!
 

Марфа Борисовна

 
Господи помилуй!
 

Минин

 
Москва – кормилица, Москва нам мать!
 

Кувшинников

 
Кормилица и мать.
 

Лапша

 
Родная мать.
 

Минин

 
А разве дети могут мать покинуть
В беде и горе?
 

Поспелов

 
Мы не покидали.
Ты сам ходил с Алябьевым по Волге
И по Оке, и воры вас боялись.
Мы с Репниным ходили и к Москве,
Да воротились оттого, что ладу
Бог не дал воеводам. Грех на них!
 

Аксенов

 
А вот теперь и воевод-то нету:
Пожарский ранен, Ляпунов убит.
 

Минин

 
Осиротела Русь! Ни воеводы,
Печальника о нас, сиротах бедных,
Ни патриарха, ни царя. Как стадо
Без пастыря, мы бродим, злому волку —
Губителю добыча.
 

Поспелов

 
Бить волков!
Кувшинников
Известно, бить! Уж будет, потерпели!
 

Лапша

 
Мы топоры и косы отточили,
Которые об них же притупили.
 

Поспелов

 
Душа кипит, давно простору просит,
И руки чешутся.
 

Марфа Борисовна

 
Зачем же дело
Откладывать? Благословясь, да с Богом,
Не мешкая!
 

Аксенов

 
Отложишь поневоле.
Что скоро, то не споро, говорят.
 

Минин

 
Ты правду молвил. Не такое дело,
Чтоб торопиться.
 

Аксенов

 
Надо рассудить
Да поразмыслить.
 

Поспелов

 
Думать – ваше дело.
 

Минин

 
Что есть у нас? Ни войска, ни казны,
Ни воеводы. Прежде нужны деньги;
Сберем казну, и люди соберутся,
Стрельцы, казаки. Всякого народу
По свету белому довольно бродит
Без дела и без хлеба; рады будут
Трудом себе копейку заработать.
Не все же грабить! Надо душу вспомнить!
А воеводу миром изберем.
 

Аксенов

 
Кого излюбим, тот у нас и будет.
 

Минин

 
Казна всего нужнее.
 

Аксенов

 
Верно слово.
 

Минин

 
Где взять казны?
 

Поспелов

 
Собрать, Кузьма Захарьич.
 

Минин

 
Да много ли сберешь! На разговоры
Все тороваты, а коснись до дела,
Так и попрячутся. Не то что денег,
И тех, что посулили, не найдешь.
 

Поспелов

 
А ты не обижай, Кузьма Захарьич!
 

Аксенов

 
Не обижает, дело говорит.
 

Марфа Борисовна

 
Вот все, что есть, возьмите, коли нужно.
 

Минин

 
Душа святая! О тебе нет речи!
Твои достатки и тебя мы знаем.
Ты все отдашь, и я отдам, и он, —
Все будет мало. С чем тут приниматься!
И только что обидим мы без пользы
Самих себя, а делу не поможем.
Кто нас послушает! В бедах и в горе
Сердца окаменели. О себе
Печется каждый, ближних забывая.
 

Марфа Борисовна

 
Так что же делать нам, Кузьма Захарьич?
 

Минин

(встает)

 
Себя забудь и дел своих не делай!
Проси у Бога разума и слова,
Сухим очам проси источник слез!
На улицу, на площадь, на базары,
Где есть народ, туда и ты иди!
Высокая апостольская доля —
Будить от сна своих уснувших братий
И Божьим словом зажигать сердца!
Когда увидишь, что сердца и народе
Затеплятся, как свечи пред иконой,
Тогда сбирать казну на помощь ратным!
Сбирать людей на выручку Москвы!
 

Марфа Борисовна

 
Пошли, Господь, в моем дому начаться
Великому и праведному делу.
 

Минин

 
Хозяюшка, прощай! Пойдем, Аксеныч!
Пора идти на воеводский двор,
Сбирают нас и выборныих старост
О грамоте подумать патриарха
И рассудить, что делать, что начать.
 

Аксенов

 
Ступай вперед, я мигом за тобою.
 

Минин

 
Хозяюшка, прости.
 

Марфа Борисовна

 
Прощенья просим.
 

Кувшинников

 
За угощенье!
 

Марфа Борисовна

 
Ну, уж не взыщите!
Чем Бог послал.
 

Лапша

 
За ласковое слово!
 

Марфа Борисовна

 
Напредки не забудьте!
 

Минин

 
Ваши гости!
 

Уходят, кроме Аксенова и Поспелова.

Явление шестое

Марфа Борисовна, Аксенов и Поспелов.

Марфа Борисовна

 
Ты, Алексей Михайлыч, на дорожку
Медку не хочешь ли?
 

Поспелов

 
Пожалуй, выпью,
Да не об меде речь! Мне слаще меда
Твой разговор.
 

Марфа Борисовна

 
Какой проказник! Право!
 

(Подносит мед.)

Поспелов пьет.

Аксенов

 
Я говорил.
 

Поспелов

 
Ну, что ж она сказала?
 

Аксенов

 
Сказала-то? Она сказала: люб.
 

Поспелов

 
Ну, люб, так ладно! Вот спасибо, Марфа
Борисовна! Сказал бы я словечко
Еще тебе; боюсь – не прогневить бы.
 

Марфа Борисовна

 
Как не грешно тебе! Да чем же можешь
Ты прогневить меня!
 

Поспелов

 
Своей любовью.
 

Марфа Борисовна

 
Ах!.. Нет… я, право… Что тебе смотреть
На гнев мой! Что же, разве что дурное
Ты говоришь! В любви обиды нет!
Благодарить тебя за это надо.
 

Поспелов

 
А по рукам когда?
 

Марфа Борисовна

 
Да вот что, милый:
То нездоровится, то дела много
По дому, знаешь. Как-то все не время…
Поверишь ли, с ног сбилась от заботы.
Мы лучше уж немного подождем.
Ты не печалься, Алексей Михайлыч!
 

Поспелов

 
Голубушка! Зачем себя ты губишь?
В твоей поре тебе бы только ласку!
Тебя бы целовать, да миловать,
Да крепко к сердцу прижимать!
 

Марфа Борисовна

 
Ну, будет!
Мы после как-нибудь поговорим.
Не до того мне, Алексей Михайлыч!
Так голова с чего-то разболелась,
Уж и не знаю. Лучше не тревожь.
 

Поспелов

 
Прощенья просим!
 

Марфа Борисовна

 
И меня прости.
 

Аксенов

 
Господь с тобой!
 

Поспелов

 
Бог даст, коль живы будем,
Увидимся.
 

Марфа Борисовна

 
Ну, как не увидаться!
 

Поспелов и Аксенов уходят.

[Явление седьмое]

Марфа Борисовна[ одна]

 
Какие речи! Господи, помилуй!
Не слушать бы! А как же их не слушать!
В миру живешь, с людями; по-мирски
И надо жить, – все видеть и все слышать.
Куда бежать от суеты мирской?
О юность, юность, молодое время!
Куда бежать мне! Господи, помилуй!
 

(Уходит.)

ЛИЦА:

Биркин.

Семенов.

Минин.

Аксенов.

Несколько дворян, боярских детей и посадских.

Место в Кремле, близ воеводского дома.

Аксенов, несколько дворян, боярских детей и посадских выходят из воеводского дома.

Явление первое

[Аксенов, дворяне, боярские дети и посадские.]

Аксенов

 
Вот грамоту прочли от патриарха,
А толку что! О деле позабыли,
Про земскую беду помину нет,
И что у них на Минина за злоба!
Кузьме и рта разинуть не дают.
Ругательски ругали. Дьяк Семенов
Озлобился, и не уймешь, а Биркин,
Кажись, его зубами бы загрыз.
Наместо дела, ссоры да отписки:
Пошлем в Казань, казанцы к пермичам.
Гонцы гоняют, дело не спорится.
 

Из воеводского дома выходят Биркин, Семенов и Минин.

Явление второе

[Те же, Биркин, Семенов и Минин.]

Семенов

 
Наслушались мы вдоволь разговору
Сегодня. Сыт ли ты, Иван Иваныч?
 

Биркин

 
По горло сыт. От ваших разговоров
Завяли уши.
 

Семенов

 
Ну, Кузьма Захарьев,
Спасибо за науку! Угостил
Нас, дураков, разумными речами,
Так и сидели все, развеся уши,
Да слушали.
 

Биркин

 
Ну, как его не слушать,
Он всех умней! Ишь краснобай какой!
 

Минин

 
Не помню я, что говорил; быть может,
Кого обидел словом. Не вините;
Не сам я говорил, кровь говорила.
 

Семенов

 
Обидеть не обидел, грех сказать;
А насказал довольно, не уложишь
В большой мешок.
 

Биркин

 
Да кто же виноват?
Мы сами дали волю, так и слушай!
А он и рад.
 

Минин

 
Да кто же запретит
Мне говорить?
 

Семенов

 
Да всякий, кто постарше.
 

Минин

 
За веру православную стою,
Не за дурное что. Молчать нельзя мне.
 

Семенов

 
Ведь ты еще не воевода! Скажут,
Чтоб говорил – так говори что хочешь;
А скажут: замолчи! – так замолчишь!
 

Минин

 
Не замолчу. На то мне дан язык,
Чтоб говорить. И говорить я буду
По улицам, на площади, в избе,
И пробуждать, как колокол воскресный,
Уснувшие сердца. Вы подождите,
Я зазвоню не так. Не хочешь слушать,
Я не неволю: не любо – не слушай;
А замолчать меня заставить трудно.
Я не свои вам речи говорил:
Великий господин наш, патриарх,
Велит нам быть в любви, соединенье
И промышлять, как душу положить
За веру. Нас с тобой Господь рассудит,
Кто прав, кто виноват. Вы не хотели
Послушаться; смотрите, не пришлось бы
Вам каяться.
 

Семенов

 
Послушаться тебя!
Чего ты захотел! Ты будь доволен,
Что слушали, молчать не заставляли.
 

Биркин

 
Да из избы не выгнали тебя.
 

Уходят, и за ними все, исключая Минина и Аксенова.

Явление третье

Минин и Аксенов.

Минин

 
Знать, им не жаль ни крови христианской,
Ни душ своих. Какая им корысть!
Самим тепло, а братию меньшую
Пусть враг сечет и рубит, да и души
Насильным крестным целованьем губит.
Просил я их со многими слезами,
Какую ни на есть, придумать помощь, —
И слышать не хотят. Не их, вишь, дело!
Так чье же?
 

Аксенов

 
Не надейтеся на князи!
 

(Уходит.)

Минин

 
И вправду. Нам теперь одна надежда —
На Бога. Помощи откуда ждать!
Кто на Руси за правду ополчится?
Кто чист пред Богом? Только чистый может
Святое дело честно совершить.
Народ страдает, кровь отмщенья просит,
На небо вопиет. А кто подымет,
Кто поведет народ? Он без вождя,
Как стадо робкое, рассеян розно.
Нет помощи земной – попросим чуда;
И сотворит Господь по нашей вере.
Молиться надо! В старину бывало,
Что в годы тяжкие народных бедствий
Бог воздвигал вождей и из народа.
Возможно ли, чтоб попустил погибнуть
Такому царству праведный Господь!
Вон огоньки зажглись по берегам.
Бурлаки, труд тяжелый забывая,
Убогую себе готовят пищу.
Вон песню затянули. Нет, не радость
Сложила эту песню, а неволя,
Неволя тяжкая и труд безмерный,
Разгром войны, пожары деревень,
Житье без кровли, ночи без ночлега,
О, пойте! Громче пойте! Соберите
Все слезы с матушки широкой Руси,
Новогородские, псковские слезы,
С Оки и с Клязьмы, с Дона и с Москвы,
От Волхова и до широкой Камы.
Пусть все они в одну сольются песню
И рвут мне сердце, душу жгут огнем
И слабый дух на подвиг утверждают.
О Господи! Благослови меня!
Я чувствую неведомые силы,
Готов один поднять всю Русь на плечи,
Готов орлом лететь на супостата,
Забрать под крылья угнетенных братий
И грудью в бой кровавый и последний.
Час близок! Смерть злодеям! Трепещите!
Из дальнего Кремля грозит вам Минин.
А если Бог отступит от меня
И за гордыню покарать захочет,
Успеха гордым замыслам не даст,
Чтоб я не мнил, что я его избранник, —
Тогда я к вам приду, бурлаки-братья,
И с вами запою по Волге песню,
Печальную и длинную затянем,
И зашумят ракитовы кусты,
По берегам песчаным нагибаясь;
И позабудет бросить сеть рыбак
И в тихом плёсе на челне заплачет;
И девка с ведрами на коромысле,
Идя домой извилистой тропинкой,
Оглянется с горы и станет слушать
И, рукавами слезы утирая,
Широкие измочит рукава;
Бурлаки запоют ее под лямкой
И балахонцы за своей работой
Над новою расшивой, с топорами.
И понесется песня, и прольется
Из века в век, пока стоит земля.
О Господи! Грешу я; мал я духом,
Смел усомниться в благости твоей!
Нет, прочь сомненья! Перст твой вижу ясно.
Со всех сторон мне шепчут голоса:
«Восстань за Русь, на то есть воля Божья!»
 

(Уходит.)

Действие третье
(Октябрь 1611 года)

ЛИЦА:

Биркин.

Минин.

Поспелов.

Аксенов.

Темкин.

Губанин.

Лыткин.

Нефед, сын Минина.

Павлик.

Марфа Борисовна.

Немец.

Всякие люди Нижнего Новгорода.

Небольшая площадь в Кремле, недалеко от собора. К концу, в пятом явлении, начинает смеркаться.

Выходит Лыткин; Павлик крадется к нему из-за угла.

Явление первое

[Павлик и Лыткин.]

Павлик

 
Спаси меня! Я влез в беду такую,
Того и жди в застенок поведут.
Ты не бывал, так страсти-то не знаешь,
Я раз висел на дыбе под кнутом
И с той поры застенок обегаю.
Не дай Господь и недругу и другу.
 

Лыткин

 
За что ж висел?
 

Павлик

 
За добрые дела.
Ты приюти меня к себе до ночи,
А ночью я за Волгу убегу.
О, горе мне! Велико окаянство
Беспутного Павлушки!
 

Лыткин

 
Провинился
Ты в чем же, друг?
 

Павлик

 
И вымолвить боюсь.
Послал меня Иван Иваныч наспех,
Куда, к кому, тебе не надо знать.
Проездил я без мала три недели
И с грамоткой вернулся нынче утром,
Да хмелен был, идти к нему боялся.
На грех стрелец-приятель подвернулся,
В царев кабак мы с ним и завернули,
Винца купили, разговор пошел.
Я хвастать-то горазд, язык мой – враг мой.
Болтаю я, что в голову придет,
И грамотку кажу – мол, вот где сила!
Откуда ни возьмись Кузьма Захарьич,
Хвать за ворот и грамотку из рук.
Ударюсь я бежать, давай Бог ноги.
Хоть в грамоте не писано, откуда,
К кому и от кого, да сам расскажешь.
Как приведут на исповедь в застенок.
 

Входит Биркин

 
Никак, Иван Иваныч? Схорониться!
 

(Прячется за Лыткина.)

Явление второе

Те же и Биркин.

Биркин

(один)

 
Заметно мне, что в Нижнем что-то зреет.
Все замолчало, как постом великим;
На всем какое-то говенье видно;
Бледнеют лица, а глаза сияют.
Но что же может сделать этот люд?
Пойти к Москве нестройною оравой
И умирать иль разбегаться розно
От польских латников. Пускай идут,
Попробуют, а нам просторней будет.
А если здесь не тяга, я в Казань;
Там Никанор Шульгин – большой приятель.
Да что ж он держит моего холопа,
Павлушку!
 

(Заметив Павлика.)

 
Вот он! Как же ты посмел,
Не показавшись, по городу шляться?
Все пьянствуешь! Когда домой вернулся?
 

Павлик

 
Сегодня утром.
 

Биркин

 
Что ж ты не явился?
Об двух ты, что ли, головах, бездельник!
Ну, мы сочтемся дома. Подавай
Мне грамоту скорей.
 

Павлик

 
Она пропала.
 

Биркин

 
Не может быть?
 

Павлик

 
Кузьма Захарьич отнял.
 

Биркин

 
Повешу я тебя без разговору
 

Лыткин уходит.

 
За воровство твое! Скрывайся лучше!
Хоть Никанор и пишет осторожно,
Без имени, а приведут на пытку,
Расскажешь все, к кому и от кого.
Беги скорей, покуда не схватили,
Исчезни ты и с потрохом, бездельник!
Замешкаешь, так прикажу холопам
Поймать тебя и в Волге утопить.
Не побоюсь: своя рубашка ближе.
Тебя убить греха большого нет.
 

Павлик убегает за Лыткиным. Биркин уходит. Из собора проходит народ. [Входят] Марфа Борисовна и Поспелов.

Явление третье

[Марфа Борисовна и Поспелов.]

Марфа Борисовна

 
Давненько не видались.
 

Поспелов

 
Шесть недель.
 

Марфа Борисовна

 
Как время-то идет!
 

Поспелов

 
А что?
 

Марфа Борисовна

 
Да скоро.
 

Поспелов

 
Не больно-то! Мне эти шесть недель
Не за год, не солгу, а за полгода
Никак не меньше показались.
 

Марфа Борисовна

 
Что так?
 

Поспелов

 
Да разве ты не знаешь?
 

Марфа Борисовна

 
Ах, голубчик!
Я думала, что ты уж позабыл!
 

Поспелов

 
А ты б и рада?
 

Марфа Борисовна

 
Да не то что рада,
А все не время, некогда подумать.
 

Поспелов

 
Об чем тут думать, голову ломать!
 

Марфа Борисовна

 
Кто ж за меня подумает?
 

Поспелов

 
Все я же,
И за себя и за тебя.
 

Марфа Борисовна

 
Какой ты
Догадливый! Спасибо, что избавил
Меня от тяжкой думы, от заботы!
 

Поспелов

 
Сиротским делом сходим на могилку
Родителям почившим поклониться,
А там, как водится, честным пирком
Да и за свадебку.
 

Марфа Борисовна

 
Не долго думал,
А хорошо сказал.
 

Поспелов

 
А нешто худо?
 

Марфа Борисовна

 
Ты лучше знаешь.
 

Поспелов

 
Значит, так и быть,
По-моему?
 

Марфа Борисовна

 
Да ну уж, ладно, ладно.
Ты помолчи пока, мой друг сердечный!
 

Поспелов

 
Зачем молчать? Кого же мы боимся!
 

Марфа Борисовна

 
Что прежде времени молву пускать!
Не к спеху дело, погодим немного.
 

Поспелов

 
Да я боюсь, ты спятишься назад.
 

Марфа Борисовна

 
Зачем мне пятиться! Какая стать!
Ну, чем ты не жених? Собой красавец,
И развеселый, и такой удалый!
Других таких не сыщешь. Из-под ручки
На женихов таких невесты смотрят.
 

Поспелов

 
Все шутки у тебя. Мне не до шуток!
Тебе забава – мне кручина злая.
Я, точно подкошенная трава,
Без ветра-вихоря, без солнца вяну.
 

Марфа Борисовна

 
Ну что на улице за разговоры!
Немало дней у Бога; потолкуем
И после, без помехи, на досуге.
Ступай себе! Вон, видишь, из собора
Татьяна Юрьевна идет. Прощай!
 

(Уходит.)

Выходят Аксенов, Темкин, Губанин, Лыткин и разные торговые и посадские люди.

Явление четвертое

[Аксенов, Темкин, Губанин, Лыткин, народ.]

Аксенов

Ну, так как же, ребятушки, а? Ну вот теперь нас много сошлось, давайте поговорим толком!

Лыткин

И то надо толком. А то что это! Господи Боже мой! Тот говорит: «Давай денег!» Другой говорит: «Давай денег!» А для чего – никто толком не скажет.

Темкин

Тебе только все разговаривать, лясы точить, а дела-то делать, видно, ты не любишь! Мало еще, что ли, разговору-то было! Сорок дней со днем сходимся да толкуем.

Губанин

Уж и не говори! Срам! То есть, кажется, не глядел бы людям в глаза от стыда, особливо Кузьме Захарьичу. Он о земском деле печалится, а мы… Ах, стыдобушка!

Аксенов

Значит, ребята, как в последний раз говорили, так и быть: третью деньгу.

Голоса

Третью деньгу. – Что ж, мы не прочь! – Так тому и быть! – Что сказано, то свято!

Губанин

Все, дедушка, согласны, все. ( К народу.) Не стыдите, братцы! ( Аксенову.) Дедушка! Спорщиков нет.

Аксенов

Постой ты, погоди! От трех денег – деньгу, от рубля – десять алтын, от трех рублей – рубль.

Голоса

Ладно! Ладно! ( Разговор в толпе.) С десяти рублев выходит – три рубля да десять алтын. – А от сорока? Долго ль счесть! – С пятидесяти рублев – пятнадцать рублев. – Не пятнадцать, а шестнадцать рублев двадцать два алтына. – Ишь ты, счетчик! Да уж ладно, ладно!

Лыткин

Стойте! Как же это? Значит, все одно, что семейный, что одинокий?

Губанин

Как тебе не грех рот-то разевать! Ужли один против всех пойдешь?

Аксенов

Тебе что за дело до одиноких! Одинокий-то, может, все отдаст, да и сам своей головой пойдет!

Темкин

Ах ты, жила! Прости Господи!

Лыткин

Да что жила! Кому ж своего не жаль!

Губанин

На земское-то дело? Экой срам! Ну уж…

Аксенов

Стало быть, и делу конец. Отслужить молебен, да и собирать.

Губанин

У нас в рукавичном ряду уж и деньги готовы.

Голоса

В железном ряду хотят собирать. – Толкуют и в хлебном. – И в горшечном. – И в мясном. – И рыбаки.

Лыткин

А как же теперь товар?

Темкин

Прикинем.

Голоса

Известно, прикинем, что чего стоит. – Долго ль прикинуть. – В цену поставим.

Лыткин

А кто приценивать будет?

Темкин

Все мы же.

Голоса

Промеж себя выберем. – Всякий в своем ряду. – Свой суд короче.

Лыткин

Да как же я поверю чужому человеку свое добро ценить?

Аксенов

Мы не без креста ходим.

Темкин

Самому тебе не счесть, как мы сочтем.

Голос из толпы

Мы торговые люди, друг у дружки каждую деньгу насквозь видим.

Лыткин

Что ж такое! Лучше ложись да умирай!

Темкин

Ну и умирай! Ну, умирай!

Аксенов

Ты для себя для одного, что ли, жить хочешь? Так ступай в лес, да и живи себе. С людьми живешь, так и слушай, что мир говорит. Больше миру не будешь! Велит мир, так и всё отнимут.

Темкин

Да и отнимем, силой отнимем.

Лыткин

Да ведь это разор!

Темкин

Ну, да что на него смотреть, Петр Аксеныч! Как сказано, так и будет. На том все и станем.

Голоса

Все! – Все!

Темкин

Есть тут кто-нибудь из немцев?

Немец

Я.

Темкин

Ты согласен?

Немец

Да!

Темкин

Вот видишь ты, Василий! Ну скажи ты мне теперь, есть в тебе душа али нет?

Губанин

Брось ты его!

Темкин

Зреть не могу таких людей; вся душа во мне поворачивается.

Аксенов

(Лыткину тихо)

Что тебе жалеть-то! Какое ты приданое возьмешь! У ней, говорят, тысяч до двенадцати. Некуда будет тебе и деньги-то девать.

Лыткин

Да верно ли?

Аксенов

Вчера мы с ней о тебе говорили. Лучше, говорит, мне жениха и не надо.

Лыткин

Ну, хорошо, я согласен из своих. Только чтобы из жениных не трогать.

Голоса

Кузьма Захарьич идет! – Кузьма Захарьич!

Входит Минин. Все кланяются.

Явление пятое

[Те же и Mинин]

Аксенов

 
Мы положили третью деньгу брать
От денег, и с товару тоже.
 

Минин

 
Мало.
 

Аксенов

 
И те с трудом, а больше не сберешь.
 

Минин

 
Я знаю.
 

Аксенов

 
Тяжело одним. Помогут
Другие города.
 

Минин

 
Плохая помощь!
Мне ждать нельзя. Мне Бог велел идти.
Смотрите на меня! Теперь не свой я,
А Божий. Не пойдет никто, один
Пойду. На перепутьях буду кликать
Товарищей. В себе не волен я.
Послушайте!
 

Все обступают его.

 
Сегодня поздней ночью,
Уж к утру близко, сном я позабылся,
Да и не помню хорошенько, спал я
Или не спал. Вдруг вижу: образница
Вся облилася светом; в изголовье
Перед иконами явился муж
В одежде схимника, весь в херувимах,
Благословляющую поднял руку
И рек: «Кузьма! иди спасать Москву!
Буди уснувших!» Я вскочил от ложа,
Виденья дивного как не бывало;
Соборный благовест волной несется,
Ночная темь колышется от звона,
Оконницы чуть слышно дребезжат,
Лампадки, догорая, чуть трепещут
Неясным блеском, и святые лики
То озарялися, то померкали,
И только разливалось по покоям
Благоуханье.
 

Аксенов

 
Слава в вышних Богу!
Но кто же старец? Рассмотрел ли ты?
Угодников ты подлинники знаешь.
 

Входит Нефед.

[Явление шестое]

[Те же и Нефед.]

Нефед

 
Где батюшка?
 

Минин

 
Что надо? Что случилось?
 

Нефед

 
Гонцы от Троицы живоначальной,
От Сергия-угодника пришли.
 

Минин

 
От Сергия-угодника? И старец,
Явившийся мне, грешному, был Сергий.
 

Голоса

 
Перст Божий! – Божья воля! – Чудеса!
Еще от нас Господь не отступился.
 

Нефед

 
У них письмо отца архимандрита
И келаря.
 

Минин

 
На воеводский двор
Ступай, Поспелов, прямо к воеводе!
Оповести его!
 

Поспелов уходит.

 
А вы сбирайте
Дворян, детей боярских, и голов,
И сотников стрелецких и казацких,
И земских старост, и гостей, и всяких
Людей служилых к воеводе в дом.
А ты, Нефед, домой! Веди гонцов!
Как есть с дороги, так пускай и идут.
Теперь в последний раз, друзья, пойду я
Боярам, воеводам поклониться.
 

Голоса

 
Господь поможет. – Он тебе поможет. —
Молиться будем! Господа умолим.
 

Все уходят.