Текст книги "Русская армия"

Автор книги: Александр Куропаткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 36 страниц)

В конце XIX века наши соседи располагали армиями дня наступательных действий примерно следующей силы:

В наши пределы в Европейскую Россию и на Кавказ могли, в случае войны, двинуть: Германия – 1500 тыс. человек, Австрия – 900 тыс. человек[198]198
  Всего в Германии по мирному составу было 600 тыс. человек, по военному предполагалось 2600 тыс. человек.
  Всего в Австрии по мирному составу было 373 тыс. человек, по военному предполагалось свыше 1500 тыс. человек.


[Закрыть], Румыния – 200 тыс. человек, Турция – 400 тыс. человек. Таким образом, с привлечением к тройственному союзу Румынии и Турции, России могло угрожать вторжение армий численностью около 3 млн людей.

Благодаря мудрой политике императора Александра III, Россия в случае европейской войны не оказалась бы одинока. Но, даже принимая в расчет силы наших союзников, нападение на Россию по европейской и кавказской границам может быть произведено силами 2—2,5 млн людей.

Военные силы России огромны, и если бы война велась в прежних условиях, то организация отпора силам противников была бы облегчена медленным сбором сил противника и почти непреодолимыми трудностями по довольствию этих сил после вторжения их в пределы России. В последние 60 лет, с проведением железных дорог, положение переменилось. Опыт франко-прусской войны показал, что даже 40 лет тому назад немцы могли в трехнедельный срок сосредоточить к границам Франции несколько сильных армий и одержать первую победу, а в последующие четыре недели военных действий покончить с главными силами французских армий.

Уже 10 лет тому назад железные дороги, подходящие к нашей границе со стороны Германии и Австрии, могли через несколько дней после объявления войны начать подвозить к нашей границе ежедневно 800 воинских поездов.

Считая на корпус войск по 100 поездов, получится, что каждый день наши соседи, став нашими противниками, могли 10 лет тому назад высаживать для вторжения в наши пределы по 8 корпусов войск. Чтобы сравнить эту необычайную быстроту сосредоточения с медленностью сосредоточения наших войск к Маньчжурии в 1904 году, достаточно указать, что первое время после объявления войны мы располагали для подвоза в Маньчжурию лишь 2 1/2 поездами слабого состава в сутки и что в течение апреля, наиболее важного месяца для сосредоточения (первые боевые столкновения), на подкрепление к нашим войскам, сосредоточиваемым в южной Маньчжурии, ежедневно в среднем прибывало лишь по 3 роты пехоты.

Постройкой с 1870 года нескольких стратегического значения железнодорожных линий достигнут большой успех по мобилизации и сосредоточению нашей армии. Но все же 10 лет тому назад Россия еще в значительной степени отставала в боевой готовности от наших соседей, что давало бы им в первый период войны огромные над нами преимущества.

В настоящее время, после Русско-японской войны, кроме угрозы с Запада, выросла для России и угроза с Востока. При лихорадочной поспешности, с которой уже 20 лет подряд работает Япония над сформированием сильных армии и флота, она достигла очень серьезных результатов и ныне может довольно быстро сосредоточить в Маньчжурии армию в несколько сот тысяч человек. Китай, под руководством Японии, может тоже выставить довольно сильную армию, организованную по-европейски. Если работа Японии и Китая в этом направлении не будет приостановлена, то через несколько лет выставление против России и других государств со стороны Японии и Китая союзной армии в несколько миллионов человек станет делом возможным. «Желтая опасность», несомненно, уже наступила и притом не для одних только русских, но для всех европейцев и американцев, имеющих свои интересы в Азии.

Через четверть столетия силы этой армии могут быть доведены до 10 млн человек. Принятие Китаем германской системы организации армии может повести к выставлению Китаем в военное время армии в несколько миллионов человек. Япония через 25 лет будет в силах выставлять армию в военное время свыше 2 млн человек.

Англия, увлекаясь намерением принизить мировое значение России, способствовала успеху японцев. Вместе с русскими революционерами, вызвавшими беспорядками внутри страны несвоевременное заключение мира, Англия поработала, чтобы ослабить в Азии престиж непобедимости России. Цель достигнута. Но одновременно умалился и вообще престиж непобедимости европейцев, что отразится не только в Маньчжурии или на сибирской границе, но и в Индии, Индо-Китае, Циньчжоу…

Таким образом, хотя русские военные силы значительно возросли в течение XIX века, но отношение их к силам наших соседей стало к началу XX века менее благоприятным, чем было к началу XIX века.

Даже не задаваясь наступательными целями, даже вполне довольствуясь своими границами, Россия может быть вынуждена в XX веке вести еще не виданную по размерам вооруженную борьбу. Неудачный исход этой борьбы, вместе с потерей многих областей, низведет Россию на степень второстепенной державы.

Не допускаю мысли, чтобы русское государство со 150 млн населения, в том числе на 3/4 принадлежащего к русскому племени, могло безучастно отнестись к возможности утратить завещанное от предков наследие, приобретенное ценой героических усилий сынов России в течение нескольких столетий.

Если мы отстали от своих соседей в культуре, то за нас – пространство, численность населения и, главное, мужество и выносливость его. Наши вероятные противники должны быть убеждены, что, какие бы частные успехи они ни одержали, Россия не допустит утраты ни пяди русской земли и будет бороться, как боролись наши предки в 1812 году, пока ни один враг не останется на русской земле.

Но одной такой решимости мало; надо поддержать ее силами не одной армии, но силами всего народа. Ныне воюет не только армия, но и народ. Поэтому задача русской армии в XX столетии по охране пределов России должна быть задачей и всего русского народа.

Основания внешней политики России императора Александра III, приведенные в предыдущей главе, определяют задачи русской армии на XX столетие. В этой программе между прочим значилось:

«Долг России – заботиться, прежде всего, о себе самой. Одна только обязанность защищать свой честь и безопасность может отвлечь ее от внутренней работы».

Основными задачами нашей армии на XX столетие, таким образом, должны быть поставлены охрана целости границ, защита безопасности и чести России.

Весь русский народ должен содействовать успешному выполнению этой задачи.

Как велико напряжение населения при современной организации армии в случае войны, видно из следующего расчета потребного числа мужчин-, составляющих цвет населения, в случае мобилизации европейских армий. В Германии при мобилизации будет призвано из населения в первую очередь примерно 2000 тыс. человек, в Австрии 1200 тыс. человек. Но затем, для непрерывного укомплектования в случае упорной войны[199]199
  Формируемые в первую очередь западные войска придется непрерывно пополнять.


[Закрыть] дополнительных формирований, охраны тыла, поддержания внутри порядка, в течение уже первого года войны может потребоваться не меньшее количество людей: итого, Германия и Австрия, кроме постоянного состава армий, должны будут оторвать от обычных занятий свыше 6 млн душ. Можно себе представить, какое расстройство в текущую жизнь страны внесет такое изъятие наиболее сильных работников во всех сферах деятельности. Только ближайшие родственники этих 6 млн человек составят до 30 млн душ. Вот почему армия современной организации справедливо признается «вооруженным народом».

Прежде армии небольшого состава, при долгих сроках службы и не менявшихся составах в мирное и в военное время, могли вести семилетние и даже тридцатилетние войны. Мы в России вели со шведами войну в течение 21 года. «Вооруженный народ» способен к страшному, но лишь относительно короткому напряжению. Затянувшаяся война, например, для Германии и Австрии, каким бы подъемом духа ни сопровождалось начало ее, неизбежно, при затяжке войны и нерешительности результатов, отразится недовольством населения, кризисом внутренним, голодовками для тех стран, которые вынуждены жить привозным хлебом.

В этой необходимости быстрого хода военных действий со стороны наших возможных противников кроится для России и источники опасности, и залог успеха. Первый напор будет грозен, но, если, не приготовившись встретить этот удар всеми своими силами[200]200
  По малому числу железнодорожных путей.


[Закрыть], мы тем не менее остановим противника или не дадим ему каких-либо решительных успехов и затянем войну до накопления превосходных сил, в целях перехода в наступление, окончательный успех на основании опыта истории будет за нами обеспечен. «Надо терпение и время», – повторит слова Кутузова в 1812 году новый главнокомандующий русскими силами горячим советникам решительных действий с силами, еще не достаточными для успеха.

В случае затяжки войны тяжелое положение будут переживать обе стороны, но сторона наступающая, удаленная от своей родины, окруженная восставшим населением, лишенная подвоза необходимых запасов будет в случае борьбы с мужественным населением в худшем в некоторых отношениях положении, чем обороняющаяся, опирающаяся на местные средства, действующая в родной ей обстановке, подкрепляемая все подымающейся волной народного патриотизма, все растущей готовностью к жертвам.

Эта готовность к жертвам развивается в народе только в том случае, если война носит национальный характер. Многие из военных мыслителей признают, что при современных армиях только и возможно вести войну, когда ей придан характер войны национальной (народной).

В 1870 году этого результата и удалось достигнуть немцам. Даже вторгнувшись в глубь Франции, немцы были неизменно настроены патриотично. Для японцев война с нами в 1904—1905 годах тоже носила характер национальной, и это очень облегчило им ведение войны, ибо в населении развился порыв к жертве, порыв к подвигу. Русским, напротив того, по разным причинам не представилось возможным придать войне национальный характер, что, конечно, очень затруднило задачу войск.

Германия и Япония ранее войн, ими веденных в 1870 и 1904 годах, уже преследовали во всех внешних и внутренних делах национальную политику. Эта политика соединяла еще в мирное время правительство и народ в дружный союз. Цели национальной политики этих народов были ясны и доступны пониманию масс. Школа работала в одном направлении с правительством. Когда войны 1870 и 1904 годов были объявлены, то население Германии и Японии уже было вполне подготовлено признать начатые войны национальными, и бодро, с верой в успех, каждый по силам понес свой жертву на алтарь отечества.

Поэтому и для русской армии в XX веке предъявленные ей задачи, даже при самых тяжелых условиях, окажутся по силам, если эти задачи будут связаны с русской национальной политикой, если простейшим видом такой задачи будет борьба с вторгнувшимся в наши пределы врагом. Но нельзя полагать, что отражение врага внутри России будет единственным способом действий кашей армии. Наступательный образ действий имеет такие огромные преимущества перед оборонительным, что к нему необходимо всемерно стремиться.

Но даже для перешедшей в наступление и вторгнувшейся в пределы врага нашей армии война должна носить характер национальной. Без соблюдения этого основного требования армия скоро почувствует отсутствие духовной поддержки с родины, что отразится самым тяжелым образом на успехе ее действий.

Современного типа мобилизованная армия, состоящая в большей своей части из чинов запаса, оторванных от мирной деятельности, представляет прекрасное орудие только для войн, имеющих национальный характер. Для войн династического характера или войн колониальных такая организация не годится. Постоянный кадровый состав армии должен быть готов идти, куда ему прикажут; двигаться по суше, садиться на суда, идти на помощь другим державам. Его можно комплектовать призывом новобранцев, но не трогать народа, не трогать запасных нижних чинов. Подъем запасных – это есть обращение кадровой армии в вооруженный народ, а вооруженный народ с успехом и одушевлением может вести только войну, имеющую национальный характер. Поясним примером. Положим, в видах общеевропейской политики и сообразно русским интересам признано будет необходимым оказать содействие русскими войсками французским войскам в Индокитае или английским в Индии; в этом случае посылаемые корпуса не должны заключать в себе запасных, а только срочнослужащих.

Призыв запасных должен составлять акт величайшей важности, ибо это есть призыв народа к величайшим жертвам: требование от народа самого для него священного – жизни на благо родины. Надо, чтобы сознание важности минуты призыва было ясно всему населению.

Таким образом, для XX столетия только в тех государствах, которые ведут совершенно ясную для всего населения национальную политику, современного типа армии оправдают все возлагаемые на них надежды.

Конечно, по какой бы причине ни была объявлена мобилизация всей армии, она совершится с большой точностью; настолько прочно поставлено теперь это дело. Армии мобилизуются, армии двинутся в указанном им направлении, армии вступят в бой, но тут-то и может оказаться неожиданность: если народ не был подготовлен к войне, если война не является для него национальной, то это отразится на запасных, и заставить их действовать с одушевлением, заставить рваться вперед будет возможно только при исключительно благоприятных обстоятельствах, например, при явном превосходстве в силах духовных и материальных над противником. Но чем серьезнее будет противник, тем невыгоднее вести войну с армией современного типа (большая часть из запасных) без поддержки с родины, без поддержки всем народом.

Вывод из вышеизложенного будет прост: задачи русской армии вXXстолетии должны быть задачами, тесно связанными с русской национальной политикой.

Но и с переходом России к национальной политике потребуется масса усилий, чтобы при современных условиях жизни населения и растлевающих умы учениях поддерживать в народе готовность к крайним жертвам на пользу родине.

Посмотрим, каких результатов в этом отношении достигли наши соседи-немцы в 1870 году.

Вот как описывает немецкий историк Ф. Вебер настроение немецкого народа в первые дни после объявления мобилизации:

«Вся нация сознавала, что для Германии настает новая эра; но она хорошо понимала, что новое единство должно быть куплено потоками крови.

По этому случаю обнаружилась еще небывалая в немецких странах готовность облегчать неизбежные бедствия войны. Повсюду образовались мужские ижевские общества для службы в лазаретах, для ухода за больными и ранеными, для даровой доставки пищи и питья выздоравливающим, для оказания помощи семьям ушедших в поход солдат. Патриотический дух повсюду ожил, чему немало содействовали немецкая литература и немецкая школа. Пламенные песни Арндта раздавались не напрасно. История и литература указали нам в зеркале прошлого наши добродетели и пороки, а школа пробудила в нас рассудок, научив нас отличать существенное от призрачного, истину от фраз. В день, назначенный королем для общей молитвы (27 июля), весь народ стекался в церквах, чтобы просить небесной помощи и укрепить душу молитвой. А перед вступлением на неприятельскую территорию протестанты говели, католики исповедывались, чтобы идти на смертный бой с полным упованием на милосердие Божие»[201]201
  Вебер Ф. Всеобщая история, 1893, т. 15, ч. 2, с. 348—349.


[Закрыть].

Автор статьи «Происхождение германской империи» А. Дживегелов в следующих строках рисует настроение немецкого народа, когда 14 июля 1870 года была объявлена война между Пруссией и Францией:

«В Германии энтузиазм вспыхнул со стихийной силой. Со всех сторон приходили известия о манифестациях. Отовсюду, не исключая и недавно покоренных кургессенских и гановерских городов, неслись изъявления патриотизма. Студенты чуть не целыми университетами записывались в волонтеры. Шли сборы, образовывались добровольные санитарные и иные отряды.

Мелкие государства северо-германского союза боязливо жались к Пруссии, как цыплята под крыло наседки. И даже партикуляризм юга испарился, как туман, обожженный пламенем надвигающейся опасности».

Цель Бисмарка была достигнута: он вызвал народную войну, такую войну, которая одна могла привести к желанным целям.

Через 56 лет после освободительной войны сыновья и внуки бойцов 1814 года снова устремились на запад, чтобы завершить то, что не было закончено после Ватерлоо: раз навсегда оградить чудный вольный Рейн от иноземного посягательства.

«Шли они, как один человек, с неописуемым энтузиазмом, горя жаждой брани, с ненавистью к наследственному врагу и уверенностью в победе. И как живая связь между освободительной эпохой и настоящим шел с Германией старый король, заслуживший шпоры под Лейпцигом, а теперь увлекаемый всеобщим одушевлением, навстречу императорской короне»[202]202
  Дживегелов А. Происхождение германской империи//Вестник Европы, 1909, № 4, с. 571.


[Закрыть].

Какую же школу проходили немцы, чтобы так дружно встать и не для обороны своих пределов, а для вторжения в пределы соседней страны?

Какую награду учителя немецкого народа признают достаточной для селянина, оторванного для войны от плуга, видно из следующих строк труда фон дер Гольца «Вооруженный народ»:

«Наши правнуки будут завидовать тем людям, которые с королем Вильгельмом ходили против Австрии и Франции и положили начало объединению Германии. Уже и то достаточная награда, что на войне даже самый простой солдат, который жил только для того, чтобы жить, и работал для того, чтобы есть и пить, становится причастным к судьбе великих героев и редких, божественно-одаренных натур и делается пособником их великих дел. Он соединился с лучшими людьми для исполнения одного и того же предприятия; он сам однажды сравнился с лучшими. Чувство того, что на войне возвышаешься над трудом повседневной жизни, не будет чуждо даже и самым грубым натурам. Кто обладает сердцем, у того оно бьется сильнее и вдохновляется призванием воина. Защищать отечество – значит также заслуживать его благодарность, значит присоединить свое имя и свое существование к имени и славе своего государя, полководца и народа»[203]203
  Фон дер Гольц. Вооруженный народ, с. 438-439.


[Закрыть].

Свой замечательный труд фон дер Гольц оканчивает следующими строками, определяющими, по его мнению, главные основы воспитания немецкого народа, которые должны помочь германскому вооруженному народу выйти победителем и из новых испытаний:

«Прежде всего необходимо проникнуться сознанием и вкоренить его в воспитываемом нами поколении, что время покоя еще не настало и что предсказание о последней решительной борьбе за существование и величие Германии не есть химера, распространяемая честолюбцами. Эта борьба неминуема и выкажется с полной силой и серьезностью, какая свойственна решительной борьбе народов из-за новой группировки держав. В сознании этого необходимо примером, словом и в печати постоянно содействовать тому, чтобы верность престолу и пламенная любовь к отечеству, решимость не уклоняться от тяжелых испытаний, самоотвержение и готовность к жертвам все более и более крепли и увеличивались в сердцах наших и детей наших. Тогда германская армия, которая должна быть и оставаться германским вооруженным народом, может и в грядущем споре рассчитывать выйти, в конце концов, победителем»[204]204
  Фон дер Гольц. Вооруженный народ, с. 440.


[Закрыть].

М. Иенс, автор труда «Военное дело и народная жизнь», в следующих строках определяет основы организации германской армии в связи с другими важнейшими видами деятельности населения:

«Эти основы таковы: гармония между интересами сельского хозяйства, промышленности и торговли; гармония между свободой собственного предназначения и строго государственной дисциплиной, знаменательная своеобразность нашего офицерского корпуса и, наконец, высочайшая, неограниченная, искренняя, готовая к жертвам любовь к императору и отечеству»[205]205
  Иенс М. Военное дело и народная жизнь, 1898 (Предисловие, с. П.).


[Закрыть] .

Необходимость возврата в XX веке к русской национальной политике

В предыдущих главах изложено, что отступление от национальной политики в XIX столетии имело следствием ухудшение нашего положения внешнего и внутреннего: русское племя ослабело. Если и в XX веке продолжать ту же внешнюю и внутреннюю политику, которой держались в России под влиянием Запада большую часть XIX века, то не только нельзя будет надеяться укрепить положение русского населения, особенно центральных местностей, но даже самому существованию единой, неделимой России может угрожать опасность. При развившихся сепаратных стремлениях даже мелких народностей, при западничествующей интеллигенции отделение от России различных местностей, приобретенных кровью русских сынов, начнет рассматриваться как акт, знаменующий только прогресс в общечеловеческом смысле.

Ослабление русского племени, составлявшего во все века главный оплот России от врагов внешних и внутренних, поведет к ослаблению военной мощи России. Поэтому возврат к русской национальной политике необходим по самым жизненным для России причинам: для увеличения силы сопротивляемости в случае войны и для прекращения опасности распада России.

Странная судьба постигла русское племя. Вынеся на своих плечах удельное время, татарское иго, выйдя победоносно из борьбы со всеми соседями, проявив высокие духовные силы, особенно в годины испытаний, создав могущественное по пространству и по количеству населения государство, русское племя по достатку и по развитию оказалось не только отставшим от наших западных соседей, но отставшим и от многих других племен, населяющих Россию.

В предыдущих главах изложены причины такого, по-видимому, невероятного явления. Они заключаются, прежде всего, в том, что во время строительства России силы русского племени расходовались в такой большой степени, что уже к концу XVIII века сильно ослабили его. Деятельность русского племени в XIX столетии на пользу других государств и народностей еще более подорвала эти силы.

В то же время, с XVIII столетия, присоединяемые силой оружия к России народности начали пользоваться большими правами, чем победители. В XIX столетии под влиянием западных идей особенно развилась охрана привилегий балтийских немцев, финнов, проявились заботы о развитии латышей и эстов, сохранилось господствующее положение польского элемента в западных и юго-западных губерниях и было допущено развитие деятельности по всей России еврейского населения. Все это шло в ущерб русскому племени. В то же время русское племя, после освобождения крестьян, недостаточно охранялось в его внутреннем быте, не поддерживалось в сельскохозяйственной деятельности, недостаточно охранялось от развития среди него пьянства. Лишенное к тому же благоприятных условий для развития фабрично-заводской промышленности (бедность недр земли), прикованное общиной к первобытному способу обработки земли, русское земледельческое население, составляющее главную основу русского могущества, обеднело от разных причин, выше изложенных. В числе этих причин видное место играл недостаток знаний и опыта лучшего использования поверхности земли.

Одновременно с ослаблением во всех отношениях населения центральной России крепло русское население юга России и инородческое западных окраин ее. Это последнее, будучи поставлено в более благоприятные, чем русское население, условия по ведению сельского хозяйства и развитию фабричной промышленности, опередило русское население центральных местностей. Русское население значительно перегнали в культурном отношении следующие инородческие населения: финляндское, немецкое, польское, латышское, эстонское и другие.

Пользуясь ослаблением русского племени, иностранцы, инородцы и евреи перешли против него в наступление, захватили в свои руки значительную часть богатств России и заняли в разных сферах деятельности не соответствующее их численности и историческому прошлому положение.

Выше было изложено, что уже 29 лет тому назад богатырь русской земли император Александр III задумал снова повернуть Россию на путь русской национальной политики, но не успел в этом, не найдя ни в своих ближайших сотрудниках, ни в интеллигентном слое России необходимой поддержки.

Ныне, с переходом к русской национальной политике, программа для действий великого русского человека остается в полной силе.

Эта программа, по свидетельству Н. Бунге, заключала в себе, между прочим, следующие основные требования:

По мнению императора Александра III, с переходом к русской национальной политике надлежало разрешить следующие задачи:

I.Удовлетворить народное чувство, по которому Россия должна принадлежать русским.

II. Упрочить и скрепить внутренний строй управления.

III. Развить духовные и материальные силы русского народа.

Не задаваясь мыслью подробной разработки плана действий для осуществления этих жизненно необходимых для России задач, приведу только те из соображений, которые наиболее связаны с успешным выполнением армией тяжелых задач, предстоящих к разрешению в XX веке.

Россия должна принадлежать русским

Казалось бы, странно даже ставить такой вопрос: кому же, как не русским, должна принадлежать Россия? Разве является сомнение, что Англия принадлежит англичанам, Франция – французам, Германия – немцам, Италия – итальянцам, Япония – японцам? А между тем в России глава государства ставит одной из важных задач своего царствования удовлетворение народного чувства, по которому Россия должна принадлежать русским. Действительно, как мной изложено в предыдущих главах, именно в Петербурге скопилось более всего видимых признаков хозяйничанья в России, в XIX столетии, не русских, а иноземцев и инородцев. Главнейшие места в государстве занимались лицами не русского происхождения; в министерстве иностранных дел состав был большей частью не русский; воспитание высшего класса было в руках иностранцев; разговоры в высшем обществе велись на иностранных языках; каждому иностранному предприятию покровительствовали с разных сторон; можно было считаться русским подданным и русским ученым, получать чины и ордена и совершенно не знать русского языка. Ученые и чиновные балтийские немцы путешествовали по Средней Азии, имея двух переводчиков – один переводил с немецкого на русский, другой с русского на туземный и обратно. Под широким покровительством не русского, частью по происхождению, частью по воспитанию и по взглядам, правительства создавалась обстановка, при которой в России всего менее выгодно стало быть русским. Недаром еще 100 лет тому назад знаменитый Ермолов просил произвести его в немцы. Прикрываясь высокими фразами западных учений о равноправии, о свободе личности, свободе религии, в России, с обычным для нее пересолом, инородца поставили во многих случаях выше русского. А свободу религий в России старались доказать Европе постройкой на русские деньги мечетей для отказывавшихся идти в эти мечети киргизов.

В течение XIX века было несколько разрозненных попыток на западных окраинах поставить русское имя и русскую веру выше инородческих, но с уходом русских духом деятелей гасли и их начинания. И снова на окраинах русский человек не только не чувствовал себя хозяином, но даже на него, как на случайного гостя, смотрели недоброжелательно.

Со второй половины XIX века пошел наплыв иностранцев, инородцев, евреев и на коренные местности России. Всюду русских начали теснить. Даже в захолустных городах аптекари, врачи, дантисты, нотариусы, адвокаты, железнодорожные служащие, чины судебного ведомства, представители разных промышленных предприятий, агенты страховых обществ, представители печати, посредники в торговле и часть торговцев стали быстро пополняться инородцами. Управляющие заводами, крупными и даже мелкими имениями, техники, мастера из иноземцев и инородцев рассыпались по всей России и командуют ныне русским населением.

Несколько времени тому назад в газете «Новое время» был приведен перечень лиц, занимающих высокое положение в одном из важных военных округов как по гражданской, так и по военной частям. Некоторые из них носят только нерусские фамилии, но их предки уже несколько поколений тому назад приняли православие. Тем не менее факт остался не опровергнутым: в этом округе русских фамилий на командных должностях почти не оказалось.

Каждый иноземец, заботливо охраняемый своими дипломатическими представителями, чувствует свое превосходство перед русским, не охраняемым в его национальном достоинстве ни дома, ни за границей. Каждый, например, немец сознает, что Германия принадлежит немцам, но, побывав в России, он скоро убеждается, что и в России он может жить и действовать «как у себя дома».

Прежде в России было выгодно сделаться русским, и масса иностранцев, татар и других инородцев принимали православную веру, становились русскими, а во втором и третьем поколениях, путем браков, совершенно сливались с ними.

С появлением западных учений и западничества для того, чтобы с выгодой жить, работать и служить в России, перестали требовать от инородцев видимых знаков обращения их в русских. Достаточно было получить диплом, прикрыться европеизмом, и широкий путь на Руси открывался каждому инородцу. Никто не интересовался вопросом: стала ли ему Россия родиной, стал ли русский язык ему родным языком? Все это для западников было не важно. Всего важнее оказывался аттестат об окончании курса в гимназии или университете. Поляк, мечтающий о Польше от моря до моря и ненавидящий Россию, армянин, мечтающий о независимой Армении, окончив курс в институте путей сообщения, получали равные права на занятие высших должностей в государстве, как и русские. То же соблюдалось и относительно инородцев, окончивших курс в университетах.

Россия, таким образом, была открыта инородцам, вовсе не желавшим стать русскими.

Провозглашение различных свобод дало таким инородцам особую смелость демонстративно в разных углах России выказывать свой непринадлежность к русской семье, их кормящей.

Западный принцип всеобщей воинской повинности оказался в применении к России очень односторонним. После громких фраз об обязанностях каждого защищать свой родину было признано невозможным возложить эти обязанности на все население. Многочисленные группы населения не были призваны к несению воинской повинности на общем основании и в то же время не обложены соответствующим по тяжести налогом. Получилось опять привилегированное положение части инородческого населения сравнительно с русским.

Поэтому, для возврата России русским, необходимо ранее всего отменить все особые привилегии различных народностей, населяющих Россию, которые не распространены на русских.

Там же, где такая отмена невыгодна для русского племени, например, относительно отбывания воинской повинности оседлым населением Туркестана и евреями, она должна быть заменена военным налогом.

Живущие, например, в балтийских провинциях 160 тыс. русских должны получить все без исключения права, которыми пользуются немцы; русские, живущие в Финляндии, должны получить все без исключения права, которыми пользуются финляндцы, и т. д.

Но одной этой меры недостаточно. Наши западные инородцы, частью за счет сумм, собранных с русского населения, так опередили это население в культуре, что и при равенстве прав борьба русских за господствующее в России положение с иноземцами и инородцами не будет успешна.