Текст книги "Русская армия"

Автор книги: Александр Куропаткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

Но по отношению к Финляндии, тоже завоеванной русским оружием, Петр проявляет невыгодное для России пристрастие к западным порядкам своих учителей – шведов. Он приказывает в завоеванной им части Финляндии ввести не русские, а шведские порядки и шведские законы. В Карелии даже шведы сохранили старинное русское устройство и местное управление. Но Петр I решил иначе. Для всей Выборгской губернии, не исключая Карелии, было введено шведское уложение и дано шведское судебное и финансовое устройство[100]100
  Ордин. Покорение Финляндии, ч. I, с. 102.


[Закрыть].

Побежденные в балтийских провинциях и в Финляндии получили большие права, чем победители.

Петр I так дорожил сохранением за Россией Ингрии, что при переговорах во время Прутского похода разрешил Шафирову, если бы турки настаивали на отторжении от России Ингрии (для возврата ее Швеции), «предложить им Псков и другие провинции, но не Ингрию».

Не находя в окружающих его русских достаточно подготовленных исполнителей, Петр I пропустил в правительственный слой иноземцев.

При Петре I русские дворяне начали ездить за границу не только учиться, но и лечиться.

Петр I привлекал всеми мерами иностранцев в Петербург и в Россию.

Не говоря о немецком платье, бритье бороды на заграничный лад, Петр I без нужды заменял русские слова и понятия иноземными. Появилось: шляхетство, ратуши, ландраты, бургомистры и проч.

В IX главе настоящего труда относительно деятельности Петра I приведено следующее мнение П. Милюкова:

«Высшее духовенство, под влиянием греческого и киевского духовенства, объявило русское национальное религиозное движение расколом и прокляло его; само же стало угодливо служить интересам светской власти. Явились официальная и народная вера. Совесть была сломлена или усыплена этим раздвоением. Никакие надругательства Петра I над тем, что считалось святым и неприкосновенным, не вызывали сильного сопротивления в окружавшей его среде. Он умышленно, систематически насиловал все вкусы, все убеждения, и все молчало. Принятый им европейский мундир только развязывал его, ни к чему не обязывая. При московском чине жизни были вещи, которые было делать обязательно, и были другие, которых делать было нельзя. Таких вещей теперь не осталось. Все ждали очередного приказания Петра I и повиновались»[101]101
  Милюков П., ч. III, с. 144—145.


[Закрыть].

Тяжела была народу русскому непрерывная военная деятельность Петра I, связанная с ростом налогов и разных повинностей, но еще тяжелее казалось отступничество Петра I от русских обычаев и верований, пристрастие его к иноземному и иноземцам.

Но великий западник принимал все указанные выше меры, чтобы сравнять Россию с другими западноевропейскими державами. Эти меры являлись для Петра I не целью, а средством.

России нужно было сильное, по-европейски организованное и обученное войско, и Петр I дал это войско при помощи иноземцев. Но как только цель эта была достигнута, Петр I ставит в главные командные роли русских людей: Меньшикова, Шереметева, Репнина и других.

Многие порядки и уставы, принятые Петром I в армии, носили печать самобытности и стояли выше существовавших в других армиях.

Добиваясь развития торговли, устройства заводов, фабрик, Петр I приглашает нужных ему мастеров-иноземцев, но цель призыва их определяет в одном из его манифестов так: «чтобы русские люди могли научаться им неизвестным познаниям, а познания должны были сделать их искуснее во всех торговых делах»[102]102
  Соловьев С, т. XV, с. 1345.


[Закрыть].

Петр искал всюду способных русских людей, быстро выдвигал их и ставил выше иноземцев.

Петр I пользовался иностранцами с большой пользой для России с целями образовательными.

В особенности он подвинул развитие математических знаний. При нем же возникла и первая правильно поставленная медицинская школа. Петр I преследовал в школе практические цели. Его школы – по преимуществу профессиональные. Такой характер должна была носить и основанная им «школа математических и навигационных наук», основанная в 1701 году. Но в то время, кроме Белого моря, учиться практически навигации было негде. И вот англичанин Фарворсон начал обучать мореплаванию первых русских моряков в «Москве на Сухаревой башне»[103]103
  Милюков П., ч. II, с. 296.


[Закрыть].

В дипломатических сношениях Петр I не знал другого языка, кроме русского.

Иностранцы при нем большого влияния на русские дела оказывать не могли. Заведывание иностранными делами находилось в русских руках[104]104
  Татищев С. Из прошлого русской дипломатии, с. 9.


[Закрыть].

Та быстрота, с которой Петр I достиг для России почетного положения среди других держав, не могла быть достигнута иными, менее решительными, менее крутыми мерами. Царствуй Петр I долее, он нашел бы силы, получив от Запада все ему необходимое, сохранить Россию для русских. Его подражатели – маленькие западники – смешали цель со средством и в потере русскими всего русского иногда видели успех, утешая себя мыслью, что эта утрата русских национальных особенностей отвечает естественному прогрессу всего человечества…

Но движение по пути, рекомендуемому западниками, для массы русского народа могло совершиться только путем подчинения этой массы в экономическом отношении евреям, иноземцам и инородцам, путем обезличения ее в духовном отношении и ослабления в экономическом. Путь этот на первый взгляд менее болезнен, чем путь, по которому стихийно протащил русский народ Петр Великий, но, несомненно, более опасный, ибо ведет не к усилению России, а к ее распаду.

В особенности Петр I ясно предвидел опасность от порабощения русского племени евреями.

«Призывая отовсюду искусных иностранцев, заботясь о развитии торговли и промышленности, Петр I только для одного народа – евреев – неуклонно делал исключение: «Я хочу, – говорил Петр I, – видеть у себя лучше народов магометанской и языческой веры, нежели жидов. Они плуты и обманщики. Я искореняю зло, а не распложаю; не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о том ни стараются и как ближних ко мне ни подкупают»[105]105
  Соловьев С, т. XV, с. 1345.


[Закрыть].

Относительно оценки результатов деятельности Петра I историк Соловьев высказывает такое справедливое мнение:

«Никогда ни один народ не совершил такого подвига, какой был совершен русским народом в первую четверть XVIII века. На исторической сцене явился народ малоизвестный, бедный, слабый, не принимавший участия в общей европейской жизни; неимоверными усилиями, страшными пожертвованиями он дал законность своим требованиям, явился народом могущественным, но без завоевательных стремлений, успокоившийся, как только приобретено было необходимое для его внутренней жизни. Человека, руководившего народом в этом подвиге, мы имеем полное право называть величайшим историческим деятелем, ибо никто не может иметь большего значения в истории цивилизации».

Иноземные влияния при преемниках Петра I. Западничество Екатерины Великой

Н. Данилевский в своем труде «Россия и Европа» так определяет значение иноземного влияния в XVIII веке, после смерти Петра I:

«Государственная реформа, которую претерпела Россия и которая, с государственной точки зрения и в границах государственности, была совершенно необходима, перешла, однако же, должную меру, вышибла и сбила Россию с народного, национального пути. Пока жив был великий реформатор, господствовал еще над всем русский интерес, по крайней мере в политической сфере. Но со смертью Петра немецкое влияние, которому был дан такой огромный перевес, не переставало возрастать, так что во времена Анны можно было сомневаться: не исчезнет ли, не сотрется ли совершенно русский национальный характер с русского (только по имени) государства; не обратится ли русский народ в орудие, в материальное средство для немецких целей?»[106]106
  Данилевский Н. Россия и Европа, с. 364.


[Закрыть].

При преемниках Петра I, кроме иноземцев, живших в России, на дальнейшее увлечение всем иноземным с нарушением интересов русского племени начинают оказывать большое влияние и сами русские люди, проникшиеся западными идеями, ставшие «западниками».

Получившее с XVIII столетия большое развитие западничество начинает влиять как на изменение национального русского уклада жизни, так и на внешние отношения к соседям России, их делам и интересам.

Положение ухудшилось тем, что после смерти Петра I управление делами государства перешло, до вступления на престол Екатерины II, в руки временщиков, подчиняясь в то же время иноземным влияниям.

Власть захватывают в свои руки иностранцы-дельцы.

В подражание западным дворам роскошь проникает к русскому двору и в высшие сословия. Петербургские придворные дамы начали не уступать немкам и француженкам в манерах, умении одеваться, краситься и причесываться. Герцог де-Линь в 1729 году свидетельствовал, что русский двор роскошью и великолепием превосходит другие дворы.

Это было наверху, но русское рядовое дворянство, по мнению П. Милюкова, очень медленно входило во вкус европейской реформы.

По указу 1726 года требовалось, чтобы дворяне в своих поместьях брились и носили немецкое платье; такое требование не соблюдалось. Даже послужив в армии, дворяне, вернувшись домой, запускали бороду и надевали русское платье. Надо прибавить, что дворяне, служившие в гвардии, заражаются преторианством[107]107
  Или турецким «янычарством».


[Закрыть] и после смерти Петра I в течение 16 лет четыре раза принимают участие в дворцовых переворотах.

По мнению П. Милюкова, западные влияния в первой половине XVIII века воспринимаются двором, высшим чиновничеством, столичным и отчасти провинциальным дворянством. Приверженцами русской старины остаются духовенство, приказные, горожане и крестьяне. «Новая культура становится на Руси социальным признаком привилегированного сословия».

Посошков в 1719 году в своем труде «Отеческое завещание» борется против иностранцев и высказывает мнение, что еще не прошло время «заткнуть дыру, через которую они проникли в Россию».

Большое и вредное влияние на воспитание русского общества в период с 1747 по 1778 год оказало сочинение иностранца аббата Бельгарда «Юности честное зерцало или показание к житейскому обхождению», выдержавшее в течение тридцати лет пять изданий. Другой труд того же автора о воспитании дворянских детей и юношей разошелся в трех изданиях. В этих трудах вместе с подробным наставлением, как держать себя в обществе, как между прочим не причинять беспокойства соседям своим носом, ртом, руками и ногами, значились и советы несравненно менее невинные. Так, Бельгард учил быть при дворе смелым, самому объявлять о своих заслугах и искать награды. Даром, по его мнению, служат только Богу, государю же надо служить ради чести и прибыли, показывая при этом вид, что служите для пользы родины.

Тот же аббат способствовал вредному увлечению иностранными языками. «Особенно важны, как признак хорошего тона, иностранные языки. На них надо говорить всегда между собой… чтобы можно было порядочного человека от других незнающих болванов распознать»[108]108
  Милюков П., ч. III, с. 206.


[Закрыть].

Убаюкиваемые такими советами, русские люди щеголяли манерами, болтали на разных языках, как попугаи, а в это время дельцы-иностранцы прибирали русские дела к своим рукам. В этом отношении особенно было тяжело для России царствование Анны Иоанновны. В течение 10 лет власть в России была захвачена иноземцами, принявшими русское подданство, – Бироном, Остерманом, Левенвольдом и Минихом. Эти авантюристы 10 лет насиловали русское национальное чувство, глубоко оскорбленное передачей важнейших дел в государстве в иноземные руки.

Бирон управлял государством с чрезвычайной жестокостью. Подати взимались с беднейшего населения при помощи войсковых команд. Продавался последний скот и земледельческие орудия. Недовольство росло. Чтобы бороться с ним, шпионы Бирона по всему государству выкрикивали страшное «слово и дело»; пытки, казни, ссылки обрушивались на невинных. Миних, получив в свои руки армию, деятельно начал уничтожать петровские порядки и вводить рабское подражание немецким образцам.

В Петербурге основывается сухопутный шляхетский корпус для комплектования русской армии офицерами. Треть вакансий этого корпуса предоставляется немцам из балтийских провинций; немецкому языку отдается решительно предпочтение перед русским. Из 245 кадет в 1733 году обучались немецкому языку 237 человек, а русскому 18 человек, французскому языку обучались 51 человек, латинскому языку 15 человек, фехтованию – 47 человек, верховой езде – 20 человек, зато танцам обучалось 110 человек. Русская история вовсе не входила в число предметов, преподаваемых в этом кадетском корпусе.

Петр III в короткое свое царствование успел завести, кроме русского войска, еще и голштинское.

При Анне Ивановне в составе русской дипломатии получили преобладание инородцы. «Немецкое рыцарство прибалтийских областей начало мало-помалу проникать в дипломатию. Первыми представителями его в ней видим графа Кейзерлинга и барона Корфа. Число дипломатов-остзейцев быстро возрастало с каждым поколением»[109]109
  Татищев С. Из прошлого русской дипломатии, с. 10.


[Закрыть].

Верхом влияния иноземцев на Руси можно признать заключение договора с Турцией в 1739 году. Бирон в это время правил Россией, Миних – русской армией. Мирный трактат заключается в Белграде французским послом при русском дворе маркизом де-Вилленев.

Этот иноземец старательно, сообразно с видами своего правительства, удаляет нас от Черного моря: несмотря на одержанные победы над турецкими войсками, пунктом третьим договора Россия обязывается разорить Азов, «оставить землю, как барьер между двумя государствами».

Императрицы Елизавета и потом Екатерина II задержали несколько наплыв немцев в русскую государственную службу.

В обильное событиями царствование Екатерины II влияние западных идей было очень сильно как на государыню, так и на высшее общество. Екатерина II вела личную переписку с Вольтером. По ее признанию, Вольтер научил ее читать и думать и имел влияние на формирование ее ума. Но учения Вольтера нашей государыне и русскому народу пользы не принесли. Вольтер ограничивал свой миссию только «хорошей компанией». По его мнению, «народ всегда останется глуп и невежествен: это скот, которому нужно лишь ярмо, кнут да сено»[110]110
  Милюков П., ч. III, с. 253.


[Закрыть].

На Екатерину II, вероятно, повлияло это мнение, так как ведение переписки с философами, высказывание вслух разных возвышенных мыслей не помешали ей сотни тысяч свободных русских людей обратить в рабство и раздарить своим любимцам.

Кроме Вольтера, на западничество Екатерины II влияли Монтескьё, Беккария, Дидро, Даламбер, Гримм.

Высшее общество подражало государыне, и идеи Вольтера и Монтескьё усваивались им в легкой форме. После французской революции бюст Вольтера был, однако, убран из Эрмитажа.

Напомним, что в то время, как высшее общество в Петербурге вкушало плоды европейской культуры и училось хорошим манерам и иностранным языкам, депутаты, собранные Екатериной II, характеризовали общее внутреннее положение России следующими словами: «Кто с кого сможет, тот того и разоряет».

Значение влияния на Екатерину II иноземцев во внешней политике изложено в XXX главе. Напомним, что под этим влиянием создались проекты «Северного аккорда» и так называемый «Греческий проект». Под этим же влиянием Екатерина II медлила объединением русского племени и добивалась присоединения к России ненужных ей Молдавии и Валахии.

Относительно окраинных местностей, присоединенных к России ранее, Екатерина II следовала национальной политике, признавала эти местности частью русской земли и стремилась к уничтожению их обособленности. В особенности в этом отношении ей было много сделано в Выборгской губернии. Но по отношению завоеваний, сделанных в ее царствование, она поддерживала привилегированное положение католического духовенства сравнительно с православным и сохраняла привилегии в Курляндии. Жители балтийских провинций, сохранив свои привилегии, получили в то же время полностью все права русско-подданных. Но эти привилегии рассматривались Екатериной II лишь как временные меры, которые должны были уступить место мерам к подчинению этих местностей во всем на общем основании с коренными местностями России.

Когда в Москве в 1767 году собрались депутаты в комиссию для сочинения проекта нового уложения, Екатерина для руководства депутатам написала «наказ», многие идеи которого были заимствованы из трудов Монтескьё и Беккария. Целью работ депутатов было поставлено достижение «блаженства всех и каждого».

В комиссии для достижения этого блаженства и был поднят вопрос об уничтожении крепостного права, но депутаты от дворян энергично воспротивились, и это начинание кончилось ничем. Заслуживает внимания, что депутаты, прибывшие в комиссию представителями окраин балтийских, финляндских, малороссийских и даже смоленские, явились с целью отстаивать старые свои привилегии, но все депутаты русских местностей дружно поддержали Екатерину II против их притязаний. Русские депутаты высказались при этом, что «побежденные не должны иметь преимущества над победителями»[111]111
  Милюков П., ч. III, с. 276.


[Закрыть].

Екатерина решила, что «сии провинции надлежит привести легчайшими способами к тому, чтобы они обрусели».

Иноземное влияние сказалось и на мерах по переселению в Россию немецких колонистов. Дошло до того, что русские крестьяне бесплатно подготовляли этим колонистам, получившим обширные участки земли и разные пособия, жилища.

В веке Екатерины II в Россию перенесено было с Запада учение масонов. Один из передовых людей той эпохи – Новиков – принадлежал к этому ордену.

Под конец своего царствования Екатерина II прекратила связь с европейскими философами и вызвала интерес общества к русской этнографии.

В делах внешних на Екатерину II оказывал влияние великий Фридрих. Но это влияние было в одном случае выгодно для России: Фридрих своим влиянием облегчил объединение русского племени. Более вредно было влияние на Екатерину II по финляндским делам шведского выходца Спренгтпортена. Он способствовал заключению в 1790 году, после поражения нашего флота, не почетного для России Верельского мира[112]112
  Ордин, ч. I, с. 336.


[Закрыть].

Напомним, что в 1788 году, готовясь к войне со Швецией, Екатерина II относительно детища Петра I – Петербурга – высказывала мнение: «правду сказать, Петр I близко сделал столицу».

Западничество Екатерины II и желание снискать одобрение европейских мыслителей толкали ее и ее сподвижников на серьезные промахи. Так, желая доказать существование в России свободы вероисповеданий, Екатерина II, в 1782—1784 годы в азиатских местностях России заводила школы для обучения корану киргизов, еще свободных от увлечения магометанством. Оренбургское начальство строило в степи мечети, когда киргизы не имели в них нужды. Екатерина II приказывала приводить в благоустройство костелы в северо-западном крае, а русские храмы, очень убогие, были забыты. Она же обставила материально католическое духовенство в северо-западном крае лучше православного. Даже иезуиты были оставлены в России.

Значение иноземных влияний в XIX столетии. Западничество императора Александра I

В короткое царствование Павла I балтийские немцы значительно укрепили свой обособленную от русских позицию. Немецкому дворянству разрешено было в 1799 году открыть свой университет в Дерите.

Западные идеи в XVIII столетии, хотя и имели влияние на ход внешних и внутренних дел то полезный, то вредный, тем не менее не помешали выдающимся правителям России в этом столетии – Петру I и Екатерине II – продолжать следовать русской национальной политике и закончить те национальные задачи, которые были поставлены русскому племени еще в XVI столетии.

Западные влияния в XIX веке отразились на русской жизни в большей степени, чем в XVIII столетии, и сдвинули русскую политику с национального направления. По многообразным причинам и под влиянием различных иноземных и инородных деятелей наши государи в XIX веке до вступления на престол императора Александра III, в делах внешних действуют, задаваясь хотя и возвышенными целями, но не связанными с русской национальной политикой. В делах же внутренних многие важные реформы и начинания носят подражательный Западу характер, недостаточно соображенный с ближайшими интересами русского народа и с укладом его исторической жизни.

В особенности после внешних дел вредное влияние Запада в XIX столетии сказалось на школе, созданной по европейскому образцу, школе, носящей и ныне космополитический, а не русский, характер.

Вопрос о значении и результатах западного влияния в России в XIX столетии так обширен, что требует особого специального исследования. Материалы для такого исследования частью уже появились в трудах наших известных историков С. Соловьева, В. Ключевского, Н. Шильдера, П. Милюкова, А. Пыпина, С. Татищева и других.

Ниже я воспользуюсь теми из выводов этих авторов, которые необходимы для освещения вопроса: насколько эти влияния отражались невыгодно на росте русского племени.

Воспитателем императора Александра I был иностранец Лагарп, философ и республиканец, с возвышенным образом мыслей, но теоретик. Он внушил своему воспитаннику много широких взглядов и мыслей общечеловеческого характера. Из этих мыслей наиболее, казалось, было необходимо применить к России освобождение крестьян, – это было бы реальным доказательством полезности влияния Лагарпа. Но такого влияния не оказалось. Можно думать, что, знай Лагарп лучше Россию, быть может, ему и удалось бы сделать более в этом направлении. Но, в погоне за общими для всего человечества идеалами, заботы об улучшении быта русских невольников были отодвинуты на задний план, а затем под гром орудий и совсем забыты.

А. Пыпин в своем труде «Общественное движение в России при Александре I» дает следующую характеристику отношений Александра I к западным влияниям:

«В царствование Александра I русское общество стало в особо тесную связь с западноевропейским. Европейские идеи повлияли на русские умы и сообщали им в первый раз политические стремления. Умственный и общественный переворот, который из Франции распространился на всю Европу, коснулся и России. Влияние усилилось „от непосредственных встреч дружеских и враждебных“.

Такое влияние отразилось и на Александре I. Первоначально он мечтал о самых широких преобразованиях, о каких только думали самые смелые умы современного ему русского общества. Он стал приверженцем конституционных учреждений и сам искал оппозиции.

В записках Чарторыжского значится, что Александр I признавался ему, что он ненавидит деспотизм и принимает живейшее участие в ходе французской революции и, хотя осуждает ее увлечения, но желает успеха республике. Наследственность, по словам Александра I, было учреждение несправедливое и нелепое: верховная власть должна быть вверяема не по случайности рождения, а по подаче голосов нацией»[113]113
  Пыпин А. Общественное движение в России при Александре I, 1885.


[Закрыть].

Лица, окружавшие Александра I в первый период его царствования, имели то же направление мыслей, что и государь: все были заражены западным идеалистическим либерализмом. Все ближайшие советники и друзья Александра I мало знали Россию и мало были связаны с русской жизнью. Новосильцев увлекался английской жизнью. Кочубей воспитывался в Швейцарии. Строганов получил французское воспитание. Чарторыжский воспитывался тоже за границей и даже не знал русского языка.

Указанные выше лица составили, с государем во главе, тесный кружок, и под их влиянием проводились в русскую жизнь в первые годы царствования Александра I различные реформы.

А. Пыпин дает следующую характеристику значения этого кружка и указывает цели, которыми задавались государь и члены кружка:

«Этот кружок был вообще естественным порождением умственной и нравственной жизни нашего общества екатерининских времен с их лучшей стороны. Это обстоятельство, однако, постоянно забывалось их противниками, которые, не находя слов для прославления мудрости Екатерины, – с озлоблением опрокидывались на людей, только продолжавших то, что было теоретически хорошего в ее идеях. В самом деле, этим противникам нужно было признать все либеральные заявления Екатерины громадным лицемерием, длившимся десятки лет, если бы они захотели отвергать это, потому что направление этого кружка вырастало именно из идей, которые она поощряла и заявляла. Все умственные интересы образованнейшего общества тех времен (тогда это было, в особенности, высшее знатное общество) направились к французской литературе и философии и их светилам: это общество принимало французские нравы, читало французские книги, многие завершили свое воспитание в Париже под руководством более или менее выдающихся людей. Понятно, что если императрица вела дружбу с Вольтером, Дидро, Даламбером, питалась сочинениями Монтескьё, то этим одним уже открывался путь всем влияниям идей, которых они служили представителями. Эти идеи, конечно, различно действовали на различные характеры и особенно на различные поколения. Старшие поколения были не особенно расположены к идеальным увлечениям и, напротив, больше отличались эгоистическим хладнокровием, которое тонкости французских нравов и гуманности французской философии спокойно мирило с остатками грубого варварства в русских нравах. Но естественно, что в новых поколениях действия этих идей принимало иной характер; известный тон цивилизации уже вошел в жизнь, когда начиналось их нравственное воспитание, и они сделали новый шаг в этом направлении. Они принимали эти идеи искренне и, ввиду противоречия их с жизнью, не остались равнодушны, а напротив, искали разумного исхода, старались дать новым понятиям место в жизни. Но сущность этих понятий усваивалась людьми нового поколения не только с ведома, но часто под прямым влиянием старого, которому принадлежал выбор системы воспитания. Путь приобретения новых понятий оставался один: это были непосредственные влияния европейского движения, и действовали они одинаково в людях весьма различных положений, как скоро эти влияния имели возможность проникать довольно глубоко в умы. Примером может служить Радищев: его мнения не представляли ничего особенного в сравнении с тем, что несколько раньше думала и по крайней мере высказывала сама императрица Екатерина и что несколько позднее думали люди, составлявшие ближайший кружок Александра, и сам Александр. Ненависть к произволу деспотизма, требование законности, стремление к смягчению нравов и освобождению общества, в частности, осуждение крепостного права, негодности судов и т. п., все это были черты, им общие. Происходили они из одного источника: русская мысль приходила к ним под влиянием воспитания, европейской литературы и европейской жизни»[114]114
  Пыпин А, с. 71—72.


[Закрыть].

В предыдущих главах изложено, что успел свершить Александр I в первые годы своего царствования, пока внешняя деятельность не поглотила всего его внимания. Нельзя не признать, что сравнительно с широкими планами, о которых сказано выше, исполнено было очень мало. Особенно заслуживает внимания, что ни просвещенная в европейском духе Екатерина II, ни Александр I ничего не сделали для освобождения крестьян от крепостной зависимости.

Причин тому много, но в числе их надо отметить и то направление образования и воспитания, какое стали получать со второй половины XVII столетия дети высшего класса в России. Это образование первоначально носила иностранный характер. В основанных в России университетах профессора читали лекции на латинском, французском и немецком языках. Часть знатных юношей начала воспитываться за границей. Когда при Павле I были запрещены поездки за границу и вызваны были молодые люди, обучавшиеся в иностранных университетах, то таких оказалось свыше 100 человек[115]115
  Пыпин А, с. 74.


[Закрыть].

Французский язык настолько стал распространен, что даже совещания под председательством государя лиц, составлявших ближайший к нему кружок, происходили, по мнению А. Пыпина, «по-видимому», на французском языке.

По свидетельству С. Татищева, Чарторыжский не знал русского языка[116]116
  Татищев С. Из прошлого русской дипломатии, с. 17.


[Закрыть].

Увлечение французским языком было так велико, что во время нахождения нашей армии во Франции командующий главной квартирой императора Александра I князь Волконский делал распоряжения на французском языке. На этом языке он, например, сделал распоряжение о преследовании Наполеона в 1814 году.

«Русские ( т. е. из высших слоев общества), почти все воспитанные французами, – говорит современник в 1800 году, – с детства приобретают очевидное предпочтение к этой стране… Они узнают Францию только en beau, какой она кажется издали… Они считают ее отечеством вкуса, светскости, искусств, изящных наслаждений и любезных людей; они уже считают ее убежищем свободы и разума, очагом священного огня, где они некогда зажгут светильник, долженствующий осветить их сумрачное отечество»[117]117
  Пыпин А, с. 73.


[Закрыть].

Но в то же время, как указано выше, «тонкости французских нравов и гуманность французской философии спокойно мирились у русских людей той эпохи с остатками грубого варварства». Известны стихи, рисующие одного из русских представителей обожания французского культа: ярый поклонник Мирабо за измятое жабо бьет по лицу русского «Гаврилу», своего крепостного (в грудь и в рыло).

Великий Петр заставил все дворянство помогать ему воевать и перестраивать Россию. За эту службу Петр, подобно своим предкам, не будучи в силах отпускать на содержание служащих дворян деньги, оставил в их владении земли и крепостных. Но когда дворяне получили освобождение от обязательной службы, они, тем не менее, крепко держались за сохранение крепостного права, дававшего им возможность даже без службы вести веселую жизнь, читать французских философов, рассуждать «о свободе, равенстве и братстве», наряжаться как куклы, считать своим идеалом Робеспьера или Мирабо и в то же время проигрывать в карты своих верных слуг, продавать девушек, менять на борзых собак людей, отрывая их от семьи и проч.

Для того, чтобы освободить крестьян от крепостной зависимости, Александру I пришлось бы употребить насилие. Петр I, если бы признал такую меру необходимой, конечно, не остановился бы перед этим насилием, но император Александр I по характеру своему не мог и не хотел взяться за эту задачу. Не хотел и потому, что ни он, ни его ближайшие сотрудники, восторгаясь французскими идеями, в то же время не были убеждены ни в своевременности, ни в полезности для России освобождения крестьян из крепостной зависимости. Даже такой просвещенный человек того времени, каким был историк Карамзин, считавший себя почитателем Робеспьера и сторонником освобождения крестьян, признавал, что надо сначала просветить крестьян, а потом освобождать их[118]118
  Пыпин А., с. 180.


[Закрыть].

Сперанский, один из замечательнейших людей царствования императора Александра I, был почитателем французской системы централизации и Наполеонова кодекса. Кроме французского влияния, на Сперанского действовало и английское. Так, он был сторонником создания в России высшего класса, основанного на праве первородства (майорате), который и должен был занимать первые государственные должности и блюсти сохранение законов.