Текст книги "Хроника жизни семьи Сталина"

Автор книги: Александр Колесник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Военная коллегия Верховного суда СССР осудила его на 8 лет.

По поводу причин ареста В. Сталина ходило много слухов, догадок. Одна из них четко видна в письме, полученном автором. «Ваша статья о Василии Сталине написана предвзято, – писала Анна Васильевна (фамилия не указана) из Москвы. – Вы упустили существенную деталь. Да, он был талантлив и хороший человек. Царствие ему небесное. Вы забыли, что он был депутатом Верховного Совета, который много сделал для своих избирателей, никакого служебного долга он не нарушал, поил чаем своих избирателей, которые приходили за помощью к нему. Хрущев, это российское горе, отправил его в тюрьму, боялся, что он будет выдвинут в Правительство, – вот причина смерти Василия. Скажу Вам, мазать грязью И. В. Сталина нечестно и преступно. Вы – кто выступает вопреки разуму, льете воду на мельницу наших врагов. И. В. Сталину мы обязаны жизнью. Он дважды спас Россию от рабства. И сколько бы ни ругали его – народ его любит, и придет время – он будет восстановлен. Солнце нельзя погасить. Наше дело правое, мы победим!»

Одно из предположений о причинах ареста В. Сталина выдвинул И. П. Травников. «Мое твердое мнение, – пишет он, – Василия убрали по злобному умыслу Хрущева. Василий много знал о нем и его окружении, об их недостатках. При борьбе все средства хороши, даже взятые из давней истории, как надо расправляться с неугодными. Позже Хрущеву доложили о критическом состоянии здоровья Василия, и если он умрет в тюрьме, это примет политическую оценку. Поэтому-то Хрущев и принял решение освободить Василия и пригласил на прием. При встрече и беседе Хрущев, кривя душой, положительно отзывался об отце Василия, даже говорил то, что произошла ошибка при аресте Василия. Это Василий рассказал бывшему своему заместителю Е. М. Горбатюку».

Стоит ли приведенное мнение подробно комментировать? Нет сомнения, что В. Сталин многое знал или слышал об окружении отца, но вряд ли он из-за своего характера и образа жизни собирал досье на этих людей. У него не было доказательств, но своим поведением он, конечно, компрометировал все еще уважаемого в правительстве и в народе И. В. Сталина и его соратников. В силу своего положения Василий также никогда не мог быть конкурентом Н. С. Хрущеву. В последнее время в газетах и журналах, в том числе в декабрьском номере (1988 г.) «Военно-исторического журнала», утверждалось, что Василий был повинен в аресте Главного маршала авиации Новикова. Такое же утверждение можно найти и в воспоминаниях С. Аллилуевой «Двадцать писем к другу». Но так ли это? Качество самолетов действительно не всегда отвечало требованиям. Состояние развития авиации и авиационной техники И. В. Сталин сам прекрасно знал, и маловероятно, что спрашивал об этом сына, цену которому хорошо знал. Можно предположить, что беседа сына с отцом в Потсдаме была толчком к уже сложившемуся решению, и очень маловероятно, что задумана была Василием преднамеренно. Ни А. А. Новиков, ни А. Н. Шахурин, ни другие работники авиационной промышленности никогда не были Василию конкурентами, он никогда не встречал с их стороны какого-либо противодействия, и, по свидетельству Бурдонской, они относились к Василию с симпатией. Так же относился к ним и он. Тем более что названные лица, да и другие, были арестованы в связи с попыткой фабрикации дела Маршала Советского Союза Г. К. Жукова.

Не убеждают также в достоверности этого факта и воспоминания Н. С. Хрущева: «В результате происков Берии и Маленкова против ленинградской тройки еще раньше возникло дело Шахурина… Шахурина арестовали за то, что в период войны он якобы допускал производство неисправных самолетов. Я в это время еще находился на Украине. Маленков позднее сказал мне, что Вася Сталин, сам летчик, пожаловался на Шахурина своему отцу, и Сталин приказал провести расследование…

Маршал авиации А. А. Новиков к началу ленинградского дела также находился в тюрьме. Его арестовали после войны за прием неисправных самолетов. Говорили, что и на него донес Вася Сталин. Я хорошо знал Новикова. Он командовал ВВС Советской Армии большую часть войны и во время Сталинградской битвы приезжал к нам в штаб. У него были недостатки. Он пил, возможно, больше, чем ему следовало, но он был преданным, честным и уважаемым человеком».

Скорее всего из высказываний Н. С. Хрущева следует вывод о большей вине Берии и Маленкова, а о причастности самого Василия к аресту названных лиц нет ни документальных подтверждений, пи свидетельств первых лиц.

В марте 1955 года Василий из Владимирской тюрьмы был перевезен в Москву, в Центральный госпиталь МВД СССР, и помещен в отдельную маленькую палату терапевтического отделения. Обострились его фронтовые болезни. Открылась язва желудка. Лечила его заведующая отделением Л. С. Сметанина. Врачам было категорически запрещено спрашивать что-либо у него, передавать кому-либо сведения о нем. Вел себя больной тихо, ничего лишнего себе не позволяя. Однажды во время приема в кабинете у начальника отделения, оставшись один, он набрал по памяти телефонный номер Г. И. Джеджелавы и, когда тот ответил, попросил навестить его. Вот воспоминания об этой встрече: «Мы встретились, расцеловались. Я впервые увидел на его глазах слезы, хотя он не переносил плачущих мужчин. Сказал, что ему очень плохо. Нет, со здоровьем все в порядке. Зачем его перевели в госпиталь? Он сам не знает. Считает, что все еще находится в заключении. Надо бы выпить за встречу, да ничего нет, он теперь себе не принадлежит. Я достал из портфеля бутылку доброго грузинского вина. Он опять прослезился. Сказал, что я – единственный из спортсменов, кто приехал в эти дни к нему».

Вскоре Василия вновь вернули во Владимирскую тюрьму. Сюда к нему приезжала сестра с женой, родственники, стремившиеся облегчить его участь. Вот как Светлана описывала эти дни: «Этого мучительного свидания я не забуду никогда. Мы встретились у начальника тюрьмы в кабинете. На стене висел огромный портрет отца, под которым сидел в своем кресле начальник тюрьмы, а на диване перед ним Василий. Он требовал от нас ходить, звонить, говорить о нем, где только можно, вызволить из тюрьмы. Он был в отчаянии и не скрывал этого. Он метался, ища, кого бы попросить, кому бы написать. Он писал всем членам правительства, вспоминал общие встречи, обещая, уверяя, что будет другим. Капитолина – мужественная, сильная духом женщина, говорила ему: „Не пиши никуда, потерпи, немножко осталось, веди себя достойно“. Он набросился на нее: „Я тебя прошу о помощи, а ты мне советуешь молчать“. Потом он говорил со мной, назвал имена лиц, к которым, как он полагал, можно обратиться. „Но ведь ты сам можешь писать кому угодно, – говорила я, – твои письма куда важнее, чем то, что я буду говорить“. После этого он прислал мне еще несколько писем с просьбой писать, убеждать. Мы с Капитолиной, конечно, никуда не ходили и не писали. Я знала, что Хрущев стремится помочь ему. Во Владимире Василий пробыл до января 1960 года. Потом меня снова вызвал Хрущев. Был план, по которому предложено было отпустить Василия, дать ему возможность жить в другом городе, сменив фамилию. Я сказала, что он, по-моему, не пойдет на это. Вскоре после этого Хрущев вызвал Василия и говорил с ним больше часа.

Прошло почти 7 лет после ареста Василия. Он потом говорил, что Хрущев принял его, как родной отец. Они расцеловались, и оба плакали. Все кончилось хорошо».

Василия оставили в Москве. Он начал интересоваться делами ВВС, звонить бывшим своим сослуживцам. Об одном из этих разговоров автору расскажет А. Е. Боровых, в годы войны командир полка в подчинении у Василия, а в тот период командующий армией истребительной авиации войск ПВО страны, дважды Герой Советского Союза: «Звонок Василия застал меня в кабинете. Он подробно расспросил о сегодняшнем дне авиации, о людях, о задачах, о тех проблемах, которые решаем сегодня. Мы договорились встретиться. Я выехал. Но встреча не состоялась. По дороге Василий попал в аварию с представителем иностранного посольства, с которым он вдобавок и поскандалил».

В апреле 1960 года его вновь вернули в Лефортовскую тюрьму «досиживать» свои 8 лет. Но здесь уже были совсем другие условия его содержания, чем во Владимире. Он имел больше прав. Ему удалось уже здесь подписаться на дефицитную тогда подписку художественной литературы и передать ее во время свидания к празднику своей дочери Наде. Из тюрьмы он вышел весной 1961 года. К этому моменту он будет полный инвалид: больная печень, прогрессирующая язва желудка.

Когда данный материал был уже подготовлен к печати, вот что рассказала автору дочь Василия – Надежда Сталина:

«После смерти И. В. Сталина отец каждый день ожидал ареста. И на квартире и на даче он был в полном одиночестве. Друзья и соратники покинули его. Аллилуева кривит душой, когда говорит, что отец провел последний месяц в пьянствах и кутежах. Он знал, что в ближайшие дни последует его арест. Видимо, поэтому он и просил меня быть с ним. Однажды, вернувшись из школы, я обнаружила пустую квартиру, отца уже увели, а дома шел обыск. Тогда многие документы пропали безвозвратно. Во 2-й Владимирской тюрьме отца содержали под фамилией Василия Павловича Васильева. Я с мамой каждую неделю навещала его. Это были одночасовые встречи в обеденный перерыв. Отец любил наши приезды, очень ждал. Во время встречи отец утверждал, что суда над ним не было. Часто, когда мы его ожидали, через открытую дверь в коридоре было видно, как его вели. В телогрейке, ушанке, в кирзовых сапогах, он шел, слегка прихрамывая, руки за спиной. Сзади конвоир, одной рукой придерживающий ремень карабина, а другой державший палку отца, которую ему давали уже в комнате свиданий. Если отец спотыкался и размыкал руки, тут же следовал удар прикладом. Он действительно был в отчаянии. В письмах, которые передавал через нас и посылал официально, он доказывал, что его вины нет. Он требовал суда. Но все было бесполезно.

Кстати, после ареста отца я, как обычно, явилась в школу. Но в гардеробе меня встретила директор школы. Сорвав с вешалки мое пальто и швырнув мне в лицо, прокричала: «Иди вон к своему отцу и деду!» Я так опешила, что у меня непроизвольно вырвалось: «Мне идти некуда! Отец в тюрьме, а дед в могиле!» Но из школы пришлось уйти. Училась я тогда уже в 7-м классе.

Семь лет, пока отец был в тюрьме, дни тянулись очень медленно. Как-то я сидела вечером одна дома, когда раздался телефонный звонок. Я подняла трубку. Знакомый голос сказал: «Дочка, это я – твой папа, я звоню с вокзала. Скоро буду». Я так растерялась, что спросила: «Какой папа?» Его ответ я запомнила дословно: «У тебя что, их много? Отец бывает только один».

Через полчаса он приехал. С белым узелком и тростью в руках. На другой день он пошел оформлять документы. При выписке паспорта ему предложили принять другую фамилию. Он отказался. После этого его вызвал Шелепин. Разговор был долгий. Вернувшись от него, отец сказал, что он лучше будет жить без паспорта, чем с другой фамилией. Его поселили в гостинице «Пекин», а через некоторое время – на Фрунзенской набережной. Тогда же его смотрел профессор А. Н. Бакулев. Его вывод был такой – сердце в порядке, печень здорова, единственное, что вызывает опасение, так это болезнь ноги от длительного курения.

На свободе он пробыл всего два с половиной месяца. За это время мы побывали с ним в санатории. Он загорел, чувствовал себя хорошо. Как-то ему передали вина, мы с ним его отдали сестре-хозяйке.

После отдыха его тянуло к работе. Он говорил мне, чтохотел бы работать директором бассейна. Такая у него была мечта. Вообще он был очень добродушным человеком. После перевода в Лефортово ограниченность в передвижении отрицательно сказалась на нем и во многом подточила его здоровье. Что касается утверждении о его аварии и заключения его после этого в Лефортовскую тюрьму, то, на наш взгляд, она была устроена. Все это было на моих глазах, когда мы ехали с отцом. После выхода из Лефортова его сразу выслали из Москвы в Казань сроком на пять лет. Дальнейшую связь мы поддерживали с ним по телефону. 18 марта он позвонил мне. Мы говорили долго. Он очень просил приехать. Встреча, к сожалению, не состоялась при его жизни. Смерть моего отца и до сегодняшнего дня для меня загадка. Заключения о его смерти не было».

С двумя положениями приведенного рассказа поведения В. Сталина и ожидания скорого ареста не согласен один из гостей, бывший в это время у Василия.

«Скажите, пожалуйста, – пишет Б. А. Шульга из Москвы, – какой ребенок скажет плохо о своем родителе? Я таких пока не встречал. Тогда в чем смысл вашего выступления? Какой же был на самом деле Василий Сталин: такой, каким его описывает дочь, или такой, как в приведенных его характеристиках?

Надежда Васильевна упрекает свою тетку С. Аллилуеву, что та кривит душой, когда пишет о кутежах и пьянках своего брата.

Но в таком случае сама Надежда тоже кривит душой, представляя своего папу почти ангелом. Для меня было открытием ваше сообщение, что 28 апреля 1953 года в те дни, т. к. 24, 25 и 26 апреля 1953 года я встречался с ним и могу засвидетельствовать, что это были дни именно пьянок и кутежей и ни о каком аресте никто даже не думал. Мы встречались с Василием у него дома (Гоголевский бульвар, 7), где жила и Надя (ей тогда было лет 8—9). Хотя она тогда и была ребенком, но, возможно, помнит, как к ее отцу приходили три курсанта-моряка. Как дарили ей торт и шоколад, как один из этих курсантов лихо отплясывал «Яблочко» в гостиной…

В моей памяти В. Сталин остался как человек властный, грубый, который ни с чем и ни с кем практически не считался. Он мог дать сто очков форы любому боцману на флоте по части виртуозной матерщины. Неужели Надя не припомнит, как он при всех нас отматерил свою старую домработницу за то, что та (по договоренности со мной) отказала ему принести водки? Это был эпизод, который я не забуду до конца своих дней.

Разве Надя не знает, что ее отец страдал острой формой язвыжелудка и ему нельзя было пить водку, но он продолжал пить?Наверное, только слепой не заметил бы, как испуганы, придавлены были и Надя и ее подружка, когда их позвали пред отцовы очи и мы вручали им подарки: торт, шоколад, конфеты. А помнит ли Надя, как мы все смотрели у них дома кино? В подвале их дома была оборудована прекрасная киноустановка и бильярд.

Но отец есть отец, и я, в общем, Надю понимаю».

Внимательно изучив связанные с В. Сталиным события, сопоставив многочисленные свидетельства, можно прийти к выводу, что скорее всего действительно Василий был заключен втюрьму на основании решения Особого совещания КГБ. Безусловно и то, что Л. П. Берия, скорее всего завладевший после смерти И. Сталина многими личными документами, среди которых, возможно, имелось досье и на Берию, да и на других руководителей, опасался, что Василий мог хоть что-то знать об этом или где-то проговориться. Как человек неаккуратный в работе с документами, Василий мог дать повод для ареста любому. Было бы только желание его осуществить.

14 октября 1988 года после встречи с Надеждой Сталиной Дмитрий Волкогонов сказал автору:

– Безусловно, Василий – жертва обстоятельств. А. Н. Шелепин, посетивший его в тюрьме после получения очередного письма, был потрясен его видом, состоянием. После его доклада Никита Сергеевич приказал доставить Василия к нему. Через несколько дней его освободили. Но вот после случая с аварией вновь встал вопрос – что делать? Ясно было, что в тюрьме он погибнет. Остановились на варианте высылки в Казань.

В Казани он жил в однокомнатной квартире на последнем этаже пятиэтажного блочного дома, пользовался льготами генерала в отставке. Здесь же Василия застанет весть о выносе из Мавзолея 31 октября 1961 года тела Сталина. В том же году, узнав о приезде в Казань футбольной команды ЦСКА, он проявил большое желание встретиться со спортсменами команды, многих из которых он знал, но встреча эта так и не состоялась.

Василий Сталин умер 19 марта 1962 года. После его смерти остались семеро детей, четверо собственных и трое удочеренных.

На его похороны неожиданно для близких пришло много народу. Были среди них военные летчики, спортсмены, люди старшего поколения, жители Казани. Присутствовал и секретарь горкома партии Салахов, которого такое большое количество прощающихся привело в смятение. Но похороны в целом прошли спокойно.

Много лет прошло после смерти Василия Сталина. Казань, где покоится его прах, сегодня переживает сложные времена. Затрагивают они и покойника. 28 октября 1988 года в статье «Осквернители», опубликованной в газете «Вечерняя Казань», писалось:

«Есть на Арском кладбище ничем не примечательная могила. В десяти метрах от нее застыл в скорбном молчании воин-освободитель, отдающий последний долг памяти павшим. Справа от могилы той – захоронение старшего сержанта Якова Дмитриевича Горянинова, слева – майора Хатиба Шарифовича Дивеева. Чуть поодаль в братской могиле покоятся скончавшиеся от ран Великой Отечественной и в госпиталях Казани.

И вот мы стоим у скромной ограды. За ней чистота, порядок. На свежем золотистом песке цветы и небольшой листок из школьной тетради. На нем неумелой, скорее всего старческой рукой выведены печатные буквы: «Гражданин казанский! Не пора ли тебе прекратить издеваться над покойником. Он ведь все равно не встанет и ничего не скажет. Но судьбой тебя крепко накажет. Покойники свое берут, знай это. Ты третий раз поганой рукой обливаешь нитрой памятник. Проснись! Опомнись, что ты делаешь? Постыдись окружающего народа. А дальше бог тебе судья».

Стоят в оцепенении люди около железной ограды. Читают. Не смотрят в глаза друг другу. Краской стыда горят их негодующие лица.

– Памятник, он что? Он все снесет, – причитает старушка.

– Вандализм какой-то! – возмущается юноша-студент.

Девушка достает из сумочки белоснежный платок и пытается стереть с черного мрамора застывшую нитрокраску. Кто-то плеснул на золотые буквы серной кислотой. Сквозь рыжие потеки они еле проступают:

«Джугашвили Василий Иосифович 24.3.1920—19.3.1962.

Единственному от М. Джугашвили».

Да, судьба распорядилась так, что последние годы своей недолгой жизни Василий Джугашвили – сын Сталина – провел в Казани.

До этого он воевал, прошел Великую Отечественную войну, потому и похоронен рядом с братским кладбищем. Здесь и он обрел последний свой приют…

Была когда-то на мраморном обелиске фотография Василия Джугашвили. Но ее десятки раз выбивали железом, в нее стреляли из малокалиберной винтовки, выкорчевывали вместе с осколками черного камня…

Зачем? Почему? Кто? Откуда эта патологическая ненависть к человеку, который был виноват лишь в том, что был сыном Сталина? «Сын за отца не отвечает», – изрек когда-то Сталин и… уничтожил тысячи ни в чем не повинных сынов и дочерей сталинскими методами. Ответьте мне те, кто вот уже около 25 лет оскверняет безвинную могилу…».

Атмосфера секретности жизни и смерти Василия Сталина породила многочисленные легенды о нем. Они относятся даже к его рождению.

«Василий Сталин родился не позднее конца 1917 года, а не 1921 году, – пишет И. Ромашов из г. Белгорода. – Родился он в с. Зимовейка Туруханского края, где его мать была учительницей, а отец – И. В. Сталин – отбывал ссылку.

В конце 20-х годов С. М. Буденный, находясь в инспекционной поездке в г. Иркутске, в приватном разговоре с первым секретарем Восточно-Сибирского крайкома ВКП(б) узнал от последнего, что ему «досаждает» одна сельская учительница требованиями назначить ей пособие на содержание ребенка, рожденного ею от Сталина.

Буденный якобы попросил пригласить эту учительницу вместе с 11-летним сыном, которого он после переговоров с нею и «прихватил» с собою в Москву, устроив таким образом сюрприз вождю. Об этом сыне Сталин мог и не знать.

Сталин принял мальчика в свою семью. И, очевидно, будучи женат на Н. С. Аллилуевой не ранее 1920 года, «оформил» Василия как законнорожденного с учетом этого обстоятельства, а также и того факта, что в 1917 году Н. С. Аллилуевой было только 16 лет.

В 1945 году Василий Сталин обращался к коменданту одного из польских городков Д. П. Казанскому с просьбой собрать какую-нибудь посылку для матери. Значит, она была жива в 1945 г., а в автобиографии указана дата смерти Н. С. Аллилуевой (1901—1932).

Не было и «казанской ссылки». Он там оказался проездом: ехал на жительство в Китай (по личному приглашению Мао Цзедуна), но в пути заболел и умер.

Удивляет, что московские летописцы обладают столь скудными и неверными сведениями о сыне столь прославленного ими же человека. Об остальном умолчим».

Тот же аспект развивает и А. И. Смирнова из г. Костромы: «Насколько я знаю с детства, Василий Сталин – незаконнорожденный сын Иосифа Сталина. Когда Сталин отбывал ссылку в Ухто-Печорских лагерях, он был связан с одной женщиной. Там был еще музей Сталина, я сама это видела, нас туда возили, теперь говорят – затоплен. Мы, по-моему, жили в г. Котласе. И сын Василий приезжал на север литерным поездом в сопровождении офицеров с корзиной цветов и подарками к своей матери. Откуда я это знаю? Да, знаю. На севере жила и моя тетя, Мякушева Екатерина Дмитриевна. Муж ее был военный, и потому сообщалось ему, если из Москвы кто-либо выезжал. Он был каким-то высоким начальником. Поэтому моя тетя проводила время в этом кругу – кругу Василия Сталина по долгу службы своего мужа. Даже и танцевала с ним. И рассказывала, что был прост в общении, компанейский, веселый, а под утро уезжал. И тетя говорила, что он с 1916 г. рождения. Это, наверное, вернее, а не с 1921 года. Когда Сталин встал у власти, он взял к себе на воспитание Василия, хотел устроить эту женщину, но она никуда не поехала. Вот что я знаю, но факт есть факт, что он туда приезжал.

На север приезжал и Молотов, тоже встречался с Мякушевым Н. Н. По какому вопросу, не знаю, я так иногда слышала разговоры. И еще хочу сообщить, что мой отец выпускал маршала Рокоссовского из лагеря по указанию Москвы. Но Мякушевы умерли 5 лет назад. Отец мой – 3 года. Они бы рассказали очень многое, но все тайны остались с ними».

Другие варианты версий сообщают И. И. Сотов из Костромы и В. А. Бражник из Кременчуга:

«Василий не родной сын Сталина. Василий сын героя гражданской войны Александра Пархоменко. Сталин усыновил Василия, когда ему было 3 года. Усыновил его после гибели Пархоменко. Василий Сталин похоронен в г. Москве на Новодевичьем кладбище. Его могила напротив Аллилуевой – жены И. В. Сталина. Это я лично видел. Вам надо поправить эту ошибку».

Ходят слухи, что Василий Сталин не родной сын Сталина, а сын известного революционера Артема и усыновлен Сталиным после гибели Артема в автомобильной катастрофе.

Слухи о том, что Василий не является сыном Надежды Аллилуевой от брака со Сталиным, лишены каких-либо оснований. А вот утверждения о том, что Василий эмигрировал в Китай, очень устойчивы.

«В пятидесятых годах в журнале „Огонек“ я видел фото Василия Сталина в форме генерала. У нас ходят до сих пор о нем слухи, что он после разоблачения культа личности Иосифа Виссарионовича Сталина уехал в Китай и там служил в китайской армии», – пишет П. П. Ярошин из д. Петрилово Минской области.

«О жизни Василия после гибели его отца ничего не известно. Мы знаем только, – утверждает С. Сеидов, – что он перелетел на самолете в Китай и остался там. Он стал там якобы одним из больших авиационных командиров Военно-воздушных сил Китая. Там он и умер, но своей ли смертью?»

«Куда делся сын Сталина Василий? Был слух, что он эмитировал в Китай после того, как был обнародован культ личности его отца», – пишет В. И. Болдин из г. Эртиля.

Миф этот идет от самого Василия. После его заключения в тюрьму он надолго пропал из поля зрения многих людей, знавших его. Пошли разные слухи. Сам он неоднократно писал письма в различные инстанции, где просил выпустить его и отправить для дальнейшей службы в Китай. Видимо, от тех, в чьи руки попадали эти письма, и возникла эта история.

Недостаточно подтвержденные факты, ограниченное количество подлинных документов не позволяют нам пока окончательно разобраться в противоречивых взглядах современников на сложную и печальную жизнь и судьбу Василия Сталина.