Текст книги "Джим Хокинс на острове с сокровищами (СИ)"
Автор книги: Александр Никатор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Глава восьмая: «Охота на «Морже»
Джим вернулся на «Саффолк» с приличным опозданием и был немедленно арестован вахтенным офицером.
Когда выяснилось что юнга ещё и пьян, точнее от него прилично несло спиртным – вопрос о корабельном карцере, крохотной конуре где можно было лишь сидеть скрючившись, был почти что решён и боцман, здоровенный пузатый детина с огромными руками-окороками, который держал Джима за плечи, по дружески советовал подростку заткнуться и радоваться если его не продадут, как раба, кому из на местных, на плантации.
Хокинс принялся яростно брыкаться и вопить. Подошёл ещё и лейтенант десанта, и уже вместе с вахтенным офицером, они вдвоём слушали сбивчивый рассказ тараторившего без умолку, Джима: «Я обнаружил пиратскую команду в Кингстоне – могу показать! Они собираются вскоре сесть на своё судно и отправиться забирать награбленную добычу, куда на острова! Говорили что многих «хлопнули» и тому подобное! Мне причитается процент от найденного у них и за поимку пиратов, от Вест Индской компании и короны!»
Подошедший недавно лейтенант-десантник громко хмыкнул и показав жестами другу, офицеру судна, что юнга видимо крепко нализался на берегу, влез в разговор:
– Даже если это и пиратская команда, чему нет особо никакого подтверждения: что если они имеют патент и на самом деле лицензированные каперы? – А это уже совсем иной разговор! Второе: раз их пропустили в порт Кингстона, мы, обнаружив пиратов здесь – можем бросить тень на губернатора острова и представителя Компании на Ямайке, за что они нам обязятельно пришлют «ответ». А так как расследование, по прошлому посещению нами данного благословенного островка, лишь недавно было «как бы закрыто» – то оно немедлено откроется вновь, со всеми отсюда вытекающими последствиями! Кого пьяненький юнга принял за пиратов – нам не ведомо. Пираты это или доблестные каперы – мы не знаем. Находятся они в Кингстоне тайно или с негласного соизволения местных властей, также загадка. И, что там ещё?
– Добыча! Они собрались делить добычу! Миллион фунтов! Я думал и мне, десять процентов от найденного у разбойников причитается… – уже буквально хныкал Джим, видя что его никто не воспринимает на корабле всерьёз и считают что он просто перебрал рому с непривычки на берегу.
Проклятый ром, к его ужасу, постепенно выдыхаясь делал его очень нервным, дёрганным и вообще, вместо прежней эйфории наступало опустошение и слабость, вялость. Хотелось плакать и пожаловаться о чём матушке, если бы она была рядом. Голова всё сильнее наливалась свинцом.
– Малец! – наставительно сказал вахтенный офицер. – Миллион привёз в Англию сэр Френсис Дрейк! И то, согласно официальной версии… Ты бы меньше выдумывал, почему опоздал на судно или, в следующий раз – выбери какую более реалистичную версию. А то пираты, что прямо при тебе делят добычу, да ещё и столь фантастическую по размерам – могут привести тебя самого куда в колодники. Оно тебе надо? В Африке ты с нами был и показал себя молодцом! На пиратском острове… Кажется тоже присутствовал. Не помню. Прекращай хлестать выпивку до одури и начинай жить как взрослый, тогда из тебя получится неплохой матрос! Со временем… Матрос обязан иметь логичное оправдание всегда, когда может хоть немного ворочать языком! Подумай об этом, благо время я тебе предоставлю. Толстый Снэйк!
– Я господин офицер! – ответил боцман, что всё это время удерживал Джима за плечи на месте, что бы тот не попытался выпрыгнуть за борт, хотя Хокинс и не предпринимал подобной попытки.
– Отведи юнгу под арест, в карцер на судне!
– Слушаюсь!
– Хлеба не давай – он ему сейчас не в прок. Дай воды побольше и какую посуду, что бы не заблевал нам помещение.
Пока хохочущий здоровяк боцман тащил хмурого, шокированного произошедшим разговором с офицерами, Хокинса – подросток быстро размышлял что ему далее предпринять.
Выходило совсем грустное продолжение: вместо премии, за находку пиратов и добычи ими захваченной, карцер.
А ведь «Морж» утром уйдёт и Джим не представлял точно куда именно. Искать возле неких островов, как он убедился в недавних рейдах у Мартиники – можно было месяцами и более крупные корабли, вроде огромной торговой каракки что села на мель.
Завтра его сообщение может попросту «протухнуть» и следовало что предпринять уже здесь и сейчас, пока пираты собирались вечером и ночью грузиться провиантом и ромом на свой корабль, и ждали утра: видимо когда хоть часть команды немного протрезвеет, что бы выйти в море, а не врезаться в стоящие на якорях прочие суда по соседству.
Решение было найденно быстро. Оно оказалось странным, но иного у Джима сейчас не нашлось: «Меня вечером и ночью не хватятся? До самого утра трогать не станут?» – спросил Хокинс своего конвоира.
– Не боись: отоспишься и получишь розог уже с утречка! А пока – блюй в ночной горшок, а не на пол. Иначе сам его станешь вычищать потом! – ободрил Толстый Снэйк подростка.
– Восемь шиллингов серебром! – хрипло но твёрдо сказал Джим боцману.
– Что? Ты о чём?
– Тебе! Если отпустишь до утра!
– Ага! А утром ты будешь прятаться где на работах на нижних палубах, а меня вздуют? Монетки, отдашь» когда-нибудь когда встретимся», или чем ещё… – боцман маслянисто улыбнулся, словно немец Ганс, о котором у Джима всё ещё оставались неприятные воспоминания… отработаешь? Что то ты…
– Дам деньги сейчас. Серебром!
– Как это?
Джим достал из своего тайного кармашка, в курточке, свёрток с монетами и при слабом свете фонаря пересчитал серебро перед носом заворожённого этим зрелищем, боцмана.
– Мне нужно быть на берегу до самого утра! Перед рассветом я окажусь снова на «Саффолке» и ты меня и введёшь незаметно снова на корабль, мимо вахтенных матросов и офицеров. С матроснёй сам договоришься, если что, да и офицера – приболтаешь! Четыре – получишь сейчас, остальные, по моему возвращении.
– Откуда у тебя столько… – проговорил боцман но тут же замолк, видя лицо Джима буквально искажённое гримасой.
Теперь это был уже не хнычущий юнга, а скорее молодой демон, что может и камнем пальцы дробить и за понравившуюся самку – матросов палашом резать. Да и иного мальчишку, такого же как он сам юнгу – запросто удавить тряпками.
После краткого секундного размышления, боцман Толстый Снэйк мотнул абсолютно лысой головой и пробормотал: «Давай! Но на кой чёрт ты рвёшься опять на берег?! Если опять нажраться – твоё конечно дело. Да только до добра это не доведёт, поверь. А если сообщать таможенникам, компанейцам или кому ещё про пиратов – так тебя же наши и накажут, что в обход них так поступил! Какие там премии будут, я не знаю, но что голову тебе пробьют, специально, сами же наши корабельные офицеры, на ближайших учениях «пороховых обезьян» – гарантирую! Раз ты с монетами, то и тут можешь хорошо устроиться! К чему тебе это?»
Однако получив четыре серебряных кругляша мужчина успокоился и скороговоркой объяснил Джиму, как именно тому следовало незаметно возвращаться на «Саффолк»: с какого борта заплыть, как свистнуть – и что бы к рассвету уже был на корабле!
– Буду! – пообещал подросток. – Сейчас мне обязательно надо взять из кубрика юнг носки из шерсти, зимние и…
– Ну, крепко тебя пойло пробрало! – даже с некоторой завистью сказал боцман. – Я такое видел лишь раз, когда один француз смешал виски, с настоем из каким местных трав и добавил специально им приготовленные листья коки, что постоянно жуют индейцы, для бодрости. Вот он тоже: в жару одевал на себя тёплые вещи, носился как угорелый и был из себя весь такой заводной и при этом счастливый, без всякой меры…
На недовольный взгляд Хокинса Толстый Снэйк поднял обе руки и добавил: «Твоё право! Хочешь в шерстяных, толстых, двойных носках плыть к берегу – давай! Оденешь тулуп и шапку с хвостом, что носят в Новом Свете добытчики бобров – валяй! Думаю утонешь к чёртовой матери, сразу же, но если так желаешь – почему бы и нет? Окончишь свои дни счастливым, что все твои задумки осуществились!»
В кубрике юнг Хокинс быстро взял из своей сумки, в схроне за досками, так ему сейчас необходимые шерстяные носки.
Забрал отличный испанский кинжал, что прятал у себя Клоп и передав самому младшему, в кубрике, один шиллинг «на память», чем страшно напугал малыша – Джим уже через секунду покинул так ему ставшее привычным помещение и вместе с боцманом они стали тихо и незаметно выбираться на верхнюю палубу «Саффолка».
С помощью того же Толстого Снэйка подросток смог незаметно пройти мимо вахтенных и вскоре, спустившись по переносному трапу, спущенному немного ниже специально для него боцманом – Джим уже плыл к близким огням что хорошо виднелись на берегу.
Их было немного, но в облачной ночи они отлично были видны на берегу и на них можно было ориентироваться в пути, как на маяки.
Добравшись наконец до берега, смертельно уставший но довольный, юнга наконец стал прорабатывать ту идею, в деталях, что посетила его ещё когда боцман Толстый Снэйк отводил вернувшегося на корабль подростка в карцер: следовало самому забраться на корабль пиратов «Морж» и завладеть картой. Это позволит Джиму иметь улики против морских разбойников в порту Кингстона и даст ему преимущества в доказательствах, если он захочет вновь требовать встречи с капитаном своего корабля или, как неожиданно разумно предложил Толстый Снэйк – отправится к губернатору острова, или кому из старших директоров Вест Индской Компании.
– Карта! Карта острова с сокровищами! – говорил сам себе Хокинс, выжимая одежду и думая как ему быстрее высушиться.
Шерстяные носки в небольшом кожаном бурдюке были сухими, оставалось что придумать с штанами и подштаниками, а также рубахой юнги.
С собой подросток взял кинжал, на случай какой опасности на пиратском «Морже», но всё же надеялся пробраться туда незаметно: «Они пьяны и думаю к ночи, кроме людей что станут таскать припасы из «Смуглой бабы квартирмейстера» на корабль, да и то, без гарантии – все остальные надрызгаются вхлам и особо никого выслеживать не станут. Добычи незаконной на «Морже» сейчас нет и соответственно рейдов стражи или таможенников они не опасаются.»
Дальнейшие действия виделись Джиму таковыми: он измажется какой грязью на берегу, в том числе и лицо, и совершенно став незаметным в ночной мгле при мерцающих коптящих факелах или редких масляных фонарях – пролезет каким образом на судно капитана Флинта.
Далее, надев шерстяные носки на ноги, станет бесшумно красться по дереву палубы «Моржа», не шлёпая босыми пятками и не стуча каблуками туфель. Скрытно.
Носки он специально взял толстые, зимние, что можно слегка распушить на ступне, что бы дополнительно придать мягкости шагу и почти полностью лишить «звучания» собственное скрытое передвижение по судну пиратов.
Когда сможет найти каюту капитана – обыщет её. Джим считал что Флинт должен будет спать, будучи мертвецки пьяным.
Если же что случится, например ключи от сундука с бумагами не подойдут или что ещё непредвиденное – следовало в пути по кораблю обзавестись пистолетами и зарядить их. Возможно придётся кого из разбойников застрелить, в качестве самообороны, а кого и выстрелом в колено, капитана или Сильвера, заставить вспомнить где карта находится или как её расшифровать.
Вариант со стрельбой на «Морже» казался Хокинсу слишком уж неподходящим, но и его подросток не стал исключать. Могло случиться всё что угодно.
Как только карта будет обнаружена – её следовало засунуть в непромокаемый бурдюк, где ранее пребывали шерстяные носки и айда в воду! Скорее на…
– А почему я сам не могу их обнаружить и забрать себе? – внезапно подумалось Джиму. – Чем? Точнее кем: Кто меня, туда, к месту пиратского схрона довезёт, поможет найти, выкопать, перевезти в указанное мною место? Глупость… Или нет? Может сжечь к чертям этот пиратский вертеп, когда они пьяными будут валяться? – карта будет у меня, «Морж» мне не нужен, как и законные, в меру конечно, обладатели сего клада. Кидаем огонь посильнее куда на нижних палубах и всё: пьяные вусмерть пираты пока сообразят что случилось – судно уже будет непригодно к плаванию. А потом, уже после – кто из них погибнет в дыму и огне, кто начнёт винить Флинта, если тот выживет и с ним квитаться, а если нет, тогда я один и буду из тех кто знает о схроне… Как интересно выходит.
Подросток, внезапно почему то вспомнил вычурно одетого пирата, на пиратском острове, которого он допрашивал разбивая ему пальцы камнем и требуя отдать всё что тот имел. И судно, на котором хранился пиратский схрон, «Тюлень», так смешно перекликалось с «Моржом» ватаги Флинта.
Идея, о том что возможно, после похищения карты – следует обязательнго уничтожить капитана Флинта и это даст ему время на осуществление новой затеи: обнаружения какого богатенького дворянчика или негоцианта, которые не против будут получения доли, в поиске сокровищ. Перевербовка к ним, на новое судно, части юнг с «Саффолка» и в случае чего, ликвидация «компаньона» в поисках сокровищ, прямо на острове – да мало ли чего можно было сделать, имея при себе подобный документ, пяток юнг военного королевского флота под командой и опыт, которым Джим обзавёлся за последнее время: убивая товарищей и врагов или допрашивая зверски пиратов?
Он уже успел убить несколько человек и совершенно не испытывал по этому поводу угрызений совести: ни бранденбуржец Ганс, ни вычурно разодетый пират, ни пара юнг взятых на Мальте – совершенно ему не снились ночами, ни разу после случаев когда он их собственноручно убивал.
По мнению Хокинса, если он уничтожит Флинта – так ему ещё должны будут, директора Компании и губернаторы островов, выплатить премию, за столь удачную акцию.
– Да, Флинта надо будет уничтожить – зарезать! Пока он пьяным валяется сейчас. Чик – и всё! Хотя, если быстро не смогу обнаружить его карту, тогда беда: следует как допросить капитана «Моржа», но пьяного пока расшевелишь… А если сперва зарезать и не найти самой карты, тогда глупость огромнейшая получается!
Пока Хокинс сам с собой спорил, он уже понемногу добрался до стоявших в порту кораблей и высматривал сейчас их названия или какие приметы, что помогут обнаружить «Морж».
Внезапно он заметил как по набережной идёт группа моряков, человек в двенадцать численностью и впереди них, сразу же заметный издали, в дорогом синем кафтане вышитым серебром, быстрой походкой вышагивает его знакомец по таверне, Сильвер.
– Веселей ребята! – говорил он, идущим за ним с грузом, морякам. – Чего вы? Несёте жратву и пойло, чего же так стонете и ругаетесь как старые бабы? Вам же это всё и достанется, при чём бесплатно!
Когда кавалькада матросов стала взбираться но сходням, на стоявший, почти что в полной темноте, странного вида корабль – Джим мыслено присвистнул и направился туда же, понимая что это и есть разыскиваемый им «Морж».
Сильвер приказал зажечь с пяток новых фонарей и кого то отругал на верхней палубе. Потом указал морякам, переносчикам бочек и ящиков, куда что положить и через пять минут вышел на набережную и пошёл в обратном направлении. Сообщив при этом остальным, что если они опоздают – лично будет их избивать зверски, пока все они не станут ковылять на костылях!
– Идиоты! – ругался вполголоса франтоватый владелец таверны, всё также разодетый в свой вычурный синий кафтан, в котором совсем недавно он принимал членов своей банды в собственном питейном заведении, проходя мимо кустов за которыми спрятался Джим Хокинс. – Идиоты! Сейчас, когда осталось сделать последние несколько шагов перед обеспеченной старостью и достойной жизнью – эти придурки перепьются, как команда Моргана, когда он только что получил от тогдашнего губернатора Ямайки тридцатипушечное судно и на радостях станут палить из ружей и я уверен, уверен! – обязательно, как и те дураки, попадут картечиной прямо в корабельный пороховой склад! Если по пьяной дурости кого из нашей команды мы лишимся «Моржа» и карты, то я клянусь всеми чертями морей: что не стану ни с кем из них иметь более общих дел и самолично выгрызу печень Флинту, что бы узнать, где же именно, на том огромном острове, он схоронил наши пенсионы!
Выслушавший, данную многословную ругань пирата и тавернщика, одновременно, Джона Сильвера – Джим напрягся и стал просчитывать про себя комбинации: вариант со «случайным» подрывом «Моржа», во время пьяной оргии команды судна, теперь казался ему наиболее подходящим из всех – так как позволял избавиться от хозяев клада и замести следы своего присутствия при похищении карты.
Оставалось лишь придумать такую «малость»: как заполучить саму карту и заставить Флинта объяснить подростку что значат различные символы и сокращения на ней, тот самый «шифр», о котором капитан пиратской шайки говорил недавним вечером в таверне, со своими людьми.
Раз все они, даже хитрющий Сильвер, не пытаются похитить карту сами – значит этому есть какая причина.: возможно что тяжёлая рука Флинта, но может быть величина площади острова, на котором схоронили добычу и невозможность обнаружить сам схрон, без чётких указаний на место захоронения клада или хотя бы направления, в котором следует двигаться на поиски.
Видя, что часть тех, кто заносили бочки и ящики на «Морж», пиратов – принялись и сами употреблять ром большими глотками, и лишь трое идут в обратном направлении, в котором до этого прошествовал своей быстрой, пружинистой походкой, Сильвер, Хокинс обошёл кусты и выскочив возле каких то старых развалившихся ящиков, что уже полусгнили в порту, схватил один из них в руки, тот что показался ему самым крепким.
Далее подросток уверенно пошёл к мосткам поставленным на корабль пиратов и со спокойным уверенным видом взошёл на борт «Моржа».
Его тут же окликнул какой то пират, видимо вахта всё же была выставленна, но перепилась, также как и все остальные матросы судна: «Бен – это ты?»
– Угу! – уверенно махнул головой Джим и тут же направился прочь от света фонарей, в огромное тёмное серо-чёрное пятно, на верхней палубе корабля.
– Тогда тащи ящики с выпивкой капитану! Он желает продегустировать все сорта и виды пойла, что Сильвер носит нам из своего кабака! Говорит, что это единственная причина, по которой он согласился на такой скорый делёж раньше оговоренного, в договоре, срока: ром, что Сильвер всегда умел выбирать!
Матросы, которых оказалось не менее восьми на верхней палубе, многих из которых Джим в темноте сперва просто не заметил, так как они валялись среди досок и канатов, еле держась за борта «Моржа» – принялись пьяно гоготать или прихихикивать, кто на что сейчас был горазд.
Подросток удивлялся подобной дисциплине на судне и тому, что данная странная группа пиратов вообще смогла заполучить себе добычу, особенно такую, о которой они говорили в «Смуглой бабе квартирмейстера».
Видимо лихость налётов данной пиратской команды – компенсировалась не меньшим удальством в кутежах и глухом пьянстве, когда ромом они заливали все виденные ими ужасы пальбы и абордажей, и те мучения, которым подвергали своих жертв.
Постояв с пару минут тихо, не шевелясь, в тёмном месте на верхней палубе, почти что не освещаемом совершенно фонарями на «Морже» – Джим начал понемногу осматриваться: на палубе вповалку, оказалось, из видимых его глазу – около десятка моряков. Ещё семеро переговаривались, стоя группами по трое-двое человек.
Кто из них отходил и блевал за борт, остальные с него посмеивались и вновь наполняя стаканы пойлом опустошали их с крайней скоростью и через пару минут шли сами блевать.
На Хокинса никто не обращал внимания: то ли по пьяному глазу, то ли по причине низкой дисциплины, свойственной команде «Моржа» постоянно.
Пробравшийся в логово пиратов – юнга осторожно натянул косынку тёмного красного цвета на лицо, так, что бы она закрывала его нижнюю часть и мешала опознать его.
Поднял валявшуюся и страшно вонючую чью то полотняную куртку и тут же, хоть и скривившись, но натянул на себя: находка была почти землистого цвета и позволяла в темноте наступившей ночи неплохо скрыть передвижения подростка на судне.
Потом Джим вытащил свои шерстяные носки из за пазухи и распушив ступни на них – надел на себя данную обнову.
Ещё раз оглядев ждущих очередного появления Сильвера с «грузчиками», матросов на палубе «Моржа» – Джим осторожной змейкой соскользнул по трапу вниз, подозревая что поиски капитана сего судна могут и затянуться.
Ступая на пятки, что бы ещё менее «звучать» по доскам палуб, Джим прошёл всего пару метров по проходам корабля, когда на него выскочили трое моряков и обдав чужака сильнейшим перегаром и оттолкнув к переборкам, совершенно не заметив крадущегося человека с косынкой на лице, со страшной руганью бросились по трапу наверх, на верхнюю палубу.
Вскоре там послышалась очередная порция громкой брани и возня. Раздались стуки и звон, и Джим не выдержав, решил взглянуть хоть одним глазком, что происходит.
Троица, что совсем недавно проскочила мимо него – вовсю мутузила какого то валявшегося на палубе пирата и требовала от него мяса, так как ром ромом, но они и жрать тоже хотят.
Избиваемый пират орал что пускай на берегу собак ловят и их жрут, как китайцы в Гоа или Макао, за что его принялись избивать с новой силой.
Вахтенные и прочие выражали своё одобрение экзекуцией и говорили что скоро придёт Сильвер, и у него можно будет чуток чего попросить, из жрачки, а сейчас, пока погрузка только в своём начале, по требованию капитана Флинта первыми тащили на борт ящики с бутылками рому и бочонки, с этим же напитком, внутри.
Раздались голоса где у грот мачты и странный человек споро слез из корзины наблюдателя на ней и спустился на верхнюю палубу «Моржа».
Когда он заговорил, Джим тут же узнал Пью, с его странно стариковскими нотками в голосе и помня о том что этого пирата называли лучшим стрелком, а значит и зрение у него должно быть отменным – подросток тут же скрылся на нижних палубах, но продолжал оставаться у трапа, подслушивая разговоры что вели пираты.
– Нет! – сказал Пью, своему, невидимому подростку, собеседнику. – Всех кто не в стельку, кроме меня, забрал с собой Сильвер – на погрузку! Остальные, как свиньи уже и ни на что не способны!
– А что на нижних уровнях?
– Всё как обычно! Джорж Мэри, ты же его знаешь – прирезал в игре в кости Аллардайса и сейчас готовимся уйти в море и там сбросить тело. Капитану это всё равно, но Билли Бонс и Сильвер злые, так как опасаются что морская стража порта что пронюхают и потому заперли Джоржа Мэри куда подальше! Но Флинт лично приказал его отпустить и дать выпивки…
– А девки, откуда шлюхи?
– Да ну, а когда их с нами не было?! Чёрный Пёс и Том Морган, старый хрыч – решили взять с собой до острова «расслабляющую кампанию» и капитан был не против: ржал от души что засолим их, если мясо закончится! Им пообещали по полсотни реалов, за каждый день в гамаке команды и они не против. Смеялись что «такие весёлые мальчики – так щедро наливают!»
– Хм… А какие они, годные?
– Да тебе ли не всё равно?! Света почти нет, рома – как воды в море! Наливай стакан, выдуй его и залазь на деваху! Расслабься за все наши лишения, последних месяцев, особенно когда на мели чёрти сколько простояли!
– И то верно – пойду я!
Мимо не успевшего далеко спрятаться Джима, пробежал, в секунду спустившийся по трапу, с верхней палубы, пират.
Совершенно не заметив прижавшегося на полу к переборкам Хокинса, пират пробежал почти до последней двери у носа шхуны и рывком открыв её – вскочил внутрь помещения.
Потом раздался явственный звон стаканов и звук разбиваемой при падении о пол бутылки, и тот же пират уже молнией выскочил из каюты в коридор, ругаясь последними словами.
Он, во владении какого зуда, очередным сумбурным рывком отворил новую дверь, напротив помещения где только что накатил выпивки и когда там раздался звонкий разнобой из трёх женских голосов, видимо обрадовавшихся новому посетителю, глупо рыгнув и хохотнув, проделав это почти что одновременно – с воплем ринулся внутрь.
Джим слышал возню, женские визги и смешки, рычание пирата. Впрочем всё затихло уже минуты через три после того как началось.
Далее раздавались лишь насмешливые голоса женщин и звук стаканов или кружек, что видимо без конца наполняли.
Пока подросток выжидал в своём укрытии прямо у трапа на верхнюю палубу и думал как ему скорее начать поиск каюты капитана Флинта, где наверху раздался знакомый голос Долговязого Джона Сильвера: «Что это, Пью?! Какого чёрта они блюют и дерутся в одном месте? Выбрось скотов за борт – пускай успокоятся! Нам не хватало очередых дураков, вроде Джорджа Мэри и жмура… Аллардайса?»
Начался спор между вернувшимся Сильвером и бывшим видимо сейчас на корабле за смотрящего, Пью: Сильвер хотел прекратить вакханалию и пинками вернуть хоть какие остатки дисциплины, но Пью его успокаивал и говорил что доля каждого лишь увеличится, если «немного ребят укокошат друг друга или утонут в собственной блевотине…», и что не стоит бояться стражи – они к ним на «Морж» не сунуся, а тела Аллардайса и кого с ним, выбросят в море как только покинут порт, как ранее всегда поступали! Ребятам надо как развлечься, раз уж добрались живыми до Ямайки после сидения на мели и приготовиться к будущей богатой жизни. А то с непривычки перепьются до смерти, ныряя в бочки с ромом и виски, уже добравшись до Англии…
– В это – верю! – убеждённо сказал Сильвер. – Где капитан, кто за ним присматривает?
– Никто! Жить то все хотят… Билли иногда проходит мимо его каюты – глазком в щель смотрит, но не лезет. Пускай, говорит, немного смягчит свой нрав ромом, а то по трезвому – он совершенное животное!
– И то верно. Так в какой из «своих» кают он сейчас пребывает? – а то любит ведь, скотина, то с канонирами жрать ром неделями в их «коптилках», то на верхней палубе себе гамак ставит и живёт как последний юнга, без собственного угла.
– Нет! – пояснил другу Пью. – Сейчас грустит в своей обычной, что с самого начала на «Морже» лишь его считалась, возле носового трапа и в десятке шагов от хранилища пороха и нашего ружейного склада. Лежит на шконке и пьёт твой ром… Пробует всё новые бутылки и бочонки, смешивает их и вновь – пьёт. Говорит что за подобным месивом и бурдой, всего со всем – будущее!
– Угу… Верю! Пускай пьёт, он тогда добрее, человечнее. Не мешайте ему! Главное, что бы стреляться не захотел и нас с собой не захватил. А там – хоть до самого острова пускай хлещет выпивку!
– Ахахаха! Ты вспомни, как он раба, ну того, что нам сдал своих хозяев на Барбадосе – как он с ним тогда переговоры вёл: налили полную пивную кружку бренди и заставил и раба такую же вместе с ним выпить залпом.
– Да. Силён в этом, да и в разговорах по душам – тоже.
– Точно! Я до сих пор смеюсь, когда вспоминаю как капитан пообещал тому негру выпивохе – что сделает его самого господином, над всеми рабами на плантации и отдаст ему дочерей хозяина, в наложницы: пьянчуга раб тогда неделю с нами по всем окрестностям лазил, всё выискивал тайные стоянки своих господ и показывал на иных рабов, бывших в любимчиках у плантаторов.
– Помню, помню… И как мы этих самых Бишопов, кажется так их звали, по очереди тащили к костру и намазав ноги маслом и завернув в сухие пальмовые листья – клали пятками в огонь… Они так смешно визжали.
– Ага! Как свиньи! Я тоже это вспомнил, как ты сказал. И как лица прижигали пальмовыми листьями, так что глаза пропадали и волосы, под ничего сгорали, особенно это страшно у женщин было наблюдать.
– Да ничего особенного – всё равно их потом рабы, с нашими ребятами, пускали по всей браге… Зато допросы, с костром для рук и ног, и прижиганием головы – самые верные, особенно если времени в обрез, а надо срочно что узнать, прежде чем срываться с якоря и сбегать от скорой погони! Читал, когда школярствовал в юные годы, что так даже римские кесари поступали, во как!
Пара о чём то зашушукалась и их не стало слышно. Джим, немного поразмыслив о том: а не сможет ли он сам «незаметно для остальных прижечь ноги Флинту», что бы разговорить того на подробные объяснения обозначений на карте острова с сокровищами капитана «Моржа» – начал внимательнее присматриваться к тёмному проходу, где сам сейчас прятался в углу сидя на корточках в грязной серо-чёрной куртке, с извазюканным землёй лицом и надетыми на босые ноги толстыми шерстяными носками.
Похоже было что рому, пирату что сейчас находился со шлюхами – налили именно в каюте, где расположился капитан «Моржа» Флинт, и куда сносили основной запас «огненной жидкости» пираты-грузчики, перенося его с таверны на берегу, на корабль пиратов.
Подросток думал сперва что в данной каюте возможно никого нет, но за время разговора Пью и Сильвера он постоянно слышал постоянное некое бормотание оттуда и постоянный звон бутылей, и посчитал что вариант – что это и есть каюта пробующего все виды рома капитана Флинта, был весьма велик. Стоило её осмотреть в первую очередь!
Не успел Хокинс начать неспеша отходить и двигаться в направлении «наливайки» на судне, как Сильвер чётко спросил у Пью: «Ты карту видел?»
– Конечно! С тобою вместе, в таверне и потом, на «Морже»!
– Да… Толково! Куча текста, который мы неделями станем расшифровывать и особо ничего не понятно.
– Флинт её по пьяни ранее всем показывал. Но сейчас, по словам Билли, наш старый дурак карту себе под голову положил, вместе с пистолетами. Билли говорил ему что проще где в сундуке схоронить, но капитан ругаться на него начал и кричать что Бонс – всех хочет обдурить, и даже целился в него, из своего любимого мушкетона! Так что наш штурман тут же вприпрыжку ретировался, как мы тогда, от флотилии Компании, когда они на нас семь военных судов, с десантом, кинули на поимку.
– Помню… – задумчиво проговорил Сильвер. – Думаю капитан уверен, что без него – ни черта мы не получим и посему так демонстративно и не прячет карту. Это очень плохо.
– Отчего? – изумился Пью искренне. – Мы же тот остров знаем вдоль и поперёк! Я и Чёрный Пёс его часто осматривали и сможем…
– Нет! Там поиска на месяц, а уж если схрон делал Флинт, то может и более! Лагерь придётся ставить на берегу – все в срубе не поместимся: искать провиант, смотреть что бы ребята друг друга, по пьяни, не перерезали… Нам необходимо с капитана пылинки сдувать, пока всё не заполучим, а уж тогда – делай кто что хочет!
Слушать далее Джим не стал, а встав на ноги, скорым шагом направился к каюте где возможно находился пьяным капитан «Моржа».
Осторожно заглянув в плохо освещённое лишь одним зажжёным фонарём предполагаемое обиталище Флинта – Джим увидел огромного верзилу, с широкой бородой рыжего цвета, почти до самого брюха, широченными «руками-окороками» и такими кулаками, что лошади зубы одним ударом могли выбить.
