Текст книги "Поиски знаменитостей"

Автор книги: Александр Граевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Единоличники

Все, конечно, можно было сделать проще: пойти к сторожу Евдокиму Ивановичу, известному всему селу под кличкой Опрокинь Иваныч, рассказать ему, и он, наверняка, пустил бы на старую колокольню. Но Ванюшке Попову хотелось действовать таинственно, ловко, быстро, как в книжках про пограничников и партизан.

О том, что на колокольне бывшей церкви, на которой испокон веков жили голуби и галки, можно найти много птичьего помета, Ванюшка подумал после пионерского сбора. На этом сборе вожатая Валя объявила соревнование между звеньями – кто больше соберет удобрений.

Ванюшку соревнование не очень интересовало. Он знал, что все соберут примерно одинаково – не первый ведь год так бывает. Только Нинка Соколова и Танька Зеленина больше всех принесут помета – у них матери на птицеферме работают. Золой богат Димка Шутов – у него отец кузнец. А в третьем звене, в котором Ванюшка, таких богатых нет. Попробуй займи тут первое место.

Но колокольня… Да, тут дело другое. То-то будут удивляться и завидовать, если их звено неожиданно всех обгонит! И вся школа будет знать: это Ванюшка Попов придумал. Как никто раньше на колокольню сходить не догадался?

Бывшую церковь давным-давно приспособили под Дом культуры. В ней по вечерам звучали молодые голоса, слышно было стрекотание кинопередвижки. Только колокольня стояла мрачная, забытая и заброшенная, хотя и не утеряла своей белокаменной стройности.

У ее подножья, за бывшей церковной оградой, размещался базар. Между возами и прилавками, едва не попадая лошадям под ноги, озабоченно семенили красными лапками сизые голуби. Иногда, чем-то встревоженные, они дружной стаей поднимались в воздух и летели куда-то. Потом прилетали вновь и рассыпались по окнам и карнизам колокольни. Было их великое множество. Ванюшка попробовал один раз устроить за ними охоту. Но первая же тетка, увидевшая, как он, азартно зажмурив один глаз, целится в стаю, отобрала лук и стрелы. Да еще пригрозила, что пожалуется Ванюшкиной матери. С тех пор Ванюшка старался не смотреть в сторону голубей, хотя в голову и приходили иногда мысли, что неплохо бы сделать из перьев головной убор индейского вождя…

На колокольню вела железная дверь, которая всегда была закрыта громадным, с арбуз, замком. За дверью помещалась холодная каменная комната, из которой начинался путь наверх. В этой комнате хранились старые-престарые декорации, изображавшие и сад, и дом, и фонтан, и многое другое. Эти куски пыльной крашеной ткани Евдоким Иванович, подражая директору Дома культуры, Сергею Шмелеву, большому любителю драматического искусства, гордо звал реквизитом. Когда готовилась в драмкружке очередная постановка, Сергей Шмелев и Евдоким Иванович не один час, бывало, проводили в каменной кладовой, поминутно чихая от пыли и стараясь выбрать что-нибудь подходящее.

Пьесу ставили обычно раза три-четыре, после чего Евдоким Иванович перетаскивал декорации обратно. И, странное дело, если до спектакля весь драмкружок был готов помочь ему, то назад таскать приходилось старику одному. Поэтому он звал иногда на помощь ребятишек, которые всегда крутились в Доме культуры.

Однажды в число таких добровольных помощников попал Ванюшка. Это единственное посещение кладовой и вселило в него надежду, что он сумеет забраться на колокольню. Во-первых, Ванюшка увидел лестницу, которая вела кверху, во-вторых, он своими ушами слышал, что когда Евдоким Иванович открывал замок, то раздался тот самый чудесный металлический звон, какой издавал бабушкин сундук, если бабушка открывала его большим ключом, висевшим у нее на поясе.

Раз так, рассудил Ванюшка, то открыть дверь будет проще простого, нужно только утащить бабушкин ключ. Когда такая мысль пришла в Ванюшкину голову, вечно начиненную самыми невероятными планами и идеями, она быстро оттеснила на задний план и поход на лыжах в большой лес, и рыбалку на пруду, и даже книгу о ловле шпионов. Ничего сейчас Ванюшку не интересовало. Так уж у него повелось: если чем увлечется – обо всем на свете забудет.

Покрутившись около колокольни с полчаса, Ванюшка отправился домой, чтобы завладеть бабушкиным ключом. Дорогой он подумал, что одному ему с таким делом, как выгрузка помета с колокольни, не справиться.

– Сережку позову, – решил он, – и еще Тольку. Мешков наберем, в случае чего несколько раз сходим.

Сережка Никифоров и Толька Зеленин жили неподалеку от Ванюшки, учились с ним в одном классе. Коноводом в этой компании был Ванюшка, неистощимый на выдумки. С ним ребятам никогда скучно не было. То предложит сделать ловушку на волков, и друзья целую неделю возятся с постройкой двойного круглого забора, в который волк должен почему-то обязательно залезть и обязательно не вылезать обратно. То вдруг заявит, что поблизости появился шпион, и ребята бродят по дорогам, внимательно вглядываясь в лица всех прохожих. А когда на пруду была организована проба вычитанного где-то способа долгого сиденья под водой с тростинкой во рту, то чуть не утонул Сережка Никифоров.

Сережка из всех – самый слабенький, но есть у него непостижимое для Ванюшкиного ума качество, – бегает он ужасно быстро. Этим на всю школу славится. И сколько раз ни пытался Ванюшка обогнать его, даже тренировался тайком специально, ничего из этого не вышло. А со стороны посмотреть, не подумаешь о Сережкиных талантах. Худенький, лопатки под рубашкой видно, волосы торчат темными вихрами.

Толька Зеленин – личность тоже известная всей школе. У него есть пес Пират, больше которого во всем селе собак нет. Порода у Пирата неизвестная, и хотя Толька иногда принимается утверждать, что это овчарка, но загнутый крючком хвост его любимца голосует против такого утверждения. Есть еще у Тольки старший брат Георгий. Его все село знает – лучший тракторист в МТС и лучший баянист в самодеятельности. Толька на старшего брата похож – тоже высокий, на голове такой же вьющийся чуб цвета ржаной соломы, но плечи еще, конечно, не раздались.

К этим приятелям и направился Ванюшка. Сережка был дома, читал. К предложению – сходить к Тольке и там услышать что-то весьма интересное – он отнесся без энтузиазма, не хотелось отрываться от книги. Но Ванюшка так настойчиво упрашивал его, что Сережка в конце концов сдался. Когда друзья пришли к Тольке, то вначале даже позабыли о своих планах. Толька придумал затею, сулившую массу интересного: он усиленно мастерил из старой шлеи собачью упряжку. Рядом валялись небольшие санки и тут же сидел Пират, не подозревавший, что ему в скором времени придется изображать ездовую собаку.

Ванюшка кинулся было помогать, но тут вспомнил, зачем он, собственно, шел сюда.

– Ребята, мы больше всех можем помета птичьего набрать, – начал он. – Я место такое знаю, там его – страсть. Другим не скажем, сами все соберем. Вот тогда небось первое место займем в школе.

– Ну и что? – возразил Сережка. – Зачем оно тебе далось, первое место? Сказано по ведру принести каждому, и принесем.

– Как что? – опешил Ванюшка. – да ведь первое, понимаешь, первое место займем! Мы, может, в районе первое место займем. Там этого добра знаешь сколько? Про нас, может, в газете напечатают. Здорово было бы, а? В «Пионерской правде»!

– Ну да! Напечатают. – Сережка фыркнул. – Тоже мне, герой какой.

– Сколько угодно. – Ванюшка все больше воодушевлялся. – О других читал, сколько пишут? И о нас могут написать. Да и вообще, если первое место, то здорово. Грамоту дадут.

Занять первое место захотелось и Сережке. Даже Толька перестал возиться с ремешками, поднял голову. Нет, что ни говорите, а быть первым – это всегда приятно. Только где эти склады, о которых говорит Ванюшка?

Ванюшка не заставил себя упрашивать. Нагнувшись ближе к ребятам, он зашептал, округлив глаза.

Первое – это раздобыть мешки. Ключ он, Ванюшка, у бабушки стащит. А когда стемнеет, они заберутся на колокольню. Фонарь только нужно захватить. Если в одну ночь не управятся, то завтра еще раз повторят набег. Ванюшка так и сказал: «набег».

План друзьям понравился. Сережка тут же уточнил: «Набег за гуано».

– Зачем?

– За гуано. В Южной Америке острова такие есть, все птицами обсижены. Туда специально раньше ездили, помет брали. И называли его гуано. Понял?

Толька молча кивнул. Что ж, он не против, гуано так гуано. Его занимало другое. А что, если…

– Ребята! – вдруг крикнул он. – Мы Пирата возьмем с санками. Он у нас все мешки увезет. Я его еще потренирую немного. Пират, знаете, какой сильный? Да он сколько угодно увезти может.

Сережка и Ванюшка от восторга даже запрыгали. Выдумка получилась такая интересная!

Посвистывая, отправился Ванюшка домой. И чем ближе подходил к дому, тем короче становились его шаги.

Одна мысль занимала его сейчас – как достать ключ.

Легко сказать – стянуть его у бабушки. А как это сделать? Ведь она свой ключ все время на поясе носит. Если бы ночью? Так времени нет ночи дожидаться. Да если бы оно и было, бабушка спит так чутко, что вряд ли удалось бы стащить ключ. Нет, тут нужно придумать что-то другое.

Бабушка была очень старой и очень доброй. Если Ванюшке нужны были деньги или очень уж хотелось чего-нибудь сладкого, он всегда бежал к ней. У нее для внука ни в чем отказа не было. Она если и ругала его иногда, то очень недолго. Единственное, в чем Ванюшка не мог с бабушкой сговориться, так это в оценке умывания.

Ванюшка умывание считал тяжелой и неприятной обязанностью. Он тайком даже удивлялся, как это бабушка ухитряется ходить с чистыми руками и лицом: ведь на них так много морщин. У него морщин и вовсе нет, а глянь – руки почему-то вечно грязные. Бабушка же была одержима страстью к чистоте, и обычно Ванюшке приходилось путешествовать к умывальнику два-три раза, прежде чем она разрешит сесть за стол.

Страсть к чистоте не была единственной у бабушки. Она, кроме того, очень любила ходить в кино и не пропускала ни одной новой картины, а потом подолгу обсуждала их с Ванюшкой, пересказывая содержание со всеми подробностями.

Это бабушкино увлечение Ванюшка вспомнил сразу же, как только переступил порог: дома была лишь старшая сестра Нина. С высоты своего девятиклассного величия она оглядела младшего брата.

– Ты где пропадал? Давным-давно пора за уроки садиться, а тебя и след простыл. Опять что-нибудь натворил?

– Нигде я не пропадал, и ничего не натворил. – Ванюшка старался быть миролюбивым. – У нас сбор сегодня был. А где все?

– В кино ушли.

– И бабушка?

– Да, папа, мама и бабушка. Есть хочешь?

Об этом Ванюшку можно было не спрашивать, аппетит у него всегда был завидный. Сидя за столом и исправно орудуя ложкой, он, однако, не переставал думать о ключе. Было от чего почесать в затылке… Стой! Вот именно – почесать. Ведь бывали же случаи, что если при бабушке почешешь голову, она сразу же забеспокоится, начнет уверять всех, что в Ванюшкиной голове завелись непрошеные жильцы, и сколько ни брыкайся, пока не прочешет волосы, от нее не отвертеться.

Ванюшка даже есть бросил, сидел, уставившись невидящими глазами в тарелку. Это самое чесание головы бабушка превращала в целый обряд: извлекала из-за зеркала старинный гребень, клала Ванюшкину голову себе на колени и при этом еще что-то мурлыкала себе под нос. А голова и руки у Ванюшки в это время находились, ну, прямо рядом с заветным ключом! И если припасти, скажем, бритвочку…

Когда пришла, наконец, бабушка, Ванюшка и минуты вытерпеть не мог, стал вертеться у нее на глазах. При этом он так добросовестно запускал обе пятерни в свои белесые вихры, что чуть ногти не обломал. Однако бабушка с увлечением вспоминала все экранные приключения и на внука не обращала никакого внимания. Пришлось Ванюшке, улучив момент, тяжело вздохнуть и признаться, что его голову кто-то сегодня беспокоит.

Дальше все пошло как по маслу. Бабушка, не прерывая рассказа о картине, достала гребень, а Ванюшка, приготовив бритву, уткнулся ей в колени. Не прошло и двух минут, как ключ от сундука перекочевал к нему в карман.

Потихоньку в темном углу натянул Ванюшка пальто, собираясь незаметно улизнуть.

– Ты куда это, на ночь глядя? – забеспокоилась мама.

– Да я к Сережке сбегаю, – затараторил Ванюшка, – я на минутку, мне надо узнать, что по истории задали, я забыл.

– Ничего, не убежит твоя история. Завтра ведь нет ее? Смотри – ночь уже на дворе, темно, да и метет сегодня. Нет, не ходи, мало ли что ночью бывает.

Ванюшка растерялся. Не скажешь ведь маме, что задуман такой славный набег на колокольню. Придумать же что-нибудь похлеще он не успел. Весь замысел рушился на глазах…

В этот критический момент неожиданная помощь пришла со стороны отца.

– Ничего ему не сделается, – сказал он. – Пусть сходит, раз надо.

Ванюшка не стал ждать, чем завершится педагогический спор родителей. Стоило только отцу вступиться, как он уже юркнул за дверь.

Сережка встретил его на улице. Оказывается, чтобы не вызвать подозрений поздним уходом, он уже час, как топчется на дороге и порядком замерз.

Приятели дружно зашагали к Тольке.

Не доходя до его дома метров пятьдесят, они недоуменно переглянулись. На улице раздавались такие звуки, будто трогался в путь целый конный обоз: кто-то покрикивал, понукал, щелкал кнутом и вообще производил много шума. Ребята прибавили шагу и вскоре стали свидетелями картины, от которой их жаждущие приключений души пришли в трепет.

Толька обучал Пирата ходьбе в упряжи. Правда, обучение его сводилось к тому, что Толька прыгал вокруг спокойно сидящего пса и на все голоса упрашивал его тронуться с места. Пират или не хотел понимать, что от него требуется, или действительно не понимал. Постромки он дал на себя надеть, а вот двигаться в упряжи отказывался категорически.

Толька время от времени на почтительном расстоянии от собаки щелкал кнутом, однако применить это орудие принуждения явно не решался.

– Пират, Пиратушка, – упрашивал он, усевшись на санки, – давай, дорогой, трогай.

Но Пират не выражал никакого желания стать заменителем лошади.

Ванюшка и Сережка кинулись помогать приятелю. Все трое ухватили Пирата за ошейник и потянули вперед. На это пес ответил таким грозным рычанием, что друзья мигом отскочили. Время шло, а дело не двигалось ни на шаг. Посовещавшись, решили идти пешком.

Как только ребята двинулись, произошло чудо. Пират, которого до этого, казалось, никакие силы не могли стронуть с места, встал, отряхнулся, хлопая ушами, и пошел следом. Ликованию мальчишек не было границ. Они хором стали звать Пирата, побежали бегом. Что ж, пес прибавил ходу. Он охотно следовал за ребятами, не позволяя лишь одного, – чтобы кто-нибудь садился в санки. В таких случаях он спокойно усаживался на снег и ждал, пока непрошеный пассажир слезет.

Так, в игре с собакой, в шуме и возне незаметно промелькнул путь до базарной площади. Здесь ребята притихли. В темноте площадь казалась огромной. Здание Дома культуры с темной, мрачной колокольней стояло без огней.

Первым встряхнулся Ванюшка. Нарочито бодрым голосом, в котором от волнения послышалась хрипотца, он сказал:

– Кажись, нет никого. Можно двигать.

Толька и Сережка спорить не стали. Поминутно оглядываясь по сторонам, ребята двинулись к Дому культуры. Пират последовал за ними. Уже подходя к зданию, услышали людские голоса. Пришлось укрыться за стоящим неподалеку пустым киоском и переждать. Когда вновь стало тихо, ребята уже смелей вышли из-за укрытия. То, что они сумели спрятаться, придало им бодрости, уверенности.

Вот и чисто выметенные каменные ступени. Ребята гуськом поднялись по ним, притаились у заветной железной двери.

– Давай! – шепотом прохрипел Толька.

– Сейчас! – тоже шепотом отозвался Ванюшка. Сердце у него колотилось сильно-сильно, и все хотелось оглянуться, посмотреть, не следит ли кто за ними.

Он уже взялся рукой за замок, как вдруг сзади послышался скребущий звук с повизгиванием, будто кто-то время от времени проводил пальцем по стеклу. Вслед за этим сразу же раздался металлический стук.

Ребята от страха так и присели. Сначала они не поняли, откуда происходят эти странные звуки, но уже через несколько секунд облегченно вздохнули – Пирату надоело ждать внизу. Он стал подниматься по ступеням, волоча за собой санки, железные полозья которых и наделали столько шума.

Ванюшка почувствовал, что взмок. Приятно было перевести дух, расправить плечи. Ведь это всего-навсего Пират!

– Давай! – вновь прошептал Толька.

Ванюшка решительно нагнулся над замком. В течение двух-трех минут слышно было только позвякивание железа да Ванюшкино пыхтенье.

– Чего там? – нетерпеливый Сережка переминался с ноги на ногу.

– Давай помогу, – предложил Толька.

– Не-е-е, я сам, – промычал Ванюшка. Не мог же он сказать друзьям, что жестоко просчитался – бабушкин ключ нипочем не хотел лезть в замок. Для виду Ванюшка продолжал еще возиться с замком, а сам в это время лихорадочно старался найти выход из положения. Проникнуть на колокольню можно только через эту проклятую дверь, но как? Ванюшка перестал ковыряться в замке, громко шмыгнул носом, оглянулся. Сережка и Толька вытянули шеи, ждали. Ванюшка опять взялся за замок, зачем-то повернул его. Увесистый замок гулко ударился о дверь, которая отозвалась железным звоном.

– Тише ты! – прошипел Сережка.

Но было уже поздно. Дверь, которая вела в помещение Дома культуры, отворилась, и на пороге показался Евдоким Иванович.

– Кто тут шумит? – высоким голоском строго спросил он.

Ответа на вопрос не последовало. Зато события стали разворачиваться с невероятной быстротой. Сережку как ветром сдуло. Он тенью проскочил мимо сторожа и был таков. Оторопелый старик сначала отшатнулся, а затем заорал благим матом:

– Держи его!

От этого крика Ванюшка вздрогнул и уронил ключ. Не думая, что он делает, он нагнулся и начал шарить руками по холодным каменным плитам. Толька хотел последовать Сережкиному примеру, но запнулся за санки и растянулся во весь рост.

Один Пират не дрогнул и не отступил. Быстро поняв, что сторож ребятам не друг, а скорее враг, он, издав глухое рычанье, ринулся на старика. Колебаний и сомнений собачья совесть не допускала.

Не ожидавший такого нападения страшного, здоровенного пса, Евдоким Иванович успел только повернуться к нему спиной и попытался скрыться за дверью. Не тут-то было! Пират ухватил его зубами за полушубок и, не переставая рычать, тянул к себе. Старик уцепился обеими руками за ручку и заорал так дико и пронзительно, что у Ванюшки и Тольки кровь в жилах остановилась.

– Пират, Пират, назад! – надрывался Толька, все еще не сумевший выпутаться из постромок. – Назад, тебе говорят!

Но Пират не обращал на эти призывы никакого внимания. Он начал трепать полушубок так, что из него только клочья полетели.

Ванюшка нашел, наконец, свой ключ, и хотел уже под шумок скрыться, как вдруг увидел, что по ступенькам бегут какие-то фигуры. Впереди всех кто-то высокий, плечистый, в руках у него – большой ящик. Не успел Ванюшка что-нибудь подумать, как из темноты брызнул яркий свет карманного фонаря.

– Э, да это Пират? – удивленно воскликнул тот, кто бежал впереди. – Пират! Назад! Назад, я сказал!

И странное дело, пес сразу поник, завилял хвостом. Тут уж Ванюшка сообразил, что появился настоящий хозяин собаки, Толькин брат – Георгий.

«Ящик – это баян в футляре…» – мелькнула мысль. Дальше Ванюшке раздумывать уже было некогда. Луч фонаря остановился на нем, слепя глаза.

– А вы что тут делаете? – спросил Георгий. Ванюшка молчал. Он еще не придумал, что соврать.

И в это время Толька, успевший встать, сказал дрожащим голосом:

– Мы за гуано пришли… набегом…

* * *

До чего же быстро в селе расходится любая новость! Ведь далеко за полночь закончилась печальная история с набегом на колокольню, а утром, до уроков, уже вся школа о ней знала. Не успели трое друзей появиться в классе, как их уже и расспрашивать и высмеивать стали. Впереди же – целый день, да еще и не один…

Так примерно думал Ванюшка Попов, сидя на первом уроке и делая вид, что он чем-то занимается. Стоило вспомнить, как повел их Георгий домой, расспрашивая о всех подробностях, и все остальное отодвигалось в сторону. Сначала зашли к Тольке. Там Георгий снял со стены новый полушубок и велел младшему брату сейчас же, ночью, отнести его Евдокиму Ивановичу. После этого направились к Ванюшке.

Мать и бабушка заохали, а отец коротко спросил у Георгия:

– Выпороть, наверное, надо?

– Да нет, по-моему… – довольно беззаботно ответил тракторист («Ему-то что», – успел подумать Ванюшка). – Они ведь доброе дело хотели сделать, да только взялись за него не так. Всех перещеголять захотелось. Единоличники, одним словом.

Это обидное слово пришлось им выслушать и сегодня утром. Вожатая звена Нюрка Хлопина так и сказала:

– Эх вы, единоличники! Всем звеном пошли бы к Шмелеву, он обязательно бы нас пустил, и мы бы на первое место вышли! – Мотнув косичками, она повернулась спиной.

В перемену пришла пионервожатая Валя и сказала, что после уроков будет собрание.

– Удерем? – Сережка вопросительно глянул на Ванюшку и Тольку.

Толька промямлил что-то неопределенное. Ванюшка подумал, потом энергично кивнул. Слушать, как их будут высмеивать, ему вовсе не хотелось.

Едва прозвенел звонок, возвестивший о конце последнего урока, все трое вскочили со своих мест и бегом ринулись в раздевалку.

– Куда?! – крикнула было Нюрка Хлопина, но ребята уже неслись во весь дух по коридору. Вот и раздевалка. Подхватив пальто, приятели выскочили на крыльцо.

День был теплый, солнечный. Небо синело совсем по-весеннему, в ясном воздухе звонко и чисто звучали птичьи голоса. На солнечной стороне снег у домов заметно потемнел, а на окнах висели сочащиеся капельками сосульки, искрящиеся на солнце. Одним словом, день был такой, что становилось ясно: вот-вот наступит настоящая весна, радостная, шумная, веселая.

– В МТС вчера новые тракторы пришли, – вдруг сказал Толька. – Дизельные.

Ему никто не ответил. Ребята молча спустились с крыльца и, не сговариваясь, направились в противоположную от дома сторону, к усадьбе МТС.

Новые дизельные тракторы, серовато-черные, напоминающие каких-то гигантских жуков, выстроились у забора. Ребята проскользнули на усадьбу через хорошо известную им дырку и добрых полчаса вертелись около тракторов. Объяснения и пояснения давал Толька – он не раз ездил в поле с братом.

На усадьбе было пусто, шел обеденный перерыв. Но вот из здания, где помещались Красный уголок и столовая, вышло несколько человек. Разговаривая на ходу, они направились к тракторам. Увидев в этой группе Георгия, ребята кинулись к знакомому лазу в заборе.

Отбежав от усадьбы МТС метров сто, пошли шагом. Идти больше было некуда, направились домой. Шли не торопясь, молча.

Путь их проходил через базарную площадь, мимо Дома культуры. Приближаясь к площади, все трое невольно замедлили шаги. Им одновременно и не хотелось идти через нее, и в то же время хотелось взглянуть на Дом культуры, на то место, где они побывали ночью.

Вот, наконец, площадь. У Дома культуры происходило что-то необычайное. Около крыльца стояла запряженная в сани лошадь, а вокруг нее и на крыльце бегали и суетились десятка два-три ребят. Прежде чем приятели успели сообразить в чем дело, их окликнул звонкий голос Нюрки:

– Эй, единоличники, идите помогать!