Текст книги "Избранное. Стихи, песни, поэмы"

Автор книги: Александр Городницкий

Александр Городницкий
Избранное. Стихи, песни, поэмы

© Городницкий А. М., 2021

© ООО «Яуза-каталог», 2021

© ИП Петровский И. В., 2021

* * *

Стихи и песни

Снег
^(песня)

 
Тихо по веткам шуршит снегопад,
Сучья трещат на огне.
В эти часы, когда все ещё спят,
Что вспоминается мне?
Неба далёкого просинь,
Давние письма домой…
В царстве чахоточных сосен
Быстро сменяется осень
Долгой полярной зимой.
 
 
Снег, снег, снег, снег,
Снег над палаткой кружится.
Вот и кончается наш краткий ночлег.
Снег, снег, снег, снег
Тихо на тундру ложится,
По берегам замерзающих рек
Снег, снег, снег.
 
 
Над Петроградской твоей стороной
Вьётся весёлый снежок,
Вспыхнет в ресницах звездой озорной,
Ляжет пушинкой у ног.
Тронул задумчивый иней
Кос твоих светлую прядь,
И над бульварами Линий
По-ленинградскому синий
Вечер спустился опять.
 
 
Снег, снег, снег, снег,
Снег за окошком кружится.
Он не коснётся твоих сомкнутых век.
Снег, снег, снег, снег…
Что тебе, милая, снится?
Над тишиной замерзающих рек
Снег, снег, снег.
 
 
Долго ли сердце твоё сберегу? –
Ветер поёт на пути.
Через туманы, мороз и пургу
Мне до тебя не дойти.
Вспомни же, если взгрустнётся,
Наших стоянок огни.
Вплавь и пешком – как придётся, –
Песня к тебе доберётся
Даже в нелётные дни.
Снег, снег, снег, снег,
Снег над тайгою кружится.
Вьюга заносит следы наших саней.
Снег, снег, снег, снег…
Пусть тебе нынче приснится
Залитый солнцем вокзальный перрон
Завтрашних дней.
 

1958, Ленинград

Песня полярных лётчиков
^(песня)

 
Кожаные куртки, брошенные в угол,
Тряпкой занавешенное низкое окно.
Бродит за ангарами северная вьюга,
В маленькой гостинице пусто и темно.
Командир со штурманом мотив припомнят старый,
Голову рукою подопрёт второй пилот,
Подтянувши струны старенькой гитары,
Следом бортмеханик им тихо подпоёт.
Эту песню грустную позабыть пора нам, –
Наглухо моторы и сердца зачехлены.
Снова тянет с берега снегом и туманом,
Снова ночь нелётная даже для луны.
Лысые романтики, воздушные бродяги,
Наша жизнь – мальчишеские вечные года.
Прочь тоску гоните вы, выпитые фляги,
Ты, метеослужба, нам счастья нагадай!
Солнце незакатное и тёплый ветер с веста,
И штурвал послушный в стосковавшихся руках…
Ждите нас, не встреченные школьницы-невесты,
В маленьких асфальтовых южных городках!
 

1959

Деревянные города
^(песня)

 
Укрыта льдом зелёная вода,
Летят на юг, перекликаясь, птицы.
А я иду по деревянным городам,
Где мостовые скрипят, как половицы.
 
 
Над крышами картофельный дымок,
Висят на окнах синие метели.
Здесь для меня дрова, нарубленные впрок,
Здесь для меня постелены постели.
 
 
Шумят кругом дремучие леса,
И стали мне докучливы и странны
Моих товарищей нездешних голоса,
Их городов асфальтовые страны.
 
 
В тех странах в октябре – ещё весна,
Плывёт цветов замысловатый запах,
Но мне ни разу не привидится во снах
Туманный запад, неверный дальний запад.
 
 
Никто меня не вспоминает там,
Моей вдове совсем другое снится…
А я иду по деревянным городам,
Где мостовые скрипят, как половицы.
 

1959

За белым металлом
^(песня)

Памяти геолога Станислава Погребицкого, погибшего в 1960 г. на реке Северной

 
В промозглой мгле – ледоход, ледолом.
По мёрзлой земле мы идём за теплом:
За белым металлом, за синим углём,
За синим углём да за длинным рублём.
 
 
И карт не мусолить, и ночи без сна.
По нашей буссоли приходит весна.
И каша без соли пуста и постна,
И наша совесть – чиста и честна.
 
 
Ровесник плывёт рыбакам в невода,
Ровесника гонит под камни вода.
А письма идут неизвестно куда,
А в доме, где ждут, неуместна беда.
 
 
И если тебе не пишу я с пути,
Не слишком, родная, об этом грусти:
На кой тебе чёрт получать от меня
Обманные вести вчерашнего дня?
 
 
В промозглой мгле – ледоход, ледолом.
По мёрзлой земле мы идём за теплом:
За белым металлом, за синим углём,
За синим углём – не за длинным рублём!
 

1960, р. Северная, Туруханский край

Перекаты
^(песня)

Памяти геолога Станислава Погребицкого, погибшего в 1960 г. на реке Северной

 
Всё перекаты да перекаты –
Послать бы их по адресу!
На это место уж нету карты, –
Плыву вперёд по абрису.
 
 
А где-то бабы живут на свете,
Друзья сидят за водкою…
Владеют камни, владеет ветер
Моей дырявой лодкою.
 
 
К большой реке я наутро выйду,
Наутро лето кончится,
И подавать я не должен виду,
Что умирать не хочется.
 
 
И если есть там с тобою кто-то, –
Не стоит долго мучиться:
Люблю тебя я до поворота,
А дальше – как получится.
 
 
Всё перекаты да перекаты –
Послать бы их по адресу!
На это место уж нету карты, –
Плыву вперёд по абрису.
 

1960, Ленинград

На материк
^(песня)

 
От злой тоски не матерись, –
Сегодня ты без спирта пьян:
На материк, на материк
Идёт последний караван.
 
 
Опять пурга, опять зима
Придёт, метелями звеня.
Уйти в бега, сойти с ума
Теперь уж поздно для меня.
 
 
Здесь невесёлые дела,
Здесь дышат горы горячо,
А память давняя легла
Зелёной тушью на плечо.
 
 
Я до весны, до корабля
Не доживу когда-нибудь.
Не пухом будет мне земля,
А камнем ляжет мне на грудь.
 
 
От злой тоски не матерись, –
Сегодня ты без спирта пьян:
На материк, на материк
Ушёл последний караван.
 

1960, Ленинград

Ах, не ревнуй меня
^(песня)

 
Ах, не ревнуй меня к девке зелёной,
А ты ревнуй меня к воде солёной.
Ах, не ревнуй меня к вдове дебелой,
А ты ревнуй меня к пене белой.
Закачает вода, завертит,
Всё изменит в моей судьбе,
Зацелует вода до смерти,
Не отпустит меня к тебе.
 
 
Ах, не ревнуй меня к ласке дочерней,
А ты ревнуй меня к звезде вечерней.
Ах, не ревнуй меня к соседке Райке,
А ты ревнуй меня к серой чайке.
Только чайка крылом поманит –
И уйду от любви твоей,
Пусть сегодня она обманет –
Завтра снова поверю ей.
 
 
Ах, не ревнуй меня к глазам лукавым,
А ты ревнуй меня к придонным травам.
Ах, не ревнуй меня к груди налитой,
А ты ревнуй меня к песне забытой.
Мне бы вовсе её не слушать,
Как услышу – дышать невмочь,
Снова песня источит душу
И из дома погонит прочь.
 
 
Ах, не ревнуй меня к девке зелёной,
А ты ревнуй меня к воде солёной.
Ах, не ревнуй меня к вдове дебелой,
А ты ревнуй меня к пене белой.
Закачает вода, завертит,
Всё изменит в моей судьбе,
Зацелует вода до смерти,
Не отпустит меня к тебе.
 

1962, парусник «Крузенштерн»

Английский канал
^(песня)

Анне Наль

 
Над Английским каналом огни,
Над Английским каналом туманы.
Ах, зачем до тебя всё считаю я дни, –
Наши встречи редки и обманны.
 
 
Снова чайка кружится, трубя,
Над негромкой вечерней волною.
Ах, зачем, ах, зачем так люблю я тебя,
Когда нет тебя рядом со мною?
 
 
Цвет на серый меняет вода,
И становятся звёзды на место.
Ах, зачем ты судьбой одинокой горда –
Не жена, не вдова, не невеста?
 
 
А над Английским каналом огни,
Над Английским каналом туманы.
Ах, зачем мы с тобой в целом мире одни,
Ах, зачем мы с тобой постоянны?
 

1962, пролив Ла-Манш

Вперёдсмотрящий
^(песня)

 
Маяк далёкий в темноте погас.
Ползёт туман, и близок шквал летящий.
Не отводи от горизонта глаз,
Вперёдсмотрящий, вперёдсмотрящий.
 
 
Ты вспоминаешь серые глаза,
Ты хвалишься любовью настоящей, –
Смотри вперёд и не смотри назад,
Вперёдсмотрящий, вперёдсмотрящий.
 
 
Нам бьют в лицо холодные дожди,
И ветер обжигает нас слепящий.
Скажи же нам, что ждёт нас впереди,
Вперёдсмотрящий, вперёдсмотрящий.
 
 
Избавлен ты от тысячи забот,
Ночей бессонных и тоски щемящей, –
Ведь должен ты всегда смотреть вперёд,
Вперёдсмотрящий, вперёдсмотрящий.
 

1962, парусник «Крузенштерн», Северная Атлантика

Пиратская
^(песня)

 
Пират, забудь о стороне родной,
Когда сигнал «К атаке!» донесётся.
Поскрипывают мачты над волной,
На пенных гребнях вспыхивает солнце.
Земная неизвестна нам тоска
Под флагом со скрещёнными костями,
И никогда мы не умрём, пока
Качаются светила над снастями!
 
 
Дрожите, лиссабонские купцы,
Свои жиры студёные трясите,
Дрожите, королевские дворцы
И скаредное лондонское Сити, –
На шумный праздник пушек и клинка
Мы явимся незваными гостями,
И никогда мы не умрём, пока
Качаются светила над снастями!
 
 
Вьёт вымпела попутный ветерок.
Назло врагам живём мы, не старея.
И если в ясный солнечный денёк
В последний раз запляшем мы на рее, –
Мы вас во сне ухватим за бока,
Мы к вам придём недобрыми вестями,
И никогда мы не умрём, пока
Качаются светила над снастями!
 

1962, парусник «Крузенштерн», Северная Атлантика

Чистые пруды
^(песня)

Анне Наль

 
Всё, что будет со мной, знаю я наперёд,
Не ищу я себе провожатых.
А на Чистых прудах лебедь белый плывёт,
Отвлекая вагоновожатых.
 
 
На бульварных скамейках галдит малышня,
На бульварных скамейках – разлуки.
Ты забудь про меня, ты забудь про меня,
Не заламывай тонкие руки.
 
 
Я смеюсь пузырём на осеннем дожде,
Надо мной – городское движенье.
Всё круги по воде, всё круги по воде
Разгоняют моё отраженье.
 
 
Всё, чем стал я на этой земле знаменит, –
Темень губ твоих, горестно сжатых…
А на Чистых прудах лёд коньками звенит,
Отвлекая вагоновожатых.
 

1962, р. Сухариха, Туруханский край

Брусника
^(песня)

 
Ты мне письмо прислать рискни-ка,
Хоть это всё, конечно, зря.
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря.
 
 
Опять река несёт туманы,
Опять в тепло уходит зверь.
Ах, наши давние обманы,
Вы стали правдою теперь.
 
 
Меня ты век любить смогла бы,
И мне бы век любить ещё,
Но держит осень красной лапой
Меня за мокрое плечо.
 
 
И под гусиным долгим криком,
Листвою ржавою соря,
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря.
 

1962, Игарка

Атланты
^(песня)

 
Когда на сердце тяжесть
И холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа
Ты в сумерки приди,
Где без питья и хлеба,
Забытые в веках,
Атланты держат небо
На каменных руках.
Держать его, махину –
Не мёд со стороны.
Напряжены их спины,
Колени сведены.
Их тяжкая работа
Важней иных работ:
Из них ослабни кто-то –
И небо упадёт.
Во тьме заплачут вдовы,
Повыгорят поля,
И встанет гриб лиловый,
И кончится Земля.
А небо год от года
Всё давит тяжелей,
Дрожит оно от гуда
Ракетных кораблей.
 
 
Стоят они, ребята,
Точёные тела, –
Поставлены когда-то,
А смена не пришла.
Их свет дневной не радует,
Им ночью не до сна.
Их красоту снарядами
Уродует война.
Стоят они, навеки
Уперши лбы в беду,
Не боги – человеки,
Привычные к труду.
И жить ещё надежде
До той поры, пока
Атланты небо держат
На каменных руках.
 

1963, парусник «Крузенштерн», Северная Атлантика

Паруса «Крузенштерна»
^(песня)

 
Расправлены вымпелы гордо.
Не жди меня скоро, жена, –
Опять закипает у борта
Крутого посола волна.
Под северным солнцем неверным,
Под южных небес синевой –
Всегда паруса «Крузенштерна»
Шумят над моей головой.
 
 
И дома порою ночною,
Лишь только раскрою окно,
Опять на ветру надо мною
Тугое поёт полотно.
И тесны домашние стены,
И душен домашний покой,
Когда паруса «Крузенштерна»
Шумят над моей головой.
 
 
Пусть чаек слепящие вспышки
Горят надо мной в вышине,
Мальчишки, мальчишки, мальчишки
Пусть вечно завидуют мне.
И старость отступит, наверно, –
Не властна она надо мной,
Когда паруса «Крузенштерна»
Шумят над моей головой.
 

1963, парусник «Крузенштерн»

Не женитесь, поэты
^(песня)

 
Позабыты недочитанные книжки,
Над прудами шумное веселье –
Это бродят беззаботные мальчишки
По аллеям парковым весенним.
Им смеётся солнышко в зените,
Дразнят их далёкие рассветы…
Не женитесь, не женитесь, не женитесь,
Не женитесь, поэты!
 
 
Ненадолго хватит вашего терпенья.
Чёрный снег над головами кружит.
Затерялись затупившиеся перья
Между бабьих ленточек и кружев.
Не нашёл княжны упрямый витязь,
Для стрельбы готовы пистолеты…
Не женитесь, не женитесь, не женитесь,
Не женитесь, поэты!
 
 
Зимний вечер над Святыми над Горами,
Зимний вечер, пасмурный и мглистый.
И грустит портрет в тяжёлой раме,
И зевают сонные туристы.
Ткёт метель серебряные нити,
В белый пух надгробия одеты…
Не женитесь, не женитесь, не женитесь,
Не женитесь, поэты!
 

1963

Как грустна осенняя вода
^(песня)

 
Как грустна осенняя вода,
Как печальны пристани пустые!
Вновь сентябрь на наши города
Невода кидает золотые.
 
 
И, ещё спеша и суетясь,
Всё равно – смешно нам или горько,
Трепыхаясь в лиственных сетях,
Мы плывём за временем вдогонку.
 
 
Ни надежд не будет, ни любви
За его последнею границей.
Ах, поймай меня, останови,
Прикажи ему остановиться!
 
 
Только ты смеёшься, как всегда.
Только ты отдёргиваешь руки.
Надо мной осенняя вода
Начинает песню о разлуке.
 
 
Как грустна осенняя вода,
Как печальны пристани пустые!
Вновь сентябрь на наши города
Невода кидает золотые.
 

1964

Над Канадой
^(песня)

 
Над Канадой, над Канадой
Солнце низкое садится.
Мне уснуть давно бы надо, –
Отчего же мне не спится?
Над Канадой небо сине,
Меж берёз дожди косые…
Хоть похоже на Россию,
Только всё же – не Россия.
 
 
Нам усталость шепчет: «Грейся», –
И любовь заводит шашни.
Дразнит нас снежок апрельский,
Манит нас уют домашний.
Мне снежок – как не весенний,
Дом чужой – не новоселье:
Хоть похоже на веселье,
Только всё же – не веселье.
 
 
У тебя сегодня слякоть,
В лужах солнечные пятна.
Не спеши любовь оплакать,
Подожди меня обратно.
Над Канадой небо сине,
Меж берёз дожди косые…
Хоть похоже на Россию,
Только всё же – не Россия!
 

1963, Галифакс, Новая Шотландия

Перелётные ангелы
^(песня)

Памяти жертв сталинских репрессий

 
Нам ночами июльскими не спать на сене,
Не крутить нам по комнатам сладкий дым папирос.
Перелётные ангелы летят на север,
И их нежные крылья обжигает мороз.
 
 
Опускаются ангелы на крыши зданий,
И на храмах покинутых ночуют они,
А наутро снимаются в полёт свой дальний,
Потому что коротки весенние дни.
 
 
И когда ветры тёплые в лицо подуют
И от лени последней ты свой выронишь лом,
Это значит – навек твою башку седую
Осенит избавление лебединым крылом.
 
 
Вы не плачьте, братишечки, по давним семьям,
Вы не врите, братишечки, про утраченный юг, –
Перелётные ангелы летят на север,
И тяжёлые крылья над тундрой поют.
 

1964

Петровские войны

 
А чем была она, Россия,
Тем ярославским мужикам,
Что шли на недруга босые,
В пищальный ствол забив жакан,
Теснили турка, гнали шведа,
В походах пухли от пшена?
Кто мог бы внятно нам поведать,
Чем для него была она?
А чем была она, Россия,
Страна рабов, страна господ,
Когда из их последней силы
Она цедила кровь и пот,
На дыбу вздёргивала круто,
На мёртвых не держала зла,
Цветы победного салюта
Над их могилами несла?
В её полях зимой и летом
Кричит над ними вороньё.
Но если б думали об этом, –
Совсем бы не было её.
 

1965

Испанская граница
^(песня)

Овадию Савичу

 
У испанской границы пахнет боем быков –
Взбаламученной пылью и запёкшейся кровью.
У испанской границы не найдёшь земляков,
Кроме тех, что легли здесь – серый крест в изголовье.
 
 
Каталонские лавры над бойцами шумят,
Где-то плачут над ними магаданские ели.
Спят комбриги полёгших понапрасну бригад,
Трубачи озорные постареть не успели.
 
 
Эй, ребята, вставайте! – нынче время не спать.
На седые шинели пришивайте петлицы.
Вы бригаду под знамя соберите опять
У испанской границы, у испанской границы!
 
 
Но молчат комиссары в той земле ледяной,
Им в завьюженной тундре солнце жаркое снится.
И колымские ветры всё поют надо мной
У испанской границы, у испанской границы.
 

1965, парусник «Крузенштерн», Гибралтар

Геркулесовы столбы
^(песня)

 
У Геркулесовых столбов лежит моя дорога,
У Геркулесовых столбов, где плавал Одиссей.
Меня оплакать не спеши, ты подожди немного,
И чёрных платьев не носи, и частых слёз не сей.
 
 
Ещё под парусом тугим в чужих морях не спим мы,
Ещё к тебе я доберусь, не знаю сам, когда.
У Геркулесовых столбов дельфины греют спины
И между двух материков огни несут суда.
 
 
Ещё над чёрной глубиной морочит нас тревога
Вдали от царства твоего, от царства губ и рук.
Пускай пока моя родня тебя не судит строго,
Пускай на стенке повисит мой запылённый лук.
 
 
У Геркулесовых столбов лежит моя дорога.
Пусть южный ветер до утра в твою стучится дверь.
Ты не спеши меня забыть, ты подожди немного, –
И вина сладкие не пей, и женихам не верь!
 

1965, парусник «Крузенштерн»

Моряк, покрепче вяжи узлы
^(песня)

 
Моряк, покрепче вяжи узлы –
Беда идёт по пятам.
Вода и ветер сегодня злы,
И зол, как чёрт, капитан.
Пусть волны вслед разевают рты,
Пусть стонет парус тугой –
О них навек позабудешь ты,
Когда придём мы домой.
 
 
Не верь подруге, а верь в вино,
Не жди от женщин добра:
Сегодня помнить им не дано
О том, что было вчера.
За длинный стол посади друзей
И песню громко запой, –
Ещё от зависти лопнуть ей,
Когда придём мы домой.
 
 
Не плачь, моряк, о чужой земле,
Скользящей мимо бортов.
Пускай ладони твои в смоле,
Без пятен сердце зато.
Лицо закутай в холодный дым,
Водой солёной умой,
И снова станешь ты молодым,
Когда придём мы домой.
 
 
Покрепче, парень, вяжи узлы –
Беда идёт по пятам.
Вода и ветер сегодня злы,
И зол, как чёрт, капитан.
И нет отсюда пути назад,
Как нет следа за кормой.
Никто не сможет тебе сказать,
Когда придём мы домой!
 
 
Сам чёрт не сможет тебе сказать,
Когда придём мы домой!
 

1965, парусник «Крузенштерн»

Народовольцы

 
Цареубийцы из домов приличных,
Интеллигенты с белыми руками,
О ваших судьбах юношеских личных
Молчат архивы за семью замками.
Над вашими портретами не плачем:
Как мало вы похожи на живых.
Как холодно от ваших шей цыплячьих,
От ваших взглядов – светлых, ножевых.
Летать во сне и слушать Баха робко,
На лето ездить к тётушке в Херсон,
Мальчишеским пушистым подбородком
С намыленной петлёй играть в серсо.
Ни поцелуя, ни письма любовного
Единой страстью сердце сожжено.
И плакали. И поднимали бомбу,
Как сеятель, кидающий зерно.
 

1965

Освенцим
^(песня)

 
Над просёлками листья – как дорожные знаки,
К югу тянутся птицы, и хлеб недожат.
И лежат под камнями москали и поляки,
А евреи – так вовсе нигде не лежат.
А евреи по небу серым облачком реют.
Их могил не отыщешь, кусая губу:
Ведь евреи мудрее, ведь евреи хитрее, –
Ближе к Богу пролезли в дымовую трубу.
И ни камня, ни песни от жидов не осталось,
Только ботиков детских игрушечный ряд.
Что бы с ними ни сталось, не испытывай жалость,
Ты послушай-ка лучше, что про них говорят.
А над шляхами листья – как дорожные знаки,
К югу тянутся птицы, и хлеб недожат.
И лежат под камнями москали и поляки,
А евреи – так вовсе нигде не лежат.
 

1966

Треблинка
^(песня)

 
Треблинка, Треблинка,
Чужая земля.
Тропинкой неблизкой
Устало пыля,
Всхожу я, бледнея,
На тот поворот,
Где дымом развеян
Мой бедный народ.
 
 
Порою ночною
Всё снится мне сон:
Дрожит подо мною
Товарный вагон,
И тонко, как дети,
Кричат поезда,
И жёлтая светит
На небе звезда…
 
 
Недолго иль длинно
На свете мне жить, –
Треблинка, Треблинка,
Я твой пассажир.
Вожусь с пустяками,
Но всё до поры:
Я камень, я камень
На склоне горы.
 
 
Плечом прижимаюсь
К сожжённым плечам,
Чтоб в марте и в мае
Не спать палачам,
Чтоб помнили каты –
Не выигран бой:
Я камень, я камень
Над их головой.
 
 
О память, воскресни, –
Не кончился бой:
Я песня, я песня
Над их головой.
 

1966, Варшава

Песня подводников
^(песня)

 
На что нам дети, на что нам фермы?
Земные радости не про нас.
Всё, чем на свете живём теперь мы, –
Немного воздуха и – приказ.
Мы вышли в море служить народу,
Да нету что-то вокруг людей.
Подводная лодка уходит в воду –
Ищи её неизвестно где.
 
 
Здесь трудно жирным, здесь тощим проще,
Здесь даже в зиму стоит жара,
И нету поля, и нету рощи,
И нет ни вечера, ни утра.
Над нами, как над упавшим камнем,
Круги расходятся по воде.
Подводная лодка в глубины канет –
Ищи её неизвестно где.
 
 
Нам солнце на день дают в награде,
И спирта злого ожёг во рту.
Наживы ради снимают бляди
Усталость нашу в ночном порту.
Одну на всех нам делить невзгоду,
Одной нам рапорт сдавать беде.
Подводная лодка уходит в воду –
Ищи её неизвестно где.
 
 
В одну одежду мы все одеты,
Не помним ни матери, ни жены.
Мы обтекаемы, как ракеты,
И, как ракеты, устремлены.
Ну кто там хочет спасти природу
И детский смех, и весенний день?
Подводная лодка уходит в воду –
Ищи её неизвестно где.
 

1966

Монолог маршала
^(песня)

 
Я – маршал, посылающий на бой
Своих ушастых стриженых мальчишек.
Идут сейчас весёлою гурьбой,
А завтра станут памятников тише.
В огонь полки гоню перед собой
Я – маршал, посылающий на бой.
 
 
Я славою отмечен с давних пор,
Уже воспеты все мои деянья.
Но снится мне зазубренный топор,
И красное мне снится одеянье,
И обелисков каменная твердь.
Я – маршал, посылающий на смерть.
 
 
Пока в гостях бахвалится жена,
Один бреду я по своим хоромам,
И звякают негромко ордена
Неугомонным звоном похоронным,
И заглушить его мне не суметь.
Я – маршал, посылающий на смерть.
 
 
Не знающему робости в боях,
Немало раз пришлось мне нюхать порох.
Но странный я испытываю страх
В пустых соборах и на школьных сборах.
И объяснить его мне не суметь.
Я – маршал, посылающий на смерть.
 
 
И победить его мне не суметь.
Я – маршал, посылающий на смерть.
И мне не крикнуть совести: «Не сметь!».
Я – маршал, посылающий на смерть.
 

1967

Владимиру Высоцкому в роли Галилея

 
Отрекись, Галилей, отрекись
От науки ради науки!
Нечем взять художнику кисть,
Если каты отрубят руки,
Нечем гладить бокал с вином
И подруги бедро крутое.
А заслугу признать виной
Для тебя ничего не стоит.
 
 
Пусть потомки тебя бранят
За невинную эту подлость, –
Тяжелей не видеть закат,
Чем под актом поставить подпись,
Тяжелей не слышать реки,
Чем испачкать в пыли колено.
Отрекись, Галилей, отрекись, –
Что изменится во Вселенной?
 
 
Ах, поэты и мудрецы,
Мы моральный несём убыток
В час, когда святые отцы
Волокут нас к станкам для пыток.
Отрекись глупцам вопреки, –
Кто из умных тебя осудит?
Отрекись, Галилей, отрекись,
Нам от этого легче будет.