Текст книги "Подарок деда Мороза"

Автор книги: Александр Шкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Да, поехали… А я и не знала, что Лика беременна… После их свадьбы, и месяца не прошло – задумчиво произнесла она.

– Не это главное Ника, главное, что они любят друг друга. И ждут этого ребёнка.

– Я тоже хочу… – опустила она глаза.

– Хочешь, будет… Но сначала дело. Там ещё двенадцать человек и сам водитель. Я не успеваю к отправлению. Придется ждать его у выезда из города и ехать впереди, не дать ему обогнать и разогнаться. Так и дотянем до Ледянок. Но если что, я зацеплю его бампером. Пока гаишников будем ждать, пока протокол. Там, глядишь и ночь. А может, с автостанции, другую машину отправят.

Как и планировал Алексей, он пристроил своего «Кукурузера» перед японским микроавтобусом, держа, примерно, около семидесяти, по спидометру. Километров через десять, водитель микроавтобуса начал нервничать. То и дело, включая поворотник и, пытаясь, обогнать, тащившийся впереди, внедорожник. Но каждый раз Лёшка разрывал дистанцию и, снова, снижал скорость. Так и доехали до поворота на посёлок «Ледянки». Дальше, до самого посёлка, асфальта не было. Лишь ямы, да колдобины. Алексей съехал на обочину, пропустив автобус, и осторожно поехал следом. Как и ожидалось, водитель автобуса, бить машину по рытвинам не стал и, переваливаясь, с колеса на колесо, медленно покатил к посёлку. На расстоянии, Лёшка с Никой, проследили за ним. И убедившись, что тот, благополучно, высадил пассажиров, развернулись и, не торопясь, поехали обратно в город.

– Одно дело сделали, что дальше, Ника? Возвращаться в июнь нам нельзя, получается, что мы второй раз проживём эти месяцы.

– Ну и пусть, главное, что ты рядом. А теперь поехали с Галиной Васильевной знакомиться. И кто тебе постоянно названивает, а ты сбрасываешь?

Лёшка, включив сигнал поворота, сдал на обочину и остановился.

– Ника – повернулся он всем корпусом к девушке. Та притихла и ожидающе смотрела ему в глаза – я не хочу тебя обманывать, врать и изворачиваться. Сейчас март, а познакомились мы с тобой в июне. Почти два месяца, я даже, не подозревал, что ты существуешь. У меня есть друзья и подруги. Но любимая одна, и это ты. И то, станешь ей, лишь, через два месяца. Но раз уж, нас занесло в прошлое, мы, должны воспринимать друг друга, такими, какие мы есть, или были. Наверное, я непонятно выражаюсь, но общий смысл ты должна понять. Мне тоже не по себе, как представлю, что и у тебя есть, в этом времени, поклонники. И я готов убить того, с кем ты целовалась. Ты ведь, не дурнушка. Ты красива, очень. И, как человек, хорошая. Я уже понял это.... Ну, как-то так… А названивает мне, Юля. Девушка, с которой, мы вчера, после ночного клуба, расстались. Очень некрасиво расстались. Вот и всё.

Вероника сидела, слегка приоткрыв рот, и смотрела в одну точку, где то за его спиной. Но вот, медленно перевела глаза на Лёшку.

– Я не думала об этом… Да, и у меня есть друзья… И друг… Просто друг… – уточнила она – мы ходили в кино, на концерты. Я понимала, что он ухаживает. Ну, цветы, там, недорогие подарки. И всё это тянулось до июня. И появился ты… Весь такой растрёпанный, с торчащими ушами… И со списком в руке – улыбнулась она – я ведь, после того, как ты подвёз меня до дома… Тоже, весь вечер, сбрасывала звонки.

– Ну вот, мы и выяснили, всё, что хотели… Жизнь продолжается? К маме?

– Да, Лёша, к маме – твёрдо ответила она и облегчённо рассмеялась.

Лёшка стронул с места машину, выехал на асфальт и придавил педаль газа. Через сорок минут, они вдвоём, стояли в прихожей их квартиры, и на них внимательно смотрела Галина Васильевна.

– Это Ника, Вероника, мама. Твоя невестка и моя жена, через два месяца.

Мама поджала губы.

Лёшка понял, что, что-то не так.

– Юля? – спросил он.

Мама не ответив, показала рукой на кухню.

Лёшка крепко уцепил Нику за запястье и потянул за собой.

В кухне, в своей излюбленной позе, нога на ногу, и с кружкой в руках, сидела она, его вчерашняя подруга.

Она смотрела на них, сузив глаза.

– Значит, спишь с одной, а замуж зовёшь другую – прошипела она.

Лёшка промолчал, наливаясь краской.

Ника вывернула свою руку из его ладони и встала перед соперницей.

– Лёшу, я тебе не отдам – ответным шипением ответила она – мы с ним знакомы с июня, а ты? Бабочка однодневка? Он у меня единственный мужчина, а у тебя?

– Где же ты была? Если Лёха со мной закрутил.

– Мы были в ссоре… Я его отпустила… А сегодня он приехал… И я простила… Всё простила… Лёша – повернула она голову – вызови девушке такси. Поздно уже.

С Лёшки уже слетела краска и он, вытянув из кармана телефон, нерешительно смотрел на него.

– Вызывай, я сказала…

– Нормально – зло, и слегка растерянно, усмехнулась Юля – так ты, значит, у нас подкаблучник, а таким "мачо" прикидывался. Не надо, сама доберусь.

Юля просочилась между стеной, Никой и Алексеем в сторону входных дверей и, высоко задрав подбородок, ушла.

Хлопнула дверь и Ника, начала осаживаться на пол. Лёшка подхватил её на руки и позвал маму. Но она уже была рядом. Открыла кран с холодной водой, намочила полотенце и отёрла Нике лицо.

Вероника открыла глаза и заёрзала в его руках, пытаясь, спустится.

Лёшка поставил её на ноги.

– Простите, Галина Васильевна – попросила прощения Вероника – за весь этот цирк простите. Мы действительно познакомились в июне. Но, только, в будущем июне. Мы должны рассказать вам всё, иначе у нас с Лёшей, не будет, этого самого будущего.

– Вер, может не надо? – попросил он.

– Надо Лёша. Мама поймёт. Она ведь, тоже, теряла близких. Тем более мы уже знакомы.

Лёшка налил обеим по кружке чая и усадил, на своё любимое место, между холодильником и столом, у окна, Веронику. Напротив устроилась и мама с каменным лицом. Лёшка просто её не узнавал. И за полчаса Ника рассказала ей всё.

Из уголка глаза мамы скатилась одинокая слезинка. Но она, тут же взяла себя в руки.

– Допустим – хрипло ответила она – где календарь?

Лёшка сходил в прихожку и принёс обычный полиэтиленовый пакет из супермаркета, достал из него и положил перед мамой календарь.

Она повертела его в руках.

– За этот год? – как то облегченно выдохнула она.

– Да мама – кивнул Алексей – там был, только, этот. Мы можем перенестись в двенадцатое июня. День, когда я познакомил тебя с Никой. В это время, мы ещё сидели за столом. А в одиннадцать, ты ушла спать.

– Давай – разрешила она.

Лёшка перелистал календарь.

И снова они за столом. Перед ними тарелки и бокалы. Мама недоумённо смотрит на детей.

– Мам, выгляни в окно и посмотри на дату в телевизоре – попросил Лёшка – сейчас лето, двенадцатое июня. Я сделал Нике предложение и познакомился с её родителями. Но Лики и Андрея уже не было с нами.

Мама тяжело поднялась и подошла к окну. Там, за стеклом, шелестели листвой деревья, тёплый ветерок, влетев в растворённое окно, пробежался по комнате и растворился в ней. Затем, посмотрела на экран телевизора, что тихо бубнил на стене и снова, перевела взгляд на ребят.

– Возвращаемся – решительно, протянул руку Лёшка и вернул страницы календаря в март.

И опять они на кухне, а за окном, в морозном, конца сибирского марта воздухе, веют весенние запахи.

– Получается, что вы второй раз проживаете это время? – дрожащим голосом спросила мама.

– Да, вернуться не получится, мы уже изменили, прошлое – устало проговорила Ника – значит, будем жить здесь.

– Но это не ваша реальность – возразила мама – это, вообще, не реальность, это фантом – захохотала она и растаяла. А на её месте появилась Снегурочка.

– Возвращайтесь в своё время, Лёша, Ника – богиня переиграла нас. Один – ноль, в её пользу. Но не будем отчаиваться, мы, вместе, что-нибудь придумаем.

И, тоже, исчезла. А Лёшка и Вероника, снова оказались в гараже и в машине. И в руке у Лёшки перекидной календарь.

– Жестоко – прошептал Лёшка – жестоко и жёстко…

Он посмотрел на Нику. Та беззвучно плакала у него на коленях.

4

Лёшка откинулся на спинку сиденья. Выкинул в открытое окно календарь и закрыл глаза.

– Лёша – услышал он, через некоторое время, шёпот Ники – зачем они, так с нами?

– Наверное, затем, что им скучно – ответил он, так же тихо – и потому, что у них другие понятия о добре и зле. Они играют, развлекаются. У них нет правил, нет морали, нет чести, нет совести. Они, ведь, боги, Ника. Они выше всего этого. И единственное, что мы вынесли из всего, что произошло с нами, это знание, того, что они существуют. Пошли домой, любимая. К следующему раунду мы постараемся подготовиться. Я уверен, это ещё не конец игры.

Дома тихо, лишь где-то внизу, сквозь перекрытия пробиваются, чуть слышные звуки музыки, а за окнами, во дворе, прерывисто лает собака.

Ника, сбросив с себя свой сарафан, закинув его в стиральную машину на кухне, прошлёпала босыми ногами в ванную.

Лёшка тоже переоделся, натянув домашние джинсы и стянув футболку. Помыл руки и лицо под краном на кухне. Заглянул в холодильник. Там ещё оставалось немного салатов и несколько голубцов в тарелке, от вчерашнего небольшого застолья. Он всё это выставил на стол. Поставил чайник и сунул в микроволновку голубцы, накрыв их пластиковым колпаком. Присел за стол, сложил, как школьник руки и бездумно уставился в окно.

В ванной комнате равномерно шумела вода из крана. На стене мерно тикали круглые часы. Отсчитывала, щёлкая, время микроволновая печь. Шипел, нагреваясь, электрический чайник.

И Лёшка провалился в короткий сон, уронив голову на руки.

– Прости нас с дедом, Алёша – появилась перед ним Снегурочка – мы не думали, что так выйдет. Но первые два эпизода перемещения, были, в самом деле, путешествием во времени. А потом, богиня, заменила реальность фантомом. Ни дед, ни бабушка, ни я, не заметили этого. Ещё раз прости нас. И что бы загладить свою вину, королева передала вот это.

Она подвинула по столу кусочек льда.

– Это кристалл из её короны, он принесёт вам с Вероникой удачу и защитит вас.

Звякнула микроволновка, щёлкнул шпингалет на двери ванной комнаты, и Лёшка открыл глаза. Перед ним на столе лежал кристалл.

Он усмехнулся уловке снегурочки, но кристалл спрятал в карман. Кусочек короны не был холодным, не был горячим. Он был никаким.

В дверях кухни стояла Вероника, замотанная по уши в полотенце и держала на ладошке точно такой же.

Лёшка вытащил свой.

– Похоже, Ника, начинается второй раунд – улыбнулся он – и называется этот раунд провокация. Проверка наших с тобой чувств.

Ника, тут же, кинула свой кристалл в мусорное ведро.

– Нет – достал Лёшка из ведра её кристалл – нужно играть, пока правила более, или менее понятны. Кто знает, что они ещё придумают.

Он положил её кристалл рядом со своим.

– Игра началась – усмехнулся он.

– А можно не играть? – обречённо спросила Ника.

– Не знаю, но попробовать можно. На этом пока и остановимся. Посмотрим, что дальше будет. Но то, что они нас подтолкнут к игре, я в этом уверен. И произойдёт это, нет, не сегодня. У них нет, сегодня и завтра, у них вечность. Но, так как мы не вечны, а они это знают, то думаю, очень скоро.

– Понятно… Ну и влипли мы с этим календарём.

– Влипли, это точно. Пойдём я тебе дам свою одежду. Пообедаем, потом поедем к тебе, соберёшь всё, что нужно. Ты, ведь теперь, со мной на всю жизнь? А третьего сентября, вообще, станешь законной женой.

Лёшка подхватил Нику на руки и понёс в их, ИХ, комнату.

Уже давно остыли голубцы и чайник, а часовая стрелка на настенных часах сделала несколько кругов. Смолкла собака во дворе и стихла музыка у соседей. Когда Лёшка, снова на руках, вынес из комнаты Нику, одетую в его спортивный костюм с закатанными рукавами и штанинами. Её голова уютно покоилась на его голом плече.

Он осторожно посадил Веронику на кухонный табурет и снова повернул таймер микроволновки.

Ника проследила за ним глазами, с улыбкой, решительно, слезла с табурета – это моя работа, кормить своего мужчину, сядь и жди.

Пока обедали-ужинали, пришла с работы и мама.

– Вы дома? – спросила она с порога – сумки заберите… Все руки оттянула.

Лёшка ломанулся в прихожку, подхватил сумки и выговорил.

– Могла бы и позвонить… Мы всё равно гуляли, зашли бы и купили всё, что нужно.

– Тогда, я стану не нужной – парировала мама – тащи, давай. И машину мою посмотри, не едет ни фига, дёргается. Я её, тут, у подъезда, оставила. Пусть стоит, завтра утром, хоть, в гараж не тащиться.

– Ага, щас, чай допьём и посмотрю. Заодно, съездим за Никиными вещами. И ты, давай к столу, пока всё не остыло.

– Иду, умоюсь только и переоденусь – ответила она – вы заявление то, подали?

– Ага, на третье сентября.

– Ну и, молодцы.

Лёшка, торопливо выхлебал чай и убежал, оставив маму и Нику одних.

Ника суетилась у стола, нарезая дополнительно хлеб и ставя перед матерью тарелку с последним голубцом.

Галина Васильевна с улыбкой разглядывала девушку. Потом взяла её за руку.

– Сядь Вероника, поговорим.

Ника тревожно присела на краешек табурета.

Мама рассмеялась.

– Да, не пугайся ты. Я хотела спросить, твои-то, мама с отцом, как отнеслись, что ты выходишь замуж за моего шалапая.

– Нормально, нет, даже хорошо. Отец, вообще, за два дня от Лёшки в восторге. А мама… Мама… Она после смерти моей сестры, в себя еще не может прийти. Они с мужем погибли в автокатастрофе, в марте.

– Да уж такое и врагу не пожелаешь, потерять своего ребёнка. Но, ты прости меня, я же не из праздного любопытства спрашиваю. Поставь себя на моё место. Тебе же тоже, когда-то, придётся отдавать своего ребёнка в чужие руки. Впрочем, вижу, не чужие… Любите вы друг друга. Сама то, учишься или работаешь?

– И учусь, на филологическом, и работаю в торговом центре, в отделе канцелярии. Учиться, год осталось.

– Это хорошо, Вероника, что учишься, очень хорошо. В общем, я рада, что у меня, теперь, дочь появилась. Мы то, с Лёшиным отцом, тоже хотели ещё и дочь, но не получилось. Так иногда бывает. Ладно, не буду тебя мучить. Всё будет хорошо. Наливай себе чаю, а то мне одной скучно. Хотя, привыкла, наверное… Лёшки то, дома почти не бывает… Но это плохая привычка… Вот нас, у матери и отца, трое было, вот, где не заскучаешь. А сейчас разбрелись все по миру. Отец умер, а мама со старшим братом за границу уехала. Так, созваниваемся изредка, да, с днями рождения поздравляем. Ну, да ладно. Короче, Ника, деньги на хозяйство в верхнем, правом, ящике комода, в моей комнате. Не стесняйся, бери. Лёшка знает. Сам туда кладёт. В общем, освоишься быстро. У нас всё просто.

Появился и Лёшка.

– Маман – отрапортовал он – ваша карета исправна, в следующий раз, не заправляйся, где попало. Или, где дёшево. Движок кончишь. Одни лахмотья непонятные в фильтре. Заменил. Ну, мы съездим за вещами и сразу назад, ничего не надо больше в магазине?

– Нет, не надо, вроде всё есть.

– Ну, тогда мы поехали.

– В таком виде? – оглядела себя Вероника.

– Можешь и в таком, мы же на машине. Дома и переоденешься. Ключи, только не забудь.

Уже подъезжая к её дому, Нику заметно начало трясти. Лёшка припарковался на свободном месте и посмотрел на подругу.

– Что с тобой? – с тревогой в голосе, спросил он.

– Я боюсь – побледнела она – ещё утром там была Лика… Живая и здоровая. Ты пришёл с цветами…

– Ника… Это было в марте… Вернее, этого не было, вообще… Не было реальности… был обман. Насмешка богов над нашими чувствами. В конце концов, я с тобой. Или поедем назад, а по дороге, купим всё, что надо.

Ника кивнула – поехали, домой я не пойду – и сунула в руку Алексея свою карту – там не много, но есть.

– Ника – улыбнулся Лёшка – я работаю и смогу обеспечить свою семью. Так что, возьми карту и спрячь. Пусть это будет наш золотой запас.

Ника не противилась и закинула свою карточку в сумочку. Бледность, начала спадать, Вероника, успокаиваться, но всё же поторопила Лёшку, быстрее покинуть этот двор.

И, снова, пришлось вернуться домой. Ника натянула подсохшее бельё и слега влажный сарафан, и они снова поехали в торговый центр, неподалёку.

На следующий день, в свой последний отгульный день, поехали к родителям Ники, на дачу.

Отец встретил их восторженно, искренне радуясь, дочери и Лёшке. Да и Валентина Николаевна смотрела на Лёшку с улыбкой.

Алексей загнал машину во двор. Скинул чистые вещи, переоделся в то, что привёз с собой и разгрузил, перекладывая из багажника в тачку тяжёлые мешки с цементом. Заказ отца.

– За кровлей, поедем? – спросил он, укладывая, под навесом, последний мешок – в прошлый то раз, не успели.

– Поехали – закивал головой отец – тут до станции километра два, там стройматериалы. Цена, та же, что и в городе. Верёвки, только, сейчас найду.

– Не надо верёвку, сиденья сложим и в салон. Потом, на работе, в обед, пропылесошу.

И опять Лёшка помогал отцу до самой темноты. И опять остались ночевать. Лёшка, по привычке, отзвонился матери.

И снова, вечером, долго сидели на крылечке баньки, тиская огромного лохматого кота, по кличке Куля.

А утром, завёз Нику домой и, как и в прошлый раз, полетел на работу.

День у Лёшки прошёл как обычно, всё, как всегда. Разве что, Петрович, с утра, зашёл, с разведёнными в стороны руками, потискал в объятиях, чуть не раздавив и выдал…

– Звонил я Гале, говорит, что невесту в дом привёл. Молодец, Лёха. Давно бы надо… Но, как говорится, всему своё время. Вот, и твоё время пришло. Поздравляю.

– Спасибо, Петрович – поблагодарив, рассмеялся Лёшка – только, свадьбы не будет…

– И это знаю. Но, по-тихому, мы всё же отметим – подмигнул он.

– По-тихому… Обязательно – подтвердил Алексей, широко улыбнувшись.

В обед, Лёшка, не выдержав, позвонил Нике.

Вероника ответила после третьего гудка.

– Да, да, Лёша, руки мокрые… Пока вытерла…

– А ты, чем занимаешься? – спросил он, иронично.

– Картошку чищу, моего мужчину, с работы жду.

– Труженица, ты, моя… – пошутил он – всё в делах, заботах. Аки пчела.

– А как же. Не абы, кого жду, а наречённого своего – рассмеялась она и чмокнула в трубку.

Потрепались смешливо, ещё минут десять, отключились и, Лёшка, побежал в столовку, через дорогу. Пересекая, по "зебре", проезжую часть, заметил, как на него, на огромной скорости летит грузовик. Нет, сам бы он успел перебежать, а вот девочка, лет двенадцати, с телефоном в руках и в наушниках, шагающая рядом, не успеет, точно. В голове стрельнуло мыслью – либо я, либо она. И уже не раздумывая, схватил девочку за руку и отбросил её за себя, сам же, падая под колёса, закрыл глаза. Грузовик, визжа тормозами, пролетел над ним и встал, метров через десять. К нему подбежал молодой водитель и перевернул с живота на спину, ощупывая его руками.

Лёшка открыл один глаз, увидел над собой испуганное лицо совсем молоденького парня и рыдающую девчонку.

– Жив – выдохнул водитель и сел рядом, прямо на асфальт, обхватив голову руками. Вокруг начали собираться зеваки.

Примерно, через минуту, появилась и машина ДПС.

Два лейтенанта, хлопнув дверями, торопливо подошли. Но заметив, что "сбитый" пострадавший, поднимается на ноги, облегчённо выдохнули.

Лешка поднялся, ноги дрожали, в голове не одной связной мысли. Болела коленка, и саднил лоб.

– Повезло тебе парень – проговорил один из них – скорую вызывать?

Алексей отрицательно покрутил головой.

– Точно? – уточнил второй.

– Точно – выдавил Лёшка через силу – я в норме.

– Ну, смотри, и всё же, иди, посиди в патрульной машине, может шок, и не чувствуешь ничего. Да и, протокол составить надо.

Один из лейтенантов, проводил его до машины ДПС и усадил. Оставив двери открытыми, вернулся к бледному водителю грузовика.

Лёшка закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, приходя в себя.

… – Ну-ну – услышал он злобный смешок, пролетевший в голове – поиграем…

– ССука – так же, мысленно и злобно, ввернул ответ Лёшка.

Но его уже никто не услышал. А может, просто, не посчитал нужным ответить.

Прибежал, запыхавшийся и одышливый Петрович. Глаза по семь копеек, выпученные.

– Живой – выдохнул он в лицо Лёшке, заслонив своим животом, весь проём двери.

– Живой, Петрович – ответил Алексей, слегка отстраняясь.

– С ногой, что? – заметил он разорванные джинсы, и перевёл взгляд на лицо – голова?

Лёшка потёр лоб. Под рукой ощутился огромный шишак, кровенящий сорванной кожей.

– Короче, сейчас в травм пункт, потом домой тебя отвезу. А "Крузёра", твоего парни пригонят. Завтра, что бы отлежался и, что бы, духу твоего, на работе не было.

Петрович витиевато выматерился, как умел только он, и прижал голову Лёшки к своей груди – твою же мать… Что бы я матери твоей сказал…

Он не договорил, уперев подбородок в его светлую макушку.

Сзади Петровича подошёл полицейский и похлопал его по обширной спине.

Петрович выпустил из рук Лёшку и вылез из проёма двери.

– Вы, кто? – поинтересовался лейтенант.

– Отец… За отца – поправился он, ответив – я забираю сына, повезу в травмпункт.

– Это, правильно. Не забудьте заключение врачебное взять, а пока, ответьте на несколько вопросов.

Петрович отвечал на вопросы полицейского, а Лёшка, сунув руку в карман, нащупал, кристалл, подаренный Снегурочкой. Второй, он засунул в сумочку Ники, ещё вчера вечером. Пока она не видела.

– Выходит, мне повезло не просто так – усмехнулся он, про себя – или, всё же, случайность?

Лёшка, не читая, потому что, прочитал Петрович, расписался в протоколах и, прихрамывая, поддерживаемый другом отца, направился в сторону своей проходной.

Там, женщина, не в форме, уже просматривала кадры, запечатлённые уличной камерой видеонаблюдения.

Не задерживаясь, Петрович, сопроводил Лёшку до своего автомобиля, усадил на заднее сиденье, сам пристегнул его ремнями безопасности и повёз в травмпункт.

В колене, врач, не нашёл ничего страшного, сильный ушиб, но всё же выписал, больничный на неделю. На лоб налепил, предварительно промыв его, какой-то вонючей гадостью, широкий пластырь. И отправил домой, приказав прийти на осмотр через три дня, если будет болеть, а если, нет, то через неделю, что бы, закрыть больничный. Затем, долго писал заключение, по требованию Петровича.

Через час, Лёшка, в сопровождении Петра Петровича, оказался дома. Их встретила перепуганная Ника.

– Нормально, с твоим женихом, всё – бросил ей старший товарищ и друг отца – принимай. Вот рецепт, калено мазать – передал он ей бумажку от врача травматолога. И ходить ему много не давай. Матери не говорите, пока, не надо её пугать. Вечером придёт, расскажите. Хотя, я сам её подожду. Попить, дай… Дочка. И вентилятор включи, совсем умаялся на такой жаре.

Ника унеслась на кухню. А Петрович с Лёшкой, сбросив обувь, прошли в комнату и оба плюхнулись задами на мягкий диван. Тот, жалобно пискнув, прогнулся, но выдержал.

Прибежала с кухни Вероника, с кружкой в одной руке и запотевшей бутылкой минералки в другой.

– То, что надо – удовлетворённо, посмотрев на бутылку, пробормотал Петрович и протянул руку.

Движением большого пальца, отколупнул пробку и, игнорируя кружку, в несколько глотков, опустошил бутылку. Крякнул, икнул и отдал пустую тару, обратно, девушке – спасибо – поблагодарил он.

Ника кивнула и снова унеслась на кухню, за водой для Лёшки.

Петрович же, поднялся тяжело, и пошёл умываться.

– Игра? – спросила, присевшая перед Лёшей, Ника, подавая, ему кружку с минералкой.

– Игра, Ника… – подтвердил Лёшка, принимая кружку – сегодня у неё ничего, со мной, не получилось, благодаря кристаллу снежной королевы.

Лёшка сунул руку в карман и вытащил прозрачный камешек.

– Он, работает. Но в следующий раз, богиня придумает, что-то ещё. И я, даже, догадываюсь, что… Она включит в игру твоего друга. Будем к этому готовы. Я думаю, он придёт разобраться со мной.

– Откуда..? – подняла брови Ника.

– Чувствую… Нет, знаю точно… Поверь мне… Я чувствовал и знал, когда погибнет отец. Я знал, что Марина погибнет, мог, даже назвать время, до секунды. Я чувствовал, в то утро, что встречу тебя и моя жизнь изменится. И теперь, я знаю, следующий ход, богини судьбы. Правда, не могу сказать, когда. Но скоро, очень скоро.

– Завтра пятница… – задумалась Ника – в субботу, мне на работу… На неделю… Костя, всегда, приходит встретить меня в воскресенье и понедельник. Он, тоже, по неделям работает… Выходной, у него, в эти дни. Там, какие-то вахты. Приезжает, уезжает. Я позвоню, поговорю, ещё раз, объясню. Я уже объясняла, но он не хочет слушать, злится.

– Не сегодня. Позвонишь в воскресенье, вечером, перед его приходом. Так мы, постараемся нарушить игру. Ну, и я буду рядом. Попробую перехватить его, до встречи с тобой.

– Зачем?

– Он может сделать тебе плохо. Боги, ведь, не шутят. И сегодня я убедился в этом.

– А они могут нас слышать?

– Не знаю, но не думаю. Помнишь, что сказала Снегурочка, мы под её защитой. А значит, она закрыла нас с тобой. Нельзя давать шанс игрокам, подслушать и подглядеть.

– А ты? Ты чувствуешь и, даже, знаешь…

– Это у меня природное. В школе, я всегда знал, какая у меня будет сегодня оценка. А в политехе, какой билет вытяну на экзаменах. Но тогда не придавал этому значения, думал, просто, везёт. Потому приходилось учить всё. Но всё равно, был, таким вялым середнячком. Лень, как говорит мама, родилась вперёд меня.

– Лёш, а этот мужчина, кто? – спросила она, скосив глаза на дверь ванной комнаты, откуда перестало доноситься фырканье и шипение крана.

– Это Петрович, старинный друг отца и мамы, он нам всю жизнь помогает… – шёпотом поведал Лёшка – ну, как отца не стало. Его жена, тётя Клара, заводная тётка. Они с мамой на телефонах по часу висят. Каждый день. Мишка, его сын, мой друг. Это с ним, мы, тусим, тусили, в свободное время. Пока в моей жизни не появилась ты. Я ему рассказал о тебе и фотку скинул. Он от зависти, чуть не лопнул. Ещё у Петровича, есть дочь, Люда, четырнадцать лет. Весёлая и смешливая девчонка. Заводная, вся в мать. Всё, за нами старается увязаться, но Петрович, спуску не даёт.

Ника хихикнула и, вновь, внимательно посмотрела на друга.

– Я тебе, сейчас, домашние вещи принесу и иди под душ. Вон, всё лицо в грязных разводах. И руки чёрные. Сам дойдёшь, или помочь?

– Сам, Ника, сам. Немного колено ушиб, и на лбу шишка. А так, всё нормально. Потом расскажу, как так вышло.

Из ванной комнаты пришлёпал Петрович, спрятав тяжёлый живот и волосатую грудь под Лёшкиным свободным халатом. Который, один чёрт, не сходился, там, где должен быть пояс. Зато затянул, наглухо, поясок. Всё-таки немного стеснялся Вероники.

– Я, там, в машинку стиральную, рубаху свою засунул – проговорил он виновато, глядя на девушку – жарко, мокрая вся.

Ника кивнула и улыбнулась – я достану и поглажу, проходите, сейчас суп доваривается, обедать будем.

– Добре – расплылся в улыбке Петрович – обедать, это хорошо.

Ника, подскочив, убежала, сначала в их с Лёшкой комнату, принесла вещи Алексея и скрылась на кухне.

– Хороша, девчонка – проводив её взглядом, высказался он – везёт тебе, Лёха. Мой вон, всё хлещется, как кобель, на нересте – пошутил он – а мы, с матерью, внуков хотим.

На что, Лёшка только, хмыкнул.

– Родители-то, хоть кто? – переспросил он, не сводя взгляда с Лёшки.

Лёшка пожал плечами, отвечая – нормальные. Отец, военный пенсионер, полковник. Игорь Леонидович Чадов. Мама… Валентина Николаевна. Тоже, где-то работает… Не знаю. Я познакомился с ними, только, в эти выходные. Нормальные люди – повторился он.

– Чадов, Чадов, Игорь Чадов – задумался Петрович, но вскинув голову, переспросил – у него дочь, в этом году погибла. Игорёк "Чудило", мой одноклассник… Не он ли?

– Не знаю… Может и он – ответил Лёшка, заинтересованно сузив глаза.

– А это мы сейчас узнаем – усмехнулся Петрович, доставая из широких брюк, застёгивающихся, где-то под брюхом, телефон.

Десять минут разговора и Петрович, весело прорычал – мир тесен. Мы с твоим отцом и "Чудилом" не разлей вода, в школе, были. Потом Игорёк в военное училище поступил. Встречались редко, но метко – расхохотался он.

Но вот смолк и, снова, спросил – ты не говорил Игорю свою фамилию?

– Э-э, не помню… Кажется, говорил…

– Эх ты, балбес… Кстати, он сейчас, сам, сюда прикатит. Как узнал, чей ты сын, так сразу и засобирался.

– Папа, прикатит? – удивлённо, спросила от дверей комнаты Ника.

Петрович повернул на голос голову.

– Прикатит, Никушка, так ведь, тебя отец зовёт. Мы ваше… твоё – поправился он, чуть опустив глаза – рождение, трое суток отмечали. Пока наши жёны не взвыли и не растащили нас по домам. А Колька "Крот" ещё и "звездюлей" от Галки получил. Колька "Крот" это отец Лёшки. Так в детстве его звали. Николай Николаевич Кратов – вздохнул Петрович – а Галка, мама, Галина Васильевна.

– Игра? – шёпотом, испуганно, произнесла Ника, глядя на Лёшку.

– Не знаю – одними глазами ответил он ей. А вслух, бодро спросил – если обед готов, корми Петровича, а я в душ, я быстро.

Чуть прихрамывая, Лёшка проковылял, мимо Ники, в ванную комнату, шепнув на ходу – не думай об этом. Твой кристалл у тебя в сумочке.

Лёшка вышел из ванной комнаты и удивлённо замер. Из кухни доносился весёлый смех Ники наряду с аппетитными запахами.

Лёшка заглянул. Перед Петровичем стояла пустая тарелка и огромная кружка с чаем, а он что-то рассказывал хохочущей Веронике.

– Привет, вот и я – вошёл Лёшка, улыбаясь.

– Ой, Лёша – вскочив, повисла у него на шее Ника – дядя Петя такие смешные истории рассказывает про наших отцов. Представляешь, моего отца на всю ночь, на спор, закрыли в классе. Уборщица нашла его и хотела тряпкой. А он за скелет анатомический спрятался и как завоет. Уборщица выскочила из класса и вызвала милицию. Так что, ночь он провёл не в классе, а в милиции, в отделе по делам несовершеннолетних, вместе с родителями. А уборщица, потом, при виде скелета, стала всё время креститься.

Так за разговорами и воспоминаниями о детстве Петровича, не заметили, как в квартиру вошли, весело переговариваясь, мама и Игорь Леонидович.

Игорь Леонидович и Петрович, долго хлопали друг друга по спинам, потом переключились на Галину Васильевну. А потом, вежливо, выпроводив Лёшку и Нику, заняли кухню. И весь вечер оттуда раздавались весёлые голоса. Когда разошлись, ребята не слышали, спали.

Но утром, мама осторожно разбудила сына.

– Лёшь, ты сможешь отвести меня на работу? – спросила она тихо, просунув голову в их комнату.

– Да, мама, сейчас…

Он осторожно убрал со своей груди руку Ники и выскользнул из-под одеяла. Мигом оделся и про-хромал в ванную. Побрызгал себе на лицо водой и появился в прихожке. Мама ждала.

– Боюсь, за руль. Немножко выпила, а голова, до сих пор, кружится – виновато оправдалась она.

– Нормально мам, не каждый день друзья детства встречаются, поехали. Вечером с Никой встретим.

Мама кивнула и, с болью, посмотрела на сына – сильно болит? Может я на такси?

– Да, почти, не болит, нормально всё, поехали.

Мама, снова, кивнула и пошла, вслед, за выскочившим из квартиры сыном.

Лёшка вернулся. Ника уже не спала, а лежала и смотрела в потолок.